Анна Яковлевна Яковлева
Вершитель
– Смотрю, у вас все сладилось и без меня. Губа у тебя не дура, племянник, – с усмешкой заметил волхв, – девицу нашел ты не простую. Это дочь моя. А мать ее была внучкой Гостомысла, как твой отец Рюрик.
… Новый каменный дом, за строительством которого следили Актеву и Гуды, был готов к приезду Ольги. Челядь встречала хозяйку песнями и пирогами.
Асмолд и Свенелд с ревностью осмотрели новое жилище подопечной: каменная кладка дома была безупречна, ров вокруг подворья и крепостные стены могли соперничать со стенами датской столицы Хедебю.
Совсем немного времени было у Ольги, чтобы приготовить приданое. В помощь ей дали девушек из княжеского дома, умелых и быстрых. Постаревшая и больная, няня наблюдала за приготовлениями и ворчала:
– Мать твоя сама-то себе все готовила, и пряла, и шила, и вышивала. А вы, молодые, ничего не умеете. Какая из тебя жена? Один ветер в голове и охота. – Подслеповатые глаза смотрели с любовью, и Ольга только улыбалась.
Свадьба вышла поистине царская.
Игорь смотрел на Ольгу, и сердце его замирало, и дыхание сбивалось. Такой красавицы он не видел нигде и никогда, ни на севере, ни на юге, ни среди соседних племен, ни среди дальних.
Венчание проходило в Киеве, в храме бога Перуна. Толпы зевак устроили коридор жениху и невесте от самого подворья до вершины Холма Четырех, где высился храм.
Ольга не шла – несла себя с княжеским достоинством, покоряя сердца киевлян. У старых вояк Свенелда и Асмолда глаза подозрительно блестели, волнение они скрывали за грубостью:
– Сдай назад, не наваливай! – ругались они на особо настырных зевак.
Богатые дары были принесены Перуну в тот день.
Пир стоял до небес, и накрытые на улицах столы ломились от угощений, всякого принимали и кормили. Музыканты играли без передышки, старые и молодые киевляне, ремесленники, мастера и подмастерья, купцы и бояре на той свадьбе ели, пили мед и пиво, плясали, водили шумные хороводы и пели песни.
* * *
… Лучник Песах исполнил все именно так, как желал бек Аарон. Это была тонкая, мастерски исполненная провокация: в Хазарском море на торговый караван русов напали горцы. Караван был разграблен и потоплен, купцы перебиты.
Надежда, что русы не спустят дерзкой выходки горцам, превратилась в уверенность, когда в Итиль явился хан Ратмир.
– Русы рвут и мечут, – поведал Ратмир беку Аарону. – Как ты хотел, их гнев обращен на Табаристан[22], на горцев-дейлемитов. Никто не подозревает хазар, многоуважаемый каган-бек, даже Вещий Олег, – заверил бека Ратмир.
– Не обошлось без твоей придворной колдуньи? – угадал Аарон.
Это было действительно так – хан обратился за помощью к Вельдраде.
Колдунья навела морок на волхва, и до поры до времени истина была от него скрыта.
Одно упустил из виду Ратмир: Олег не был «всяким». Олег был Вершителем Тьмы и Света.
Почуяв неладное, волхв провел обряд, и порча и морок, который на него навела Вельдрада, вернулись к ней самой.
Освободившись от чар, волхв ощутил небывалый прилив сил. Захотелось Олегу в поход.
После свадьбы Ольги и Игоря дружина его застоялась, заплыли жирком мышцы, и сам он непозволительно расслабился. Пора встряхнуться и задать трепки этим лживым хазарам!
Замысел был так необычен и велик, что даже верные боевые друзья Олега – Фарлаф, Руар, Актеву и Гуды – не могли вместить его в голове.
А задумал Олег по Днепру отправиться в Русское море, обойти Крым и выйти в Сурожское[23] море. Далее подняться по Дону, перетащить волоком корабли в Волгу и спуститься в Хазарское море.
– Но так еще никто не делал, – засомневался Фарлаф.
Вещий Олег не мог позволить, чтобы его авторитет пошатнулся в глазах новых военачальников – Потаны, Инегелда и Фоста. Все они, кроме кривича Потаны, были молодые и дерзкие пираты, какие и требовались в том деле, что задумал Олег.
– Никто так не делал, – согласился Олег. – Мы будем первые. Мы пойдем со всей русью на Абассидский халифат!
Энергия била из Олега ключом.
Волхв развернул перед воеводами карту и прочертил ногтем намеченный им путь.
Фарлаф не скрывал удивления:
– По землям хазар?
Олег снисходительно улыбнулся:
– Я веду переговоры с каган-беком. Сдается мне, бек пропустит нас на Дон.
– Что ты обещаешь взамен?
– Обещаю половину добычи.
– Делишь шкуру неубитого медведя. Не слишком ли смелое обещание?
– Боги сказали мне, что в походе мы добудем столько, что не сможем унести. По Дону мы поднимемся до крепости Саркел, – продолжал вести пальцем по карте Олег, – отсюда перетащим ладьи в Волгу, спустимся в Хазарское море и пойдем на юг, к острову Абаскун. На этом острове находится христианская святыня, сюда идут на поклонение христиане и несут дары Единому Богу. Но это не главное, это только приятная деталь. На этот остров свозят товары купцы с запада и востока, с севера и юга. Можете представить, сколько там складов? И все они наши! С острова мы пойдем на северо-запад, и причешем берег, как гребнем.
Ноготь Олега прочертил линию вдоль западного побережья Хазарского моря и остановился на провинции Ширван.
– Отсюда три дневных перехода, и мы выйдем на караванный путь. Богатство там течет рекой. Считайте, мы попадем в небесные чертоги Сварога, – живописал Олег.
– Зачем тебе столько? – укорил Олега Фарлаф. – От Волги и до Лабы, от Ладоги и до Северского Донца все земли твои. Разве не хватит дани с этих земель?
Олегу и самому иногда казалось, что замысел всей жизни исполнился и стремиться больше не к чему.
– Разве дело только в дани? – Вершитель нахмурился и сжал кулак так, что побелели костяшки пальцев. – Русь должны бояться все племена от моря и до моря. Чтоб никто не смел задерживать торговые ладьи и убивать или оскорблять наших купцов и послов. Нигде! Никто! Никогда! Всякий, кто поднимет руку на Русь и русов, пусть знает: его ждет смерть. – Вещий Олег стукнул кулаком по столу.
– Кто же пойдет с тобой на Персию? – все еще сомневался Фарлаф.
– Вся русь пойдет, – твердо заверил Олег, – чудь, ильменские словене, меря, весь и кривичи пойдут. Древляне пойдут, вятичи, поляне, дреговичи, северяне – все пойдут. И викинги присоединятся к руси, и пойдут на Нефтяной берег. Как пришли с нами на Париж и Царьград, так и теперь отзовутся. Построим пятьсот боевых ладей, на каждый посадим сто воинов.
Речи волхва гипнотизировали молодых воевод. Инегелд, Веремуд, Лидул, Фост, Годим из Любеча и ростовский Потаня готовы были сейчас идти, куда скажет Олег, один Фарлаф продолжал ворчать.
Глаза у Фоста горели, он почесал затылок:
– У Рагнара было пять тысяч воинов и сто двадцать боевых драккаров. У Рюрика было восемь тысяч воинов и триста шестьдесят кораблей. И этого хватило для победы.
– А наша тьма будет в пять раз больше! – похвалялся Олег. – Пятьсот ладей и пятьдесят тысяч ратников, и ни на одного воина меньше. Ладьи будем строить на верфях в Новуграде, В Смоленске, в Полоцке, в Любече и Вышгороде. Лагерь устроим на островах под Вышгородом. Отправляйте гонцов по всем землям, пусть передают из уст в уста: Вещий Олег идет в поход.
И повторилась история. Добровольцы из кривичей, радимичей, ильменских словен, древлян, полян, вятичей, северян стали стекаться в Вышгород, как когда-то в Новуград норманны, меря и чудь, как совсем недавно стекались добровольцы в Вышгород перед походом в Царьград.
На верфях закипела работа, в кузницах без отдыха стучали молоты, не покладая рук кузнецы отливали и ковали клинки, копья, дротики, топоры и наконечники для стрел.
Новые и новые ладьи спускались на воду, обшивались и оснащались. В лагере с рассвета до темноты проходили учения. Тренировались в стрельбе, в рукопашных поединках и конных турнирах. Воеводы посвящали избранных в тайну перевоплощения, учили воображать себя медведем и волком.
Жрецы приносили жертвы богам, заговаривали оружие, окропляли воинов жертвенной кровью животных.
Размах похода, несметное число ратников, прибывающих в лагерь, – все это смутило и самого волхва. Собрать тьму – это только полдела. Не корабли и не воины приносят победу.
Умудренный военачальник, волхв многое видел на своем веку и был свидетелем того, как погибают начинания и замыслы, обещавшие успех.
Так было с князем Гостомыслом, с его сыновьями и внуками. И Рагнар Лодброк сложил голову в плену. Так было со многими и многими, но не с Вещим Олегом! Конечно, важно, чтобы военачальнику сопутствовала военная удача, но еще ему нужна мудрость, и крепость духа. А это дают боги.
Вот почему в разгар приготовлений Олег оставил Труана и Фарлафа присматривать за строительством флота, а сам отправился в Псковский лес.
… Лес встретил Олега просевшим снегом. Лед на озере пропитался водой и раскрошился.
В доме хозяйничала старая нянька, она предложила Олегу нехитрый обед: ячневую кашу с тыквой. Олег отказался:
– После, старая, все после.
Прихватив все для обряда, волхв ушел на капище. У подножия каменных истуканов дымился жертвенный костер – няня регулярно приносила богам жертвы.
Омыв лицо и руки в ручье, Олег обратился к Велесу с прошением:
– Бог трех миров, Велес, чтущего тебя вознеси над земным. Слава моя, бог трех миров Велес! Стань ветром, разгони тучи надо мной, стань солнцем и луной, чтобы я видел свой путь днем и ночью. Не дай врагам торжествовать надо мной. Веди меня за собой. Слава моя, бог трех миров Велес! Открой тайное и невидимое глазу. Сделай меня Тьмой и Светом, продолжением тебя.
Олег отпил дурманного отвара и сел лицом на восток, скрестив ноги. Волхв повторял и повторял мольбу. Веки его отяжелели, глаза закрылись. Лес, капище, огонь – все исчезло. Вокруг волхва шел бой, он узнавал своих воевод. Их теснили, они отчаянно сопротивлялись, но враг был многочислен и хорошо обучен. Блестела река на солнце, Олег знал: река – это спасение. Он кричал, чтобы прорывались к воде, но никто его не слышал…
Предсмертные хрипы, стоны, ржание лошадей оборвалось так же внезапно, как появилось.
Волхв открыл глаза. Над капищем сияла полная луна. Из груди волхва вырывалось прерывистое дыхание, усталые члены не слушались, губы пересохли, будто он на самом деле только что вышел из сражения. Молоко кобылицы придало волхву силы, он вернулся в избу, где его ждала нянька. Сил не осталось даже поесть кашу.
Проснулся Олег с восходом солнца. Отловил на пастбище черного козла и принес его в жертву богу Велесу.
На следующий день Олег принес жертву покровителю воинов Перуну. Не пожалел для этого своего гнедого. Вся до последней капли кровь животного пролилась на алтарь – это был хороший знак.
Волхв встал на колени и взмолился:
– Перуне, бог мой и покровитель! Приведи меня к победе! Сделай мой щит своим щитом, мой меч – твоим мечом, рукам моим дай свою силу, ноги мои сделай крепкими, чтобы разил я врага без устали, и коня дай своего, чтобы вынес меня из боя. Сделай меня неуязвимым для стрел и мечей вражеских, чтобы я с победой вернулся и принес тебе богатые дары.
На алтарь Перуна волхв положил внутренности животного – желчный пузырь и печень. Только не хотел разгораться костер, и дым шел не к небу, где обитали боги, а стелился понизу. Волхв не отступал, раздувал огонь, и добился своего: жертвенные дары в языках пламени выстрелили брызгами прямо в лицо волхву.
Понял Вещий Олег: поход на земли Абассидского халифата может обернуться поражением. Скрепя сердце Олег отправился на поклон к Темным Вершителям.
* * *
…Следом за Длинноносым Олег вошел в святилище. В пещере стоял удушливый запах ароматических масел, дыма и жженой конопли.
– Что-то мы часто вынуждены ради тебя бросать свои дела, – проворчал Длинноносый.
Олег не ответил на упрек, смолчал. Сейчас он не хотел никаких препирательств, стычек и ссор. Слишком многое поставлено было на карту.
Служители Тьмы подали Вершителям красные плащи, и ритуал начался.
– Мы собрались, чтобы выслушать Вершителя Олега Вещего, – объявил собравшимся Верховный Вершитель Тьмы, когда жертва была принесена, и восхваления отзвучали.
Олег закрыл глаза и мысленно призвал на помощь бога Велеса.
– Вы, конечно, знаете, – после минутной паузы произнес Олег, – что Аббасидский халифат не пропускает моих купцов на караванный путь, который проходит через их земли. Этого им мало: эмир ограбил ладьи и казнил торговцев. Чтобы покарать эмира, я собрался в поход на Нефтяной берег. Боги открыли мне, что я потерплю поражение, если вы не поможете мне.
– Не понимаю, чем может помочь тебе Совет Тринадцати. Это твой жребий, тебе и исполнять его, – заключил Верховный Вершитель Тьмы. – Круг Сварога у тебя, узнавай по звездам будущее, призывай на помощь богов и духов и меняй свое будущее. Это в твоей власти. Разве этого недостаточно? Или боги отвернулись от Вещего Олега?
Олег прикрыл веки, погасил закипающую ненависть.
– Нет, боги не отвернулись от Вещего Олега. И вы убедитесь в этом, когда я пройду по Дону в Волгу, а оттуда в Сурожское море. Но вы должны знать: наши боги теряют силу в присутствии Единого Бога христиан. Так мне сказал Мике, а Мике был лучшим среди нас.
– Если боги не отвернулись от тебя, ты сможешь пройти по землям халифата, а если отвернулись, наша помощь ничего не изменит, – постановил Верховный Вершитель, и Совет Тринадцати единодушно его поддержал.
Теперь Олег знал наверняка: Вершители Тьмы боятся его возрастающей власти.
Волхв едва удержал себя от желания отомстить этим безмозглым служителям Тьмы прямо здесь и сейчас. Они ошибаются, если думают, что могут так поступать с ним, Вещим Олегом.
– Тупицы, – пробормотал Олег, покинув своды пещеры. – Сидите по своим норам и боитесь высунуть нос. Откуда вам знать, что происходит вокруг? С такими служителями христиане скоро сотрут нас с лица земли. Ничего-ничего, скоро я поквитаюсь и с вами.
* * *
…Чуть не каждый день с верфей спускались на воду корабли, флотилия росла, войско прибывало, и это прибавляло Вещему Олегу уверенности. Мысль, что нужно отказаться от задуманного похода, приходила волхву все реже, пока совсем не покинула его. В конце концов, война – это всегда жертвы. Поражение – это тоже опыт. Рюрик, с которым он ходил на Париж, Гамбург и Царьград, был непревзойденным воином, смелым и удачливым. Рюрика любили боги, хотя он не особенно служил им. Другое дело он, Вещий Олег! Не было случая, чтобы он потерпел поражение! И не будет! Олег твердо верил: боги помогут ему и на этот раз. Назло Совету Тринадцати он вернется победителем.
В один из весенних дней под звук барабанов и рога началась погрузка на драккары.
Флот отходил от берега в строгой очередности.
Сначала отплыли ладьи Валтта, Годива и Потаны с пехотой, за ними следом подняли якоря лучники Инегелда и Фоста. Замыкала караван конница Фарлафа и Гуды.
Сменялись гребцы, ладьи шли без отдыха, вешняя вода придавала скорость и облегчала ход. Последний раз задобрили богов на киевском капище и пустились по Днепру в Русское море.
– Внезапность – наше оружие, – наставлял Фарлаф молодых. Он делился воспоминаниями о бесстрашном Рюрике, перед которым преклонялись молодые воеводы.
В лимане борта ладей нарастили и вышли в Русское море. Беспрепятственно обогнули Крым, и вот уже пресные воды Сурожского моря ударяются о борта драккаров.
В устье Дона снова сняли щиты с бортов, на веслах пошли вверх. Мимо хазарской крепости Саркел прошли ночью. К утру были у Перевоза на речке Тишанке. Здесь причалили, лошадей и часть груза отправили сушей, облегченные драккары еще полдня плыли по речке, сколько могли. Когда же Тишанка измельчала, перегрузили все на телеги, поставили драккары на колеса и поволокли по степи до Волги. Дойдя до реки, повторили все в обратном порядке: спустили ладьи на воду, перегрузили на них с повозок груз. Наконец, снова пошли на веслах.
После волока и перевалки скольжение по воде казалось отдыхом.
Вот замаячили на правом берегу минареты соборной мечети Итиля. В дельте Хазарской реки, как хазары называли Волгу, встретила флот русов гвардия бека Аарона бар Беньямена.
Послы сошли на берег не без опасения, и опасение это было не напрасным.
При дворе бека не было единого мнения, пропускать русов или не пропускать на земли Аббасидского халифата. Иудейские военачальники спорили с христианскими:
– Ислам распространяется на наших землях, если его не остановить, скоро каганат будет платить дань Аббасидскому халифату, – настаивал Песах.
– Колдун и маг Вещий Олег отнял наши земли и лишил нас добычи с них. Мы не можем пустить его к сарацинам, – настаивал иудейский каган, – они наши родственники и земляки. Бойся бек того врага, который у тебя за спиной, а не того, который за морем!
Убедительная победа русов на Русском и Сурожском морях говорила о возрастающей мощи Руси. Выслушав обе стороны, бек Аарон бар Беньямен пригладил курчавую бороду.
– Под нашими стенами стоит враг. Сколько у него сил?
– Пять сотен кораблей. На каждом сотня вооруженных воинов, – просветил Ратмир присутствующих. – Самый последний мечник вооружен мечом либо франкским, либо русским, который выплавлен из стали, не уступающей дамасской. Это умелые и храбрые воины, они владеют тайной перевоплощения. Ни один из них не отступит, пока не убьет или не будет убит.
Бек Аарон рассудил:
– Русы бьют Византию в Понте Эвксинском и хозяйничают на Сурожском море. Вот, договорились с половцами и беспрепятственно прошли мимо Крыма. Если мы не пропустим их, они осадят Итиль и потребуют выкуп. А если мы их пропустим, они отомстят горным сарацинам за свои караваны и уйдут. В этом не будет нашей вины. Малое зло лучше большого.
Иудейские и христианские военачальники поклонились:
– Мудрейший, глаза твои устремлены в будущее, и ты видишь далеко.
Так Итиль дал добро на проход флота Вещего ОЛега в Хазарское море.
…Скорым порядком русы нарастили борта драккаров щитами, усилили паруса, и, поймав попутный ветер, флотилия устремилась к юго-восточному берегу Хазарского моря. Там, защищенный со всех сторон водой, раскинулся безмятежный и процветающий город-остров Абаскун.
Незадолго до рассвета войско высадилось на берег и разбилось на отряды. В каждом отряде были воины, владевшие навыком перевоплощения, кто в медведя, кто в волка или рысь, а кто в сокола.
И наступил для Абаскуна судный день. Город содрогнулся от бессмысленной жестокости завоевателей. Мощи натиска сопротивляться было бесполезно.
Христианская святыня Абаскуна – гробница Вениамина[24], была уничтожена.
Олег ненавидел «светляков», а здесь их было множество. «Светлячки» парили в воздухе над паломниками и служителями храма.
Паломников и служителей язычники убивали и топили в Хазарском море.
Покинув разоренный Абаскун, русы пошли вдоль Нефтяного берега на северо-восток. По пути высылали отряды для грабежей, всюду русы грабили, полонили или убивали жителей.
Города Гилян, Дейлем, Хорасан постигла участь Абаскуна.
Разграбив Нефтяной берег, русы вторглись во владения Ширваншахов – страну Ширван – и захватили несколько островов этой страны.
От пленных узнали Олег и военачальники, что в трех днях пути от моря есть сказочно богатый город Барда – торговый и ремесленный центр Аббасидского ханства.
Город Барда славился тканями, в особенности шелками, а крытые рынки ломились от диковинных фруктов и овощей. Там размещался монетный двор, где персидские наместники чеканили серебряные монеты. На этот лакомый кусочек покушались арабы, ромеи и хазары. Настал черед русов.
Воеводы загорелись желанием взять город. Требовался проводник, но никто не хотел вести русов в горы. Тогда на рынке Хорасана русы схватила торговца рабами – это был хазарский купец из евреев. Купца доставили в шатер Олега.
– Ты ходил на Барду? – поинтересовался волхв.
– Ходил, – ответил дрожащий купец.
– Значит, знаешь дорогу и сможешь провести мои войска.
Купец упал в ноги волхву.
– Хакан-рус, пощади! Я ходил в Барду с караваном. Я плохо помню дорогу!
– Страх освежит твою память, – пообещал Олег.
Под угрозой смерти купец повел отряды русов к Барде.
Дойдя по морю до Куры, отряды высадились на берег и пошли по хорошо укатанной, местами выложенной булыжником широкой дороге – это был «Великий шелковый путь». Этой дорогой возили товары купцы с севера и юга, с востока и запада.
Но и третий день перехода не привел русов к желанному городу. Заподозрив предательство, они избили купца и стали угрожать ему немедленной расправой. Потеряв рассудок от страха, несчастный клялся, что завтра утром русы увидят Барду, и ему сохранили жизнь.
На счастье утром русы на самом деле обнаружили город. Он лежал в ущелье, затерянный между снежными вершинами потухших вулканов и горными пастбищами, фруктовыми садами, виноградниками и минеральными источниками. Город-мечта, город-изобилие.
Заколов пленного купца, русы так и не узнали, что это была не Барда. Это был Ардебиль.
Столица владений правителей Саджидов, – караванный город Ардебиль мало чем уступал Барде.
Вокруг города шла мощная оборонительная линия – каменная крепостная стена и глубокий ров. В центре укрепления находился дворец правителя.
Родом Саджиды были из Халифата и исповедовали ислам. Их земли лежали на плоскогорье, где сливались реки Карасу и Аракс. Правителю едва хватало дня, чтобы объехать свои владения.
Орехи, киш-миш, редкие сорта гранатов, мед – все, чего желает душа, находили в этом благословенном месте путешественники.
Подобно лавине русы устремились вниз, в ущелье.
Как хищник терзает свою добычу, так северные варвары растерзали Ардебиль.
Они награбили больше, чем могли унести – боги сказали Олегу правду. Телеги и мулы стали самым востребованным товаром, за них легко платили жизнью подданные правителей Саджидов.
Воротившись в Хазарское море, русы один из островов превратили в базу, свозили сюда награбленное и делили добычу.
Ширваншах Али ибн аль Гайтам призвал добровольцев, усилил флотилию купеческими судами и вышел против захватчиков.
Весь флот Ширваншаха вместе с ним самим отправился на дно моря.
Так прошла зима, на Хазарской реке стал трещать лед. Теперь на время оставим нашего героя в Хазарском море, и перенесемся в Итиль.
… Свидетельства крайней жестокости русов, их бесчинств на землях Ширваншахов и Саджидов приходили в Итиль, и Ратмир лишился покоя. «Если бек отдаст Олега сарацинам, мне путь в Киев будет заказан. Руки Ольги и Игоря дотянутся до моего горла, где бы я ни спрятался», – размышлял хан.
Худшие опасения Ратмира подтвердились: в Итиль к беку прибыли послы Аббасидского эмира с требованием отомстить за пролитую исламскую кровь.
Бек Аарон призвал Ратмира к себе.
– Русы залили кровью земли правителей Саджидов и Ширваншахов, – пожаловался бек Ратмиру, – и поставили меня в тяжелое положение.
– Я разделяю скорбь моих земляков и родственников, – осторожно согласился Ратмир.
– Так угодно Богу, – возвел к потолку глаза бек. – Сарацины в моей гвардии уже требует крови русов за кровь своих близких. Придется отдать им Олега. Иначе меня сочтут предателем.
По сведениям, которые доставлял Ратмиру верный человек из лагеря русов, Олег утопил флот Ширваншаха и собирается восвояси.
– Олег привезет богатые дары. Какая тебе выгода отдавать его сарацинам, Светлейший?
– Выгода прямая. Во-первых, мы сохраним мир с соседями и мир в собственном каганате. А во-вторых, получим всю добычу хакан-руса. И в придачу его самого…
Сердце Ратмира оборвалось. Мимо Итиля плыли ледяные торосы, берега Хазарской реки вскрылись. Вот-вот армия Олега пойдет мимо столицы вверх по реке…
Ратмир поклонился беку:
– О, мудрейший, мудрость твоя не знает равных.
На слабеющих ногах хан вышел из покоев бека и кинулся к Вельдраде.
– Я погиб, Вельдрада! Спаси меня, – хватая колдунью за юбки, умолял хан Ратмир. – Я тебя озолочу, не перед чем не постою. Хочешь, возьму тебя в жены?
Хохот Вельдрады сотряс стены шатра.
– Я же тебе в матери гожусь, хан! – веселилась колдунья. – Ты не дрожи, все сделаю и так. Только забери у Вещего Олега Небесный Круг и «Седьмую книгу Соломона».
– Как я их заберу?
– Об этом пусть твоя голова болит, – пожала плечами хазарская ведьма.
– Хорошо! Скажи, где Круг и книга находятся, и я принесу их тебе.
– Книга в сундуке, а Круг в ладанке на груди у волхва, – зловещим шепотом произнесла старуха. Больше хан спросить ничего не успел, Вельдрада погрузила его в сон.
Проведя обряд, колдунья разбудила хана.
– Ты вернешься в Киев, дорогой Ратмир. Все будет хорошо, если ты поклонишься богам русов.
– Как? – Ратмир растерялся от неожиданности. – Я верую в Аллаха, а они поклоняются истуканам. Зачем мне менять мою веру?
– Чтобы выжить, – просто объяснила Вельдрада. – И не забудь про Солнечный Круг и книгу. Если ты нарушишь обещание, я тоже нарушу свое.
С чумной головой Ратмир покинул шатер. В сердце его жило только одно желание: бежать и бежать немедленно. Если не хакан-рус, то бек убьет его. И оба за предательство!
… Море и ветер переменились, и Олег понял, что пора уходить. Протрубил рог, и флотилия русов подняла якоря и покинула то, что осталось от страны Ширван.
Вот на правом берегу Волги-Хазарской реки показались минареты соборной мечети, и Олег велел бросить якорь. Растянувшись по реке, флотилия замера. Ладьи с добычей для бека Аарона встали под разгрузку.
Это был не самый лучший для Хазарии день.
Бек ждал возвращения армии русов, но обещанные дары не радовали бека. Хакан-рус был врагом, и врагом сильным. Каган-беку совсем не хотелось задерживать флот Олега под Итилем, но его желание ничего не значило. На карту была поставлена судьба Хазарии и его собственная жизнь!
Сарацинские военачальники недвусмысленно дали понять, что Аллаху угодна смерть неверных. На всякий случай бек тайно отправил жену и дочерей в Царьград.
Напряжение стало почти осязаемым, когда первые драккары русов встали напротив Итиля.
Итиль возвышался над рекой, ощеренный и неприветливый. Из каждой бойницы за русами наблюдали сотни пар глаз. Песах со своими лучниками держал наготове стрелы.
На берегу русов встречали гвардейцы Аарон-бека. По их непроницаемым лицам ничего нельзя было понять.
И потянулись от реки к городу телеги с обещанными дарами для каган-бека.
Бек Аарон принял послов, благодарил за дары:
– Хакан-рус Олег держит слово, – похвалил бек завоевателя, – и мы тоже держим слово. Передайте хакан-русу Вещему Олегу мое приглашение: мы просим хакан-руса посетить Итиль и принять наши дары.
Стоя на носу головного драккара, Олег смотрел на город, ждал возвращения послов. День клонился к закату. На сердце было неспокойно.
Как обычно, из воздуха возник Чернокрылый, Олег ощутил холод за спиной.
– Что?
– Бек не хочет ссоры, – сообщил дух. – Он примкнет к победителю.
– Чтоб тебе пропасть! – разозлился Олег. – Разве не я победитель?!
– Слушай богов, они скажут тебе все, мой господин. – Чернокрылый растворился в надвигающихся сумерках.
От досады Олег только сплюнул за борт. Обереги и заговоры, перевоплощения и пророчества – он испробовал все, а будущее было затянуто пеленой! Не иначе, происки Тринадцати Вершителей…
Шум и крики у противоположного борта привлекли внимание волхва.
Стражники втянули на палубу хана Ратмира. Без всякого почтения поволокли полумертвого от страха, мокрого, продрогшего хана к Олегу.
Увидев Ратмира, Олег поморщился: изнеженный киевский наместник выглядел как вор и бродяга. Грязный, мокрый, со спутанными волосами, в изорванном кафтане, босой.
– Великий князь, – еле слышно бормотал хан, – как я рад тебя видеть. Уходи домой. Сарацины требуют твоей головы, и бек Аарон не сможет отказать им. Сарацин большинство в его гвардии.
– Уведите нашего гостя, дайте ему одеяла и накормите.
– Князь! – Хан Ратмир попытался вырваться из крепких рук стражников.
– Не до тебя, хан, – прикрикнул Олег. Волхв увидел, как от городской пристани отплыли драккары послов.
Выслушав просьбу Аарон-бека, Олег кивнул:
– Я приму приглашение.
Безмолвный Труан жестом отдал команду, корабельщики подняли якорь. В знак мирных намерений устрашающую голову дракона сняли с носа корабля, и поплыли к Итилю.
Гвардейцы сопроводили Олега в крепость.
Бек Аарон был весьма любезен, после положенных приветствий он обратился к хакан-русу:
– Ты и твоя армия находитесь под защитой кагана и бека. На хазарской земле ты можешь ничего не опасаться.
Правитель Хазарии устроил заморскому гостю достойный прием. Выше всех похвал был томленый в вине барашек, гранаты, виноград, орехи с предгорий Кавказа и рубиновое вино, терпкое и плотное. Обещания дружбы и любви лились, как вода в полноводной реке.
Бек не поскупился на дары: рубашки из тончайшего шелка, наложницы и оружие были превосходны.
Лживое слово бека не усыпило бдительности волхва.
– Нужно убираться отсюда подобру-поздорову. Мягко стелет Аарон, – сказал Олег военачальникам, вернувшись на драккар.
– Князь Олег, – обратился к волхву Гуды, – хан Ратмир говорит, что у него есть для тебя важное сообщение.
– Не сейчас, – бросил Олег. – Готовься к отплытию.
– А что делать с ханом?
– Заберем с собой. Он нам еще пригодится, – подумав, отвечал Олег.
Протрубил рог, и русы повели просевшие от чужого добра ладьи вверх по Волге.
Добыча оказалась так велика, что переход из Волги в Дон затянулся. Войско на волоке растянулось, образовало два лагеря – на берегу Дона и на берегу Волги.
О Ратмире все словно забыли. Предоставленный сам себе, хан слонялся по берегу Волги, несколько раз пытался сбежать, но стража посадила его под арест.
– У меня важное сообщение для князя, – канючил Ратмир, – пустите меня к нему!
Обозленный начальник стражи пригрозил утопить хана.
Беспокойство Олега нарастало, он подгонял военачальников, они трудились до изнеможения, до кровавых мозолей. Рабов на погрузке и разгрузке стегали плетьми, и они падали замертво.
Олег совсем потерял покой, когда во сне снова увидел гибель рати.
Усталые воеводы просили дружинам отдых, волхв не хотел слышать никаких оправданий и угрожал им расправой.
Усталость взяла свое. В одну из ночей сон сморил караул, заснули сторожевые разъезды.
Кавалерия сарацин возникла из предрассветной дымки, как призрак.
Пятнадцать тысяч закованных в панцири всадников с копьями наперевес пришли с берегов Хазарского моря за головами русов.
Земля гудела под копытами, блестели островерхие шлемы в сером свете наступающего утра.
– Назад! К реке! – закричал Олег, выбегая из шатра.
Но вражеская конница зажала армию русов в междуречье: путь к Дону преграждали хазарские гвардейцы во главе с Песахом, путь к Волге отрезали гвардейцы-сарацины. Фланги русских дружин были смяты по мановению ока.
Три дня и три ночи длилась сеча.
Видение Олега стало явью: предсмертные хрипы, стоны, ржание лошадей, и над всем этим – стаи ворон, вестников смерти.
Вокруг волхва творилось невообразимое, русы падали один за другим, сотни, тысячи…
