полная версия

Анонимные Наркоманы
Буклет «Новый путь в жизни»

Они выразили мне сочувствие и понимание

Меня зовут Саша, я зависимый, я из Тюмени. Моя история в АН началась в 2015 году, когда я впервые попал на собрание Анонимных Наркоманов. И это моя история. Я прекратил употреблять, начал посещать собрания, и как-то все начало так быстро закручиваться. У меня наладилась жизнь, ко мне вернулась жена, родила мне ребенка, у меня появилась моя любимая работа. У меня появились материальные вещи, ценности.

В 2018 году у меня был такой момент по работе. Я оказался в ситуации, что мне не хватало денег на какие-то нужды. Это начало истории о том, как я оказался вообще в колонии. С появлением нужды у меня появилась нечестность, появился страх. Я начал бояться того, что у меня и дальше будет так продолжаться вот эта вся история, что у меня почему-то должно всё стать плохо, должно быть ещё хуже. Своими мыслями я не делился, при этом перестал так же часто, как обычно, ходить на собрания. Я просто заварился вот в этой каше одиночества, нужды, страха, недоверия. И в конце концов я решил ненадолго вернуться к своей старой жизни и решился на преступление. Так я оказался в тюрьме.

Восемь месяцев я проездил по различным централам. Меня посадили, когда я был не в своём городе, посадили меня в Екатеринбурге, и я проехал четыре СИЗО пока доехал до лагеря в своем городе, в Тюмени. Я знал, что Анонимные Наркоманы заходят в лагеря. Когда я был в карантине, я увидел листовку о том, что там в клубе проводятся собрания Анонимных Наркоманов. Мне было очень тяжело. На тот момент, когда я приехал в колонию у меня уже было три с половиной года чистого времени. Когда меня закрывали я писал четвёртый шаг. Я застрял в разделе обиды. И вот когда я попал в колонию, мне очень трудно было себя там обозначить, что я зависимый, что я наркоман, что я употреблял и так далее. И у меня был какой-то страх. Как вообще пойти на собрание к Анонимным Наркоманам. Был страх оценки, как на меня посмотрят другие арестанты, начнутся вопросы «Что ты там делал?». Потом выяснилось, что Анонимные Наркоманы заходят только ко второходам. Локалка для первоходов открылась только в сентябре в восемнадцатом году. И Анонимные Наркоманы стали заходить и к первоходам. В январе 2019 года, когда я поднялся на барак, первый раз зашли ребята после новогодних праздников. Я их увидел и, знаете, у меня был страх. Я всех их знал, всех этих ребят. Я с ними выздоравливал вместе на воле. И тут я их вижу, но я-то уже тут, и я – зек, а они приходят с поддержкой. И мне было очень страшно. Я боялся того, что они мне скажут. Но все они выразили мне какое-то сочувствие, понимание. Все сказали, да это бывает, всё случается, все переживается. Я очень сильно от этого наполнился.

Долгое время мы обсуждали с ними, что как-то надо продвигать выздоровление в колонии. Тем более, я был ведущим на группах на воле. Я не совсем мог понять, как это всё вообще сделать. После общения с ними я понял, что мне не хватает здесь вот этих ресурсов, мне не хватает собраний, мне вообще в жизни не хватает программы. Потому что я не чувствовал, что со мной Бог рядом, я не чувствовал заботы, которую я обрел только в Анонимных Наркоманах.

Шло время, и в один момент я услышал такой опыт, что ребята в другом городе уже заходят в колонии каждую неделю. А наши парни заходили всего раз в месяц. Я нашёл единомышленников в лагере, которые прошли какие-то реабилитационные структуры, которые в принципе уже были знакомы с программой. Но было очень тяжело с ними как-то выстраивать диалог о том, чтобы замутить собрание полноценное, чтобы была возможность у нас там приходить и делиться. Был какой-то страх оценки. И всё-таки, когда я услышал про то, что в другом городе парни заходят в колонии с вестью каждую неделю, меня это зацепило. Наши пацаны заходили раз в месяц, каждую первую среду месяца. Я всегда очень ждал этот день, не мог усидеть на месте. После того, как мы первый раз увиделись, меня отпустило. Я понял, что я снова наполняюсь, и я ждал каждую эту среду. Я сгорал от нетерпения. Я ни разу не был на свиданке, и когда приходили пацаны, это было для меня как сходить на свиданку. Это такая прям пушечная тема. Я понял, что мы сегодня своими силами, с поддержкой ребят можем организовать собрания, чтобы это было на регулярной основе. И вот мы там заняли класс, выбрали время с утра, когда никто не мешает, все заняты своими делами. И мы решили, что будем проводить час.

Ребятам огромное спасибо за то, что они смогли всё-таки помочь. Сотрудникам тоже отдельная благодарность – они разрешили проводить наши встречи, всё это было одобрено. 1 июля 2020-го будет ровно год группе АН «Первоходы» здесь в Тюмени в ИК-4. Сегодня мы встречаемся, пишем шаги, поддерживаем друг друга. Это очень круто. Со мной тоже ребята делятся – как сегодня вообще работает программа, как они понимают, как наркомания повлияла на их жизнь. Для меня это очень сильно отзывается. Я испытываю очень тёплые чувства.

Мы начали продвигать тему – переговорил с парнями в очередной раз, что давайте тоже будем разговаривать с администрацией о разрешении, чтобы Анонимные Наркоманы заходили каждую неделю. Я пошёл к начальнику ОВР, начал вести диалоги с начальником отряда. Недолго, где-то в течение месяца, мы убили этот вопрос и нам дали добро. Я просто офигел. Ничего сложного не было. Надо было просто со всеми согласовать, договориться.

И парни стали заходить каждую неделю. Пацаны начали приносить на группу чай, конфеты. Поддержка, теплота, привлекательность появилась на группе. Она образовывалась из ничего. Мы просто сидели, и у нас не было ничего кроме книги «Только сегодня». Я знал, как проводить собрания, как это все делается. У меня был опыт. Когда у нас стало это получаться, начал подтягиваться народ. Народ приходил, уходил. Бывали времена, когда мы собирались втроем. Для меня было самое важное, что я понял такую вещь – когда я приходил на собрание, я был не в лагере, я был на собрании Анонимных Наркоманов. И это дорогого стоит.

Я прошел этот путь, я не сорвался. Мною когда-то было принято решение прекратить употреблять, и я прошел этот путь, следуя принятому решению. Сегодня я понимаю, что это был очень непростой путь. Но это мой опыт. Я вам хочу сказать, для меня сегодня то, что происходит там, это просто теплая история. Меня берет за живое, когда ребята звонят и делятся. Я надеюсь, что сегодня во всех колониях есть возможность организовать такое. У нас было все, что нужно, чтобы проводить встречи в лагере. Сегодня с этим проблем нет. Благодаря моей Высшей Силе, Анонимным Наркоманам, которые приходят с поддержкой и своими историями, мы замутили такую тему. Сегодня группа в нашем лагере проходит на регулярной основе – каждый день!

Я хочу сказать, что где бы я ни оказался, чтобы со мной ни происходило, я смог оставаться чистым от наркотиков. В чистоте я умудрился сесть в тюрьму. Но это был мой выбор. Только я виноват в том, что произошло. Но у меня был выбор как пройти и этот путь. Я прошел его в чистоте, я получил этот опыт, я положил его в карман. Сегодня я с вами делюсь этим опытом. Для меня это очень важно и дорого.

Я хочу поблагодарить за эту уникальную возможность поделиться своей историей. Я сегодня чистый. Спасибо.

Мне захотелось их поддержать и послушать

Всем привет ребята, я зависимый, зовут меня Саша. Я из Минска. Волнительно, много благодарности, что пригласили. Много благодарности организаторам, что даете возможность поделиться своей историей и опытом. Начну с того, что я закончил торчать в конце 2015 года. Закончил не по своей воле, меня задержали сотрудники правоохранительных органов с веществом на кармане. Естественно, меня прикрыли, дали срок. Как бы смешно это ни звучало, на тот момент мне уже реально хотелось изменить свою жизнь. Хотелось что-то сделать, но я не верил в свои силы, не знал, что мне делать и как мне быть. Я слышал о сообществе «Анонимные Наркоманы» и о всяких реабилитационных центрах, но я не верил ни в себя, ни этим людям. Было такое представление, что дня через три, зная себя, я перемахну через забор любого центра и убегу. А что касается сообщества, я вообще не мог понять, что же это такое. Но именно в тюрьме у меня усилилось желание поменять свою жизнь.

Я понял, что у меня есть шанс что-нибудь сделать со всем этим. Было ощущение, что я, в принципе, готов сделать все возможное и невозможное, чтобы прекратить употреблять и поменять свою жизнь к лучшему. Я попал в лагерь в начале 2016 года, в наркоотряд, в котором было 250 человек. Понятно, что там было много людей, с кем я торчал. Было много людей, кто меня знал по прошлым срокам. И когда я с ними делился, рассказывал, что я не хочу больше торчать, хочу изменить жизнь, они смеялись. Говорили, что у меня заплавило мозги и поехала крыша. В скором времени я перестал с ними общаться. Я просто избегал все эти бесконечные разговоры про употребление. Гулял один по улице в локалке, был сам по себе.

В начале 2016 года наш отряд гоняли ежедневно на работу в три смены. Единственный выходной был в воскресение, когда мы могли написать письма родителям, поспать, постираться. И вот в один из дней нас собирают и весь наш отряд ведут в клуб, якобы на лекцию о вреде наркотиков. Мы приходим в клуб, нас 250 человек, а там три каких-то парня непонятных, в вольных шмотках и один начинает рассказывать, про сообщество «Анонимные Наркоманы». На тот момент у меня было столько злости, столько раздражения. Я думал, ну сколько можно. Дайте нам своими делами заниматься – поспать, поесть, письма написать, а они тут рассказывают. Но я вижу, что ребята волнуются, переживают. Видно, что не профессионалы, рассказывают, что они сами наркоманы. А я сижу и не могу понять, как наркоманов запустили в лагерь?! Вот они торчали, а сейчас их пустили в лагерь, и они нам что-то тут рассказывают. И вроде это не прокладка. Понятно, что в зале смешки, выкрикивания, комментарии всякие там. И в какой-то момент я почувствовал сопричастность, мне стало обидно за ребят, которые рассказывают о сообществе АН. Я удивлялся, сколько надо внутренней силы, желания и смелости, чтобы прийти и вот так перед нами всеми рассказывать о сообществе «Анонимные Наркоманы» и о себе. И вот на тот момент я просто из духа противоречия согласился, когда предложили остаться в зале тем, у кого есть желание узнать об АН подробнее. Мне было и интересно, и как-то захотелось их поддержать и послушать.

Нас осталось человека четыре и ребята спокойно и классно рассказали о сообществе АН. У меня осталось недоверие, я не верил, но всё равно слушал, потому что мне было интересно, что происходило на свободе. Интересно не за наркотики, где и что продают, а просто как глоток свободы. Новый человек со свободы, да еще и наркоман. Я их послушал. Они рассказали, что еженедельно будут проводить собрания АН в нашей колонии, и предложили приходить на них. Я не собирался ходить на эти собрания. На следующие выходные они приехали, и меня разбудили – «Приехали анонимные, пошли на собрание сходим». Я ответил, чтобы дали поспать, завтра на работу в шесть утра, целый день на промке, а тут анонимные. Но от меня не отставали, и я пошел.

Пришел я на это собрание. Сидели те же люди, которые проводили в клубе первую встречу. Начали читать выдержки из литературы, и я подумал – сто пудово сектанты, захотелось встать и уйти. Тем более, эти ребята говорили, что, если некомфортно, можно уходить, никто никого не держит. Но я все-таки остался. И меня, наверное, зацепило, только когда они начали делиться своими историями. Мне стало интересно.

Я начал ходить на эти собрания еженедельно, вообще не понимая зачем туда хожу. Со временем наши собрания разрастались, приходило шесть, семь человек. Мы даже в наркоотряде держались вместе, гуляли, разговаривали о тех моментах, которые происходят после освобождения. И самое важное для меня было, как освободиться и не заторчать. Как не пойти и не раскумариться. Ведь даже в лагере я видел тех ребят, которые говорили, что не хотят употреблять, но они освобождались и через три-четыре месяца заезжали снова. Снова по наркостатье получали срок и сидели. Это был круговорот. Смотря на них, я испытывал страх, а что будет, если со мной случится такая же история?

И вот, в один из дней на собрании АН начали говорить, что есть такая штука – переписка по Шагам. Есть люди, которые готовы вести переписку, поддерживать, делиться своим опытом жизни без наркотиков. Я начал общаться с помощью писем с человеком. Я начал работу по 12 Шагам АН. Но по началу я боялся, а что будет, если во время шмона в отряде администрация начнёт читать мои записи. Было очень много страхов. Я знал, что, если мне и надо что-то делать, так это – быть максимально откровенным и честным, и в первую очередь перед самим собой. Я писал по мере возможности, как получалось. Я почувствовал поддержку. Мы вместе в этом наркоотряде ходили на собрания. Ребята, которые приезжали на собрания со свободы, рассказывали, как проводятся юбилеи и конвенции АН и всякая движуха. Я слушал с открытым ртом, у меня в голове не укладывалось, как могут наркоманы организовывать всё это. Говорили, что количество народа переваливало за сотню на этих мероприятиях. Я не верил. Я постоянно думал, что они всё равно втихаря как-то торчат. Все равно где-то что-то мутят. Только в процессе, со временем, когда я начал общаться с человеком с помощью писем, когда начал писать о том, что со мной происходило, постепенно, потихонечку у меня начали зарождаться вера и доверие к этим людям. Я видел, что это бескорыстно все делается, и им по факту ничего от меня не надо. Просто мое желание. И это было для меня вообще необъяснимо. Я все равно долгое время думал, что они преследуют какие-то свои моменты. Мне совсем не верилось, что это происходит совершенно бескорыстно и добровольно.

Повторюсь снова, что только спустя время, я начал потихоньку шаг за шагом доверять. Но страха было все равно очень много: что же со мной будет, когда я выйду за эти ворота? Были страхи перед людьми, с которыми я торчал: что будет, когда я их встречу? Я чувствовал свою слабость. Чувствовал, что мне будет очень тяжело. Посещая собрания в лагере, я чувствовал общность и поддержку, понимал, что не один. И человек, с которым я переписывался, предложил меня встретить. Я делился с ним, писал ему, что мне страшно выйти и снова заторчать, что я не уверен в себе. И он предложил встретить меня. И ребята, которые приходили, тоже говорили – мы тебя встретим, привезем тебя в город, подтянем на собрания, которые в городе проходят. Всё будет нормально.

В общем, когда я находился в лагере, то делал все, что мне говорили. Это не были советы, ребята просто рассказывали, как они делали, и говорили, что у меня есть возможность попробовать так же. Я писал, я ходил на собрания, я разговаривал с ребятами, которые приходили тоже на эти собрания. Мы общались, обсуждали планы, мечтали, что делать после освобождения. И как-то на протяжении срока держались вместе и все время я убегал от разговоров о наркотиках.

Я поделюсь таким моментом. Знаете, когда сто человек в отряде, и когда они тыкают пальцем в тебя и называют сектантом и все смеются. Был такой опыт, когда гулял по локалке один и разгонялся, и эти люди, которые смеялись, они после подходили и один на один интересовались, а кто это такие Анонимные Наркоманы? Что вы делаете на встречах? Как к вам попасть? В такие вот моменты, когда мы разговаривали, я просто рассказывал им, как я понимал на тот момент, как я знал, что я чувствовал после встреч с АН.

После освобождения я приехал в город. Человек по переписке привез меня на юбилей АН, в другой город. У меня не было денег. Меня накормили, напоили, познакомили с ребятами из группы с моего города. Так я начал ходить на наши собрания.

Вот такой у меня опыт. Но на сегодня я уже с другой стороны – сам захожу в лагеря с воли, рассказываю ребятам, которые там находятся, о сообществе АН, о выздоровлении, о новой жизни. У меня огромная благодарность за ту жизнь, которую я сегодня имею. Я очень люблю тех ребят, которые приходят. Я им очень благодарен за жизнь. Спасибо.