Аркадий Анатольевич Марьин
Интронавт
– Если ты, как говорил, подключался к инфопотокам, значит, у тебя есть и изображения, и звуки, химические и физические свойства, строение всего земного.
– Не только информацию. Ещё мне нужны эмоции, ощущения, – сказал голос.
– Что нужно? Я не понял, – в голос и достаточно громко спросил Хит.
– Не кричи. Я внутри твоей головы. Кричать глупо.
– Именно так я себя сейчас и чувствую – глупо, – спокойнее добавил Хит. – Ты уж будь так добр, объясни, какие тебе ещё эмоции и ощущения нужны на нашей планете?
– Мне нужны твои эмоции, Хит, твои ощущения в этом мире. Любые знания о планете без понимания сенсорики обитающих на ней разумных существ будут неполными. Как чёрно-белая копия цветного изображения. Я удачно использовал образное сравнение?
Хит молча кивнул. Ему показалось, он понял инопланетного гостя.
– Тебе хотелось бы чувствовать то, что чувствует человек на Земле? И этим человеком буду я?
– Верно. И все эмоции, все переживания от увиденного, услышанного, прочувствованного, будут сохранены и размещены в общем каталоге миров, исследованных нашей цивилизацией.
– Зачем вам это? – не удержался от вопроса Хит.
– Мы систематизируем обнаруженные нами миры. Но главное, мы составляем каталог эмоциональных возможностей разумных существ, обитателей этих миров.
– Можно сказать, что вы их коллекционируете? – уточнил Хит.
– Можно и так сказать, – согласился голос.
– И я стану очередным экспонатом?
– Не ты. Твои чувства, твои эмоции. – Пауза. Согласен?
– Но я останусь прежним? Этот эксперимент не сведёт меня с ума окончательно?
– Понимаю твои опасения. И в доказательство своей честности и безопасности предложения отправляю тебя ещё в одно путешествие, наполненное ощущениями и переживаниями существ далёкой цивилизации из соседней галактики. И таких экспериментов, как ты выразился, можно совершить огромное количество.
Хит не успел ничего подумать в ответ. Лишь почувствовал, как сознанием оказался где-то далеко-далеко, но ближе чем в первый раз. Каким-то образом понял, что находится в соседней галактике от Млечного Пути. Здесь свою галактику называли Колючий Ветер, если переводить на человеческий. Тут же Хит понял, что ему мысленно подсказывает голос.
А вот что произошло дальше, объяснить трудно. Голос замолчал, а Хит оказался внутри другого существа. И не просто внутри, он стал с ним одним целым, его сознанием, его чувствами.
Хит стал кем-то!
И этот кто-то сиял. Он сиял и внутри, и снаружи. Постоянно меняя свою форму, вдруг вытягивался на несколько километров, то вдруг превращался в огромное огненное облако. Время для Хита теперь стало чем-то очень мягким, пластичным, даже, в некотором роде, податливым. Его можно было замедлять или ускорять по своему усмотрению. Мир, в котором он теперь жил, пронизывал его своим собственным сиянием со всех сторон. И Хит чувствовал, что сияние этого мира наполняет его энергией, постоянно питает, даёт возможность существовать. Хит плавал в этом сиянии, встречаясь с такими же, как он.
С одними лишь соприкасался краем своего естества, что вызывало чувства дружеского приветствия. С другими же на время сливался в одно целое, молниеносно обмениваясь невиданными объёмами информации. Эти переживания Хит воспринимал как что-то невероятное, необъяснимое, ведь его собственное сознание никуда не делось, часть его «Я» оставалась человеческой. Но то чувство, которое он испытывал в момент получения этих массивов знаний, нельзя было сравнить ни с одними человеческими ощущениями. Это и детская радость, и тихая печаль мудреца, и восторг первого юношеского свидания, и ощущение торжественности безграничного Космоса. Да, именно так. И всё это смешалось в единый порыв, целое переживание, у которого, возможно, даже существовало понятие. Хит понимал это, и это его восхищало.
И неожиданно он понял, что эти огромные существа обитают внутри звезды. Самой настоящей звезды, наподобие Солнца, и сейчас Хит являлся её обитателем. Представителем цивилизации, живущей внутри раскалённого космического шара.
Череда видений и переживаний прекратилась так же внезапно, как и началась. Он снова находился в медицинском боксе. Хотя, почему – снова? Его тело никуда не исчезало из этих четырёх, высокотехнологичных, нашпигованных различной аппаратурой, стен.
Хит протянул руку ко лбу и вытер обратной стороной ладони выступившую испарину.
– Впечатляет? – спокойно поинтересовался голос.
– Невероятно.
– И поверь, это не самое яркое путешествие из возможных и доступных. Не скрою, есть миры мрачные и тёмные, где обитают отвратительные создания с не менее отвратительными потребностями и соответствующими ощущениями. Их посещать не обязательно, но это и не запрещено.
Такое дополнение слегка обескуражило Хита. На мгновение он мысленно вернулся в чрево далёкой звезды, где обитали сияющие представители удивительной пылающей цивилизации.
– Конечно, лучше сияющие, невероятные, грандиозные миры! – с широко раскрытыми глазами говорил он. – Ведь это просто невероятно!
– Значит, ты согласен? – тут же задал вопрос голос.
– Ещё мальчишкой я мечтал, что став взрослым, обязательно полечу к звёздам, открою новые планеты, первым узнаю о жителях необычных цивилизаций. Как я могу отказаться от твоего предложения посетить столько разных миров, тем более что теперь я превратился в инвалида с одной рукой.
– Обладая информацией, полученной при знакомстве с вашими достижениями, не сомневаюсь, тебя доукомплектуют высокотехнологичными бионейронными протезами, которые будут служить не хуже утерянных конечностей.
– Всё-то ты знаешь. Кстати, а имя у тебя есть?
– У меня есть спектральный код. Именно по нему мы друг друга узнаём и друг к другу обращаемся. Помнишь тот луч, в котором ты как будто летел до вашего Солнца?
– Да, помню.
– Сочетание цветовых элементов этого луча и есть, если выражаться вашим языком, моё имя.
– Как же мне к тебе обращаться?
– Придумай любое подходящее.
Хит задумался на пару секунд.
– Буду звать тебя Вин, ты не против?
– Как пожелаешь.
– Отлично, Вин! Каков наш дальнейший план?
– Обзавестись конечностями и отправиться путешествовать по планете, – не замедлил с ответом голос.
– И знаешь, Вин, я сделаю это с огромным удовольствием.
= /// =
Атта Флигл стояла напротив стены и смотрела на своего мужа. Вернее, на то, что от него осталось. Однорукое тело сидело в транспортировочном кресле, кивало головой, что-то невнятно бормотало себе под нос, то хмурилось, то улыбалось. Но всё равно это был человек и, наверное, её Хит.
Неожиданно он вытянул вперёд свою единственную конечность, посидел так какое-то время и вдруг вскрикнул:
– Чёрт! Отпусти мою руку!
А через какое-то время сказал:
– Что нужно? Я не понял…
Хит её не видел, такова была особенность стены между ними.
С каждой минутой Атта хмурилась всё больше и больше. Её муж находился явно не в себе. Если час назад, когда она узнала о том, что Хит находится в медицинском блоке академии, хотела как можно скорее увидеться с ним, обнять и поцеловать, то сейчас эти чувства становились всё слабее и слабее. Атта понемногу начинала сомневаться, её ли муж находится в соседней комнате.
– Печальное зрелище, – то ли спросил, то ли утвердительно сказал Сал за её спиной. Атта молча кивнула. Коллега мужа и друг их семьи, похоже, был прав.
– И он думает, что всё вокруг ненастоящее, – сказала женщина, слегка покусывая кончик указательного пальца.
– Да. И мне сказал, чтобы я проваливал.
– А что с ним? Что показало обследование?
– Что-то произошло с его мозгом, – Сал заговорил деловым тоном, словно оказался за кафедрой аудитории, – он невероятно возбуждён и выдаёт критические пики активности.
– Это на него так подействовал гравитационный всплеск Солнца, о котором ты говорил?
– Скорее всего…
– Убив личность?
– Я не знаю, Атта, честное слово. Мы имеем то, что имеем. – Сал встал рядом и указал рукой на Хита за прозрачной стеной. – Восстановится он или нет, не известно. Пока не известно.
– Но меня он видеть не хочет.
– Нет, не хочет.
И тут оба увидели и услышали, как Хит поднял лицо, улыбнулся двери медицинского бокса и уверенно и чётко произнёс:
– И ты знаешь, Вин, я сделаю это с огромным удовольствием.
Атта удивлённо повернулась к Салу и спросила:
– Что он сделает с огромным удовольствием?
– Возможно, – замямлил Сал, – он думает… Я не знаю. Не знаю…
– А кто такой Вин?
Сал развёл в стороны руки, поджав нижнюю губу.
– В боксе, кроме Хита, больше никого нет.
По всему было видно, что Сал растерян нисколько не меньше Атты.
В эту же секунду Хит завертел головой, будто бы ища глазами, с какой стороны за ним наблюдают, и принялся громко звать:
– Сал, Атта, вы слышите меня? Я чувствую себя лучше. Намного лучше. Нужно поговорить. Ну же, зайдите в комнату, обещаю, что не буду пытаться вас укусить. Сал! Атта!
Хит улыбался, а глаза светились лёгкой печалью, добротой, детской неуверенностью. И Атта узнала этот беспомощный взгляд. Она помнила его. Это её Хит. Теперь это он.
– Сал, это Хит, – слегка присев от радости, сказала Атта. – Мне нужно к нему, прямо сейчас.
– Ты уверена? – решил уточнить Сал.
