Анри Волохонский
Собрание произведений. Т. I. Стихи
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ФОМА ИДЕТ
Суждений раб нелепых и условных
Чернь издавна терзает невиновных.
Разбита вазочка – поносят гончара
Сыреет стенка – звонкий подзатыльник
Я потерплю проспавши до утра:
Заплесневел сердечный мой будильник.
Цырульня вскрыта радостной толпе
790_ Ей парикмахерская кисть лелеет щеки
Она торопится, ей хочется поспеть
А мне – храпеть превозмогая сроки
Нас будит гром кукушки жестяной
Весною, осенью и летом и зимой
Большой завод на этом деле вырос
Высок над городом трубы его папирус
В нем скрыт секрет, его хранит конвой
И он вопит испытывая боль
Внутри его кипит неравный бой
800_ Спешит народ под сень сооруженья
Ужасный век – дурные пробужденья.
* * *
Фома дремал в убогой келье
От мира запертый гвоздем
И ангелы ему пропели
Незамедлительный подъем
Восстал Фома от сна разбужен
Нагнулся, вытащил сапог
Надел его как можно туже
Зевнул и вышел на порог
810_ Зевнул Фома нахмурен бровью
И сделал в воздух первый шаг —
Мир быв оштукатурен внове
Лежал не высохши во швах
Весь перелепленный из воска
Еще застынуть не успев
Весь благодатнейшая почва
Но страшен был весенний сев
Мир словно шарик в новой лунке
Сидел облуплен и умыт
820_ Единственно в его рисунке
Чернели ноги от Фомы
И будто злак ненужный сорный
Меж благодетельных ростков
В эфире несся слепок формы
Под свист гвоздей и гром подков
Лучу естественной преградой
По отражении луча
Нога печать дарила взгляду
Двухместный оттиск залуча
830_ (И вмят в рассудок каменистый
Позднее призрак этот сможет
Дать знать на ком они повисли
И кто хозяин этих ножек)
А тень от возмущенной плоти
Ее зловещий негатив
Переливалась по природе
Владелицу опередив
И мир при этом появленьи
Затмив свой незаметный срам
840_ Нам осветил на умозренье
Одни узоры к сапогам.
Правый
Звезда сияла над Эдемом
Адам под деревом лежал
Звезда в глаза ему глядела
Его ресницами дрожа
Четыре хладные потока
Катили вниз хрусталь ночной
Четыре дивные итога
Они сводили за чертой
850_ И сон Адаму снится чудный:
Но почему запретен плод?
Вопрос казалось бы нетрудный
Но Он ответа не дает
Четыре дивные потока
В один сливаются поток
Над ними Серафим высокий
Ботинок держит за шнурок.
Левый
Сияет свет над Райским Садом
Над Райским Садом чудный свет
860_ Господь гуляет в час прохлады
И видит что Адама нет
– Где ты? – Господь воскликнул строго
– Где ты, Адам? – сказал Господь
И вот со стороны потока
Ему ответствовала плоть:
– Я наг, – донесся голос слабый
– Я совершенно не одет
Меня смутил червяк лукавый —
Адама слышится ответ
870_ Стоит он весь в прибрежной тине
В кустах на берегу реки
И завершением картине
Два беса тянут за шнурки.
* * *
Пошел Фома ступень ступенью
И с каждым шагом разбухал
Одной ногой в бадье сомнений
Другой в ведерочке греха
День отступил под тем хроманьем
И обнажил в себе кристалл —
880_ Храм с хриплым клювом пеликаньим
На башне сбитого креста
Тогда роняя оперенье
Четыре трепетных шара
Внезапно устремились к двери
Дверь хрустнув выпустила мрак
Чертог раздался с гулом медным
Фома вступил за ними следом.
Глава Шестая не окончена…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
СОМНЕНИЯ
Читатель мой, что б сделал ты, отпав?
Что до меня то я б сменил окраску
890_ Позеленел, потом пустился в пляску
Быть может стал трехрук иль шестиглав
Уж крылья были б у меня вне всякого сомненья
Красивых два крыла и с медным бубенцом
Танцор бы вышел из меня и ах, какой танцор!
А так – так я далек от этого уменья
Случись бы мне когда-нибудь отпасть
Я б загулял как набалдашник трости
Вонзил бы в рот мундштук слоновой кости
И вставил зубы новые сапфировые в пасть
900_ Я б в небесах летал смакуя красоту их
Я б дев соблазнял знакомых по углам
Мяукал по ночам, а днем чревовещал
И жен смущал к ним нагло адресуясь
И чтобы веселее было там
Где разум с естеством играют в прятки
Я б шпоры вырастил с мелодией приятной
Знакомой по увеселительным местам
Читатель мой, ты сходен с вечным гусем
Ощипанный но мил хозяйке молодой
910_ Ты б попрекнул судьбу сковородой
А я бы пел, хоть голос мой и гнусен:
Лежи, лежи проклятая руда
Не лезь, не лезь в вонючие плавильни
Без весел плыть уключина бессильна
Ах где же ключ? – беззубая орда!
Вы кривитесь, мой друг, у вас другая пища:
«Дождь за окном, в окне окна квадрат»
Иди читатель мой ты знаешь ли куда?
Ищи – найдешь, а может вошь отыщешь
920_ Ты миленький ни хладен ни горяч
Так, кашка подогретая с кефиром
Господь с тобой, иди родимый с миром
А мы пойдем подпрыгивая вскачь.
Тихо-тихо
(Хор)
Тихо падает орех
Происходит смена вех
Посмотрите, наверху
Возле самой высшей точки
Видите какое рыло
Перекатывает тачки
930_ Очень медленно качается
Всем придется потрудиться
Кто-то воет, кто-то кается
Кто старается отбиться
Увернуться отскочив —
Нет, тебе мы не позволим
Приневолим и заставим
Мы одной породы тряпочка
Как бы лен и конопля
* * *
(Голос)
Обладатели участков
940_ Землеройные животные
По бережку капустный урожай
Солят к зиме и запасают впрок.
Шесть месяцев – немалый промежуток
Холодный вклад раба-землестрадальца
Гниет под валенком в бочонке под скамьей
И зреет.
А с пришествием морозов
Колода треснет, обручи на кадках
Рассядутся и выйдет зрелый дар
950_ Старанию солителя – в лоскутьях
От дольних гряд кристальный корнеплод
Гирляндой инея повиснет украшая
На знаменитом дереве январском.
Ладно-ладно
(Хор)
Ладно врать
Ладно врать про погремушки
Видишь новенький народ
Он толпою у кормушки
Не торопится, жует
Комом-комом не проглотит
960_ Кроме-кроме одного
Почему он не отходит?
Что-то долго он копается
Ну и сила в этом хоботе
Ну и туловище!
Слышишь, слышишь как он чавкает
Что-то ищет вроде стеклышком
В упоении проглатывает
Может репу может свеклушку
Даже и не посторонится
970_ Ни подойти не даст
Откуда он такой?
Скопец в оковах
(Сонет)
Я здесь один лобзаю прутья
Навек почти лишенный плоти
Напрасно: чаша не прольется
Как ни качай по перепутьям
И пусть теперь моя десница
Висит в кольце подобно плети
Но тщетны цепи этой клети
Ведь мир – действительно темница
980_ Струится вспять веселенький денек
Как дезертир из действующей рати
Вам нечего сказать ему в упрек
Он будет прав, когда ответит: «Хватит!»
Ни гранулы стесненья не обрев
Ни скрупула бессилья не утратив.
Причуды
(Два голоса)
Не видать глупей каприза
Ни во сне ни наяву
Что лежало было снизу
Нынче пляшет наверху
990_ Пара ведьм мужского пола
Над природою парит
Их летательная полость
Механически блестит
Люд ослеп от света ступы
Машет крошечной рукой
Улетели два суккуба
Утонули за рекой
А наутро глянешь в запад
На обиженных полях
1000_ Там железный ходит лапоть
В ячменю и в журавлях.
Конец Седьмой главы
ГЛАВЫ ШЕСТОЙ ПРОДОЛЖЕНИЕ
ФОМА ИДЕТ
Теперь Фома идет мудрее
Ему понятны эры знаки
Грядущей. Путь под ним чернеет
Фома идет и вянут маки
Шагнет герой – взлетает птица
Махнет ногою – крыса прянет
Он может рад остановиться
Да крыса тут да птица крякнет
Конец Шестой главы
ГЛАВА ПОСЛЕДНЯЯ
БЕСЕДА
1010_ Рабочий кабинет монастыря.
Природной живности смутительным оброком
Зверье опухшее колышется в дверях
Трухою переполнено и мохом
Летучий эмбрион нетопыря
Паря в посудине вина
Пирует там голубоватым соком
В холодной скляночке у самого окна
Наверно там и мерзостно и сыро
Конечно жаль, малютка не подрос
1020_ Порхающее прошлое вампира
Предвосхищенный алчный кровосос
Испуганно засовывает в складочки
Ручонки детские, старушечьи лопаточки
Прискорбный вид, на что ему надеяться?
Над ним растений сплющенные образцы…
Вот челюсть. Травоядные резцы
Молчат о возрасте зарезанной и съеденной владелицы
Но задних полуистертая кора
Есть явный признак что была она не молода
1030_ И много проса у нее на совести
Что никогда уже не сможет колоситься.
Вот медная сковорода.
След умершей овцы на ней лоснится
Но локон не сберег изменник-медальон.
Костяк медузы, хрящ улитки,
Подарок короля Годфри Бульон
Изящный позвоночник содомитки,
Картина: в полный рост евнух
(Коль нету трех – одно из двух)
1040_ И наконец жемчужина собрания
Лев – извлечен посредством ископания
Лев лыс, но взор по-прежнему янтарь
Слеза сосны на прибалтийских скалах
Возрождена кагану тленному в фонарь
Души загубленной нежданным им обвалом
Позднее вечность сделала его монахом
И стала тонзура где грива
И шкура пергамент
Всего от него оставалась
1050_ Великолепная глава
И часть ноги.
И муравей в аквариуме ока —
Чернеет ферзь: через медовый камень
Сквозь древний лед подсолнечной зеницы
Видна членистоногая фигура —
Свидетель пережил свое заклание
Окончен плач, а всё трепещет кура
Мятется, клохчет, упорхнуть стремится.
А вон в углу альбертово создание
1060_ От рейнской дельты мастер-кружевница
Приняв наружность скромницы-прислужницы
Горох нанизывает в сетчатое кружевце
В ковер болот трясинный заозерный
В упругих зернах прошлого узор
Раздор текущего и нынешнего вздор
В кошмар грядущего имеет быть продернут
Рябининкой на прутьях можжевельника.
Фома явился утром понедельника.
Фома:
О Женщина, послушай, мир прекрасен!
1070_ Взгляни в окно – увидишь небосвод
Он тверд, вместителен, по нем гуляет скот
Телец, Баран, Козел с хвостом и с пастью
Там Скорпион вершит солнцеворот
Чтоб лег препон весеннему несчастью,
Южнее суша залегла как плот.
На ней средь плод-носительных деревьев
Порхают обольстительницы в перьях —
Различные туканы и орлы
Все прочие, достойные хвалы
1080_ Кто в чешуе тот, значит, в водоемах
Кто в озере, кто в речке, не в пруду
Так в ручейке, а бор имеют домом
Мохнатые. Тут не ищи слюду
Слюды здесь нет, искать ее напрасно
Она в горах, где качеством алмазным
Прообразует блеск сулимых нам миров
И чтобы не томить тебя рассказом
Знай глупая, из прочиих даров
Мир этот лучше всех, клянусь клюкой и плешью
1090_ А ты, уродина, себя горошком тешишь.
Женщина:
Когда я девушкой была
Ходила про меня молва
Что я ходила по дрова
А я сидела дома
По мере дара и восторг
Разметан скирд раскидан стог
Неровен час ничтожен прок
Гори моя солома
Кому-то дар кому-то стыд
1100_ Тому-то дай тому прости
И хватит лысину скрести
Постой чесать в затылке
Мой скромный опыт говорит:
Когда солома догорит
Ты лучше в зубы посмотри
Подарочной кобылке
Дар Умберта
(Легенда)
Своей глубокой старости
Конец предвидя близкий
– Отечество в опасности! —
1110_ Сказал Умберт Дельфинский
– Куда-то всё-то катится
Да как-то всё неправильно
Мне кажется не справиться
С печалью и с отчаяньем
На солнце и на месяце
Приметны язвы тления
Прискорбно и невесело
В природе и в правлении
По кромочкам нехоженым
1120_ Тропинок неутоптанных
Трава стоит луженая
Да медью переклепана
И бедная и скудная
Резвится по-язычески
Землица полоумная
Поганкой металлической
Да спицею нелакомой
Как будто на пожарище
Царит Великий Вакуум
1130_ В общественном влагалище
Казна моя мильярдная
Пустыня непригожая
Корона фамилиарная
В Ломбардию заложена
Везут ее на палубе
Вдоль брега Эритрейского
А выкупа выскабливать
И некому и не с кого
Дружина в Лотарингии
1140_ Придворные в Бургундии
В Нормандии священники
Законники и судии
Их стон о беззаконии
Их вопль о правосудии
Наивная рапсодия
Распаду плодородия
В слезах смущенный розовый
К границам меркнет пяткой
Мой выморочный подданный
Предчувствий полон сладких
1150_ Но в новой Вавилонии
В краю надежд на лучшее
Ах, по любимой родине
Тоска его замучает…
Всю эту мерзость запустения
Всю эту прелесть умирания
Племяннику-наследнику
Я опускаю в завещание
Атласного пергамента
Отмытая страничка —
1160_ Дарственная грамота
Французскому кузнечику
Огромной территорией
Пусть правит с полной мощью
И двигает историю
Куда захочет
Гуляет где-то козочка
Китаец машет косами
Прощай моя повозочка
С двенадцатью колесами.
1170_ Так пел воркуя сладостно
Король Умберт Дельфинский
Отечества опасностям
Конец глаголя близкий.
И ей в ответ Фома промолвил тихо:
– Кустарник ли зацвел, возвратное ль светило
В плотину неба вплавит хрупкий рог
Урчит ли выпь, журчит ли ручеек
Над всем что есть – от месяца до цапли
Закон нужды занес сухие грабли
1180_ В пруду творения от берегов до дна
Причинность в нем злодействует одна
Так выткано и не бывать иначе:
Необходимость в храме хляби значит
И царствует и варварствует всласть.
И точно: ощущая эту власть
Куст производит жалкие цветочки
Светило смутное дойдя до крайней точки
Катится вниз по серенькой строке
Рога во лбу, копыта на ноге
1190_ Клюв роговой, клыки передовые
Так называемые клейма роковые —
Всё виды принудительных узлов.
И вот услыша натуральный зов
Цветок дубовый в желудь затвердеет
Зазеленеет, осенью зардеет
Тягучий шлейф оставит сонм комет
И черепаха каменный колет
Бывает нищей братии предложит,
Посмотришь – двести лет, а платье то же
1200_ Подъемлет гад ороговелый глаз
Всё твердое погибельно для нас.
Взгляни на улей – кладбище нектара
Ты знаешь, лед – ведь это труп от пара
Хрустящий иней – воздуха скелет
Не правда ль, «да» властительному «нет»
Приходится двоюродною внучкой?
В строении понудливом и скучном
Мир вечно б мыкался по собственным задам
Но не затем наш батюшка Адам
1210_ Обрел такой великолепный образ
Чтоб на призывный вой вербовщика…
Ну вот и всё. И хватит слов.
Умберт – подумаешь Иов
Ведь адамит хотя свободен
Но с небом спорить непригоден
Здесь пользы нет
А впрочем он свободен:
Увидит, выберет, возьмет и унесет
И не отдаст, обратно не отдарит
1220_ Умрет осел, но дева сливу сварит!
Женщина:
Плывут в степях наивной веры
И в странной форме речевой
Неевропейские примеры
Веселой мысли кочевой
Нам безотчетны их желанья
Должно быть скрытые в крови
Искать предметы для жеванья
И простодушных форм любви
Там нет ни споров ни дискуссий
1230_ Их жизнь казалось бы пуста
Но легкий пух степного гуся
Порой пятнает их уста.
Псоглавец
Легкий смрад стоит над полем
Свора кажет небу морды
Общество трусит на падаль
Что ему? Он встал поодаль
Грустен он, потоки скорби
Волны черные печали
Непроглядны непритворны
1240_ На челе его застыли
На груди его медали
Позади его кобыла
Хороша и без рессоры
Только влево и бесстыдно
Каждый глаз его косится
Совершенно очевидно
В каждый зуб его вместится
Чем в листаньях Августина
Боле сладостного смысла
1250_ И иной домашней птицы
И других таких гостинцев
Досверлиться б постараться
Но и ему случится гнаться
Цифры ног своих удвоя
Чуть вдали завидит зайца
С человечьей головою.
ИНТЕРМЕДИЯ
НЕМНОГО АЛЬБЕРТА
Альберт молился. Ворон-вечер
Седлал губительный насест
Уже задетое увечьем
1260_ Всё глубже свой багровый жезл
Топило солнце. В латной жести
Звенело всё и засыхало
Вотще луна бессильным жестом
В округу серебро плескала
Напрасно западный вулкан
Еще клубился и пускал
Латунных птах над горизонтом
Они струей пурпурной помпы
Кружились, сыпались во прах —
1270_ Недолог век латунных птах
Прекрасное недолговечно
Ужасный облик многих женщин
Костяк под юной грудью дев
Свидетельствует что удел
Их доля, часть их равнозначна
Судьбе кузнечика: невзрачный
Он небо ножкою кует
Но час придет и он умрет
Вообще закат подобен смерти.
1280_ И тут-то вспомня об Альберте
Когда он с пузырьком души
Взлетал, Сова к нему спешит
И прямо в черепа оправу
Чтоб не рассохлась кладезь браней
Вливает чистую отраву
И кажет голову баранью
И ртутный берег боронит
Альберт устал, монах храпит
Но птица сна его не дремлет
1290_ Державу призрачную емлет
Когтями студень шевеля
Она к Альбертовой купели
В хрустальный куб эфирной трели
Уже верблюда привела.
Верблюд
Ходил верблюд страной стеклянной
И над текучими холмами
Над ним носился звук протяжный
Колоколами
И надпись: «Это зверь продажный»
1300_ На голове его пылала
Качель ноги многоэтажной
Копыто подвигало
И восемь звезд лучами влажных
На бороде его светились
Пятнадцать слёз как звезд алмазных
На рамена его струились
И сохли на седой груди
Губа висела впереди
А в буйном чреве непорожнем
1310_ Зеркальный бился подорожник.
ГЛАВА ПОСЛЕДНЯЯ
БЕСЕДА
(Окончание речи женщины)
Василиск
Последний зверь, но он Первоисточник
Встает в волнении неисчислимых ок
Не властен быть вдвоем суровый отчим
Дрожащий каплевидный водосток
Трясение едва заметных точек
Озноб материального чуть-чуть
Куда-то налитого между прочим
Его многозначительная суть.
На неопределенно долгий срок
1320_ Он осужден вершить вселенский ритм
И колебать наш сумеречный ряд
Чтоб свет перелетая плыл неслитным
Издалека рубиново пернат.
И в колыханьи млечной ленты
И в утреннем дыхании травы
Пульсирующий Первоэлемент
От размельченной синевы
До диадем усаженных павлином
Он самый главный, самый первобытный
1330_ Согни бедро перед таким вождем
И сам перед трепещущим вельможей
Благодаря которому ты ожил
Чьим только всплеском мир перворожден
Нет ничего помимо этой дрожи
Никто Один в конце мирской вожжи!
Фома:
Но всё же бродят розовые дрожжи
Однако пена всё-таки дрожит!
Олень я был, а ныне вепрь я
Не лось не лань – теперь я хряк
1340_ Кабан ухмылкой неприветлив
Иуде кормом неприят!
Тут постуча двойной стопою
Но жвачку боле не жуя
Он власть утратил над собою
Он взвыл, он взвился на нея
Рассудка роги ринул оземь
А на дворе уж стыла озимь.
Турнир
Забудь копье кого кололо
Буди река кого топила
1350_ Уходит в бешеную прорубь
Не то бердыш не то кропило
Вернись поток обратно к суше
Ложись серпом согнись косою
По руслу Смерть идет разувшись
Полураздевшись и босою
Неотвратимо и нарочно
Но экономно и безрадостно
Бросает призы в ямы в почве
Ее косматая Опасность
1360_ Вода с излучины низвергшись
Разбила тело о плотину
Под нею Смерть разбила верши
И Конь плыла бела как льдина
Пусть ей слуга копыта смажет
Не то пускай ее напоит
Наш узел Время не развяжет
Нас в целом мире только двое.
Суждение
Фома, Фома, судьба чурбана
Продленьем узости бревна
1370_ Пускай бы вдаль катилась вольно
Зачем же ты ее так рано
(Как по хронометру Урана
Удар кувалдой по курантам)
Ее сразил, ей сделал больно
Не пощадил очаровательного сна
Наставника дряхлеющую гордость
Его создания невнятную нетвердость.
Порвались связи зрительной слезы
Вспотело зеркало, мир сделался моложе
1380_ Фома, Фома, поступок твой ничтожный
Был трость от немощной стези
А ведь не ствол величественной неги
Кругом порхали бы стрекозы
И зеленели юные побеги
Ты всё сгубил, ты уничтожил
И трепет нежной егозы
И хрупкий стан ее пригожий
К чему рыдания – но всё же
Зачем ты ножкой поразил?
* * *
1390_ Кругом толча сосуд момента
Горох струился полня воздух
Вдруг словно бы окликнут кем-то
Он вдруг застыл но было поздно
А над порогом невысоким
Где лампа прыгала сама
Витал Альберт качая оком
И всё твердил: Фома, Фома…
Конец Поэмы
КОММЕНТАРИЙ
Схоласт – средневековый христианский философ. Схоластика произошла от западной варварской мысли, оплодотворившей старинную имперскую культуру ума, а самое слово означает школьную мудрость.
Фома Аквинский (1224—1274) – католический святой, величайший мыслитель своего времени, автор двух огромных сочинений: «Свод богословия» и «Всё против язычников», а также поэт. Ему принадлежат некоторые песнопения в латинской обедне. Фома много учил об отношении веры к разуму, наставлял кардиналов и папу. Подобно тому, как Отцы Церкви старались охватить христианским учением философию Платона, Фому – и в этом его от них отличие – привлекал Аристотель.
Альберт Великий (1200—1280) – католический святой, небесный покровитель естествознания. Знал все науки и во многих преуспел. Описал строение и жилы растительного листа, взвешивал взаимное влечение животных разного пола, впервые добыл серную кислоту и получил в свободном виде мышьяк путем нагревания реальгара с мыльной смесью. Сообщил состав пороха для летучих ракет, нашел человеку место в животном мире где-то неподалеку от обезьяны, был также философ, богослов, проповедник. В 1260 году поставлен епископом города Регенсбурга.
Искусственная Женщина — согласно другим источникам, это был железный мужчина.
Спорил – спор был приемом, который употребляли схоласты для выяснения истины, в отличие, например, от суда Божия, рыцарского поединка или научного эксперимента.
Испортил – это произошло около 1253 года.
Франциск – Франческо ди Пьетро ди Бернардоне (1181—1226). Основатель монашеского ордена францисканцев. В 1224 году ему были сверхъестественным образом нанесены раны Иисуса, и два года до смерти он провел как мученик.
Термины главным образом исторические
67. Темна – одно из ходячих выражений, вроде «мрак средневековья». А это было время расцвета знаний и мысли, и только эпидемия чумы действительно портит картину.
75. Спираль – служит для изображения исторического времени. Круг – более старый образ. Устремленный вперед незамыкающийся круг и есть спираль.
93. – Согласно теории Эйнштейна, к трем направлениям – вперед, вбок и вверх – можно добавить еще одно – в будущее. Тем не менее, четвертая мера неясным образом отличается от трех первых.
117. У Гегеля в «Истории Философии» читаем: «Этот Альберт был вначале очень тупой».
124. См. примечание к ст. 235.
151. Папа – Гонорий Третий.
163. – Сначала в Падую, потом – в Париж.
168. Рейтузы, штаны кавалериста, вошли в употребление эпохою позже. То же относится к аркебузе, ст. 170.
169. Арбалет – самострел из стальной рессоры с жилой и заводным колесом, стреляющий короткими болтами.
173. Замки на бедрах запирали, когда отправлялись в Палестину. Сейчас этого не делают.
176. Осел – знаменитый Буриданов осел, который должен умереть с голоду, будучи неспособен отдать предпочтение одной из двух тождественных охапок сена. Осел доказывает невозможность свободы воли: если охапки разные, выбор предопределен, если нет – акт выбора не состоится. Утверждают однако, что в силу случайного волеизъявления осел всё-таки съест охапку. Мнение глубоко не философское. Он и две съест, но тут-то его несвобода и кроется: он просто ест сено, как дева – сливы (ст. 178), вместо того, чтобы делать свободный выбор.
Буридан (1300—1358) – логик, механик, философ, оптик. Хоть и жил он много позже того, как поступил в обучение Альберт, осел не обязательно должен быть его современником. Ему могли рассказать про подобный случай. Вообще Буридан рассуждал не об осле, а о собаке.
179. – Парижский Университет основан в 1170 году.
235. – Владения графов фон Больштедт находились не в Швейцарии, а на верховьях Дуная.
245. Младший внук – собственно, старший сын. Майорат тут ни при чем.
247. Монастырь братьев-доминиканцев назывался Сен-Жак.
251. Псы Господни – ложная этимология названия ордена от Домини (Господни) – канес (псы).
256. Настоятель – возможно, это был сам Иордан Саксонский, генерал ордена.
269. Европа – выдающийся далеко к западу полуостров азиатского материка, отделенный от Африки узким проливом. Часть света. Название означает «закат». Так звали финикийскую царевну, которая уплыла на запад, в заморские страны верхом на быке.
269. Оспой – а также чумой и холерой.
271. Уменьшенье – на 30%.
275. Ландграфы того времени были образованнейшие люди.
322. Святой Георгий убил дракона и спас девушку, овладев заодно и ее единорогом. Историчность этого, в прошлом одного из наиболее почитаемых заступников человечества, ныне поставлена под сомнение: думают, что девушку спас Персей.
497. Раймунд Лоллий или Раймонд Луллий (1235—1316) – поэт, автор кодекса рыцарской чести и книг о познании бытия: «Высокое Искусство», «Древо Ученья» и «О восхождении и нисхождении Разума».
536. Умирал он в Европе, а умер, по преданию, всё-таки в Тунисе, от рук тамошних варварийцев-берберов. См. ст. 521.
546. – Хотя центральный долг был приписан нашему светилу еще Аристархом Самосским, до Коперника в это как-то мало верили. Огромный размер солнца – необходимое следствие его центрального положения.
655. Пресвитер Иоанн, поп Иван – Онг-хан или Ван Хан, последний независимый правитель народа кереитов в Центральной Азии, исповедовавшего христианство несторианского толка. Современник Чингисхана. Неясные известия о могущественной христианской теократии где-то далеко на востоке или на юге послужили основой легенды о том, что в конце времен Пресвитер вновь явится. Впоследствии царство Пресвитера Иоанна искали в Эфиопии, где до недавнего времени также держалась христианская монархия.
728. – Один такой взрыв едва не стоил жизни автору в 1959 году во время его собственных ночных занятий по водружению микрокосма.
764. Довоенный – напоминающий о мирных временах перед войнами 1914 и 1941 годов.
767. Цвет был красен. См. «Бытие», гл. 20, ст. 30.
769. Поле стоило фунт серебра. Цена установлена при сделке Авраама с хеттами, за 1300 лет до основания Рима.
846. Четыре потока – см. «Бытие», гл. 2, ст. 10-14.
956. Новенький народ – возникшее в ХХ веке сословие искателей истины посредством покупного инструментария.
1036. Годфри Бульон (1060—1100) – правитель Иерусалима с 1096 года. О том, что он занимался археологическими изысканиями вдоль южного берега Мертвого моря, известно только из этого текста. Альберт, который проповедовал Восьмой Крестовый Поход, мог получить ценный сувенир по завещанию.
1044. Каган – титул иудейского правителя тюркского народа хазар.
1110. Дельфиния – Дофине, королевство к западу от Альп. Дар Умберта Второго будущему Карлу Пятому Французскому имел место в 1355 году. Впоследствии брожение в Дельфинии послужило началом Великой Французской Революции.
1134. Ломбардия – территория бывшего королевства лангобардов. Ломбарды давали под залог деньги.
1234. – Описанные Геродотом псоглавцы и по сей день населяют мрачные Киммерийские равнины. Здесь однако под видом Псоглавца выведен модный тип несогласного соучастника.
1248. Августин (354—430) – епископ Ипонийский, автор книги «О Граде Божием», где говорится о предопределении. Но в зубах Псоглавца силу предопределения можно почувствовать куда явственнее.
1379. Моложе – так как Фома, уничтожив Альбертов мыслительный аппарат, вернул мир к тому состоянию, в котором он пребывал, когда Альберт вознамерился отделить веру от разума простейшими средствами
Звери, птицы, цветы, фрукты и овощи
1—33. Лилии – символ невинности. Кофейный боб – символ взвинченного одиночества. Финики – воплощенная сладость. Лук – чистая горечь. Морковка – лакомство для простонародья. Ананас – редкостный плод для немногих. Мышь – мысль. Груша – грусть. Сливки – продукт ума в его поверхностном тонком слое.
46. Незабудка – цветок надежды.
62. Рыба – символ Иисуса Христа.
79—81. Дребезжат крылами не чижи, а иные из колибриев.
99. Вереск – скромный цветок печали и забвения умерших.
176—182. Осел – символ свободы воли. Слива – один из образов чувственного познания. Олень имеет раздвоенные копыта и жует жвачку, а потому отнесен Моисеем к чистым животным. Напротив, Вепрь, также имеющий раздвоенные копыта, жвачки не жует, и потому нечист. Он даже особенно нечист, так как из-за раздвоенных копыт может быть принят за чистую тварь и съеден. Оба признака имеют символическое значение: жевать жвачку значит твердить Закон Божий, а раздвоенные копыта относятся к различению духа и вещества. В этом смысле Данте говорит о Папе:
А Пастырь ваш хоть жвачку и жует,
Но не раздвоены его копыта.
В то же время рога Оленя символизируют изощренную логику схоластов, а клыки Вепря – убедительную силу их риторических говорений.
190. Мотылек – недолговечное созданье.
192. Червь представляет разрушительную силу небытия.
205. К хрящу – а не к кости, которую разгрызть намного трудней.
200. Сирена – фантастическая певчая птица с женской грудью, рыбьим хвостом, окрыленными руками в перьях и ногами в чешуях. Судя по дикому поведению ученого, внешний вид Сирен не раз сбивал его с толку.
205. К черту лез в солонку. – Некоторые черти ревниво охраняют вверенные им тайны. Солонка – вместилище оных.
210—234. Сорока – птица вздорного красноречия, которое выразительно демонстрирует здесь Альбертов учитель. Скотина, скот – символ преобладания плоти над духом. Собака – символ нечестия: невежество, словно нечестие пса, оскверняет святыню знания. На восемь румбов означает: «под прямым углом к прежнему курсу». Зубы – аналитические способности рассудка. Акация – символ совершенства. Желудь воплощает собой неприступное знание: желудем был, в известном смысле, и сам профессор.
254—263. Горох – символизирует неспособность рассудка соединить отдельные факты бытия в полную мозаическую картину. Лопух – широкий лист забвения. Вьюн – на горох ловят не вьюна, а угря.
291—327. Единорог – волшебный зверь, символ творческой, опло-дотворяющей силы воображения. Бабочки – легкомыслие окрыленное и всеопыляющее, где попало порхающее, ни до чего иного дела не имеющее. Утки – символ беспечного самодовольства. Девица – сама Невинность, перед нею бессильно даже наипорочнейшее воображение. Дракон – символ яростной силы греха. В руслах древних потоков всё чаще находят отпечатки и даже целые костяки этих окаменелых летучих рептилий. Крыла и ноги – у змеи обозначают ее мнимые совершенства; вот их-то она и лишилась в момент грехопаденья. Конь – как и осел, изображает тело, которое лениво и безучастно тащит на себе верхом вечно дремлющую душу.
390—425. Пламя – ангел огня; такие духи носят имя Серафимов. Круги высот – десять сефир (или «сефирот»), имеющих ангельскую природу и изображаемых в виде сфер или окружностей, иногда концентрических; мир сотворен Богом посредством сефир; вторая сефира зовется Премудростью и управляет светом и воздухом. Люк – третья сефира, Разум, управляющий водою. Зеркала служат границами сефир. Брильянты – не могут идти ни в какое сравненье с блеском Божественных эманаций. Воздух – от второй, влага или вода – от третьей, огонь – от четвертой сефиры. Горошек – первичный квант растительного поля. Гранат – символ небесного огня, молнии. Груша относится к соблазнам текущего бытия.
457—468. Вишня – похожа на грушу, только меньше и более ядовитая. Мед – символ сладости познания; в изобилии наполняет собою лоно наследниц Евы. Кал – символ извращенного познания. Творог – подразумевается простокваша, свернувшееся молоко, то есть пища младенца, которая скисла от длительных размышлений о ней. Деготь – так же, как нефть и смола, подобно калу является еще одним символом извращенного знания; нефть, как правило, там и находят, см. «Бытие» , гл. 14, ст. 10 и гл. 19, ст. 1—26.
470. Новолуние – время, когда особенно свирепствуют духи тьмы.
476. Козлище – порочный предводитель толпы овец.
482. Пирожок – снаружи тесто, внутри опилки; пять веков спустя таким печеньем еще питался ученый Спалланцани.
503. Цифры (арабские) – то же, что и сефиры, см. примечание к ст. 390—425 и текст.
511. Орифламма – златопламенный рыцарский штандарт.
560. Кот – член свиты нечистой силы. Иногда может выступать в роли героя-змееборца.
563. Роза Вышивки – красота, воссозданная рассудком.
565—581. Подоконник – деревянная часть оконного обрамления, открывающего взору зрелище мировой загадки. Деревце – Древо Познания, разумеется. Ответчик – Разум, а суд – это процесс, который ведет против него прокурор – Вера, свидетелями же им служат Чувства: Зрение и Слух. Палач – найдите его в правом верхнем углу картины. Мандрагора – фрукт или корень, из коего варят дурные приворотные зелья.
598—604. Каплун – немужественный петух. Скакун – см. примечание в статье «Поэтика». Верблюд – символ гордыни. Лев – символ гнева.
606 сл. Яйцо – так называемое Мировое Яйцо, ближайшую аналогию к которому представляет индийское Мировое Яйцо Махадивья и золотой предмет из «Курочки-Рябы» – космической птицы с черными и белыми перьями, воплощающей смену дня и ночи. Лютня (фактически балалайка) на которой напевает яйцо, имеет три струны – три начала, о которых см. примечание к ст. 390-425, о сефирах.
