Андрей Владимирович Фёдоров
Нигредо
И да, может, человек с возрастом по биологическим признакам и становится взрослым, и возраст уголовной ответственности, быть может, и наступает рано или поздно, но в головах своих далеко не каждый ребёнок становится с возрастом взрослым. А раз так, то какого чёрта тот психолог, рассказывая про истинную сущность Ани, сетовал на наивность Коли, если сам наверняка в душе как ребёнок? А мать с отчимом? Наверняка же вернутся домой и в ответ на справедливое возмущение по поводу их участия у Малахова скажут, что, мол, ты не понимаешь, сын, ты ещё мал, ты вот вырастешь и поймёшь. Как они смеют, если, наплевав на обещания, едут на шоу и позорят Колю на всю страну?
«И правда, взрослые…» – подумал Коля: «Да кто вы такие, чтобы осуждать ребёнка за ложь? Кто вы такие, чтобы ставить его в угол, лишать компьютера, или дать ремня, если сами такие же глупые и наивные врунишки? Кто вы такие, чтобы хоть за что-то осуждать меня? Кто вы такие, чтобы называть мою любимую Аню шлюхой или педофилкой, если сами не лучше? Судьи кто?!» – спрашивал себя Коля устами Грибоедова: «Мир ваш лжив и лицемерен, и всем вам гореть в огне. Ваши кумиры – патологические мрази, всё святое для вас не стоит и яйца выеденного. Вы все заслуживаете смерти, и мир этот крайне желательно очистить от любой скверны. А я хоть и маленький человек, но сделаю всё возможное, чтобы начать, чтобы сделать первый шаг. Спокойно в этом мире жить не могу и вам не позволю! Готовьтесь, мрази… Час расплаты скоро настанет!»
Глаза Коли загорелись огнём, праведный гнев переполнил чашу терпения. Он побежал в комнату, разбил копилку с монетами и достал оттуда тот самый дубликат ключа с отцовской шеи, сделанный им год назад, и побежал к оружейному сейфу в кладовой. Дрожащими руками вставил его в замочную скважину и раз провернул. Замок открылся.
Коля был взволнован, выдохнул. Целый год с того момента, как сделал этот самый дубликат ключа, он мечтал рано или поздно открыть сейф и достать оттуда табельный отцовский «Макаров», снарядить магазины и устроить в школе кровавую баню. Сколько грезил, равно столько же и боялся в течение долгого времени. Ведь это ж как убить человека? Тем более не одного… Потом вообще от своей затеи отказался, благодаря Ане, когда почувствовал вкус к жизни. Теперь же был преисполнен желания перестрелять всех, отомстить и за себя, и за свою любовь, отнятую у него какой-то тварью, слившей видео. Свой класс так точно, а учителей и остальных – на сколько хватит патронов. Надежда была также и на то, что среди убитых будет сливший видео. Но даже если этот ублюдок останется жив, то остальной биомусор заплатит сполна. Лишь бы патронов было достаточно…
И вот Коля отворил дверцу. Там лежал табельный ПМ отчима и несколько магазинов к нему, а также коробка с патронами и средства для ухода за оружием. Пистолет новенький, чистенький. Выдан был Стасу пару лет назад, но стрелял он из него исключительно при сдаче зачётов и на тренировках. По собственному признанию применять в работе всегда боялся. Даже если опасность была существенная, никогда не использовал. Но почему? Как говорил, проблем потом будет больше, чем пользы. С собой всегда носил один запасной магазин. Остальные хранились на всякие пожарные.
Но главное – это пули. Хотелось верить, что их штук двести или даже больше, чтобы хватило на всех по несколько на одноклассника для его гарантированной смерти. И вот Коля с надеждой рвёт бумажный коробок, а там всего шестнадцать патронов – достаточно, чтобы снарядить рядового мента или опера, но для Коли предательски мало, что чуть ли не до слёз парня довело от досады. Он рассчитывал, что здесь ему будет оружейный магазин или арсенал как в «Матрице». А тут всего шестнадцать патронов…
«Мне этого даже на весь класс не хватит…» – чуть ли не всплакнув думал про себя Коля, снаряжавший магазины. Закончил быстро. Думал, успеет кайф получить, а на деле вышло так, как будто быстро кончаешь во время секса. Даже сам не успел никакого удовольствия получить, не говоря уж о других. От огорчения хотелось застрелиться прямо сейчас, ибо фантазиям его теперь в жизнь не претвориться, но сдержал себя, не забывая о своей цели.
Ранее ещё только мечтая об оружии, Коля планировал пойти потренироваться с ним в больницу и спустить магазин, чтобы вспомнить все навыки владения, которым его учил отчим. Теперь огорчённый скудным боезапасом даже боялся зарядить «Макаров» магазином. Не дай Бог случайный выстрел, и тогда минус патрон. Так случайно вообще всех лишится, и что делать в этом случае? Тут даже мечтать о кровавой мести будет смешно. При лучшем раскладе уместнее один сразу на себя оставить и больше никого не мучить. И так сами умрут от смеха, если узнают про то, с каким запасом Коля шёл творить свой Колумбайн. Так что вместо тренировки пришлось тренироваться с разряженным: целиться, заряжать, нажимать на спусковой крючок – всё, что было нужно для стрельбы. Мало, конечно. Но и это уже подарок. Сейф ж вообще мог быть пустой или с пистолетом, но без патронов. Тогда план пришлось бы вообще отложить, пока Стас не доложит боезапас. А так… На Круглова, Поветкина, Михайлова, и Маришку с Ируськой свинца хватит. Ну и на мать с отчимом и, возможно, на ещё кого-то. Важно лишь было не забыть оставить последний для себя. Это самое важное. Так что надо экономить и постараться, как начнётся бойня, запасом патронов не разбрасываться. Каждая пуля должна найти цель и сразить наповал. Однозначно.
Коля довольно быстро наработал себе мозоли, управляясь с пистолетом. Его нежные ручки явно не привыкли к тому, что придётся работать с движущимися металлическими деталями, которые легко могут защемить плоть или натереть кожу. Это его чуть не вывело из себя: «И какой, сука блять, Колумбайн, если я даже с пистолетом управиться не могу?»
Решив чуть передохнуть, сел за компьютер. Сразу же возникло желание перепройти первый эпизод «Half-Life 2». Как только начал играть, почувствовал что-то неладное. Сразу же понял, что не включил музыку. Если в первую Халву любил играть под Limp Bizkit, вторую с эпизодами проходил под Linkin Park. Сразу же скрыл окно с игрушкой и зашёл во «ВКонтакте». На главной страничке микроблога его приветствовало собственное граффити:
ДУРОВ, ВЕРНИ СТЕНУ!
Далее колёсиком мыши спустился вниз и зашёл в аудиозаписи. После того, как Дуров убрал стену, Коля хотел покинуть «ВКонтакте», но остался только из-за огромнейшего плейлиста с десятью тысячами песен. Собирал год, не покладая рук и добавляя всё подряд. Там сразу же нашёл все песни Linkin Park из первых альбомов и включил их на перемотку.
Собирался уже выходить, как вдруг обратил внимание на новое сообщение на своей странице. Обычно ему никто не писал, потому что в друзьях у него было всего семь человек с форума программистов, да и те в основном писали там. Так вот и кому что надо от Коли здесь? Он открыл сообщение и увидел такое письмо:
Привет, Коля. Это тот самый твой знакомый из больницы, учивший тебя готовить Молотовы. Витя зовут, если забыл. Если читаешь это сообщение, то я своё дело сделал и отправился на тот свет. Решил тебе написать перед самым концом. Конечно, остаться в живых могу, если меня попробуют спасти от пламени, но это навряд ди.
Надеюсь, ты свой план ещё реализовывать не начал, так как я узнал того, кто слил видео. Это твоя одноклассница Марина Аркадьева. Не знаю, что вы ей с твоей Аней такое сделали, что та решила отомстить, но слила в сеть интимное видео с тобой именно она.
Также узнал по поводу того, где Аня похоронена. Находится её могила на кладбище у нового аэропорта. Там она похоронена за следующим поворотом после церкви; четвёртая напротив мусорного бака. Думаю, найдёшь. Могила неприметная, деревянный крест с её фото и курган выглядят так (к сообщению было прикреплено фото)…
Удачи тебе в своём деле. Если загробный мир существует, там свидимся. Если же нет, то не поминай лихом, как это будут делать другие, как закончу. Бывай.
Закончив читать сообщение, Коля мигом стал набирать в поисковике новости и происшествия, и сразу наткнулся на такую заметку:
«6 марта 2011 года некий мужчина Виталий Б. с помощью коктейлей Молотова поджёг дом по улице Набережной дом 4, где находились ещё двое людей – мужчина и женщина. По предварительной информации в результате пожара оба скончались, а поджигатель покончил жизнь самоубийством…»
«Значит он сделал то, что задумал…» – подумал Коля: «Настоящий герой! Бесспорно! Не стал как последний олень терпеть жену-изменщицу. Уважаю! Всё по заветам…» Тут Коля в своих мыслях осёкся. Учитывая, что его любимый блогер Магма не сдержал обещание и не стал стрелять в полицейских при задержании, как уверял подписчиков, про него больше вспоминать не хотелось. Мысли правильные говорил, идеи верные проповедовал, но сам соответствовать им не смог. Такое бывает. Лишнее доказательство того, что не стоит творить себе кумиров – людские души грязны, лицемерны и порочны, идеальных не существует, потому и возводить кого-то в идеал точно не стоит. «Да и вообще хватит культивировать людей!» – воскликнул про себя Коля: «Хватит поклоняться им, пророки они, святые, либо поп-звёзды. Хватит уважать стариков: прожитые годы не делают их умнее, потому что прогресс идёт, а они стоят на месте, зато чёрствостью своей и консерватизмом подавят любое передовое мышление в науке и технике, социальной и политической мысли. Хватит опираться на чужие мнения – составляйте свои на основе теоретических знаний и собственного жизненного опыта. Хватит ценить человеческую жизнь, ибо человечество, уничтожающее остальную живую природу исключительно ради своих хотелок, просто недостойно жизни!»
Вдохновлённый своими рассуждениями довольный Коля вздохнул. Хоть Аня, упрекая в мизантропии, и судила блогеров из интернета, которых он смотрел, но Коля ещё до Магмы ко всем этим идеям пришёл уже в классе девятом, а в этом блогере нашёл только близкого по взглядам человека, который таки решился столь радикальные мысли высказывать на большую публику. Хотел и Коля, но презирал свою внешность, презирал свой голос, презирал всю свою человеческую природу, да и люди вокруг не дураки: если считают его лошком, об которого ноги только вытирать, значит есть за что. Вот потому он даже и не попытался, искренне плевавший в самого себя, когда глядел в зеркало каждое утро, пока чистил зубы. Также он никогда не читал ни Ницше, ни Достоевского, ни кого бы там ни было ещё. Все мысли были оригинальны, все выводы сделаны на основе школьных знаний и собственного мироощущения.
Потому не права была Аня: Коля действительно сам был чудовищем, и роль эта ему нравилась больше всего. Ведь забитая и затравленная девочка хочет, чтобы её любили, а такой же мальчик – чтобы боялись. Боялись и потому уважали. И, может, его подростковые мысли и взгляды были недостаточно продуманными и стройными. Но точно уж не каждый ребёнок всерьёз будет обо всём этом думать.
Закончив себя нахваливать за гениальные идеи и прогрессивные взгляды, Коля снова вернулся к письму, чтобы уточнить, кто слил видео. То была Маришка, постоянно оскорблявшая и задевавшая его. Но не из-за Коли она решилась на сию подлость. Теперь всё сложилось. Маришка сделала это в качестве мести за проигранный конфликт с Аней. Самый очевидный вариант, получается. Но Коле в голову он просто прийти не мог. Ему больше казалось, что это сделал Михайлов. А, может, вообще Вася. Но чтобы Маришка… Да у неё бы мозгов на такое не хватило! Да и как будто есть ей время следить за Аней, если столько хуёв однокашников с параллели не насосано! Вот сколь очевидный вариант, столь же нереальный…
Теперь эта новая информация вносила коррективы в план массовой бойни в школе номер десять. Надо, как минимум, точно убить Маришку, чтобы отомстить. В гуще побоища, либо от стресса, но Коля мог просто забыть про неё, и тогда смысл задуманного терялся. Да и оказалось, что нужных ингридиентов для коктейля Молотова у него не было, потому о планах устроить в школе пожар можно забыть. Нужно было найти более спокойное местечко, где будет меньше народу. Например, её дом – прикончить её там. Но Коля не знал, где она проживает. Искать на улице после школы? Времени и желания ждать нет.
Он посмотрел на календарь, и тут его осенило: «Суббота! Они отдыхают в том свинарнике у дяди Вити! Где её и ловить, то там!»
Тут же написал Васе в сообщения:
– Привет, вы сегодня с Мариной у дяди Вити?
Тот ответил не сразу:
– Сегодня да. Только почему я с Маришкой? Мы вроде не встречаемся…
– А Круглов, Поветкин и Михайлов с Ирой там?
– Ну да…
– А вы долго ещё будете у дяди Вити сидеть? Когда расходитесь?
– Да только начали, а что?
– Я скоро приду. Ждите.
– Хорошо.
«Момент истины…» – решил Коля, достал пистолет. Пока собирался, в дверь позвонили.
«Предки!» – промелькнула мысль в голове, словно молния. Коля поначалу решил спрятать ствол, а потом вспомнил: «Хм… У меня же к ним вопросики…» Пока планировал идти к дяде Вите, думал их оставить мать с отчимом в живых, так как патронов было мало, и на них ценный ресурс тратить не хотелось. Но раз уж они соизволили прийти в момент уже практически реализации плана, то им сегодня точно не повезло…
Коля вышел в прихожую и открыл дверь. На пороге стояли пьяный отчим, да придерживавшая его мать.
– Ну же, пропусти! – воскликнула она.
– Пошёл вон отсюда, щенок ебаный! – гавкнул Стас, пребывая в полном неадеквате.
У Коли было только одно желание – пристрелить мать с отчимом прямо на пороге, а после быстро уйти. Но он сдержался. Нельзя было натравить на себя полицейских, которых после выстрелов точно вызовут соседи. Пусть лучше они делают предположения и трясутся от страха, нежели решительно позвонят в полицию, сорвав Коле план мести. Поразмыслив над этим и сделав выводы, он пропустил предков на порог.
– Привет! – сказал он.
– Привет! – воскликнула запыхавшаяся от усталости мать, усаживавшая отчима на табурет в прихожей, – ты как тут один?
– Я нормально. Как поездка? – спросил Коля, с трудом скрывая желание сходу им высказать всё, что про них думает.
– Охуенно, малыш. Жаль, что ты не поехал, – отвечал Стас. Пусть выговаривал слова ещё внятно, но выглядел сильно пьяным.
– Да раздевайся и проходи уже в комнату! – толкнула она своего мужа. Отчим свалился с табуретки, чуть не ударившись затылком о край тумбочки с обувью.
– Ты, сука, башкой думай, чё делаешь…
– Заткнись, пьянь! – прошипела она.
– Это в честь чего он нажрался? – спросил Коля, глядя то на мать, то на отчима.
– Потом… – отвечала та, – иди, ложись спать.
– В честь чего?! – рявкнул удивлённый Стас, – в честь того, что из-за твоей ёбаной порнухи мне пришлось из полиции уволиться. Всё! Не будет у меня больше ни частичной оплаты отпуска, ни дополнительных социальных гарантий. Пиздец…
Несмотря на то, что отчим к тому видео отношения не имел, видимо, давление на него внутри коллектива всё равно было слишком сильным, чтобы и дальше там работать. То, что внутри полиции каждый друг другу крыса, а новеньких в отделе вообще с дерьмом мешают, это для всех, кто так или иначе связан с работой в полиции, вообще не секрет. Посему увольнение не вызвало особого удивления. Отчим хоть духом был мужиком крепким, но и такого при желании можно довести до ручки. Но с одной стороны Колю поразило, что Стас первым делом после увольнения сразу напился в дупель. Он, конечно, и во время работы в органах пил, но чтобы так нажраться… С другой фраза: «Из-за твоей ёбаной порнухи» – вызвала у Коли настоящий эмоциональный шквал. Руки его затряслись, ноги будто бы забронзовели, мышцы нервно задёргались, буквально источая каждой клеточкой тела искреннее презрение к столь ненавистному ему отчиму.
– В каком это смысле из-за моей?! – раздражённо воскликнул Коля.
– Так! – встряла в спор мать, поглядев на сына, – марш в комнату! Потом поговорим!
– А это разве не ты своего папулю опозорил?! – спросил Стас.
– Ты мне не отец!!! – в ярости прокричал Коля в ответ.
– Да в том и дело блять, молокосос ты, сука, ебаный! Будь проклят тот день блядский, когда я тебя усыновил, уёбок ты малолетний! Нихуя из тебя нормального человека не вышло! Такой же чепушила как и твой отец! Нытик, блять! Оказывается, его в школе уже который год обижают, а это чмо даже постоять за себя не в состоянии. Как знал, блять, что тебя однокашники чморят как пидора последнего. Потому что ты такой и есть, блять! Только пидор себя защитить не в состоянии, потому вечно и жалуется, чего их, хуесосов, обижают по жизни! Я тебя, щенка ёбаного, учил по самообороне. Нихуя ты в итоге не научился. Только ныть и тявкать умеешь! Всё!
Коля дослушал до конца и проглатывать не собирался. Особенно его задели слова про родного отца. Ещё больше бесило слово щенок. Каким чудом не вытащил пистолет уже сейчас? Убивать было рано. Очень хотел до момента Х сказать и ему, и ей всё, что о них думает. А уже потом и кончать.
– Заткнись!!! Заткнись!!! – Прошипел Коля.
– Да что же с вами делать то, блять?! Придурки… – разводила руками мать, беспомощно наблюдавшая за разгоравшимся конфликтом.
– Ты мне поговори тут ещё! Мне пальцем тебя достаточно тронуть, чтоб ты раз и навсегда заткнулся. Или забыл, кто тебя кормит?! Только позорить семью научился…
– А вы семью не позорите?! – Коля выдавил из себя усмешку, более похожую на какое-то неконтролируемое кривляние при психозе, – или это я вас пинками под зад заставлял к Малахову идти?!
– Коля, пожалуйста, иди в комнату! – заверещала мать.
– На телевизор то? – усмехнулся Стас, – а ты как сам думаешь, дебил?! Из-за твоего проёба меня с работы уволили. Деньги, вообще хуй знает, когда появятся. А там нам Малахов предложил за участие хорошее бабло. Мы потому и пошли позориться туда. Не потому что хотели, а потому что денег, блять, нет, придурок! И всё из-за тебя!
– Да неужели! Всё из-за меня! – рассмеялся Коля, – кто бы мог подумать! Позорный пасынок доблестного отчима, который в полиции показания избиениями выбивает, о чём сам говорить не стесняется!
– Что?! Да ты как смеешь, сука, меня осуждать?! – прорычал Стас, – да я это делал, чтобы вы накормленные, напоенные ходили! Родину защищал, порядок защищал… Чтоб не как в девяностые было. Чтоб ты, блядь такая неблагодарная, по улицам спокойно ходил. Ведь с гопотой встретишься, они тебя убьют. Теперь хоть спокойнее стало… А ты меня осуждаешь, тварь!
– То есть то, что ты свои руки в крови замарал, это мы с матерью тому виной?! – глаза Коли воспылали невиданным доселе гневом.
– А ну успокойся, Стас не это имел ввиду! – прошипела мать.
– А разве нет?! – отвечал Стас, – тоже мне… Судья, блять, нашёлся… Иди на юрфак учись, потом пизди!
– О! Я тебя не просто осуждаю! Я сегодня приговор выношу!!! – воскликнул Коля, достал пистолет и сухо произнёс, – приговор – смерть!
– Ты как пекаш достал? – успел произнести отчим. Глаза его некогда ошалевшие от алкоголя, но при этом источавшие абсолютную уверенность в себе и полное превосходство, и контроль над ситуацией, вдруг резко исказились от испуга и недоумения. Он явно не думал, что его приёмный щенок способен выдать подобный сюрприз.
– Коля, нет! – успела только воскликнуть мать, готовая броситься на пулю, что сейчас полетит в Стаса. Она не успела.
Прозвучал выстрел. Мать, увидев на стене растёкшиеся, кровавые мозги мужа, заверещала от ужаса. Умиравшее тело нервно дёргалось, подавая последние признаки жизни. Коля же стоял весь в крови, его трясло от шока. До этого он только в кино видел, как живым людям стреляют в голову. Реальность его по-настоящему обескуражила. «До чего же хлипкое и слабое на самом деле человеческое тело…» – подумал он, глядя на уже переставший дёргаться к тому времени труп и на стекавшую по стене человеческую субстанцию. При этом сам себе поражался, как полный ярости он не выпустил в Стаса магазин «Макарова» целиком. В голове, тем временем, прокручивал переиначенную песню «Психеи»:
«Убей! Отца!
Сколько же стоит твоя свобода?!»
Так, переваривая произошедшее, он стоял довольно долго, пока в чувства его не привели крики матери, бившейся в истерике и заливавшейся слезами.
– Что ты наделал?! Что ты наделал, придурок?! Зачем?! Ты совсем с ума сошёл?!
Коля не отвечал. Он навис над трупом Стаса. Потрогал руками: «Ещё тёплый…» Потом начал смеяться. Сначала тихо, словно неровно дышал. Потом всё громче. А позже смех этот перешёл чуть ли не в восторг. Та самая тварь, что несколько лет мучила его, заставляя жить по своим правилам, подохла. Вот теперь лежит и не двигается. И никогда больше не сдвинется с места, ни на кого никогда более не поднимет руки, впредь никого не обидит даже словом. Настоящее исчадие ада отправилось обратно в преисподнюю, откуда и явилось в наш мир. Был ли он достоин смерти? Более чем. Возможно, даже больше, чем учителя и одноклассники. И теперь, благодаря Коле, мир задышит спокойнее, ведь не познает более ярости столь кровожадного и жестокого чудовища, находившего благородные оправдания для собственной непомерной жажды насилия.
Убийца встал в позу гордеца и произнёс про себя: «Я – карающая длань Господнего правосудия! Я – вершитель судеб! Я издаю закон!»
Потом снова пришёл в себя от криков матери:
– Тебя же посадят… – визжала она, не в силах сдержать истерику, как ни старалась, – тебя же убьют…
– Пусть так! – отвечал Коля, – те, кто должен умереть, умрут. И ты тоже.
Услышавшая это мать чуть ли не сразу успокоилась. Покрасневшими глазами, полными слёз, посмотрела на родного сына и тихим, нежным голоском молвила:
– Ты и меня хочешь убить? – Коля не отвечал, лишь прицелившись из пистолета в голову своей мамы, – За что? Да я… Да я же родила тебя, жизнь подарила, выносила и мучилась, позволяя тебе увидеть белый свет! Я ночи не спала, стоя у твой колыбельной! Я ножки твои детские, маленькие целовала… – улыбнулась, – я кроху тебя на руках держала совсем малюсенького котёночка! Грудью тебя кормила! Недоедала в девяностые, чтобы ты жил. Последние копейки на тебя отдавала! От Стаса тебя столько раз защищала… За что?!
– Сразу после смерти отца… – спокойно ответил Коля, – ты не стала соблюдать положенный годовой траур. Ты сразу оседлала Стаса как шлюха последняя. Я видел это!
– Коль, Коль… – помотала она головой.
– Отвечай, почему ты предала отца сразу же после его смерти?! Почему ты ушла именно к Стасу?! Говори! Это твоё последнее слово перед смертью!!!
– Предала? – изумилась мать, потом покивала головой, – да, я предала. Я предала отца и ушла к Стасу, так как он был при деньгах. И не от большого желания! Я знала, что он чудовище! Со школы знала, когда ещё только познакомилась с ним! Умоляла его не убивать твоего папу и оставить нас в покое, потому что он был настолько в меня влюблён, что хотел это сделать. А после смерти отца сама пришла к нему как… Как ты назвал меня? Как шлюха последняя пришла к тому, кого искренне ненавидела и боялась! Умоляла на коленях, целуя ему руки, чтобы он принял нас к себе! Не меня! Нас! И тебя тоже, тварь неблагодарную! Я ведь зарабатывала копейки, с моими деньгами мы бы в нищете жили! Мы бы недоедали! Ни компьютерных игр бы тебе не было, ни даже одежды! Вообще ничего! Понимаешь?! Я пошла на поклон к этому чудовищу, потому что хотела, чтобы ты не знал ни голода, ни бедности. И все эти страдания, избиения от Стаса… Всё это было ради тебя!!! Неблагодарной твари, называющей меня шлюхой и желающей сейчас убить!!! И если так… Ну… Давай! Возьми грех на душу! Убей свою маму за то, что хотела спасти своего сына и видеть его улыбку, его радость, его восторг! Убей меня! Я же меркантильная шлюха! Ведь у меня родной, любимый сынок, оказывается, думал, что я на передок слаба, и только ради себя любимой на хуй Стаса уселась. Ну раз так, то мне смысла жить нет. Моя радость, моя боль, моя жизнь! Всё, ради чего я пожертвовала карьерой, свободным временем и самоуважением без толку, потому что родной сын считает меня меркантильной шлюхой! Видеть тебя, мразь, не хочу! Будь ты проклят навеки, Коленька! Убей меня, ибо не хочу я твоей мерзкой рожи более видеть! Стреляй! Стреляй!!!
Чем сильнее мать заводилась, раскрывая душу перед гибелью, тем больше Коля начинал чувствовать себя самой последней мразью. Он действительно думал, что она пришла к Стасу ради денег, чтобы жить хорошо и быть в безопасности, ибо языка за зубами держать не умела, а таким без «крыши» даже на улице появляться будет опасно. Кто как не Стас бы её защитил в случае чего? Типичная женщина – сначала наговорит, потом за спиной мужчины прикрывается. Коля на таких насмотрелся. Ируська – типичнейший пример. Теперь же стыдился себя и своих мыслей, коли она правду говорила. Если искренне ненавидела Стаса и боялась его, но пришла ради сына, то есть ли её вина перед умершим мужем и перед родным сыном? Ведь Коля действительно для молодой женщины является обузой, как ни крути! Тут хочешь, не хочешь, но предать память умершего мужа будешь вынуждена. Так что убивать с одной стороны перехотелось. Но, увы, теперь она свидетель. Её придётся прикончить, чтобы добраться до Маришки, иначе материнское сердце не позволит ей оставаться в стороне. Как пить дать, всеми силами будет пытаться остановить ошалевшего от крови сына. Нельзя этого допустить!
– Прости меня! – прошептал Коля, пролил слезу и нехотя, через силу нажал на спусковой крючок. Теперь, когда и её мозги тоже растекались по стене, только в этот момент Коля вновь вспомнил, что у любимой мамы, души не чаявшей в любимом сыне и положившей на алтарь его жизни своё благополучие целиком, всё это время, оказывается, было имя. «Её звали Светлана…» – прошептал про себя Коля. Чуть ли не обессилев, расплакался, только сейчас осознав, какую большую ошибку совершил. В то же самое время горе, скорбь и чувство запредельной вины на удивление не отключили его мозг. Преодолевая слёзы и слабость, он стал искать ключи от машины по карманам родителей. Нашёл их у Светланы. Видимо, она и довезла пьяного отца до дома.
Дверь закрывать не стал. Просто быстро натянул ботинки, даже не став надевать зимнюю куртку, спустился вниз в темпе вальса, завёл машину родителей и поехал прочь от дома в сторону квартиры дяди Вити. По пути он уже слышал вой полицейских сирен за спиной. Видимо, соседи вызвали ментов. И как же вовремя, получается, он уехал…
***
Всё время, пока гнал до квартиры дяди Вити, скорбел по маме. Ослеплённый ненавистью к ней за выбор Стаса и узнавший, наконец, правду о том, почему она выбрала именно его, он теперь места себе не находил, настолько желал прикончить себя даже не за то, что убил, а просто за то, что плохо о ней думал. Он даже не догадывался, что жизнь со Стасом была ей в тягость. Она никогда и виду не показывала, мол, ненавидит его, а любой Колин гнев в адрес отчима пресекала, говоря, что он хороший человек, потому что их кормит, хотя не обязан, потому негоже на него гнать. И это в те моменты, когда отчим за непослушание мог спокойно зажать Колину голову промеж угла двери и дверного косяка, наставить на него пистолет по пьяни или просто дать под дых в воспитательных целях. Она видела это, защищала Колю, но заставляла терпеть, а сын её не понимал. Почему терпеть? За что? Да пусть голодным умереть, чем так мучиться! Тем более видно же было, что Стас его искренне ненавидел за отсутствие кровного родства. А возможно ещё и считал себя оленем из-за того, что взял в жёны мамашу с прицепом. И всегда повторял, что после достижения восемнадцати лет тот покатится к чертям из его дома, и чтобы мама не спорила. Но теперь Коля понял, насколько ей было тяжело смотреть, как отчим издевается над её сыном. Как тяжело испытывать насилие со стороны Стаса, ведь он любовь всей своей жизни тоже бил и мучил! Возможно, она в такие моменты и убежать с ним из дома хотела… Кто знает? По крайней мере, в чём Коля был уверен, так это в предсмертных словах мамы. Что-что, а врать Светлана никогда не умела, а перед смертью бы точно не стала. Она, пережившая девяностые в сознательном возрасте, меньше всего желала сыну жить в нищете, потому и вышла за Стаса, у которого эти самые деньги были.
А вообще, если так посудить, то и отчима можно понять. Он Свету в жёны взял вместе с ребёнком за плечами чисто из любви к ней. Стас не обязан был кормить чужого ребёнка, тем более усыновлять. Но он это сделал. Да, мудаком был редкостным и семейным тираном образцово-показательным, но тут стоит отдать должное: далеко не каждый мужик пойдёт навстречу одинокой женщине с ребёнком. Он ради великой любви пошёл на большую жертву, надев оленьи рога, что, вероятно, делать ему было до боли стыдно. Высмеют же потом же мужики с работы, мол, ладно своего, но глупо же кормить чужого ребёнка, сознательно лишая себя или более близких к тебе людей каких-то благ, что достались в результате по факту совершенно чужому тебе человеку. И всё-таки Стас решился. Как минимум, в этом он молодец.
Но корить себя за ошибки можно бесконечно, а времени на месть Маришке и остальным совсем не осталось. Главное, чтобы они не разошлись по домам раньше. Останавливаясь на перекрёстках, Коля нервно смотрел на часы. Время приближалось к полуночи. Девчонки вполне могли пойти домой. Надо было торопиться, а перекрёстки и светофоры задерживали.
В пути Коля довольно сильно удивлялся сам себе. Он до этого за руль садился только с отчимом. И то Стас его ругал буквально за каждую провинность. Притом и ежу понятно, что автомобиль – весьма опасное средство передвижения, и им нужно уметь управляться. Но очень больно было Коле, когда буквально каждый косяк заканчивался подзатыльником от строгого отчима. Стас дал тогда буквально несколько уроков, и вскоре ему заниматься с пасынком быстро надоело, мол, слишком парень тупой, ему транспорт в руки доверять чревато. Услышав про себя такое мнение, Коля и сам для себя решил, что за руль никогда не сядет: слишком страшно и ответственно. Но вот сейчас он на месте шофёра, и водит довольно спокойно, уверенно. Конечно, правил дорожного движения не знал и не учил, но, как минимум, на светофорах останавливался. К тому же повезло, что к полуночи машин на дороге было не так уж и много, да и благо недалеко было. Так что доехал без приключений.
Мешал лишь только снегопад, буквально заваливший Апатиты в ту мартовскую ночь. Такого сильного по словам синоптиков не было уже лет двадцать, местами завалило где по пояс, где по грудь. Оттого и Коля старался ездить осторожнее, не разгоняясь выше сорока километров в час, лишь бы не занесло на обочину прямо в сугроб.
Как добрался до нужного дома и вышел из машины, снегопад к тому времени уже ослаб. Большими и медленно летящими вниз хлопьями спокойно ложился на землю. В этот момент Коля на пару секунд остановился. Он зимними вечерами особенно любил смотреть, как снежинки медленно летят вниз и блестят при свете уличных фонарей. Взглянешь так в чёрное, ночное небо, а на него словно из ниоткуда летит множество блестящих снежинок. Смотришь на это, и такое чувство возникает, что летишь на космическом корабле через скопления звёздных систем. Любовь к таким минуткам «межзвёздных перелётов» ему внушил родной отец, часто любивший в такие моменты включать любимому Коленьке песню Echoes группы Pink Floyd – его самую, пресамую из самых любимых. Сын же хоть и унаследовал любовь отца к снегопадам, но слушал в эти моменты что-нибудь типа Deftones. В любом случае вне зависимости от выбранной музыки расслабляло и восхищало наблюдение за блестящими снежинками очень сильно.
