Анна Лебедева
Дарьина избушка
А случилось вот что.
Начали сниться Павлу странные, страшные сны. Будто он, маленький, находится в деревенском доме бабушки Нюры и по привычке смотрит в окно. А там – избушка стоит Дарьина, и не просто домишко, а живое существо – дышит! Бабка Дарья сидит на крылечке, грозит ему пальцем, а рядом с ней…мать Павла.
Павел просыпался, мокрый от пота. Он долго сидел на кухне, курил и…боялся смотреть в окно.
Бабка Дарья стала приходить к нему во сне каждую ночь. Павел не выдержал, рассказал все жене.
– Паша, сходи в церковь, поставь свечку, – советовала Наталья.
На следующий день Зарубин пришел в храм, купил штук тридцать свечек, битый час расставлял их у иконы, нервничая и чертыхаясь. Но той же ночью бабка Дарья снова грозила ему пальцем, а рядом сидела, сложив руки на коленях, родная мать и смотрела прямо перед собой ничего не видящими глазами.
Сон оказался вещим. На очередном профессиональном медицинском осмотре, который каждый год проходила мама-педагог, врачу не понравились анализы. Женщину обследовали и выявили неоперабельную опухоль. Все тогда забегали, засуетились, начали сборы денег на лечение. Павел тоже бегал и суетился, но в душе знал: надеяться нет никакого смысла. И оказался прав. Мать сгорела от рака за полгода. На похоронах отец, стоял, вцепившись в ограду. Его трясло. Перед глазами Павла летали солнечные зайчики.
В следующий раз бабка Дарья приснилась опять. Изба ворочалась и ворчала, как злобный пес. На этот раз на крыльце рядом со старухой сидел отец Павла.
Не прошло и года, как похоронили старшего Зарубина, умершего от инфаркта. Хоронили почетного дорожника с почестями. Предприятие раскошелилось на венок, выдало технику. Положили отца вместе с супругой. Немного погодя поставили хороший памятник. Помаленьку боль от утраты родных людей начала Павла отпускать, да и бабка больше не беспокоила.
Зарубины задумались об увеличении жилой площади: от отца с матерью осталась хорошая двухкомнатная квартира, да и у них однушка. Решили продать обе и купить себе просторную трешку – подрастала Светланка, дочка. Хорошо бы ей свою собственную комнату организовать – светлую, окнами на юг!
Павел, пока хлопотал, решая квартирные вопросы, про страшные сны уже забыл, как однажды мерзкая старуха вновь его навестила.
Избушка вибрирует, скрытая маревом тумана, а ведьма сидит в компании родителей Натальи. Павел проснулся от собственного крика.
– Звони скорее матери! – Павел тормошил испуганную жену.
Та ничего не понимала.
– Паша, так ведь ночь…
– Звони, дурра! – орал он.
С родителями все было в порядке. Пока.
А через неделю они погибли в аварии, когда ехали на свою дачу.
На Зарубиных было страшно смотреть. Наталья похудела и посерела на глазах. Она передвигалась по квартире отца и матери, как сомнамбула, машинально что-то перебирая на полках, смахивая пыль со старых книг и альбомов. Женщина поставила табурет, чтобы дотянуться до самого верха большого книжного шкафа.
Павел смотрел на жену и не хотел прерывать ее занятия. Кто знает, может быть, она так успокаивается. Не всей же семье в психушке сидеть. Наталья встала на цыпочки и попыталась дотянуться до паутины под потолком. Не удержалась, погрузневшее с годами семейной жизни тело жены пошатнулось, и она начала падать. Павел мгновенно подскочил к Наталье и буквально поймал ее на лету.
С полок лавиной обрушились книги, альбомы и журналы. Наталья, выпутавшись из крепких рук мужа, села на пол и заплакала. Павлу стало жалко ее, а еще душу грызла странная вина за случившееся. Он обнял Наталью и сам заревел, как школьник. Вместе со слезами из сердца уходила тяжелая щемящая тоска.
Успокоившись, Наталья окинула взглядом кучу из книг на полу. Вдруг ее красивые, дугой, брови приподнялись в удивлении. Откинув тряпку, Наталья вынула из кипы бумаг старинный альбом в кожаном переплете с защелками-замочками.
– Что это? Я никогда такого у нас дома не видела, – сказала она.
Нажала на замочки, и альбом раскрылся, обнажив рассыпанные веером старые фотографии. Чинные пары с очень серьезными лицами, принаряженные дети, барышни в шляпках, солдаты царской армии, старухи в черных пелеринах – все эти персонажи без улыбки смотрели с пожелтевших снимков.
Вдруг Павел, смахнув фотографии с поверхности альбома, напряженно всмотрелся в несколько аккуратно наклеенных на картон снимков.
