Анна Евдокименко
Блокнот Анюты
Новый друг
Рею было уже восемь лет. Мальчик считал себя совсем взрослым, потому что мать уже отпускала его одного с различными поручениями: то сбегать в лавку за лентами или пуговицами, то отнести травяные сборы заказчику. А этим летом мама даже отпустила Рея с друзьями в лес за луниникой. Только мальчику было невдомёк, что мать укрывала его защитными чарами, которые отводили зло и всегда приводили Рея домой.
И вот, возвращаясь домой после доставки лекарственных трав бабушке Дакне, проживавшей на самой окраине города, Рей подобрал один очень необычный предмет: крупное лиловое с золотистыми прожилками яйцо. Оно лежало в траве на обочине дороги, ведущей из города. Скорее всего яйцо потеряли торговцы, которые постоянно проезжают здесь.
Рей решил, что вполне способен самостоятельно позаботиться о находке. Яйцо было тяжёлым, как камень, и очень прочным, поэтому не повредилось при падении. Мальчик, пыхтя, принёс его домой и спрятал в своей комнате.
Скорлупа яйца была тёплой наощупь, поэтому Рей надеялся, что из яйца вылупится феникс. Тогда мальчик с гордостью покажет матери, какую прекрасную птицу он уберёг от смерти под колёсами повозок. Его мама лечила людей травами и магией и иногда упоминала об исцеляющей силе слёз феникса. Конечно же, мама разрешит оставить птицу у себя!
С такими мыслями Рей бережно укутал яйцо тёплым одеялом и побежал ужинать.
За едой Дея наблюдала за сыном и загадочно улыбалась.
– Что-то новенькое в нашем доме сегодня, – произнесла она.
Рей вздрогнул и стал внимательно рассматривать содержимое тарелки.
Отец Рея понял, что имеет ввиду супруга и подхватил разговор:
– Ты права, дорогая. Сегодня за столом воцарилась такая серьёзная и торжественная тишина, как будто здесь собрались только взрослые люди.
– Я думаю, что наш Рей уже готов брать на себя ответственность за свои поступки.
– Мама, мне уже целых восемь лет! Я думаю прежде, чем сделать что-то.
– Мы с твоим отцом решили, что ты уже вполне можешь завести себе маленького друга, – родители подмигнули друг другу.
– Как насчёт дракона, Рей?
– Пап, ну ты что? Драконы ведь такие большие, а я ещё малыш, – тут Рей запнулся, вспомнив, что минуту назад утверждал обратное. – Может, пока что мне хватит птицы?
– В будущем можешь завести и птицу, а сейчас тебе нужно ухаживать за твоим новым другом, – Дея старалась говорить серьёзно, но глаза выдавали улыбку.
Со стороны комнаты Рея послышался звук похожий на мурлыканье кошки и птичий щебет одновременно. Вся семья обернулась. В общую комнату неуверенно вышел новорожденный дракон.
– Значит это было яйцо не феникса? – Рей был восхищён и озадачен одновременно.
Услышав голос мальчика, новорожденный дракончик, спотыкаясь и радостно курлыкая, устремился к нему. Ведь он услышал голос того, позволил ему вылупиться.
Собственный ручной дракон, да ещё и одобренный родителями! Что может быть лучше?
Случай на скорой
Я сижу на свободном сидении в салоне кареты скорой помощи, пока та везёт бригаду на очередной вызов, пятый за нашу смену.
Первые два – выезды на ДТП. Ничего особенного: в первом всего лишь ссадина на лбу, шок и раздражённая старушка, из-за которой водитель неудачно затормозил. Нужно сказать, что бабушка могла хотя бы посмотреть по сторонам, прежде, чем выскакивать на дорогу из-за газетного киоска. А ведь до пешеходного перехода всего десять метров!
Во втором ДТП больше пострадал бампер автомобиля, чем люди. Скорую вызвали просто на всякий пожарный. Следующий вызов: плохо с сердцем, давление подскочило. Как всегда, в жару, старушки атакуют диспетчера «скорой помощи».
Четвёртый выезд действительно оказался оправданным, но тоже несерьёзным. Для меня здесь работы не было. Мальчонка упал с турника и ударился головой об осколок бутылки, скрытый в траве. Малыш сильно раскроил кожу на голове. Море кровищи, ужас на лице мамы, но всё обошлось даже без сотрясения мозга. Хотя зашить это всё же необходимо. Неплохой мальчонка. Футбол любит. Я тоже любил.
В общем, сегодня довольно скучный день. Всю смену день катался на скорой без дела. Хорошо хоть, что по распределению я попал сюда, иначе пришлось бы пешком мотаться. А так всегда подвезут к месту работы. Я новенький, всего месяц на должности, неопытный, потому и определили пока на скорую. Некоторых в больницы определили. Тоже неплохо. Всё на месте, даже ездить не нужно. Главное не опаздывать. А потом какую-нибудь специализацию определят: утопающие там, или жертвы огнестрелов, самоубийцы. Скучновато будет. На скоряке хоть разнообразие.
После стажировки будет окончательное распределение с присвоением специализации. Эх! Хоть бы назначили мне погибших в зубах большой белой акулы. Таких в год меньше полусотни. Это ведь глупости всё, что больших белых убийцами называют. Они людей чисто по случайности пытаются слопать. Так-то они морскими котиками питаются. А ведь сёрфингист, если снизу смотреть, очень даже смахивает на морского котика.
Не повезёт тому, кому жертвы ДТП достанутся. Придётся мотаться безостановочно из одного места в другое, везде нужно успеть и никакого транспорта при этом нам никто не предоставляет.
И вот, очередной звонок и выезд на вызов отвлекли меня от размышлений. Так, ребята, куда едем? Ну, конечно же. Вы мне ведь никогда не отвечаете. Ладно, разберёмся.
– Что там у нас?
– Множественные ножевые ранения и большая кровопотеря у одной, и, кажется, проломленный череп у другого.
– Драка?
– Вроде муж с женой не поладили.
– Понятно, бытовуха.
– Да где Валера провалился? Я реаниматолог или водитель, в конце концов?
– Да здесь я, здесь.
– Шевелись уже. На сей раз не мнительная старушка, а похоже что-то серьёзное.
Что-то серьёзное? А сколько времени? Ага, семнадцать минут шестого, для меня вроде рановато. Ну, посмотрим.
Валера выжимает все соки из нашей «таблетки», несётся, как только может, по загруженным улицам. Сегодня воскресенье и народ возвращается домой с дач, от бабушек и прочих родственников. Неужели не видно, что это скорая? Можно и уступить дорогу! Ну давай же, Валера, включи сигнал и мигалку! Ну! Не слышит. Как обычно. Ну хоть вы кто-нибудь скажите ему! Ага, фельдшер догадался подсказать ему. Молодец!
Он мне нравится, этот фельдшер. Молодой парень, а делает всё как опытный доктор. Его в одиночку вырастила мама. Она тоже медик. И причём воспитала замечательного, доброго человека. Отец парня бросил её, когда узнал о беременности.
Ну вот мы и на месте. Врачи хватают свои чемоданчики и мчатся на четвёртый этаж. Пока они запыхавшись бегут, я уже на месте. Итак, что тут у нас? Действительно драка. Женщина без сознания. Сколько кровищи-то! Лицо разбито и всюду порезы. Рядом валяется тяжёлая каменная ступка для растирания пряностей. Тоже в крови. Что-то пищит. Это свесившаяся трубка телефона. Видимо, женщина вызвала скорую и потеряла сознание. Трубка так и осталась висеть на проводе.
Дальше проходим в кухню. Вот и второй пострадавший. Крупный мужчина лежит на полу странно раскинув руки. Возле головы лужица крови. Видимо жена его огрела той каменной ступкой, что валялась в коридоре.
Я возвращаюсь в прихожую, где фельдшер останавливает кровотечение у женщины. О! Здесь не только порезы. Тут ещё и набор гематом по всему телу, причём есть свежие, но хватает и старых. Так, понятно всё. Этот мужик её избивал, а сегодня взялся и за нож. Женщине ничего не оставалось делать, как защищаясь, ударить его тяжёлой ступкой по голове.
Прибежала соседка и стала расписывать, как «этот козёл» Танечку постоянно избивает без причины и как сегодня они снова громко кричали.
– Непонятно только, за что Танюша его терпит? Я ей уже не первый год говорю: бросай, беги от него. Езжай к матери, а то доведёт он тебя до смерти!
Женщина полезла за платочком в карман и продолжала причитать и высказывать опасения за жизнь Танечки, не забывая осыпать проклятиями и дурными пожеланиями её мужа, лежащего на кухне с разбитой головой.
Но никто из них не умрёт. Врачи знают своё дело и успеют вовремя залатать обоих. Я знаю это, но не могу им сказать, не могу успокоить эту сердобольную старушку. Меня никто не слышит.
Очередной вызов. Время – двадцать два тринадцать. Команда скорой помощи уже устала, но ничего не поделаешь. Сегодняшнее дежурство должно было закончиться чуть менее чем через два часа, но работа есть работа. Я, конечно же, еду вместе со всеми. В этот раз попытка самоубийства. Хотя не попытка. Думаю, здесь уже буду работать я, а не врачи.
Приезжаем на место. Это мост через небольшую реку. Довольно живописное место, но сейчас не до этого. Внизу каменистый берег. Речушка совсем мелкая и через прозрачную воду видна круглая галька на дне. А под самым мостом кто-то соорудил переправу из крупных валунов, расположенных на небольшом расстоянии друг от друга и блестевших от влаги.
Романтичная картинка, если бы не одно «но». Как раз на этой переправе, закинув голову и подогнув ноги, лежит девушка. Глаза закрыты. Из уголка губ струится небольшой ручеёк крови. Я заметил у неё на запястье браслет с подвеской «пацифик» – знак мира. Я тоже когда-то был пацифистом.
Вокруг девушки мечется парень с искаженным от горя лицом. Скорее всего это он скорую и вызвал.
Я не хотел, чтобы эта девушка стала моей клиенткой. Ей всего двадцать два года. Она ещё дышит! Может врачи могут ещё что-то сделать? Нет. Глупые надежды. Это Лиза Синекрылова. Какое поэтичное имя! Я сверяюсь со списком своих клиентов. Да, вот её фамилия и имя. Эта девушка не выживет. И зачем она только спрыгнула с этого дурацкого моста?
Врачи поднимают Лизу на носилки и быстро вносят в скорую. Парень тоже умудряется втиснуться в без того тесный салон. Валера выжимает газ и на всей скорости понёсся в больницу. На ходу доктора пытаются спасти умирающую девушку. Фельдшеру необходимо место для работы и ему приходится занять моё сиденье. Я отодвинулся. Он меня, конечно, не заметит, но всё же не хочется ему мешать. У него может закружиться голова, так что лучше я подвинусь и не буду усложнять ситуацию. Лиза ещё жива, но это уже не имеет значения.
Вот мы и в больнице. Врачи что-то выкрикивают, что-то делают, но я их не слушаю. К нам присоединилось ещё одно существо. Невысокая веснушчатая девушка с рыжими кудрями. Она выглядит крайне огорчённой:
– Я всё провалила. Не успела ей помешать. Не поняла намерений клиентки.
– Ты её ангел-хранитель?
– Точно, только я ангел-хранитель-неудачник. А ты, значит, ангел-проводник?
– Да, новенький. Прохожу стажировку на скорой. Подпиши акт, – я протянул ангелу документ о передаче души и ручку.
– Только одна подпись? Я просто тоже новичок ещё. Впервые клиента передаю проводнику.
– А кто она такая? Расскажи мне о ней, пожалуйста.
– С каких это пор проводники интересуются личностью своих клиентов?
– Мне не хочется, чтобы она умирала.
– Не важно, чего тебе хочется. Ты ничего и никого не выбираешь. Твоя работа заключается в том, чтобы проводить её после смерти туда, куда положено отправляться душам умерших. Здесь особый случай – самоубийство.
– Но почему она решила покончить с собой?
– Родители алкоголики, девочку воспитала бабушка. Лиза хотела вырваться из того ужаса, которым было её детство. Хорошо училась и поступила в медицинский. Потом связалась с дурной компанией и села на наркотики. Вот тогда она и встретила Глеба.
Я смотрел на молодого человека, который умолял Лизу не умирать, пока её бывший ангел-хранитель вела свой рассказ.
Глеб полюбил Лизу, а она его. У девушки была сильная воля и большое желание порвать с наркотиками. Глеб её всячески поддерживал и очень помогал. В итоге они смогли вместе решить эту проблему и вылечить Лизу. Она вернулась к учёбе, и они стали думать о создании семьи. Лиза часто говорила Глебу: «Ты просто идеальный. У тебя нет ни одного недостатка. Ты ангел и крылья, наверное, прячешь за пазухой». Глеб обычно отвечал в таких случаях: «Людей без изъянов нет. И я не исключение. Главный мой изъян в том, что я сын владельца крупной торговой сети». При этом он обычно становился грустным.
Всё-таки Глеб решил познакомить Лизу со своими родителями. Привёл её в дом, но ей там не обрадовались и оказали холодный приём. На глаза Лизы навернулись слёзы, и она вышла в туалет, чтобы Глеб этого не увидел. Стены в квартире тонкие и Лиза услышала всё, что сказали Глебу его родители. Они называли Лизу нищей потаскушкой, да ещё и наркоманкой. Говорили, что она сломает Глебу жизнь, и с нею он будет несчастлив. Лиза посмотрела на себя в зеркало и подумала, что возможно они и правы. Что она сможет дать Глебу?
Провожая домой, он успокаивал её и говорил, что не важно, что думают о ней его родители. Главное это то, что он – Глеб – не может без неё и никому не даст в обиду. Возле реки они сели на лавочку, и Лиза попросила Глеба купить ей чего-нибудь попить. Он оставил её буквально на минутку и вот.
– Но почему так получается? Почему хорошие люди вынуждены страдать всю жизнь, в то время как подонки остаются жить и здравствовать? Я видел сегодня одного ублюдка, который постоянно избивал свою жену, а сегодня пытался зарезать ножом. Ей ничего не оставалось делать, как ударить его по голове каменной ступкой. У него проломлен череп, но он остался жить! А Лиза умрёт! Из-за каких-то напыщенных снобов. Это несправедливо! Это несправедливо!!!
– Тебе придётся к этому привыкнуть. Проводники видят много несправедливости, но не могут что-либо изменить. Научись пользоваться своим правом ангела: ты можешь быть просто зрителем, и не должен что-то пытаться менять. Твоя работа – лишь успокоить и провести душу в комиссию по перераспределению, а не рассуждать о справедливости.
Веснушчатая девушка снисходительно посмотрела на меня, а затем позвала к нам Лизу. Не ту, которая лежала на реанимационном столе бездыханная, а её душу. Рыжая девушка сообщила, что она её ангел-хранитель, теперь уже бывший, а я – проводник. Лиза посмотрела на моё расстроенное лицо с пониманием, оглянулась на своё разбитое тело. Затем она посмотрела на Глеба, подошла и поцеловала его в лоб.
Никто не заметил, как я взял Лизу за руку, и мы тихо ушли.
Зачёточная история
C самого утра шел дождь. Будильник звонил трижды. Саша каждый раз переводила его ещё на десять минут. После третьего его звонка она сказала себе, что встает. Напоследок Саша решила потянуться в теплой постели. Страшно не хотелось выбираться в холодную реальность квартиры.
В итоге Саша проспала. Впрочем, это не редкость. Уже считая себя полностью проснувшимся, закрываешь глаза на секундочку, а когда открываешь, понимаешь: прошло уже полчаса.
Саша сделала выбор в пользу того, чтобы перекусить, нежели делать какую-то причёску. Успеть и то, и другое она не могла, поэтому быстро влезла в свои удобные джинсы, натянула любимый свитер и наспех перехватила волосы резинкой. Не допив чай, схватила сумку, куртку и выбежала на улицу.
Здесь погода выглядела привлекательнее, чем виделось из окна квартиры. Для Саши. Она любила туманную сырость, когда тёплый влажный воздух – густой и мягкий – обволакивал всё. Также ей нравилось, когда на лице ощущались крохотные капельки влаги – ещё не дождь, но уже и не туман. Сегодня было как раз так. Абсолютное большинство людей ёжатся в такую погоду и стараются укрыться в помещении, Саша же наоборот – наслаждалась, старалась не торопиться, глубоко вдыхала эту влагу и упивалась ею. По натуре она была неизлечимым романтиком и большую часть времени витала где-то в облаках. Туманная, спокойная погода отлично подходила её мягкому характеру.
Саше эти утром было очень комфортно, и она умышленно «забыла» о том, что опаздывает на занятия. Видела, как приехал на остановку её автобус, как неприлично долго он стоял с открытыми дверями и потом, наконец, их закрыл. Саша не попыталась идти быстрее. Она ещё вполне могла успеть, однако вместо того, чтобы поторопиться, замедлила шаг.
Следующий автобус будто поймал Сашино желание прогуляться по улице подольше и, не доезжая одну остановку до университета, издал скрежещущий звук, дёрнулся и замер. Повозившись несколько минут в механизмах, водитель объявил по громкой связи:
– Автобус дальше не идет, просьба покинуть салон.
Саша вышла на улицу последней и улыбнулась автобусу, который подмигивал ей «аварийкой».
Когда она добралась-таки до университета, то не захотела войти в аудиторию посреди пары. Пришлось бы наблюдать, как недовольно кривится преподаватель, а одногруппники смеются и отпускают шутки по поводу Сашиного очередного опоздания. Она решила дождаться перерыва на лавочке у окна в конце коридора.
Поднявшись на второй этаж, Саша обратила внимание, что вход на чердак открыт. Она часто рассматривала узкую лесенку и дверь за ней, пока ждала преподавателя, но никогда не видела ту открытой. Сашу всегда интересовали чердаки и подвалы старых зданий. Они – сама история, и там можно найти массу занятных и интересных вещей. А что может храниться на чердаке старого университетского здания?! Тем более это здание со своей историей и легендами, являющееся частью бывшей усадьбы местных дворян!
Не задумываясь о последствиях, Саша поднялась по лесенке, прошмыгнула на чердак, прикрыла дверь изнутри и стала осматриваться. Пространство под крышей оказалось разделено на две части. Южная выглядела уныло: в этом корпусе уже давно были проблемы с крышей, а сегодня шёл дождь и здесь стало сыро. Зато северная была в лучшем состоянии. Тут было абсолютно сухо и даже пыльно. Видимо, последний ремонт крыши начинали именно отсюда, но энтузиазма и средств хватило только на эту половину.
Когда глаза привыкли к полумраку, Саша смогла рассмотреть содержимое помещения. Судя по всему, здесь хранились какие-то архивы – это были высокие стопки папок, перевязанные веревками и картонные коробки. Саша присела на корточки возле одной из них и открыла. В коробке лежали старые зачётные книжки. Так вот куда они деваются! Зачётки какое-то время хранятся в архивах, точнее – пылятся на чердаках университетских зданий, как здесь.
Саша пролистала несколько. Это были зачётки студентов со средней успеваемостью. Попалась одна какой-то отличницы. Некоторые были весьма потрепанными на вид, другие – очень аккуратными –, даже и не скажешь, что ими пользовались пять лет. Потрёпанные, видимо, принадлежали отъявленным хулиганам: об этом говорил и внешний вид, и содержимое.
Просматривать старые зачётки оказалось не таким уж интересным занятием, поэтому Саша их быстро оставила и перебралась к стопкам папок. Это были всевозможные рефераты, отчёты, курсовые и дипломные работы.
Одна стопка оказалась неплотно связанной. Или же веревка на ней была повреждена временем. А может, мышки постарались. И Саша стала перебирать собранные в этой стопке дипломные работы.
Это были работы студентов исторического факультета. В основном занудные и непривлекательные. Саша уже было хотела и это занятие бросить, как в последней открытой работе прочла тему. Она была длинная и запутанная, но связанная с древнегреческими мифами, а Саше всегда нравилась мифология. И греческая, и славянская, и скандинавская, да и любая.
Решив, что может найти что-то интересное, Саша взяла работу и перебралась поближе к крошечному окошку во фронтоне здания. Оно было низко расположено, поэтому, удобно усевшись на ящики, расположенные в ряд у стены, Саша как раз оказалась напротив единственного здесь источника света. Просмотрев содержание, она открыла работу в надежде найти упоминания про Гермеса – этот мифологический плут и воришка всегда ей нравился.
На улице усилился дождь и сейчас приглушенно стучал по крыше. Эти звуки вместе с полумраком вокруг убаюкивали. Саша пыталась читать, но мысли в голове путались. То она думала про погоду, то про свои опоздания. Думала и про старые зачётки, и про студентов, которым те принадлежали. Интересно, можно ли угадать характер человека по его зачётке? Наверное, можно, но только некоторые черты.
Тем временем в незакрытой коробке напротив Саши что-то зашуршало. Ей стало интересно, и она притихла, решив, что, наверное, это мышь. Саше захотелось понаблюдать, чем та займется, если вылезет-таки из коробки. Скорее всего, зверушка изгрызла все зачётки и построила из них гнездо. Возможно, в нём сейчас есть маленькие полуголые слепые мышата. И откуда мама-мышь добывает здесь еду? В этом корпусе нет даже буфета, чтобы оттуда крошки таскать.
Размышления Саши о рационе гипотетической чердачной мыши прервала вылезшая из коробки зачётка. Отчего-то Сашу это совсем не удивило тогда. Почему бы старой зачётке и не вылезти из этой надоевшей тюрьмы? Может, ей приходится лежать там уже не первый год, и это порядком поднадоело.
Наверное, Саша в тот момент была слишком сонная. Убаюкивающий шум дождя и дипломная работа по мифологии, лежащая на коленях, настроили на не совсем реальное восприятие мира, и происходящее не казалось таким уж сверхъестественным явлением.
Вылезшая зачётка была изрядно потрепанная и с загнутыми уголками. Она осмотрелась вокруг и стала выжидающе смотреть на верх той же коробки.
– Ну! И долго ты ещё будешь там копаться? Вечно приходится тебя ждать!
Это Сашу уже удивило, и она аккуратно, чтобы не вспугнуть странных существ, уселась так, чтобы получше их рассмотреть. Зачётка сама выбралась из коробки. У неё было что-то похожее на ноги и руки, свернутые из листов бумаги, и она разговаривала. Точнее шелестела, но Саша всё понимала. На передней обложке у зачётки были глаза. Следом не спеша выбиралась вторая зачётка. Такая же потрепанная, как и предыдущая, с жёлтым пятном на задней части обложки. Почему-то Саше показалось, что их владельцы жили в общежитии и были весёлыми парнями.
Пока она наблюдала за этими двумя, в других коробках также наступило оживление. Из них так же вылезали зачётные книжки. В основном потрепанные. Но были и аккуратные. Они разделились на кучки и общались между собой так, как если бы являлись обычными одногруппниками во время большого перерыва.
Из коробки, которую Саша открывала, когда только забралась на чердак, выбралась аккуратная зачётка отличницы, но не пошла к остальным, а отправилась в сторону стопок с дипломными работами. Вела она себя как-то отчужденно и высокомерно. Зачётка отличницы! Станет она общаться с теми, которые в этот момент сделали из листа бумаги мячик и гоняли с ним в футбол по чердаку, поднимая пыль и весело шурша страницами при этом!
Саше захотелось к ним присоединиться, но она боялась их спугнуть. Они были так беззаботны! Как студенты, которые знают, что до сессии ещё много времени.
Другие же спокойно общались друг с дружкой в своих компаниях, обсуждали предстоящую сессию, которая в действительности была не за горами. Сравнивали, как она проходит сейчас и как проходила в их времена.
Оказывается, они следили за жизнью сегодняшних студентов! Это показалось Саше особенно приятным. Надо же, старые зачётки интересуются ими. Она слышала имена знакомых преподавателей.
Вероятно, каждая зачётка соответствовала своему студенту характером и поведением. Их хозяева, может быть, расстались с ними очень давно и утратили дух студенчества, но он жив здесь, в их зачётках. Они продолжают быть здесь студентами. Вечными студентами.
От наблюдения за зачётками Сашу отвлек громкий шелест над головой. Дипломные работы тоже ожили. И они умели летать. Работы покидали свои стопки и взлетали под самую крышу, где рассаживались на поперечные деревянные балки. Вели дипломные себя более сдержанно и важно, чем зачётки, но всё же весьма приветливо, и выглядели серьезными и значительными, сидя там наверху.
Саша стала прислушиваться к их разговорам. Сначала они обсуждали состояние южной части крыши. Некоторые всерьёз опасались, что скоро течь распространится и на их пока ещё сухую северную половину. Другие же их успокаивали.
– А взгляните-ка туда, дорогие коллеги, – одна из работ явно указывала в сторону окошка, у которого притаилась Саша.
– Давненько сюда никто не заходил и не заставал нас. Там притаилась шпионка.
Саша поежилась от такой характеристики и от того, что её разоблачили. Однако работа говорила совершенно беззлобно и даже как будто обрадованно.
– Это самое настоящее безобразие! Нас не должны видеть люди! Что теперь с нами будет? – зашипела другая работа.
Однако остальные на нее зашикали. Если их и увидел человек, это совершенно не опасно. Не всякий может их видеть, и, значит, данная девушка чем-то это заслужила.
К этому моменту зачётки тоже заметили, что на чердаке присутствует человек, и стали с интересом рассматривать Сашу. Она была очень смущена и не знала, что делать. К тому же, дипломная работа по мифологии, которая до сих пор лежала у неё на коленях раскрытая, зашевелилась. Немного пошелестев, хорошо прошитая коричневая папка захлопнулась, приняла вертикальное положение и спрыгнула с колен Саши.
– Ну и как? Прочли что-нибудь интересное на моих страницах? – работа по мифологии изучающе смотрела на Сашу и как будто улыбалась, хотя у неё не было для этого губ. Зато это читалось в её глазах на обложке.
– Н-нет… То есть да… То есть я хотела сказать, что ваша тема меня заинтересовала, но я не успела ничего п-прочесть…
– Мне кажется, вы не историк, и моя тема – не совсем ваш профиль. Так ведь? Но это не страшно.
– Да. Я не историк. Я географ.
Из компании зачёток, которые играли в футбол, послышались радостные возгласы:
– Эгей! Тут свои!!! Геофак всем факам фак!
И они подбежали к Саше с радостными воплями и начали наперебой с ней знакомиться.
– Я Дмитрий, закончил географический факультет семь лет назад.
– А я Валерий. Одногруппник этого балбеса. А вас как зовут?
– Я ещё пока учусь здесь, и меня зовут Александра, Саша.
Она смущалась и не знала, как себя вести. Зачётки же вели себя очень галантно, как настоящие кавалеры. Они стали объяснять, что здесь к чему. При этом каждая хотела привлечь внимание неожиданной посетительницы, поэтому на чердаке поднялся страшный шелест, из которого ни слова невозможно было понять. Саша хотела попросить их говорить по одному, но боялась обидеть. Они были такими приветливыми и забавными. Хотя и не все. Некоторые зачётки вели себя настороженно и наблюдали за Сашей издалека.
– Угомонитесь вы. Совсем запутали нашу гостью. Я сам объясню ей всё. Займитесь своими делами! – добродушно, но весьма авторитетно приструнила расшалившиеся зачётки работа по мифологии.
– Вы ведь знаете, что все документы, после того, как их сдают, какое-то время хранятся в архивах. Они складируются обычно либо на чердаках, либо в подвалах. Принятым считается срок в пять лет, но иногда о нас забывают, и мы можем храниться более длительное время, как вон те зачётки, например, которые с вами знакомились.
Саша окинула взглядом весёлое сборище, а работа по мифологии продолжила свой рассказ:
– Сначала, попадая сюда и просыпаясь впервые, зачётки страшно пугаются и скучают по своим хозяевам, а потом привыкают, и многим такая жизнь нравится. Наиболее апатичные всегда остаются в своих коробках. Зачётки – самые проворные и любопытные. Они постоянно следят за жизнью студентов, а также придумывают всякие забавы вроде игры в футбол. Некоторые пытаются научиться летать. Для этого они забираются на стопки курсовых и прыгают с них. Однако у них ничего не получается. Наши физики, – работа по мифологии указала на компанию зачёток и дипломных работ, которые оживленно что-то обсуждали за коробками, – все ломают голову, почему же так выходит. Страницы у зачёток намного более подходящей формы, чем у нас – дипломных работ – чтобы летать и планировать. Да и по весу они гораздо легче. Но вот так получилось, что мы летаем, а они нет. Но они не особенно расстраиваются по этому поводу. Большей частью это беззаботный и легкомысленный народ. Впрочем, как и абсолютное большинство студентов.
– Забавно, что мне об этом рассказывает именно работа по мифологии. Это ведь тоже мифология. Своя, университетская.
– Тут я с вами согласна. Но нас вряд ли когда-нибудь будут изучать историки.
– Ну, раз уж мы говорим о студенческой мифологии, то скажите, пожалуйста: халява существует?
Работа по мифологии рассмеялась:
– Вполне актуальный вопрос для студентки. Но мы точно знаем на него ответ. Можете спросить у любой достаточно потрепанной зачётки, которую хозяева заставляли летать из окна общежития. Она вам ответит, что халявы не существует. Во всяком случае, её так никто и не увидел.
В этот момент к ним подошла ещё одна зачётка и внимательно смотрела на Сашу.
– А, это ты! Знакомьтесь, Саша, это Сергей. Как вы заметили, зачётки здесь называются именами своих хозяев. Сергей здесь недавно, как и я. Однако он очень неплохо сдружился со многими здешними обитателями. Он очень хороший парень, – работа по мифологии сделала движение, как будто похлопала зачётку по плечу, как если бы оно у неё было. – Ну ладно. Мне ещё нужно обсудить кое-какие вопросы с коллегами. Не скучайте, Александра, – и работа по мифологии легко взлетела на балку под крышей, лишь взмахнув обложкой.
– Видите ли, эту дипломную работу писал мой хозяин, поэтому мы с Мифологией в хороших отношениях.
– М-м… Сергей, а вы можете ещё рассказать мне о здешней жизни? – Саше было очень необычно называть зачётку по имени. – Например, что случается со студенческими билетами? Почему их здесь не видно?
– Так студенческие билеты хранятся в подвале. Они тоже оживают, но несколько иначе. Следует сказать, что чем важнее документ для студента, тем больше в нем души. Зачётка вместе со студентом за пять лет переживает массу волнений, ею ловят халяву, ею любуются, за зачётку отличника держатся одногруппники. Зачётки перенимают характеры и привычки своих хозяев и продолжают их студенческую жизнь здесь. Дипломные работы более сдержанные и научные. Они тоже являются важными работами для студентов, над которыми те долго и, иногда, кропотливо трудятся. К ним студенты относятся, как правило, более серьезно. Что же касается студенческих билетов, то ими студенты интересуются мало. Радуются, когда их получают, потому что с них начинается новая интересная студенческая жизнь. Но не более. Поэтому у студенческих нет выраженных характеров. Они похожи на домашних любимцев. Мы частенько пробираемся ночью к ним в подвал и весело проводим с ними время. Хотя не все зачётки так поступают. Но ведь и домашних животных любят не все люди.
На одной из высоких стопок несколько зачёток что-то делали, и у них, видимо, это не очень получалось. Они махали зачётке-Сергею и звали его.
– Извините, пожалуйста. Я мигом вернусь. Только узнаю, что им от меня нужно.
И Сергей быстро отправился к зачёткам-друзьям, карабкаясь по коробкам и цепляясь за веревки, которыми были связаны стопки. А в это время к Саше сбоку незаметно подошла другая зачётка:
