Артем Савенков
Геймер
Обман. Работа. Отдых
Проучившись полгода, я понял, что обещанный мне перевод был искусным враньем, чтобы заманить меня и закрыть тем самым недобор. Учеба не радовала, все профильные предметы были настолько неинтересны, что я их даже не читал. Сдав экзамены на отлично, в основном потому что списать было проще простого, я оставил за собой право на стипендию. У Инны же наоборот ― учеба была увлекательной, она каждый день рассказывала что-то новое, и по ее рассказам я учился больше, чем на своих парах. С ее стремлением не было сомнений в ее хороших оценках. Многие преподаватели ставили ей «автоматом» зачет или оценку на экзамене, потому что видели прогресс и рвение.
Дома я до вечера играл в «Контру», а Инна делала уроки, готовясь к следующей паре. Потом мы либо смотрели сериалы, либо гуляли. Страсть друг к другу не пропадала, а даже увеличивалась, ведь мы теперь реже были вместе. С утра до вечера мы были погружены в свои дела, принадлежа друг другу только по выходным и вечерам.
С начала нового семестра я решил пойти работать. В колледже все равно не было уже надежды на перевод, а на парах не давали ничего интересного. К экзаменам допускали всех, а там списать было несложно, именно поэтому я засобирался на работу. В местный магазин требовался продавец-консультант в отдел электроники. А я хорошо разбирался в компьютерах, играх и прочих штучках, так что пройти собеседование было несложно. Первое, на что обратили внимание ― это возраст. Из-за моих юных лет даже не хотели брать, но после личного разговора все было улажено и назначен испытательный срок ― три месяца. На этот период моя зарплата была восемнадцать тысяч, по его прошествии увеличивалась до двадцати четырех. Вполне неплохие деньги для нашего города. С таким прибавлением мы могли немного расслабить пояса и жить более комфортно. Один раз, получив зарплату, мы даже сходили в театр, а потом в кафе. Инна надела свое платье с выпускного, а мне на это случай купили новые джинсы и футболку. На улице было холодно, поэтому мы меньше гуляли, стараясь перемещаться в теплом автобусе.
Инна была погружена в учебу и даже пыталась подрабатывать в интернете, объясняя людям, как работать в Excel и Word. Наш банк периодически пополнялся на пять-шесть тысяч, что существенно улучшало наши дела, даже удавалось откладывать.
Первое время преподаватели удивлялись, почему это я прогуливаю лекции, но я все объяснил, и они вошли в мое положение, тем более они уважительно относились к тем, кто не сидит на пятой точке, а стремится зарабатывать в столь юном возрасте. Если ты хорошо зарекомендовал себя в учебе с первых месяцев, то так к тебе и будут относиться до конца. Как результат, моя следующая сессия также закончилась на пятерки.
Летом в магазине мне предложили перейти на полноценный график пять на два с зарплатой в двадцать семь тысяч. Я сразу согласился, договорившись, что мои выходные будут в будни ― хоть иногда, но ходить-то на учебу нужно.
Летняя погода манила, мы с Инной пришли к выводу, что никогда не были на море. Выбор пал на наше черноморское побережье. Мы нашли более-менее приемлемый вариант и поехали отдыхать. В магазине я все согласовал, взял отпуск на две недели, получил отпускные. Ехали мы на большом автобусе. Дорога не казалась нудной, хоть и заняла почти сутки. Мы смотрели в окно и предвкушали встречу с морем. На месте оказалось, что отель не самый лучший. С потертыми стенами, облезлой штукатуркой и убогим душем, который стоял тут еще с советских времен. Слив располагался по центру, так что после приема душа вся ванная комната была залита водой. Санузел был совмещенный, и в туалете можно было поскользнуться, особенно если идти босиком. Единственная радость, что все эти условия были в номере, не приходилось делить с кем-то еще. Однако нас это не угнетало, мы все время проводили на пляже, а по вечерам гуляли, вдыхая знойный воздух российского юга.
В поездке нам понравилось вино. Мы каждый вечер покупали по литровой бутылке разливного вина с ярко выраженным виноградным вкусом и букетом, сразу наткнувшись на хороших людей, которые делали его сами. За все восемь дней, проведенных там, мы продегустировали весь их ассортимент, за преданность на третий день получили скидку и прием вне очереди, а потом взяли две бутылки домой. Возраст никто не спрашивал, наши семнадцать в этом городе никого не интересовали.
Вечерами дегустируя вина, мы забывали, что находимся в простенькой гостинице, и воображали, будто мы в шикарном пятизвёздочном отеле. Под алкоголем ограничения падали и мы отдавались друг другу со всей страстью, исполняя все накопленные желания.
За весь отдых не было ни минуты, чтобы мы грустили или бездельничали. На каждый день была программа, которая рождалась сама собой в процессе. На побережье мы ни с кем так и не познакомились, кроме продавцов вина. Мы выглядели молодо и многие не решались с нами дружить. Ровесники же в основном были с родителями, и они были неинтересны уже нам. Так что, как и везде, мы были здесь только вдвоем.
Последние два дня мы отрывались по полной, увеличивая дозу алкоголя, а наутро страдали провалами в памяти, не помня, как закончился вечер. Эти моменты вызывали особое волнение. Совет матери, которая попросила не наделать детей, мы помнили. Да и сами были не готовы к родительству. Активно пытаясь вспомнить, что вчера было, мы утешали друг друга тем, что знаем, что делаем, и оплошности не может быть.
Прощаться с югом всегда тяжело. Мы за это время привыкли к местным красотам, легкой праздничной обстановке, но надоесть это все, естественно, не успело, поэтому мы уезжали с некой тоской, которую пытались разогнать в дороге, вспоминая веселые моменты и пересматривая фотографии. Поездка вышла, как мы и рассчитывали. Недорого и приятно. Как оказалось позже в подсчётах, самой большой статьей расходов стало вино. Мы даже ели экономнее. Посмеявшись над этим фактом и назвав себя алкоголиками, мы улыбались потом всю дорогу домой, спали и снова улыбались, и так пока водитель не объявил о прибытии.
Новый этап взросления
― Андрей, ты что-то зачастил прогуливать, хочешь, чтобы мы тебя за неуспеваемость выгнали? ― произнес Иван Евгеньевич, наш преподаватель по физике, отметив присутствующих.
– Не особо, давайте я после пары к вам подойду с этим вопросом!
В большинстве своем преподавателям было все равно, являешься ли ты на занятия или нет, иногда даже отсутствие студентов им больше нравилось. Однако находились и те, кто добросовестно относился к работе и следил за каждым.
– Ну хорошо. ― И Иван Евгеньевич начал рассказывать тему занятия.
Из-за моих частых неявок он спрашивал теперь меня на каждой паре, которую я посещал. Впервые за долгое время я готовил домашнюю работу, так как знал, что спросят, и просто из-за уважения к преподавателю. После звонка аудитория быстро опустела, остались только мы вдвоем.
– Ну что, Андрей, прогуливать решил или что? Смотрю, ты сообразительный, но вот посещаемостью меня совсем не радуешь!
– Иван Евгеньевич, не буду вам врать и скажу, как есть. Я работаю, приходится все время проводить там, два своих единственных выходных поставил в будние дни, чтобы хоть когда-то пары посещать!
– А ты сюда пришел учиться или так, посидеть, послушать?
– Не могу вам рассказать всей своей ситуации… Но мне нужно работать, чтобы содержать… Нет, наверное, лучше не надо, просто поверьте, что мне очень нужна работа. Так же, как и образование.
– Так, давай рассказывай, уверяю ― все, что тут прозвучит, останется только между нами! ― произнес Иван Евгеньевич и пошел к выходу, чтобы поплотнее прикрыть дверь.
Это был единственный преподаватель, которого я уважал, именно поэтому было нетягостно выполнять задания по его предмету. Казалось, ему можно довериться.
– Дело в том, что я живу сейчас с девушкой… Родители… там отдельная и долгая тема, скажу лишь, что мы живем одни и мне приходится содержать нас двоих. Не могу сказать, что у меня есть выбор, но меня это устраивает, и сейчас, выбирая между работой и учебой, я выберу первое, а вообще стараюсь все совмещать, как вы видите… ― я раскрылся и теперь ждал реакции преподавателя.
Он задумался, почесал подбородок и спустя несколько секунд присел на парту.
– Я тебя понимаю, сам так жил, но ты ничему не научишься, особенно если будешь работать в таком графике.
– Я понимаю. Тут есть еще одна загвоздка… Я хотел учиться на другом факультете, но не прошел по баллам. Председатель комиссии пообещал меня перевести в течение года, но как видите, это был обман, и я остался здесь, особо не претендуя на профессию и, честно говоря, она мне не особо интересна. Однако я знаю, что в нашем мире без корочки хоть с каким-то образованием нельзя, поэтому продолжаю учиться.
– Смело. А дальше что думаешь делать?
– Да все так же! Если вы, конечно, меня не завалите!
– Хм, интересно. Давай так! Я тебе разрешу появляться один раз на моих парах, но буду спрашивать за все остальные, поэтому будь готов. Знаю, как преподаватели работают по остальным предметам, и это их дело, но в этой группе ты должен стать лучшим, если это произойдет, я допущу тебя к экзамену, пойдет?
– Пойдет! ― ответил я, будто бы поникнув, но разговор так меня зарядил, что мне захотелось стать лучшим, даже не за допуск, а просто из-за упорства.
– Стой, вот, возьми! ― Иван Евгеньевич протянул мне несколько тетрадок с лекциями по его предмету, облегчив тем самым мне жизнь.
Теперь мне не придется ни у кого их брать и переписывать. От этого жеста помощи захотелось сразу же выучить несколько глав.
– Спасибо! ― сказал я и сложил тетрадки в портфель.
Это была последняя пара, Инна ждала меня возле входа, так как знала, что сегодня я в колледже. Она выглядела хмуро, мне показалось, что дело в долгом ожидании и хотел побыстрее оправдаться.
– Ты не представляешь, что сейчас было! ― И я рассказал досконально все, что происходило десять минут назад. Мое настроение было восторженным, я прямо пылал.
– Прикольно, хоть чему-то научишься! ― ответила Инна и натянула легкую улыбку.
Всю дорогу до дома я то и дело говорил об Иване Евгеньевиче, и под конец Инна заскучала. Переодевшись, мы вместе поели и ушли заниматься своими делами. Инна приступила к своим урокам, а я на энтузиазме поглотил несколько глав по физике и успел с самых первых тем дойти до сегодняшней. Дальше желание немного угасло, и я стал чередовать знания с «Контрой». К вечеру я уже обгонял группу на несколько тем, хотя следующее занятие у меня было через неделю. Вечером мы с Инной пошли гулять. Оба устали от нагрузок, поэтому быстро вымотались и решили пойти домой отдыхать.
Работа стала надоедать. Пришел новый менеджер со своими порядками и все время придирался ко мне, пытаясь упрекнуть за мою молодость. На качестве работы этот факт не отражался, но это не мешало ему критиковать меня. Особенно напряженными выдались следующие несколько дней, мне сильно доставалось на работе. Дома я утешался чтением лекций. Они мне нравились и поселяли в душе какой-то азарт. С Инной мы мало общались, даже вечером лежали в обнимку молча, под сериал.
В один из таких вечеров я вдруг понял, что последнее время она всегда грустная и не разговаривает со мной. Это была не обида, а что-то типа апатии. Несколько раз я пытался завести разговор, но он не клеился, Инна лежала на мне какая-то обессиленная. Внезапно она резко встала и побежала в туалет. Я поставил на паузу и решил заодно попить воды. Проходя мимо, услышал из туалета жуткие звуки. Ее тошнило. Я подумал, что она отравилась, у меня самого в последнее время тоже было не все хорошо с самочувствием. Пока пил воду, проверил продукты в холодильнике, подозрение вызвал только суп, который стоял уже неделю. Инна вышла из туалета, я взволнованно смотрел на нее. У нее на лбу выступила влага, глаза как будто слезились и лицо слегка покраснело.
– Отравилась? ― спросил я и принялся дальше перебирать продукты.
– Нееееа… ― протянула Инна и замерла.
Я закрыл холодильник, застыл с бутылкой в руке и уставился на нее, в надежде, что она расскажет, в чем дело.
– Я, походу, беременна! ― медленно сказала Инна и оставила меня одного с этой мыслью, свернув к раковине, чтобы умыться.
Я замер, глядя на нее. Из руки выпала бутылка, на пол пролилась вода, создав большую лужу.
Скажи мне да
Нельзя было назвать это залетом в том смысле, в каком используют это слово в обществе. Мы любим друг друга и рано или поздно поженились бы. Так что получается ребенок, если, конечно, он будет ― не по залету, а по любви. В будущем, когда станем взрослым и заведем друзей, вряд ли кому-то будет до этого дело. Ребенок тоже вряд ли станет высчитывать разницу между датой свадьбы и датой его рождения, а может, еще и будет гордиться, что присутствовал на свадьбе родителей в животе у мамы. Единственное, что усугубляет наше положение, так это то, что нам только по семнадцать. Родится он, когда мы будем совершеннолетними, но сам факт немного пугает.
– Это, Инн, ничего не говори, просто послушай! Я знаю, что у нас странная ситуация. Вот… несмотря на то, что ты сейчас мне скажешь, будет у нас ребенок или нет, но ты мой самый дорогой человек в мире! Несмотря на наш возраст и малый опыт, я уверен, что ты ― та единственная, с кем я хочу провести всю жизнь! Инна, стань моей женой! ― выпалил я почти скороговоркой, но с выражением, как только Инна вышла из кабинета врача с поникшим лицом.
К этой фразе не пришлось долго готовиться, она была где-то рядом.
– Да! Всегда да! ― ответила Инна, разревелась и обняла меня.
В очереди сидели две пары, кто-то из них хотел было зааплодировать, но была не та атмосфера и не то место.
– Ну как? ― поинтересовался я, поцеловав ее.
– У нас будет ребенок… ― сказала Инна и замерла, ожидая мою реакцию, на глазах появились слезы, на лице ― надежда.
Я обнял ее очень крепко. В душе я понимал, что ребенок – это хорошо, и я действительно очень счастлив, но сейчас это было так не вовремя.
– Я тебя люблю! ― вышло из моих уст не совсем радостно.
Как бы я не старался притворяться, тревоги было очень много. С этими мыслями надо переспать, обдумать. В нашем возрасте невозможно отреагировать правильно на такие вести ― нет ни опыта, ни мозгов.
– Врач сказал, что у нас примерно восьмая неделя…
– Это, получается, два месяца? То есть если сейчас октябрь, то мы … то мы не зря волновались в те последние два дня на море? ― предположил я, рассчитывая дату, как раз плюс-минус выпадающую на те последние два дня отдыха, которые мы активно впадали в безумие, забывая, что было вечером.
– Получается, да… ― ответила Инна, и нам обоим взгрустнулось, ведь тогда мы решили просто забыть те наши переживания и жить дальше.
Теперь этого не забыть. Об аборте и речи не могло быть, мы знали о малыше и уже хотели его.
Расписаться, пока нам не исполнится восемнадцать, будет трудно, полно бюрократических проблем. Поэтому мы решили подать заявление в день моего рождения. Инна родилась двенадцатого января, я ― второго марта, получается, с учетом месяца на раздумье свадьбу назначим на третье апреля. Странно знать дату свадьбы, даже не подав заявления, да и вообще, свадьба ― это что-то ответственное. По традиции люди собирают самых близких и устраивают грандиозный пир. В нашем случае мы могли позвать лишь моих родителей, и это уж никак не назвать пиром, максимум чаепитие. И то, мы подумали, что они не захотят приезжать, и решили тихо расписаться и отпраздновать вдвоем, а уже, можно сказать, и втроем.
С учебой решили, что Инна доучится до летней сессии, сдаст ее досрочно, со справкой о беременности трудностей не будет. Ну а мне придется приложить максимум усилий, чтобы обеспечивать семью.
– Странно получается! Не успели мы потратить деньги, которые предназначались для меня по материнскому капиталу, как уже можно провернуть такую же схему с нашим ребенком, ― ухмыльнулась Инна, понимая, что ситуация с общественной точки зрения сложилась патовая.
– Как бы Малахов не узнал, а то будут громкие заголовки: «Сводная сестра забеременела от брата, с которым вдвоем сожительствуют уже полтора года!». Самая крутая история месяца! ― начал развивать тему я.
– А то и года! ― добавила Инна, и мы рассмеялись.
Родственные связи
― Милая, ты как? ― сказал я, зайдя домой.
Инна последнее время постоянно что-то готовила. И сейчас тоже. У нее что-то случилось со вкусом, и она хотела все и всегда. И для меня тоже была масса интересных заданий. Понюхать уксус ― это лёгкая задача. Грязная клубника, просроченное безалкогольное пиво, цвет дикой ежевики, мясо оленя ― это то, что она хотела только за один вечер. Я понял, что нужно приходить домой с чем-то необычным, например, сегодня захватил свежее брокколи, мороженую рыбу и зелёный гриб нашел на улице. Это что-то типа ответки на ее заносы, но Инна реагировала на это позитивно.
Мы решили, что когда родится ребенок, я пойду на дополнительную работу, так как нужно будет больше денег. Ответственность с Инны никуда не денется и она будет проводить по несколько занятий в неделю, для заработка. После росписи прошло несколько дней, и мы привыкали к новым званиям мужа и жены.
– Я хорошо! ― ответила она и продолжила жарить яичницу с ананасами.
Такое в нашей семье было уже не редкостью, поэтому меня теперь сложно будет удивить кухней народов мира. В колледже мне пришлось договориться со многими преподавателями, чтобы Инне разрешили готовиться дома по лекциям преподавателей. Она иногда нервничала на учебе, этот факт я решил исключить из ее жизни, но не получилось. Ближе к вечеру раздался звонок в дверь. Мы как раз собирались идти на прогулку, Инна одевалась, я ожидал ее на кухне. Так как мы ни с кем не общались, гости к нам не приходили, то за дверью могли быть только рекламщики или кто-то ошибся квартирой.
– Здравствуйте, дети! ― раздалось, как только я открыл дверь.
Инна уже оделась и вышла к двери, и теперь впала в ступор вместе со мной. На пороге стоял отец. Не смущаясь, он вошел внутрь.
– Здрасти… ― ответила дочь своему приемному отцу и уставилась на него.
Он выглядел потрепанным, такое чувство, будто жил на улице. Мы испугались, прогулка отменилась сама собой. Инна пошла переодеваться, а мы с отцом сели на кухне, чтобы переговорить с глаз на глазу.
– Это что это вы? Это?.. ― спросил он, указывая пальцем на заметно округлившийся живот Инны.
– Да… долгая история… Но мы справляемся! ― похвастался я.
– Сын, не буду медлить! ― сказал отец почти без паузы. ― Дела мои идут плохо, поэтому надо продать вашу квартиру! ― сказал он так торопливо, что могло показаться, что он под наркотиками.
Ощущение неадекватности отца не покидало меня до конца встречи. Инна решила восполнить пробел в общении со сватом, но быстро поняла, что момент для этого неподходящий, разочаровалась до глубины души и решила не участвовать в этом странном неприятном разговоре. Отец, казалось, не чувствовал никакого стыда или неловкости.
– А нам куда? ―поинтересовался я, растерявшись от такого заявления.
– Ну… у вас ребенок вон скоро появится, через дядю Мишу оформите материнский капитал за процент и живите на съемной квартире сколько влезет!
– Как так? Вы же обещали…
– Ну мы обещали, что вы жить будете… Вы пожили. У меня случились непредвиденные обстоятельства, нужны деньги, так что… Завтра уже первый просмотр у тебя, понимаешь…
Никогда не понимал, людей, которые ненавидят своих родителей, но сейчас захотелось избить его и выгнать. Именно последний вариант я и осуществил, чтобы взять время на размышления.
Звонок матери ничего не изменил, но зато подтвердил мои опасения. Родители были очень заинтересованы в продаже квартиры, и им была абсолютно все равно, кто мы, в каком положении и что хотим. Деньги оказались важнее. Я попытался угрожать, что мы не разрешим продавать свою долю, так как мы, будучи несовершеннолетними, претендовали на часть квартиры. Мать безжалостно заявила, что как только мне исполнилось восемнадцать, отец подсуетился и все вернул на свои места, через связи. Лишь проговорилась, что документы еще не готовы, но будут в ближайшее время. Понимая, что такую игру мы не потянем, я стал искать квартиры, чтобы в тот же вечер съехать.
Для просмотра мы выбрали несколько вариантов, которые более-менее нам подходили. К сожалению, все они находилось дальше, чем мы рассчитывали, но радовало, что вся нужная инфраструктура рядом ― поликлиника, садик и даже автобусная остановка с нужной линией за углом. Пока мы ходили смотреть жилье, попросили мужа приятельницы Инны, с которой им примерно в одно время рожать ― крупного накачанного мужика, чтобы он посторожил квартиру от посторонних граждан.
Нам повезло, и одного дня хватило, чтобы в спешке выбрать более-менее подходящую квартиру. Смущало, что это была однушка, тяжело в таких условиях растить ребенка, но делать было нечего, и мы оформили договор аренды. За месяц теперь мы переплачивали больше пяти тысяч, что для нашей семьи, особенно после рождения ребенка, играло большую роль.
Нападки на квартиру были. К вечеру отец даже вызвал полицейских, чтобы вернуть право владения. В то время муж знакомой уже ушел, оставив нас собирать вещи к переезду и пообещав на следующий день помочь перевезти их. Инна предложила коварный вариант. Все документы на квартиру находились у нас. И мы их сожгли, когда отец вызвал полицию, угрожая нам под дверью расправой.
– Здравствуйте! Лейтенант Китаев! Поступила информацию, что вы занимаете чужую квартиру, нужно проверить данные! ― проговорил полицейский, возле него стоял напарник и крутился мой отец.
Отец пытался ворваться внутрь, но второй представитель власти его остановил. Я сходил за паспортами и предъявил их полицейскому. Тот проверил прописку, все совпадало.
– Документы на собственность у них в квартире, я могу показать, где! ― закричал отец, будто его резали.
От такого даже полицейские заподозрили неладное. Инна испугалась. Я заметил это и потянул ее внутрь комнаты, на ее любимый стульчик, на котором она обувалась.
– Мы никого в квартиру не пустим! Будет ордер ― зайдете! А сейчас попрошу вас уйти и увести этого человека. Моя жена нервничает, а в ее положении нельзя! ― громко сказал я, и все участвующие прямо почувствовали, как соседи примкнули к глазкам и смотрят это шоу.
Инна решила изобразить актрису и начала притворяться, что ей плохо. В любой другой момент я бы заволновался и все позабыл бы из-за нее, но у нас был потайной знак ― скрещенные безымянный и средний палец. Так она показала, что симулирует. Я раздул проблему и удалось быстро выгнать непрошеных гостей. Смысла от этого особо не было, но напакостить немного мы смогли.
Через десять минут после инцидента позвонила мать. К утру оказалось семнадцать пропущенных от нее и тридцать девять от отца. Мы поняли, что разозлили их не на шутку, и съехали с квартиры, забрав с собой все. Кровати, шкафы, всю электронику ― короче все, что можно было продать. Не постеснялись даже увезти кухонный гарнитур. Посчитали, что этого хватит, чтобы покрыть наши доли в квартире, которую у нас так внезапно украли собственные родители. Мебелью и техникой мы заполнили новую квартиру до отказа. Первую ночь решили спать на кухне. Родители, видимо, поняли наш посыл и не стали названивать, чтобы вернуть «награбленное». Так наши отношения оборвались навсегда. Уже в первую неделю мы продали ненужные вещи, в том числе и кухонный гарнитур. Казна пополнилась, но теперь предстояли новые статьи расходов на квартиру.
Когда нервозность немного улеглась, мы решили придумать имя ребенку. В новой поликлинике Инна узнала пол и захотела устроить мне игру-сюрприз. Она меня вывела на спортивную площадку, где решила снять мою реакцию на событие. Мы были гостями в этом районе, местных новостей не знали и не заметили, что в этот момент проходил турнир легкоатлетов. С виду казалось, что это обычная тренировка. А люди вокруг подумали, что это такой перформанс, даже очередной забег остановился. Жена дала мне шарик, нужно было его лопнуть, чтобы узнать пол. Синий цвет ― мальчик, розовый ― девочка. Как говорят на крупных турнирах, мы оказались «мэйн ивент», то есть главным событием, в переводе на наш язык. Заметили мы, что стали звездами, далеко не сразу. Десятки камер снимали нашу «игру». Специально выданной иголкой я проткнул шар, выпали розовые блестки, которые означали перевес женского пола в нашей семье. Зрители и спортсмены аплодировали, одна запись даже попала в интернет, набрав более ста тысяч просмотров.
Имя выбирали долго и упорно, порой ссорясь из-за этого. В финале с моей стороны было имя Алиса, а со стороны Инны ― Милана. Спор решили старым способом ― монеткой.
– Орел ― имя, предложенное мной, решка ― перебрасываем, ― предложил я, но Инна не оценила шутки.
Было три броска. Кто победит в совокупности ― тот и дает имя ребенку.
– Алиса, прекрасное имя! ― сказала Инна, приняв поражение три раза подряд и решив, что это знак.
Мы обнялись и легли спать с мыслью о том, что мы теперь знаем имя нашей дочери.
