Анна Сергеевна Баканина
Проклятые судьбы. Сделка с неизвестностью
– Мы не можем знать всего, не можем читать чужие мысли или заранее предугадать, на что пойдёт человек. К сожалению, и для меня поступок Дэвида не поддаётся никакому объяснению. Так же, как и многие другие вещи. В этом мире ничего не происходит просто так, всё уже заранее предрешено. Билл прожил долгую и светлую жизнь, ему очень повезло, что рядом с ним была такая замечательная девушка, как ты. Даже если бы мы очень хотели, всё равно бы не смогли повлиять на ход некоторых событий. Знаю, прозвучит очень странно, но каждому из нас отведена та или иная роль. Задача, которая удерживает нас в этом мире. Билл её выполнил, и теперь его душа полностью свободна. Она не умерла вместе с телесной оболочкой, а только лишь покинула её. Пусть самого парня нет рядом, но частичка его души всегда будет с тобой.
Каждое её слово для меня было за гранью фантастики. Я всегда знала, что Марта обладает истинным даром, силами, которые подвластны лишь единицам. Несмотря на то, что в данный момент было крайне сложно воспринимать всё сказанное, ей каким-то непостижимым образом удалось успокоить меня. Возможно, всё дело в том, что я изначально воспринимала её как родную мать. Всегда прислушивалась к её советам, опиралась на них и знала, что если Марта так сказала, то так обязательно и будет. Вот и сейчас я верила ей. Было сложно, но верила.
– Спасибо вам за всё, ― произнесла я охрипшим от слёз голосом. Подняла заплаканное лицо и стала вытирать намокшие щёки.
– Не стоит благодарностей. И раз уж мы с тобой остались сейчас в чисто женской компании, я хотела бы воспользоваться этой возможностью и рассказать кое-что ещё, ― начала Марта заговорщицким тоном.
– А причём тут женская компания? Разве присутствие Уильяма могло как-то помешать? ― с лёгким замешательством поинтересовалась я.
Понимаю, что таким образом Марта хотела сгладить углы, возможно, подбодрить или же вообще сменить тему. Так или иначе, я не была против, к тому же ей удалось меня заинтриговать. Внутренний голос подсказывал: женщина определённо что-то задумала. Даже если и так, я была готова на всё, лишь бы это помогло избавиться от гнетущей боли.
– Дорогая, есть некоторые вещи, которые мужчинам знать совершенно не обязательно. Они по своей натуре – ребята немного невнимательные. Частенько зависают, скажем так, на своей волне. Да и должны же у нас хоть иногда быть свои секретики? ― ответила Марта с хитрой полуулыбкой. Я всегда поражалась тому, как быстро ей удаётся отвлечь собеседника и переключить всё внимание на себя.
– Трудно не согласиться, ― усмехнулась я. ― Признаю, у вас получилось меня заинтересовать. Теперь мне не терпится услышать всю суть этого секрета.
– Хорошо, тянуть не стану. С сегодняшнего дня будет ровно два года, как я работаю над одним проектом. Из личных соображений я предпочла не разглашаться по этому поводу, дабы быть уверенной в конечном результате. Что касается самого проекта… Думаю, не стоит упоминать о том, что наша репродуктивная система другая. Она немного отличается от обычных людей.
– Да, я в курсе, что Неприкаянные не могут осуществлять процесс оплодотворения. Только не совсем понимаю, как ваш проект связан с нашей природной бесплодностью? ― я сама поразилась насколько легко удалось озвучить эти слова.
Данная тема для меня уже давно была очень болезненна. Именно по этой причине я отчасти жалела, что вернулась в мир живых. Однако признание Марты вселило надежду. Пусть она ещё не договорила до конца, но, кажется, я уже начала потихоньку догадываться, о чём пойдёт речь.
– Напрямую, как же ещё, ― она закинула ногу на ногу и продолжила: ― Твоя история напомнила мне об этом. Также напоминанием послужило предостережение северных. Мы далеко не бессмертные, как кажется на первый взгляд. Это то немногое, что объединяет нас с обычными людьми. Они рождаются и умирают, мы заново рождаемся и тоже умираем. Взять, к примеру, Барона. Он жаждет заполучить наш геном в целях создания сверхрасы. Я же всегда была убеждена, что всё должно идти своим чередом. Как бы грубо не прозвучало, но против естественного хода вещей и природы не попрёшь. Поэтому я так категорична к принудительным возвращениям. Случай с Деброй, пожалуй, ― это единичное исключение из правил. Но и тогда принуждения как такового не было. Я лишь подтолкнула её душу, чтобы та нашла дорогу назад. Проще говоря, каждый в той или иной степени переживает колесо Сансары. Цикличный круговорот из жизни и смерти. Считается, что повезло тем, чья душа смогла разорвать его и отправиться на заслуженный покой.
– И как это связано с репродуктивной системой? ― видимо, я поторопилась с утверждением о том, что начала улавливать смысл. Только ещё больше запуталась.
– Цель моего проекта – нивелировать наши отличия от людей, насколько это возможно. Все мы когда-нибудь умрём, но что останется после нас? Воспоминания? А кто будет вспоминать? У нас есть друзья, товарищи, но разве они смогут заменить близкого человека? Нет. Скажу больше, процесс возвращения души занимает от месяца до нескольких лет. За этот временной промежуток существование Неприкаянных может быть под угрозой.
Я изучила наш геном, провела ряд исследований, благодаря чему получилось воссоздать те недостающие клетки, которые отвечают за гормональный фон. По моим подсчётам, они смогут целиком и полностью заменить отмершие клетки и запустить репродуктивный процесс. Не сразу, конечно, для этого потребуется определённое время. Но есть шанс, что мы сможем размножаться естественным путём. Также есть и другая сторона медали – риски…
– Подождите, вы хотите сказать, что, благодаря вашему проекту, мы сможем иметь детей? ― осмелилась перебить Марту. Во мне вновь всколыхнулась давно угасшая надежда.
– Именно. Пусть ты и не говорила, что хотела бы снова вернуть Билла, но у тебя на лице это было написано. Даже если бы ты попросила, я при всём желании не смогла бы осуществить твою просьбу. Вместо этого я могу попытаться подарить тебе возможность ощутить те чувства, которые нам пока недоступны, ― вкрадчиво поясняла Марта, а я уже с трудом могла усидеть на месте. ― Не спеши соглашаться. Это должно быть хорошо обдуманное, тщательно взвешенное решение, ― поспешно добавила она, когда увидела мой взгляд.
– Плевать на риски, я согласна. Что от меня требуется?
– Нет, не плевать, Сара. Я ещё не договорила до конца, а ты сразу бросаешься в омут с головой, ― категорично отрезала та.
– Да какая разница? Зачем обсуждать риски, когда они и так везде и повсюду. Наша жизнь – уже сама по себе большой риск. Ну расскажете вы о рисках, разве это что-то изменит?
– Сара, остынь…
– Если не соглашусь сейчас, потом буду корить себя за упущенную возможность. Так что к чёрту риски. Мне уже нечего терять.
– Ты меня вообще слышишь? ― повысив голос, женщина строго посмотрела на меня. Дождалась, когда поток моих слов иссякнет, и добавила: ― Мне не нужны поспешные решения. Сейчас в тебе говорят эмоции, не позволяй им взять над собой верх. Я очень надеюсь на твоё благоразумие, не заставляй меня жалеть о сказанном.
Она права, во мне действительно говорили эмоции. Господи, столько лет глупых надежд на то, что, возможно, есть хотя бы малюсенький шанс на погрешность. И разочарований, что этого шанса нет. А тут внезапно оказывается, что он всё же есть, только руку протяни и бери! Конечно я и слышать не хотела ни о каких рисках.
Сегодня сбылся мой самый страшный кошмар. Что может быть хуже потери Билла? Смерть? Нет, даже смерть не может быть хуже тяготящего, всепожирающего чувства утраты и одиночества. Если мне суждено будет умереть, то пусть. Так я хотя бы буду знать, что пыталась, а не спасовала и отступилась.
– Я. Согласна, ― повторила с полной уверенностью, отчеканив каждое слово. Встала и быстрым шагом направилась к выходу из зала.
Глава 4
Дебра
Несколько минут я стояла возле зала, где недавно было собрание. Буквально перед моим приходом из него вылетела Сара. С мрачной решимостью она хлопнула дверью и скрылась в коридоре. Я не могла знать, о чём был их разговор со «старшей», но, судя по лицу подруги, ничего хорошего он не принёс. Я с трудом поборола желание пойти за ней и осталась на месте. Нет, не потому, что было любопытно, а потому, что хотелось поддержать её. Уверена, если бы «старшая» сочла моё присутствие нужным, она не попросила бы на выход. Значит, это их сугубо личные дела, и меня они никак не касаются.
Набравшись смелости, я коротко постучала и вошла в зал. С отсутствующим взглядом Марта сидела на одном из многочисленных стульев. От меня не укрылась её озадаченность, иначе женщина сразу бы заметила моё появление. Вместо этого она продолжила сидеть, словно меня тут не было, из-за чего я тут же ощутила неловкость.
– Простите, если помешала. Я хотела бы поговорить с вами, ― вполголоса сказала я. Вся былая уверенность куда-то улетучилась, а на её место пришло сомнение. Всё больше казалось, что нужно было подождать хотя бы до утра, а не вламываться без приглашения.
– Ничуть. Присаживайся, ― она сделала пригласительный жест. ― Как ты себя чувствуешь?
– Спасибо, нормально, ― опешила от её вопроса. Вроде бы, ничего такого в нём нет, но было непривычно, когда «старшая» проявляла ко мне заботу. Хоть нам не так давно и удалось наладить отношения, преодолевшие сложный путь от взаимной неприязни до нейтралитета, я всё равно никак не могла к такому привыкнуть.
– Хорошо, потому что бедолагу Уильяма чуть кондрашка не хватила, когда ты не сразу пришла в себя, ― монотонно продолжила она.
Нет, тут явно что-то не так. Мне ещё ни разу не приходилось видеть Марту в таком подавленном состоянии. Она всегда тщательно скрывает эмоции за маской хладнокровия и нерушимого спокойствия, а сейчас та дала трещину. Причин этому может быть много, и одна из них нам всем уже известна. Даже самый сильный и волевой руководитель не может выдерживать все напасти бесконечно долго. «Старшая» не исключение, ведь она тоже человек, тоже испытывает чувства, пусть и не показывает их. Сегодняшнее происшествие нарушило душевное спокойствие у всех нас, в том числе и у неё.
– Простите за вопрос… Знаю, прозвучит глупо, но у вас всё нормально? ― не выдержав, аккуратно спросила я. Было бы куда спокойнее, если бы она вела себя как обычно: деловито, с лёгкой отстраненностью и нотками холода, граничащими с грубостью.
– Ровно настолько, насколько позволяет нынешняя ситуация, ― протянула та. Моргнула пару раз и перевела взгляд на меня. ― Ты не должна извиняться за свою вежливость, Дебра. Наоборот, пусть это и обычный вопрос, но мне было приятно его услышать.
Чтоб меня, это точно та Марта, которую я знаю? Стыдно признать, но перед тем как пойти к ней, во мне присутствовала некоторая уверенность, что она развернёт меня ещё на пороге. Однако она не только не выставила за дверь, но ещё и удивила своей откровенностью. Чёрт, неужели всё настолько плохо?
– Так о чём ты хотела поговорить со мной? ― «старшая» прервала мой внутренний монолог, напомнив о цели данного визита.
– Как раз о ситуации в целом, ― начала и сразу запнулась. Возьми себя в руки. Сглотнула и продолжила: ― Не буду тянуть. Я долго думала над вашими недавними словами по поводу заинтересованности Барона. То, что случилось сегодня, а точнее, уже вчера, лишний раз напомнило об этом. Стыдно признать, но я чувствую глубокую вину перед всеми вами. Если бы этот человек не испытывал навязчивую заинтересованность моей персоной, возможно, ничего бы не произошло. Та поездка никак не выходит из головы. Из-за этого всё больше понимаю, что не нужно было убегать. Да, я ведь хотела как лучше, пыталась предупредить вас. Но в итоге сделала только хуже. И вообще, если бы не я…
– Девочка моя, а тебе не говорили, что самобичевание до добра не доводит? ― перебила «старшая». Тяжело вздохнула и снова заговорила: ― Откуда взялись подобные мысли в твоей голове? Тебя разве кто-то обвинял? Говорил, что это случилось по твоей вине? Соглашусь только в одном: ты действительно делаешь хуже такими словами, но только себе. Знаешь, есть такое выражение: «Мысли материальны». Чем больше ты думаешь о чём-то, тем больше шансов, что это произойдёт. Каждый из нас – кузнец своего счастья. В данном же случае ты куёшь негатив и подобными мысялми притягиваешь его к себе. Постарайся меньше думать о плохом. Да, это тяжело, но никто и не говорил, что будет легко. Если это и есть тема для разговора, то, извини, она исчерпала себя.
Вот сейчас уже лучше, вот сейчас я узнаю прежнюю Марту. Казалось бы, её слова должны были задеть, ведь она произнесла их так, словно за эти несколько минут я вывела её из себя. Что ж, возможно, так оно и было. Но благодаря им мне удалось собрать волю в кулак, и я наконец произнесла:
– Марта, я пришла к вам для того, чтобы сказать о своём решении. Мне, так же как и вам, хочется прекратить эту вражду. Хоть вы и говорите, что моей вины тут нет, я же думаю иначе. И смогу простить себя только в том случае, если будет хотя бы небольшая уверенность, что череда смертей наконец прекратится. А она прекратится только тогда, когда Барон получит желаемое. Я готова дать ему это, лишь бы он оставил Неприкаянных в покое.
Стоило озвучить свой вердикт, как я внезапно ощутила необычайную лёгкость. Пропала дурацкая недосказанность, а вместе с ней и страх. Не буду скрывать, мне было безумно страшно озвучивать то, о чём «старшая» предпочитала даже не упоминать. Страшно от неизвестности, что будет потом, после этого разговора. Но одно теперь знала точно: что бы ни сказала Марта, я не откажусь от своего решения.
Удивительно быстро женщина переменилась в лице. Былая подавленность прошла и тут же сменилась шоком. Не прошло и секунды, как она плотно поджала губы и привычным, строгим голосом произнесла:
– Если это шутка какая-то, то в таком случае я буду вынуждена попросить тебя покинуть зал.
– Какие сейчас могут быть шутки? Разве похоже на то, что я шучу или издеваюсь? Я же сказала, что хочу того же, что и вы. Этот полоумный не угомонится, так зачем тогда продолжать эти бессмысленные догонялки? Зачем всё усложнять?
– Дебра, девочка моя, а теперь ответь мне на один вопрос: кому ты своим решением сделаешь лучше? ― «старшая» в упор посмотрела на меня выжидающим взглядом.
– Всем, ― демонстративно сложила руки на груди. ― Думаете, я не знаю, что это единственная возможность избавить Неприкаянных от его нападок? То, что вы сами не говорили об этом, ещё не значит, что у вас не было подобных мыслей. Марта, я хочу помочь, и никогда не прощу себе, если не воспользуюсь этой грёбаной возможностью.
– Где-то я уже это слышала… ― с этими словами она встала со стула. Прошлась взад-вперёд и остановилась спиной ко мне. ― Ты хоть понимаешь, на что готова пойти? Твоя правда, я действительно думала об этом, но была уверена, что обойдёмся без таких кардинальных мер. Я и сейчас уверена, что ты приняла поспешное решение, и в корне с ним не согласна. Не нужно делать то, о чём потом можешь пожалеть.
– Я буду жалеть, если из-за прихоти этого самовлюблённого психопата продолжат погибать наши люди. Это единственное, о чём я буду жалеть, Марта. Мне нечего терять. Он хочет закончить свои злодейские эксперименты, которые считает благом? Вперёд. Цена моей жизни – ничто, по сравнению с жизнями других, ― во мне начала закипать ответная злость. Каждое слово произносила всё громче, пока и вовсе не перешла на крик.
«Старшая» выбрала не то время, чтобы изображать из себя старую добрую подругу, которая пытается отговорить меня от нерадивой затеи. Она уже прокололась, когда подтвердила мои слова. Для меня этого было более чем достаточно, чтобы убедиться в правильности своих мыслей. Не я одна считаю, что это наша последняя надежда. Так зачем же пытаться доказывать обратное?
Я-то надеялась, что разговор займёт не больше десяти минут. Что приду, расскажу всё, а она вздохнёт от облегчения, поддержит мою идею и согласится. Не думала, что придётся столкнуться с притворным непониманием. Марта всё прекрасно осознавала, но зачем-то продолжала настаивать на своём. Бред! Как бы она ни пыталась, ничего у неё не получится. Если не согласится, буду действовать в одиночку.
И вообще, складывается такое впечатление, будто мне больше всех надо. Будто это я одержима идеей отправиться погостить к полоумному учёному, который только и мечтает о том, как бы препарировать очередного Неприкаянного. Было бы куда проще, если бы «старшая» сама вызвала меня на разговор и просто поставила перед фактом. Но вместо того, чтобы согласиться со мной, она грозится, что выставит за дверь. Прекрасно.
– Мне очень нелегко тебя понять. Точнее сказать, я просто поражена. Откуда в тебе столько самопожертвования? Любой другой на твоём месте не осмелился бы вот так прийти и буквально требовать, чтобы его добровольно отправили в руки к врагу. Но ты не только думала об этом, так ещё и умудряешься спорить, когда я хочу отговорить тебя, ― она медленно повернулась ко мне. Посмотрела прямо в глаза и с грустью спросила: ― Смею предположить, что мои дальнейшие попытки будут бесполезными. Это твоё окончательное решение, Дебра?
– Да, ― коротко ответила я.
Марта с минуту изучала моё лицо пристальным взглядом. Затем устало вздохнула и снова повернулась спиной.
– Что ж, в таком случае дай мне немного времени, ― вновь заговорила она. ― Приходи завтра вечером, тогда и обговорим все детали. А сейчас иди, нам всем нужно отдохнуть.
Я бесцельно смотрела в потолок, прокручивая в голове разговор со «старшей». Если не считать чуть было не разгоревшегося конфликта, вроде бы, всё прошло нормально. Жалела ли я об этом? Нет. Бесспорно, было волнение, грозящее перейти в страх. Чем дольше я думала об этом, тем сильнее становилось это чувство. Успокаивало лишь одно: я поговорила с Мартой, а значит, полдела сделано.
Осталась одна небольшая, но в то же время немаловажная деталь: чтобы она не передумала в последний момент. Хотя с чего бы? Пусть женщина тщательно скрывала свою реакцию, нетрудно догадаться, что она отчасти была даже рада моему решению. Ведь ей не пришлось просить об этом. Вместо этого я сама пришла к ней и начала упрашивать. Чёрт, как же это глупо. Только сейчас поняла, насколько по-дурацки наш разговор выглядел со стороны.
Я была настолько «увлечена» попытками уговорить её, что совсем забыла задать один не менее важный для меня вопрос. Речь идёт о Дэвиде. Был же шанс, но я так нелепо упустила его и вспомнила об этом только в последний момент. Хотела даже вернуться, но вовремя остановила себя, посчитав, что это будет не менее глупо, нежели просить её отправить меня к Барону.
От подобных размышлений стало совсем тошно. Как я вообще могла забыть? Признаю, сама же пыталась меньше думать о парне, чтобы не делать себе хуже. Но это не значит, что мне была безразлична его судьба. На душе скребли кошки, а совесть то и дело напоминала о себе. И если бы только совесть. Меня переполняли двоякие чувства: я по-прежнему любила Дэвида, переживала за него, но при этом понимала, что это конец. У наших отношений вряд ли есть будущее. То немногое, что осталось от них – это лишь светлые воспоминания о прожитых днях. Их было немного, но ведь они были. Было и хорошее, светлое – то, что приятно вспомнить, пусть и с лёгкой грустью. В то же время они и согревали, и причиняли нестерпимую боль от осознания того, что уже никогда не будет так, как раньше. Всё хорошее осталось позади, а впереди ждёт только одна сплошная неизвестность.
***
Приближался вечер, а с ним всё сильнее росла и моя нервозность. Сердце бешено стучало в груди. Я с трудом могла усидеть на месте, ежеминутно борясь с желанием подорваться и побежать в зал. Ещё утром переживала, что в последний момент могу спасовать и изменить своё решение. Этого не произошло. Удивительно, но в глубине души была уверенность, что мой поступок действительно поможет, а также даст остальным возможность выиграть время, собраться и покинуть базу. Они не просто выживут, но и смогут покинуть зону досягаемости Барона. Тогда я точно буду уверена, что всё это не зря. Эти мысли успокаивали и придавали сил.
Несмотря на то, что «старшая» так и не дала однозначного ответа, я не стала терять время зря. Перепроверила свою собранную сумку, которую даже не стала разбирать. Всё самое необходимое было внутри, но всё равно казалось, что чего-то не хватает. Чего-то, что и по сей день было мне очень дорого.
Ноги сами понесли меня к выходу из бункера. Вечерняя прохлада остудила пылающие щёки. После долгого пребывания в пыльном и душном помещение, это было то что нужно. Я жадно втянула носом воздух, словно долгие годы вообще не выходила на улицу.
От базы осталось лишь одно название. Следы от многочисленных пуль «украшали» стены зданий, некоторые из которых превратились в груды камней и бетона. Тем не менее я смогла отыскать взглядом то единственное. То, которое до недавнего момента считала своим домом.
Весь первый этаж был почти полностью разгромлен. Через выбитые окна задували порывы ветра, а вместе с ними внутрь залетал и пепел. Осколки стекла хрустели под ногами, от былого оборудования остались одни металлические каркасы. Диваны, на которых местами виднелась кровь, превратились в решето. Картина была до боли знакомой, и из-за этого неприятно защемило в груди. Было невыносимо заново переживать те моменты, которые так отчаянно пыталась забыть. Думала, что такого больше не будет, но всё повторилось вновь. Второй по счёту салон, куда я вкладывала частичку себя и своей души, был погребён в пыли, остатках разрушенной мебели и пепле.
Второй этаж выглядел так, как будто я попала в параллельную вселенную. Казалось, время тут и вовсе остановилось. Всё осталось нетронутым и находилось на своих местах (за исключением открытых дверец шкафа, когда по поручению Марты силовики собирали вещи, чтобы перенести их в бункер).
Взгляд скользнул по рабочему столу, на котором лежали чертежи Дэвида и мой скетчбук. На губах невольно появилась грустная улыбка. Я медленно подошла к столу и провела по нему рукой. Дотронулась до чертежей, слегка задев потёртый ежедневник, и до своих рисунков. Потом сама не заметила, как оказалась возле шкафа. Сама не знаю зачем, потянулась к стопке с футболками и уткнулась в них носом.
На секунду вдруг показалось, что я обнимаю живого человека, а не обычные вещи, находящиеся передо мной. Представила, как руки Дэвида притягивают меня ближе к себе и крепко сжимают в объятиях. От этого на глаза навернулись слёзы. Я не сразу заметила, как они беззвучно стекают по щекам, оставляя за собой холодные дорожки. Пришлось заставить себя отойти от шкафа и напомнить, зачем сюда пришла.
Металлическая роза, которую когда-то сделал для меня Дэвид, мирно стояла на прикроватной тумбе. Взяв подарок в руки, я крепко прижала его к груди. Перед тем как уйти, в последний раз взглянула на комнату. Хотелось запомнить каждую мелочь, сохранить память о том месте, которое было для меня домом. Сомневаюсь, что когда-нибудь снова вернусь сюда. Теперь это будет возможно только во снах или нелепых мечтах.
По дороге до бункера я продолжала прижимать розу к груди, словно боялась, что та может испариться. В голове был туман, мысли спутались и превратились в единый гигантский клубок. Даже прохладный воздух не мог привести в себя или отвлечь от тягостных размышлений. Каждый шаг всё больше приближал меня к неминуемой встрече с тем, кого я презирала всем своим сердцем. Несмотря на то, что это было всецело моё решение, оно не могло изменить отношение к этому человеку. Барон всегда был и будет для меня самым настоящим воплощением зла. Этой короткой прогулкой до бывшего салона я хотела хоть немного отвлечь себя, а заодно и забрать последнюю вещь, связывающую меня с Дэвидом. Но не думала, что сделаю только хуже.
– Ну как ты? Отошла немного после вчерашней заварушки? ― спросил Уильям, когда я встала рядом с ним возле дверей. Бородач выкинул истлевший окурок и прикурил новую сигарету.
– Даже не знаю, ― вздохнула я и посмотрела куда-то вдаль.
Солнце уже садилось за горизонт. Небо постепенно темнело, на нём появлялись первые звёзды.
– В таком случае я могу расценивать твой ответ как «нет», ― он сделал глоток из дымящейся чашки и добавил: ― Знаешь, мне тоже невыносимо смотреть на то, что осталось от базы. Разгромленные здания, эта гнетущая атмосфера, а теперь ещё и решение Марты – всё это наводит дикую тоску. Вот думал, что смогу немного взбодриться. Вышел на улицу воздухом подышать, а хрена лысого, ― он махнул рукой. ― Глупо тешить себя надеждой, что со временем всё вернётся на круги своя.
– Трудно не согласиться. Я тоже хотела отвлечься, но что-то не срослось, ― невесело усмехнулась собственным словам.
– Иногда неплохо побыть наедине с собой. Подумать, поразмыслить. Только злоупотреблять этим не стоит, ведь одиночество съедает. Потом заново придётся привыкать к обществу, ― он сделал последнюю затяжку, и окурок отправился вслед за предыдущим. ― Не стоит уходить глубоко в себя, сейчас нам всем необходимо держаться вместе.
– Хорошо держаться вместе, когда ты свой. Я же – чужой среди своих. Не уверена, что сейчас это изменилось, ― ляпнула и сразу пожалела об этом. Лицо мужчины вытянулось от удивления, а в его взгляде, обращённом на меня, читалось явное неодобрение.
– Деб, что нужно сделать, чтобы ты перестала нести эту чушь? Ты головой тогда приложилась или это заклинание Марты имеет такое побочное действие? ― он плотно сжал губы, из-за чего те затерялись в копне рыжей бороды и усов. Сдвинул густые брови и хмуро посмотрел на меня. ― Нам Сары сейчас за глаза хватает. Девчонка тоже с головой погрузилась в себя, ходит и никого вокруг не замечает. А теперь и ты к ней присоединилась. Как два сапога пара, каждая на своей волне. Ладно она, но ты-то чего? Не убивайся ты так, что бы ни случилось, жизнь продолжается.
– Она продолжается для нас, но не для тех, кого уже нет. Это дерьмо никак не выходит из головы. Как бы ни пыталась, не могу избавиться от навязчивых мыслей. Ты прав, одиночество губительно. Хуже него только осознание, что теперь так будет ещё очень и очень долго, ― я на секунду прикрыла глаза, потом чуть тише добавила: ― Извини, дружище, что тебе приходится всё это слушать.
– Брось, на то мы и семья, чтобы помогать друг другу и выслушать, когда это требуется. Если тебе станет от этого легче, я могу побыть твоим персональным психологом. Ну или как это ещё принято называть в обществе? Мозгоправ?
Я уже давно заметила, как быстро Уильяму удаётся разрядить обстановку. Хоть он и не сказал ничего такого, но его тон и наиграно деловитое выражение лица заставили улыбнуться. Почему-то сразу перед глазами появилась картинка, как это бородатое чудо, одетое в строгий костюм, сидит в просторном кабинете, а напротив него ― мягкий диван с игрушками-антистресс.
– Не поверишь, но ты уже помог мне отвлечься, ― с усмешкой заверила я. ― Спасибо, что выслушал.
– Нет, Деб, я серьёзно! ― никак не унимался он. ― Если у тебя какие-то проблемы, если что-то гложет, мы всегда можем поговорить об этом. Не хочешь обсудить? Правильно, к чёрту психологов. Нет ничего лучше, чем маленький междусобойчик. Почти как пижамная вечеринка. Не обязательно здесь и сейчас. Спустимся внутрь, там полно пустующих помещений. Оккупируем одно, заварим по чашечке горячего шоколада (или чего-нибудь покрепче), и поболтаем по душам. Как тебе такой вариант, а?
– Просто отпад! Я прямо сейчас готова приступить к его осуществлению. Ничего не имею против горячего шоколада, а после него можно уже и выпить. Одно другому не мешает, ― уже не сдерживалась от смеха.
Предыдущая картинка сменилась на другую: мы с Уильямом в розовых пижамах и с чашками в руках сидим в убежище. Вокруг разные вкусности наподобие зефирок, мы болтаем как закадычные подружки и заплетаем друг другу косички. Комичность этого представления просто зашкаливала. Оно мне нравилось куда больше, чем первое. Уж не знаю, не так депрессивно, что ли.
– Вот и чудненько. Тогда замётано, ― подмигнул Уильям. Мотнул головой в сторону дверей и добавил: ― Детали обговорим попозже, а сейчас пойдём лучше внутрь: ветер разбушевался не на шутку.
И правда, за этим недолгим разговором я не заметила, как погода испортилась. Ветер был настолько сильный, что деревья неумолимо шатались из стороны в сторону. Их жалобный скрип эхом отдавался в ушах, пока мы не скрылись под землей.
***
– Я рада, что ты не заставила себя ждать, ― ровным голосом произнесла «старшая», когда я появилась в зале.
– Не в моих интересах просить, а потом ещё и опаздывать, ― я села напротив неё. ― Вы подумали над моими словами?
– Подумала, ― без особого желания ответила та, и в свою очередь задала встречный вопрос: ― А ты не передумала? Дорогая, ещё не поздно отказаться от этой затеи. Ты только скажи, и я повторно выйду на связь с нужными людьми и отменю все предыдущие договорённости.
– Так… Я правильно поняла, что вы уже даже связались с Бароном? ― с нетерпением подалась вперёд.
От приподнятого настроения, появившегося после встречи с Уильямом, не осталось и следа. Меня вновь охватило привычное волнение, сердце забилось чаще. Мне был непонятен смысл её слов. Марта уверяла, что ещё не поздно отказаться, но при этом сама же дала жирнющий намёк на то, что успела позвонить Барону. Это как так? Неужели её ранние попытки отговорить меня, её волнение и даже недовольство – всё это было лишь напускной видимостью? А на деле она была только рада, что я сама попросила её об этом?
Нет, «старшая» не может быть такой сукой. Да, она расчётливая, практичная особа со стальным стержнем, но никак не двуличная. Тогда я тем более не понимаю, что всё это значит.
– Угу, этот самовлюблённый эгоист поразился моему заявлению и был на седьмом небе от счастья, ― задумчиво произнесла она.
– Значит, он в курсе… Полагаю, и дата уже назначена? ― я продолжила задавать вопросы. Голос охрип от нарастающего волнения, мне всё больше хотелось забиться в какой-нибудь тёмный угол, обхватить себя руками и сидеть так до тех пор, пока не пойму, что весь этот кошмар закончился. Однако это не сон, а реальность, и с настоящим кошмаром мне ещё только предстоит столкнуться.
– Да, Дебра, Адам в курсе, ― последовал очередной ответ.
Марта откинула со лба прядь иссиня-чёрных волос, посмотрела куда-то в сторону и продолжила:
– Он ждёт тебя уже сегодня. Наши силовики отвезут тебя до назначенного места, там будут ждать его люди и машина. Сядешь в неё, и они доставят тебя в особняк.
Каждое её слово сопровождалось нарастающим звоном в ушах. Он заглушал её ледяной голос, создавая вокруг моей головы вакуум. Во рту пересохло, хотела сглотнуть подступивший к горлу ком, но ничего не вышло. Я сама пошла на этот шаг, никто меня об этом не просил и уж тем более не заставлял. Тогда отчего же мне так хреново? Подумаешь, стану очередным подопытным кроликом для безумного учёного. Подумаешь, моя жизнь больше не будет принадлежать мне и, возможно, в скором времени оборвётся. Всё это мелочи, незначительная плата за спасение жизней остальных Неприкаянных. Скорее всего, заполучив вожделенный образец, Барон запрёт меня в своей лаборатории как дикую зверюшку. Но лучше так, чем потом корить себя.
