Антон Седнин
Food-Boy
– Паскуды… – прошептал Митя.
Друзья оплатили раковой сиротке еду и, не сговариваясь, двинулись за казачьими медведям. Отряд дубинок спешил на Площадь люмпенской революции. Там проходил протестный митинг. Многотысячную толпу упреждающе бередили сотни резиновых сосисок. Большего всего планктонов толпилось у горящей огнями сцены.
– Ежегодная опись длины пенисов стран Евразии показала наличие пяти-сантиметровых половых органов у 3,5% россиян, – кричал с трибуны оратор. – Пятнадцать миллионов короткостволов! И это только официальные данные. Почему подобные «маленькие» члены общества не признаются психическими инвалидами? Почему мы не признаем психическими инвалидами изнасилованных девушек? Почему вместо раковых приютов мы строим фуд-парки? Наши жирократы сидят на пищевой игле. Они больше озабочены проблемами ректального алкоголизма среди подростков, чем реальными проблемами современных школ. Моего сына вчера избили в классе за то, что он худее одноклассников, а директор школы обозвал его фудофобом. Разве мой сын виноват в том, что он худой?
Толпа взревела. Петя тоже закричал.
– На что смотрит Министерство Оскорбленных Чувств? – продолжил оратор. – На очередного оплеванного школьником попа? На очередную лишенную пенсии цисгендерную протистутку? Почему права путан в этой империи защищаются лучше, чем права рожениц? Сколько нам ещё осталось, прежде чем империя забросит своих граждан в новые жернова эволюционных чисток!…
При слове «эволюционных» медведи вздрогнули. Кто-то швырнул в оратора презервативом с васаби. Пошла провокация. Казачьи отряды включили водометы. Стоящие позади гвардейцы стали приковывать буйных к дронам. Качающиеся на цепях планктоны грустно улетали во тьму. Передние отряды медведей наступали на митингующих. Петя остановил занесенную на Митю сосисодубинку (медведь удивленно уставился на мальчика, так крепко сжавшего его сосиску), но два других стража порядка уже тащили Умирашкина к дронам. Петя ничем не мог помочь. Он не ел весь день. Голод и слабость давили на рёбра. В отчаянии мальчик достал закладку с едой, и прямо на глазах у медведей надкусил брикет с «пампушкой». За пампушкой пошел калосборник – лицо юноши оросили багряные струи борща. Мир стал ярче. Четче. Окрепший Петя выхватил дубинку у неприятеля и отбил супостатову гранату – дымовая шашка вернулась в ряды держимордов. Малец рванул алкочущие члены к митинго-подавляющему брандспойту и скрутил вспучинными бицепцами кишку антивостанческой жижи. Медвежьи паскуды испуганно отпрянули от столь сильного отрока. Всхайпленный люд одобренно метнулся за членомощным эфебом рвать жопы масонской жирогоргонны. Серый капюшон эфеба прыгнул на пять локте-сажней и вызволил друга из цепей автолетунов, да так и остался лететь над площадью в лапах шестиствольных аспидов, пока видящая это толпа флеймила мадригалы вслед возносящемуся к небесам герою.
В общем, Петю трипануло.
– Ты жив? – Сверху нависло озабоченное лицо Мити.
Мальчик лежал на асфальте. Толпа гудела где-то позади.
– Народ как увидел, что дроны тебя выронили, чуть с ума не сошел! – Умирашкин, пыхтя, оттаскивал товарища к раскуроченному пищевому киоску. – Вся площадь видела, как ты голыми руками разорвал цепи в полёте! Это было так круто! Как ты выжил вообще, бро? Не шевелись, на, вот… покушай, – Митя пропихнул одну из разбросанных по киоску сосисок в едва работающие Петины челюсти. – Ты просто Робин, мать его, Гуд. Они мстили за тебя! Вся толпа. Мстили и плакали. Никогда такого не видел.
Петин фуд-трип окончательно прошел. Мальчик жевал сосиску и смотрел на треснувший экран-билборд по другую сторону разнесенной улицы. Показывали репортаж с митинга. Что-то про загадочного активиста в сером капюшоне. Петя узнал самого себя, вырывающего Митю из металлических фиксаторов дронов. В груди защемило. Митинги. Эволюционисты. Впервые в жизни Петя почувствовал мелочность собственных проблем на фоне происходящих вокруг событий.
– Я и понятия не имел, что творится в областях…
– Точняк, бро. И хрен здесь людям кто поможет.
Петя достал судочек с котлетами по-киевски.
