Андрей Владимирович Фёдоров
Нигредо
Тот словно в оцепенении остолбенел, потом медленно и боязливо повернулся. На удивление Анны, его друзья Поветкин и Михайлов не просто не убежали, как это обычно делают другие, но и встали рядом с Кругловым. Видно было, что тоже боялись, но не слиняли, оставшись принимать, казалось, тяжёлую участь на пару со своим другом. Уз братства и поддержки им было не занимать, и это волей-неволей вызывало уважение.
– Что случилось? – спросил Круглов и проглотил слюну, – если это из-за курева, то мы здесь… – взглянул сначала на своих корешей, потом на Анну, – больше не будем. Честно.
– Я не из-за курева тебя остановила.
– А из-за чего?
– Это личное. Вопрос только к тебе. Остальные могут идти.
– Да мы чё-то как-то не хотим уходить… – отвечал Поветкин.
– У нас у всех личные вопросы – общие! – вторил Михайлов.
– Не в этот раз! – помотала головой Анна, – Влад, пусть твои друзья идут.
– А вы по какому поводу меня тревожите? – прищурился Круглов.
– Это насчёт Коли и вашей с ним общей проблемы.
– У нас с ним нет проблем!
– Я знаю, что есть. Пусть друзья уходят, и мы обсудим это дело с глазу на глаз.
Влад с друзьями ещё раз переглянулись.
– Ладно, пацаны. Идите.
– Ты уверен? – удивился Поветкин, – мало ли что она хочет…
– Да ну, братва! Вы чё? – возразил Круглов, – всё нормально. Чё она мне сделает?
– Мы тогда пойдём? – спросил Поветкин.
– Давайте. Созвонимся… – Влад в слове «созвонимся» поставил ударение на втором слоге.
Когда Поветкин с Михайловым ушли на достаточное расстояние, Анна обратилась к Круглову:
– Хорошие у тебя друзья. Верные…
– Не жалуюсь.
– Некоторым так не везёт.
– Если они лошпеды под жизни, то ничего удивительного. Вы же насчёт одного из них меня выцепить решили?
– Да. Только давай обойдёмся без оскорблений в его адрес.
– Если насчёт того раза у «Атлантики», то Колясик мне диск с игрой поцарапал. Теперь возвращает за него деньги.
– Не надо врать. Я знаю, что у тебя на Колю есть компромат, и ты с него каждую неделю по пятьсот рублей требуешь.
Круглов испугался.
– Да не! Вы чё?! Я такими делами не за…
– Да расслабься ты! – прервала его блеяние Анна, – я тебя не ментовкой пугать пришла. Я с дельным предложением.
– С каким? – с интересом прищурился Влад.
– Сначала скажи, шантажировал ли Колю?
– Ну да… – рассмеялся Круглов, – поставили его на счётчик, и он нам в течение месяца уже две штуки заплатил. Достаточно сказал?
– Поветкин с Михайловым участвовали?
– Эм… – задумался Влад, – да.
– Хорошо.
– Так что за предложение?
– За удаление всех копий того видео с ним я тебе заплачу пять тысяч. Для школьника эти деньги огромные. Тем более для вас с друзьями, учитывая, в каком шатком финансовом положении твоя семья находится, что ты у одноклассников деньги на сигареты на переменах воруешь и отжимаешь.
– Я… – замялся Круглов. Он явно не ожидал, что она предварительно разузнает всё о его семье и специально будет на это давить.
– Ты такого дельного предложения уже ни от кого не получишь. Думай быстро… – поторапливала его Анна.
– А деньги когда?
– Когда увижу телефоны твои и твоих друзей, а потом точно удостоверюсь, что копий видео не сохранилось.
– Копия одна у меня на телефоне. Никому не скидывал. Даже Дане с Лёхой.
– Даже на компьютер не сохранял?
– Так у меня ж компьютера и нет… – пожал плечами Влад. Потом ухмыльнулся, – разве не знаете?
– Хорошо, раз копии нет. При мне прямо сейчас удаляй с телефона! – Анна показала пятитысячерублёвую купюру. У Круглова глаза чуть из орбит не выскочили от удивления.
– Ого! Ща…
Он достал телефон, открыл папку с файлами, нашёл там файл и…
– Стой! Открой!
– Ладно…
Влад выполнил просьбу и включил видео. Анна, взглянув на экран, поморщилась от увиденного, ужаснувшись тому, что Круглов с остальными сделали с несчастным Колей. Желание было дать Владу в рожу прямо здесь и сейчас, но еле сдержалась.
– Достаточно! Выключай и удаляй!
– Как скажете!
Круглов удалил видео. Анна протянула деньги.
– Держи.
– Спасибо.
Влад пытался схватить купюру, но Анна её крепко сжала, а потом показала на включённый диктофон в руке, демонстративно его выключив.
– А теперь слушай меня внимательно, щенок. То, что ты и твои дружки с Колей сделали – это две, если не три уголовных статьи. Сядешь гарантированно вместе со своими верными мушкетёрами, которых сдал за пять тысяч как сутенёр дешёвых проституток. Когда всей бандой окажетесь в отделе на допросе у следователя, они тебе за это спасибо не скажут. Да и ты вряд ли обрадуешься. Осознаёшь ведь, что с тобой потом сделают за такое? – Анна ухмыльнулась, – и если думаешь, что я такая наивная дура, чтобы платить тебе за пустые обещания, то ошибаешься. Аудиозапись на моём телефоне будет гарантией, что видео с Колей нигде потом не всплывёт. Если же случится наоборот, на пятнадцать лет сядете точно. Всё понял?!
– Да… – отвечал растерянный Круглов, проглотив слюну.
– Тогда держи деньги! – Анна отдала купюру, – мы хорошо поняли друг друга?
– Более чем.
– Допустим. И ещё кое-что…
– Что?
Анна улыбнулась, а после врезала Владу по яйцам. Тот завыл, пал на колени, придерживаясь за пах, и сморщился от боли.
– Чтобы помнил уговор. А ещё не лезь больше к Коле и друзей попроси последовать твоему примеру. Договорились?
– Да…
– Ну всё! Бывай!
Взмахнув волосами, Анна лёгкой походкой пошла по своим делам. Корчившийся от боли Круглов остался валяться на снегу.
Декабрь
Сон. Коля шёл вдоль берега реки с Аней, крепко держал её за руку. И вроде бы всё прекрасно: солнечный день, тепло, она ему улыбается. Но не покидало его чувство необъяснимой тревоги. Он постоянно оглядывался по сторонам. Ничего не замечая, вроде бы успокаивался, но потом тревога наступала вновь. Аня всё пыталась его одёрнуть, чтобы тот успокоился, но легче Коле не становилось. Он со страхом вглядывался в темень близлежащего леса, стараясь что-то заметить. Только что?
И вот, вновь повернув голову, Коля внезапно заметил среди деревьев какую-то чёрную тень. Он остановился и стал вглядываться в надежде увидеть это нечто вновь. Аня пыталась одёрнуть его, но Коля не реагировал. Он словно застыл в оцепенении, увидев перед собой шипящую королевскую кобру. Ведь всего лишь один неверный шаг, и она сразу же его укусит.
– Пошли! – повелительным тоном воскликнула Аня.
– Я… – ужаснулся Коля, – я не понимаю… Неужели ты не видела?
– Не видела чего?
– Там тень! Там была большая, чёрная тень!
– Я ничего не видела! Пошли!
– А если она попробует убить нас?
Аня рассмеялась.
– Тени не убивают. Даже таких вечно трясущихся от страха дурачков типа тебя. Пошли.
Коля нехотя двинулся за Аней, периодически оглядываясь назад, но уже не замечая той тени. Но, несмотря на это, тревога нарастала всё больше. Делая вид, что всё в порядке, Коля продолжал идти, но, один раз развернувшись, увидел тень вновь. В ужасе воскликнул. Она тут же исчезла.
– Что?! Что такое?! – ужаснулась Аня.
– Там! Я видел тень!
Аня вгляделась в деревья.
– Солнышко, я ничего не вижу. Мне кажется, ты просто преувеличиваешь.
– Да я правда видел её там! Клянусь!
– Всё, успокойся! Пошли!
– Я не пойду!
Аня одёрнула Колю за рукав.
– Я сказала идём!
– Ты что, не понимаешь?! Там опасно!
– Да нет там ничего страшного! Ты просто как испуганный кролик! Детский сад!
– Неужели ты не понимаешь, что тень может на нас напасть и убить?!
– Ну и пошёл ты! – воскликнула Аня, – я не собираюсь больше с тобой нянчиться! Собственной тени уже боишься!
Она резко рванула вперёд, оставив Колю одного. Тот же испуганно оглядывался по сторонам, чтобы на него не напали. Когда же Аня достаточно далеко ушла вперёд, оставаясь при этом на виду, то Коля, посмотрев в её сторону, увидел рядом с ней тень. Он, было, хотел крикнуть Ане, предупредить об опасности, но неожиданно у него пропал голос. Коля схватился за горло, но внутри словно ком – ни слова не даёт сказать. А тем временем тень подходила к Ане всё ближе, а она её не замечала. Но когда они столкнулись, то его возлюбленная была быстро убита.
Коля в ужасе. Попытался кричать, но не мог. А желание бежать столкнулось с ещё одной неожиданной для него проблемой: его ноги попали в неожиданно образовавшийся зыбучий песок. Неглубокий, так как выше бёдер он не затонул, но сдвинуться с места не получалось.
Тень его заметила через некоторое время, но сначала, казалось, не двигалась. Слегка пританцовывала, заигрывала и не подходила. Как вдруг резко рванула к Коле. Оказавшись рядом с ним, схватила за горло. И…
Он проснулся в холодном поту.
***
С утра Коля по традиции включил MaGmA47.
«Даже если найдётся тот олух, кто скажет вам, что мир вокруг добр и открыт, не слушайте его! Мир на самом деле жесток! Мир чудовищный! А этот самый олух в реальности настолько глуп, что по сути просто пытается вас одурачить, ибо одурачен сам. И если вы хотите спасти свой разум, свой рассудок, то таких обязательно гнать в шею. Лучше с подобными не говорить и не контактировать. Иначе станете такими же идиотами.
Можно ли спасти олухов? Нет! В этом нет никакого смысла! Даже не пытайтесь! Они настолько уверовали в этот мир, в этих поганых людей, в их чистоту и добродетель, что в большинстве случаев просто не станут вас слушать. Они заражены вирусом всеобщего морального разложения! Их не спасти! А если хотите сделать лучше для этого мира, то наиболее приемлемым способом будет спастись самому. Вынырнуть из океана говна, вздохнуть свежим воздухом, но ни в коем случае не спасать олухов!
Вы, конечно, удивитесь моей циничности, но задайте себе вопрос! А стали бы они помогать вам, окажись на дне вы?! А не потянут ли они на дно вас, если попытаетесь протянуть им руку?! К чёрту добродетель, если видите, что этот олух на деле является обыкновенным биомусором, не желающим не просто понять, но даже почувствовать, как в реальности устроено бытие! Никогда не подавайте им руки!
Вы спросите, мол, а что с ними делать тогда? А я отвечу – пользуйтесь ими! Как вещами, как мусором, как проститутками! Если они настолько никчёмны, что позволяют вам ступать по своей голове, так идите! Бегите, даже и не стесняйтесь! Утверждайте своё положение в обществе за счёт олухов, но никогда не подавайте им руки!
И тогда… И только тогда вы получите то, о чём мечтали – лестницу, что позволит вам оказаться на вершине пирамиды пищевой цепи.
Никогда, слышите?! Никогда не подавайте олухам руки и не мешайте им падать в пропасть!»
***
Коля сразу же заметил, что последние дни ноября стали какими-то спокойными в сравнении с остальными, но почему, до конца не понял. Точно было уверен только в том, что виной этому была не полярная ночь, вызывавшая хронический недосып.
Так он в очередную пятницу как всегда, заметаемый заполярной пургой, стоял у продуктового с пачкой сторублёвых купюр, чтобы передать их Круглову. Когда тот появился, Коля сам вышел к нему, лишь бы лишний раз того не нервировать.
– Тебе чего?
– Я принёс! – Мягков показал пачку купюр.
– Слушай, это радостно, конечно… – нервно отвечал Влад, – но можешь больше не приносить.
– Почему?
– Да какая разница, почему?! – резко сорвался Круглов, – тебе сказали – свободен! Гуляй!
– Ладно…
«Ни одного мата, ни одного оскорбления…» – удивился Коля: «Простудился что ли? Какой-то он был растерянный, странный. Разговаривал со мной так, будто бы боялся чего-то… Но что его могло напугать? Как-то удивительно… И почему деньги не берёт? Неужели у Анны получилось?»
Все последующие дни, наблюдая спокойное и безразличное отношение к нему со стороны Круглова, Поветкина и Михайлова, он только убеждался в том, что Анне неведомым образом удалось убедить Влада больше не вымогать у Коли деньги. Только как?
– Очень просто! – отвечала та, когда Коля пришёл к ней за ответом, – только я тебе не скажу. Секрет.
– Почему?
– Потому что секрет! Сказала же…
– Ладно.
– Как самочувствие теперь?
– Спокойней стало… – улыбнулся Коля, потом резко нахмурился, – только Бочкарёва с Пустоваловой продолжают меня унижать…
– Как?
– Говорят, что я никчёмный девственник, которому ни одна тёлка в жизни никогда не даст.
– Прям так и говорят?
– Прям так…
– И, видимо, себя тёлками и считают?
– Ну… Наверное. А что?
– Да так… – пожала плечами Анна, с лёгкой ухмылкой на лице, – если женщина себя тёлкой спокойно называет, это какое-то неуважение к себе. Самобичевание. Короче, ущербная она какая-то… Не обращай внимания.
Коля облегчённо вздохнул. После этих слов ему действительно стало легче.
– Ты думаешь?
– Я уверена. Так что не о чем переживать.
– Просто обидно, что мне это девушки говорят…
– Что ты девственник? Да не парься, найдёт ещё болтик гаечку.
Эти слова ещё теплее отложились на душе у Коли. Он смущённо улыбнулся.
– Да я не про это.
– Ты недоволен тем, что тебя девочки унижают? – удивилась Анна, – да это ерунда. Вырастешь когда, то станешь богатым, знаменитым. Они увидят, кем ты стал, и будут по тебе слюни пускать. Пожалеют, что думали плохо, потому что вокруг твоей персоны будут вращаться большие деньги. Вот увидишь!
После этих слов Коля улыбнулся ещё шире.
– Я надеюсь, конечно…
Наблюдая, как подняла своему пациенту настроение, Анна показала на него пальцем и ухмыльнулась.
– Уже представил, какое прекрасное будущее тебя ждёт? Я уверена, всё будет именно так, как ты захочешь, и те, кто смотрел на тебя свысока, обзавидуются! Ты пока ещё не понял, но увидишь.
– Может быть, конечно, да я не про это… – вздохнул Коля.
– А про что тогда? – нахмурилась Анна.
– Они слишком много говорить себе позволяют, а поколотить их за это нельзя, потому что девочки. Что за несправедливость?!
Анна то ли смутилась, то ли напряглась.
– Колотить их из-за каких-то глупостей? – рассмеялась, – я тебя умоляю. Оставь эти глупые мысли, и даже не потому что бить девочек нельзя, хотя это в первую очередь. Просто если так близко к сердцу принимать слова каждой мимо проходящей овцы, можно сразу руки на себя накладывать! – эти слова Колю ещё больше порадовали. Ещё пара таких Аниных фраз, и желание кончать жизнь самоубийством уйдёт само собой.
– Ну в обычной жизни они же не выкабениваются на каждого встречного…
– Если есть покровители, могут ещё и не так нахамить. А они себе их обязательно стараются найти, чтобы их не заставили за слова отвечать… – Анна развела руками, – иначе их самих раздавят. И не посмотрят, что девочки.
– И вот почему так несправедливо устроен мир, чтобы какое-то невоспитанное хамло имело право голоса из-за сильного покровителя над головой? Почему они сначала вечно шкодят, а потом прячутся за спины своих хахалей?!
– Потому что чувствуют себя безнаказанными, а значит могут сделать больше, чем большинство из вокруг живущих. Для этого стараются себе найти кого сильнее. Знаешь. Ведь ты сам можешь стать всесильным покровителем. Жизнь позволяет, огонёк в глазах я в тебе вижу. И вот поставь себя на место подобного крутого парня и просто сам задумайся: любит ли тебя по-настоящему та женщина, которая постоянно ищет на свою задницу проблем, а потом просит тебя их решить, невзирая на возможную опасность? Это правда жизни. Бочкарёва не умеет любить, да и вряд ли когда-либо научится. Лучше пожалей её несчастного возлюбленного. И только не говори, что ты всего этого не знал…
– Да я не хочу быть всесильным! – воскликнул Коля, пропустив мимо ушей все остальные слова Анны, – у меня одно желание есть, чтобы все были равны и следовали общим и нормальным правилам поведения, запрещающим распускать язык на людей только по причине своего более выгодного положения в этой пирамиде иерархии хищников и травоядных! А коли одна сторона позволяет себе всякое гадостное говорить, пусть и другой имеет право ответить без последствий для своей персоны. Так справедливо!
– Уравниловка ни к чему хорошему не приведёт. Слишком много появится тех, кто уверен, что это мешает самореализации, и система рухнет.
– При честной конкуренции такие не появятся.
– А конкуренция часто бывает честной?
– Надо, чтобы была.
– В идеале многим хотелось бы, чтоб всё честно и поровну. В реальности всё иначе.
– Это и плохо.
– Кто бы сомневался, Коль! Всем хотелось бы лучшей жизни. Но мир так устроен, и сделать его справедливым для всех не получится.
– Получится, если действовать решительно!
– А решительно, это как? Бочкарёва сказала, что у тебя никогда не будет секса, а ты её на расстрел? Так что ли?
– Да я не…
– Вот я тоже думаю, что ты не настолько глуп, чтобы на такие глупости отвечать насилием.
Коля усмехнулся.
– А что если я на самом деле такой?
Анна пожала плечами.
– Тогда ты ничем не лучше тех, кто унижает тебя, потому что они живут по таким же принципам. На что-то невинное могут ответить чем-нибудь чудовищным, и не видят в этом ничего плохого. Ты сам мне как-то в одной из наших бесед говорил, что не хочешь быть таким же как Поветкин или Бочкарёва. Вот и не будь. Я верю, я уверена – ты лучше. И ты никогда таким же как они не станешь. Так что научись отпускать некоторые вещи и прощать этих дур за подобные глупые слова. Если уж неймётся ответить, но страшно потом столкнуться с их парнями, ответь им, но молча, в мыслях. Чувства полного удовлетворения не получишь, но станет чуть легче. Правда.
– А тебя расстроит, если я таким стану?
– Разумеется. Моя недоработка, ведь…
Коля кротко улыбнулся.
– Буду стараться тебя не огорчать.
Этот разговор с Анной очень хорошо отпечатался в памяти Коли, потому что после него наступило какое-никакое облегчение. Ведь каждый раз, когда к нему приставал Круглов с остальными, каждый раз, когда в его адрес острила Бочкарёва, он представлял, как возьмёт в руки автомат и перестреляет весь этот биомусор, превратив каждого в решето, а после отправится за ними следом, потому что жизни ему на белом свете больше не будет.
И желал он этого настолько непреодолимо, что даже наслаждался порою своими кровавыми фантазиями вплоть до мастурбации однажды, когда представлял, как перерезает горло Маришке, предварительно связав её в стиле сибари, а после занимается сексом с её пока ещё не остывшим трупом. Сразу после он ужаснулся своим фантазиям, подумав: «Неужели я болен…» В дальнейшем он сдерживал себя от желания дрочить, представляя подобное безумие. Но не думать об этом совсем он не мог.
Теперь же было как-то легче. Коля не мог объяснить себе, почему, хоть и пытался. Просто стал думать о чём-то чудовищном гораздо реже, и оттого даже дышать стало намного проще. Словно пудовую гирю с груди сняли. Но, тем не менее, всё равно очень странно… Почему его вдруг отпустило, если прежде петля на шее была сжата так крепко?
***
– Коленька, ты почему опять так поздно пришёл? – встретила того у входа взволнованная мать, – когда уроки делать будешь?
На часах было уже пол десятого вечера.
– Я уже сделал всё, что было задано, – отвечал тот, пожав плечами, – хочешь, покажу тетради и дневник?
– Покажи!
Коля усмехнулся, достал из ранца все школьные причендалы, нашёл среди них дневник с тетрадями. Открыв их, начал тыкать пальцем.
– Вот смотри! Математика! Упражнения 138 и 139. Вот они в тетради. Могу русский показать.
– Ну ладно! Ладно! – отмахнулась мать, – просто ты когда это успел сделать? И где?
– Да к Васе хожу, вместе с ним делаем.
– А чего не дома? Да и с Васей вы вроде вместе никогда не занимались…
– Ну вот так. Теперь начали.
Мать вздохнула.
– Ладно. Пусть так. А кушать тоже что ли не будешь?
– Нет. Я поел. Нам Васина мама готовит.
– Ты и ешь у них? – ахнула мать.
– Ну да. А что?
– А мы что, нищие?! – возмутилась она, – ты хоть головой думаешь, что они о нас подумают?! Скажут, мол, мы выполняем родительские обязанности плохо, потому что у нас сынуля вечно у соседей кушает. Как пить дать дома ничего и нет, злые родители не кормят! Сразу после нас со Стасом в тюрьму, а тебя в детский дом! Ты этого хочешь?!
– Да глупости говоришь… – отмахнулся Коля.
– Ничего не глупости!
– Да мам…
– Короче так! Если нравится у него уроки делать, то делай! Но есть будешь только у нас! Понял?! Я понимаю, что ты Стаса не очень любишь, но просто… Просто не позорь нас.
– А! То есть я вас позорю, да?!
– Коль, я тебе объяснила уже…
– Отвали!
Сын рванул в комнату, оттолкнув мать. Та только и успела крикнуть сыну вслед:
– И вообще… Тебе не кажется, что ты слишком много времени проводишь с этим Васей? Какое-то нездоровое явление!
– Чушь не городи!
Когда заперся в комнате, сразу поймал себя на мысли: «Зря я выдумал, что к Васе хожу. Теперь же реально будет думать, что я из этих… Надо было сказать, что с девчонкой какой-нибудь занимаемся. Что же я сразу не подумал?»
Разумеется, Коля врал. Ходил он не к Васе и не к кому-то ещё, а к Анне, стараясь теперь как мощно чаще проводить у неё время. Кушал там (благо вкусно готовила), делал уроки там, даже вместе кино смотрели в свободное время. И всё время удивлялся, что она была не против его компании вечерами. Конечно, учитывая, что Коля рассказал Анне про своего отчима и постоянные унижения с его стороны, избиения, она и не смогла бы быть против по её собственным словам. Но всё равно Коле было как-то неудобно, ведь она не обязана с ним нянчиться.
От этого и удивлялся, что подобное отношение к нему в принципе возможно. Только почему так? Может, она не может родить, а испытывать счастье быть матерью хочется, поэтому и возится с Колей как с родным ребёночком? Или Анне тоже одиноко как и ему? И, конечно, это прозвучит странно, но что мешает женщине тридцать пять лет отроду влюбиться в семнадцатилетнего подростка? Ну или заняться с нетронутым прежде юнцом сексом?
Чёрт его знает, что у неё на уме, но Коле было приятно, что его так любят, что о нём так заботятся, что на него обращают столько внимания. Ну и самое главное: здесь спокойно. В её доме никто его не побьёт, не унизит, не обидит, как делал отчим. Так что он не знал, к чему была такая нежность, но отказаться от возможности воспользоваться этим благом он не мог. Да и не хотел…
А если быть уж совсем откровенным, он всё чаще представлял, как снимает с неё одежду, встаёт перед ней на колени и целует её ниже пупка, доставляя массу удовольствия. Приходя вечером домой, места себе не находил, как сильно этого желал, как рад бы делать ей это чуть ли не каждый день. Да хоть каждый, если она захочет.
Помимо этого хотелось ещё и какой-то романтики. В планах у Коли уже было накопить из школьных обедов, да купить Анне цветы. Почему бы и нет? Она для него и так делает больше, чем он заслужил, а он ей даже подарок сделать не может. А коль купит, и ей будет приятно, так ещё и будет такая вот благодарность за её нежную доброту и заботу по отношению к нему. Можно ещё конфет купить или шоколадку. Да хоть что угодно, лишь бы ей было приятно!
Но более остального Коля желал её поцеловать, ибо ни разу не пробовал, и это было, пожалуй, самое обидное. Он знал достаточно парней, так же как и он в семнадцать ходивших девственниками. Но даже они испытывали наслаждение первого поцелуя, а Коля всё ещё нет! Он только разве что в интернете прочитал, как это надо делать правильно: мол, надо засунуть язык в рот партнёрши и вращать своим вокруг её языка. Вот и весь французский поцелуй. По описанию Коля, конечно, представлял, как это всё будет выглядеть в действительности, но одно дело фантазировать, а другое испробовать. Вот он и хотел. А уж поэкспериментировать с Аней в икусстве поцелуя, кажется, сам Бог велел. Как она признавалась, губы свои накачала ботексом, поэтому те у неё были пухленькие – так и просились, чтобы к ним присосались. И даже Господь не представлял, пожалуй, как сильно Коля этого хотел, как безумно этого желал.
Интересно, а желала ли она того же? Может быть и да, а может и нет. Только как это разузнать, не вызвав подозрений или нехороших ассоциаций и предположений в случае чего? Как показалось Коле, лучшим способом было бы подарить цветы. Пятнадцать роз – минимум! Правда, они не из дешёвых. Одна штука восемьдесят рублей стоила, умножить на пятнадцать, так выходит почти полторы тысячи. Это для школьника до хрена, ждать с обедов надо было три недели, а он хотел сейчас.
Так Коля ничего лучше и не придумал, как украсть деньги из маминой заначки. Она всегда хранила там достаточно большую сумму купюрами разного номинала в шкафу под полотенцами. Сколько там точно лежало, Коля не знал, но был уверен, что хватит, дабы мать с отчимом не заметили пропажи.
Так в один из вечеров, когда родители после очередной попойки уснули, он пробрался в их комнату и начал копаться в белье среди полотенец, пытаясь как можно быстрее найти и скоммуниздить деньги. Шуршал он еле слышно, как мышка, стараясь не разбудить мать, так как знал, что сон у неё обычно беспокойный – просыпается от любого шороха. Но ладно, если заметит она. Что отчим сделает? Ведь он мент! Сразу, как было принято в средневековье, отрубит воришке руку, или снисходительно отправит его за решётку, вспомнив хоть раз в жизни, что шёл работать в ментовку по долгу службы, защищая закон и прописанные в конституции права человека и гражданина, а не из чисто садистских побуждений?
Но родители под градусом крепко спали, потому не стали даже тише храпеть. Коля, копаясь среди полотенец, будто проверял прямую кишку у коровы, таки нашёл толстый свёрток с купюрами. Сколько там было, не посчитал. Просто взял полторы тысячи, уложил обратно, аккуратно сложил полотенца, закрыл дверцу, начал выходить из комнаты, и…
– Сынуль, принеси водички.
– А ты чего не спишь, мам?
– Да вот только что проснулась. А ты что здесь делаешь?
– Мне показалось, Стас опять во сне кричал. Я решил его проверить… – отчим действительно часто этим страдал, чем сильно пугал остальных членов семьи.
– Да? Ну я ничего не слышала…
– Наверно, показалось. Сейчас тогда принесу воды. Подожди минуту.
Коля выскочил из комнаты и вытер со лба обильно выступивший пот. Повезло ему сейчас просто невероятно! Слава Богу, отмазка сработала! Осталось только спрятать деньги в ранце и принести воду, чтобы мать точно ничего не заподозрила. Так и сделал, оставшись непойманным. Та потом пересчитывала деньги и даже не заметила, что оттуда пропала сумма. По всей видимости, налички там всё-таки было предостаточно.
Наконец, Коля в один из дней после школы сходил в цветочный и купил Анне розы, а потом ещё выбрал шоколадку подешевле на оставшиеся из сэкономленных на обеды деньги. Дойдя до квартиры, развернул газетку, куда были завёрнуты цветы, поправил букет и вместе с ним появился у её порога.
Когда она открыла, с удивлением спросила:
– Это для кого? Маме купил?
– Вам, Анна Сергеевна!
Та взяла цветы.
– А за что? – недоумевала она.
– За то, что помогаете. За то, что заботитесь, цените и любите. В благодарность за всё.
Щёчки её покрылись нежным и розовым румянцем.
– Коль, не стоило… Это мелочи… Моя работа.
– А я думаю, что стоит, Анна Сергеевна.
Та улыбнулась и взяла букет.
– Ну ладно. Только давай договоримся. Называй меня Аней. Просто Аня, хорошо?
Коля улыбнулся, чувствуя, что его план соблазнения сработал.
– Ла-а-адно… Аня!
– Проходи.
Правда, уже внутри у неё Колю ждало небольшое разочарование. Вместо флирта они продолжили сеансы психоанализа. Хоть он и был расстроен, но весь приём продержался от звонка до звонка, обсуждая с Аней отношения с одноклассниками, родителями и учениками. Когда закончили, она спросила:
– Чай будешь?
– Не откажусь, – отвечал Коля.
– Тебе как всегда с ягодами?
– Да. Желательно.
Аня вышла на кухню.
– А ты чего сегодня какой-то приунывший? Случилось что? – спросила она громким голосом
– Я? – смутился Коля, – да нет. Нормальный. Просто устал после уроков.
– Отдыхай тогда, не буду тебя больше сегодня мучить.
– Да ты не мучаешь. Мне, наоборот, с тобою очень хорошо.
– Славно.
Вдруг Коля обратил внимание на книжную полку. В этот момент даже сам себе удивился. Обычно в гостях сразу лез смотреть, какие у кого есть книги, а у Ани чуть ли не каждый день в течение почти трёх недель провёл, но на её библиотеку доселе не обращал никакого внимания. Удивительно.
– Ань, а можно я посмотрю, какие у тебя есть книги?
– Там в основном по психологии всё, – отвечала она, – но посмотри, чего уж там. Вдруг найдёшь для себя что-то интересное…
Коля встал с дивана и принялся рассматривать книжки. Большинство из них были научными без красивых обложек, но с какими-то сложными и даже заумными названиями. Перебирая одну за другой, он уже был готов плеваться с того, до чего скучное у Ани собрание – ни одной художественной! Но в тот момент, когда был готов забросить это занятие, наткнулся на обложку со снимком с камеры видеонаблюдения, где по какому-то коридору шёл парень с ружьём наперевес. Поверх фото крупными буквами было написано:
ДЭЙВ КАЛЛЕН
КОЛУМБАЙН
Коля открыл книгу и быстро пролистал её, иногда задерживаясь на картинках. Но даже такое беглое знакомство позволило ему понять, что книга повествовала про двух школьников из Америки, устроивших массовую стрельбу в школе «Колумбайн». К своему удивлению и стыду Коля про этот случай ничего не знал, поэтому с большим любопытством уселся на диван, решив познакомиться с книгой подробнее. И чем больше отрывков он читал на разных страницах, тем больше с ужасом и трепетом осознавал, что знакомился с историей Эрика Харриса и Дилана Клиболда, будто глядел в кривое зеркало, где видел самого себя. Сердце Коли забилось сильнее, ноги и руки будто бы переставали слушаться тела. Чем больше он читал, тем глубже, как ему казалось, погружался в омут памяти из «Гарри Поттера», словно наблюдая за происходящим со стороны. Его состояние всё больше становилось похожим на шок.
– Что читаешь? – неожиданно отвлекла его вернувшаяся в гостиную Аня, сильно испугав Колю, отчего тот даже встрепенулся. Ей же повезло, что задала вопрос уже после того, как поставила чай на стол.
– Господи…
– Ты чего испугался? – усмехнулась Аня.
– Да просто неожиданно… – облегчённо вздохнул Коля, схватившись за сердце.
– Да ты меня сам больше, наверно, перепугал! – улыбнулась Аня, потом ещё раз повторила, – что читаешь то?
Коля показал обложку.
– Вот.
– Ого! Колумбайн?
– Да… – кивнул Коля, – расскажешь подробнее?
– Хорошо. Расскажу. А пока садись за стол. Чай готов.
Коля выполнил указание и попутно навострил уши.
– Ну так что? – поднял он брови.
– А что тебе интересно?
– Всё!
– Ну можешь книжку прочитать, да узнаешь. Если захочешь, я тебе дам на домашнее чтение.
– Я бы хотел твой взгляд на событие.
– Мой взгляд? – Аня задумалась, – тут всё просто. Два парня устроили массовую стрельбу в школе по одним причинам, общество приписало событию совсем другие, потому что не может признаться само себе в том, что проблема существует. Как-то так, если совсем вкратце.
