полная версия

Андрей Свистунов
Заметки на полях

Сугробы (2021)

 
Москва. Однушка. Теплый чайник.
Балкон. Сквозняк. Неяркий свет.
Окно. Сугробы. Хмурый спальник.
Тебя по-прежнему здесь нет.
 
 
Тебя здесь никогда не будет.
Дешевый кофе. Водка. Сыр.
Пыль на нетронутой посуде.
Тебе не нужен этот мир.
 
 
Мне тоже он не очень нужен,
Среди других не различим,
И одиночество тем хуже,
Чем меньше в нем моих причин.
 
 
Свобода. Выбор? Достиженье?
Ведь если нет альтернатив,
То безысходность для движенья —
Один-единственный мотив.
 
 
Мечта. Тоска. Досада. Ревность?
Стакан наполовину пуст.
Ничто тут не имеет ценность.
Москва. Сугробы. Ветер. Хруст.
 

8 марта (2021)

 
Снежный март ни черта мне не нравится;
Заметает сквозь щели балкон;
Воет ветер, молчит телефон,
И звонит только пьяная пятница
В непочиненный мой домофон.
 
 
Сигарета потухла на холоде,
И душа – ни жива ни мертва;
Зажигалка погасла, едва
Искры брызнули, вспыхнули в городе,
Где в подземке весна заперта.
 
 
Я стою у метро привидением.
Впереди – полчаса сквозь метель;
Ни мечта, ни задача, ни цель.
Я плыву, подгоняемый течением,
На до боли знакомую мель.
 
 
Машинально, послушно, безропотно
От платформы до офиса путь
Совершу, вобрав воздуха в грудь:
Целый день – пропади он весь пропадом!
– Я потом не смогу продохнуть.
 
 
С каждым метром, с которым я ближе
До твоей приоткрытой двери,
Кислород жжет меня изнутри
Все сильнее, а я, обездвижен,
Ворошу силой мысли угли.
 
 
Прошлой ночью, приснившись в который раз,
Порвала новый мой календарь.
Может, это не март, а январь?
Может, снова забылся в бессонный час,
Засмотревшись на тусклый фонарь?
 
 
Ты – по обе границы реальности,
С двух сторон ледяного стекла;
Так, куда б меня жизнь ни влекла,
До какой ни дошел бы я крайности,
Отыскать меня ты бы смогла.
 

Москва – Ростов (2021)

 
Осталась позади Лихая;
Ростов все ближе. Вдоль путей
Рычит, о солнце вспоминая,
Простор заснеженных степей.
 
 
Дрожит вагон; рука неровно
Записывает день в блокнот.
Мы оба с поездом ждём словно
Судьбы неясный поворот.
 
 
Петляют рельсы, речи, взгляды,
Туман густеет за окном,
Просачиваясь сквозь ограды,
Сомкнув ряды над полотном.
 
 
Я думал о тебе бессонно;
Один случайный пассажир —
В ночном дыхании салона
Простой мечтатель-дебошир.
 
 
Оставив мысли по дороге
На станциях без фонарей,
Я еду равноодинокий
Средь поездов и средь людей.
 
 
Но всё-таки пройдут недели,
И я вернусь – в Москву, к тебе,
Тараня поездом метели
В краю заснеженных степей.
 

На Дмитровской (2024)

 
Сквозь дымку серого рассвета
Москвы нащупывая пульс,
В зиме найти оазис лета
С улыбкой глупой тороплюсь.
 
 
Не различая светофоров
Красно-зеленые огни,
Бегу под брань и рев моторов,
Всех пешеходов впереди.
 
 
Через сугробы, слякоть, лужи,
За ночь покрывшиеся льдом,
Переступаю неуклюже
И замечаю, как вальтом
 
 
Лежат по блеклым отраженьям
В неровных кратерах земли
То ли чужие сновиденья,
То ли родные фонари.
 
 
Как сумасшедший и нездешний,
Вонзаюсь в вестибюль метро;
Всегда турист, всегда приезжий,
Всегда – как все и как никто.
 
 
Опять подземка и тоннели,
Грохочущие поезда,
Однообразные недели
И жизни с чистого листа.
 
 
Вагон везет мою надежду
В бесчисленно-последний раз,
А я по-идиотски грежу
О нашей встрече через час.
 
 
…И хоть бы поезд ехал дальше,
Без тормозов, по кольцевой,
Не останавливаясь раньше,
Чем я б переболел тобой!
 
 
Но поезд прибыл, и я вышел.
Стою на Дмитровской, курю;
И где-то столбик ртути выше
Ползет, приветствуя зарю.
 
 
Я ждал тебя – три странных года,
На берегах пяти морей,
Твой образ сохранив, как фото,
На полке памяти своей.
 
 
Я натыкался на твой профиль
Совсем случайно в соцсетях;
Жалел, что не позвал на кофе.
Зачем я думал о тех днях?
 
 
… И забывал тебя на время.
Но стоило сдуть пыль с души —
И я спешу к тебе, лелея
Воздушных замков чертежи.
 
 
И мы пришли, и говорили,
И я смотрел в твои глаза,
Пока слова по ветру плыли,
Как облачные паруса.
 
 
Ты так красива, что Искусство
В тебе завистливо найдёт
Недостающие ей чувства,
Палитры, сочетанья нот.
 
 
Но кофе выпит. Ты уходишь.
Мне больше не придется ждать.
Ты мне напишешь, что не хочешь;
Не видишь смысла продолжать.
 
 
Сквозь дымку серого рассвета
Москвы нащупывая пульс,
Я отыскал оазис лета —
Мой Остров Санникова пусть!
 
 
Минуя звезды семафоров
И одиноких маяков,
Рвусь севернее ледоколов,
Полярников и моряков.
 
 
Быть может, я найду однажды
Среди арктических широт,
В снегах твой силуэт бумажный,
Покрытый картами из нот.
 

Слова и страницы

Я не Булгаков (2015)

 
Ты говоришь, я не Булгаков,
И Оскар Уайльд в твоих руках
Не знает тех воздушных замков,
Остов которых на костях
 
 
И пыли от воображенья
Воздвигнут мной – и мной сожжен;
Я рву листы в остервененье:
Булгаков мной не превзойден!
 
 
И в небо тысячи проклятий
Романов, повестей, стихов
Взмывают! Тщетный я искатель
Тебя бы впечатливших слов.
 
 
Я не Булгаков. Что ж, быть может,
Судьба мне даст иную роль.
Но как же это душу гложет
И как на рану сыпет соль,
 
 
Что не сыскать во мне сокровищ,
Тебя пленяющих в других,
Хотя булгаковских чудовищ
Во мне не меньше уж, чем в них.
 

Прозрение (2016)

 
Бывают редкие минуты,
Когда ты, чувством поражен,
Доискиваешься до сути
Природы таинств, но ножом
 
 
Пронзает странное бессилье
Попыток выразить в словах
Цепочку образов и мыслей
Разгаданного естества.
 
 
И ты сидишь, бездумно глядя
В окно на ель, на облака,
На здания наукограда
И на снежинку у виска
 
 
Тебя реального – в том мире,
Который за окном, в зиме,
Где легкие вдыхают шире
Чистейший воздух на земле.
 
 
Ты вспоминаешь Льва Толстого
И ясно ощущаешь вдруг,
Как гений проникает снова
В перерождающийся дух.
 
 
Ночь Левина на сенокосе
И над Болконским небеса
Обдали холодом до кости,
Прозрением затмив глаза.
 
 
Уходит тонкая секунда,
Просачиваясь в сеть времен,
И мысль оформилась как будто,
Слова пришли.
Пиши
О всем!
 
 
Не вспомнишь редкие мгновенья
Раскрытия вселенских тайн:
Их забирает вдохновенье.
Прощай.
 

Почерк (2016)

 
Я хотел бы парить между строчками
Своих собственных произведений,
Чтоб слова мои капали точками
Черной краски тебе на колени.
 
 
Я же знаю, что ты прочитаешь,
Не поверив, что писано мною;
Кем-то мрачным, кого ты не знаешь,
Кем-то светлым, кто не был с тобою.
 
 
Ты увидишь неровные буквы
И припомнишь неровный мой почерк.
Неужели до этой минуты
Я души своей прятал кусочек?
 
 
Разожги же свой факел поярче,
Чтоб воскрес я средь точек и строчек.
Ничего каждый символ не значит —
Жизнь читается только сквозь почерк.
 

Роман (2017)

 
Еще один роман дочитан.
Теперь на полке потесней;
На сколько же мой шкаф рассчитан
Измазанных листов и дней?
 
 
Я запираю дверь балкона
И разделяю мир на два:
Тут – нет тебя и тут – свобода,
А там есть ты и там – слова.
 
 
Ты спросишь: что же со стихами?
Слова есть в том, что я пишу…
Не путай знаки с голосами;
Слова суть речь, а я молчу.
 
 
В моей Вселенной нет сюжета,
Нет персонажей, нет идей;
Я микрокосм дурного лета,
Миг целой вечности огней.
 
 
И я уже не существую;
Известно, естество хранит
Пространства-времени прямую —
Вам это Фауст подтвердит.
 
 
Но как искра, я след оставил
Ожогом на твоей душе:
Роман без слов, страниц и правил,
До дыр зачитанных клише.
 
 
Все, что есть я, всю уникальность,
Весь подведенный мной итог,
Воображенье и реальность
Я дал тебе, пусть там ничто.
 
 
Пустое место – точкой даже
Я свой роман не разорву.
Когда прочтешь, поставь все там же,
В забитом книгами шкафу.
 

Абсурдный мир (2019)

 
Абсурдный мир, сквозной и преходящий,
Так ненадежен он – ни в памяти моей,
Ни в очертаниях знакомых мне людей,
Ни на бумаге, на ветру дрожащей,
Ни в лужах возле негорящих фонарей,
 
 
Ни в сообщениях, прочитанных не мною,
Тобой написанных совсем не для меня.
Трамвай за окнами плыл, рельсами гремя
И скрежеща неловко ржавчиной порою,
Стыдясь абсурдной тишины и в ней – себя.
 
 
А я – такой же. Что я, как не звук трамвая,
Не этот скрежет или проржавелый рельс?
Забытый кем-то под сиденьем пыльный кейс,
Который выкинут в депо, не открывая?
Зачем мне ты? Не за тобою ли я здесь?
 
 
Кто я такой? И почему мне стало важно,
Что ты напишешь мне? Зачем весь этот труд?
Куда меня твои ответы приведут?
И даже если промолчишь, то мне не страшно:
Я без движения останусь где-то тут.
 
 
Да что движение? Трамвай стучит, а толку?
Гнилее ржавчина, пронзительнее скрип;
Кондуктор спился, огрубел, обрюзг, охрип
И носит больше на размер теперь футболку,
А из трамвайного окна – все тот же вид.
 
 
Абсурден мир – и ты абсурдна, но я все же
Стремлюсь понять тебя, как будто бы я сам
Не растекаюсь по холодным полюсам
Теплом экватора под опаленной кожей
И к белым айсбергам, и к черным парусам.
 

46 (2019)

 
Проводив затуманенным взглядом
Быстро скрывшийся твой силуэт,
Я тебя еще чувствую рядом,
Но теряю во времени след.
 
 
Пропитались отчаяньем стены,
Поднимается дым к потолку;
Я пытаюсь представить мир, где мы
Будем ближе, но я не могу.
 
 
Твоя жизнь необычна, но все же
Не готова принять мою тень.
Холодком пробежавшись по коже,
Твоя ночь превращается в день.
 
 
Просыпаешься солнечным утром,
Не запомнив тот сумрачный сон,
Где с тобой повстречались мы будто —
Не кошмарным ли выдался он?
 
 
Сколько дней ты с тех пор пролистала
И поверх нашей сколько страниц
В ежедневнике ты исписала
Именами мелькающих лиц?
 
 
Ты ушла в недоступное завтра,
А я где-то вчера с табаком,
Тошнотой утомленного Сартра
И огнями за мутным стеклом.
 

100 (2019)

 
Я ищу в твоих словах
Ненаписанные буквы;
Солнце спряталось в дождях,
Осень намочила куклы.
Манекены из витрин
Смотрят на меня сквозь пальцы:
Я опять иду один,
Не найдя предлог остаться.
 
 
Позвони – и я вдохну
Смех, сентябрь и запах кофе;
Свет расплылся по стеклу,
Как неоновое море, —
Это где-то надо мной
Краской на клавиатуре.
Я иду – немой герой
Скомканной карикатуры.
 

Дыхание (2020)

 
Это небо знает тысячи историй;
Каждый вдох и каждый выдох – как архив
Целых жизней без логинов и паролей,
И мы дышим, доступ к душам всем открыв.
 
 
Никаких секретов – ни от звезд бесстрастных,
Ни от вечно молчаливой пустоты.
Над дыханием не будут люди властны,
Хоть мое и останавливаешь ты.
 
 
Облака из слов возносятся туманом —
Теплым паром к эфемерной мерзлоте.
Космос эхом притаился за диваном
И пробелом в ненаписанном посте.
 
 
Я не знаю, почему твои рассказы
Перед тем, как раствориться в синеве,
Путь по солнечным лучам нашли не сразу,
А в моей вдруг задержались голове.
 
 
Но и я им – не досадная помеха,
И плывут они спокойно к небесам;
По квартире пробежавшись легким эхо,
Вторил космос чьим-то звонким голосам.
 
 
Может, мы с тобой один из них узнаем,
Может даже, угадаем и второй
До того, как солнце скроется за краем
Горизонта – и ночь встанет над землей.
 

Точка в незаконченной строке (2020)

 
Поставив точку в незаконченной строке,
Ты исчезаешь со страниц раскрытой книги,
Стирая ветром описания-улики;
Крошится грифель в опустившейся руке.
 
 
Я сотворил твой образ так правдоподобно,
Что он уходит, как ушла когда-то ты.
Стихи не могут передать твои черты,
И воскресить их память тоже не способна.
 
 
Лежит на полке неудавшийся роман;
Я обещал себе к нему вернуться снова,
Но не сдержать мне, видно, собственного слова.
Кто без тебя я? Беллетрист и графоман!
 
 
Ты ускользнула в середине предложенья.
Повествования оборванная нить
Бессильна действия героев объяснить,
И никого не интригует продолженье.
 

Слова (2021)

 
Слова и дух, свобода мысли,
Ирония за сеткой строк…
Но смех угас, и шутки скисли;
Ты просишь, чтобы я замолк.
 
 
Беспечно отвернувшись, вышла
Куда-то за поля страниц,
А я кричу, себя не слыша,
Из окон запертых больниц.
 
 
Моя свобода – гордость, глупость;
Ирония – сарказм и желчь;
Мой дух борьбы – всего лишь грубость;
Словами хочешь пренебречь…
 
 
И сколько бы ни рвал я глотку,
О чем бы ни решил писать,
Слова не вымостят дорогу
Ни в твое сердце, ни в кровать.
 

906 (2022)

 
Бессонно, не двигаясь, тупо уставившись
В белый экран на застывший курсор,
Я прекратил вечный внутренний спор;
Чувства, которые жали на клавиши,
Пылью легли на тачпад, и с тех пор
 
 
Свободнее дышится, но безнадежнее.
Нечего больше тебе доказать,
Некому, кроме себя, описать:
Льются слова из пустого в порожнее
Звуком, которым тебя не достать.
 
 
Закупорен сумрак стерильными рифмами;
Их пресный туман снова сны заволок.
Слипаются мысли в тяжелый комок;
С тобой мир был полон мечтами и мифами,
Теперь я смотрю на пустой потолок.
 
 
Вся сила движения – за занавесками,
Там все нереальное, там где-то – ты,
Стихами покрытые наспех листы,
Линии жизни с счастья отрезками,
Еще не сожженные мною мосты.
 

Художникам и музыкантам

Раны (2016)

 
Под хлопьями снега,
Под небом туманным
В судьбе человека
Вскрываются раны.
Надежды приходят
Позднее, чем нужно,
И совесть хоронит
Мечты простодушно.
Любовь неразумна;
Любовь одинока.
Отдашься бездумно —
Пропала дорога
Назад, к повороту,
Который ты сделал.
Бросаешься в воду,
А падаешь в пепел.
Стремительно истина
Прочь ускользает.
Ты смотришь, как кисти на
Холст налезают,
Как жирно следы
Остаются на белом —
Так точно и ты
Между снегом и небом
Пятном остаешься,
Картину марая,
И дальше плетешься
На поиски рая.
Под хлопьями снега,
Под небом туманным
Судьбы человека
Невидимы раны.
 

Ферзь и пешка (2018)

 
Ты пришла в мою жизнь, хоть туда и не метила.
Словно пешка – стою на пути у ферзя;
Не шагни я вперед, ты бы вряд ли заметила,
Но – увы! – поворачивать пешкам нельзя.
 
 
Незначителен шанс повстречать королеву,
Даже если известны пределы доски;
Наш гроссмейстер нанес черно-белому древу
Театральной палитры цветные мазки.
 
 
Бесполезно ходить; я молю о пощаде —
Просто пешка, досрочно узнавшая мат.
Но какую-то пешку ферзю чего ради
Оставлять в поле боя? Военный примат
И приказ короля не позволят нам дальше
Без оглядки на время поддерживать пат;
Но сраженный, в коробке – я буду без фальши
Роковой нашей встрече по-прежнему рад.
 

Океан (2018)

 
Морские волны рвутся в уши
Восславить таинства глубин,
И заколдованные души
Поют в ракушках вечный гимн,
Пока мы наступаем в лужи —
Бежим из Атлантиды в Рим.
 
 
Соборов каменные своды
И алтари в стенах капелл
Отчаянно, сквозь боль возводим,
Жнем хлеб на черноземе тел
И проливаем кровь свободы —
Того ли океан хотел?
 
 
За тем ли синева простора
Открылась разуму людей,
Чтоб наша мысль в плену затвора
Молилась контурам теней
И вдохновение авроры
Меняла на игру огней?
 
 
Сидим, как в притче о пещере,
В то время как гремит прибой
И тщетно обивает двери
Могущественною волной.
Наш Рим – ковчег, а мы в нем – звери,
Но ни один из нас не Ной.
 
 
Лазурь небес – гладь океана,
Морская пена – облака.
За горизонтом вглубь тумана
Пройти – увидишь двойника.
У Демиурга – два кармана,
И в каждый тянется рука.
 
 
Вздымаются крутые гребни,
Врезаясь в горные хребты.
Атланты увлекались греблей,
А римляне несут зонты
На проповеди и молебны
Во имя ложной красоты.
 
 
Но ты, как раньше Айвазовский,
Смогла рисунком передать
Стихии ласково-бесовской
Всю необузданность и стать;
И, как земля, лист, прежде плоский,
Вдруг форму начал изменять.
 
 
Что если мир наш – тоже краска
На плоском белом полотне?
А звездный космос – просто маска,
Чехол, обои на стене?
Засунут в тубус мир-раскраска,
А мы надумали себе…
 
 
Твоя картина вдохновила
Меня на тысячи картин.
Твоею кистью Атлантида
Воскресла нынче из руин;
Так возрождает Нереида
Сожженный варварами Рим.