Антон Валерьевич Панфилов
Посредник судьбы
– Ну а как мне находить людей? Как понять, что это именно тот человек, который нужен?
– Как много вопросов. У меня было не меньше, когда я только начинал. Нет четких критериев, по которым можно было бы отбирать людей, каждый из нас решает сам, мне, например, нравятся люди с чувством юмора, поэтому я ориентируюсь на них. Ты ведь читаешь судьбы? Можешь увидеть, что ждет человека в будущем?
– Да, как минимум, свое будущее я предсказал довольно точно, – пошутил я.
– Ну вот и смотришь в его будущее, и, если судьбой не предусмотрено для него каких-либо открытий, творческих успехов, то можешь аккуратно их туда добавить. И это единственное условие, которое должно соблюдаться. Ничем не примечательная судьба. Все довольно просто, – он так спокойно это рассказывал, как будто это были всем известные истины, которые во всем белом свете не понимал только я один.
– А где же я возьму эти открытия? – не унимался я.
– Встретишься с наставником, у него всегда они имеются в избытке.
– Но как мне с ним встретиться? Я-то тут, а он, вообще, не понятно где.
– Я встречаюсь с ним во время медитации. Тебе бы тоже не помешало этому научиться. Ну а пока подойдет и сон. Когда ты найдешь человека, чью судьбу решишь подкорректировать, думаю, у тебя не возникнет сложности встретиться с наставником.
– А вы много судеб изменили?
– Подсчет не вел, но примерно тысячу.
– Ого – я был поражен, тысяча судеб, мне казалось, это фантастическая цифра – я ведь правильно понимаю, изменяя судьбы, мы и ход событий изменяем.
– Вот тут ты не совсем прав, все скорее наоборот, мы изменяем судьбы, чтоб не менялся ход событий.
– Как это? – недоумевал я.
– Ты все поймешь сам, после первого же опыта, не хочу сейчас тратить на это время, тем более что его почти не осталось, мне скоро уходить, а то придется ночевать на автостанции. Ты больше не о чем не хочешь меня спросить?
Я посмотрел на часы, действительно было уже поздно, я и не заметил, как стемнело. Было грустно от мысли, что наша беседа подходила к концу. Не понимаю, как он догадался, но у меня действительно был вопрос, мучавший меня долгое время.
– Вы изменили тысячи судеб, да и я как-то раз в институте наблюдал, как судьба моей одногруппницы кардинально поменялась всего за две недели. Выходит, что в этом нет ничего сверхъестественного. Почему же тогда, сколько бы я не пытался изменить свою судьбу, у меня ничего не вышло?
– А вот на этот вопрос я, пожалуй, успею тебе ответить. Ты ведь понимаешь, что судьба написала для тебя сценарий, по которому тебе суждено прожить?
– Да, конечно, но ведь я сделал многое, чтоб хоть как-то его поменять.
– Почему же ты не думаешь о том, что все твои попытки обмануть судьбу, были изначально в твоем сценарии? Полагаешь, ты настолько независим, что в твою голову может прийти мысль, которая бы была не предвидена судьбой?
– Получается все мои попытки, были прописаны заранее – я был разочарован, как я мог быть так слеп? – но как тогда переписать судьбу, если она даже мои мысли прописывает до моего рождения?
– Скажу тебе даже больше, мысли твоего окружения, влияющие на твое мировоззрение, тоже прописаны заранее. По этому, находясь в привычной среде, ты практически бессилен, против судьбы. Но вот если выйти за пределы своего круга общения, отправиться в путешествие, например. Знакомиться с большим количеством новых людей. И тогда на твоем пути обязательно попадется человек, который подтолкнет тебя к мыслям, которые бы никогда не пришли в твою голову самостоятельно. Которые бы могли действительно что-то изменить в твоей жизни. Чем больше у тебя знакомств, тем судьбе сложнее все это предвидеть.
– Получается, только человек со стороны мог бы изменить мою жизнь, – я подвел итог его объяснению.
– Именно так. А сейчас мне пора бежать. У тебя ведь остался номер, с которого я звонил?
– Да, я веду журнал, где все записываю.
– Ну вот и хорошо. Тогда звони, если будут вопросы, полагаю, мы еще встретимся и не раз.
– Хорошо, обязательно позвоню, и с нетерпением буду ждать следующей встречи.
Я проводил его до двери, мы пожали друг другу руки, и он ушел. Оставшись наедине с собой, я прилег на диван, размышляя об услышанном. Хоть я и испытывал радость от сегодняшней встречи, все же было немного грустно, что не на все свои вопросы я получил ответы. Но одно теперь я знал точно, я не один.
5
Я по-прежнему продолжал свою деятельность, но мне никак не попадались клиенты, чью бы судьбу мне захотелось изменить, все они были какие-то однотипные и думали лишь о том, как преуспеть в этой жизни. Но вот однажды, мне позвонила женщина и попросила о встрече, весь разговор она плакала. Меня посетило ощущение, что я наконец-то могу сделать, что-то стоящее. Не дать человеку совет прийти на встречу в синем или красном галстуке, а действительно помочь. Я не стал откладывать и предложил встретиться в тот же день после семи вечера. Хотя раньше я никогда не назначал встречи позже шести, все же работа работой, а личное время – это личное время.
Время тянулось невообразимо долго, все клиенты в тот день были очень скучны. Дожить до вечера мне помогала лишь мысль, о той женщине, встреча с которой ждала меня вечером. И вот когда ушел последний клиент, я, наконец, расслабился, но последующие события показали мне, что я с этим поспешил.
Как мы и договаривались, пришла она после семи. Это оказалась уже не молодая очень скоромно одетая женщина. По ее виду было видно, что судьба ее не баловала. Но мое внимание больше привлек тот факт, что пришла она не одна. С ней был высокий молодой человек лет восемнадцати, очень худой и сутулый, с синими мешками под глазами.
«Типичный наркоман» – подумал я тогда, и, как оказалось, попал в прямо цель.
Это был ее сын, и, именно, он являлся моим клиентом. Я посадил его в кресло, он спокойно мне повиновался, да и все время беседы он вел себя, как овощ, не проявляя никакой инициативы. Сразу было ясно, что инициатором его похода ко мне была его мать, стоящая рядом, и не перестающая плакать. Глядя на него, у меня не было никакого желания помогать ему, но его мать вызвала во мне столько жалости, что я все же взглянул на его руку. Все линии указывали на то, что это был очень добрый и отзывчивый человек, у него были явные склонности к литературе.
Поговорив с его мамой, мои догадки подтвердились. Учась в школе, он был редактором школьной газеты, в которой и большинство статей писал он сам. К наркотикам он никогда не стремился, но его подтолкнула на это его любимая, которая обещала уйти от него, если он не разделит с ней ее дозу. В итоге, она все равно от него ушла, вот только не к другому парню, а к другой жизни. У нее случилась передозировка неделю назад, откачать ее не смогли.
Все его линии говорили о том, что его жизнь так же должна была оборваться в ближайшее время. Передозировка или суицид, я не мог точно определить. И все же ясно было одно: у него не было будущего.
Я ни чего определенного не смог сказать его маме. Попросил ее прийти на следующий день, как можно раньше, так как в десять часов у меня уже назначена встреча с другим клиентом.
– У вас очень интересный случай, я еще с таким не сталкивался, мне надо почитать кое-какую литературу. Вы главное не переживайте и следите за ним до утра, чтоб он не убежал. А завтра мы со всем этим разберемся – сказал я ей и проводил до дверей.
В прихожей я неожиданно для себя, задумался, а как же я смогу объяснить наставнику, чью именно судьбу я хочу изменить, если нам все же удастся встретиться.
– Простите, у вас случайно нет фотографии сына с собой? – обратился я к женщине.
– Да, конечно – сказала она, после чего, недолго покопавшись в своей сумочке, достала кошелек и, вынув из него фотографию сына, протянула мне.
– Хорошо, полагаю, она может нам пригодиться. Жду вас завтра утром – сказал я, и мы попрощались.
«У него нет будущего, а значит можно спокойно его добавить,» – эта мысль не давала мне покоя. Но как? Как теперь встретиться с моим наставником и рассказать ему, что я наконец-то нашел человека, чью судьбу можно корректировать? Я попробовал медитировать. Просидел неподвижно почти час, пытаясь ни о чем не думать. Ничего не вышло. Я попробовал известные мне методики выхода из тела. Результат тот же – ничего. Я не мог это все пустить на самотек. Отчаявшись связаться с наставником, я стал изучать, как лечится наркозависимость, слава Богу в интернете информации об этом достаточно.
В итоге я просто уснул за компьютером, так и не решив как мне поступать дальше.
6
Проснулся я на желтом диване в комнате, которая была мне очень знакома, когда то я уже был тут.
– Доброй ночи, а я уж начал думать, что ты про меня забыл – раздался знакомый голос.
В центре комнаты за столом сидел человек, похожий на Эйнштейна.
– Рад вас видеть – продолжил он, улыбаясь.
– Я к вам собственно по делу – ответил я, пытаясь придать серьезности нашей встрече.
– Ну и с чем вы пожаловали?
– Есть человек, чья судьба нуждается в корректировке. Он мог бы стать хорошим писателем…
– Но он – наркоман – перебил меня мой наставник, теребя в руках какую-то папку – знаем, знаем, вот его досье. Он очень не надежный товарищ. Вы уверены, что на него можно положиться?
– Абсолютно – твердым голосом произнес я.
– А если он подведет, вы готовы взять на себя ответственность за проваленное действие?
Я слегка занервничал. Какая ответственность? Какое действие?
– Да, разумеется – неуверенно ответил я.
– Ну, вот и хорошо. Есть у меня тут один журналист, который должен был написать книгу о том, как это – быть наркоманом. Но, к сожалению, изучая эту тему, он сам увлекся наркотиками. А эта книга очень важна, она должна была стать бестселлером. В будущем очень многие люди откажутся от наркотиков, прочитав ее. Вы считаете, вашему товарищу по силам написать хоть что-то подобное?
– У него есть склонность к литературе, да и сам он не понаслышке знает, что такое наркотики, так что я уверен, что он справится, – сказал я, хотя уверенности у меня в этом не было.
– Ну, тогда я могу лишь пожелать вам удачи – сказал он и протянул мне свою руку.
Я пожал ему руку, и прежде, чем успел сказать спасибо, он растворился в появившейся из ниоткуда темноте.
Я проснулся в своей постели. Похоже, с судьбой я сумел договориться, осталось договориться с клиентом.
В семь постучали в дверь. Я открыл, и сразу провел пришедших на кухню.
– Тут чай, а тут кофе, если захотите пить – не стесняйтесь, наливайте, а нам с вашим сыном необходимо поговорить наедине, – обратился я к женщине. Судя по ее мимике, она не возражала, хотя ничего и не ответила. Я взял ее долговязого сына под руку и повел в свой кабинет.
– Ты хороший человек, – начал я, усадив его в кресло, – но ты пристрастен к наркотикам.
Я ждал от него какой-то реакции, но ее не было.
– В школьные годы, ты был редактором школьной газеты. Тебе это нравилось? – продолжил я.
Он кивнул.
– Ты мечтал о том, что бы написать книгу, которая бы изменила судьбы многих людей? – продолжал я напирать на него.
Он опять кивнул.
– А сейчас? О чем ты мечтаешь?
Он молчал.
– Мечтаешь о новой дозе? – предположил я за него.
Он снова кивнул.
– И кто же тебе нравится больше? Кем ты хочешь быть? Тем, кто за дозу наркотиков, готов вынести последнее имущество из своего дома, или же тем, чьи книги заставляют людей становиться лучше?
– Второе, – с трудом выдавил он из себя.
– Так вот, я не знаю, сколько стоит героин, но тут определенно хватит на одну дозу – сказал я и положил пачку денег слева от него, – но учти, эта доза будет последняя в твоей жизни. А тут, – я достал из стола лист бумаги и ручку и положил их справа от него, – твое творческое будущее. Ты можешь остаться наркоманом и умереть, а можешь стать писателем, и рассказать всем, что такое быть наркоманом, и этим уберечь многих от скользкой дорожки. Выбирать тебе. Но, делая свой выбор, прошу тебя, помни о своей матери. Она у тебя очень хорошая женщина.
Повисла минута молчания, он медлил. Я же ждал его решения.
– А если я в-выб-беру д-д-деньги, в-вы мне д-д-дадите с ним-ми уйти или же от-т-б-берете их у-у меня? – спросил он, сильно заикаясь.
– Я дам тебе уйти – разочарованно произнес я. – но неужели доза наркотиков, для тебя дороже счастья остальных людей?
– Н-нет не д-дороже, – уже более уверенно произнес он, – н-но когда я п-под наркотиками, я забываю о всех н-неприятностях этого мира. Я как будто погружаюсь в другую вселенную, в которой нет ни добра, ни зла. Есть только я.
– А когда действия наркотиков заканчиваются?
– Тогда я ощущаю сильную боль, я уже ни о чем не могу думать, и мне хочется поскорее найти новую дозу, что бы оказаться в другом мире. Мире, где нет боли.
– Ты так красиво обо всем рассказываешь. У меня сложилось впечатление, что ты сожалеешь, что так долго жил без наркотиков, – решил подстегнуть я его.
– Нет – с грустью ответил он, – пока не было наркотиков, я жил двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, я даже не представлял, что такое боль. Теперь же я живу лишь два часа в день, остальное время я существую, думая о том, где взять денег на следующую дозу. Раньше я испытывал жалость к людям, старался им помочь, теперь же я ненавижу людей, которые смотрят на меня с презрением. Но ведь каждый может оказаться в подобной ситуации. И все же я искренне желаю, чтоб дети этих людей не стали наркоманами.
Я сочувствовал ему, я понимал его. И все же надеялся, что он может еще измениться.
– Так вот слева деньги, которых хватит на дозу, которая вероятно тебя убьет. Справа листок бумаги. И в любой момент, когда тебе захочется новой дозы, ты можешь написать на нем все, что ты испытываешь в данный момент, создать для себя другой мир, в который ты сможешь погрузиться с головой, который поможет тебе вспомнить, каким ты был, о чем ты мечтал. И я уверяю тебя, твои записи уберегут многих людей от твоих ошибок. Пусть сейчас это кажется невозможным, и все же это так. Кем ты хочешь быть? Наркоманом, умершим от передозировки в расцвете лет или же тем парнишкой, который писал статьи для школьной газеты, мечтая написать роман, который изменит жизнь миллионов? Выбор за тобой.
Время словно остановилось. Я смотрел на него, он – на меня. Так продолжалось довольно долго, хотя, возможно, прошло всего несколько мгновений.
Он взял деньги и сунул их в карман.
– Прощайте – твердо сказал я.
– Простите – смущенно ответил он и пошел к двери.
Я позвал его маму, и сказал, что сделал все что мог, но у ее сына действительно тяжелая ситуация, и остается надеяться только на благосклонность судьбы.
Сразу после того как я закрыл за ними дверь, я открыл свою тетрадь с записями и стал обзванивать клиентов, перенося встречи на неопределенное время, из-за того что мне нездоровится. Хоть признаков болезни у меня и не было, но я был очень раздосадован произошедшим, я не хотел никого сейчас видеть и ни с кем разговаривать. Меня одолевал приступ ярости, хотелось что-нибудь сломать, разбросать вещи, причинить кому-то боль, причинить боль себе. В мою голову просто вламывались тысячи мрачных мыслей.
Я пошел в душ и включил холодную воду. Я был настолько зол, что минут десять я даже не чувствовал температуры воды. Постепенно ярость уходила, и я начал мерзнуть. Окончательно придя в себя и продрогнув до костей, я все же добавил горячей воды, чтоб слегка согреться. Выйдя из душа, я позвонил единственному человеку, который бы меня понял, объяснил бы, что я сделал не так и, возможно, помог бы советом. Мы договорились встретиться, я узнал его адрес. И уже через час я ехал в другой город. С единственной нашей встречи прошло не так много времени, и все же у меня многое произошло, появились новые вопросы, на которые я теперь рассчитывал получить ответы.
7
Я позвонил в дверь. Хозяин квартиры открыл ее почти сразу. На этот раз я увидел его в халате и тапочках, все с той же добродушной улыбкой. Я оцепенел, мне хотелось упереться в его плечо и рыдать. Мы виделись всего раз, но сейчас мне казалось, что это самый близкий для меня человек.
– Ну что же вы стоите? Проходите, раздевайтесь, чувствуйте, себя как дома. У меня заварен очень вкусный травяной чай. Поторопитесь, не хотелось бы его снова разогревать.
Я с трудом переступил порог, снял с себя уличную одежду и прошел за ним на кухню.
– Я так понимаю, у вас что-то случилось, вы выглядите довольно удрученным – начал он разговор, когда мы уже сидели за столом с чашками в руках.
Я рассказал ему все, что произошло. Как я нашел человека. Как встретился с наставником. Как предложил ему выбор. Как он, в итоге, забрал деньги. И какой я бестолковый посредник. Заканчивая рассказ, я прослезился. Я не хотел показывать своих слез, но они текли, и я не мог их остановить.
– Тут нет твоей вины, – все с тем же добродушием сказал он, – твоя задача лишь найти человека, дальше работа наставника, он должен был переписать его судьбу.
– Значит я нашел не того человека. Надо было сразу понять, что этот человек не хочет меняться, его все устраивало в его жизни, а я решил его спасать, хотя он и не нуждался в спасении – не утешался я, не поддаваясь на уговоры своего собеседника.
– Ты выбрал очень скользкую дорожку, никто из нас не пытается брать на себя обреченных людей, это довольно сложно и не всегда выходит даже у опытных посредников. Может быть, у тебя есть его фото? – неожиданно спросил он.
Я покопался в карманах, к моему удивлению, фотография была при мне. Я протянул ее своему собеседнику.
– Милый парень, я так понимаю, сейчас он выглядит по-другому?
Я кивнул.
– Да, жаль его, у него мягкие черты лица, похоже, он очень добрый. Пожалуй, я бы тоже попытался его спасти, так что не стоит винить себя в том, что он не хочет жить, судя по фотографии, его глаза полны жизни, – говоря, это он впервые перестал улыбаться.
После того, как я все ему рассказал, мне стало легче, и все же я уже не верил в то, что смогу и дальше продолжать корректировать судьбы.
– Ты очень устал – сказал он – пойдем, я покажу тебе, где ты можешь расположиться. Ты, ведь, не собирался сегодня возвращаться домой?
– Не собирался – вяло ответил я.
Он отвел меня в комнату, похожую на гостиную, в центре которой стоял диван. Достал из комода подушку, одеяло и постельное белье.
– Ванна рядом с кухней, мы только что проходили мимо ее, думаю, ты ее найдешь, – по-отечески сказал он – располагайся, а я пойду на кухню, еще надо перепроверить некоторые моменты по работе.
Когда он ушел, я приготовил себе спальное место, и пошел искать ванную комнату, чтоб умыться перед сном. Подходя к ванной, я заметил, что дверь на кухне приоткрыта, но свет оттуда был очень тусклый. Я посмотрел в щель, между дверью и косяком. Хозяин квартиры сидел за столом ко мне спиной, а по периметру стола стояли зажжённые свечи, которые и давали этот тусклый свет. «Видимо, это его метод работы» подумал я и решил его не беспокоить. Умывшись, я вернулся в комнату и лег на диван, полагая, что усну не скоро, так как было много мыслей, по поводу сегодняшнего дня. И все же я оказался не прав – уснул я практически сразу.
Проснулся я довольно поздно, и это было понятно, не глядя на часы, потому что солнце уже во всю светило в окно гостиной, в которой я спал. Я встал, оделся, сходил умылся в ванную и зашел на кухню.
– Доброе утро, соня, вернее сказать уже добрый день – весело встретил меня хозяин квартиры – ну ты и спать, я уже третий раз разогреваю твой завтрак.
– Добрый день – вяло сказал я, меня слегка разозлило его хорошее настроение, – случилось что-то хорошее?
– Ты только посмотри, какая погода, – весело продолжал он – на небе ни облачка, в такую погоду надо отбрасывать все рабочие моменты, забывать все неприятные мысли и просто гулять по городу, наслаждаясь природой.
– Простите, но мне сейчас не до веселья – мрачно сказал я, присаживаясь за стол.
– Все думаешь, про того парнишку?
– А как я могу про него не думать?
– А почему ты не думаешь о том, что, возможно, он взял деньги не на новую дозу, а на продукты? – улыбаясь, продолжал он, – я встречал много наркоманов, и многие из них, вынесли все из своего дома ради очередной дозы, некоторые даже, в итоге, погибали от голода, а не от наркотиков.
– Мне бы ваш оптимизм, – нисколько не воодушевившись его предположением, пробормотал я.
– Чай, кофе, яичницу? – сменил он тему.
– Чай, – неохотно сказал я, есть мне совершенно не хотелось.
Он налил мне чаю и сел напротив меня.
– Ну, ведь, есть и положительные моменты, которые ты просто не в силах отрицать, – продолжил он.
– Какие, например? – удивился я.
– Как минимум, ты смог связаться с наставником, и, я полагаю, теперь ты и сам понимаешь, что означали мои слова о том, что мы изменяем судьбы, чтоб не менялся ход событий.
– Да, – я вынужден был согласиться, – теперь я понял, что мы не просто переписываем судьбу, а отдаем судьбу другого человека, который по каким-либо причинам отклонился от своего пути.
– Ну, примерно, так и получается – подтвердил он мои выводы.
– Вот только объясните мне тогда, почему, если человек отклоняется от своей судьбы, то мы не наставляем его обратно на правильную дорожку, а передаем его судьбу другому?
– Ты, похоже, еще не знаешь, что наш наставник не единственный в своем роде?
– Есть и другие? – удивился я, по мне судьба, она и есть судьба, как может быть несколько судеб?
– Да, есть, и он намного старше нашего наставника, но работает совсем другими методами.
– Он и ломает все наши планы? – меня очень поразили слова моего собеседника.
– Скорее, он придерживается своих.
– И в чем же их методы различаются?
– Начнем с того, что наши цели совпадают. Ты когда-нибудь задумывался для чего, вообще, существует судьба?
– Нет… – растеряно ответил я.
– Так вот. Истинная цель – это развитие души. Как ты считаешь, чего не может развитая душа?
– Ненавидеть? – предположил я.
– Ненавидеть душа не может в принципе. Ненависть – это исключительно человеческое изобретение. Развитая душа не способна на осуждение.
– И мы тут трудимся, меняя судьбы людей, чтоб, в конце концов, люди перестали друг друга осуждать? – усмехнулся я.
– Так и есть, но я не вижу в этом ничего смешного. Как ты думаешь, что может заставить человека перестать осуждать наркоманию?
– Ну, возможно, если бы человек сам попробовал наркотики, то он бы понял, что это такое, и его презрение сменилось бы жалостью – предположил я.
– Вот именно так и действует другой наставник, странно, что ты попал не к нему – теперь уже усмехнулся он. Но даже усмешка его была не оскорбительной, а, скорее, с каким-то сожалением.
– Получается наш наставник – добро, а тот – зло? И я тоже получается, мыслю как зло? – меня расстроили мои же выводы.
– Добро и зло настолько переплетены, что даже не всегда понятно, что из этого хорошо, а что плохо. Да и хорошее с плохим тоже легко спутать. Это как шахматы, есть черные, есть белые, они соперничают друг с другом, но ты же не можешь сказать, что черные фигуры плохие, а белые фигуры хорошие.
– Шахматы – это же игра, там нет ни плохих, ни хороших. А в жизни есть много плохого и много хорошего, и как это может быть переплетено? – я совсем запутался и чувствовал себя, как неподготовленный студент на экзамене.
– Вот, родился человек – это хорошо или плохо? – спросил он
– Конечно, хорошо, – не раздумывая, ответил я на его глупый вопрос.
– А если человек умер?
– Ну, это уже скорее плохо – так же без раздумий ответил я, не понимая, к чему он клонит.
– Ведь ты же понимаешь, что если бы человек не родился, то он бы и не умер. Получается, что смерть не была бы возможна без рождения, а значит плохое порождается хорошим. Или еще пример, Солнце дает всем жизнь и в то же время оставляет солнечные ожоги, опустошает земли, превращая их в пустыни. И куда теперь отнести Солнце? В категорию зла или категорию добра?
Его вопрос поставил меня в тупик.
– Да, похоже, что и правда не все так очевидно, как кажется на первый взгляд, – задумчиво произнес я, хотя хотелось просто промолчать, но ведь надо же поддерживать разговор, тем более, мне казалось, что его продолжение еще может меня удивить.
– И все же, я пока так и не понял, чем отличаются методы нашего наставника, от того другого? – теперь уже я начал задавать вопросы.
– Ты читал Божественную комедию Данте? – неожиданно спросил он.
Я кивнул.
– Он там описывает круги ада, но в одном он ошибается, все эти круги не в загробном мире, а в земном. Так вот, тот наставник считает, что душа может перестать осуждать грешников только, если сама в теле человека пройдет через все эти грехи. А наш наставник уверен, что для понимания и прощения грехов, не обязательно все это переживать. Что хорошо написанная книга про жизнь грешника, может изменить отношение человека к этому греху, а соответственно и его душу. Вот они и соревнуются уже не одно тысячелетие, чей же подход более действенен.
– А что происходит, если к концу жизни человек так и не перестает осуждать грешников?
– Его душа перерождается в другом теле, которое будет испытывать склонность к тому греху, который вызывал больше всего презрения в предыдущей жизни, все очевидно.
– Я бы не сказал, что это очевидно, – неуверенно произнес я.
– Вот ты до встречи с наставником, что больше всего осуждал?
– Ничего, я ко всем относился с пониманием – так же неуверенно ответил я на его вопрос.
– А как часто ты утверждал, что судьба несправедлива? Не ты ли хотел ее изменить и делал множество попыток для этого?
– Вы хотите сказать, что я презирал судьбу и именно по этому, теперь работаю на нее? – я поразился этому открытию.
– Не только по этому, и все же это сыграло не маловажную роль при выборе тебя на место посредника.
Я молчал. Я услышал даже больше, чем хотел услышать. Пожалуй, даже больше, чем готов был воспринять. Похоже, он это почувствовал, так как начал куда-то собираться.
– Я пойду прогуляюсь, все таки погодка уж больно хороша, не хотелось бы упускать такие моменты. Ты со мной? – спросил он, выходя из кухни, явно понимая, что я не настроен, составлять ему компанию, потому что даже не приостановился, что бы дождаться моего ответа.
– Нет, мне лучше побыть одному – ответил я ради приличия.
– Тогда до вечера, – крикнул он уже из прихожей – если все же захочешь подышать свежим воздухом, тут есть вторые ключи. Они висят на ключнице справа от двери.
Услышав, как хлопнула входная дверь, я вспомнил про чай, который был налит вначале разговора. Он оказался уже холодным, и все же я его допил, так как в горле было сухо. Чтоб разгрузиться от навалившихся мыслей, я решил прогуляться и осмотреть квартиру. Судя по обстановке хозяин ее не плохо зарабатывал. В ней был свежий ремонт. Хорошо обставленная просторная кухня. Просторный коридор с тремя дверьми, ведущими в раздельные комнаты. За одной из них находилась его спальня, но я не стал туда заходить, посчитав это личным, и сразу закрыл дверь, и все же успел увидеть большую двуспальную кровать, прикроватную тумбочку и огромный шкаф-купе для одежды с зеркальными дверьми.
За другой дверью оказался рабочий кабинет, он напоминал мне мой, разве что тона были немного темнее, по всей комнате были расставлены свечи, вставленные в изощренные подсвечники. Там я провел, больше времени. Мое внимание привлек стеллаж с книгами, даже не стеллаж, а сами книги. Там было много книг по эзотерике, различным гаданиям, йоге, стояла даже Библия. Я хотел взять, что-нибудь почитать, но потом решил, что мне придется оправдываться перед радушно принявшим меня хозяином квартиры, почему я без спроса капался в его литературе, и желание мое отпало.
Постояв еще немного в кабинете, и рассмотрев все картины, висящие на стенах, я направился в гостиную. Все-таки, он меня вчера там разместил, а значит временно это моя комната, и я могу в ней делать все, что захочу. В гостиной был шкаф для вещей, мне это показалось интересным. Зачем человеку, который живет один, столько шкафов? Возможно, конечно, у него часто бывают гости, и этот шкаф для гостей, тогда он скорее всего пуст. Я открыл шкаф, он оказался полностью забит одеждой, причем такой, которая бы больше подошла подростку, а не взрослому солидному мужчине. Получается, он живет не один, почему же он мне ничего об этом не рассказывал. Возможно, это его секрет? Странный какой-то секрет. Зачем кого-то скрывать. Подожду еще немного, возможно, он никого не скрывает и сам мне позже все расскажет. А не расскажет, так я сам его об этом спрошу. С этими мыслями я прилег на диван и включил телевизор, стоявший напротив. Выбрал спортивный канал и стал ждать наступления вечера, потихоньку утрясая в голове все, что сегодня узнал.
Вечером в квартиру завалилась целая толпа. Как оказалось все они посредники. Их позвал хозяин квартиры, и все очень хотели познакомиться со мной. Они были совершенно разные, разного возраста, разного социального статуса, были и мужчины и женщины, но всех их объединяло одно – дружелюбная, располагающая улыбка.
То, что происходило дальше, напоминало вечеринку подростков, покинутых родителями, уехавшими в выходные на дачу. Все веселились, шутили, было даже какое-то подобие танцев. Хоть я и не разделял их веселье, и все же находиться в этой компании мне было приятно, при других обстоятельствах, я бы мог стать заводилой в их компании, но сейчас я еще не до конца пережил свой неудачный первый опыт. Вечеринка продолжалась не долго, ближе к одиннадцати все постепенно стали разъезжаться по домам.
Оставшись вдвоем, мы решили попить на ночь ромашкового чая для лучшего сна.
– Спасибо, мне было очень приятно со всеми познакомиться. Они все очень хорошие люди, – сказал я, попивая чай, – и все же, как мне кажется, сейчас не самое подходящее время для веселья.
– Для веселья нет неподходящего времени – улыбаясь, сказал он. А потом очень серьезно добавил. – Я, конечно, понимаю, чем ты расстроен, и все же вместо того, что бы расстраиваться, исходя из своих предположений, позвони той женщине и узнай, как чувствует себя ее сын. А так ты просто занимаешься ерундой.
– Это не ерунда – обиженно ответил я и, не допив чай, отправился спать.
Я был очень зол на него, но в то же время понимал, что в его словах есть здравый смысл. Вот только жить с догадками о том, что ты не выполнил задание еще можно, потому что остается надежда на то, что твои догадки неверны. А вот позвонить и узнать правду. Вдруг она окажется неприятной. Видимо, поэтому и говорят: приумножая знания – приумножаешь и скорбь. Потому что порой знания лишают нас надежды.
Так я прожил у него еще три дня. Мне было спокойно в его квартире, гостей у нас больше не было, а он периодически уходил из дома, так что я мог побыть наедине с собой. С его разрешения, я выбрал книгу в его библиотеке, и большее время был занят чтением. По нескольку раз в день мне звонили, пытаясь записаться на прием, но я по-прежнему всем отказывал, прикрываясь выдуманной болезнью. Все это время он меня поддерживал, пытаясь поднять мне настроение, предлагал сходить в кино, в кафешку возле дома или же просто прогуляться. Я был ему очень благодарен за его труды и безграничное терпение, и все же за все время из дому так ни разу и не вышел.
