Наталья Шнейдер
Больница в Гоблинском переулке
*** 1 ***
Практика не задалась с самого начала.
Поезд задержался на два часа и прибыл на крошечный деревянный вокзал городка Свиное Копытце – не название, а издевка, честное слово! – когда уже стало смеркаться. И опоздал он, конечно, не просто так: небеса разверзлись и, казалось, решили вылить на головы несчастных горожан все весенние дожди разом. Весна выдалась солнечной и сухой, а вот первый день лета вернул все сторицей.
Я не столько вышла, сколько вывалилась на платформу, подгоняемая свистком дежурного по станции.
– Быстрее, голубушка! – крикнул он, стараясь переорать шум ветра и грохот дождевых струй. – Стоянка две минуты!
Я бы и рада быстрей, да чемодан, набитый книгами, весил как целый дом. Когда я набирала их в библиотеке, то совсем не задумывалась, что мне придется тащить их на себе. Но я так волновалась перед предстоящей практикой, что как ни старалась – не могла отказаться ни от одной. «Зелья и микстуры», «Краткое руководство начинающего целителя», «Краткое описание физиологии распространенных рас» в трех томах – это лишь немногие из книг, которые я везла с собой. А «Справочник по оказанию акушерской помощи» – как без него?
Кое-как я открыла зонт, но он тут же вывернулся наизнанку. Да и руки заняты – разве что в зубах его понесу. Так и побрела к остановке экипажей: в одной руке саквояж с моим нехитрым скарбом, в другой – тяжеленный, обшитый кожей василиска чемодан с фолиантами. Василиски каждый год сбрасывают кожу, а с покупателей готовы содрать за нее последнюю шкуру. Зато кожа василиска не промокает и не трескается. Чемодан мне одолжила соседка по комнате – Луиза. Ее обучение оплачивали родители, они же осыпали любимую дочь деньгами, только учись! Но Луиза предпочитала шумные компании и студенческие вечеринки. Правда, и жадиной не была.
Мысли о хохотушке-эльфийке, которая никогда не поддавалась плохому настроению, отвлекали меня от холодных ручейков воды, затекавших за шиворот и в ботинки да и, что говорить, уже пропитавших одежду насквозь.
Стоянка экипажей пустовала. Неудивительно, что в такую непогоду они пользуются спросом! Я растерянно огляделась и заметила новомодный мобиль: чудо-техника, повозка без лошадей. Говорят, она работает на магических кристаллах. Стоила такая механическая игрушка целое состояние.
Орк, сидящий за рычагами управления, приветственно помахал рукой.
– Какой у вас жалкий вид, бедняжка, – посочувствовал он, приоткрыв окно. – Если наймете меня, сброшу пару монет.
Я шмыгнула носом, откинула со лба прилипшие пряди – они незамедлительно прилипли снова – и важно спросила:
– Сколько?
Пусть не думает, что я не могу заплатить! Я откладывала с каждой стипендии и брала ночные смены в больнице – подрабатывала сиделкой, специально чтобы на практике не думать о деньгах.
– Для вас – десять медных монет.
«Сколько?» – едва не задохнулась я.
Нанять обычный конный экипаж в три раза дешевле. Но выбора не осталось: во-первых, у меня скоро оторвется рука или ручка у чемодана – как пойдет, а во-вторых, я понятия не имею, где искать Гоблинский переулок, в котором куратор курса сняла для меня комнату в доходном доме с пансионом. Я только знала, что больница, где мне предстоит проходить практику, располагается неподалеку.
– Хорошо! – гордо сказала я. – Но вы поможете мне положить чемодан в багажное отделение.
Орк, ворча, выбрался наружу, а я нырнула в салон, пахнущий кожей. Потерла друг о друга дрожащие от холода ладони и достала из наплечной сумочки клочок бумаги, на котором был записан адрес.
– Гоблинский переулок, шесть.
Возница, уже вернувшийся на свое место, оглянулся и уставился на меня со странным выражением лица. С эмоциями у орков беда, их физиономии будто из куска гранита вытесали: квадратные челюсти, квадратные носы, крошечные глаза. Но, клянусь, этот смотрел с изумлением.
– Вы точно уверены, что вам именно туда? – буркнул он. – Юным леди там не место!
– Я не леди! – отрезала я. – А целитель!
Смутилась под недоверчивым взглядом и уточнила:
– Будущий. Пока окончила третий курс и направлена в ваш городок на практику. В больницу, что находится в Гоблинском переулке. Слышали о такой?
– А, это та, где ошивается всякое отребье?
Я пожала плечами. Потом кивнула. Вдруг захотелось выбежать из мобиля, остановить поезд, запрыгнуть в вагон и немедленно отправиться в обратный путь. Но нет, разве я отступлю перед трудностями?
Орк остановил свой чудо-агрегат посреди огромной лужи. Впрочем, все тротуары города превратились в одну большую лужу. Дождь, вопреки ожиданиям, лить не перестал, наоборот, усилился.
Возница вытащил вещи, вручил мне. Мобиль, который сейчас больше напоминал лодку, чем сухопутное средство передвижения, скрылся в туманной дали, поднимая волны.
Я почти одолела полосу препятствий в виде бурного ручья и даже вступила одной ногой на бордюр. Но тут ручка чемодана все-таки не выдержала! Он грохнулся, раскрылся, и книги, драгоценные книги, за которые университетский библиотекарь задушит меня собственными руками, разлетелись по дороге.
В спешке я принялась собирать их и перетаскивать на крыльцо дома, в котором мне, по всей видимости, предстояло жить. Медная цифра «6» качалась на цепях, привешенных к козырьку. Случайный прохожий – мальчишка-гоблин – присел над фолиантами, и я уже хотела сказать ему сердечное спасибо за помощь, как внезапно он, паршивец, схватил два тома и бросился бежать, расплескивая воду.
– Вернись, гад! – кричала я вслед. – Вернись, а не то уши тебе надеру!
Но он, конечно, даже не обернулся.
Дверь приотворилась, и на пороге появилась пожилая гоблинка в кружевном чепце и замызганном фартуке, посмотрела, как я собираю оставшиеся книги, и подозрительно спросила:
– Ты чё орешь как оглашенная? Ты кто такая и что тебе надо?
– Я… я… Вот!
Я протянула ей смятую и мокрую бумажку с адресом.
– Университет должен был снять комнату для меня в вашем доме!
– А-а-а, так ты студенточка? Как ее там… Грейс…
Она пощелкала пальцами, вызывая в памяти имя.
– Грейс Амари, – подсказала я.
– Точно. Ну заходи! Ноги тщательнее вытирай да подол платья выжми, неча мне тут грязь разводить.
Я кивнула. Сейчас я была согласна на все и мечтала лишь о кружке горячего молока и о сухой постели. Хорошо, что в больницу мне нужно только утром. Первым делом следует представиться своему руководителю практики. Интересно, как мне его разыскать?
*** 2 ***
– Паршиво выглядишь. – Киран, бессменный ночной дежурный больницы, как всегда, был возмутительно бодрым и свежим. Будто это он, а не Ланс провел ночь – точнее три часа, что от нее остались, – в собственной постели. – Думаешь впечатлить монну Озис загадочной бледностью и синяками под глазами?
– Монну Озис? – переспросил Ланс, снимая уличный сюртук. – Она здесь?
– Караулит под дверью твоего кабинета. Дело личное и срочное.
Ланс застонал. Общения с монной Озис ему хватило вечером, на благотворительном балу. О чем таком важном и срочном она вспомнила с утра пораньше?
– Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, – хохотнул Киран, поняв все без слов. – Завел бесплатную больницу – изволь общаться с дамами-благотворительницами.
– Порой мне хочется стать старым горбатым гоблином. – Щегольскую батистовую рубашку сменила льняная, подобающая скорее рабочему, чем наследнику одного из старейших родов Бурелесья.
– Тогда дамы будут не так охотно раскошеливаться. Вряд ли лорд-канцлер оценит, что его сын растратил семейное состояние на лечение всякого сброда.
– Из семейного достояния я и медяшки не взял, Осинки – мои.
Настроение, и без того не слишком хорошее с утра, испортилось окончательно. Нет, имение давало хороший доход, очень хороший, но отчет управляющего лежал в кабинете уже неделю, а Ланс так и не удосужился его просмотреть. Двух с половиной целителей – Белинда приходила, когда появлялось особенно много работы, – больнице не хватало. Нужны еще руки и головы, но где ж их взять! Пятый год подряд Ланс слал запросы в университет, обещая бесплатную практику будущим целителям и рабочее место выпускникам, и год за годом не получал ответа.
Обучение в магическом университете стоило дорого, и те, чьим семьям это было по карману, считали ниже своего достоинства возиться с рахитичными детьми, подростками, получившими нож под ребро в темной подворотне, юными роженицами, не знавшими, кто отец их ребенка, и прочим «сбродом». Рекомендовать зелья против подагры и капли от чрезмерного волнения было куда проще и прибыльней. Хорошую практику покупали задорого, но и доход она приносила куда больше, чем жалованье в больнице заштатного городка.
Так что Ланс готов был благодарить всех богов вместе взятых хотя бы за Кирана – сорокалетний человек имел на десяток лет больше практического опыта, чем он сам, и, оставив на него ночную больницу, можно было ни о чем не беспокоиться до утра. Да и за Белинду, даром что эльфийка приходила лишь на пару часов в день. Подменить Ланса, пока тот объезжает платежеспособных пациентов и тех, кому уже незачем постоянно оставаться в больнице, но нужны периодические осмотры, а нет сил дойти до целителя самому.
– Подождет монна Озис, – решил Ланс. – Пойдем посмотрим, что там у нас.
Киран кивком пригласил начальника идти первым. Пристроился сзади и чуть справа, как всегда.
– Трое новых. Орка благополучно разродилась. – Последовал отчет о продолжительности родов, длине и весе ребенка и его состоянии. – Если все будет хорошо, завтра уйдет домой, к родителям. Человеческий мужчина, печеночная недостаточность. Человеческая женщина, проклятие некроманта.
Ланс помрачнел. Никто толком не знал, откуда берется эта дрянь.
Обычно начиналось с пальцев ног – они чернели и усыхали; реже, наоборот, раздувались. Омертвение неотвратимо поднималось все выше и выше, пока не отнимут конечность или пока тело не перестанет справляться с ядами, которые выделяла мертвая ткань. Это очень походило на гангрену – но пострадавшие не могли припомнить ни серьезных ран, ни обморожений, ни воздействий едких зелий. Учебники говорили, что чаще страдают существа зрелого возраста, но, по наблюдениям Ланса, пациенты чаще были молоды, а то и вовсе юны.
Болезнь называли проклятием и поговаривали, будто некроманты прошлого таким образом тянули из своих жертв жизненные силы, сохраняя вечную молодость, ведь старятся даже эльфы, хоть и куда медленнее людей. Но на тех пациентах, с которыми сталкивался Ланс, он не находил следов магии – точнее, необычных следов, так-то магия пронизывала весь мир, и некоторые заклинания, амулеты и зелья были доступны даже его пациентам.
Да и на месте зловещего некроманта сам Ланс выбрал бы городок побольше и поинтересней, чем Свиное Копытце. Правда, многие говорили и про него самого, дескать, такой талант в захолустье хоронит.
Он поклонился монне Озис с другого конца коридора, всем видом давая понять, что ужасно занят, и вошел в первую палату.
Здесь все пациенты были ему знакомы. Эльфийка после аппендэктомии. К обходу она прихорошилась: подрумянила щеки, подкрасила невесть откуда добытой помадой губы, причесала волосы, разложив золотистые локоны по подушке. Ланс коснулся ее живота, убеждаясь, что восстановление идет как надо. Девушка хихикнула.
– У вас руки холодные, щекотно. Давайте согрею. – Она потянулась взять его ладони в свои.
Ланс поднялся, улыбаясь ей дежурной улыбкой.
– Регенерирующее заклинание я подновил, завтра утром подправлю его в последний раз, и уйдете домой.
– Везет, – проворчала старая гоблинша с соседней койки. – Наконец-то избавится от больничных харчей.
С переломом шейки бедра придется повозиться: магия магией, а восстановительные способности организма с возрастом уменьшаются у всех рас.
– Ничего, еще дней десять, и вы на своих ногах отсюда уйдете. – Ей Ланс улыбнулся искренне; несмотря на ворчливый нрав и стремление рассказывать о своей дюжине внуков всем, кто не успеет убежать, старая гоблинша ему нравилась.
– И зря вы нашу еду ругаете, – вмешался Киран. – Прекрасно готовят, я только здесь и питаюсь.
– Сразу видно, что вы холостой мужчина, – проворчала гоблинша. – Вот невестка моя старшая готовит – ум отъешь, а у вас… – Она махнула рукой.
Третьей была человечка, решившая повыдергать волосы любовнице мужа. Неверно оценила соотношение сил – противница отделалась сломанным носом, а вот она сама очень неудачно упала на бордюр и теперь будет еще неделю лежать, пока срастается позвоночник. Повезло, что неверный муж притащил ее в больницу через четверть часа после потасовки, пока еще можно было соединить поврежденный спинной мозг.
– Отпустите меня! – Она покосилась в сторону Марты, сиделки и охранницы, меланхолично щелкавшей спицами в углу.
У Ланса дома лежали носки от Марты с вывязанными черепами, подаренные на Венец зимы. Надевать их было некуда, но в подарке главное – внимание. А вот Киран свои носки со снежинками зимой носил, да и Белинда порой щеголяла носочками с кошачьими лапками.
– Пока я тут у вас валяюсь, этот … ни одной … не пропустит, всех …!
– Вас никто не держит. – Ланс пожал плечами, исподтишка сотворяя парализующее заклинание. – Можете идти.
Женщина дернула руками, приподнялась на локтях, пытаясь сесть и рухнула на подушку, разразившись ругательствами.
– Скажи спасибо, что мэтр Ланселот вставать запретил, оттаскала бы тебя за патлы и рот с мылом вымыла! – рявкнула гоблинша.
В ответе приличными оказались только предлоги. Ланс терпеливо подождал, пока она иссякнет.
– Я не ваш отец и не муж, чтобы вас воспитывать. Но если уйдете из больницы, то уже завтра с утра будете чувствовать себя как сейчас. Всю оставшуюся жизнь. Полагаете, это заставит вашего мужа начать хранить вам верность?
Она снова ругнулась, но уже без особого рвения.
– Ладно. Сколько мне еще тут … ?
– Еще четыре дня. Заклинание развеется через полчаса, надеюсь, этого времени вам хватит, чтобы все хорошенько обдумать.
Он снова окинул взглядом палату, улыбаясь всем и никому.
– До свидания, дамы.
*** 3 ***
В мужской палате Ланс в последний раз подновил заклинание и отпустил восвояси паренька, вчера схлопотавшего нож под лопатку и каким-то чудом сумевшего дойти до больницы на своих ногах. С его соседом пришлось повозиться: чинил крышу и улетел с высоты трех этажей прямо на груду снятой черепицы. Повезло, что оборотень – человека бы спасти не удалось.
– Мэтр Ланселот. – Мужчина средних лет краснел и мялся, точно подросток на свидании. – Мне бы отдельную комнатенку. Хоть в чулане, хоть на чердаке. Завтра полнолуние.
– Вы же не теряете разум, так зачем прятаться? – вмешался Киран.
– Люди все равно пугаются. Да и насчет разума… вообще не помню, как меня сюда привезли, вдруг опять выключится?
Ланс нахмурился. Процесс превращения оборотня, конечно, приятным не назовешь, хотя видывал он и похуже. И по поводу сознания беспокоиться не стоит. Ничего удивительного, что мужчина с ушибом головного и спинного мозга, разрывом селезенки и внутренним кровотечением потерял сознание.
– Комнату мы найдем, но меня больше беспокоит другое. Вы сможете не шевелиться сразу после оборота? – поинтересовался Ланс.
– Не уверен. Это важно?
Киран недоуменно посмотрел на начальника, через миг лицо его прояснилось.
– Понял. Заклинание, скрепляющее кости.
Ланс кивнул. Чары, ускоряющие заживление, никуда не денутся, но те, что скрепляют кости, пока они не срастутся окончательно, – просто своего рода волшебные лубки. Анатомия животного отличается от человеческой, точки прикрепления заклинаний изменятся. Не поранит ли магия ткани, как поранил бы их гипс, врезавшись в тело? Или, наоборот, перестанет держать, и, если волк вскочит на ноги в те полмига, когда сознание оглушено оборотом, толком не сросшаяся конечность сломается снова.
Он попытался припомнить, читал ли что-то про подобные случаи, но безуспешно.
– Об этом не беспокойтесь, мэтр Ланселот, и вы, мэтр Киран. На нас все заживает, как на собаках. – Оборотень хохотнул.
Может, и правда. За все пять лет, что Ланс держал эту больницу, оборотня после травм он лечил второй раз и… Вспомнил!
– Комнату мы вам выделим, – улыбнулся он. – И, как отдохнете после оборота, можете идти домой. Я предупрежу ночную смену.
Он коротко глянул на коллегу – поймет ли? Тот кивнул. Во время оборота сломанные кости и поврежденные органы фактически выстроятся заново. Пациент уйдет на своих четверых и больше про травмы и не вспомнит.
Третьим в палате был тот, что поступил ночью. Киран кратко, но не упуская ничего важного, изложил анамнез – пожелтел неделю как, поступил сегодня под утро, принесли родственники, обнаружив без сознания. Краткое обследование подтвердило диагноз, и назначения ночной дежурный сделал правильные. Универсальное противоядие и заклинание, чтобы ускорить регенерацию печеночных клеток.
Завтра-послезавтра уйдет как новенький, возможно, через пять-семь лет окажется в еще худшем состоянии, чем сейчас, потому что пить не бросит, сколько его ни предупреждай. Характерная сутулость, тонкие для мужчины руки и сизые прожилки на носу говорили о том, что этот человек закладывает за воротник не первый год, а может, и не первое десятилетие. Надо добавить к зельям снотворное, чтобы унять беспокойство и раздражительность, которые непременно появятся, когда организм поймет, что его лишили спиртного.
С родильницей и вовсе ничего не нужно было делать, только убедиться, что все в порядке. Может, даже вечером Ланс ее и отпустит, орка и так начала ворчать, дескать, бабки в поле рожали, а она, как неженка, на кровати валяется. Сразу видно – у нее первый ребенок, матери со стажем, наоборот, пользовались возможностью день-два отдохнуть в палате, пока за детьми и хозяйством присматривают бабушки.
Немного сегодня пациентов, лето, в больницу попадают только те, кому совсем невмоготу. Осталась последняя.
Пациентку, которую вечером привезли родственники из пригорода, Киран устроил в отдельную палату. Запах мертвой плоти шибанул в нос, едва Ланс открыл дверь.
Женщина с мягким круглым лицом смотрела на целителей с надеждой, которую они оправдать не могли. Ланс говорил и видел, как на этом лице проступает отчаяние.
– Я не хочу стать калекой, – прошептала она.
– Ни один целитель не в силах оживить то, что уже мертво. Мне очень жаль.
Женщина кивнула, глаза ее стремительно наполнялись слезами.
– Я понимаю… Просто…
– Мы отнимем ноги ниже колена. Можно сделать протезы. Вам придется заново учиться ходить, но вы сможете справляться без посторонней помощи.
– Мои братья меня не бросят. – Она помолчала. Добавила резко: – Когда? Не хочу передумать.
– Сегодня. Мы дадим вам снотворное зелье, чтобы вы не волновались, прямо сейчас. Еще одно, сильное, перед самой операцией, и поддержим сон заклинанием. Вы ничего не почувствуете, – пообещал Ланс.
Выйдя из палаты, он поколебался мгновение, раздумывая, не провести ли операцию прямо сейчас, оттягивая беседу с монной Озис. Нет, сочтет за пренебрежение и разобидится, а обижать благотворительниц нельзя, как бы навязчивы они ни были.
– Простите, что заставил вас ждать, – преувеличенно бодро произнес он. – Пациенты требуют внимания. Ведь все это ради них, в конце концов, верно? – Он жестом пригласил гостью в кабинет. – Чай? Кофе? – поинтересовался Ланс, когда все полагающиеся этикетом слова были произнесены и посетительница устроилась в кресле.
– Кофе. У вас великолепный кофе.
Ланс пристроил джезву на спиртовку – после утреннего обхода и лечения, да перед операцией тратить магию на то, чтобы сварить кофе, не хотелось.
– Я принесла собранное на вчерашнем балу, – сказала монна Озис.
Она выложила на стол банковский чек. Вчера в конце благотворительного вечера ящик с пожертвованиями открыли и пересчитали собранное под аплодисменты гостей. Но обычно дама являлась с чеком к обеду, хорошенько выспавшись после бала.
– Вы, как всегда, полны энергии, – улыбнулся ей Ланс, едва удержав на языке «в вашем-то возрасте».
Он порой завидовал неукротимому стремлению к деятельности этой дамы и надеялся, что к ее годам будет хотя бы вполовину так же бодр.
– Чем быстрее вы пустите деньги в дело, тем лучше, верно? – Она вернула улыбку.
Ланс набросал расписку, протянул благотворительнице, добавив:
– Хотите ознакомиться с бухгалтерской книгой?
– Что вы, что вы, – ожидаемо замахала она руками. – Как вы могли подумать, будто кто-то из нас усомнится…
– Все же я сделал для вас копию. – Он протянул ей листы, исписанные цифрами. – Может быть, сгодится вместо снотворного.
Одна и та же сцена повторялась вот уже который год. Ланс не сомневался, что отчет монна Озис изучит сегодня же со всей тщательностью. Вдова предыдущего мэра города, по слухам, держала в ежовых рукавицах и мужа, и его подчиненных. По тем же слухам, при прежнем мэре город сильно изменился к лучшему.
Лансу трудно было об этом судить, после столицы городок Свиное Копытце показался ему сонным и бедным. Потом он привык.
Монна Озис убрала бумаги в сумочку, поблагодарила, когда Ланс подал ей кофе.
– Окажите мне любезность, дорогой мэтр Ланселот, – сказала она. Пригубила кофе, жеманно оттопырив мизинец. – Моя двоюродная племянница очень хочет стать целителем.
Так вот почему она явилась так рано! Подготовить почву.
Приехав сюда, Ланс надеялся сохранить инкогнито, но недооценил охотничий азарт провинциальных кумушек. Уже через пару недель все знали и его родословную, и о скандале с разорванной помолвкой. Местные девицы решили во что бы то ни стало «залечить разбитое сердце» молодого столичного холостяка. Со временем их энтузиазм поутих, но старшее поколение так просто не сдавалось.
Это была уже шестая на его памяти двоюродная племянница монны Озис из какой-то глуши, если можно представить себе глушь почище Свиного Копытца. Страстно желающая стать целителем.
– Она так хочет спасать жизни, быть полезной… – Посетительница продолжала заливаться соловьем.
А еще наверняка полагает, что, если упасть в обморок на руки целителю, это наверняка произведет на него неизгладимое впечатление. Что ж, в этом девушки были правы, впечатление они действительно оставили… неизгладимое.
– Похвальное стремление. – Ланс не сумел удержать ехидство в голосе. – Но при осмотре пациентов юная дева может увидеть что-нибудь неподобающее…
Последняя барышня решила грохнуться в обморок при виде мужского органа. Зрелище действительно было впечатляющим – уже взрослый парень подхватил свинку, и та дала осложнения на тестикулы.
– Девочка скоро будет здесь. – Монна Озис многозначительно улыбнулась. – Надеюсь, она вам понравится.
