Андрей Толстой
Неужели
Валентин Александрович помолчал, будто понял, что уже соскучился по своим домашним, хотя видел их только сегодня за завтраком.
– Да, семья – оковы из любви, но сколько радости, – продолжил он, но снова затих и повернулся к своему собеседнику.
– А ты что же, женат, дети?
Семён не ожидал, что разговор так быстро перейдёт на личную жизнь, хотя именно это его заботило больше всего в последнее время.
– Не женат и не был. Я сейчас встречаюсь с девушкой, но честно говоря… Уже давно встречаюсь, – робко начал Семён, но понял, что начинать ему особо нечего.
Валентин Александрович помнил Семёна ярким, подающим надежды студентом, а сегодня с ним шёл человек с потухшими глазами. Но это был человек со следами работы над собой на лице.
– Давно встречаетесь? – по-отечески мягко заговорил профессор. – Мне кажется, отсчёт времени в отношениях начинается с момента, когда в семье рождается ребёнок. А до этого всё просто забавы да баловство. – Тут он решил оставить своё мнение при себе. – И у вас что, серьёзно?
Тут Семён совсем сконфузился и даже несколько разволновался.
– Сомневаюсь. Я сейчас на распутье. Валентин Александрович, а я могу с вами посоветоваться?
– Ну ты нашел советчика, – скромно ответил профессор. Он и правда не любил давать советы, этому его научили несколько случаев из жизни.
– И тем не менее, – настаивал Семён. – Подскажите по старой дружбе, умоляю вас. Вот мне сорок лет, а я встречаюсь с девушкой, которой двадцать. Что делать?
Валентин Александрович приготовился было выслушать длинную витиеватую историю. Но вопрос «что делать?», настолько неожиданно прервавший повествование в самом начале, вызвал у него недоумение.
