Анна Панкратова
Потерянные судьбы
– Хорошо. – Эйрин сцепила руки в замок. – Почему? Ты была нужна мне.
Дени щелкнула механизмом, поднимая стол, выдвинула диван, распахнула ящик, чтобы вытащить одеяло и простынь, и устало посмотрела на Эйрин.
– Что я должна была сказать? Тебе было чуть меньше шести!
– Могла соврать.
– Чтобы ты возненавидела меня, едва бы вскрылась правда? Нет, спасибо.
Эйрин обижено нахмурилась, теребя подол юбки.
– Я все равно пойду в Соларис. Вернешь бабуле, я найду кого-нибудь другого. Сбегу! И пойду! Я должна вернуться домой. Я не могу больше жить с бабушкой.
Дени закатила глаза. В их семье все такие упертые? Она задумчиво огляделась, пытаясь придумать, как убедить сестренку, что возвращаться некуда. Эйрин выглядела решительно, но Дени догадывалась, что сестра блефует, пытается манипулировать, а сердце вдруг неприятно кольнуло – это ее шанс встретиться с Джейкобом. Мало того, что он расскажет, что сейчас творится в Соларисе, возможно, отговорив этим Эйрин от опасного похода, так еще и сама Дени сумеет поговорить с ним и спросить про записку. Может, после этой встречи она сможет наконец отпустить бывшего мужа?
– Ну? Ты отведешь меня домой?
– Посмотрим. Но сначала мне надо поговорить с одним человеком.
– С кем?
– Бывшим мужем.
Эйрин вздернула брови, перевела взгляд на правую руку в поисках кольца, но Дени закатила глаза.
– Говорю же, бывший. Давай спать, уже поздно.
– Я и тебя искала. Даниэлла…
– Дени.
– Я правда больше не могу жить с бабушкой. Она…
– Манипулирует, чтобы заставить тебя делать так, как нужно ей, – подсказала Дени и, увидев кивок, продолжила: – Пытается сделать из тебя копию себя. А еще лишь наша прекрасная Фейт знает, как жить, что делать, а все остальные – идиоты. Знаю, проходила. Может, потому и сбежала.
– Дени… может, я могу…
– Завтра. Давай спать.
Эйрин открыла было рот, чтобы задать миллион вопросов, но, заметив взгляд Дени, решила повременить.
– Я помою посуду?
– Оставь, – махнула рукой Дени и упала на кровать, похлопала рукой, и Локи запрыгнул к ней.
– Мне не трудно.
– Ой, делай, что хочешь, мы спать.
Дени повернулась на бок, обняла Локи, что развалился рядом, и закрыла глаза, но сна не было. Она прислушивалась к происходящему в автодоме, тяжело вздыхала, слыша звон посуды и шум воды. Хуже всего были мысли, что мешали уснуть. Как убедить сестру не искать дом? Как объяснить, какие опасности таит в себе Соларис, не раскрывая главную тайну? Если Эйрин узнает об этом, вернется в Соларис, поставит жизнь под угрозу. Разве не поэтому Дени ушла двенадцать лет назад? Чтобы защитить?
И эта мойрова записка! Что за странные слова?
«Кровь и кровь, чтоб он нашелся», – это же заклинание? Разве нет? При чем тут оно и ящик Тьмы, за которым охотится принц Подземного царства? И почему принц? Куда делся король? И причем тут она? Неужели нет кандидата получше для всего этого дерьма?
А потом Дени вспомнила про Джейкоба, которому завтра позвонит. Возможно, уже завтра она его увидит. Душа заболела, а воспоминания навалились на плечи многотонным грузом, придавливая к земле и мешая дышать.
Они дружили почти с рождения. Все знали, что они будут вместе, хоть родители и пытались убедить Дени подыскать пару получше.
– Некроманты… – говорила мать, недовольно закатывая глаза. – Он тебе не пара!..
– Какая разница? – не унималась Даниэлла, невольно вызывая огонь в кончиках пальцев. – Некроманты – уважаемые семьи, друзья престола. И я… люблю его, мам.
Джейкоб вытащил Даниэллу, Эйрин и их бабушку Фейт из горящего дома во время Великого пожара, который унес жизни сотен жителей столицы их страны – Лостхилла. Джейкоб помог им добраться до Терравила, вместе они осели на дно, подальше от Солариса, подальше от опасностей и бед.
Джейкоб согласился вернуться с Даниэллой домой, ведь та надеялась найти их семьи живыми. Но Лостхилла больше не было. Как не было и хранителей жизни, которые всегда управляли Соларисом. Без них страна разделилась, каждый город и деревня стали выживать сами по себе, брошенные на произвол судьбы и на волю хранителей душ.
Даниэлла была уверена, что хранители душ захватили власть над Соларисом, а потому знала, что туда дорога ей закрыта. Она боялась, во что могла превратиться их страна под руководством короля Подземного царства, предводителя хранителей душ Элайджи Блэка. Про его суровость и жестокие идеи ходили жуткие слухи, от которых кровь стыла в жилах.
И вот как Дени может позволить Эйрин отправиться в Соларис? Навстречу неизвестности? Даже Джейкоб выбрал Терравил, хотя так мечтал навсегда вернуться домой.
– Дени? – прошептала Эйрин; Дени вдруг заметила, что шум воды стих. Она распахнула глаза и заметила сестру, что переминалась с ноги на ноги, стоя рядом. Локи вскочил, но, вопреки ожиданиям, лишь завилял хвостом. – Прости, что разбудила!
– Я не спала, – прохрипела Дени, садясь. Она прочистила горло и указала на кровать. – Садись.
Эйрин присела на край, погладила Локи, который обрадовался так сильно, что даже подставил живот. Дени закатила глаза – на охрану ее пес явно не похож, скорее на предателя.
– Не расскажешь о себе?
Дени покачала головой, опуская взгляд.
– Мы же сестры. Я помню… огоньки на твоих ладошках. Помню, как пламя обвивало твои руки. И помню, как ты мне рассказывала всякие сказки про хранителей.
– Думала, ты страшно обижена на меня.
– Может… – Эйрин подняла на нее глаза, их взгляды встретились. – Может, у тебя были причины. Не привыкла осуждать людей вот так сразу, пока не разобралась, в чем дело. Да и ты права… я вот тоже от бабушки сбежала. И не планирую возвращаться, если по правде. Я бы…
– Может… слушай, уже правда поздно. Давай спать.
Эйрин обиженно кивнула, но ушла на диван. А Дени вновь погрузилась в мысли, мешавшие спать.
И вот что ей теперь делать?
3
13 мая
Джейкоб Арчибальд пялился в монитор и изнывал от скуки. Был, конечно, вариант поработать, но он ему не нравился.
За спиной тикали часы, напоминая, как долго до конца рабочего дня, а душа тосковала по приключениям, но еще больше – по Даниэлле. Джейкоб откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, подозревая, что начальник скоро не выдержит и лишит его премии.
«Мойра! Ради нее ты тут, – напомнил себе Джейкоб. – Ты бросил ее, но, может, если будешь работать, накопишь на хорошее жилье, она и простит тебя. Старайся!»
Джейкоб дернул мышку, едва компьютер погрузился в спящий режим. Сегодня начальник ждет от него отчет, нужно сделать огромную таблицу, показывающую, как изменился доход за последние полгода, но мозг отказывался думать.
Слишком скучно.
– Эй, Джейк! – позвал коллега, сидящий за соседним столом. – Кофе хочешь?
– Не, чувак, занят. Надо отчет доделать.
– Как знаешь.
Коллега прошел мимо, а Джейкоб устало помахал на себя галстуком. Как же хотелось уйти из офиса, обрести свободу, быть независимым, путешествовать, но вместо этого он работал агентом в страховой компании, носил деловой костюм и тосковал по жене.
Джейкоб уже занес руки над клавиатурой, чтобы все же сделать таблицу, как услышал звонок. Тяжело вздохнув, он потянулся к смартфону, чтобы сбросить вызов, но замер. Лицо озарила счастливая улыбка, а душа запела от надежды. Может, не все еще потеряно!
– Даниэлла! Душа моя! – нараспев сказал Джейкоб.
– Привет… слушай… – Дени замолчала, Джейкоб услышал ее тяжелый вздох. – Помощь твоя нужна. Совсем небольшая. Ко мне тут… сестренка пришла.
Джейкоб выпрямил спину, улыбка померкла, а в глазах зажглось беспокойство.
– Все хорошо?
– Да! Просто… она родителей ищет. В Соларис удумала идти.
Джейкоб нахмурился: он догадывался, что рано или поздно это произойдет. Но потом его глаза загорелись – Дени нужна его помощь. Возможно, они вместе пойдут в Соларис и тогда… он завоюет ее прощение.
– Куда приехать?
– Мы сами приедем. Скажи куда.
– Я работаю в башне в центре города.
– Будем через пять минут. Сможешь?
– Конечно! И… Дени?
Дени молчала.
– Я рад, что ты мне позвонила.
– Ждем тебя.
Раздались гудки, а Джейкоб улыбнулся так широко, что на щеках появились ямочки. Он схватил зеркало со стола коллеги, которая, к счастью, куда-то вышла, нашел в ее ящике расческу и попытался расчесать неопрятные кудри, но быстро смирился с проигрышем и позволил волосам топорщиться в разные стороны. Карие, почти черные глаза, светились от счастья и нетерпения. Он защелкал мышкой, чтобы распечатать заявление на увольнение, которое подготовил в первую же неделю работы.
– Увольняюсь! Мертвые угодники! Аж дышать легче стало!
Джейкоб кинул на стол начальника заявление и спрятал руки в карманы, довольно улыбаясь. Он наслаждался реакцией лысеющего мужичка, что вечно говорил так рьяно, что капал слюной.
– Джейк! Мальчик мой! Ты подаешь такие надежды… Ленив, но такой потенциал!
– Скучно. Всего хорошего!
И, не дожидаясь ответа, Джейкоб стянул с шеи галстук и кинул на стол начальника, подмигнул и пошел к двери. Его распирало от счастья, что кружило голову, заставляло сердце биться чаще от предвкушения. Приключения! Его ждут приключения! И шанс помириться с той, кого он любит больше жизни.
Джейкоб скинул пиджак и начал расстегивать рубашку.
– Джейки? Все в порядке? – спросил коллега.
Джейкоб улыбнулся, пожал ему руку.
– Лучше, чем в порядке! Я свободен! Свободен, понимаешь?
Джейкоб скинул рубашку, дыша наконец полной грудью. Словно офисная одежда была скафандром, что сдавливала, стесняла движения и мысли. Коллеги удивленно смотрели, как он, раздеваясь, шел по коридору, кто-то смеялся, кто-то закатывал глаза. А Джейкоб, расстегивая ремень, запел во все горло:
– Я свободен! Словно птица в небесах!1 – Ремень полетел на пол, пальцы расстегнули пуговку и ширинку. – Я свободен! Я забыл, что значит страх!
Штаны остались на полу, а Джейкоб в одних трусах шел к лифту, почти вопя от счастья. Когда дверки захлопнулись, он услышал аплодисменты и смех коллег, и поехал вниз – в новую жизнь. Задумчиво взглянул на ботинки и решил, что если уж и обрывать связь с офисным прошлым, то полностью. Расшнуровал их и оставил в кабине.
К гардеробу он подошел в одних трусах, ступая босыми ногами по холодному кафелю, и, чарующе улыбаясь, подмигнул женщине лет тридцати, что без смущения разглядывала его накачанный торс.
– Уволился, Матильда! Я свободен, представляешь?
Матильда раскраснелась, заправила за ухо прядь.
– Может, сходим…
– Женат. Увы. Люблю ее больше жизни.
Матильда бросила взгляд на кольцо, что блестело на безымянном пальце правой руки Джейкоба, и устало выдохнула.
– Всегда такие красавчики заняты. – Матильда отошла к вешалкам, нашла плащ и подала его Джейкобу. – Буду скучать.
– Спасибо, солнце.
Джейкоб щелкнул Матильду по носу, надел плащ и, пританцовывая, пошел к двери. Ткань шуршала от движений, напряженные мышцы вырисовывали рельеф на животе, а на щеках появились ямочки от довольной улыбки. Он вышел на улицу, вдохнул полной грудью, разрывающейся от счастья. Ветер начал трепыхать волосы, плащ и семейные трусы в полоску.
– Крылатый случай! – воскликнула Дени, закатывая глаза. Эйрин, стоящая рядом, захлопала ресницами, краснея, как помидор. – Это Джейкоб. Можно Джейк.
– Почему вы развелись? – спросила Эйрин, отворачиваясь. Дени пожала плечами, тяжело вздыхая.
Джейкоб сбежал по ступенькам и подошел к автодому, склонил голову перед Дени, но та хлопнула его по плечу, получив в ответ смех.
Дени подавляла порыв броситься на Джейкоба то ли с объятиями, то ли с кулаками, а Эйрин все же несмело повернулась и улыбнулась.
– Эйрин! Рад новой встрече! – Джейкоб поцеловал руку Эйрин. Смущенная девчушка покраснела и закрыла глаза ладонями.
– Застегнись и не смущай ребенка! – шикнула Дени, но сама без тени смущения любовалась кубиками пресса, потом перевела взгляд выше, закусила губу, чтобы не улыбнуться при виде любимых ямочек на щеках.
Джейкоб подмигнул, протянул руку, но Дени покачала головой. Эйрин несмело приоткрыла глаза.
– Так почему вы развелись?
– Технически мы даже заявление о разводе не подали.
– Так почему? Может, и не надо? – не унималась Эйрин, наблюдая, как Джейкоб застегивал пуговки на плаще.
– Надо, Эйрин. У нас непримиримые разногласия. Да, Джейк?
– Как скажет моя королева. – Джейкоб лукаво улыбнулся, а в его глазах скакали смешинки. Казалось, он наслаждался каждой секундой этой неловкой встречи. – Но я бы вернул все назад.
– Секс был хорош, но на этом все, – заявила Дени и поднялась по ступенькам в автодом. – Локи! Ко мне.
– Секс хорош, это да… Но и все остальное было хорошо, разве нет?
Джейкоб залез за Дени и замер. Локи выплюнул мяч и уставился на незнакомца. Эйрин несмело прошла вперед, смущаясь все сильнее, не зная, куда спрятаться.
– Это Локи. Если я попрошу, он загрызет тебя насмерть.
– Ну, закопаешь меня тогда у Врат. Я не против.
Эйрин закашлялась, Дени хмыкнула.
– Он некромант и любит черный юмор. Привыкай.
– Виноват, – улыбнулся Джейкоб, а потом схватил Дени за руку и притянул к себе. – Поговорим наедине? Прошу.
Дени покачала головой. Сердце гулко стучало, тело рвалось к Джейкобу, но она всеми силами сдерживала себя и пыталась остудить голову. Он не заслуживает прощения.
– Что происходит в Соларисе? Почему ты вернулся сюда? В мир, который ненавидишь, чтобы работать в офисе, который ненавидишь!?
– Потому что… там нет тебя, Дени.
– Кто сейчас у власти?
– Никто.
– Никто? Невозможно…
– Столица разрушена, а трон никто не занял. Каждый теперь сам за себя. Каждый город, каждая деревушка. Все сами пытаются выжить. По отдельности.
– Но почему? Почему хранители душ не заняли трон?
– Я не знаю.
– А хранители жизни? Неужели не нашлись за столько лет?
– Их больше нет.
– Есть…
– Те, кто сбежал в этот мир. Или прячется там… Не знаю. Но люди говорят, что они вымерли.
– Кто-то же должен был занять трон… Хранители душ! Почему они не воспользовались шансом? Столько лет пытались свергнуть крылатых и что в итоге?
– Я не знаю. Никто не знает.
Эйрин пыталась не пропустить ни звука. Она подошла ближе и кашлянула.
– Крылатые?
– Хранители жизни, – пояснила Дени, стряхивая руку Джейкоба.
– Душнилы – хранители душ, – добавил он, присаживаясь рядом с Локи, который заинтересованно нюхал его ногу. По правде, пес не привык к такому количеству гостей. – Откуда у тебя собака взялась?
Дени закатила глаза, налила сока и спокойно пожала плечами.
– Нашла.
– Нашла?
– Ага. – Дени сделала глоток, облизала губы, вспоминая, как украла щенка у неприятной дамы, которую встретила в очереди в банк. Щенок лаял, скулил, а женщина била его и орала, чтобы тот заткнулся. – На улице.
– Щенком? Сколько ему?
– Больше года, думаю. Паспорта при нем не было. Но он был совсем мелким.
Дени вспомнила, как наблюдала за маленькой крохой, не переставающей скулить от страха и боли, а сердце покрывалось шрамами. Она бы себя не простила, если бы оставила щенка с той женщиной. Недолго думая, она подошла к орущей даме, дала ей подзатыльник и, пользуясь переполохом, схватила ретривера и понеслась к выходу. Ей кричали вслед, кто-то пытался догнать, но она держала свою драгоценность под мышкой и бежала так быстро, словно за ней гнался король Подземного царства. Свернув в арку, Дени все же остановилась, чтобы отдышаться и посмотрела в глаза щенка, который перестал скулить и вдруг завилял ей хвостом.
– Это была любовь с первого взгляда, – сказала Дени, наблюдая, как Джейкоб осторожно гладил пса. И про себя добавила, что Локи помог ей справиться с разводом.
– Как он на улице оказался, интересно? – пробормотала Эйрин.
– Мир полон гнилых людей, – ответила Дени, а потом встретилась взглядом с сестрой. – Что ты знаешь про Соларис?
Эйрин пожала плечами, а Дени тяжело вздохнула, догадавшись, что бабушка решила не учить внучку истории их мира.
– Двенадцать лет назад Соларис изменился. В столице, Лостхилле, там, где мы жили, всегда жила и королевская семья. – Дени вздрогнула, отгоняя воспоминания о доме, но душу начало неприятно колоть. – Хранители жизни тысячелетиями занимают трон, оберегают мир от хранителей душ, которые были сосланы в Подземное царство за свои ошибки.
– Занимали, Дени, – поправил Джейкоб. Он поднялся, оперся о стену и сложил руки на груди. – Со времен пожара их никто не видел. Говорят, они все сгорели тогда.
– Не все. Просто оставшиеся прячутся где-то. Вероятно, опасаются хранителей душ, у которых теперь преимущество. Хранители всегда ненавидели друг друга, душнилы злились, что крылатые получили все и живут в мире, а они – среди мертвых, то есть теней.
– И тем не менее, власть они не захватили.
– И это странно. Чего они теперь боятся?
Эйрин слушала их с открытым ртом. Дени догадывалась, что сестра жалела, что ничего не знала о родном доме, ведь Фейт наверняка заявляла, что теперь ее место в Терравиле, в мире, где нет магии.
– Ребят, а… пожар почему случился?
– Бабушка не рассказала? – изумилась Дени, а Эйрин помотала головой. – И ты не спрашивала?
– Она не отвечала. Сказала, что сама не знает ничего.
Дени перевела взгляд на Джейкоба, и тот пришел на выручку:
– Магия хранителей жизни начала увядать. У них остались лишь крылья, они теряли контроль, не могли сдерживать душнил, пустот, Врата стали почти беззащитными. И тогда король и королева пошли на крайние меры. И совершили…
Джейкоб замолчал, даже для такого любителя чернухи это было слишком. Он предпочитал шутить, но не исполнять столь ужасные вещи в жизни.
– Они прокляли младенца, Эйрин, – тихо сказала Дени, опустив глаза. – Они решили принести его в жертву хаосу, надеясь, что он смилостивится и наделит их былой силой.
Эйрин распахнула глаза, зажала рот ладошкой, а Локи, чувствуя ее ужас, подошел и положил морду на колени, желая поддержать.
– Ребенок умер на руках у матери, – вновь заговорил Джейкоб. – А мать… была так зла, испытала такую душевную боль, что как-то сумела вобрать в себя всю силу. До этого она владела одной стихией, как и все стихийники, но после стала владеть всеми четырьмя.
– Огонь, воздух, вода и земля, – добавила Дени.
– И она была очень зла на короля и королеву. А потому пошла к ним, чтобы отомстить. А в итоге спалила весь Лостхилл. Она была так сильна, что никому не было под силу остановить этот огонь.
– Можно было лишь бежать. Спаслись… не все.
Видно, Эйрин и сама уже пожалела, что спросила, ведь гладила Локи с такой силой, словно он мог забрать ужас, что оплел сердце.
– Что с ней случилось? И с королем и королевой?
Джейкоб и Дени переглянулись, встретились взглядами. В глазах бывшего мужа уже не скакали смешинки, остались грусть и вопрос, ответом на который послужил едва заметный кивок Дени.
– Король и королева умерли. А женщина… исчезла. Никто не знает, где она. Думаю, сама себя спалила.
Они замолчали. Эйрин кусала губу, пытаясь осознать все, что услышала. Может, Фейт и права, что никогда не рассказывала ей эту историю – внучка была слишком юна и невинна, чтобы спокойно к такому отнестись. Кожа покрылась мурашками, а к горлу подступил крик, беспомощный, полный боли и разочарования, но Дени закусила губу.
– Сядешь за руль? Надо доехать до стоянки какой-нибудь, – сказала она. Джейкоб кивнул и отошел.
Дени пересела к Эйрин, осторожно погладила по спине, и вздрогнула, едва сестра обняла. Это было так странно – вновь ощущать тепло сестренки, вспомнить, каково это – быть рядом с семьей, с той, кто делит с тобой одну кровь. Но одновременно и жутко приятно. Дени прижала Эйрин к себе, погладила по светлым волосам.
– Я думала, хранители жизни – некие ангелы… – прошептала Эйрин, а Дени засмотрелась на ее покрасневший нос в окружении веснушек. – Ангелы, что оберегают землю от мертвых.
– Если бы. – Дени покрылась мурашками, понимая чувства сестры. Она и сама когда-то верила, что все в этом мире делится на белое и черное. Но рано выяснила, что нет истинного зла и добра. Даже самый светлый человек способен воткнуть тебе нож в спину, когда ты меньше всего этого ждешь. – В каждом из нас есть капелька зла. В ком-то больше, в ком-то меньше. Не бывает идеальных людей.
– Даже если у этого человека прекрасные крылья из спины торчат! – крикнул Джейкоб с переднего сидения, заставляя сестер улыбнуться.
2
1
22 декабря
Тепло обволакивало тело, а пуховое одеяло согревало даже душу. Аврора открыла белые глаза. Ресницы – вот и все, что вернулось к ней после того, как ее ослепили. Мельник всегда напоминал, как красива она, даже сейчас. «А ресницы-то какие!», – вздыхал он, заявляя, что от женихов не будет отбоя, но Аврора не верила больше в любовь.
В доме витал аромат блинов. Вдалеке шипело масло на раскаленной сковороде и слышался тихий голос, хрипло напевающий какую-то песню.
Аврора потянулась, зевнула, но потом резко села, вспомнив, что произошло. Голова заболела, напоминая про удар. Оставалось надеяться, что это просто ушиб.
«Король подземного царства печет блинчики и поет?», – оторопела Аврора, стягивая одеяло. Она ощупала себя, убедилась, что платье на месте, но вот корсет пропал. Видимо, король… Элайджа снял его, чтобы ей легче дышалось во сне.
«Идем, дитя. Я защищу тебя», – вспомнила Аврора слова Элайджи и покрылась мурашками. Разве же так себя ведет предводитель хранителей душ? Жуткие слухи ходили по деревне про болота, где жил некий монстр, которого изгнали его же подданные из Подземного царства за слишком жестокие идеи. Если те, кто хранили тьму и страх, не смогли принять Элайджу, то что же он сделает с Авророй?
Пение стало громче, и Аврора внезапно расслабилась, вспомнив аромат спокойствия, что витал в лесу, когда ее нашел Элайджа. Он обещал ее защитить… Разве не так?
Аврора поднялась, вытянула руки, чтобы не врезаться во что-нибудь. Каждый шаг отзывался болью в затылке, но бывало и хуже. Ориентируясь на пение и аромат блинов, она медленно побрела. Уши уловили треск горящих бревен. Сердце гулко стучало в груди, пот покрыл тело, но она шаг за шагом приближалась к хозяину дома. Руки уткнулись в стену, пальцы привычно ощупали поверхность – дерево. Нашарив проем, Аврора несмело ступила в следующую комнату и, сделав пару шагов, задела что-то. Она вздрогнула от грохота упавшего предмета, и поняла, что голос стих.
Она едва дышала, ощущая тяжелый взгляд Элайджи, но старалась не подавать вида. Заправила за ухо прядь, что выбилась из платка, присела и нащупала упавший предмет. Пальцы провели по деревянной поверхности, нашли изгиб, а потом мягкую подушку – стул, догадалась Аврора. Она подняла его и несмело разгладила юбку платья, лишь бы чем-то занять руки.
– Блинчики будешь?
Аврора вздрогнула и повернулась на спокойный голос. Голову кружило от аромата, а желудок почти урчал от голода, но липкий страх не желал отпускать, оплетая паутиной все сильнее.
– Накормишь, а потом принесешь в жертву?
Искренний смех заполнил кухню.
– Не знаю, – продолжила Аврора, – может, божку этого леса нужна кровь невинных слепых девушек. И тут как раз я! Вот так удача.
– Действительно – удача. Но тут живет богиня, – спокойно ответил Элайджа, а Аврора догадалась о ком он – Коре. – И нет. Скорее, она мне подчиняется, хоть и усмирить ее бывает сложно. Я же никому не подчиняюсь. И это я, кстати, запретил жертвоприношения.
Аврора вздрогнула: «он и правда король! Слухи не врут!». Закусила губу, чтобы не закричать, ноги стали ватными, но в груди разжигалась смелость.
– Почему я здесь? – спросила она, не узнавая собственный голос. Такой спокойный, словно пульс не зашкаливал от страха.
Аврора сделала шаг и замерла, уткнувшись рукой в грудь Элайджи. Щеки залил румянец, она нервно отдернула руку, поняв, что слишком близко к нему подошла.
– Нужно было отвести в деревню, где люди тебя сначала ослепили, потом убили твоего друга, а затем и тебя бросили в чаще леса, надеясь, что я закончу за них грязную работу?
– Они…
– Это я их спугнул. Хотели убить тебя, да не успели. Думаю, у того пьянчуги теперь будет глаз дергаться до конца жизни.
– Зачем спас?
Аврора резко выдохнула, сдерживая всхлипы. Она совсем запуталась, не понимала, где была и кто ее настоящий враг. Элайджа молчал. Тогда Аврора нервно облизала пересохшие губы и вновь заговорила:
– Считаю, что любое знакомство стоит начинать с правды, чтобы потом не было неприятных сюрпризов. Говорят, я приношу несчастья, знаешь? Потому что я…
– Не в моих правилах наблюдать, как обижают невинных, – перебил Элайджа.
– Может, я не невинна. Может, я и правда приношу несчастья. За это меня и осле…
– Ерунда. – Элайджа схватил Аврору, развернул и прижал к себе. Ладонь он положил на ее грудь, нежно касаясь пальцами. – Провидицы, как ты, несчастья не приносят. Не ты виновата, что у них дерьмовая судьба.
– Ты знаешь, кто я? – прошептала Аврора. Верно, пока она спала, он нашел ее метку на запястье, что скрывал рукав платья.
Элайджа усмехнулся, а Аврора почувствовала его горячее дыхание на затылке – значит, он выше ее. Но потом он наклонился, почти коснулся губами уха и зашептал:
– Одно касание вот здесь, – Элайджа нежно провел пальцами в углублении между грудей, заставляя щеки полыхать, – и я знаю о тебе все, Аврора Ленг, дочь губернатора Эмилия Ленга деревни Фрига.
Дыхание сперло, а ноги едва держали. Сердце колотилось, но Элайджа не выпускал провидицу, хоть и чувствовал ее страх под пальцами.
– Так зачем я здесь?
Элайджа резко отпустил Аврору, и она резко выдохнула, едва свежий воздух обдал вспотевшее лицо.
– Мне скучно. И ты заинтересовала меня. Давно не видел провидиц.
– Меня затем и ослепили, чтобы я потеряла свой дар.
– Ерунда. Ваш дар не зависит от глаз.
Аврора покачала головой, поворачиваясь на голос. Услышала звон посуды, затем – стук по столу. Элайджа взял ее за локоть и подвел к стулу.
– Поешь.
Аврора несмело села, не в силах устоять перед ароматом блинов, коснулась тарелки.
– Клубничное или земляничное варенье?
– У короля Подземного царства и варенье есть? – вырвалось у Авроры. Испугавшись, она прикусила язык, но затем расслабилась, услышав смех.
– Я больше не король. Сама говоришь, меня выгнали.
– Может, ты сам ушел?
– Может и так. Ну?
– Клубничное.
Звон, а потом со стуком на стол поставили варенье. Элайджа вложил в руку Авроры ложку и помог найти пиалу. Еще один стук, и в нос ударил аромат корицы. Такой же, как вчера в лесу.
– Сыпанул корицу в чай по привычке. Надеюсь, не против, – бросил Элайджа, а Аврора услышала, как отодвинулся стул.
– Я тоже люблю корицу, – ответила Аврора, попробовав еду, и едва не застонала от удовольствия – король Подземного царства пек невероятные блинчики. – Так ты и правда…
– Элайджа Блэк, бывший король Подземного царства. Изгнан двенадцать лет назад сразу после Великого пожара. С тех пор живу тут.
Аврора ела, ощущая на себе взгляд, желая увидеть того, кто спас ей жизнь, эмоции, глаза, чтобы понять, как он относился к ней, что он думал о ней. Слова могут обмануть, но не глаза. Глаза всегда говорят правду.
– Куда тебя отвести? Мир без магии? Какая-нибудь деревушка на другом конце Солариса?
Аврора вздрогнула, отодвинула тарелку, а потом покачала головой.
– Я не хочу уходить. То есть…
– А-а, отомстить хочешь, да? Глаза это тебе не вернет. Даже я не могу тебя исцелить.
– Знаю. Но…
– Ты не такая.
– Может, уже такая.
– Ты не сможешь. Убийства даны не всем.
– Ну да, куда мне до короля хранителей душ. – Она услышала нотки иронии в его голосе, сарказм, которые пробудили злость. Страх ушел, хлопнув дверью, оставив пространство ярости. Она резко встала, повернулась, но врезалась в какой-то столик или тумбу, разозлилась еще сильнее.
Наверно, грубить такому человеку – хранителю душ – не лучшая затея. Но Аврора не могла себя остановить, продолжая говорить все, что думала, как всегда делала и раньше. Может, потому жители Фриги так возненавидели провидицу: с раннего детства она всем пересказывала сны, которые предсказывали неудачи.
Аврора верила, что только на правде стоит строить любое общение. Соврешь – и сделаешь больно человеку чуть позже, когда вскроется правда. Или еще хуже – станешь вечной актрисой и будешь притворяться тем, кем не являешься.
– Аврора, – Элайджа подошел к ней, положил руку на плечо, – давай я покажу тебе, где ты.
Аврора не успела сообразить, что происходило, как Элайджа дотронулся горячим пальцем до виска, а едва она закрыла глаза, слегка надавил на веко. Она резко выдохнула, не справившись с эмоциями, – впервые за три года она видела.
Они стояли на небольшой кухоньке, стены которой были обшиты деревом, из него же была выполнена вся мебель – кухня из нескольких тумб и полок, стол и стулья. Зачарованная плита, рядом – зажигалка с огнём стихийников огня. Холодильный шкаф. Некоторые приборы были незнакомы, видно, куплены в мире без магии. Аврора слышала, что многие города близ Врат сотрудничали с Терравилем, пытались наладить поставки оттуда, но не Фрига. Деревня была обособлена от остального Солариса вот уже двенадцать лет – с момента Великого пожара. Никто не покидал ее, и никто не заходил к ним – а Кора способствовала этому. И ее отца —губернатора – всегда это устраивало.
Элайджа подтолкнул Аврору вперед, и они подошли к окну, что пряталось за светло-желтым тюлем с бабочками. Она отодвинула полупрозрачную ткань и выглянула наружу. Туман. Сырость. Огромные деревья тянулись макушками к небу, укрывая дом тенью. Казалось, природу лишили красок, сделали все черно-белым – так уныло выглядела картинка за окном. Здесь не было снега, как во Фриге, только редкие сосны добавляли каких-то красок. Через замерзшее болото шел деревянный мостик, ведущий к лесу.
– Может, и к лучшему, что ты не видишь, – пробормотал Элайджа. – Но к этому привыкаешь. Даже к вечному туману. Но не к дождю… Или как сейчас – мокрому снегу. И не вздумай ступать на лед – тут не так холодно, чтобы лед тебя выдержал. А лучше без меня из дома не выходи.
Элайджа взял Аврору за талию, развернул и провел к проему в комнату. Она заметила кровать со скомканным одеялом, стоящую у дальнего окна. Ближе – длинный диван, заваленный подушками, стоящий напротив камина, в котором трещал огонь. А потом она заметила белые волосы и вздрогнула. Ее волосы.
– Я вижу твоими глазами… – прошептала Аврора.
– Хочешь увидеть себя?
Аврора задумалась, нервно облизала губы – ей рассказали, как выглядит лицо, что осталось на месте, где когда-то были голубые глаза. И покачала головой.
– Как скажешь. Но все не так страшно. Ты очень красивая, Аврора.
– Хочу увидеть тебя, – несмело сказала она и сжалась, боясь, что преступила грань.
Картинка исчезла, вернулась привычная тьма. Элайджа развернул Аврору к себе, приложил ладонь к своей щеке.
– Боюсь, у меня нет зеркал.
Аврора несмело, боясь реакции, подняла и вторую руку, провела пальцами по небритым щекам и подбородку, опустилась ниже, к грубой коже шеи, коснулась волос, доходящих до плеч.
