Анна Сафина
Двойная метка. Право на невинность
– Да, – прорычал он следом, а затем я ощутила, как сперма стрельнула, обдавая мое лоно жаром.
И когда взрыв удовольствия стал утихать, он свалился на меня, придавливая весом к постели. Но мне это было лишь в радость, я почувствовала блаженство, которое расползлось по всему телу.
Глава 12. Утро после. Неприятный гость
Утро настало быстро, даже слишком. Я проснулась раньше, чем открыла глаза. Застыла на своем месте, боясь пошевелиться, и почувствовала сзади мужское горячее дыхание. На моем бедре лежала его крупная ладонь, по-собственнически стискивая и прижимая к себе. Другая рука была подо мной, держа поперек груди, словно хозяин тела не желал отпускать меня.
– Проснулась, цветочек? – хриплый ласковый тон заставил замереть, а затем медленно приподнять веки.
Раниль сзади пошевелился и придвинулся ближе. Я ягодицами ощутила твердость его члена, который уткнулся мне аккурат между половинками.
– Утренний стояк, – ухмыльнулся. – Привыкай.
От его слов я потекла, чувствуя, как внизу живота всё наливается истомой. Задышала чаще, пульс забился в ушах сильнее. А когда его пальцы коснулись соска, меня и вовсе обдало жаром, проходясь током по поверхности кожи.
– Какой ты грубый, – выдохнула, когда его ладонь жестко шлепнула меня по ягодице.
– Животная страсть, – прорычал у уха, а затем прикусил его кончик, вжимаясь в меня своим членом плотнее. – Ты и сама течешь, как сучка. Скажи мне, чего хочешь, сладкая.
Его бас возбудил сильнее. Свободная рука снова шлепнула с оттяжкой, а затем он приподнял мою ногу и отодвинул чуть вбок, двинул бедрами вперед и уперся членом мне в лоно. От греха нас отделял всего один шаг. Всё это время он продолжал второй рукой пощипывать и наглаживать мои груди, прошелся по коже живота, выписывая там зигзаги и круги. Не забывал и про шею, в которую полушутя впивался клыками, издавал рычащие сексуальные звуки, вибрацией отдающие у меня в позвоночнике и растекающиеся по венам и нервам.
– Ну, – жалобно простонала, истекая соками, желая, чтобы он вогнал в меня наконец член.
– Произнеси вслух свое желание, – прорычал, вжимая мое тело в свое еще сильнее.
Я чувствовала себя в сладкой западне. Сзади твердые мускулы, вокруг – его руки, а между ног – твердый, словно дубина, член. Удовольствие, казалось, было так близко, что только двинь я бедрами, и получу всё, чего хочу. Но как только я виляла ими и пыталась насадиться на него, он отдалялся, дразня всё больше. Захныкала, не соображая, что он от меня хочет.
– Хочу, – бессвязно пробормотала, выдыхая и впиваясь зубами в подушку.
Внутренняя часть бедер намокла, сама я покрылась испариной, дыхание участилось, пульс грохотал и никак не утихал, грозя устроить мне тахикардию.
– Чего хочешь? – басовито допытывался этот изверг, не давая мне уйти в нирвану и отодвигая удовольствие. – Чтобы трахнул? Скажи это вслух и поубедительнее. Возбуди своего мужчину сильнее.
Прикусил мне чувствительно плечо, погладил кожу бедра, стиснул и поднял мою ногу выше, разводя мои бедра шире, отчего внутри лона еще сильнее запульсировало.
– Трахни меня, Раниль, трахни, – наконец поняла, что он хочет от меня и чего добивается.
– Умница, сладкая, – его довольный мужской стон, полный удовлетворения.
А затем он одним слитным движением насадил меня до упора, до спазмов в матке и мини-оргазма от макушки до кончиков пальцев. На этот раз он не церемонился, загоняя себя с силой, с тягучей оттяжкой, не давая мне передохнуть и выдохнуть. Я потерялась в ощущениях, только и могла, что бессвязно бормотать и стонать. Весь мой разум утек к влагалищу и чувствительному клитору, который он вдруг начал поглаживать круговыми движениями, распаляя мое вожделение до небес.
– Еще, сильнее, с-с-с, – у меня вырывались всхлипы и пошлые фразы, которые я явно произносила в бреду.
И когда удовольствие достигло пика, он вошел до упора в последний раз, а затем мы оба одновременно задрожали в конвульсиях.
– Прекрасное начало дня, – поцеловал меня после отдыха в шею, поглаживая мое утихающее после оргазма тело.
Мы еще полежали так немного, он на спине, я на нем растекалась лужицей и лучилась довольством. Никогда мне не было так хорошо.
– Идем, нужно подкрепиться, – в какой-то момент он подтолкнул меня и встал сам.
Я приподнялась следом и потянулась, разминая мышцы. Но когда он оделся и повернулся ко мне, прикрылась одеялом. Отчего-то было стыдно. Он глухо рассмеялся и направился в душевую, не вгоняя меня в краску своими пошлыми комментариями еще сильнее, и за это я была ему благодарна. Всё это было для меня внове, так что я не поднимала глаз и ждала, когда он освободит ванную. Страшно волнительно начинать новую жизнь с мужчиной, которого практически не знаю, но который вкусил запретный доселе плод моего тела.
– Мне предстоит развратить тебя, сладкая Алайна, – прошептал мне уже у выхода, когда мы собрались и выдвинулись в сторону кафе.
Я покраснела, но промолчала, не представляя, что еще может быть сакрального в сексе. Ох, тогда я еще не знала, что всё для меня только начинается. И познаю я гораздо больше, чем когда-либо желала.
Кафе было внизу, так что идти далеко не пришлось. Сразу же сели у окна, и всё это в молчании. Но когда я решилась и подняла голову, чтобы спросить у рыжеволосого о будущем и моем статусе, меня перебили.
– Раниль, – раздался вдруг сзади мужской голос, от которого у меня волосы на коже встали дыбом.
Рыжеволосый поднял голову и напряженным взглядом глянул на подошедшего. Его зрачки расширились, а сам он стиснул челюсти. У меня гулко загрохотало в груди сердце, и когда мимо прошел незваный гость, я опустила глаза вниз. Предчувствие недоброго захлестнуло с удвоенной силой.
– Крэйвен, – процедил сквозь зубы недовольный Раниль, узнав гостя.
Прозвучал мужской смешок, но пока никто на меня внимания не обращал. Я украдкой наблюдала за мужчинами, пользуясь моментом. Угрозы от такого же рыжеволосого, только чуть темнее оттенка, незнакомца не исходило, так что я расслабилась, но всё же отслеживала настрой Раниля, опираясь на него, как на главного. Теперь он мой муж и отвечает за меня, принимает все решения. Я должна слушаться его.
– Так не рад видеть брата? – иронично произнес парень, выглядел он младше на пару лет.
– Мы виделись неделю назад, – хмыкнул Раниль, откидываясь на спинку стула.
Я же сидела молча и не отсвечивала. Выдохнула с облегчением, что это не ищейки беты Самира. Мужчина, родственник рыжеволосого, присаживается на свободный стул и вдруг ведет носом и переводит взгляд на меня.
– Ты обзавелся новенькой молоденькой женушкой? – скабрезно оскалился, проводя языком по зубам.
Хищный блеск в глазах испугал, и я застыла на месте, боясь двинуться. Старалась не дышать, чувствуя чужой интерес. Звериный. Жадный. С ноткой безумия.
– Глаза отведи, вывалятся, не дай бог на вилку насадятся, нехорошо выйдет. Отец не обрадуется, как-никак наследник калекой останется, – как-то лениво и угрожающе произнес Раниль, наблюдая за братом с напряжением.
Тот еще какое-то время буравит меня взглядом, а затем цокает и отворачивается к родственнику.
– Ты вдруг стал собственником? Или поделишься с братом? – спросил с намеком, двояким тоном. – Помнится, та блондиночка с юга была знойной дамочкой. Особенно ей удавалось принимать нас с двух сторон.
От таких откровенных подробностей мне стало жарко, кончики ушей заалели, а сама я застыла соляным столбом. Переводила взгляд с одного брата на другого.
– Что привело тебя? – холодно осадил родственника Раниль, не поддерживая подобные разговоры.
И я выдохнула с облегчением, по-настоящему опасаясь, что он может начать мною делиться. Такое среди волков, я слышала, в столице часто практиковалось. Временную жену можно было иметь одну, а молодые и порывистые не готовы были брать на себя бремя верности.
– Отец в ярости, – перешел к серьезному тону Крэйвен, даже выпрямился на своем стуле, словно ему в позвоночник воткнули кол.
– Что опять? – устало выдохнул Раниль, закатывая глаза и вздыхая.
– В доме в ночь твоего отъезда произошла кража, – пожал плечами его брат.
– И все думают, что это я? – ни разу не испугавшись, усмехается мой новоиспеченный муж, даже зубочистку лениво катает во рту.
Я слушала и почти ничего не понимала, но старалась всё при этом запомнить, чувствуя, что пригодится.
– В столицу тебе лучше не возвращаться, – насмешка одного брата над другим. – Каждая собака там сейчас знает, что ты в опале.
– И не собирался.
Не похоже, чтобы внутрисемейные распри волновали Волкова. Он кивнул официанту, поторапливая того с заказом. Так, словно слова брата его не волновали.
– Кстати, до меня слухи дошли, что ты сцепился с родом Волкодавов, ты с ума сошел? – вроде бы серьезный вопрос, но Крэйвен произнес его так, будто это привычное дело, ничего не значащее.
Только я навострила уши, чтобы послушать их диалог, как вдруг раздался шум со стороны входа. Я обернулась и успела только увидеть, как внутрь ворвались мужчины в камуфляже и балаклавах с оружием наперевес. Они профессионально прошли внутрь и окружили наш стол.
– Оперативно сработали. Вас что, отец подослал? – хмыкнул Крэйвен и вальяжно положил локоть на спинку стула.
Оглянулся на военных, но быстро заткнулся, когда один из них ударил его рукояткой в шею. Голова его дернулась, лбом он ударился об стол. Из носа брызнула кровь, раздался глухой стон боли.
– Раниль Волков? – спросил тот, что был без балаклавы и в гражданской одежде.
– В чем дело? – нахмурился рыжеволосый и встал, напрягая рельефные мускулы.
– Майор Волховец, – представился мужик, ткнув в лицо ксивой, и предъявил ему обвинение: – Вы арестованы за похищение жены Самира Волкодава!
– Но… – растерянно оглянулась по сторонам, напуганная таким количеством военного спецназа.
– Дамочку пакуйте, приказано доставить в целости и сохранности, – быстро сработал главный, и меня под рыки Раниля утащили на улицу.
Его схватили трое военных, ударили по затылку, а что было дальше – я не знаю. Меня затолкали в черную тонированную машину, она тронулась с места, и больше я Раниля не видела. Меня вырубило под ноль.
Глава 13. Торжество (не)справедливости
Прихожу в себя в незнакомой комнате. Подрываюсь, обхватываю себя за колени и волчонком смотрю по сторонам. Озлобленно, напряженно. Словно дикий звереныш.
В комнате никого, только я одна. Яркий лунный свет из окна освещает пространство. Уже глубокий вечер.
Привстаю и ступаю босыми ногами на ковер с пушистым ворсом. Пальчики утопают в нем, а слух улавливает движение по ту сторону двери. Мечусь взглядом по комнате, но спрятаться некуда. Огромная кровать, с которой я встала, шкаф во всю стену, тумба, столик и еще одна дверь.
Дверь! Бегу к ней, дергаю за ручку, но та не поддается. Суетливыми движениями тяну в разные стороны – то вверх, то вниз. Нервно переступаю с ноги на ногу, тяну ее на себя.
– Нужно толкать от себя, – низкий бас сзади.
Поступаю, как мне советуют, и наконец открываю дверь внутрь ванной. Выдыхаю, а затем замираю на месте, так и не переступив порога. Медленно оборачиваюсь, прикусываю нервно губы.
В дверях, ведущих в коридор, к косяку облокачивается Самир. Уголки его губ подрагивают, а глаза смеются. Он не отрывает своего взгляда от меня, лучится довольством.
– Кто вообще так делает, – всегда говорю что попало, когда сильно переживаю.
– Дом недавно отстроен, – пожимает плечами, отталкивается от косяка и делает шаг в комнату. – Строителю отрубили пальцы.
Застываю. По коже мурашки страха. Неужели все ужасы, что о нем говорят, правда?
– Шучу, – спокойным тоном, слегка усмехаясь, добавляет, когда я успеваю уже накрутить себя до кладбища. – Ты слишком серьезна, волчонок. Расслабься.
Закрыл дверь. Мы остались в спальне наедине. Я перевела взгляд на огромный траходром, не иначе, снова на Самира. Он проследил за моими глазами, оскалился.
– Мне нравится ход твоих мыслей. Но не будем до греха доводить раньше времени, – улыбнулся глазами и двинулся на меня.
Остановился в шаге и вдруг стал наклоняться. Я застыла, словно кролик перед удавом, зажмурилась и приготовилась к наказанию. Но прозвучал щелчок, а затем меня погладили по щеке, заправили бережно прядь за ухо.
– Открывай глазки, пугливая ты моя, – в голосе усмешка.
Пульс участился. Я приподняла веки и наткнулась на его искрящиеся голубые глаза. В них тлело вожделение, которое он тщательно пытался скрыть. В руках он держал прозрачную бутылку с темной жидкостью.
– Присаживайся. Тебе нужно выпустить пар.
Его рука обхватила меня за талию и повела к кровати. Я присела на ослабевших ногах, чувствуя, как дрожат конечности. Руки задрожали, положила их на колени. Посмотрела за спину Самира и увидела, что из стены выдвинулась задвижка, в которой ровным рядом стоит элитный алкоголь.
– Виски? Текила? – поставил на столик стаканы, вздернул бровь, посматривая на меня с интересом.
– Я не пью, – хриплый голос, надорванный.
– Отказ не принимается, волчонок. Не хочешь выбрать сама, значит, это сделаю я. Начнем с текилы.
Откупоривает крышку, разливает по граненым стаканам алкоголь. Берет в руки и подходит ко мне, присаживается слишком близко.
Наблюдаю за ним из-под опущенных ресниц. Он в черных брюках и белой рубашке с небрежно закатанными до локтей рукавами. Пару верхних пуговиц расстегнуты, демонстрируя волосатую грудь. Ткань рубашки трещит по швам от бугрящихся мышц, выступающие вены на руках, длинные пальцы, шершавая кожа ладоней – я не могла отвести взгляда.
– Пей, – грубый голос Самира.
Поднимаю глаза. У него холодный взгляд, это не просьба, приказ. Мне страшно, но волнительно. Внутри разгорается пожар, словно яд растекается по венам, распространяясь по всему телу.
Беру двумя руками стакан, подношу к губам и пригубляю. По гортани разливается тепло, обжигая внутренности. Кашляю, чувствуя жар.
– С непривычки, – ухмыляется господин бета, одним глотком выпив свою порцию.
– Я не… – пытаюсь встать и поставить всё еще полный стакан на стеклянный столик.
– До дна, возражения не принимаются, – настаивает жестким тоном и поддерживает пальцами дно, помогая мне выпить горячительное пойло.
Прикрываю глаза и выдыхаю пары. Чувствую, как внизу меня скручивает узлом. Не знаю, когда прихожу в себя, но открываю глаза, когда лежу на спине, а передо мной на ковре стоит Самир, стягивая с себя рубашку. Ахнув, отодвигаюсь. Слишком медленно, заторможенно.
– Что вы делаете? – язык слегка заплетается.
Видимо, алкоголь ударил в голову на голодный желудок сильнее, чем я могла бы ожидать. По телу расползаются знакомые ощущения. Второй день течки дает о себе знать. Встряхиваю головой, поднимая руку и пытаясь выставить ее щитом между мной и крупным мужчиной.
– Где Раниль? – отодвигаюсь, подтягивая к груди колени.
Самир остается в одних расстегнутых брюках, вытаскивает ремень. Наклоняет голову набок, рассматривая мои оголенные до колен ножки. Безудержный голод светится в его аквамариновых глазах. Будоражит, взывает к моей животной сути. Но я не позволяю, напоминаю себе о Раниле, который неизвестно где. Жив ли, цел ли…
– Не об этом тебе стоит беспокоиться, моя сладкая женушка, – оскалился Самир, цокнул, потер большим пальцем щетину.
Складывает ремень вдвое, бьет об ладонь. Раздается специфический щелчок, заставивший меня вздрогнуть.
– Я вам не жена! – выпалила, стискивая кулачки у груди.
– Ошибаешься, волчонок, – ухмыльнулся, глядя на меня с насмешкой и иронией. Опустил глаза на ремень в ладонях и цокнул: – Для таких игр рановато, но к этому мы еще вернемся.
Отбросил тот на кресло, отчего раздался лязг металлической бляшки. Затем отошел и взял со столика папку, которая всё это время небрежно лежала на стеклянной поверхности.
– Смотри, – кинул на кровать, а сам провел рукой по низу своего живота.
Из-под расстегнутых брюк выглядывали черные облегающие боксеры. От его вида у меня потекли слюни. Еле как оторвала взгляд от кубиков пресса, широких мощных плеч и узких бедер. Образец мужика, не иначе.
– Ч-что это? – сглотнула, еще не отойдя от разглядывания.
– Брачное соглашение и договор купли-продажи. Печать видишь? Всё по закону и зарегистрировано в ратуше.
Открыла папку и стала вчитываться расплывающимся взглядом в текст. Дышать было тяжело, поправила ворот платья, от которого стала задыхаться. Буквы плясали перед глазами, но я смогла осилить документ, вычленила главное. По договору я, Алайна Волчек, отныне жена Самира Волкодава.
Глава 14. Новый муж
Я дрожащими руками листаю страницы, надеясь, что это ложь. Фальсификация в угоду желаниям беты нашего города. Но гулкая тишина разбивает все мои чаяния. Чувствую на себе тяжелый и раздевающий взгляд Самира. Сглатываю, стараясь дышать глубже, медленно поднимаю голову.
– Дядя Майрен подписал документы?
Вопрос глупый, но мне так отчаянно хочется потянуть время. Страшно, если мужчина подойдет и возьмет свое. То, что принадлежит ему по праву.
– Он падок на деньги, – морщится, дергает уголком губ в презрении. – Недостойный волк. Я вовремя тебя приметил, так что тебе не стоит больше о нем беспокоиться.
– О нем я не тревожусь, – хрипло шепчу, хватаясь за горло, отталкиваюсь босыми ногами и упираюсь спиной в спинку кровати.
– Отец твой под присмотром моих парней, – пожимает плечами, угадывая направление моих мыслей, скользит по мне порочным взглядом. – Твой дядя не посмеет отправить его к праотцам раньше времени, которое отведено небесами.
Сердце мое быстро колотится. Прикрываю глаза, прижимая ладони к груди. Облегчение затапливает с головой, ведь это единственное, что беспокоило меня по поводу дома. Но есть еще один вопрос.
– Что с Ранилем? – поднимаю глаза, сталкиваюсь с его, мигом покрывшимися ледяной коркой после моего вопроса.
Двигая мощными плечами и разминая крупную шею, мужчина цокнул недовольно, покачал головой.
– Запомни, волчонок. При мне упоминать других мужчин не стоит, а тем более думать о них в нашей спальне. В твоей жизни есть только один самец. Это я. И твои мысли должны быть заняты исключительно мной, – изогнул губы и дернул бровями, намекая, в какой плоскости я должна мечтать о нем.
– А если нет? – немного с вызовом подняла подбородок, чувствуя страх из-за своей дерзости.
– Сегодня ты изменишь свое мнение, – сделал глоток алкоголя, поставил его со стуком на столик и двинулся ко мне, бесшумно ступая по ковру.
Я отодвинулась дальше, оглянулась, но бежать некуда. Куда бы я ни двинулась в этой комнате, он всегда настигнет меня и возьмет свое по праву.
– Я уже не девственна, – рискнула поднять взгляд и глянуть на него с вызовом и упрямо поджатыми губами. – Раниль стал моим первым мужчиной. Договор можно оспорить.
Вместо ожидаемой агрессии с его стороны последовал смешок и покачивание головы, словно для него это не стало открытием.
– Я взрослый самец, Алайна, – и почему мне кажется, что мое имя он произносит с придыханием. – Думаешь, не унюхал? А насчет оспаривания… Ты знаешь, что тебя ждет за побег и потерю невинности?
Испуганно дернулась, прикусив губу. Конечно, я знала. Закон предусматривает жестокое наказание для самок, ослушавшихся своих отцов или старших мужчин рода, если его нет. Дом утех. Если всплывет правда, меня отправят быть общей самкой для всего города. Без права выбора.
– Вижу, что знаешь, но нам это обоим не с руки, верно? – улыбнулся, хищно прищуривая глаза и глядя на меня с видом зверя, поймавшего желанную добычу в плен.
– Чего вы хотите? – произношу ослабевшим голосом. – Вас совсем не беспокоит это?
Голос у меня дрожал, я внимательно следила за его движениями. Кровать скрипнула, когда он опустил колено на постель. Придвинулся и, облокотившись о руки, наклонился ко мне, прикусил кожу на шее. Пульс мой ускорился, пальцы задрожали, я не могла сдвинуться с места от испуга и какого-то предвкушения.
– Иди в душ. Смой с себя чужой запах, – скривился, крылья носа затрепетали.
Он отстранился, опустил глаза на мою грудь, вздымающуюся под платьем, а затем снова наклонился к шее и шумно вдохнул аромат моей кожи.
– Иди, а после я помечу тебя своим запахом, лапочка, – голос был более звериным, нежели человеческим, словно он еле сдерживался, чтобы не обернуться в волка.
На скулах проступила рыжая шерсть, грудь покрылась порослью таких же волос. Сейчас в нем отчетливо преобладала звериная часть.
– Я чужая жена, нам не стоит… Совершать грех, – пролепетала, пытаясь прикрыться руками.
Всё еще пыталась воззвать к его благоразумию, понимая, что эту битву я проиграла. И сколько бы ни твердила, что жена Раниля, мы оба знали. Это не так.
Я была полностью одета, но ощущение такое, будто на мне нет ни клочка ткани, настолько жадным взглядом он прожигал во мне дыру.
– Ты моя жена, – покачал головой, даже не разозлившись. У него был такой взгляд, словно он смотрел на меня, как на несмышленыша, который еще не окуклился и не знает реалий этого мира. – Привыкнешь. Иди в душ, а потом возвращайся в постель. Я умею делать хорошо.
Последнее прозвучало, как обещание. Даже хрипотца в мужском голосе появилась.
– Где Раниль? – продолжала я упрямо поджимать губы и гнуть свою линию.
Беспокойство не отпускало, отчего чувство самосохранения будто атрофировалось.
– Он жив, – молчал, а потом всё же ответил, хмуро двигая бровями. – Пока.
И это “пока” повисло в воздухе вместе с возникшим напряжением. Невесомо, с угрозой. Я больше не рискнула испытывать терпение хозяина дома. Встала на ковер и на ватных ногах отправилась в ванную. Внутри меня всё замерло, только сладкие спазмы внизу живота накатывали волнами, туманя разум. Снова. Как не вовремя.
Пришлось принять душ, как хотел Самир. Я намыливала себя быстрыми рваными движениями, с опаской косясь в сторону двери. Но время шло, капли воды барабанили по эмали, а он по-прежнему не тревожил меня. Обтеревшись висевшим тут же полотенцем, наспех надела платье на чуть влажное тело, вышла из санузла.
На этот раз Самир стоял у окна, выглядывая наружу и наблюдая за ночной жизнью обитателей дома. Замерла, как только вышла, глядя на его обнаженную спину. Глаза невольно опустились ниже, и я покраснела. Он уже снял брюки и белье, стоял обнаженным без стеснения. Мышцы на его ягодицах напряглись и перекатились волнами, и воображение тут же подсунуло мне, как он будет работать ими, вгоняя в мое лоно ствол.
– У тебя выразительное лицо, – его хриплый бас, – Тебе нравится то, что ты видишь перед собой?
Вздрагиваю, поднимаю глаза и понимаю, что он уже обернулся и внимательно наблюдает за мной. Нравится, очень нравится. Взывает к животному началу. Рельефные мускулы, накачанное тело – всё это действовала на меня лучше всякого афродизиака и таблеток, искусственно вызывающих течку у самок.
– Мне нравится, когда у меня не крадут мужа, – прокашливаюсь, пытаясь прийти в себя.
– У тебя один муж, и это я. Стою перед тобой, – улыбается, полностью игнорируя мои слова, поигрывает мускулами, мешая мне здраво мыслить.
Это начинает меня напрягать. Чувство, словно я попала в чужие сети, и сколько бы ни пыталась выбраться, попадаю лишь в тупики, которые берут меня еще крепче в тиски.
– Снимай платье, я хочу посмотреть на твою красоту, – прорычал уже требовательно, напрягся, подбираясь всем телом.
Я обхватила себя руками, отказываясь двигаться с места и следовать его приказам. Покачала головой, не в силах говорить вслух, горло прорезало болью.
– Алайна, – лаской прошелся по моему имени, будто усыпляя бдительность. – Ты же не хочешь, чтобы Раниль сгнил в тюрьме?
Я не хотела. Качнула отрицательно головой, чувствуя, как подгибаются от слабости ноги.
– Умница, хорошая девочка. Тогда снимай платье, и тогда я подумаю, стоит ли отозвать свое заявление.
Жесткий ультиматум. У меня нет выбора, а даже если есть, совесть не позволит мне обречь мужчину, который протянул мне руку помощи, на смерть. Те, кто перешел дорогу Самиру Волкодаву, не ходят по этой земле дольше, чем отмерено бетой.
– Я разденусь, и ты отпустишь его? – к глазам подступили слезы.
– Да, – продуманный ответ, сдвинутые в недовольстве брови.
Я потянулась к боковому замку на платье. Спустила бретельки, придерживая лиф, и подняла глаза. Самир жадно наблюдал за движениями моих рук, кадык его нервно дернулся, а глаза заблестели от похоти и вожделения. И я опустила руки, позволяя ткани соскользнуть вниз.
Как только я оказалась полностью обнаженной, он подошел ближе и встал за моей спиной. Его дыхание взметнуло волоски, щекоча кожу, а пальцы коснулись лопаток. Я напряглась всем телом, чувствуя его близость как никогда остро.
Наша нагота смущала, заставляя опускать в стыдливости глаза к полу и нервно потирать пальцы.
– Скромность – истинное украшение девушки, – его невесомые касания били по нервам, а комментарии обнажали душу.
– Я выполнила твое желание, – прикрыла руками стратегические места.
Самир медленно обошел меня по кругу и встал напротив, закрывая обзор на окно, в котором я видела непроглядную лунную ночь.
– Разве? – полный смеха хриплый мужской голос.
– Я разделась, как ты и хотел.
Переминаюсь с ноги на ногу, чувствуя легкий холодок, дующий с приоткрытого окна.
– Я хотел? – иронично заданный вопрос.
Направление и манера разговора стала настораживать, заставляя ежиться от чувства тревоги и страха.
– Ты предложила, я согласился, – наклонился ко мне, прошептал на ухо.
– Нет, – вскидываю голову, возмущенно надуваю губы, не замечая, как темнеет его взгляд, вытягиваются зрачки. – Ты сказал, что если я разденусь, ты отпустишь Раниля! Я разделась!
– Ты неправильно расставляешь акценты, волчонок.
Теплые мужские пальцы костяшками касаются оголенной, как нерв, шеи. В том месте, где бешено бьется пульс.
– И слишком нервничаешь, – добавил басом, а затем опустил ладонь ниже. – Опусти руки, лапочка.
Под его нетерпеливым взглядом пришлось подчиниться. Он сразу же обхватил грудь и словно взвесил ее в своей ладони, оценивая, казалось, на упругость и размер. Рука пошла ниже, нервируя и трогая чувствительную кожу живота. Двигаясь ниже и ниже, пока не коснулся лобка. Ноги мои задрожали, внизу всё напряглось. Лоно сжалось, а затем выплеснуло сок желания. Даже я сама, не имея звериного нюха, почуяла аромат собственного вожделения.
– Твой запах сводит меня с ума, – стиснул челюсти, нижняя выдвинулась вперед.
Я моргнула. Показалось, будто в свете луны его лицо стало волчьим. Но когда через секунду открыла глаза, он по-прежнему выглядел человеком. Только рыжая шерсть уже проявилась не только на скулах и груди, даже руки стали волосатыми. Глаза мои заволокло пеленой, а затем я простонала от предвкушения и первобытного страха. В этот момент проклинала свою подлую полуволчью сущность самки, которая почуяла силу более властного и сильного самца. Желала встать на четвереньки, подчиниться и подставить шею в знак принадлежности рыжему волку.
Мужской палец надавил на клитор, обводя круговыми движения и посылая сладостные импульсы во влагалище. Мышцы на бедрах напряглись, живот заболел от ожидания. Хотелось большего, но разум хоть и покрывался пеленой, всё еще подчеркивал для меня несоответствия.
– Нет, – нашла в себе силы отстраниться и покачать головой. – Условия, озвучь условия и поклянись, что на этот раз не обманешь.
Мы оба с ним понимали, что это лишь вопрос времени, когда моя сущность поддастся течке и уступит сильнейшему. И самец покроет самку.
– Я не обманывал, волчонок, – не зарычал от моего отступления, наклонил голову набок, всматриваясь в меня даже с большим интересом. – Ты разделась, и я выпущу Раниля. Но это лишь одно из условий. Первое правило переговоров, Алайна, всегда требуй ответа до того, как исполнить обещанное.
Покраснела от собственной ошибки. Нижняя губа задрожала, я опустила лицо, желая скрыть свою слабость перед бетой. Но цепкие пальцы подхватили и приподняли, заставляя посмотреть себе в лицо.
– Никогда не стыдись, – напряженные складки у лба мужчины, его серьезный взгляд. – Ты юна, но всему научишься. Наблюдай, учись, и станешь самостоятельной самкой.
Его слова приободрили, но всё равно было неловко. Такие странные разговоры, а мы голые стоим друг напротив друга.
Сглотнула вязкую слюну, застыла на месте, не отрывая взгляда от его голубых глаз. Его лицо приблизилось вплотную, губы обхватили мои в нежном жесте, а язык скользнул между зубов. И я поплыла.
– Договоры, Алайна, я выполняю всегда, – отстранился, прошептав мне в губы. – Раниля я отпущу. Вот только в следующий раз не стоит быть такой наивной.
Отступил, касаясь пальцами моих ключиц. Я выдохнула с облегчением, всё это время была напряжена.
– Тогда я могу идти? – спросила с надеждой, хотя внутри меня что-то требовало остаться и отдаться сильнейшему самцу.
Требовало, ныло, заставляло. И с каждой пройденной минутой наедине я всё больше желала поддаться этому голосу течки.
– Можешь, – кивнул Самир, вот только улыбнулся лукаво. – Один мой звонок, и его отпустят сразу же.
Застыла, слыша многозначительную паузу в его предложении.
– Но? – спросила с опаской, чувствуя подвох.
– Но кто знает, что случится с одиноким волком в городе. Времена нынче такие опасные, – оскалился, погладил меня по горлу.
Бум! Капкан захлопнулся. Я чувствовала его нежные касания, но они настолько не вязались с жестокостью слов, что сразу поняла: сейчас я испытала на себе охотничьи многоходовки беты. Не стоило забывать, с кем пытаюсь играть. Это не тот мужчина, которого можно победить.
– Он Волков, – вспоминаю в последний момент. – Ты не посмеешь! Его будут искать, он ближайший родственник вожака всех стай!
Я не знала, кем именно приходится Раниль главному альфе. Это был экспромт, я пошла ва-банк, поставив на кон свою жизнь.
– Ты плохо учила генеалогию, волчонок? – прошептал тихо, но с грудной вибрацией, которая томлением отозвалась внизу живота.
Внутренняя поверхность бедра намокла, влага потекла вниз по ногам, источая и усиливая мой природный аромат. Ноздри мужчины трепетали, но он держался: и разумом, и телом. Но стоящий колом член не давал усомниться, чего на самом деле он желает в данный момент больше всего.
В вопросах правящих кланов я действительно была плоха. Шестеренки в голове усилием воли начали работу, но со скрипом и словно нехотя.
– Волкодав… – прошептала, впервые по-настоящему обратив внимание на его фамилию.
В городе никто не интересовался его родом, всем хватало страха перед именем Самир. О его клане мало кто знал, но мой отец особо гордился именно воинами клана Волчек в составе войска вождя. Давно забытая, редко используемая и малоизвестная на слуху фамилия. Вожаки военного времени. Сила, перед которой склонялись все поколения вожаков клана Волк, ныне правящей династии. Клан Волкодавов.
