Наталья Шнейдер
Больница на Змеиной Горе
*** 8 ***
Перрона на станции не оказалось. Ланс спрыгнул с подножки на утоптанную в камень землю, подал руку, помогая спуститься жене. Грейс сняла с поезда Лори. Госпожа Нерина, кряхтя, сползла по ступенькам, одной рукой тяжело опираясь на Ланса, другой поддерживая юбки. Взвизгнула, когда вагон тронулся, и кубарем скатилась на землю, едва не уронив Ланса.
Странно, до сих пор опытная телохранительница вела себя совсем не так. Он огляделся. Вокзала тоже не было, лишь ярдах в десяти от них стоял деревянный навес, за которым на лугу паслось с десяток коров. Под навесом жевал травинку старик. Вот, значит, для кого предназначалось это представление.
Ланс одернул сюртук. Вчера, увидев его в «обновке», Грейс ахнула: «На кого ты похож!» Не слушая возражений, заставила его раздеться до рубахи, вытащила из саквояжа мешочек, откуда извлекла иголку, нитки и маленькие ножницы. Ланс попытался возражать: нечего портить глаза в качающемся поезде, но жена осталась непреклонна.
– Одеваться небогато – не означает ходить пугалом, – заявила она, подпарывая подкладку сюртука.
До сих пор Ланс был уверен, что любимое рукоделие его жены – филигранно выполненные хирургические швы. Так оно и было в какой-то степени: Грейс предпочитала проводить досуг за книгами или с Лори. Но она все еще оставалась дочерью владельцев швейной лавки. Когда сюртук вернулся к Лансу, он перестал трещать на плечах и врезаться в подмышки, а пуговицы – расходиться на груди. Правда, все равно сидеть идеально не стал, но незачем требовать невозможного.
Ланс снова одернул полы, прежде чем подхватить вещи. Грейс заметила этот жест.
– Как только немного обживемся, куплю недорогую ткань, и пошьем тебе одежду взамен этого безобразия.
– Вовсе незачем, – запротестовал он.
– А чем мне еще заняться? – пожала она плечами. – Лори! Лори, иди сюда!
– Пусть малышка побегает, – вмешалась госпожа Нерина. – Засиделась, бедняжка.
Ланс и сам был готов заскакать то на одной, то на другой ноге вокруг остальных, как дочь. После суток, проведенных сидя на жесткой скамье поезда, ему казалось, будто зад принял форму лавки, а в спину воткнули кол. Недосып не улучшал ни самочувствия, ни настроения: Лори благополучно проспала ночь, свернувшись на коленях родителей, госпожа Нерина, кажется, могла спать где угодно и как угодно, а вот им с Грейс пришлось несладко. Под глазами у жены залегли тени, двигалась она напряженно и скованно: тоже, видно, отсидела себе все на свете.
– Коровки! – воскликнула Глория и понеслась к лугу.
Госпожа Нерина стремительным движением ухватила ее за юбку.
– Дай ручку, пойдем посмотрим вместе. – Она мотнула головой в сторону домов, стоявших за лугом. – Идите, мы вас догоним. Здесь все равно негде потеряться.
Ланс снова огляделся. За их спиной к горизонту уходили железнодорожные пути, разрезавшие луг на две части. Ярдах в двухстах за путями и лугом зеленела стена леса. По эту сторону от путей через луг к городу вела вытоптанная в траве дорога. Над деревянными срубами и крышами из дранки возвышались каменные дома, один, кажется, даже в три этажа, а дальше горизонт заслоняла гора, на бурых каменных склонах кое-где зеленели трава и кусты.
Они двинулись к городу, оставив за спиной стадо.
– Это и есть Змеиная гора? – поинтересовалась Грейс, щурясь против солнца.
– Наверное.
Ланс оглянулся на дробный топот. Бросив вещи, подхватил летящую со всех маленьких ножек Лори. Малышка завизжала, когда он поднял ее над головой, закружив.
– Еще, папуля, еще!
– Хватит, Репка, – вмешалась Грейс. – Папа устал.
– Ничего. Мы все устали.
Он завертел головой, выискивая таблички с названием улиц, но, даже если такие и были, разглядеть их сквозь густую зелень палисадников, окружавших дома, не получилось.
За спиной раздался истошный визг, Ланс подпрыгнул, потянулся к магии. Из переулка с диким верещанием выскочила свинья, на спине которой, держась за уши, висел гоблиненок. Рядом, подтявкивая и норовя куснуть свинью за окорок, бежал волчонок. Следом пролетела стайка ребятишек, вопя не хуже свиньи. Лори взвизгнула и рванулась за ними, но ее снова изловила за юбку госпожа Нерина.
– Похоже, малышке здесь нравится, – улыбнулась она.
«Хоть кому-то здесь нравится», – подумал Ланс.
Не совершил ли он ошибку, отправив семью в этакую глушь? В сравнении со Змеиной Горой даже Свиное Копытце казалось бурным мегаполисом.
– Мне тоже здесь нравится, – сказала Грейс. – Тихо.
Опровергая ее слова, ватага ребятишек, уже без свиньи, с воплями пронеслась в обратную сторону. Старший, человеческий мальчишка лет семи, босой, в прорванных на коленях штанах, остановился, с любопытством разглядывая незнакомых.
– Скажи, где здесь Солнечный переулок? – спросил у него Ланс.
– Пойдемте, я покажу. – важно сказал он. Двинулся поначалу неторопливо, словно пытаясь добавить себе солидности, но через пару минут сбился, заскакал вприпрыжку.
Они миновали центр городка. На трехэтажном доме обнаружилась табличка «пожарная часть», на соседнем доме – «мэрия», а рядом «универсальный магазин госпожи Рауш». Ланс невольно улыбнулся, вспомнив залитые магическими огнями галереи столичного универсального магазина.
– А вы откуда? – полюбопытствовал мальчик.
– Из Свиного Копытца, – ответил Ланс.
Было видно, что название ничего ему не сказало, но он кивнул с важным видом.
– Надолго к вам?
– Как получится.
– Мэтр Грин тоже так говорит.
– Мэтр Грин? – переспросила госпожа Нерина.
– Он настоящий боевой маг из столицы! – В голосе мальчугана прорезался неподдельный восторг. – На околице дуб стоял сухой, его молния разбила, так он руками так сделал, – мальчик выпрямился, придал чумазой мордашке важное выражение и повел руками, показывая «как», – и дуб на куски – бац! Мы его на дрова разобрали, – добавил он уже спокойнее.
Ланс переглянулся с госпожой Нериной.
– А давно он здесь? – спросила она.
– Так два дня как приехал. Говорит, – мальчик изменил голос, точно подражая кому-то, – устал на старости лет от городского шума. Бабка-то с дедом его отсюда были, – добавил он нормальным тоном и снова заскрипел: – Решил вот посмотреть, какая она, его родина.
Таких совпадений не бывает. Взгляд, который бросила на него Грейс, говорил то же самое. Она подхватила на руки Лори, обняла ее, снова посмотрела поверх плеча дочери на Ланса.
Или бывает?
*** 9 ***
– В самом деле? – делано-небрежно спросил Ланс. – Он местный?
В таких городках все всех знают, всех помнят и правнуку поставят на вид грехи прабабки.
– Да, старая Ула говорит, что в один год с его дедом родилась. А дочь его, матушка, значит, мэтра Грина, с проезжим гусаром сбежала, тьфу!
Грин… Среди столичных аристократических родов такой фамилии не было, но «маг из столицы» не значит «родившийся в столице». Тот гусар – если он, конечно, существовал – вполне мог быть провинциальным дворянчиком, но девушке из этакой глуши показаться настоящим принцем.
– Госпожа Ула, наверное, всех здесь с пеленок знает, – вмешалась госпожа Нерина.
– Да какая ж она «госпожа», – хихикнул мальчишка. – Но что правда, то правда. Как заведет про былые времена, так не знаешь, куда бежать.
Надо с ней познакомиться, да осторожно порасспросить про матушку этого Грина. Как ее звали, интересно?
– А вот и Солнечный переулок. Вам надо вон туда, где розы, – сказал мальчик.
Как Ланс ни вглядывался за крепкий штакетник, разглядеть розы среди буйной зелени между яблонями и вишнями не смог.
– Горсы в том году уехали, – добавил малец. – В остальных живут.
Госпожа Нерина, передав ручку Лори Грейс, сняла с калитки проволочное кольцо, прошла по дорожке.
– Все правильно, Солнечный переулок, дом пять. Здесь табличка, – сказала она.
– Какой же пятый, когда третий, – уперся малец. – Раз, два, третий.
– А ты умеешь читать? – спросил Ланс.
– А зачем мне это? – пожал плечами мальчишка. – Ну ладно, я побежал.
– Погоди. – Ланс протянул ему медную монетку. – Спасибо.
– Не обижайте, – нахмурился мальчишка. – Дед говорит: ты поможешь, потом тебе помогут.
– Я не хотел тебя обидеть. Купи в лавке конфет, угости друзей.
– Хорошо. – Малец отступил на шаг. Повернулся к Лори. – Тебя как зовут? Гулять пойдешь?
– Сегодня Глории надо отдохнуть с дороги, – сказала Грейс.
– Я не устала! – топнула ножкой Лори и надулась.
– А завтра посмотрим, – закончила Грейс.
– Тогда до завтра, Глория. – Мальчишка умчался.
– Не думаю, что мы сможем удержать малышку дома, – задумчиво произнесла госпожа Нерина, глядя ему вслед.
Ланс тоже так не думал.
– Придется ее заботливой полусумасшедшей тетушке вспомнить искусство отвода глаз. – Телохранительница улыбнулась. – Подождите здесь, пока я осмотрю дом.
Дверь оказалась не заперта, а внутри, слава богам, был относительный порядок. Даже если соседи и взяли какие-то мелочи, больше не нужные хозяевам, оставшегося в доме вполне хватало для жизни.
Пространство внутри сруба делили на комнатки дощатые перегородки, обитые домоткаными половиками. В двух комнатах обнаружились широкие, грубо, но добротно сколоченные кровати: похоже, на одной спали супруги, а на второй дети – вповалку, как водилось в бедных семьях. На кухне стоял такой же грубый, но основательный стол, печь светилась белеными боками. В буфете нашлась посуда, на веранде – бочка для воды, а в дальней комнатушке обнаружились разномастные тазы и деревянные шайки.
Оставив вещи, Грейс отправилась искать лавки, госпожа Нерина вышла с Глорией погулять в огороде, а Ланс взял коромысло, ведра и двинулся к колодцу.
«Да уж, это тебе не водные артефакты», – мысленно усмехнулся он, взгромождая шаткую конструкцию на плечо. Коромысло вертелось, и, прежде чем Ланс понял, как держать равновесие, облился с головы до ног под хихиканье девчонок, выглядывающих из-за забора.
Весь остаток дня Грейс мыла, скребла, оттирала, а Ланс сбился со счету, сколько ведер он принес. Лори же, наскоро обследовав дом, изучала сад, и ее едва удалось заставить ненадолго вернуться и поесть. Госпожа Нерина вечером принесла ее, спящую, на руках, и малышка не проснулась, когда ее раздевали и укладывали в кровать. Телохранительница постелила себе на полу. Грейс предложила забрать дочь в другую спальню, чтобы освободить кровать, но госпожа Нерина только улыбнулась.
– Вспомню молодость. К тому же на моих нынешних формах спать куда мягче, чем на тех мослах, что у меня были тогда.
Ланс думал, что физическая усталость сморит его, как дочь, но сон не шел. Правильно ли он поступил, что привез сюда семью? В такой глуши и целителя-то наверняка нет, разве что знахарь найдется. Конечно, они с Грейс сильные маги, но не всемогущие. Что, если они где-то наследили и их найдут? Бежать за помощью будет некуда. Что, если, пока он тут, доберутся до родителей?
– Спишь? – шепнула жена.
Он покачал головой. Развернулся к ней, и Грейс потянулась к нему навстречу, прильнула всем телом, ткнувшись лицом в грудь. Дыхание теплом скользнуло по коже. Ланс обнял жену, словно мог загородить так от всего мира, замер.
– Я тоже не могу уснуть, – шепнула она ему в шею. – Здесь так тихо и так темно. Оказывается, я отвыкла.
Здесь в самом деле было слишком тихо – в столице уличный шум слышен даже ночью.
– Открыть ставни? – Ланс коснулся губами ее волос. – Луна сойдет за уличные фонари.
– Нет. Я привыкну. Просто… Хорошо, что ты здесь.
Он прижал жену крепче, зарылся носом в волосы, вдыхая такой родной запах.
– Я тоже рад, что я здесь, – сказал он и понял, что это правда.
Губы Грейс коснулись его ключицы, совсем легко, точно случайно. Еще один невесомый поцелуй. Ланс улыбнулся. Ладонь сама спустилась, безошибочно найдя округлое бедро.
– Ты рискуешь, жена, – шепнул он, прижимая ее к себе там, где уже пробуждалось желание.
Она тихонько хихикнула, медленно, дразня, провела языком вдоль мышцы на шее. Ланс коснулся губами ее лба, кончика носа. Грейс взяла его лицо в ладони, и тихая нежность затопила его. Он приник к губам жены, делясь этой нежностью, и ответное касание губ согрело Ланса. Поцелуй длился и длился, и оба не торопились его разрывать.
Ланс пробрался ладонями ей под сорочку, едва касаясь, скользнул пальцами вдоль позвоночника, и Грейс выгнулась, еле слышно застонав. Ойкнув, закрыла рот ладонью. Ланс отнял ее руку, обвел языком подушечки пальцев, одну за другой, вслушиваясь в неровное дыхание. Она всегда была такой чувствительной, его девочка, и рождение дочери только усилило страсть, что была между ними.
Он потянул сорочку, освобождая жену от разделявшей их ткани, опрокинув на спину, прильнул к груди. Грейс заметалась, пальцы ее впились в его плечи.
Ланс не торопился. Он знал ее тело, как скрипач знает звук любимого инструмента. Спустился к низу живота, целуя, прикусывая, скользя языком, и неровные вздохи, тихие стоны отзывались в нем вспышками желания. Он коснулся губами нежной кожи бедра рядом с самым сокровенным местом. Грейс задрожала, всхлипнув, и эта дрожь словно передалась ему, пробежав током по нервам.
– Иди сюда, моя хорошая, – прошептал он, накрывая жену своим телом.
Она, ахнув, качнулась навстречу, еще и еще, ткнулась лицом в его грудь, глуша стоны, и Ланс сгреб подушки ей под голову, подложил предплечье под затылок. Толкнулся еще и еще, понесся в древнем, как мир, ритме, пока Грейс не застонала протяжно, сжимаясь вокруг него, пока он сам не вжался в нее, изливаясь.
– Все будет хорошо, родная, – прошептал он, когда Грейс снова прильнула к нему, обнимая. – Все непременно будет хорошо.
*** 10 ***
Как оказалось, к новому месту труднее всего привыкал Ланс. Лори нисколько не переживала из-за перемен, случившихся в ее жизни. Маленькие дети счастливы где угодно, если рядом с ними родители. Госпожа Нерина привыкла к трудностям. Я сама выросла в небольшом городке, чем-то напоминающем Змеиную Гору, с детства умывалась холодной водой, принесенной из колодца, а стирала в большом тазу. Ланс же вырос в совсем других условиях. И, хотя он прожил потом шесть лет в Свином Копытце, ему никогда прежде не приходилось задумываться о быте.
Когда он первый раз принес воду, мокрый с ног до головы, я едва удержалась, чтобы не прыснуть. Но он быстро приноровился. А когда, закатав рукава, помогал мне отодвигать кровати, под которыми скопилась пыль, уже совсем освоился.
Я сама волновалась: что нас ждет на новом месте? Мэтр Грин, боевой маг, внезапно прибывший из столицы, тоже вызывал подозрения. Не по нашу ли душу явился? Хотя о том, куда мы отправились, знал очень узкий круг людей, которым можно доверять, так что, скорее всего, обычное совпадение. Мы решили познакомиться с ним позже, когда обживемся. Да и к соседям надо приглядеться. Нам с ними жить бок о бок. Сколько? Никому не известно.
Я надеялась, что в столице очень скоро разберутся с покушениями и мы сможем вернуться. Пришлось временно передать своих пациентов мэтру Ивену, он отличный целитель. Я вздохнула, думая об этом. Я стану скучать без медицинской практики.
Ланс еще до отъезда взял с меня слово молчать, что я целитель. Любой целитель всегда на виду. Мы договорились сообщать всем, что вывезли дочь в провинцию, потому что в столице она часто болела. Накопили денег да и рванули туда, где воздух чище и здоровее. Глядишь, и растянем накопления до весны.
Первой эту легенду услышала та самая Ула, заявившаяся к нам с утра пораньше. Мальчишка, рассказывая про нее, не упомянул, что она гоблинка. Она со свойственной этой расе бесцеремонностью впихнула в руки Ланса пирог и просочилась в дом. Огляделась с начальственным видом.
– Смотрю, твоя хозяюшка знает дело: чисто стало, красиво. А то Лидия-то дом совсем запустила. Но оно и понятно, трудно справляться, когда пятеро волчат на шее висят. Меня Ула зовут.
– Ла… – начал Ланс и осекся: имя Ланселот яснее звезды во лбу указывало на знатное происхождение. – Ласло. Ласло Мон.
Я сжала губы, чтобы не рассмеяться: выкрутился, молодец. Могу продолжать звать его Лансом при свидетелях, но при этом не вызвать подозрений.
После того как Ула услышала нашу историю, можно не сомневаться, что к вечеру половина жителей городка будет знать, кто мы такие, откуда и зачем явились в Змеиную Гору.
Лори, едва проснувшись, стала проситься погулять. В ее возрасте я сама носилась по улицам с ватагой друзей, а каждый сосед мог и приглядеть, и воды налить, когда нужно. Но как страшно отпустить свою девочку одну! И дома держать неправильно.
– Не волнуйтесь, – успокоила меня госпожа Нерина. – Она будет играть под моим присмотром. Меня, конечно, никто не увидит: искусство отвода глаз я давно не использовала, но прежде оно неплохо мне давалось.
– Замечательно! – выдохнула я с облегчением.
Ведь и правда, госпожа Нерина с нами приехала не для того, чтобы бока отлеживать.
Лори вышла за порог с героическим видом первооткрывателя, отправляющегося к неизведанным землям. Тетушка Тави, хитро усмехнувшись, шагнула следом и мгновенно растворилась в воздухе.
Мы с Лансом переглянулись: мы впервые остались наедине. За окном тенькала, надрываясь, какая-то пичуга. Билась о стекло настырная муха. Не нужно никуда бежать, торопиться, решать вопросы.
– Ну, что будем делать, господин Мон? – улыбнулась я.
Ланс притянул меня за талию, легонько поцеловал.
– М-м-м, мне кажется, я знаю.
Я рассмеялась и шлепнула его по руке.
– Лучше дождемся вечера, мой ненасытный муж.
Как же замечательно, что можно снова шутить, перелистнув мрачную страницу нашей жизни. Хотелось верить, что все самое плохое позади. Да, здесь мы будем умирать от скуки, но лучше уж от скуки, чем от страха за жизнь Лори.
Я вспомню, что умею накладывать швы не только на раны, а Ланс давно мечтал сесть за диссертацию о проклятии некроманта. Вот пусть и займется!
– Идем! – сказала я.
– Куда?
– В универсальный магазин господина Тори, купим тебе пачку бумаги, чернила и перья! А еще ткань, нитки и иголки для меня. Вернее, для тебя – для твоего нового костюма. И заодно познакомимся с жителями, мой прекрасный господин Мон.
– Согласен, госпожа Мон.
Ланс коснулся губами моего запястья. Я покачала головой.
– А вот аристократические привычки придется забыть. Теперь я стану учить тебя вести себя в обществе! – И я вздохнула с притворным сожалением.
На улице жарило солнце. Оказывается, шляпка и тонкие перчатки значительно облегчают жизнь! Я успела к ним привыкнуть. Впрочем, к хорошему быстро привыкаешь. Теперь ни слуг, ни водных артефактов, ни кухарок…
*** 11 ***
Жизнь в маленьком городке вроде Змеиной Горы мало чем отличается от деревенской. На рассвете орут петухи, вырывая из объятий сна. Стоит снова задремать, как раздается не слишком мелодичный звон колокольцев, когда пастух собирает по домам стадо и ведет на пастбище, и этот звук заставляет проснуться окончательно.
Днем разморенные солнцем улицы кажутся почти вымершими. Вот разве что пробежит стайка ребятишек, разгоняя ленивую тишину, и снова никого. Взрослые на работе, в поле. Почти у всех жителей городка были наделы земли, если не свои, то арендованные, а летний день год кормит. Зимой многие уйдут в большие города на заработки: на фабрики, в извозчики, а то и наймутся в лавки.
В самой-то Змеиной Горе лавок, почитай, и нет. «Универсальный магазин», торговавший всем, от мыла до кружевной тесьмы. Продуктовая лавка, где можно купить чай, сахар, средней паршивости кофе и крупы. Мясная лавка, владелец которой, господин Рутцен, кичился, что хранит товар не на леднике, а в самом настоящем стазисном ящике, который он заказывал аж из самой столицы. Да еще пекарня и пивоварня матушки Картер. По утрам там можно было купить горячий хлеб – и редко когда Лори не отгрызала горбушку по дороге домой, – а вечером открывался трактир, что служил местным своего рода клубом. Куда еще было податься после целого дня тяжелой работы? Запить несколько ломтей хлеба свежим пивом, поговорить о том о сем, прежде чем, вернувшись домой, уснуть сном праведника, чтобы утром снова подняться с первыми петухами.
Порой Лансу казалось, что он вернулся в детство, когда проводил все лето в Осинках, дедовом имении. Тот же запах пыли и нагретой солнцем лебеды, тот же шелест листьев за раскрытыми настежь окнами, ленивый перелай дворовых собак да звонкие детские голоса.
Только сейчас не он, а Лори убегала из дома ни свет ни заря, чтобы вернуться поздно вечером уставшей, с разводами пыли на личике, а иной раз и ссадинами на коленках, взахлеб рассказывала новости. Разродилась соседская кошка. «Они такие малюсенькие-малюсенькие, даже глазки не умеют открывать, мамуля, можно мы одного возьмем, можно?!» Старшие мальчики, которые уже считали зазорным возиться с «малышней», разрешили сыну господина Рутцена сходить с ними ловить раков: шестилетний орчонок был крепче некоторых подростков. Тайком выбраться в окно Ульрих сумел, так же незаметно вернуться – нет, но больше всего жалел не о домашнем аресте, а что отец забрал честно добытых раков и выставил их в лавке. «У них клешни, вот такие, – тараторила Лори, – Ульрих говорит, палец перекусить могут!»
Ник, тот самый мальчонка, что показывал дорогу к дому, притащил с дедовой пасеки самую настоящую живую лисицу. «Только я ее погладить не успела. Никто не успел, она вдруг цапнула Ника и убежала. Наверное, собак испугалась». Ланс видел, как нахмурилась Грейс, услышав это, как десять раз переспросила, не трогал ли еще кто из детей эту лисицу, и точно ли ее не догнали собаки.
Он и сам напрягся и даже сходил к старому Нику, деду мальчика, – ребенка нужно было немедленно отправить к лекарю, у которого есть вакцины. Именно лекарю, магия не могла предупредить развития болезни. Но старик и слушать не стал. Дескать, и его самого по молодости недобитки на охоте, бывало, кусали, и ничего не было. Какая такая вак-ци-на? Случится что или нет, одним пресветлым богам известно, а к лекарю ехать – день терять. Да и кто поедет: родители в поле, а самому Нику мед гнать надо. Вот, кстати, господин Мон, не хочешь ли подзаработать, помощник нужен, тяжело уже одному.
Подзаработать Ланс не хотел, но от предложения не отказался: устал целыми днями бездельничать. К тому же надеялся переубедить старика. Заработать несколько монет и большую крынку душистого меда получилось, переубедить – нет, отточенное дебатами в Совете красноречие разбилось о непоколебимое «все мы в руках божьих». Давненько Ланс не чувствовал себя настолько беспомощным.
Для Лори дни в Змеиной Горе неслись вскачь, Грейс, кажется, тоже вовсе не скучала, занятая то домашними делами, то рукоделием, а для самого Ланса время тянулось медленно-медленно.
Работа над диссертацией застопорилась: он успешно написал практическую часть, но для теоретической нужен был обзор источников, а где их взять, те источники? Библиотеку в Змеиной Горе заменял все тот же трактир матушки Картер, где хранилась годовая подшивка газет «Западный вестник» да трехлетняя подборка журналов «Душеполезные чтения».
Нет, Ланс не чурался местных и регулярно захаживал в трактир, он же клуб, но столичные сплетни людям быстро приелись, к тому же приходилось следить за каждым своим словом, чтобы не сболтнуть лишнего. Прошло меньше недели, и обсуждение вернулось к местным новостям, к которым ему было нечего добавить.
К тому же все свежайшие сплетни ему приносила с утра старая Ула. Гоблинша, похоже, решила, что несмышленая «молодежь» никак не справится без мудрых советов, и щедро их раздавала.
