Андрей Владимирович Фёдоров
Нигредо
– Здоровачки! Деньги принёс?
– Да. Как всегда пятьсот рублей.
Коля протягивает Круглову купюры. Тот берёт их, исказив на лице нотку недоверия, будто сангвиника проверяет, плюёт на палец и начинает медленно пересчитывать.
– Раз, два, три, четыре, пять… – Влад улыбнулся, – ну и отлично.
– Я тогда пошёл? – спросил Коля.
– Да… Хотя… Стой! Погоди блять, – Круглов прищурился, – мне тут сказали, что ты иногда по субботам в столовку заходишь…
– Да не… Они всё врут! – отмахнулся Коля, – кто тебе там говорит такое?
– Ну говорят так, ёпта… Или ты думаешь они мне врать будут? – Круглов выделил интонацией слово «мне» так, будто кого-кого, а уж его обманывать точно никогда не будут, ибо лгунам дороже.
– Я не знаю, кто тебе сказал об этом… – глупо рассмеялся Коля, выставив перед собой руки в ожидании удара по лицу, – но я клянусь, они сказали тебе неправду!
– То есть ты считаешь, что они меня за дурака держат?!
– Вовсе нет! Я считаю, что они просто ошиблись. Правда.
– Ты мне зубы не заговаривай, Колясик. Если узнаю, что наёбываешь меня, зубы свои потом по полу собирать будешь. Сечёшь?
– Да, я понимаю.
Влад махнул на Мягкова рукой.
– Ладно, пока живи… На следующей неделе лавэшку принести тоже не забывай.
– Хорошо.
Почти с самого начала за диалогом Коли и Круглова украдкой следила Анна Сергеевна. Под самый конец вышла из-за угла и спросила:
– Здравствуйте, мальчики! Чем занимаемся?
Коля смутился, Влад испугался.
– Да так… Ничем… – отвечал второй.
– Да конечно! Ничем… – протянула Анна Сергеевна, – я ваш разговор слышала. Ты по какому такому поводу угрожаешь ему зубы выбить?! – не отрывая взгляда от Влада, кивнула на Колю.
Тот изумился. Впервые в жизни, впервые за всё время его кто-то защищал от обидчиков! Не абы кто, а по факту педагог. Впервые до его проблем кому-то есть дело. Впервые кто-то обратил внимание, на то, что несчастного Колю по беспределу обижают. Стыдно, конечно, что именно женщина его спасла. Но всё-таки! Ему впервые помогли! Впервые пошли навстречу в тяжёлый момент! Ну разве это ни круто! И уж от кого-кого, а от Анны Сергеевны, от школьного психолога он точно этого не ожидал, припоминая, как наплевательски к своей работе относился предыдущий.
– А вас это так сильно волнует?! – огрызался Влад, – вы кто такая вообще?!
– Школьный психолог… – отвечала она, – и я в курсе, что ты, Круглов, на грани исключения из школы за систематическое нарушение школьной дисциплины. И если я не дай Бог расскажу директору школы о том, каким тоном ты разговариваешь с женщиной старше, будь уверен, что твоим родителям ещё придётся уговаривать нас тебя не исключать! Ты представляешь, как нехорошо тебе будет, если завтра твои отец и мать станут передо мной извиняться! Как думаешь, что они с тобой после этого сделают?!
– Извините! – небрежно фыркнул Круглов и спешно ретировался, иногда разворачиваясь, чтобы поглядеть на свою обидчицу. Анна Сергеевна с довольной ухмылкой смотрела ему вслед. Коля же провожал Влада с тревогой.
– Вы очень сильно рисковали. Он опасный…
– Чем? – усмехнулась Анна Сергеевна, – будет бить женщину?
– Он однажды одноклассницу с параллели избил. А потом и её брата на два года старше себя.
– Ему же будет хуже. Так что не волнуйся… – отвечала психолог, – сам как?
– Нормально. Спасибо вам за помощь.
– Спасибо в карман не положишь, на хлеб не намажешь. Так что давай сразу говори, что ему от тебя было надо?
И тут Коля оцепенел. Ни в коем случае! Ни в коем случае ему нельзя было говорить про вымогательство, иначе Круглов всем всё расскажет и покажет! Разошлёт видео по всем чатам и сообществам, после чего хрен отмоешься! Нельзя! Ни в коем случае нельзя говорить! Никому нельзя!
– Я… Я не знаю… – замялся Коля.
Анна Сергеевна покачала головой.
– Слушай, если хочешь, чтобы он от тебя отстал, придётся мне про ваш конфликт рассказать, чтобы я решила проблему. Он же деньги у тебя вымогает?
– Я не могу сказать…
– Почему?
– Просто не могу! – сорвался Коля. Он бы с радостью рассказал, но боялся, потому с каждым следующим слогом раздражение в его голосе становилось всё сильнее, – просто оставьте меня в покое!
Он, было, пытался уйти, но Анна Сергеевна резко схватила Колю за руку и прижала к себе.
– Идём в мой кабинет! Там всё расскажешь!
Она повела Колю обратно в школу, буквально силком затащив того к себе в кабинет. Тот же обречённо вздыхал. Ему бы сейчас в Mass Effect 2 очередной квест от соратников по будущей самоубийственной миссии пройти, а он тут вынужден теперь будет растолковывать психологу, почему Круглов, Поветкин и Михайлов такие нехорошие деньги у него вымогают. Да и чего она сможет им сделать, чтобы исправить ситуацию?! Отсосёт за то, чтобы те видео удалили? А они раз и обманут. И что она тогда делать будет? Глупая затея, как ни крути. Лучше бы отпустила домой…
Усадив его на кушетку, а сама, присев на стул напротив него, взяла Колю за руки, легонько сжав его ладони, и вполголоса молвила:
– Рассказывай.
Коля смущённо пожал плечами. Говорить всё ещё ничего не хотел. Дабы потянуть время, решил осмотреть кабинет. До сего момента он как-то не обращал внимания на тусклые обои зеленоватого цвета, на нервно мерцающую лампу дневного света, на портреты Юнга и Фрейда, висевшие посреди других изображений с никому толком неизвестными другими знаменитыми психологами. Так бы он смотрел на окружающую обстановку и дальше хоть до бесконечности. Но вдруг Анна Сергеевна нежно приложила ладонь к щеке Коли и повернула его голову на себя, чтобы тот взглянул на неё. После сказала:
– Ты не уйдёшь отсюда, пока не расскажешь.
Коля тяжело вздохнул.
– Если я расскажу вам про это, они разболтают всем про видео…
– Видео? – нахмурилась Анна Сергеевна, – то есть у тебя вымогают деньги из-за какого-то компромата?
– Да.
– Эм… Ты сказал они. То есть это не только Круглов? А кто ещё?
– Друзья его. Поветкин и Михайлов.
– Хорошо. А насколько серьёзный компромат на тебя в их руках?
Коля усмехнулся и помотал головой.
– Вы не понимаете…
– Попробуй объяснить, не говоря мне прямо.
– Если так, то… Не дай Бог отчим узнает, он меня убьёт.
– Убьёт? Это сто процентов? Серьёзно? Не фигура речи?
– Да. Сто процентов, серьёзно, не фигура речи.
– А сколько они требуют за молчание?
– Пятьсот рублей в неделю. Могли бы и шестьсот, но я им наврал. Сказал, что на субботу мне денег не дают. И когда…
– И когда я вас встретила он как раз пытался требовать с тебя лишние сто рублей… – кивнула Анна Сергеевна.
– Верно.
– Ладно, слушай… – психолог задумалась, – давай я попробую тебе помочь с этим?
Глаза Коли загорелись золотистым светом надежды, последовавшим за искренним изумлением. Он явно не ожидал подобного поворота судьбы и такого отношения к себе от чужого человека со стороны. В этом мире в принципе тяжело найти человека, который вот просто так возьмёт, да и поможет тебе. Искренне. Безвозмездно. Может, раньше таких было больше, но сейчас помощь незнакомому человеку, избивают ли того на улице, упади ли он без сознания от остановки сердца, это настолько редкое явление, что чаще увидишь, как через попавшего в беду переступают, нежели протянут руку помощи. Потом они будут это своё свинство оправдывать своими проблемами, недостатком квалификации, нехваткой времени, начнут перекладывать ответственность на других, будут оправдывать это тем, что не их проблемы, либо ответят что-то по типу «хочешь жить – умей вертеться», да и вообще полиция и скорая справятся лучше. Любое оправдание найдут, лишь бы их хата была с краю, лишь бы не под их ответственность. Анна Сергеевна же словно инопланетянин не от мира сего – вызывается помочь. Не абы кому, а пропащему человеку, который всем видом показывает свой шок от встречи с человеком, готовым не быть как все! Не проходить мимо как остальные! Хочется спросить: «А зачем тебе помогать утопающему в этом океане лжи, насилия и лицемерия?» Хотя… А кто сказал вообще, что она собирается помочь искренне? Да и как поможет? Отеческим советом за жизнь, которых в интернете можно прочитать уйму? Или сделает только хуже? Какое чудо сумеет сотворить психолог, приходившая в класс на общее занятие со своими дурацкими упражнениями?
– И чем вы поможете? – спросил недоумевающий Коля.
– Посмотрим! – улыбнулась Анна Сергеевна, – а пока давай я тебя угощу пиццей и молочным коктейлем. Будешь? Да чего я спрашиваю… Конечно будешь! Пошли в «Шоколад» на Нечаева.
***
Так совершенно неожиданно для себя Коля тот вечер провёл с Анной Сергеевной. Не сказать, что он прямо сильно этого хотел: в мыслях всё ещё было желание как можно скорее вернуться домой и включить видеоигры. Но психолог оказалась женщиной, способной даже мёртвого и разговорить, и развеселить, потому сознательно молчавший поначалу Коля даже потом стыдился того, что тогда не поддерживал с ней разговор.
Ему вообще изначально даже тяжело было представить, о чём в принципе можно говорить с женщиной. Пытаясь контактировать с одноклассницами, Коля то и дело натыкался на какой-то ступор в общении, свою или чужую замкнутость и собственную застенчивость из страха быть высмеянным за глупые слова. В общении с Анной Сергеевной даже произошло какое-то преображение – удивительное доселе! Она смеялась над его шутками! Даже он сам, когда говорил их, постоянно в мыслях переживал, что, возможно, несёт откровенную глупость, да и к тому же унылую и занудную. А здесь он с удовольствием кривлялся и дурачился перед ней. Анна Сергеевна же искренне смеялась, и Коля чувствовал, что хоть кому-то в этой жизни и хоть как-то он да и может доставить удовольствие своим присутствием, своей компанией. Поразительное открытие!
Ещё более удивительным было то, что с каждым новым словом или фразой Коля начинал чувствовать себя всё более раскованным. Так он только лишь косвенными намёками дал понять Анне Сергеевне, что не прочь поговорить даже о сексе, и она к его глубочайшему удивлению пошла юноше навстречу. Любая другая бы смутилась, подумав, что Коля извращенец. Но нет. Она спокойно говорила на эту тему и не стеснялась! И в этот момент в голове Коли крутилась единственная мысль: «А может быть я сплю?»
– Так ты, значит, в Mass Effect играл за Джейн Шепард и выбрал Лиару в качестве любовного интереса? – удивилась Анна Сергеевна, игриво ухмыльнувшись.
– Да… – отвечал Коля, пожав плечами.
– А почему?
– Ну… Не знаю. Просто прикольно.
– Дай угадаю… – ухмыльнулась Анна Сергеевна, – два целующихся лица женского пола манят тебя желанием присоединиться третьим?
Коля покраснел.
– Нет! Что вы…
– Ой, да ладно! – отмахнулась Анна Сергеевна, – нормальное желание для самцов. Было бы более странно, не пожелай ты сразу двух женщин в свою постель. Мужчины же полигамны по своей природе, как говорят.
– Нет! – резко возразил Коля, – я моногамен!
– Да неужели…
– Серьёзно.
– А у тебя были отношения?
Коля смутился.
– Не было. У меня и девушки никогда не было. И секса тоже… – проглотил слюну от волнения.
– Ну в твоём возрасте девственность – это нормально… – пожала плечами психолог, – моему бывшему молодому человеку было двадцать два года, и он познакомился со мной ещё будучи девственником.
– Ого… – удивился Коля, – надеюсь, у меня выйдет раньше.
– Ну, это уже смотря чего ты хочешь! – рассмеялась Анна Сергеевна, – важно определиться. Что для тебя важнее? Познакомиться с одной единственной и неповторимой, а потом жить с ней до старости? Или просто потрахаться, лишь бы не умереть девственником?
Коля задумался, глядя на кокетливое лицо собеседницы, делавшей вид, что ответ на вопрос ей реально был интересен. Ну или она действительно отличалась сильным любопытством.
– Я не знаю.
– В том и дело! Для начала определись, чего ты хочешь, а потом уже иди к своей цели. Просто потрахаться проще простого: достаточно всего-то снять проститутку. А вот уже отношения… Это совсем другое дело. Ради них нужно стараться, делать попытки стать лучше, чем ты есть, уметь находить компромиссы. На самом деле список можно назвать больше, но тогда я до вечера перечислять буду.
– Ну… – смутился Коля, – внешность моя лучше всё равно не станет…
– А что с ней не так? – удивилась Анна Сергеевна.
– Да вряд ли девушкам нравится…
– Это ты сам определил, или тебе часто говорили?
– И то, и другое.
– Вот что я тебе скажу! – улыбнулась Анна Сергеевна, – у всех людей есть те или иные недостатки, от которых они хотели бы избавиться. Критически относиться к своей внешности нормально. Но ещё хуже думать о себе плохо только потому, что другие придерживаются того же мнения. Научись плевать на то, что думают о твоей внешности другие, и тогда сразу найдёшь себя красивым, всего раз поглядев в зеркало.
– Ну… Хорошо. Допустим, взглянул. И что тогда во мне есть такого хорошего, чего не вижу я, только потому, что слушаю претензии других? – растерянно спросил Коля.
Анна Сергеевна вгляделась в него.
– Глаза. У тебя очень красивые глаза. В них просто утонуть можно.
В этот момент Коля будто бы оказался в райском саду, где росли самые ароматные цветы, где можно было сорвать и попробовать на вкус самый сочный плод. По телу юноши пробежала приятная дрожь, щёки порозовели. Пожалуй, только ушек заячьих или кошачьих на голове не хватало, чтобы Коля сейчас выглядел как персонаж какого-то аниме, испытывающий самое невероятное наслаждение, которого прежде никогда не ощущал. Долгое время молчавший, чуть позже он проронил еле заметную слезу и робко отвечал:
– Спасибо. Мне очень приятно.
– Мне тоже приятно сделать комплимент замечательному юноше! – отвечала Анна Сергеевна, улыбаясь. Потом вдруг резко спохватилась и взглянула на часы, – так… Уже припозднились. Не волнуйся, за всё заплачу я. Только вот в чём загвоздка… Хочется на самом деле с тобой ещё поболтать. Не против ли зайти ко мне?
– К вам? – заблестели у Коли глаза. В голове растерянность: «Чего она хочет от меня? Не уж то секса? Если так, я стану парнем, трахнувшим училку… Хотя, она школьный психолог. Тогда буду первым, кто трахнул психолога! Да!»
– Да, ко мне. Хочу о тебе побольше разузнать.
– Разумеется, я даже с радостью!
***
Так Коля оказался у Анны Сергеевны дома. И мысли его были заняты теперь не какими-то игрушками на компьютере, но только ей одной.
Квартира её находилась в центре города на Фестивальной в одном из домов, где самые дорогие в Апатитах квартиры с высокими потолками и большими, просторными комнатами. Всего несколько минут пешком, и вот они уже на месте. Пройдя мимо перекосившейся и ржавой баскетбольной площадки, они зашли в украшенный милыми и забавными детскими рисунками подъезд. В сравнении с Колиным земля и небо. У него в парадной воняет перегаром, рвотой и мочой, а здесь даже дышится свободно, освещение хорошее. Вот мимо них проходит улыбчивая пожилая женщина, идущая выгуливать свою таксу. У Коли в подъезде обязательно наткнёшься на пьяное быдло, не выучившее ни одного слова, кроме заправского скорняцкого мата. Если же не так на него посмотришь, обязательно нарвёшься на драку.
Однажды было даже хуже. Мимо Коли проходила пара алкашей – муж и жена. Вторая журила первого. Именно в этот момент Мягкову не повезло оказаться рядом. Стоило только жене сказать мужу:
– Поднимайся, пидор!
Как тут же он решил, что это сказал Коля, и его вялый до этого от алкашки язык вдруг стал необычайно активным.
– Ты чё там спизданул, сука?! А ну иди сюда! Драться будем!
– Да иди ты уже дальше! – шлёпнула его жена по спине. Тот буркнул что-то бессвязное, да и пошли дальше.
Здесь же другой мир будто… И люди, кажется, с совершенно другой планеты, из другого города – те самые воспитанные, интеллигентные жители типа какого-нибудь Петербурга, какими и должны быть в культурной столице России, но никак не пьяное быдло с полярных окраин. Уже этим всем Коле здесь всё настолько понравилось, что он захотел остаться ночевать… Да хотя бы в подъезде. Даже там уже лучше, чем дома – в месте, где отчим ненавидит тебя, а ты презираешь собственную мать.
Но вот уже в квартире было не так классно. У Коли отчим, работая в полиции, зарабатывал достаточно, чтобы позволить себе, например, огромную плазму, джакузи вместо ванной и большие по площади кухню и гостиную. И это не считая того, что у Стаса за городом ещё коттедж был с двумя санузлами, свой гараж и довольно прожорливая до бензина машина. Как он на всё это заработал, непонятно, но Коля подозревал, что без коррупционной составляющей тут не обошлось. Да и квартальные премии никто не отменял. А как её получить? Правильно. Если преступление не раскрывается, подшей его золотыми нитками, угрожай свидетелям, избей подозреваемых. И всё – дело в шляпе! И в этом уже Коля был уверен. Недаром Стас с сослуживцем опытом делился, как избивать людей, чтобы не оставлять потом следов на теле. Он и на Коле иногда это практиковал, заворачивая мыло в полотенце, но не сильно усердствовал, чтобы мать не злить.
У Анны Сергеевны квартира трёхкомнатная, просторная. Обои новые, мебель более-менее, ванная и туалет с подгнившими трубами, но ещё в приемлемом состоянии. Только разве что ноутбук тут выделялся в качестве какой-то новинки.
– Уголок у меня тут уютный. Очень классная хата, она мне с первого взгляда приглянулась! – рассказывала Анна Сергеевна, – я её снимаю. Довольно дорого, конечно, но не так, чтобы на бюджет сильная нагрузка была. Хотелось бы, конечно, ремонт сделать, но жильё ж чужое, а любой ремонт только за свои деньги исключительно с их согласия, понимаешь, о чём говорю?
– Да… – отвечал Коля, – Но квартира, такое чувство, не только для вас для одной. Наверное, дети есть?
– Ты прав. Дети есть. Точнее были.
– А куда делись?
Анна Сергеевна кротко улыбнулась.
– Разбились в автокатастрофе. Не хочу об этом говорить. Понимаешь?
– Да. Да. Конечно! Прошу прощения, Анна Сергеевна! Если я обидел этим вопросом, то… – отвечал Коля, но та резко его перебила.
– Прекрати. Не надо извиняться за то, чего ты не знал. Другое дело будет, если снова поднимешь эту тему после моего пояснения. Вот тогда да: извиняться придётся долго и тщательно. А пока побереги себя.
– Хорошо. Ладно.
– И ещё одно. Называй меня просто Анна, ну или Аня. Я ещё не настолько стара, чтобы меня величать Анной Сергеевной.
– Без проблем. А в школе тоже Аней называть?
– В школе при всех будь добр Анной Сергеевной, – улыбнулась она.
– Хорошо! – улыбнулся Коля.
Они зашли на кухню. Выглядела та как будто только после ремонта, везде новая мебель и бытовая техника. В воздухе стоял приятный запах чего-то жареного вперемешку с кофейным ароматом. Только разве что обои были чуть испачканы жиром.
– Чай будешь? – спросила Анна.
– Давайте.
Она поставила чайник, достала из ящика конфеты «Птичье молоко». Положив их на стол, села рядом с Колей. Тот принялся поедать их как не в себя, будто таких не видел с рождения, а родители его никогда ничем подобным не радовали.
– Рассказывай.
– Что рассказывать? – смутился Мягков.
– Рассказывай всё. Как так вышло, что ты стал тем, кем являешься сейчас.
– Да я не знаю даже с чего начать…
– Начни о своей семье. Она у тебя полноценная?
– Почти. Отца нет. Но есть отчим.
– Как давно родной покинул семью?
– Мне было десять, когда отца не стало.
– Соболезную… – кивнула Анна, нежно схватив Колю за ладонь, – продолжай.
– И вот он умер, а я был не в курсе. Мать не хотела говорить, чтобы не огорчать меня. Я ведь папу очень сильно любил… Ну и так вышло, что я всё больше с каждым годом замыкался сам в себе, терял контакты с людьми. Одноклассники видели, как… Даже не слабею. Лучше будет сказать, что я таял на глазах. А они это видели и позволяли себе издеваться надо мной всё сильнее. Верными друзьями не обзавёлся, так как стал бояться доверять людям, а одному идти против толпы смысла нет. Побьют. Вот я и стал все унижения терпеть. А сейчас вот до чего дошло…
– Раньше у тебя деньги вымогали?
Чайник закипел. Анна налила чай, пока Коля отвечал.
– Нет. Это впервые. Раньше никто себе не позволял переходить какие-то рамки, границы. Сейчас же ужас какой-то стал. Кажется, что с каждым годом всё хуже, и я не понимаю, что мне с этим делать… – Коля, говоря это, быстро поник головой.
– Твои родители разговаривали с учителями?
– Мама говорила, но по факту ничего не добилась.
– А она тебе что-либо советовала, чтобы унижения можно было легче преодолеть?
– Советовала не обращать внимания.
– А отчим?
– Говорит, что я чмошник, если сдачи дать не могу… – улыбнулся Коля.
Анна усмехнулась.
– Да уж. А то, что ты потом можешь в тюрьму сесть, если случайно слишком сильно побьёшь своих обидчиков, это твоего отчима не заботит, видимо… Да?
– Да.
– А он кем работает?
– В полиции.
– И такое безразличие… – вздохнула Анна, помотав головой, – так нельзя.
– Только не говорите на эту тему с отчимом, а то он ещё хуже мне сделает… – жалобно попросил Коля.
– За это не волнуйся. Я сделаю всё так, как ты посчитаешь для себя наиболее приемлемым.
– Тогда мне просто хочется, чтобы все эти издевательства надо мной просто прекратились.
– Хорошо! – улыбнулась Анна, – что-нибудь придумаем. Не переживай.
– А у вас уже опыт с такими как я был?
Она рассмеялась.
– А ты сам то как думаешь?
– Ну… – пожал плечами Коля, – может я самый безнадёжный человек на земле, которому даже лучший психолог не поможет…
Да ну! – махнула рукой Анна, – так каждый про себя думает, что ему по жизни не везёт больше всех.
– А на деле как?
– Так или иначе плохо всем, но некоторым хуже, а прочим вообще невыносимо. Я, конечно, не знаю, что ещё с тобой делали сверстники, кроме вымогательства денег, но в моей практике было многое: избивали почти до смерти, поджигали заживо, насиловали группой лиц по предварительному сговору… Надеюсь, ты ничего подобного в жизни не испытывал?
Коля смутился, замялся и с тревогой отвечал:
– Нет… Такого со мной не было.
– Вот видишь? У тебя ещё всё не настолько плохо!
– Погодите! А сжечь заново… Как это произошло? С кем?
– Это случилось, когда я только начинала работать детским психологом. Был мальчик в одной из школ, в которого влюбились сразу две девочки. Они за его внимание стали соперничать, и в конце первая подожгла заживо вторую.
– Она выжила?
– Да, но ожоги такие, что она до сих пор ходит по хирургам на пересадку кожи.
– Ужас… – поник Коля, – и как она это пережила?
– После трагедии перевелась в другую школу, где как раз работала я. Пришлось с ней в течение долгого времени сеансы реабилитации проводить. В итоге более-менее помогло. Она пытается жить дальше. Ужас этот ей забыть уже не получится, но стало лучше. По крайней мере под конец наших сеансов она уже не помышляла о самоубийстве.
– Охренеть… – ужаснулся Коля, – когда слушаешь такие истории по телевизору или в интернете читаешь, они выглядят не так жутко, как звучат из уст непосредственного свидетеля.
– Почему? Мне кажется они в любом случае звучат ужасно: и по телевизору, и по рассказам очевидцев.
– Ну это да, конечно. Просто… Не знаю… – Коля помотал головой и пожал плечами, – мне иногда хочется верить, что всё в этом мире, показываемое по телевизору, является не более чем симуляцией, иллюзией. Просто ведь так не хочется верить, что реальный мир, каким его показывают журналисты, действительно настолько жесток и опасен. Иногда послушаешь новости, и даже из дома страшно выйти. А рожи у ведущих такие невозмутимые, будто это какая-то обыденность… Пустяк!
– Ну… – задумалась Анна, – мир действительно жесток, и, как ни старайся. От насилия скрыться. Оно всё равно будет нас окружать, где бы мы ни прятались, а супергерои, ограждающие нас от зла, обитают только в мультиках и комиксах. Это, конечно, не значит, что злу нет смысла или не стоит сопротивляться, особенно когда мы можем это сделать. Но с некоторыми вещами в этом мире придётся мириться и принимать их как данность. Мы не в силах исправить или изменить прям всё, что нам бы хотелось. Как раз это я той девушке и объясняла. Учила мириться с судьбой и принимать себя, чтобы она смогла жить дальше.
– Я пока не понимаю, как так можно… – изумился Коля.
– Мириться с происходящей вокруг несправедливостью в твоём возрасте, когда кажется, что весь мир скоро падёт к твоим ногам, это всегда тяжело.
– И как научиться спокойно воспринимать всё то, что происходит вокруг?
– Есть множество способов и методик. А есть религия. У верующих, например, всё просто: они говорят, что на всё воля Божья, и мирятся с тем, что происходит вокруг. Это у них типа испытания, которое нужно пройти и не потерять веру. Вот как-то так.
– То есть, чтобы достичь гармонии, нужно просто поверить в Бога?
– Тут уже как хочешь. Верь или не верь… – улыбнулась Аня, – пожав плечами, – если тебе легче с Богом, будь с ним. Если у тебя мышление рациональное, принимай жестокость мира как межвидовую борьбу в ходе эволюции. Что можно поменять – меняй. Чего нельзя – то принимай. А если возможность изменить есть, но не осталось сил, попроси о помощи, и добрые люди на твоём пути обязательно найдутся.
– Помощь на самом деле не помешает, – вздохнул Мягков, – вопрос только в том, что можно сделать…
Аня сжала Колину руку.
– Думаю, что в твоей ситуации я кое-что, да и смогу исправить.
– Правда? – улыбнулся Мягков в ответ, а глаза воспылали надеждой, – значит я не настолько пропащий?
– Нет, не настолько. Я вижу, что ты хоть и потерявший радость жизни, но, тем не менее, очень милый мальчик. И если я с тобой поработаю, то у тебя всё будет хорошо! – потом Анна обратила внимание на полную кружку своего гостя, – конфет съел годовой запас, а чай чего не пьёшь? Не хочешь?
Коля взглянул на напиток. Разговор с психологом был настолько интересным, что он просто забыл про налитый чай, уже успевший остыть и чуть было не превратиться в ледышку.
– Ох, точно! Я просто сладкоежка, а «Птичье молоко» ешь и даже не замечаешь… – взглянул на чай, – Как-то так.
Взял и выпил всю кружку залпом. Поставив пустую на стол и улыбнулся, удовлетворённый выполненным заданием.
– Вкусно?
– Да, очень. Он с какой-то добавкой, да?
– Голубика. Мне очень нравится.
– Да… Точно.
– Ну ладно! – развела руками Анна, – мне нужно работать. А тебе, думаю, пора домой. И так задержался, – посмотрела на часы, – время уже к девяти вечера подходит.
– Ну да… – с досадой вздохнул Коля, – я тогда пойду…
– Да, хорошо. Думаю, что вызову тебе такси до дома и дам денег на проезд. Только скажи, ты чего так вздыхаешь?
– Просто хотел бы ещё поболтать.
– Успеется. Не последняя наша встреча. Думаю, договоримся, когда будем видеться, а там и поработаем над твоими проблемами индивидуально и бесплатно, что хорошо для тебя. Главное – приходи на сеансы, и не пропускай.
– Эм… Хорошо, – улыбнулся Коля, – буду посещать регулярно.
Покинул Анну Сергеевну Коля в весьма позитивном расположении духа. Даже лучше будет сказать он уже давно в таком действительно хорошем настроении не был. Коля ощущал себя только что надутым шариком гелия, который со всей возможной скорость летел в небо покорять новые горизонты. Кажется, ещё чуть-чуть, и он станет космонавтом, летящим к Луне. А кто знает, какая вершина покорится ему потом! Не ощущавший этого уже давно, он почувствовал, как в нём проснулось второе дыхание. Ещё недавно Коля желал сброситься с крыши или перестрелять всех своих обидчиков из ружья, но теперь ему хотелось жить, а не отнимать её у себя или других! Это же так прекрасно наслаждаться этим миром, восхищаться восходами солнца, смотреть на облака, наблюдая, в какие фигурки они превращаются – ему хотелось делать всё, чем по его мнению наслаждались все остальные, и видеть то, чего он в своём прежнем состоянии не хотел замечать. Сейчас же только и только жизнь, которая теперь точно наладится! Аня поможет сделать первый толчок, а дальше он сам. И взлетит к таким высотам, что все остальные будут ему завидовать! И это не пустой трёп, но абсолютная правда! Абсолютная!
Коле было настолько хорошо, что он, вернувшись домой, даже и не придал значения тому, что отчим в очередной раз избивал мать. И его любимый компьютер в тот вечер остался выключенным, настолько сильно ему не хотелось чем-то перебивать послевкусие после встречи с Анной, так тепло его принявшей. И даже уснул он в тот вечер без проблем, а проснулся на следующее утро свежим и ободрённым, впервые вообще не увидев в принципе никаких снов вопреки тому, что было предыдущие месяцы. Одним словом вот что делают с падшим на дно человеком забота и простое человеческое отношение без равнодушия!
***
Заряд бодрости, однако, продлился недолго. Уже к полудню следующего дня тревога и подавленность близкие к депрессивным вернулись, потому что надо быть в школе, а там Круглов, Поветкин и Михайлов. Опять бьют Колю, издеваются над ним. По крайней мере пока что за первый день врод как новой и светлой жизни ничего не изменилось. А это, как минимум, значит, что радоваться раньше времени пока что не стоит.
Да и как Анна Сергеевна что-то поменяет? Тут же только в полицию заявление писать. Чего с ними церемониться? Психолог же хотела, видимо, справиться своими силами, раз про ментов даже не обмолвилась. Так как банды качков у неё за спиной не наблюдалось, то рассчитывала она явно только на своё красноречие, потому прочих шансов у неё по существу и не было. При этом даже слова взрослой женщины на того же Влада как пить дать не повлияют. Круглов понимал силу и только силу, и непонятно было, что должно убедить его перестать Колю шантажировать, кроме знатных люлей от банды качков или полицейской дубинки в жопе. Если же получится с упрямым бараном поговорить, то это точно будет чудом.
Каждый, кто хотел с Владом о чём-либо перетереть, всегда знал, что если тот появляется в школе, но на перемене его в здании нет, то найти Круглова всегда можно на стадионе за оздоровительным центром. Он с остальными обычно туда шёл курить, охраннику рассказывая сказки, что сам просто идёт в ближайший магазин купить вкусняшек. Тот их без проблем отпускал, со стороны учителей тоже вопросов не возникало: или закрывали глаза, или были искренними дурачками, не замечавшими, что на заднем дворе школы пыхтят школьники.
Именно туда Анна и отправилась, предварительно разузнав об этом месте от других школьников. Уголок был тихий, из учителей там, как правило, никто не ходил. Со стороны школы место прикрывалось стенами оздоровительного центра, а крутой склон, уходивший в низину, позволял оставаться незамеченным со стороны стадиона.
Только она появилась там, местные постояльцы тут же воскликнули: «Шухер!» – ринулись кто куда. Анна быстро сориентировалась и, увидев убегающего Влада, тут же прокричала:
– Круглов, стоять!
