Анна Лебедева
Дарьина избушка
Степан с приплодом Дашку брать не захотел – гордость, что ты! Женился на матери моей, Евдокии Семеновне. И бил ее смертным боем каждый день от злости и досады! Бил, пока на войну не ушел. Оттуда вернулся тихий. Я родился поздно, отец уже болел, кулаками не размахивал. Но мать мне все рассказала. Как я Дарью эту ненавидел! Потом, правда, все прошло…
Павел вытащил из шкатулки тонкий, ветхий, пожелтевший от времени бланк:
«Свидетельство о браке»
«Выдано в том, что Ломахин Игорь Андреевич и Кривошеева Дарья Петровна вступили в брак 1930 год 8 числа августа»
На свидетельстве была поставлена печать сельсовета Калининского района.
– Вот оно что! – Филипп блеснул глазами на Павла. – Так он, подлец, успел на ней жениться! Вот ухарь!
Стало понятно, почему Дарья ждала Игоря. А как не ждать законного мужа?
– Так что же она, это свидетельство никому не показывала? – удивился Павел. – Алименты на ребенка содрала бы с этого… фотографа, черт его задери!
– Потому что кавалер укатил в Америку. Фотографировать, как проклятые буржуи угнетают рабочий класс. Слухи донесли, что он там и остался – продал Родину. Время сам понимаешь какое было: она, видимо, бумажонку и припрятала от греха. А потом война началась, кому интересно, была замужем баба или нет.
Павел достал из шкатулки еще один документ – свидетельство о рождении, метрику.
– Вот и сынок ее, Петр Игоревич. Отец Натальи, получается? Поздновато дочку родил, в восемьдесят восьмом. Неудивительно, что оставил сиротой Наташку, – бормотал Павел, разглядывая почти прозрачную, затертую метрику.
– Точно, Петр Игоревич. Он, знаешь ли, как из деревни уехал, так больше здесь не появился ни разу. Мать его каждый день ждала, боялась в лес уйти за ягодой, а он так и не приехал. У всех соседей дети в отпуск домой наведывались, детей на все каникулы сюда отправляли, а этот хлыщ весь в своего папашу удался. Как же, доцент, где он, а где Дарья. Хоть бы копейку старухе прислал, паразит…
Павел задумчиво смотрел на ворох бумаг.
– Одно не понятно, почему она моих родителей забирала, Натальиных не пожалела…
Филлип строго глянул на гостя:
– Никого Дарья не забирала. Забирает только Он, – дед поднял указательный палец на потолок. – А Дарья просто предупредить тебя хотела. Внимание привлечь. Ты вот что, Павлуша, прибереги эту шкатулочку. Чует сердце – неспроста бабка тебе снилась.
Через час старик провожал своего гостя в обратную дорогу. Павел хотел по пути заехать на кладбище, проведать родные могилы, но Филипп отговорил его.
– Стемнеет скоро, нечего тебе там делать. На радуницу или троицу – милости просим. Не волнуйся, у часовни какой-то монах живет, за порядком следит, за всех нас молится. Ну, счастливо тебе, сынок. На-ко, на дорожку, – дед протянул Павлу леденец-карандаш.
***
Как только Павел выбрался на шоссейную дорогу, сразу ожил его телефон и запиликал сообщениями о пропущенных звонках. Звонила Наталья, раз сто. Павел забеспокоился: не случилось чего с дочкой.
– Алло, Паша, наконец-то! – кричала в трубку жена. – Упарились тебе звонить! К нам нотариус приехал, ждет в гостинице!
– Что случилось?
– Помер какой-то американец и оставил наследство… мне! В общем, Паша, нам обоим в психушку пора!
***
Ломахин Игорь Андреевич, известный на весь мир фотограф, подданный Соединенных Штатов Америки, прожил счастливо и безбедно в городе Портленд штата Мэн до ста девяти лет и был почетным долгожителем округа. Почувствовав свою скорую смерть, решил побывать на дорогой Родине среди березок и рябинок. Имея деньги и связи, узнал старик, что оставил после себя единственную наследницу и пожелал обнять дорогую «гранддотер», предусмотрительно вписанную в завещание в приступе сентиментальных воспоминаний.
Как только Гарри вступил на русскую землю, так сразу и умер. Не выдержал долгого перелета – возраст. Пришлось разыскивать в срочном порядке предполагаемую родственницу. Юристы были уверены: наследство эта русская не получит, так как ни имеет никаких доказательств близкого родства.
Но Наталья предоставила все документы, подлинность которых была установлена. Помогла ржавая шкатулка, сохранившая нужные бумаги в целости и сохранности.
Зарубины долго не могли поверить, что стали не просто богатыми людьми, а очень богатыми. Наталья даже толком не радовалась, ходила по дому, уставшая от кутерьмы с наследством, прошедшая все семь кругов бюрократического ада, измотанная и ошалевшая.
