полная версия
Андрей Свистунов
Заметки на полях
Icebreaker (2019)
We could use that old icebreaker
Mixed with vodka, gin, and juice;
In this warfare I’m a slacker,
And your terms define the truce.
Yet you’re making no advances
Having seen my troops retreat.
I refuse to play defenses
Any more before your feet.
Pour yourself a glass of liquor,
Drink it in a single shot.
Maybe then I’ll spot some vigor
In your eyes bored and bloodshot.
Did you ever care to notice
The belligerents around?
Were you ever moved by stories
Of my raging battleground?
God knows I have spared no effort
Disillusioning myself,
I have grown to be an abbot
Down the pit in which I dwell.
On my heart, aligned like trenches,
Scars still form your name ablaze
Till there comes someone who quenches
Every flame within my gaze.
Вода (2020)
В разлитой водке больше смысла,
Чем в застоявшейся воде.
Скрывает истину на дне
Стакан, пока она не скисла
И не осела на стекле.
Но в чистых пятнах на столе
Все ясно, живо и прозрачно;
В них отражается невзрачно
Осоловевший сомелье.
Проходит время. Сохнут лужи.
По каплям испарится жизнь.
Душа накоплена, как слизь,
Внутри, а между тем снаружи
Насели небеса на уши;
Как глубоко ни суй беруши —
Душа, как прыщ, начнет гноиться
И спиртом к солнцу просочится;
В его лучах воспламенится
Насквозь промокшая страница
Очередной бездарной чуши.
Горит и шелушится кожа;
Стекает облако, тревожа
Изборожденный склон горы
Потоком грязи и воды.
Но сухо высится гора,
Когда вода с нее стекла.
Красота (2020)
Ты говорила мне, что любишь красоту.
И я люблю ее. Свободно. Неревниво.
Не так, когда я говорю, как ты красива, —
Иначе, искренней, спокойней – и не ту.
Пойдем со мной; я покажу ее убогость:
Разлитый спирт, остатки пицц, табачный дым;
Мы то хохочем, то отчаянно молчим
И каждый падает во внутреннюю пропасть.
Ложись на пуф или на смятую постель;
Темнеют взгляды перед смазанным рассветом,
Ползет роса, как кровь, по ржавым парапетам,
Мир замедляется, утрачивая цель.
Остывший чай, холодный пепел на конфорке —
Все от бессонницы страдая, Бог творил,
Накинув старый и свалявшийся акрил
Поверх линялой перепачканной футболки.
Он до сих пор не спит и смотрит в потолок,
Не сознавая, впрочем, красоты момента,
Не завершив ни одного эксперимента
И ничего не сделав из того, что мог.
Майская мимоза (2020)
Раздвоилась убогая комната
С пьяных глаз у меня в голове.
Пью ли, чтобы не чувствовать холода
Или чтобы замерзнуть в Москве?
Без тебя даже теплые грозы
Барабанят, как град ледяной,
По кустам запоздалой мимозы,
Окруженною майской травой.
Самолеты проносятся с ревом
В незашторенном светлом окне.
Я лежу и мечтаю о новом,
Нашем общем, непрожитом дне.
Сквозь лучи восходящего солнца
Ты спускаешься утром с небес,
Словно ангел, который смеется
Всем страданиям в противовес.
На душе мне становится легче
Всякий раз, когда вижу во сне,
Как тебя обнимаю за плечи,
Находя в этой робкой весне.
Резвый двигатель жаждет полета
И с Жуковского рвется к Кремлю;
Он рычит под кабиной пилота
На замешкавшуюся зарю.
Ну, а я же прошу ее медлить:
Не хочу просыпаться один
В этой за ночь остывшей постели
Из пропитанных водкой перин.
13/07 (2021)
Налей вина за год знакомства,
Перечитай мои стихи;
Мое духовное банкротство
Легло в пробелы и штрихи.
Мне ничего уже не надо.
Предел моих желаний – ты,
И веет мягкою прохладой
От потерявшей вкус мечты.
Немного пресно, но терпимо:
Не в каждой шутке будет соль.
Да, ты по-прежнему любима,
Но, наконец, не через боль.
Понятно все. Вино осталось,
Но новых истин нет на дне.
Одна похмельная усталость
Открытием досталась мне.
Не спать (2021)
Не спать —
Бежать,
Работать,
Выпить —
Не быть с собой наедине.
Желания
Всегда открыты
Навстречу мыслям о тебе.
Бессонница
Тобой жива лишь.
В ночных углах
Пылят мечты,
Как конница.
Но ты все знаешь:
В моих глазах
Есть только ты.
Лишенный сил
Нестись по кругу,
Лишенный прав
На пьяный дым,
Я не простил
Больную скуку
И, душу сжав,
Поджег свой Рим.
Не спать —
Гореть,
Метаться,
Думать —
Не поддаваться никому
И не искать тебя повсюду,
Впиваясь взглядами во тьму.
Ниоткуда (2022)
За холодной стеной – бесконечная бездна;
За пределами комнаты ждет пустота.
Комбинация счастья предельно проста:
Задержите дыханье, не двигайтесь с места,
Между прошлым и будущим ждите моста.
Портят вид из окна снегопады и ливни;
Сквозняки по кайме нераздвинутых штор
Пробираются в спальню, скользят в коридор:
Разглядите узор их невидимых линий,
Только свой не чертите им наперекор.
Пейте больше вина, не надейтесь на чудо,
Но звезду караульте до самой зари;
Вдохновляйтесь, пусть помнят одни фонари
Вашу тень на балконе – тень, из ниоткуда
В никуда не нашедшую ночью двери.
Новогоднее (2022)
Бой курантов. Слова на бумажке;
Чье-то имя – конечно, твое.
Я поджег с президентской отмашки
И в игристое бросил ее.
От всего уходящего года
Ничего не осталось в душе,
И декабрьский снег возле входа
По-январски сверкает уже.
Ты исчезла мерцаньем гирлянды,
В ярких искрах бенгальских огней.
Провожаю без чувства утраты
Вереницу непрожитых дней.
Я всегда знал пристрастия Истины
И теперь из-под крышки вина
Под торжественно-гулкие выстрелы
Дотянусь до стеклянного дна.
На рассвете – хмельная бессонница,
Отблеск фар одиноких такси.
Запорошить метель поторопится
Буквы блеклых, нелепых «прости».
Ты права: все проходит со временем.
Много «если» добавил бы я…
Ну да черт с ним, с моим глупым мнением;
Я сгорел – значит, правда твоя.
Монах
Монах (2018)
Монах самой мрачной обители,
Чернокнижник, пророк, еретик —
Ты все в наших душах постиг
От правды до лжи о спасителе.
Ты видел стремление к свету
И вечную тягу к греху;
Ты знаешь, что там, наверху,
Нет тех, кто нас спросит к ответу.
Ты чувствовал и одиночество,
И братскую близость друзей
Сердцами сторонних людей,
Откуда и черпал пророчества.
Ты понял феномен надежды,
И в тех, кто казнил себя сам,
Ты тоже узрел ее храм,
А мы оставались невежды.
Твоя правота, безусловно,
Была недоступна другим —
Самодовольным, чужим,
Глухим, как смоленые бревна.
Любя геометрию, ты ненавидел
Встречать идеальные формы.
Ты в море приветствовал ветры и штормы,
Проповедуя только о штиле.
И что же, монах? Где теперь та ученость,
Где мысленный твой пьедестал,
С которого ты гордо нас осуждал
За порочность, безволье и косность?
Скажи нам, монах, что случилось с тобой?
Паутиной покрытые книги,
Как заброшенной жизни вериги,
Не справляются с новой тоской?
Почему ты лежишь без болезни и дела
На холодном и грубом полу?
Где же воля к познанию неба, к труду?
Где все то, что тебя раньше грело?
Не боишься ли ты стать таким же, как мы,
Жить без цели – из старой привычки?
Равномерно гореть, как обычные спички,
Зажигаться и гаснуть средь тьмы?
Ах, монах, тяжело ведь так – в уединении;
Изучил нас и думал, что сам не таков?
Что не хватит на Божьего сына оков?
Одинаково слабы холопы и гении.
Ты познал страсть, монах?
Ты достиг ли нутром
Рубежей нашей общей природы?
Ощущаешь ли страх
Поражения в том,
Чего хочется больше свободы?
Получил ли отказ?
Осознал, наконец,
Как искусство твое эфемерно?
Свет науки погас —
И растаял мудрец,
И терновый венец
Человеческих глаз
Больно колет в падении, верно?
Иордан (2018)
Я видел, как падали ангелы
С высоких многоэтажек,
Усердно махали крыльями —
Спасали последний полет.
Я думал: привиделись Ванге ли
Снежинки из чистых стекляшек,
Без совести, с перьями пыльными
Во мраке угаснувших звезд?
Я видел, как бесы вылазили
Из ада горячей сверхновой
И жгли землю светом неправедным,
Бесчестящим мысли людей.
Я думал: а есть еще фраза ли
Для этой картины знакомой,
Чей образ бы не был украденным
Из братской могилы идей?
Я видел, как сотни писателей
Пошли на охоту за музой,
Как каждый ее изнасиловал,
Оставив на память рассказ.
Я думал: а сам не той масти ли?
Не был вдохновенью обузой?
Тоску свою не препарировал?
Ну, даже хотя бы сейчас…
Я вижу всю фантасмагорию
Разумного нашего мира,
Всех соединившего радостно
И слившего грязь в общий чан.
Я думаю, эту историю
Откроет чужая сатира,
Пока между нами безжалостно
Рокочет в дыму Иордан.
Я вижу в тебе невозможное,
Увы, мною не достижимое:
Желанное счастье спокойствия
И всепонимающий взгляд.
Я думаю, что дело сложное —
Доставить души содержимое
Туда, где закон – удовольствие,
Из мест, где счастливое – яд.
Я видел однажды отчетливо
Тебя на другом берегу,
Пока Иордан не обрушился
На наш недостроенный мост.
Уложены музы заботливо
В ряд в пост-модернистском гробу.
Ключ к новому не обнаружился;
Я начал писательский пост.
Я видел поток Иордана,
Который размыл берега,
И ты теперь так далека,
Что там, где бежала река,
Раскинулась гладь океана.
Зеленые глаза (2018)
Так рано ночь легла на город,
Что я проснуться не успел.
Под одеяло гонит холод
И ловко направляет мел
По контурам уснувших тел.
Во сне мне не приснится образ,
Которым грезил наяву;
Ты, безусловно, к счастью компас,
Но, видимо, не к моему,
Раз ты не разгоняешь тьму.
Надежды снег ложится сверху
Земных раздумий надо мной.
Снежинки тают под землей,
Мешая прикоснуться к свету
И наполняя дух водой.
Быстротечно (2019)
Все быстротечно: реки, мысли, чувства,
Свобода выбора и добровольный плен,
Произведения нетленного искусства,
Запечатлевшие эпох ушедших тлен.
Все быстротечно: сила обещаний,
Как верность сердца в девичьей груди,
Ослабевает после двух прощаний.
Дух истлевает с телом – тут чудес не жди.
Не уповай на Бога: даже пантеоны
Твоих тотемов не способны задержать
Движенье времени и вечные законы.
Творит природа только чтобы разрушать.
Реальность ветрена, и ветреность повсюду:
В любимой девушке, в разбросанных словах.
Разбей оставшуюся в целости посуду
И сам разбейся в горький, обожженный прах.
Мельница (2020)
Я искал тебя, чтоб исповедаться;
Рассказать, как противно скрипит
Под грехами души моей мельница
Средь заброшенных сердцем орбит.
По камням лупят ржавые лопасти,
Бесполезны ее жернова:
Между ними – бездонные пропасти,
Неживые, пустые слова.
Заунывный сквозняк одиночества
Залетает сквозь щели в стене,
Распиная духовное зодчество
На сколоченном наспех кресте.
Двадцать лет до гвоздей сожаления
Плыл в пространстве, как сорванный лист,
Солнцем преданный самосожжению,
Незаметный с небес фаталист;
Почитая их холод веригами,
Я вонзал их в гордыню и гнев,
Придавив богословскими книгами
И молитвы прочтя нараспев.
Невозможно достичь очищения
Тем, кто хочет простить себя сам;
Но знакомство с тобой, как крещение,
Приобщает меня к чудесам.
Я опять восхожу на Голгофу,
И, узнав деревянный остов
Старой мельницы, бывшему крову
До земли поклониться готов.
И насмешлив обугленных досок
Обращенный навстречу оскал;
Дозаветной судьбы отголосок
Языками огня засверкал;
И взметнулся столб дыма, и мельница
Объявила мне херем, и чад
Заволок мне глаза, и мерещится,
Что погиб Гефсиманский наш сад.
Убийца (2020)
Молчит гладь Финского залива —
Невозмутимо-холодна.
Я поднял прошлое со дна:
Труп усмехается мне криво;
В стекле зрачков дрожит луна.
Здесь год назад стоял убийца —
В моем пальто, в моих словах;
Тонули перед ним в волнах
События, стихи и лица;
Потухший, сдавшийся монах.
Но не носить убийце рясу,
Пока в глазах покоя нет;
А в них – огонь, их дикий свет
Тебя желает всю и сразу —
Мое проклятье, мой секрет.
Молчит гладь Финского залива —
Так безмятежно-холодна;
На пристань вышла ты одна —
Недосягаемо-красива —
Смотреть, как я сойду с ума.
Бог (2020)
Человек – это Бог:
Вечный поиск и творчество.
Только Бог может делать все, что Ему хочется;
Только Бог ощущает свое одиночество
В мерном лоне природы вдали от дорог.
Ты – Творец, человек!
Но к чему это рвение?
Сквозь тернии к звездам в их вечное тление
Бежишь от раскаянья и сожаления
За тысячелетнее грехопадение
В надежде найти под их светом ночлег;
В надежде с собой, наконец, примириться,
С разумным началом воссоединиться;
Да недостижима, как прежде, граница,
Как в выси бескрайней парящая птица, —
Граница себя.
Придержи же свой бег.
Взгляни лучше, как мягко падает снег.
Карамазовщина (2020)
Не знаю, что грязней сегодня:
Асфальт, запачканный дождем,
Оскал толпы перед вождем,
А может, то, чего мы ждем
И чем живет земля Господня?
Вся карамазовщина тут;
Все бесы вылезли наружу
И выворачивают душу,
Дыханьем прогревая стужу
Тобой оборванных минут.
Брезглив и дик одновременно,
Желая брать и отпускать,
На одинокую кровать
Уставившись, я вслух опять
Кричу, но вновь неоткровенно.
Сочится гной из грубых слов
И спесь из ругани и мата;
Пусть ты ни в чем не виновата,
Но каждый шаг к тебе – утрата
На свет не сделанных шагов.
Дуалистической натуры
Я вывожу карикатуры
На перекошенном лице:
То предает Христа Иуда,
То сам на крест идет – о чудо! —
В терновом колющем венце.
Молчат (2021)
Молчат бесчисленные окна
Бессонных каменных больниц;
За стеклами не видно лиц —
Там не кричат, там дышат ровно,
Там ждут божественных десниц.
Должно быть, в храмах так не верят,
Сжигая свечи у икон,
Молясь толпою в унисон,
Ни в чудеса миротворенья,
Ни в высший праведный закон.
Аллах, Христос – в них и надежда,
И объяснение всех бед;
И воля их – на все ответ,
Но льется так же безутешно
Больничных ламп стерильный свет.
А я что? Молодой, беспечный,
Влюбленный в ночь, жизнь и тебя,
Другим молиться про себя
Не научился; юный, вечный —
Таким был и останусь я.
От неба ничего не надо —
Мне хватит ночью облаков,
И ты – чудеснее богов,
И жизнь – веселая аркада,
И я ещё сыграть готов.
Пастырь (2021)
Последний Пастырь вышел к морю.
Соленый ветер жжет глаза.
Молчит пустынная коса;
Здесь в скалы заковали Трою
Разорванные паруса.
Все видел Пастырь, все он помнит;
Стоит, не поднимая рук,
Врагам не враг, друзьям не друг;
Небесных царствий не возводит
Поверх скрижалей смертных мук.
Нахмурив брови, ищет Пастырь
Идею – вечную, как он,
Границу, путь, маяк, закон,
Но мысли пресны и напрасны
В краю песков, камней и волн.
Нема свобода отчужденья;
Слова замыливают суть.
Наш Пастырь должен отдохнуть,
Но эхо головокруженья
Сжимает глиняную грудь.