Анна Вонг
Канарейка в клетке
Ну-же, поговори со мной, я ведь абсолютно чужой человек, возможно, мы больше никогда не увидимся, просто скажи мне, что ты чувствуешь. Поделись. Не держи в себе эту боль, ненависть, может даже любовь. Что у тебя внутри, Армандо?
– Я не знаю, Марго. Слишком много всего.
– Есть ли то, что беспокоит тебя сейчас сильнее?
– Лука.
– Ненавидишь его? – спросила Марго, положив свою ладонь на мою.
– Ненавижу. Себя. За то, что превратил лучшего друга в цепного пса, заставлял прикрывать последствия своих необдуманных поступков, за то, что плевал ему в душу, когда он нуждался во мне. Ненавижу себя за предательство. А потом ненавижу его.
– Но все еще можно исправить. Прошлое, связывающее вас, слишком сильно, разве не стоит дать вашей дружбе еще один шанс? То, что он делал для тебя на чаше весов гораздо тяжелее того, что он полюбил твою пленницу. Ведь ни женщину, ни любовь всей твоей жизни, ни мать твоих детей, а просто невольницу.
– Предательство карается смертью, Марго. Ты просто не понимаешь законы нашего мира. И не важно, кто это. Друг брат или отец.
– Что дал тебе твой клан, когда тебя сместили с позором и даже не дали слова оправдаться? Что дал тебе кодекс или совет? Ты для них тоже предатель, Армандо. И чуть не сдох. Единственный из всего твоей семьи, кто остался рядом, хотя тоже потерял свое положение – это Лука. Даже не смотря на то, что ты фактически уже не его босс, он продолжает быть рядом с тобой, а ты готов отказаться и от него и от вашей дружбы. Так кто еще тут предатель?
Мы возвращались из квартиры Марго молча, каждый думал о своем. Слова Маргариты запали мне глубоко в душу. Она ведь права, но я не могу переступить через обиду и злость. Не сейчас, может позже.
Нас никто не встречал, с кухни раздавался веселый смех и отголоски непринужденной беседы. Энрике был звездой вечера. Высокий блондин с серыми глазами и обворожительной улыбкой, мускулистые руки, увитые замысловатыми узорами татуировок и крепкое телосложение, весь вид парня говорил о том, что он долгое время проводит в зале и следит за своим здоровьем.
Когда вся компания перешла в большую гостиную, Энрике заявил с серьезным видом:
– Я вижу только один способ, попасть в логово Мартино не вызывая никаких подозрений. Способ неоднозначный и опасный, с ним может справиться только один человек. И это ты, Карина.
Глава 37
Карина
– Я?! В каком смысле?? Вы понимаете, что это смерть?
Внутри меня словно что-то оборвалось, вернуться туда, откуда только недавно сбежала, было для меня равносильно смерти.
– Я не позволю использовать Карину как наживку. Даже не думай, Энрике – подал голос Лука.
– Сейчас все объясню. Карина так или иначе является связующим звеном в бизнесе Мартино, верно? – проговорил карабинер.
Все кивнули.
– Так вот. Она должна заявить свои права на долю в бизнесе. И ради этих переговоров Карина отправится, причем официально, на базу Сарто. Только так она может попасть внутрь и только так ее появление не вызовет никаких подозрений. Конечно, одной ехать очень опасно, поэтому, я поеду с ней, в качестве телохранителя.
– Почему просто не ворваться туда с группой захвата, перестрелять всех уродов и забрать девушек? – возмутилась Марго.
– Наверное потому, что мой босс, да и все карабинеры едят из руки Мартино? Поймите, клубок, который спутывали не один год, развязать за месяц просто невозможно! Я могу доверять только своим людям, небольшой команде, с которой я работаю. Один из моих людей уже внедрен в клан Севера, но мой парень находится в самом низу цепи, на побегушках. Он может только вынюхивать, очень аккуратно и приносить мне крупицы информации. В остальном он пока бесполезен.
– Но я не смогу защитить себя, в случае опасности. Не умею обращаться с оружием, не умею вести себя как расчетливая сука – прошептала я.
– А вот тут не согласен – подал голос Армандо – у тебя отлично получилось вжиться в роль надменной стервы на встрече донов Италии.
– Прекрасно. Значит, Армандо поднатаскает тебя в этом. А по оружию и самообороне могу помочь я – подытожил Энрике.
– Нет! – неожиданно рявкнул Лука – я сам.
– Как скажешь. Я буду курировать всю эту «недооперацию» и молить всевышнего о благословении.
– А что делать мне? – уточнила Марго.
– На тебе внешний вид Карины, продумай ее образ от и до. И, конечно, написание статьи, с подробным изложением всего, что мы узнали или еще узнаем.
– Сделаю! Марин, поможешь с подбором одежды и украшений?
– Без проблем.
– Приступаем с завтрашнего дня. Мы должны управиться за месяц, лучше раньше. В Неаполе сейчас тихо, совсем недавно было объявлено о вашей смерти, мы все сделали красиво, подробностей рассказывать не буду, просто знайте, для Мартино вы мертвы. Теперь он немного расслабится и на радостях сотворит какую-нибудь глупость.
Следующие три дня мы с Армандо и Лукой встречались на кухне каждое утро.
– Нет, Карина. Надменнее, еще больше брезгливости, больше пафоса! – говорил Герра.
– Не могу. Ну не получается – злилась я.
– Просто Армандо плохой учитель – хмыкнул Лука.
– Если ты не закроешь рот, то я вырву твой язык – рявкнул Арман.
– Посмотрим, кто окажется быстрее? Мой нож или твоя рука, которая даже от удара по столу будет ныть. А потом будешь ныть и ты, как первоклассник – расхохотался Лука.
– Заткнулись оба, сейчас же!
Парни удивленно уставились на меня, а я подняла вверх пистолет и смотрела на них с такой злостью. Ей богу, их перепалки за эти дни так опостылели, уж не знаю, специально ли делали все это, чтобы подготовить меня к вылазке на базу Мартино или просто решили вести себя как придурки, но сейчас я очень хотела снести каждому из них голову.
– А то что, Карина? Ты ведь слабая, пришла просить денег у самого влиятельного дона Италии, но боишься сделать даже шаг, чтобы приблизится к столу для переговоров – Армандо решил переиграть ситуацию.
– Я не собираюсь играть с тобой в переговоры. Потому что пришла назвать конкретную цифру и уйти!
Я скользнула взглядом по Луке и, ухмыльнувшись, спросила:
– Твой пес так и будет сидеть здесь? Боишься остаться один на один с девушкой?
Лука, очевидно охренел, Армандо тоже. Лука вытаращил глаза, но все же поднялся с места и тихо вышел, полушепотом ругаясь последними словами.
– Миллион евро.
– Меня устраивает, птичка.
– Ежемесячно.
– Ха-ха! Губа не дура.
– Ты достаточно пользовался моим именем для наживы. Теперь пора платить по счетам, Мартино.
– Я все еще не доверяю тебе, Карина. Сейчас мы проверим, насколько чисты твои намерения. Действительно ли ты хочешь заработать на шлюхах или задумала что-то еще.
В комнату с шумом ввалился Лука, таща за собой упирающуюся Марго.
– Стреляй, Карина.
– Что?
– Выстрели! Испачкай руки в крови и докажи мне, что это не подстава.
Я трясущимися руками направила пистолет на Марго, а затем отбросила его в сторону и присела на пол. В памяти всплыли образы мертвого Данте, раненого Луки, море, океаны крови и смерть. Казалось, воздух напитался металлом, вот-вот раздадутся предсмертные стоны и последние крики обреченных на погибель.
– Не могу, господи, это так страшно.
– Карина, ты должна быть готова ко всему. Мартино не дурак, он обязательно тебя проверит. И если попросит стрелять – стреляй, попросить резать – режь. Но любое оружие можно использовать так, чтобы причинить минимальный вред, милая. Я научу, хочешь, я даже подставлю свое тело под твой удар. Это единственный выход, Карина. И единственный шанс, другого не будет – шептал Лука, поглаживая меня по плечу.
– Ты просишь о невозможном. Как я могу причинить кому-то вред? Как мне потом жить с этим?
– Тебя подстрахует Энрике. Если что – выполнит грязную работу за тебя, просто прикажи ему, хорошо? Но мы должны подготовиться ко всему. Сарто непредсказуемый и жестокий, даже проработав десять возможных ситуаций, может случится одиннадцатая, ты должна быть готова и к ней. Попробуешь еще раз?
Я кивнула, Лука помог мне подняться.
– Если Мартино прикажет тебе кого-то убить, скажи, что для грязной работы у тебя есть собственный пес. Поняла? – спросил Армандо.
Я кивнула. Сбежав из кошмара, я думала, что снова смогу обрести свободу. Но прошлое не отпускает, оно хватается за меня своими мерзкими щупальцами и снова пытается вернуть назад. Господи, как же я хочу, чтобы это все закончить…
После обеда мы с Лукой вышли во двор, чтобы приступить к ежедневным тренировкам.
– Замерзла?
– Немного – ответила я поежившись.
– Сейчас тебе станет жарко – хитро улыбнулся Лука.
И он оказался прав, уже через пол часа мне хотелось снять себя кожу, а не только избавиться от спортивного костюма. Я уперлась руками в колени и пыталась отдышаться, сердце бешено стучало в груди а мышцы ныли от непривычного напряжения.
– Отдохнула? Теперь попробуем с оружием.
– Тебе не терпится умереть Лука? – съязвила я
– Ха-ха, для начала попробуй хотя-бы поцарапать меня!
Оставшийся час я безрезультатно пыхтела, делала нелепые выпады и пыталась ножом задеть Луку. Нулевой эффект, тот лишь усмехался и медленно уворачивался от очередного моего нападения. Затем я психанула и повернулась к нему спиной.
Он тихо подошел сзади и приобнял меня за плечи:
– Не расстраивайся – тихо прошептал Лука мне на ухо – еще немного тренировок и ты сможешь.
Я резко вывернулась из его объятий и повернулась лицом к Луке, приставив нож к его шее.
– Не ты ли мне говорил, что бой не окончен, пока противник все еще держит оружие в руках.
– Умница! Подловила – расхохотался Лука – но я все еще не вижу на своем теле царапины.
Мы сели на промерзлую землю и я оперлась спиной о грудь Луки. Снова мы сидим рядом, но все еще не можем быть вместе. Обида и злость потихоньку отступают на второй план, растворяясь в заботе и нежности Луки, но я не могу быть счастливой с мужчиной из другого мира. Пусть даже люблю.
– Хочешь, я немного расскажу тебе о себе? О себе прошлом, милом и добром парне, который был очень счастлив – спросил Лука, поглаживая мои волосы.
– Неужели ты не родился с пистолетом в руках? – тихо рассмеялась я.
– К счастью нет. Мой отец был на службе у отца Армандо всю свою жизнь, я появился на свет, а через год отец погиб в очередной разборке, так что я совсем не помню, каким он был.
– Мне очень жаль.
– Я рос с мамой, она была прекрасной женщиной и старалась подарить мне намного больше радостных воспоминаний, пока не придет мое время служить во благо клану. Знаешь, каким было мое любимое занятие?
– Наверное играть с пистолетами или машинами? – предположила я.
– Совсем нет. Вышивать.
Я удивленно вскинула брови и развернулась к Луке лицом, пытаясь понять, шутит он или нет. Даже схватила его лицо руками пытаясь лучше рассмотреть глаза.
Он расхохотался и накрыл мои ладони своими, поднес к губам и стал согревать дыханием.
– Чистая правда, Карина. Я был таким милым, домашним мальчиком, обожающим животных и цветы. и вот каким сделал меня этот чертов мир. Я очень хотел бы посмотреть на твой мир, Карина. Ты покажешь мне?
– Приглашаешь меня на свидание или гидом? – спросила я.
– И то и другое, но плачу я – подмигнул мне Лука.
Мы гуляли по городу до поздней ночи, побывали в десятках мест, ноги ныли, холод пробирал до костей, но я была счастлива. Впервые за долгое время я почувствовала себя человеком. Безусловно, до нормальности было еще очень далеко, но я осознала, что это возможно. Лука не настаивал на внимании или близости, он просто был рядом, как старый, добрый друг, мало говорил, но много делал. И я ему благодарна за это, мне кажется теперь я не смогу никогда больше поверить словам. Слишком много их было, и все они стали пылью, оставив после себя слой боли и разочарования.
Последней нашей остановкой стало шоу небесных фонариков. Сотни ярких фигур плыли по реке и взмывали вверх, восхитительное зрелище, выворачивающее душу наизнанку. Они – как люди с мечтой, некогда обычные, но теперь в них горит огонь, который уносит их в объятия сероватого небесного простора. Это свобода, это жизнь, это высота.
– Карина, нам нужно заехать в еще одно место, но я понятия не имею где это, поможешь с навигатором.
– Конечно. Давай адрес.
Примерно через два часа мы припарковались у симпатичного домика из светлого дерева с огромным садом, в котором все еще цвели всевозможные, поздние цветы.
– Чей это дом? – спросила я, удивленно осматриваясь.
– Это не совсем дом, милая. Это камень, первый краеугольный камень для создания мира, в котором я хочу жить только с тобой. Я обещал тебе и я сдержу обещание. Я знаю, что план Энрике не закончится на твоей отправке на Север, он намного шире и опаснее, но это уже наша с Армандо забота. Я не знаю, смогу ли выбраться из этой истории живым, но я очень хочу знать, будет ли меня кто-то ждать на светлой стороне.
– Я буду ждать. Обещаю – прошептала я, глотая слезы.
Лука поцеловал меня в макушку, и я словно ощутила неистовый стук его сердца в своей груди. Он готов оставить свою тьму и переступить черту навстречу моему свету. А я буду ждать, я не могу иначе.
Глава 38
Лука
Я снова вынужден прятаться за хрупкой спиной любимой женщины, снова взваливаю на нее непомерный груз и отправляю в логово зверя. Но в этот раз другого выбора нет. Это единственный способ. С каждым днем у Карины все лучше и лучше получалось владеть оружием, но до идеала далеко, я искренне надеялся, что ей и вовсе не придется применять эти навыки.
– Приходите ужинать – улыбнувшись, сказала Марина, заглядывая в комнату.
– Спасибо, сейчас подойдем – ответил я, и снова вернулся к разговору с Энрике и Армандо.
– Ты ведь понимаешь, что твой план должен быть точным и продуманным на все сто процентов? Если с Кариной что-то случится – пуля в голове тебе обеспечена, и я не шучу.
– Знаю, Лука. Я не посмею подвергать опасности жизнь человека, будь уверен, я сделаю все, чтобы Карина оставалась в безопасности на базе Мартино и за ее пределами. Но неужели вам двоим не интересно, какой будешь ваша дальнейшая судьба? Вы же понимаете, что я не могу оставить вас на свободе?
– Это было бы слишком для тебя, верно? Для карабинера посадить мафиози означает сорвать джекпот – расхохотался Армандо.
– А что я по-твоему должен сделать? Поклониться и вручить тебе медаль? Ты торгуешь оружием, которым после убивают твоих соотечественников зарубежные террористы! Чего ты хотел, Армандо? Цветов и красную дорожку?
– Ты прав, Энрике. Мы должны понести наказание по закону совести и нашей страны. Но сейчас это не главное, мы обязаны вытащить девушек из рабства и отправить их домой. Но у меня все же будет одна просьба.
– Какая же? – Энрике потянулся к чашке с давно остывшим кофе.
– Сохрани все в тайне. Не говори Карине и Марго, что нас ждет, хорошо?
Я достал из кармана данные счета и протянул листок карабинеру.
– Это все деньги, что у меня есть. Передай их Карине, пусть использует для благотворительных целей, ладно? Кровавые деньги отмыть смогут лишь искренние слезы счастья тех, кто отчаянно нуждается в помощи.
– Мои отдай Марго. Пусть развивает на них свое независимое СМИ, освятит проблему и придаст огласке те подробности, которые посчитает нужным. Нужно привлечь к этой проблеме как можно больше внимания – проговорил Армандо и отдал документ.
– Ох, парни, постараюсь. Но в период расследования ваши счета наверняка будут арестованы, как и все имущество. Посмотрю, что смогу сделать.
– Давай-ка постарайся, ладно? Мы тут вроде как шкурами рискуем ради благого дела – буркнул Герра.
– Это ведь не просто месть Мартино, верно? Хотите уничтожить его за то, что опозорил и выставил вон из клана?
– Не будем об этом.
После ужина я предложил Карине снова пойти на прогулку. Мне безумно не хватало общения с любимой, хотя мы практически весь день проводили вместе. Я так скучал по тем чувственным, редким и тихим встречам, когда мы растворялись друг в друге, потому что кроме нас двоих вокруг не существовало никого.
Гуляя по парку я взял ее за руку и тихо спросил:
– Как ты, милая? Тебе стало хоть чуточку легче?
– Немного, но я все еще не чувствую себя свободной до конца. На меня давит огромный груз вины, хоть и косвенно, но я все же имею отношение к бизнесу отца Джеммы, и поэтому именно я должна все это закончить.
Карина резко повернулась и прижалась к моей груди, я гладил ее по голове и ощущал дрожь в ее теле. Столько на ее долю выпало бед, столько разочарований, столько боли, что я все еще не знаю, как она может быть такой сильной, как может держать себя в руках, как не сошла с ума…
– Я знаю, девочка моя, тебе страшно. Мне тоже. Но я уверен, что ты справишься, а я сделаю все, чтобы тебе в этом помочь. Обещаю. И в этот раз это не пустые слова.
– Как ты можешь бояться, Лука? Разве в вашем мире страх это не уязвимость, разве не слабость? – удивилась Карина.
– Знаешь, я теперь как призрак. Стою на границе двух миров и ожидаю вердикта. Оборачиваюсь назад, вглядываюсь в некогда родную тьму и понимаю, что не хочу возвращаться назад. Не желаю снова становиться цепным псом, опостылело мне жить по чужим уставам и быть преданным тому, кто меня уничтожил. А впереди светлый мир, полный радости, новых открытий. Мир, где я, возможно, смогу быть счастливым, но не знаю, должен ли я войти в него. Смогу ли жить как обычный человек? Такие люди, как я тоже умеют бояться, Карина. Сейчас мне есть, что терять.
Мы гуляли по полупустым улицам до поздней ночи, смеялись, обнимались и наслаждались друг другом. А я снова соврал, не сказал всей правды, не смог произнести то, что в который раз разобьет вдребезги хрупкое сердце моей женщины. Не смог сказать, что возможно мы больше не встретимся. Скорее всего, всю оставшуюся жизнь я проведу в серых каменных стенах и смогу смотреть на мир лишь через железные прутья тюремной клетки. Пусть лучше Карина думает, что я умер, пусть не знает, что я год за годом превращаюсь в иссохшее, безжизненное тело…
Сегодня я безмолвно прощаюсь со своей любовью, возможно навсегда.
С первыми звуками салюта я обнял лицо Карины ладонями и поцеловал в губы, трепетно, пытаясь запомнить вкус каждого миллиметра нежной кожи, насладиться каждым вздохом, не упустить ничего, о чем смогу думать все последующие годы. Вгоню этот день глубоко в подсознание, чтобы раз за разом, вспоминая, мучить себя, и молить всевышнего дать нам второй шанс, хотя бы на небесах.
Сердце стучало так сильно, выло, словно раненый зверь, а я вдыхал аромат волос любимой женщины и пытался сдержать рвущиеся из глаз слезы.
Я только нашел ее и опять вынужден отпустить, она права, в этом мире мы не можем быть счастливы. Сама вселенная против нас. Случайность свела людей из двух разных миров, так необдуманно, и теперь мы вынуждены терять друг друга снова и снова, разбивая сердца вдребезги и разрывая души в клочья…
Уже завтра мы все вместе вылетаем в Неаполь, уже завтра наша жизнь изменится, и никто не знает, как именно…
Армандо
– Марго, ты здесь? – спросил я, просовываясь в приоткрытую дверь.
– Да-да, входи – помахала Маргарита рукой и закрыла крышку ноутбука.
– Нет, давай съездим в город – предложил я.
Марго удивленно вскинула брови, завязала волосы в тугой пучок и схватив куртку вышла в коридор.
– Что-то случилось?
– Нет, все хорошо, просто хочу голову проветрить. Ты не могла бы показать мне свое любимое место в городе? Завтра мы уезжаем, и кто знает, смогу ли я когда-нибудь еще побывать здесь.
Маргарита внимательно посмотрела мне в глаза, и кивнула.
Через полчаса мы припарковались у дамбы. Шум реки, резко срывающейся вниз с огромной высоты, был громче наших голосов, холодные брызги били в лицо, а осенний ветер играл в волосах Марго, растрепывая идеальные, огненные кудри.
– Я люблю бывать здесь, когда хочется поговорить или поплакать. Не нужно удивляться, такие оторвы как я тоже плачут. Только этого никто не видит. А вода видит, слышит, и плачет вместе со мной. Водопад отзывается протяжным ревом, бросается вниз и тут же забывает обо мне, смывает чистой водой всю боль, уносит ее далеко за горизонт, и мне становится легче.
– Красиво…
– Красиво. Ты ведь хочешь что-то сказать, правда? Вода выслушает, расскажи все, что тебя беспокоит. Поделись болью, Армандо, не неси ее сам, это очень тяжело, я знаю…
Я молчал. Мне казалось, как только открою рот, от кристальной, прозрачной воды не останется и следа, от моей горечи и грязи она превратится в черную, липкую жижу.
Подойдя к самому краю, я наклонился, переваливаясь через ограждение. Марго осталась стоять чуть поодаль, дав мне возможность выговориться.
Я не знаю, кто я… Я только знаю, кем был. Мне страшно. Потерял друга, потерял дом и стал изгоем в родной стране. Нет у меня больше ни статуса, ни власти, нет друзей и близких. Все те, кто пожимали мне руку улыбаясь, теперь сложили губы в зверином оскале и рвут себе подобных на части, чтобы ухватить кусок пожирнее от того, что когда-то принадлежало мне…
Но как интересно устроен мир, когда ты стоишь на краю и вот-вот прыгнешь вниз, судьба возвращает тебе давно потерянных родных людей или дарит новые знакомства. Надеюсь, дед, ты будешь гордиться мной. Станешь уважать меня за то, что я смиренно приму наказание за совершенные преступления и отвечу за них по закону. Я не стану бежать, как трус, а с гордостью войду в клетку или приму пулю в лоб.
Кто знал, что птицелов сам окажется пленником?…
Есть у меня в груди непонятное чувство, особенное, будто слишком долго спавшее, но такое теплое и родное. Я не могу понять что это, но четко знаю, что оно разгорается сильнее, когда рядом она. Ее огонь полыхает так сильно, что может поглотить всех, кто находится рядом с ней.
Она особенная, живая, настоящая и какая-то родная… Наверное этого мне не хватало все эти годы, но, увы, мне суждено только терять, обретать это удел людей из другого мира…
Прощай, Марго… Товарищ Хера благодарит тебя за то, что показала, как может белое стать черным и наоборот. Он говорит тебе спасибо за смелость, за твою искренность и за то, что несмотря на черноту моей никчемной души ты смогла рассмотреть в ней белое пятно…
Ты умница, девочка! Такой воле к жизни и чувству справедливости можно только позавидовать. Неси свой спасительный огонь через то, что ты делаешь, и зажги им как можно больше сердец. Одно ты уже спасла, хоть и поздно…
Легкая девичья рука легла на мое плечо, я развернулся и обнял Марго, крепко прижимая к сердцу. Она не оттолкнула, словно знала, что мне это необходимо, так хочется чувствовать чужое тепло, если ощущаешь – значит, все еще жив.
Пусть этот момент останется в моей памяти, единственное и прекрасное мгновение, которое я хочу пронести через годы, которое будет напоминать мне о том, что я все еще человек…
Глава 39
Карина
Мы прибыли в Неаполь ранним утром, город, окутанный густым облаком тумана все еще спал. Совсем скоро все изменится, на улицы выползут полусонные прохожие, а тишину заменит гул проезжающих автомобилей. Здесь снова закипит жизнь, нос защекочет аромат выпечки и свежесваренного кофе, но я не почувствую его. Он не сможет пробиться через леденящий душу страх, привкус боли и горечь, что осела на стенках моей души.
По пути из Неаполя в Тренто, я возвращалась мыслями в дом, который на месяц стал прибежищем таких разных людей, объединенных одной целью.
Как четко видно теперь грань человечности. Как просто теперь отличить добро от зла.
Каждый из нашей странной компании – человек. Думаете это глупо? Думаете, я простила Армандо, и теперь мы станем друзьями? Нет. Такое не прощается, такое нельзя забыть.
Но это не отменяет того, что он человек. Даже в самой темной душе, даже в самом черном сердце есть росток чего-то чистого и светлого. Именно этот свет и делает нас людьми. Только вот добраться до него удается не каждому. Видит его только тот, кто смотрит, открывается он тому, кто готов пройти через боль и холод, чтобы прикоснуться к прекрасному.
Я не смогла увидеть в Армандо свет, мне это было не нужно, моя роль была в том, чтобы пробить в этом сером, грубоватом камне брешь, через которую кто-то другой смог бы добраться до ледяного сердца. Теперь я это понимаю.
Каждому в этой жизни высшие силы дают шанс на искупление, но не каждый хочет им воспользоваться. Многим хорошо живётся в луже грязи, из которой они периодически бросают комья в проходящих мимо людей, выглядящих чуть счастливее, чем они. Надеюсь, что Армандо сможет выбраться из тьмы, потому что потерять такой огонь, как Марго – преступление против любви.
Сегодня все выглядели особенно задумчивыми, никто не знал, будет ли успешен наш план или же станет самым оглушительным провалом, но я видела в глазах сидящих рядом людей, яркий огонь искреннего желания помочь. И пусть каждый из нас изначально согласился на эту операцию ради себя – сейчас мы здесь ради друг друга, ради борьбы за честь и свободу.
Мы здесь ради мира. Ради спасения девушек и себя самих. Ради освобождения своих душ из цепких, когтистых лап тьмы.
Я достала из рюкзака блокнот и карандаши и обвела взглядом всех присутствующих: усердно печатающую на ноутбуке Маргариту, дремлющего Луку, хмурого Армандо, нервно встряхивающего вспотевшие ладони и Энрике, то и дело потирающего красные от недосыпа глаза.
Кучка неудачников, если так посмотреть. Такие разные, но сидим сейчас здесь, в старом минивене и думаем об одном и том же. У всевышнего для всех одинаковые мерила. Для властных и богатых, для бедных и несчастных, для молодых и старых. На чаше весов важны только дела, а не положение в обществе.
Штрих за штрихом, черта за чертой. Взмах карандаша, первый, второй, пятый…
Я нарисую вас счастливыми, навеки запечатаю радость на бумаге разноцветными полосами, я подарю вам улыбку, и если вы однажды забудете, как смеяться, больше не сможете сказать, что счастливы, если жизнь снова будет рушиться, как потрескавшаяся, старая башня – просто взгляните на ваши, нарисованные лица. Вернитесь в этот день, вспомните, как были счастливы, когда боролись за добро, найдите в себе силы улыбнуться снова.
Энрике припарковал машину у заброшенного офисного здания из грубого камня, которое внутри оказалось чистым и аккуратным. Мы поднялись на второй этаж и вошли в одно из помещений.
– Штаб-квартира – пояснил Энрике – здесь конечно не номер люкс, но нам не нужно лишнее внимание. Псы Мартино на каждом шагу, в городе нам не удастся долго оставаться незамеченными, поэтому остановимся здесь. Девушки, проходите в ту комнату и готовьтесь. Через час встречаемся на кухне.
Марго помогла мне одеться и нанести макияж. Я рассматривала свое отражение в зеркале и репетировала надменное выражение лица. Улыбалась, вскидывала брови, жестикулировала и водила плечами.
Красное платье, цвета крови, черный жакет оверсайз и туфли на высоком каблуке. Тонкая жемчужная нить на шее и такие же серьги в ушах. Алая помада – как финальный хедшот. Карина Шаркова готова отыграть роль расчетливой стервы.
Выйдя из комнаты, встретилась глазами с Лукой. Снова эта боль, снова страх и печаль. Это слишком сложно и тяжело для нас обоих. Но назад дороги нет.
– Прекрасно выглядишь, милая – шепнул он, целуя мою руку.
– Спасибо.
– Знаешь, я давно должен был сказать тебе о своих чувствах прямо, показать все, что у меня на душе и сердце. Прости, что не сделал этого раньше.
«Хотел бы я знать, зачем звезды светятся. Наверно, затем, чтобы рано или поздно каждый мог вновь отыскать свою». – проговорил на ломаном русском Лука.
– О боже, маленький принц! – воскликнула я удивленно.
– Верно, девочка моя. Я отыскал свою звезду, самую яркую из тех, что когда-либо встречал на черном атласе ночного неба. Я люблю тебя, Карина. И буду любить до тех пор, пока последняя звезда на небесах не угаснет, а когда это случится – потухну и я. Я пронесу это прекрасное чувство через годы, и с каждым днем оно будет ярче и смелее, чем вчера.
– Я люблю тебя, Лука. Пусть сбудется каждое сказанное тобой слово и каждая мечта, мы этого заслужили.
Я протянула ему лист бумаги, что судорожно сжимала в дрожащих ладонях.
– Хочу, чтобы мы всегда были так счастливы, как на этом рисунке, Лука. Пусть это будет не просто, но мы должны попытаться, обязаны сохранить то, что зародилось в наших сердцах вопреки судьбе.
– Обещаю, милая. Только вернись ко мне, я буду ждать.
Дождавшись, когда все соберутся на кухне, я набрала номер Мартино и, забыв как дышать, слушала гудки в телефонной трубке.
– Мистер Сарто, меня зовут Карина Шаркова. Ну что вы, не нужно так удивляться, вы умный человек и должны были понимать, что когда-нибудь этот разговор должен был состояться. Не будем тратить время на пустые условности, хочу встретиться с вами лично. Подъеду через два часа к главным воротам особняка Сарто. Прошу, придержите ваших псов, я хочу поговорить, а не меряться с вами силой. Да, прекрасно. Нет, не одна, со мной будет мой телохранитель. До встречи.
– Отлично, Карина! Голос не дрогнул – подбодрил меня Армандо, а Марго приобняла за плечи.
Через два часа мы с Энрике подходили к пригнанной им иномарке. Армандо, Марго и Лука остались стоять на ступенях у входа.
– Арман, можно тебя на минуту? – спросила я и кивнула в сторону.
Дождавшись, когда Герра спустится, протянула ему рисунок и сказала:
– Береги ее, найди в своем сердце тепло, которое поросло толстым слоем пыли и многолетней копоти. Она достойна лучшего, сильного, смелого и любящего мужчины. Если ты готов таким стать – стань, сделай ради этого все! А если не можешь, не хочешь или просто трусишь, то лучше отпусти, не делай ей больно. За любовь нужно бороться, Армандо, чтобы она не стала смертельным оружием, ты должен обуздать ее, покорить, и доверять ей. Слушай своё сердце, сделай навстречу свету один единственный шаг. Он будет самым сложным, самым болезненным, но очень важным. Дальше будет легче, теперь тебе есть ради кого жить, ради кого строить этот мир заново.
– Ты простишь меня, Карина?
– Нет, Армандо, не сейчас…
Я развернулась и быстрым шагом направилась к открытой двери автомобиля. Села и махнула рукой.
– Поехали.
Оборачиваться не стала, боялась, что не смогу сдержать слез, боялась, что сердце не выдержит страдания того, кого люблю.
Всю дорогу мы с Энрике снова и снова проговаривали план, но уже у самых ворот, когда увидела эту мрачную империю страданий, из головы вылетело все, осталась только пустота, и постепенно наполняющий тело ужас.
Знакомый голос заставил меня собраться с силами, и гордо вскинув голову посмотреть в глаза той, что так меня ненавидела.
– Как я надеялась больше тебя никогда не увидеть – процедила Джемма, плохо отыгрывая вежливость.
– Я не просила меня встречать. Я приехала поговорить с твоим отцом, и не намерена выслушивать очередную твою истерику. Кому-то не мешало бы уже, наконец, повзрослеть.