Анна Евдокименко
Блокнот Анюты
В заброшенном парке стоит…
Обычно Элли проводила время после уроков со своей лучшей подружкой Мег. Но три дня назад та подвернула лодыжку, когда играла с кузиной на заднем дворе, и теперь вынуждена была скучать дома. В тот день Элли не смогла посочувствовать Мег, так как ревновала её к кузине. «Так ей и нужно! Ведь мы собирались вместе исследовать заброшенную территорию вокруг бывшего детского развивающего центра, а она с этой трусихой Лолой дома развлекалась. Хм-м… А почему бы не пойти туда самой? Найти всё самое интересное и сохранить в тайне от Мег. Это будет отличной местью! Пусть завидует».
Элли уже исполнилось одиннадцать лет, и она вполне могла самостоятельно придумывать, как разнообразить свой досуг. Иногда она просто бродила по окрестностям, сворачивая в переулки, по которым не ходила прежде. Она представляла себя первооткрывателем, исследователем затерянных земель. Иногда она находила очень уютные и красивые дворики, спрятанные за живыми изгородями в глубине городской застройки. Не стоит считать Элли самоуверенной и безрассудной. Она всегда подходила с особой ответственностью к вопросам безопасности: не заходила в места, которые считала нехорошими, избегала тупиков и полуразрушенных зданий, не гуляла по свалкам и стройкам.
Территория центра детского развития не казалась Элли опасной: здание в хорошем состоянии, на участке нет мусора и следов пребывания бездомных. Через местный парк проходила дорожка, по которой многие жители городка ходили с окраины, где жила и сама Элли, в центр, поэтому место нельзя было назвать совсем безлюдным.
Зато парк вокруг центра удивлял многообразием экзотических растений, к которым у девочки имелась слабость. Давно, когда родители Элли сами были школьниками, здесь проводились занятия для юных биологов и селекционеров. Говорили, что стараниями учеников даже был выведен новый сорт тюльпанов, который получил название в честь директора центра. Так это или нет, но территория, так интересовавшая Элли, действительно отличалась разнообразием тюльпанов. На дворе как раз конец мая – время пышного расцвета этих цветов. Цветочные грядки заросли травой, но тюльпаны продолжали обильно цвести. Всё вместе это напоминало сказочный луг. Здесь также росли спиреи, сирени, розы и множество декоративных хвойных растений. Все деревья и кустарники без заботливой руки садовника и регулярной стрижки приобрели естественную форму, от чего парк всё больше походил на цветущий лес.
Внезапно Элли услышала хруст гравия под ногами. Девочку от чужих глаз надёжно скрывали кусты сирени, а она при этом отлично видела участок перед ступеньками здания центра. Все дорожки на территории парка почти заросли и едва угадывались, а здесь трава была притоптана. К дверям центра направлялась группа из пяти детей. Все они были разного возраста, но выглядели странно одинаково: ничего не выражающий пустой взгляд, направленный строго под ноги, тусклые, прилизанные волосы, аккуратная, чистая и отутюженная одежда. И самое страшное: дети не издавали ни одного звука, кроме шарканья ногами по гравию.
На их фоне Элли выглядела потрёпанной, но живой. Ярко-рыжие волосы, завязанные в два хвостика, немного растрёпаны: левый хвостик сполз ниже уха, когда девочка пробиралась через кусты, а над правым зацепился сухой листик. Одежда тоже являлась свидетельством ботанических изысканий Элли: на коленях и локтях налипли трава и песок, когда исследовательница изучала низкорослый сорт тюльпанов, одна бретель джинсового комбинезона сползла с плеча, а правый рукав рубашки закатан выше левого. Выражение светло-серых глаз Элли постоянно менялось. Сейчас она, завороженно приоткрыв рот, смотрела на странных детей, которые скрылись внутри здания детского центра.
Значит центр всё ещё действует! Элли решилась тоже войти внутрь. Ей стало интересно, какие занятия сейчас проводятся. А вдруг и для неё найдётся подходящий клуб?
Внутри помещение выглядело таким же безжизненным, как и дети, скрывшиеся в его глубине. Пространство, разделенное невысокими перегородками на ячейки, было будто придавлено вязкой тишиной. Но в отличие от аккуратно прилизанных детей, здесь царило запустение: вещи брошены так, будто хозяева совершенно внезапно забыли о них. Ничто не лежит на своём месте. На столах, где ученики когда-то занимались моделированием, стояли не завершённые работы и открытые банки с высохшим клеем. Возле мольбертов с незаконченными рисунками валялись не промытые кисти. А ведь когда-то у ребят ярче загорались глаза, стоило им прийти сюда и заняться любимым делом. Может быть те тусклые дети раньше занимались здесь, а теперь потеряли всякий интерес? Как будто внезапно повзрослели.
Вдруг заиграла мелодия старой детской песенки. Элли перепугалась, выскочила на улицу и снова спряталась в кустах сирени, чтобы перевести дух. Через оставшуюся приоткрытой дверь на улицу доносились звуки музыки. Когда песня доиграла до припева, к ней добавился шорох шагов. На улицу вереницей стали выходить дети. Всё такие же серые, безжизненные и молчаливые. В руках они несли различные продукты питания: пакет с макаронами, бутылку растительного масла, банку консервированной фасоли. Эта деталь показалась Элли ещё более странной, чем сами дети и беспорядок, царящий в здании центра. И снова девочка отметила, что вышедшие из центра дети ведут себя как взрослые, которым нужно работать и кормить семью.
Три дня Элли держалась и не ходила к странному зданию. Ей казалось, что внутри происходит нечто запрещённое, за что можно схлопотать наказание от мамы. Но наступили выходные. Девочка уже простила подругу и готова была открыть ей секрет зловещего детского центра, но Мег всё ещё сидела дома с перетянутой эластичным бинтом ногой.
Поразмыслив, что в выходной день никаких занятий в центре быть не может, Элли всё-таки решилась снова сходить в парк. Ведь она и половины территории не успела изучить. Но странные дети всё равно пришли. Любопытство пересилило осторожность, и юная исследовательница вновь проскользнула вслед за ними в помещение. Проследить, где именно скрылись дети, девочка снова не успела, поэтому продолжила экскурсию по ячейкам, каждая из которых была посвящена отдельному виду занятий. Так Элли нашла отсек, в котором юные натуралисты занимались выращиванием мхов, лишайников и некоторых культурных растений. Было видно, что растения давно засохли, но кто-то внезапно, на краткий миг, вспомнил о них и обильно залил водой. Мёртвые стебли уже не способны были впитывать влагу и начали гнить. Шанс выжить был только у одного мха. Элли попробовала слить лишнюю воду в соседний горшок с безнадёжным брокколи.
Снова заиграла знакомая музыка. Элли решила не убегать в этот раз. Она притаилась за перегородкой и стала следить, откуда же выйдут дети. Песня дошла до припева, и они показались из дальнего от девочки правого коридора. И снова у каждого в руках упаковка продкутов. Когда вереница детей закончилась, боковым зрением Элли заметила ещё одну фигуру. Девочка медленно повернула голову и рассмотрела мужчину в сером плаще и такой же серой шляпе-цилиндре. Он провожал довольным взглядом уходящих с едой детей. Затем мужчина перевёл взгляд на Элли, посмотрел прямо ей в глаза, кивнул в сторону удаляющейся вереницы и показал пальцами знак «Ок». В голове у Элли возникла мысль: «Рано или поздно все мы взрослеем и перестаём делать глупости. И очень обидно смотреть на беззаботных детей в своём никому не нужном одиночестве». Девочка зажмурилась и помотала головой. Разве это её мысль? Почему она вдруг подумала о том, что любоваться одичавшими тюльпанами в заброшенном парке глупо и несерьёзно?
Элли снова взглянула на мужчину в сером. Тот ещё немного понаблюдал за ней, а затем ушёл вглубь здания, взмахнув плащом. Девочка встрепенулась, заправила за ухо выбившийся локон, оправила платье, взяла в ближайшем шкафчике пакет риса и быстрым, деловитым шагом пошла догонять детей.
Вместе
Перед крупным, весьма презентабельного вида офисным зданием располагалась большая парковка для авто сотрудников. В самом дальнем от здания конце площадки одновременно припарковались два автомобиля. Из машины вышла молодая женщина в светлом деловом костюме и накинутом поверх него тёмно-синем тренче. Она поправила чёлку, осмотрелась по сторонам и без приветствия заговорщицким тоном обратилась к мужчине, который вышел из второго автомобиля:
– Может нам стоит приезжать на работу на одной машине? Будет меньше возни с парковкой.
Женщина говорила о парковке, а в её глазах читалось другое: она просто хотела бы ездить с мужчиной в одной машине. Да и он сам явно был бы не против. Почти минуту они стояли друг напротив друга, разделённые автомобилем, и любовались один другим. Сквозь лёгкий дневной макияж женщины проступал предательский румянец. Тёмные глаза мужчины сияли улыбкой, а маленькая родинка под левым глазом придавала лицу озорное выражение. Волосы обоих слегка растрепал ветер, и мужчина с женщиной сейчас не казались серьёзными сотрудниками крупной компании, занимающими высокие должности, хотя таковыми на самом деле они и являлись.
– Ты же не хочешь, чтобы в компании узнали, что мы поженились. Даже фамилию пока не сменила, – мужчина говорил мягким шутливым тоном. – Я только «за», чтобы ездить вместе, но это равносильно тому, чтобы ходить на работу в парных вещах. Тебе точно будет комфортно?
– Всё-всё-всё! Я поняла, снимаю вопрос с обсуждения. Пока что… – женщина смеялась вместе с мужчиной.
Они закрыли свои автомобили и направились ко входу в офис.
Две сотрудницы отдела продаж стали невольными свидетельницами сцены на парковке. Они переводили взгляд со своего начальства на два одинаковых автомобиля на парковке и уже предвкушали, как удивятся их коллеги, когда узнают потрясающую новость.
Что ждёт меня дальше? Море?
Я знаю, что с самого детства меня завораживали и пугали мосты. Завораживала красота, которая открывалась взгляду. Пугала высота, вода далеко внизу под ногами и кажущаяся ненадёжность конструкции. Когда я проезжала по мосту на автомобиле или автобусе, во мне всегда боролись два желания. Зажмурить глаза, чтобы не ощущать высоты, и открыть их, когда мост закончится. И в то же время хотелось смотреть.
И сейчас я – маленькая девочка – смотрела прямо в глаза своему страху. Осталась с ним один на один.
Я стояла с велосипедом перед мостом. Вернее, это был мостик через небольшую речушку шириной в полтора метра. Она пересекала в этом месте грунтовую дорогу, проходящую по довольно высокой насыпи. А сам мостик представлял из себя решётку, сваренную из арматуры. Я потрогала прутья ногой. Вроде прочно, ничего не шатается. Я много раз пересекала этот мостик вместе с папой. И всё было хорошо. А сейчас я должна была проехать по нему самостоятельно. С ужасом смотрела на тихий поток воды, который просматривался сквозь прутья арматуры, и не могла решиться ступить на решётку.
Всего-то нужно было взобраться на велосипед, надавить на педаль и за секунду проскочить мостик. Полоса с решёткой составляла чуть больше метра. Здесь спокойно машины проезжают, а я не могу себя заставить. И уже даже не важно то поручение, по которому меня отправили в соседнюю деревню. Вот же она совсем близко, прямо за рекой. Но мостик меня не пускает.
***
Как обычно, рано утром еду в школьном автобусе. Сижу у окошка. Поворачиваем к мосту через реку. Лучи рассветного солнца заставляют воду красиво переливаться перламутровыми бликами. Только почему же этот мост такой высокий и хлипкий? И воды необычно много. Большую часть года эта река не шире четырёх-шести метров. Но сейчас весна и вода заняла почти всю пойму. Водная гладь раскинулась на добрую сотню метров в две стороны от русла. Из-за этого сама река потерялась в долине.
И этот хлипкий мост такой длинный. Почему нельзя сделать здесь хороший, прочный мост? Почему автобус должен ехать по рельсам? Причём эти рельсы удерживаются между собой редкими шпалами, опор очень мало, и они тонкие. Мне кажется, что мост шатается на ветру вместе с автобусом, который в любой момент может соскользнуть с гладких рельсов и полететь навстречу далёкой реке. Представила себе эту картину: автобус, падающий с высокого ажурного моста на фоне персикового рассвета.
Содрогнулась. Выйти бы да пройти мост пешком. Может было бы не так страшно? Но куда здесь выйдешь? Обочины нет. Из открывшейся двери автобуса можно выйти только в тёмную воду реки далеко внизу.
Хорошо, что скоро я окончу школу и не нужно будет каждое утро проезжать здесь.
***
Зимние сумерки быстро опускаются на город. И мне снова нужно пересечь реку. Сейчас ледостав и можно не идти по проклятому высоченному мосту. Зачем строить так высоко над водой?
Эта река гораздо шире тех, которые протекали в окрестностях моей родной деревни. И мост здесь ещё выше.
Я осторожно ступаю на лёд. Держит. Я вижу впереди себя таких же пешеходов, которые спешат вернуться из лесопарка на этом берегу в центр города на противоположном. Я вижу, как зажигаются фонари и включается праздничная подсветка зданий за рекой. Скоро рождество.
Я прошла треть пути, когда почувствовала, как лёд прогибается под моими ногами. Не трещит и не ломается. А именно медленно прогибается, будто растягивается, готовый вот-вот разорваться, чтобы река приняла меня в свои холодные и тёмные воды.
Нет! Только не это! Я думала, что идти по льду безопаснее, чем пересекать реку по мосту. Ведь столько людей переходят здесь реку. Даже проезжал парень на снегоходе. И, кажется, ни у кого нет проблем, все спокойно идут по своим делам. И только я в панике пытаюсь добежать обратно к берегу. А лёд всё сильнее растягивается под ногами, начинает напитываться водой, темнеть и становиться рыхлым…
***
Я не знаю, что это за река, но она огромна. Снова весна и снова разлив. Уже значительно потеплело и по всему лугу начала зеленеть молодая трава. Её кончики возвышаются над водой, в которой отражается голубое небо.
Я вышла из леса прямо к этой реке. Знаю, что мне лучше держаться подальше от рек с мостами и без них. Но каким-то образом оказалось, что я уже бреду по щиколотку в воде. Задумалась и не заметила? Отвлеклась на размышления о том, как много раз пыталась пересекать реки по странным хлипким, прозрачным мостам и по льду?
Нужно было вернуться на берег, пока я не зашла слишком далеко. Однако в какой стороне берег? Я не помню, откуда пришла. Со всех сторон плещется голубая вода. От горизонта до горизонта. Если я ошибусь, то просто провалюсь в реку. Ведь русла не видно под слоем воды. Я снова в панике начинаю метаться из стороны в сторону.
***
С возрастом я меняла города в которых училась или работала. И в каждом месте оказывалась река. И чем старше я становилась, тем шире становился водоток. Не помню, чтобы я хоть раз смогла её пересечь в одиночку. Что ждёт меня дальше? Море?
Я умею летать
– Я говорила тебе, что умею летать? Не говорила разве? Сейчас расскажу. Я совершенно случайно научилась. Это совсем не сложно и никаких особых приготовлений или сложных устройств не понадобится.
Один раз, правда, у меня получилось летать на воздушном змее. Но это было только один раз и получилось тоже совершенно случайно. Тогда просто погода была идеальная. Больше у меня не выходило. Это не лучший способ, так как от нас не зависит.
Я летаю по-другому. Для этого нужна доска. Одна простая доска. Главное подобрать удобную. Не слишком длинную: примерно твоего роста, ну можно чуть-чуть длиннее. Так я чувствую себя увереннее. Она не должна быть слишком широкой. Ширины в полторы ладони вполне достаточно. Если доска будет узкой, то её края будут впиваться в живот, а это отвлекает от полёта. Да-да! В полёте ты лежишь животом на доске. Всё очень просто! И доска не нужна слишком толстая, иначе она будет летать низко, да и пока взлетишь толстую доску тяжело держать. Толщина должна быть такой, чтобы доска спокойно выдержала твой вес. Всё-таки сопротивление воздуха достаточно сильное.
Теперь сам полёт. Держишь доску посередине двумя руками на уровне живота. Руки в локтях согнуты и сам слегка наклоняешься вперёд. Доска срабатывает по принципу крыла самолёта. Разбегаешься и отрываешься от земли. Проще, конечно, взлетать с холма или с крыши. Тогда быстрее набираешь высоту. А управлять доской не сложнее, чем велосипедом. Ты сразу же разберешься, как только взлетишь. Ты главное в полёте не крутись и лежи животом на доске. Она тебя будет нести.
Что? Не веришь? Здесь главное как раз поверить. Хочешь попробовать? Давай вместе полетим. Я хочу полететь вместе с тобой.
Вот эта доска тебе подойдёт. Отличная просто. А это моя. Я на ней уже летала. Ты не представляешь, как это чудесно – летать. Ты готов? Взлетаем вместе с этого холма. Бежим прямо по направлению к солнцу. Сегодня красивый закат. Мы будем красиво смотреться на фоне заходящего солнца.
На счёт «три» бежим и вместе летим. Один, два, три…
Так фэнтези или фантастика?
Лапка для Феликса
Возвращаясь с очередной вылазки, я был доволен. Сегодня у меня отличный улов: две кисти и одна целая рука, четыре микропроцессора с возможностью ручной установки программы и прочие детали по мелочи. Но самое главное: на чёрном рынке я раздобыл антибиотики и перевязочный материал.
Этот запас позволит мне спасти не одно животное. Ни детали, ни медикаменты невозможно приобрести в свободной продаже. Вживление каких бы то ни было агрегатов в тело полностью контролируется государством: от выделения металла на каждую деталь, до выделения точных доз медикаментов для их успешной имплантации. То же самое касается и программирования внедряемой электроники.
В случае смерти человека, все агрегаты изымаются из тела для переплавки и вторичного использования. На каждого жителя в единой базе данных имеется полная информация об имплантированных агрегатах: дата вживления, назначение, масса.
Технологии позволили довести человеческие тела почти до совершенства. Электронные устройства из пластика, силикона и сплавов на основе титана позволили не только значительно улучшить здоровье и увеличить продолжительность жизни. Благодаря этим имплантам мы многократно усилили свои возможности: физическая сила, скорость, зрение.
Даже творческие способности можно довести до совершенства. Для этого в мозг вживляется специальный особо сложный микропроцессор, позволяющий обрабатывать огромные объёмы визуальной или звуковой информации. В связке с киберпротезами конечностей они обеспечивают безукоризненную точность движений, будь то танец или живопись.
Придя домой, я в первую очередь отправился обработать рану своего подопечного – рыжего кота Феликса. На данный момент он был моим единственным пациентом. В мире людей, которые скрестили себя с машинами, животные оказались совсем забыты. Особенно страдали те, кто слишком давно был приручен человеком и не мог вернуться в дикую природу. Хотя и от самой природы мало что осталось.
Нелегально добытый металл и медикаменты мне были нужны как раз для помощи пострадавшим животным. Таких неравнодушных, как я, осталось совсем не много. Одни из моих друзей помогали мне в поисках деталей, другие забирали спасённых питомцев к себе. Особенно радовало, что большинство забирали котов и собак в дома с детьми.
Сейчас можно было не волноваться, что кто-то будет жестоко обращаться с животными. Те люди, в которых осталось что-то человеческое, оберегают таких беззащитных жертв технического прогресса. Остальные же просто не обращают на них внимания. Феликс пострадал как раз от такого экземпляра, в котором компьютерного больше, чем живого. Тот попросту не обратил внимания на кота, когда закрывал дверь зарядной кабинки. Захлопнул и ушёл, даже не обернувшись на крик боли, зажатого створками животного.
Я обработал лапку Феликса и ещё раз оценил повреждения. Большую часть конечности я сохраню, а вот кисть придётся собрать из того, что я сегодня добыл. Микропроцессор я запрограммирую без проблем, и Феликс сможет двигать пальцами. Даже когти будут выдвигаться как положено.
Разбирая правую кисть, которую мне продали на чёрном рынке, вместо того, чтобы думать, с кого её сняли, я мурлыкал себе под нос песенки и всякую несуразицу:
– Мышка бежала, хвостиком махнула: у человечка отвалилась ручка, а я её разобрал и сделал лапку для котика. Ах, какая глупая и непродуманная мышка.
А Феликса я оставлю у себя.
