Артур Бондаренко
Клинч за жизнь
Глава третья: Идальго
Порхать, как бабочка, и жалить, как пчела.
Мохаммед Али
Судьба моего школьного врага сложилась весьма удачно: он завёл семью и стал полицейским. Но это – лишь верхушка айсберга. Лишь маленький лист, прикрывающий кучу дерьма. Горожане, конечно же, предпочитают видеть только листик, хоть и знают, что «служитель порядка» давно работает на Удава и что «примерный семьянин» жестоко избивает жену.
Но если они это знают, тогда почему им стыдно за меня, а не за него? Почему мечтатели живут в дерьме, а предатели – в роскоши? Ведь всё должно быть…
– Ладно, мальчики. Вижу, вы хорошо поработали. Идите-ка домой. А за этими двумя я уж как-нибудь сам присмотрю, ясно? – сказал Пчелоед, почёсывая задницу.
Марионетки покинули сцену. Впрочем, и сам кукловод побежал досматривать порнушку. На этот раз крики были слышны даже через дверь.
Мы сидели тихо. Парень долгое время барабанил пальцами по решетке, а потом заговорил:
– Ни воров, ни проституток, а?
Я молчал, но юнец продолжил:
– Так как тебя, говоришь, зовут? Не «фейсконтроль», наверное.
Что ещё за «Фейсконтроль»? Наверное, модный аналог «мудака».
Я опустил глаза в надежде, что сокамерник оставит меня в покое. Как бы не так! Вместо этого парень вытянул руку и стал щёлкать перед моим носом. Я ударил его в плечо.
– Слушай, мне не нужны твои паспортные данные, – сказал юнец. – Просто скажи свою кличку. Ты ведь боксёр, да? Как тебя называют в ринге?
Я не хотел делиться информацией с этим незнакомцем, но что-то в его навязчивой манере заставляло всё ему разболтать, и я ответил: «Африка».
– Точняк! Африка! Вспомнил!
– Я так понимаю, у тебя тоже есть боксёрское имя?
– Да, есть. Меня зовут Идальго.
Парень протянул мне руку. Я пожал ее, и мы неожиданно разговорились. Сначала о боксе: кто сколько занимался, кто чего достиг. История Идальго была крайне увлекательной: парень вырос в Кишинёве и с детства тренировался с отцом (бывшим боксёром). Благодаря этому в свои девятнадцать он уже успел стать мастером спорта. Скоро Идальго планирует уехать в Москву и податься в профессионалы. Перед отъездом юнец решил навестить Унгены – город, где провёл детство.
– И всё же как ты очутился в «Кобыле»? – спросил я.
Идальго глубоко вздохнул и начал:
– После боя с Шарпеем я чувствовал себя бодро и… решил пойти снимать девчонок. На выходе из отеля мне подвернулся паренёк, который знал всё о местных клубах. Он ещё добавил: «только не ходи в «Диско-бар», там одни гопники тусуются. Сплошные драки, наркота и поножовщина».
– И ты пошёл именно туда! – сказал я, рассмеявшись.
– Ну конечно! Что было дальше, ты и сам знаешь: увидел девушку, познакомился, напоил и поехал к ней в общагу. Потом мы почпокались…
– Почпокались? В смысле, занимались сексом?
– Нет, в смысле, овец считали.
Я недоверчиво взглянул на Идальго, на что он поднял брови и сказал:
– Я вдул ей, Шерлок. А потом оделся и поехал в другой бар. Там мне и встретился Шарпей, которого я решил поблагодарить за «бой», если можно это так назвать.
– Знаешь, для человека, выпившего столько алкоголя, ты отлично дрался.
– О чём ты, Африка? Я абсолютно трезв, – сказал Идальго с каменной миной, из-за чего я принял его слова за шутку.
– Ну да, конечно… как будто меня в «Диско-баре» не было.
– Не веришь? Спроси Шарпея. Это он всю водку выжрал, оттого-то и побежал на улицу. А в твоём баре другая схема прокатила… слышал про пикап?
Я отрицательно покачал головой, а Идальго, полный энтузиазма, принялся рассказывать о том, как надо спаивать девчонок в баре, но самому оставаться трезвым. Секрет был прост: парень договаривался с барменом, чтобы тот наливал ему спрайт вместо джин-тоника. Взамен Идальго оставлял щедрые чаевые.
– А теперь ты расскажи что-нибудь, – продолжил парень после нескольких минут тишины, – например, что у вас за тёрки с Шарпеем?
Я хотел снова отмазаться, но юнец не принимал возражений. Пришлось рассказать ему всё. От начала до конца. Я думал, что после десяти минут Идальго сам попросит меня замолчать, но парень внимательно слушал и часто задавал вопросы. В результате я рассказал ему про отношения с матерью, про попытки суицида и даже про отца, которого никогда не видел. Больше всего Идальго зацепил момент, когда Пчелоед избивал меня камнем, а я из принципа не отвечал. Тогда парень перебил меня, чтобы рассказать о своих «правилах боксёра». Их было всего четыре: 1) не пить; 2) не курить; 3) не употреблять наркотики; 4) всегда драться как боксёр. Последнее правило означало, что даже на улице Идальго бил только в торс или в голову и только руками. Если соперник падал, юнец ждал, пока он встанет.
Затем мы перешли к обсуждению любимых боксёров и сошлись на том, что Мохаммед Али – лучший за всю историю этого спорта. Идальго, правда, считал своим кумиром Рэя Леонарда.
– Из нынешних один Мэйвезер прикольно дерётся, – сказал парень. – Он, конечно, тот ещё алчный урод, но талантливый же!
Мы так разговорились, что даже не заметили, как утихли крики в соседней комнате и как низкорослый полицейский вышел из комнаты. Он ударил дубинкой по решётке, чем сразу же обратил на себя внимание. «Так это он Пчелоед?» – прошептал Идальго. Я одобрительно кивнул, на что комиссар автоматически отреагировал:
– О чём шепчетесь, голубки?
– Да вот, всё спорим, на какую порнуху вы втихомолку дрочили, сержант Членоед, – ответил Идальго.
От происходящего у меня перехватило дыхание, а у Пчелоеда вылупились глаза.
– Ты как со мной разговариваешь, петух малолетний?! – крикнул комиссар и встал прямо напротив нас. – Тебе чё, рёбра давно не ломали?!
Если бы не решётка, Пчелоед бы тотчас кинулся в драку. Я так ненавидел его, и в то же время его вздутые вены на лбу по-прежнему выглядели устрашающе. Однако мой сокамерник не испугался и тоже приблизился к решетке.
– О-ооу, только не возбухай, Членоед. Поверь, если бы я после работы должен был ложиться в постель со страшнючей бабой, я бы тоже дрочил как угорелый. А то иди-знай, вдруг ночью встанет, – Идальго рассмеялся. – Придётся удовлетворять. Поэтому ты даже молодец, что подстраховался.
Пчелоед спокойно принял эти слова и даже улыбнулся. Очевидно, он понял, что если поливать юнца грязью – тот не испугается.
– Я вижу, ты большой остряк. Посмотрим, как ты будешь ржать на зоне, когда сядешь за вооруженное сопротивление при задержании. Или ты думал, что можешь просто так разгуливать с ножом в кармане? Вон у меня ещё и свидетель есть, – сказал Пчелоед и кивнул в мою сторону.
Отлично. Теперь мне точно не выйти сухим из воды. И зачем Идальго положил нож Серого в карман во время драки? Какого чёрта он вообще докопался до Пчелоеда? В голове витали всевозможные исходы этого конфликта, и ни один из них не был положительным. Идальго повернулся в мою сторону. В одном его взгляде было больше мужества, чем во всём моём естестве.
– Не бойся, таких, как ты, очень любят на зоне, – Пчелоед сузил глаза в улыбке и почесал в паху. – Прямо в попку любят.
– Лучше бы ты занял свой грязный рот чем-нибудь. Например, ты мог бы… – Идальго прислонился к прутьям, – отсосать у меня стоя, карлик.
Пчелоед ударил по решётке кулаком, но парень успел убрать лицо.
– Хотя с твоим ростом может понадобиться стремянка…
Комиссар в ярости забежал в кабинет и вышел оттуда с дубинкой. Он достал из кармана связку ключей и крикнул:
– Эй, Африка! А ну пойди сюда!
Я медленно подобрался к решетке и, пока шел, несколько раз взглянул на Идальго. Он сидел с наплевательским видом. Когда я приблизился, Пчелоед просунул руку между прутьев и притянул к ним мою голову. Он максимально приблизился ко мне, а затем прошептал: «Я знаю про твои мутки с Удавом, так что можешь валить домой. Но пацан останется». Пчелоед отодвинулся и открыл замок. Дверь камеры открылась. Комиссар рванул внутрь, оттолкнув меня. Когда я обернулся, он уже избивал Идальго дубинкой. Юнец пытался сопротивляться, но удары по голове дали о себе знать, и скоро парень уже не мог оторвать лицо от пола. «Чего встал?!» – крикнул Пчелоед. Его голос всё ещё управлял мной. Я выбежал из комнаты, притворяясь, что не слышу крики товарища.
На выходе из участка я остановился. Мне слышалось, как дубинка врезается в плоть Идальго. Бам! Бам! С каждым разом звук становился громче. Бам!!! Через несколько минут казалось, будто мой череп превратился в колокол, внутри которого бьётся язык в виде большой полицейской дубинки. БАМ! БАМ! БАМ!
После некоторых колебаний я тихо зашёл в участок. Мне оставалось пройти совсем чуть-чуть, но знакомый садистский голос заставлял меня колебаться. Собрав все силы в кулак, я сделал пару шагов и увидел Идальго, прижатого к тюремной решётке и прикованного к ней наручниками. Рядом стоял Пчелоед в расстёгнутой рубашке и с дубинкой в руках. Полицейский ударил Идальго по рёбрам, а парень отчуждённо взглянул в мою сторону. В этот момент что-то щёлкнуло в моём мозгу, я закричал что есть мочи и бросился в бой.
– Какого… – сказал, развернувшись, Пчелоед, перед тем как получить в челюсть.
Полицейский отступал и отмахивался дубинкой, но это не остановило меня. Я наносил удары одним за другим и скоро прижал Пчелоеда спиной к решётке. Теперь не вырвешься! Я сжал зубы в широкой улыбке и продолжал бить. От каждого удара голова Пчелоеда раскачивалась сильнее, а по моему телу пробегала дрожь. Я был так одурманен насилием, что даже не заметил, как упал полицейский, пока не врезал рукой по железной решётке. Было не больно. Удовольствие притупляло все остальные ощущения.
Я вытер кулак и опустил глаза. Пчелоед лежал без сознания. Его окровавленная ряха касалась моих ног. Я поднял ботинок над головой врага. Наверное, вот что испытывает наркоман, когда уже воткнул шприц в вену, но ещё не ввёл содержимое. Тихий голос пробудил меня, и я посмотрел на измождённого Идальго, который несколько раз повторил: «Спасибо». Мне вспомнилось его четвёртое правило, и я медленно опустил ногу.
– Ты не мог бы… достать ключ… из кармана… – произнёс парень.
Его слова дошли до меня не сразу, но, поковырявшись в карманах Пчелоеда, я всё-таки нашёл ключ. Я освободил Идальго и уже собирался бежать, но парень направился в кабинет Пчелоеда. Несколько минут он открывал разные ящики большого стола, пока не отыскал злополучный нож и не спрятал его в карман. Когда мы вышли, Идальго вновь удивил меня, пробежав метров тридцать на одном дыхании. Он морщился от боли, но не прекратил бег. Я последовал его примеру. Когда мы остановились, Идальго вытащил нож и бросил его в кусты. Затем он аппетитно зевнул и сказал:
– Ладно, кореш, пора нам расходиться. Ещё раз спасибо, что выручил. Увидимся в «Титанике», часам к шести.
– Но бокс по расписанию в четыре.
– Ну, значит, в четыре.
Идальго протянул кулак и заставил меня ударить по нему. Он назвал это «боксёрским прощанием». «Скоро мы закончим наш поединок», – сказал юнец перед уходом.
В квартире царила тишина. Мать ещё не проснулась, а я сделал небольшой завтрак и принялся думать. Бык, Серый, Пчелоед… к чёрту этих уродов! Пусть захлёбываются желчью, а я всё равно проведу свой бой с Идальго. Плевать, что после этого меня как минимум изобьют, а как максимум посадят. Терять мне больше нечего.
Дневная медитация подействовала, и по дороге в «Титаниум» я решил пробежаться, чтобы не уступать Идальго. Идея не оправдала себя, ибо на одну пробежку ушло слишком много сил. К тому же я ещё и опоздал.
В зале была тяжелая атмосфера, поэтому ни Идальго, ни Бык даже не посмотрели в мою сторону. У обоих, кстати, были веские причины на это: первый усердно занимался с отцом (по совместительству тренером); а второй вообще никого не замечал, избивая грушу с особенной яростью. Такое поведение Быка означало одно из двух: либо в сауне не было проституток, либо, что более вероятно, ему кто-то рассказал о ночных похождениях его любимой «конченой мрази».
Тренировка прошла тяжело. Усталость, накопившаяся за двое суток, дала о себе знать. И всё же, как ни парадоксально, сегодня я занимался изо всех сил. А когда силы кончались, мой взгляд устремлялся к Идальго. Он, как всегда, выделялся благодаря белым шортам с нарисованным пламенем и перчаткам с таким же рисунком. Но больше всего завораживала не внешность, а упорство молодого бойца.
По окончании тренировки юнец всё-таки поздоровался:
– О, и ты здесь? А я думал, после вчерашнего отсыпаешься…
– Да… Нет… – дёргано ответил я. – Слушай, у тебя могут быть проблемы.
– Что такое? К тебе мусора приходили?
– Нет, тут другое дело. Есть один боксёр в зале, кличка «Бык». Он мне морду обещал набить, но с этим я как-нибудь разберусь, главное, чтобы он не узнал про тебя, ведь вчера…
– Подожди, подожди. Как он выглядит? Здоровый, с мощной харей и утиными губёшками? – спросил Идальго и бросил суровый взгляд на кого-то за моей спиной.
– Ага, а что, вы с ним уже говорили?
– Нет… но сейчас поговорим, – сказал парень и громко свистнул.
Я оглянулся и поймал на себе ещё более агрессивный взгляд. Бык среагировал на свист и подошёл к нам.
– Ты, значит, Бык, да? – поинтересовался Идальго.
– И что дальше?! – произнёс оппонент. Он оттопырил губы настолько, что напоминал пещерного человека на охоте.
– Приятно познакомиться, Бык. Я – Матадор.
Идальго попросил меня оставить их наедине, и я отошел, но продолжил наблюдать за ситуацией. Парни разговаривали грубо, толкая друг друга и сталкиваясь лбами. В конце они чуть не подрались, но мужики из зала разняли их. Бык вышел первым, а мы с Идальго задержались.
– Ну? Как прошло? – поинтересовался я.
– Всё круто. Завтра бой.
– Как бой?
– Так бой. Я же сюда приехал не черешню собирать, – сказал Идальго, улыбнувшись.
– Ты его видел?! Он же в другой весовой категории!
– И что с того? Паттерсон дрался с Листоном, хотя был на одиннадцать килограммов легче!1
Идальго замолчал и отвернулся. Видимо, понял, насколько неуместен его пример. Я хотел тут же отговорить парня, но он не позволил мне этого:
– И вообще, ты сам-то видел этого Быка? Ни ума, ни техники. Просто горилла в боксёрских перчатках.
Мы вышли из зала и продолжали спорить. Перед нами шел отец Идальго – крупный мужчина в сером спортивном костюме. Юнец подкрался к нему и похлопал по левому плечу, после чего незаметно отошел вправо. Мужчина обернулся, а я, отвыкнув от подобных ребячеств, не знал, что сказать. Отец, в отличие от миловидного сына, был олицетворением брутальности, с несколькими шрамами на лице и большими усами. Несмотря на пугающую внешность, мужчина спокойно осмотрелся и зафиксировал взгляд на хихикающем Идальго.
– Детский сад, – сказал отец.
– Ладно, не дуйся, – ответил парень, – лучше познакомься с ветераном этого зала, крутым боксёром и просто человеком, спасшим твоему сыну жизнь. Батя, – это Африка. Африка, – это мой батя.
Я был так польщён, что даже забыл вытянуть руку для приветствия. Когда первым это сделал «батя», мне стало стыдно.
– Извините, – промолвил я, пожимая огромную руку.
– Ничего страшного. И давай обращаться друг к другу на «ты». Меня Леонид зовут, можно просто Лёня.
– Очень приятно. Я – Викентий…
– Можно просто Африка, – перебил Идальго.
– У него с детства привычка называть спортсменов по прозвищам, – рассмеялся мужчина.
Я тоже засмеялся и ожидал какой-то реакции, но её не последовало. Идальго был слишком увлечён девушкой на беговой дорожке и, наверное, даже не слышал нас.
– Так что, вы с Димой уже договорились о бое? – спросил Леонид.
Я удивился и не успел ответить.
– Нет… – сказал юнец, протирая глаза, – нет. Наш поединок откладывается. Сначала я должен побить одного мудака по кличке «Бык». Он уже согласился на бой, так что завтра будь во всеоружии, тренер.
Леонид попытался возразить, но Идальго перебил его:
– Всё, давайте, чуваки. Я пошёл к той брюнетке.
Парень машинально протянул кулак (чтобы я ударил по нему), похлопал отца по животу и направился к цели. Мы с Леонидом продолжили беседу. Оказалось, мужчина привёл сына в этот зал, потому что сам когда-то занимался в «Победе». Леонид родился в Унгенах и провёл здесь свою юность. Потом он уехал в Кишинёв. Несколько лет назад, когда погибли его родители, мужчина продал их квартиру.
За время разговора Леонид не раз просил называть его на «ты», но мне это не удавалась. Он был настолько мудрым и ответственным, что я не мог разговаривать с ним на равных. Леонид скоро смирился с этим и больше не поправлял меня. У выхода из клуба мужчина предложил отвезти меня домой. Я согласился.
Позади «Титаниума» находилась бесплатная стоянка, где Леонид припарковал свой чёрный «Мерседес». Мужчина открыл багажник, кинул спортивный рюкзак и сел в машину. В отличие от него, я очень аккуратно положил свою сумку. Так же осторожно я открыл заднюю дверь и занял место в салоне с кожаной обивкой.
– Почему не садишься вперёд? – спросил Леонид.
– Ну, тогда вашему сыну придётся сидеть сзади.
– Нет, Дима с нами не поедет. Он сказал, что хочет прогуляться.
– Наверное, поведёт куда-нибудь ту брюнетку.
– Надеюсь, – начал Леонид, улыбнувшись, – потому что обычно после тренировки Дима забегает на какой-нибудь стадион и занимается там часами. Я-то, конечно, не против, но завтра у него бой, а вчера он и так накуролесил.
– Значит, Ида… в смысле, ваш сын вам всё рассказал?
– Да, конечно, – Леонид сделал паузу. – Дима не хотел говорить, но я настоял. Он рассказал, как к нему в баре пристал этот Пчелоед, врезал дубинкой и потащил в участок. Хорошо, что ты тогда был в камере и вырубил этого мусора…
Мужчина прервался, похрустел костяшками пальцев, сжал руль своими огромными ручищами. Казалось, Леониду ничего не стоило вырвать его и разбить лобовое стекло, но он сдержался.
– Я был в нескольких участках, пока Дима отсыпался. Думал завалить эту мразь… мне сказали, что он сейчас в больнице со сломанной челюстью.
– Кто? Пчелоед? – настороженно спросил я.
– Не надо беспокоиться, – сказал Леонид, обернувшись, – ничего он тебе не сделает. Если будут проблемы – я сам поговорю с ним. Забашляю на крайняк.
Мужчина завёл машину, а я не знал, чем ответить на подобное благородство.
– Так что, объяснишь дорогу? – спросил Леонид.
Он следовал моему детальному описанию и ехал медленно. В это время я мысленно сопоставлял обоих членов этой боксёрской семейки и не нашёл между ними ничего общего. Отец был похож на Эрнеста Хемингуэя: несмотря на крепкое телосложение, он почти не повышал голоса и обладал неисчерпаемым терпением. Его сын больше смахивал на актёра, нежели на бойца, однако под ангельской внешностью прятался искусный манипулятор.
Леонид высадил меня у подъезда. Я зашёл домой, приготовил ужин и накормил мать порцией снотворного. Мне тоже хотелось спать, но надо было идти на работу. Скорее всего, к утру опять подойдёт Серый, а значит, я потеряю несколько зубов. И всё же мне надо быть в баре, ведь если появится Идальго, дружки Быка разберутся с ним ещё перед боем.
К сожалению, мои предположения оправдались: в полночь пришел Бык со своей свитой, на этот раз без женщин. Их было человек двадцать, и каждый смотрел на меня косо.
– Этот хрен что, ещё живой? – сказал один из друзей Быка.
– Пусть дальше живёт. Не хочу кулаки перед боем марать.
– Ты же вчера говорил, что разберёшься с ним! Ну, давай, ты ж не балабол.
– Я буду разбираться с тем, с кем захочу, ясно?! – крикнул боксёр, после чего схватил своего друга за горло. – Тебе ясно?!
Бык успокоился, и компания заполнила бар. Кроме них, никого не было. Я надеялся, что никто и не появится, но не тут-то было: через час подъехал знакомый мотоцикл. Идальго непринуждённо подошел ко входу со шлемом в руках и спросил:
– Ну что, Паша, пропустишь меня в клуб?
– Сейчас не до шуток, – прошептал я, хоть и не знал, кто такой «Паша». – Бык здесь.
– О-оу, супер, устроим пресс-конференцию перед боем.
– Ты не понимаешь…
– Э-ээй, а я тя знаю, – сказал один из дружков Быка, вышедший на перекур. – Ты ж был здесь вчера, хе-хе. Ну проходи, чё ты стесняешься?
Я попытался остановить парней, но Идальго дружески оттолкнул меня. Пришлось пойти за ними.
– Брателла, ты слышал, что вчера твоя Танюха с каким-то уродом уехала? – начал один из парней.
Идальго прикрыл рот, но ямочки на щеках выдавали его улыбку. Бык напрягся, подошёл к смелому оратору и спросил:
– И чё?!
– Да то, что вот с этим петухом она уехала, – оратор кивнул в сторону Идальго.
Все двадцать человек окружили его. Я подобрался к эпицентру. Бык уткнулся лбом в Идальго, оттопырил губы и заговорил:
– Ты, значит, переспал с ней!? А?!
– Нет… ты всё не так понял, – сказал Идальго, разводя руками, – мы не спали вместе. Только трахались – спал-то я у себя дома.
Бык уже собирался кинуться в драку, но его опередили. Самый пьяный из друзей с криком: «Ах, ты ж сука ля» – и стаканом в руке попытался ударить Идальго. Юнец уклонился, а пьяница размахнулся так широко, что разбил часть стакана о лицо Быка. Из брови пошла кровь. Боксёр не стерпел и провёл несколько ударов по голове друга, после чего толкнул его ногой. Пьяница отлетел и врезался спиной в железную ножку барного столика. Но Быку этого было мало, поэтому он кинул в лежачего табуреткой.
– Закрывайте бар!! – крикнул боксёр.
Братва обрадовалась приказу. Они свистели, прыгали и бесновались, как животные. Человек пять побежали баррикадировать двери, а остальные напали на Идальго. Бык хотел присоединиться к толпе, но я встал у него на пути и врезал ему изо всех сил. Боксёр ответил прямым ударом ноги. Я принял стойку и подобрался на среднюю дистанцию. Так он не сможет использовать ноги, колени или локти. Пока у меня были силы, я отвечал на каждый удар Быка. Часть его лица была в крови из-за рассечения, но это не останавливало молодого убийцу. От его кулаков челюсть хрустела, зубы шатались. Я пытался держать стойку, но удары Быка разорвали мою защиту. Странная и хорошо знакомая слабость охватила меня, и я свалился на пол. Бык повернулся и пошёл разбираться с Идальго. Вот бы отлежаться… хотя бы пару секунд… но… тогда этот монстр уничтожит моего единственного друга. Этого нельзя допустить! Пока он дёргался, мне удалось снять с него обувь. Я схватил ногу противника и укусил за пальцы. Белый носок пропитался кровью. Несколько парней били меня ногами. От ударов мне казалось, что рёбра впиваются в органы.
Скоро избиение прекратилось. Прихрамывая, Бык направился к выходу.
– Выспись хорошенько, бычок, – прохрипел Идальго, лежащий на полу, – завтра наш бой.
– Не боишься ласты склеить? – крикнул один из парней, в то время как остальные смеялись.
– А ваш пахан не боится?
– Опять нарываешься, а, дохляк?! – сказал Бык, развернувшись.
– Если не боишься, давай заключим пари.
– Поспорить хочешь, да? Что, от бабла карманы рвутся?
– Тут дело не в деньгах… Я предлагаю спор поинтересней, – Идальго поднялся на локти. – Давай сделаем так: тот, кто завтра проиграет, должен будет выходить в ринг под новым прозвищем.
Молодёжь рассмеялась ещё громче. Каждый предлагал свою версию клички вроде «Петушка» или «Лохопеда».
– Пидорюга, – произнёс Идальго, из-за чего все временно замолчали. – Проигравший станет Пидорюгой.
После некоторых раздумий Бык согласился. Парни ушли, заведение опустело, голова барменши выглянула из-за стойки. Идальго рухнул и спросил:
– Ну как?
– Тебе… надо промыть раны, – сказал я и медленно поднялся.
– К чёрту раны! Для мужчины пот – лучший антисептик! Ты мне вот что скажи: как тебе моё представление?
Я взял табуретку и притащил её к месту, где валялся Идальго. Я сел, посмотрел ему в глаза, но ничего не ответил. Тогда парень продолжил:
– Его ритм слишком предсказуемый, а удары – слишком размашистые. Один контрудар в подбородок – и он труп.
– Он такой же мастер спорта, как и ты…
– Нет! – крикнул Идальго, после чего схватился за горло. – Нет… ему просто повезло. Все его соперники были трусами. Стоило ему пару раз ударить – и всё! Страх парализовывал их. Со мной этого не случится. У меня есть план.
– У всех есть план, пока они не получают по лицу, – ответил я словами Майка Тайсона.
– О-оо, цитируешь классиков? Я тоже помню одну его фразу, – Идальго посмотрел мне в глаза с дьявольской ухмылкой. – «Завтра я искупаюсь во вражеской крови».
– Серьёзное заявление от парня, который лежит на полу.
Идальго с трудом поднялся и направился к выходу. Он собирался ехать на мотоцикле, но я не пустил его за руль. Вместо этого мы прошлись до отеля. Я дал Идальго свой домашний телефон и попросил позвонить за час до боя. Юнец очень удивился, узнав, что у меня нет мобильного, а мне было стыдно. Мы стукнулись кулаками и разошлись. Я пошёл домой и лёг спать с чистой совестью. Насчёт будильника можно не волноваться.
Обещанный звонок раздался в семь вечера. Пока я поднимался, телефон замолчал. «Вы не туда попали, Викентия сейчас нет…» – послышался голос из коридора. Я метнулся к телефону и с трудом отобрал его у матери.
– Встретимся в зале! – сказал я перед тем, как положить трубку.
Мать ещё долго боролась со мной, из-за чего пришлось закрыть её на ключ. Пусть себе орёт в одиночестве.
Я появился в спортклубе раньше времени. Зал для групповых программ был занят. Идальго разминался рядом с беговыми дорожками. Там же стоял Леонид. Увидев меня, юнец подбежал поздороваться. На его лбу красовалась большая шишка, поэтому я спросил:
– Как ощущения? Ничего не болит?
– О себе лучше беспокойся, – ответил Идальго и сделал небольшую паузу. – А ты не говорил, что живёшь с матерью. Это же круто!
То же самое он сказал и в ситуации с мобильным: «Это же круто!» Сарказм был неотъемлемой чертой его характера, поэтому я не обижался. В конце концов, он даже отца подкалывает. Пока мы беседовали, зал освободился. Мы зашли первыми. Через несколько минут появились тренеры. Сначала тренер Идальго, потом наш тренер, а за ними – мужик в белом кимоно. Он работал тренером по дзюдо и был рефери в боксёрских поединках.
Вскоре подошел и судья – администратор клуба, которого я называл «голубок» из-за слишком культурной речи. Голубок ни черта не смыслил в боксе, но виртуозно умел засекать время и кричать: «СТОП». Очки считать он тоже не умеет, поэтому, если боксёры продержатся все раунды, победителем выйдет тот, у кого меньше нокдаунов. А если не было нокдаунов, то «победила дружба».
Судья, рефери и оба тренера беседовали с серьёзным видом, пока в разговор не влез Идальго. Было скучно, поэтому я решил прогуляться. Возле рецепции послышался голос Быка. Сегодня работала Таня – значит, они опять ругаются. Я приблизился и заметил вчерашних знакомых. Они не были членами клуба, однако очень хотели посмотреть бой.
– Можете пройти по моим пригласительным, – сказал я. – Сколько вам нужно?
– Что, не видишь? Трое их, – ответил Бык.
– Отлично, – я вытащил клубную карту и дал её Тане, – тогда проведи всех троих.
Таня глядела на меня как на сумасшедшего, а Бык с друзьями о чём-то переговаривались.
– Грешки замаливаешь? – сказал боксёр, проводя шуточные удары по моему животу. – Правильно, правильно. Твой дружок вон тоже сегодня у нас прощения попросит. Ещё и как, да?
Компания направилась в раздевалку. Я пошёл за ними, но, услышав грохот, остановился. Внутри, видимо, никого не было (раз парни вели себя настолько развязно). Я встал спиной к двери и приоткрыл её, чтобы узнать возможную стратегию Быка. Их было плохо слышно, но некоторые разговаривали достаточно громко:
– У меня ещё батя в армии так делал, когда на стрелки ходил. Только он их в варежки подкладывал.
– Ха-ха-ха, ну ты баран. Откуда ему в армии гайки достать?
– Заткнитесь, а!
Я догадался о смысле разговора и, собравшись духом, зашел в раздевалку. Парни попытались меня вытолкнуть.
– Я всё слышал!
В ответ раздался голос Быка:
– Держите его!
Двое схватили меня, а третий держал дверь. Из-за шкафчиков вышел Бык, уже в шортах и перчатках. Он зарядил мне в солнечное сплетение. Я проверил свою теорию, хоть и согнулся от боли. Бык подсунул гайки в перчатки! После нескольких ударов наступила темнота. Меня бросили на пол. Бык что-то сказал напоследок, но я ничего не слышал.
Меня подняла уборщица. Ощутив землю под ногами, я вырвался из её цепких рук и направился в зал. Ноги не поспевали за разумом, из-за чего мне не удалось застать начало поединка. Когда я появился, зал был уже набит спортсменами и администрацией клуба.
На ринге происходило настоящее безумие: Бык рвался в драку, а Идальго отстреливался джебами. Юнец продолжал убегать, пока не получил боковой в челюсть. Идальго повернул шею (чтобы смягчить повреждения) и на мгновение оцепенел. Он не успел поднять руки, из-за чего ему пришлось много уклоняться. В это время я подошёл к синему углу, где стоял Леонид, и рассказал ему о жульничестве Быка. Мужчина ответил, что не прервёт бой без согласия сына. Я отошёл и продолжил смотреть поединок. Идальго принял очень странную стойку: он повернулся к противнику боком и держал обе руки на уровне живота. В таком положении Идальго мог легко уклоняться (и прикрывать челюсть плечом), но нападение у него определённо не клеилось. Атаковать правой было невозможно, поэтому юнец бил только джебы и свинги. Твердолобому Быку удары левой – как слону дробина. Он рвался в ближний бой, но Идальго не подпускал его. Тогда Бык пытался загнать врага в угол, но юнец превосходно чувствовал ринг и всякий раз ускользал. Так и прошел первый раунд: Идальго постоянно бил левой, а Бык всего пару раз задел его незащищённое лицо. Но какие это были пару раз!
Весь перерыв я наблюдал за синим углом. Леонид не прекращал говорить, а его сын глубоко дышал и приглаживал волосы, затянутые в хвост. Перед началом раунда Идальго вымолвил пару слов, но бой всё равно продолжился. Стратегия юнца казалась сплошной авантюрой, пока не случилось непредвиденное: из правой брови Быка пошла кровь. Из того самого места, которое ему вчера рассекли в баре. Так вот чего добивался Идальго! Он хочет выиграть бой техническим нокаутом! Я уже предвкушал его победу, как вдруг он пропустил ещё один удар. На этот раз Идальго упал на колени. Судья начал считать, а юнец с трудом поднялся. Я вновь подошёл к Леониду и настоятельно попросил закончить бой.
– Я говорил то же самое во время перерыва. Если снять с Быка перчатки, все увидят, какой из него спортсмен, – Леонид глубоко вздохнул. – Дима сказал, что он сам разберётся.
– Да это безумие! Извините, конечно, но его там могут покалечить!
– Я знаю и тоже переживаю. Да что там, я даже на бой не хотел его пускать. Тогда Дима рассказал мне про их спор. Спасибо тебе, что выручаешь моего сына, но сейчас ты должен в него просто поверить.
Теперь мне оставалось только смотреть. Раунд подходил к концу, а Идальго всё так же резво бегал и наносил удары. Рассечение Быка увеличилось. Кровь размазалась по правому виску и стекалась к глазу. В перерыве тренер колдовал над раной бойца, но безуспешно: в третьем раунде кровь потекла с новой силой. Идальго сменил стойку и теперь дрался лицом к лицу. Бык яростно махал кулаками, но так и не достиг противника. После каждого промаха он получал контрудар в глаз. Кровотечение усилилось. Быку пришлось держать перчатку у виска. Тогда Идальго стал провоцировать его: смотреть в сторону, махать руками и даже подзывать к себе. Бык, естественно, не выдерживал и кидался в бой. После чего получал. Кровь растеклась по его глазу и капала с подбородка.