Андрей Минин
Подснежники
Из дома донеслась возня, раздался женский крик. Когда все стихло, внутри зажгли лампаду или свечу.
Скворец потерял счет времени. Для него все переплелось. Казалось, что он здесь уже вечно. Единственное, чем он мог отвлечь себя – обдумывание плана побега от своего же отряда. Правда, ничего подходящего на ум пока не приходило.
Внезапно на улице раздался шум.
– Идет кто-то, – прохрипел разбойник из отряда Скворца. – Много их.
Непонятно как, но нападающие выдали себя. Разбойник сложил ладони, поднес их ко рту и издал красивый звук, похожий на пение птицы.
К дому приближались люди. Их было не менее десяти.
– В дом! – прокричал разбойник.
Они побежали вперед. Один разбойник упал. Скворец заметил, что из его горла торчит арбалетный болт. Товарищи взглянули на него, но даже не подумали остановиться, чтобы помочь.
– Тарин, открывай дверь! – закричал один из разбойников.
Дверь открылась почти сразу. Скворец и три разбойника влетели внутрь здания.
Парень осмотрелся. На столе горели три свечи. На полу лицом вниз лежала женщина, из ее головы текла кровь.
На скамье сидел высокий темноволосый мужчина. Несмотря на явное волнение, он все равно выглядел достойно. Перед ним стоял Тарин. Рядом находился второй разбойник, он держал за горло мальчишку лет десяти. Еще один разбойник рылся в вещах хозяев дома, бесцеремонно разбрасывая их куда ни попадя.
– Ты же понимаешь, что это не шутки? – говорил Тарин мужчине. – Эта женщина пострадала не от моей руки, а от твоего упорства. Смотри на нее. С твоим сыном произойдет то же самое.
С улицы доносились крики. Скворец понял, что птичьим криком разбойник предупредил товарищей о необходимости принять бой. Третий отряд вошел в поселение. Разбойники с ором неслись по улицам, не страшась никого и ничего, будучи готовыми принять любой бой.
– Вели им сложить оружие! – крикнул Тарин и ударил мужчину по лицу кулаком.
Тот не отреагировал.
Тарин схватил сына горожанина за грудь и резко дернул. Мальчик упал. Мужчина вскочил, но тут же сел обратно, получив удар рукояткой меча в лоб.
– Далин… – прохрипел он. – Убирайтесь отсюда. Обещаю, что вам дадут уйти. Не троньте его.
– Нет уж, – насмешливо произнес Тарин, – мы здесь либо победим, либо умрем. Скворец, давай-ка тебя испытаем. Достань свой меч и проткни ногу мелкому ублюдку. Может быть, это сделает его папашу сговорчивее.
Скворец оцепенел.
– Действуй, собака! – потребовал Атаман. – Если не сделаешь, то я выпущу кишки тебе, а не ему!
Скворец подошел к лежащему на полу мальчишке и занес над ним меч. Жертва пристально смотрела на него мокрыми от слез глазами.
– Я все сделаю! – закричал мужчина. – Только не троньте его.
– Вот как хорошо, – сказал Тарин и повернулся к нему.
В этот момент произошло то, чего никто не ожидал. Скворец подскочил к Тарину и воткнул меч ему в грудь. Атаман захрипел и рухнул на пол. Он выпучил глаза и поднял брови. Лицо его исказилось, скорее, не от боли, а от удивления.
– Ремай… мерзавец… – прохрипел Тарин, задыхаясь кровью.
Скворец широко улыбнулся, наконец-то услышав свое настоящее имя. Он понимал, что действовать нужно быстро. К нему подскочил один из разбойников. Скворец ловко взмахнул мечом, и человек повалился на землю, прикрывая рукой кровоточащее горло.
Опомнившись, оставшиеся четыре разбойника бросились на него. В этот момент отец мальчика схватил топор Тарина и кинулся в бой. Одного из разбойников он ударил только что обретенным оружием по голове, второго – в живот. Еще один разбойник подскочил к Скворцу и со всей силы ударил его ногой в грудь.
– Чертов предатель, – произнес он, но тут же закричал от боли, так как в его спину вонзился топор мужчины.
Скворец лежал на полу, задыхаясь от полученного удара. Горожанин сражался с единственным оставшимся в живых разбойником один на один. Они кружили по комнате, обмениваясь ударами. За окном также шел бой.
Дверь, которую в спешке забыли закрыть, распахнулась, и в помещение ворвались вооруженные люди. Это были жители поселения. Разбойник, увидев их, только усмехнулся. Он поднял меч, но не кинулся в бой, а отскочил в сторону и вонзил оружие в грудь лежащего на полу мальчика. Хозяин дома тут же подскочил к нему и оглушил ударом обуха топора по голове. Потом он попытался поднять окровавленного ребенка, но тут же упал вместе с ним на пол, шепча что-то.
Ворвавшиеся в дом горожане подбежали к Скворцу. Один из них несколько раз ударил его кулаком в лицо. Из носа брызнула кровь и попала в глаза. Несмотря на это, Скворец, пока его вытаскивали на улицу, пристально смотрел, как плачет хозяин дома над телом своего умирающего сына.
2
Наступал рассвет. Эвис сидел в кабинете Атиса, привязанный к стулу, и раздумывал о случившемся ночью. Помещение освещала только луна. За дверью дежурили два стража, которым запретили заходить внутрь ни под каким предлогом. Голова раскалывалась. Очнулся он еще по пути из леса. Кто-то из охотников нес его на плече. Это был человек не из отряда, а из тех, кто пришел на помощь раненым.
Несмотря на поздний час, многие горожане находились на улице. Все суетились, пытаясь разобраться в том, что происходит.
– Волк убит! – раздавалось где-то за окном. – Волк убит.
При этом с улицы доносились не только радостные возгласы, но и плач. Как понял из обрывков разговоров Эвис, восемь человек не вернулись живыми.
Он дал Атису обещание сидеть на месте и ждать его возвращения. Городничий же в ответ пообещал сообщить Эльде, что с ее братом все хорошо.
Юноша мог бы без труда избавиться от сковавших его веревок, но не собирался этого делать. Теперь должна была решиться его судьба. Его и Эльды. Люди видели слишком много. Недопустимо много. Но вряд ли кто-то станет отрицать, что без него ничего бы не вышло. Зверь оказался слишком сильным для них. Слишком сильным и для Эвиса. Все, что ему удалось сделать, – отвлечь и задержать его. Находясь на поляне, юноша понимал свою неспособность победить.
Эвис пробовал представить, как Атис и Хас рассказывают горожанам о случившемся ночью, как описывают схватку со Зверем. Ему становилось страшно от мысли, что все вокруг узнают о том, какое участие он принял в бою. С другой стороны он мог утешить себя мыслью относительно того, что каждый член отряда знал о способностях Арнира, но не распустил о них сплетни. Да, это было вовсе не то, что выставил на обозрение на поляне Эвис, но все же выходило за пределы нормального. Поэтому юноша хоть немного, но все-таки верил в благополучный исход для себя самого.
За дверью началось какое-то движение. По доносящимся звукам Эвис понял, что Атис возвращается к нему. Городничий спросил у стражей о происшествиях, те отчитались, что ничего не случилось. Атис поблагодарил их за службу и отпустил. Дверь в кабинет открылась. Эвис сидел к ней спиной. По звукам он понял, что Городничий пришел не один.
Атис прошел к столу и зажег свечи. Прибывшие с ним также прошли вперед. Это были Ремай и Хас.
Все трое выглядели уставшими и напряженными. На одежде каждого из них виднелись следы крови. Хас подошел к Эвису и развязал все веревки. Юноша тихо поблагодарил Главу охотников и принялся разминать затекшие конечности.
– Не стоит благодарностей, – холодно произнес Хас.
Эвис теребил руки. Казалось, что он и вовсе не замечает трех сердитых мужчин, смотрящих на него в упор и явно требующих объяснений.
– Знаешь, Эвис, идя сюда, мы даже не догадались обсудить, как именно говорить с тобой. Что нам у тебя спрашивать? Обвинять или благодарить? – начал Атис. – Я давно не ощущал себя таким потерянным.
– Я ни для кого из горожан не являюсь злом, – произнес Эвис. – Арнир обманул меня. Он до последнего момента не говорил, как именно я должен учувствовать в травле Зверя… драться с ним. Как и вы, я думал, что исполняю только роль приманки – вот и все.
– Думаю, он и в самом деле тебя сильно подставил, парень, – мягко сказал Хас.
– Люди погибли, но они знали, на что шли, – проговорил Ремай. – Даже я признаю то, что Арнир не обманул нас, а сделал, по большому счету, все так, как и обещал. То есть появился в нужный момент и нанес один единственный удар. Да, он был честнее, чем я мог предположить, но не все так просто, ведь…
– Подожди, Ремай! – прервал его Атис. – Эвис, скажи, ты готов говорить предельно честно?
– Готов! – без колебаний ответил молодой человек. Сегодня он не намеревался что-либо скрывать.
– Хорошо. Тогда расскажи нам о представлении, устроенном тобой на поляне.
Эвис на некоторое время задумался, пытаясь подобрать слова. Невозможно объяснить некоторые вещи людям, не способным их ощутить. Арнир правильно говорил, что нельзя объяснить слепому, что такое красный цвет.
– Я никогда не встречал таких же, как я… – начал он. – Как я и Эльда. Возможно, таким же является Арнир. Он объяснил свое появление здесь… то есть то, что он лежал в лесу без чувств тем, что для убийства Зверя ему было необходимо на время отказаться от своего дара… это я называю это даром. Он же назвал это отблеском.
– Как это действует? – спросил Ремай. Он говорил мягче, чем обычно.
– Я и сам толком не понимаю. Я ощущаю какую-то связь между всеми предметами вокруг. Сложно объяснить словами, но как будто все они являются частью чего-то единого, чего-то целого. Действует оно по-разному. Когда я вступил в бой со Зверем, я не знал, что произойдет. Вообще странно, что хоть что-то получилось, ведь я раньше так не мог…
– Как именно ты все это сделал? – спросил Хас.
– Поставил перед собой задачу уничтожить его и действовал инстинктивно. В какой-то момент передо мной все исчезло, кроме Зверя и бесконечного количества листьев. Я повелел им окружить животное, а потом так же я поступил с корнями. Не имелось никакого плана. Поверьте, Арнир меня подставил. Я не ожидал, что вы все узнаете. Я не должен был участвовать в бою.
– Сделай сейчас что-то необычное, – предложил Атис.
Эвис осмотрелся. Он заметил, что на полу возле окна лежит книга.
– Смотрите на нее, – сказал юноша.
После этих слов он потряс рукой. Книга на мгновение совсем исчезла, а потом появилась в руке Эвиса. Не переплыла по воздуху, а именно исчезла из одного места и оказалась в другом.
– Думаю, вы не поймете меня, но попробую объяснить. Это произошло, так как я мысленно решил, будто ничего на самом деле вокруг нет. А это означает, что нет ни места, где лежит книга, ни моей руки, ни самой книги. Из этого же следует, что не имеет значения, лежит она на своем месте или в моей руке или…
– Это слишком запутано, – прервал его Хас.
– Да, я и сам не понимаю. Говорю, как чувствую. Поймите, мне и Эльде никогда никто ничего об этом не разъяснял. Мы получили свои особенности много лет назад, но до сих пор не можем понять, для чего они нам. Этому нет объяснений. Единственным правильным выходом для нас было отречься от них и жить так же, как живут все остальные люди.
– Значит, находясь здесь, вы могли творить чудеса и пользоваться ими себе во благо, но этого не делали только лишь потому, что сами себе запретили? – спросил Ремай.
– Да, все именно так. Дар есть в нас, но его можно не использовать. Проблемы здесь нет.
– Сейчас я задам тебе вопрос. Важный вопрос. Один из тех вопросов, что определят твою дальнейшую судьбу. Можешь ответить на него честно? – произнес Атис.
– Да, – твердо ответил Эвис.
– Хорошо. Ты кого-нибудь убил или покалечил при помощи своих способностей?
– Нет, – уверенно ответил юноша. – Приходилось красть, но я это делал для выживания и не для чего иного.
Отвечая, ему не пришлось врать, так как вопрос Атис сформулировал не совсем так, как нужно – он спросил только про него самого. Эвис же воспользовался промашкой Городничего и не стал говорить лишнего.
Хас, Ремай и Атис пристально смотрели на юношу. Эвис чувствовал, что они ему поверили.
– Ты считаешь свой дар опасным? – спросил Ремай.
– Да, так как не понимаю его полностью. Но держать его под контролем вовсе несложно, – честно ответил Эвис.
– Если бы мы позволили тебе остаться, ты бы смог никогда его не использовать? – задал вопрос Хас.
– Да, конечно. Как я уже сказал, ни я, ни Эльда не использовали его здесь ни разу до сегодняшнего дня. Мы можем жить и без него.
– А теперь ответь мне на очень важный вопрос как можно честнее, – попросил Атис. – Это правда, что Зверь пришел в эти места из-за тебя?
Уверенность Эвиса исчезла. Нельзя сказать, что он не ожидал услышать этот вопрос. Просто он по какой-то непонятной причине надеялся, что об этом речь не зайдет. Надеялся наивно и даже по-детски. Взглянув еще раз на допрашивающих его людей, Эвис вдруг понял, что они только притворялись доброжелательными – на самом же деле они хотели понять, что будет лучше для них, а не для него.
– Думаю, что Арнир не соврал, – твердо ответил юноша.
– То есть если бы тебя здесь не было, то никто бы из наших земляков не погиб!? – уже со злобой проговорил Ремай.
– Я не могу этого точно знать.
Присутствовавшие замолчали. Эвис заметил, что Атис старается не глядеть на него. Обычно спокойный Городничий явно нервничал. Возможно, сказывалась усталость. Все они за последние сутки пережили слишком многое.
– Что ты можешь сказать по поводу последних слов Арнира? Слов о том, что за эту тварь придут мстить подобные ему? – спросил Атис.
– Мне известно не больше твоего. Думаю, что это просто слова. Если ты помнишь, Арнир хотел забрать меня с собой. Возможно, он так сжигал мосты, лишая меня шанса остаться здесь.
– Ты ведь понимаешь, что если подобное уже случилось один раз, то может случиться и вновь. Звук, который издала эта тварь перед смертью, действительно походил на зов. Эвис, если я прикажу… если я попрошу, ты уйдешь?
Молодой человек понял, к чему шел весь этот разговор. Ему стало невыносимо тоскливо. Сбывалось все то, чего он так долго пытался избежать.
– Атис, ты разве не помнишь, какие обещания мне давал? Ты говорил, что я нашел свой дом. Я поверил в это…
– Ты утаил от меня слишком много. Спасибо, Эвис, я услышал от тебя все, что хотел услышать. Твою судьбу будем решать именно мы. Здесь и сейчас. Мы не станем ничего скрывать, а обсудим все прямо на месте. Я действительно слишком много тебе обещал…
– Ты имеешь право отозвать все свои обещания, – прервал его Ремай. – Он навлек на нас беду.
– Он должен уйти немедленно! – потребовал Хас. – Решать это не только тебе.
– Вы же понимаете, что это лишь дети, которые не знают, что с ними происходит. Вы всерьез предлагаете выгнать их, лишив дома? – твердил Городничий.
– Атис, ты не думаешь о месте, в котором живешь и которым правишь! – заявил Ремай.
– Как ты моешь такое утверждать? Город – это все для меня.
– Я не хотел касаться этого вопроса, но вижу, что иначе до тебя ничего не донести.
– О каком вопросе речь? – спросил Городничий.
– Ты можешь сказать честно, для чего ты назначил меня своим заместителем?
– Ты справился с обязанностями. Многие с этим согласятся. Какая здесь проблема?
– Да, справился, но ты ведь этого не ожидал. Не так ли?
– Да, не ожидал, – признался Атис после небольшого раздумья.
– Хорошо. Ответ честный, – продолжал Ремай. – А скажи, где ты был столько времени?
– Ты знаешь. Я ездил на могилу жены и сына. Я каждый год…
– Каждый год ты покидаешь нас на десять дней. Сейчас же ты отсутствовал недели. Можешь сказать честно, что это значит?
Атис не отвечал.
– Этот юнец спросил меня, знаю ли я, зачем ты на самом деле оставил меня вместо себя, – сказал Ремай, указывая рукой на Эвиса. – Я долго думал и нашел единственное объяснение всему этому.
– И какое же? – спросил Атис.
– Ты решил самому себе доказать, что город тебе не нужен. Ты устал от него. Наверняка, ты уже давно думаешь, как уйти отсюда. Для чего ты назначил меня Главой города? Чтобы проверить, действительно ли тебе наплевать на всех вокруг. Понять, будет ли тебя беспокоить то, что у власти кто-то совершенно неподходящий. Эвис, я прав?
– Да, прав, – ответил Эвис.
– Как раз в твое отсутствие и случилась беда. Я не могу утверждать, что ты в этом виноват, так как здесь ты на самом деле не при чем. Однако можешь воспринимать это как знак. Скажи же мне, Атис, сейчас тебе уже вновь есть дело до города или ты все так же мечтаешь отречься от него?
Атиса трясло. Стало понятно, что Ремай попал в самую суть. Он понял все то, что таилось в душе Городничего. Возможно, и то, что Атис сам не осознавал, скрывал от самого себя.
– После того, что произошло, я не отрекусь от города никогда. Без меня его не будет. Все прежние помыслы являются ошибкой, – произнес он, а потом добавил. – Эвис, ты и твоя сестра покидаете поселение. Я не могу больше рисковать. Да, я нарушаю свое слово, но иначе не получится. Если сумеешь, то прости. На этом все.
3
Ремай настаивал на том, чтобы Эвис и Эльда ушли до полудня. Атис распорядился, чтобы они покинули поселение на следующее утро на рассвете. Городничий также велел проводить их. Ремай вызвался исполнить поручение, но Атис заявил, что с учетом его враждебного отношения к Эвису он не может полностью доверять ему. Решили, что сопровождающих будет двое – Хас и Ремай. Глава охотников не стал возражать, так как понимал, что Атис слишком нужен в городе, а привлекать кого-то, непосвященного во все обстоятельства, не стоило.
Атис распорядился выдать Эвису и его сестре теплые вещи и еду. Лично от себя он пообещал передать деньги или золото.
Юноша не пытался оправдаться. Он не умолял и не уговаривал, на все предложения учтиво кивал. На вопрос о том, куда ему лучше пойти, он не смог ответить. Приняли решение сопроводить его до деревни под названием Долгий луг. Идти нужно было не более трех дней. На их пути располагались сразу две охотничьи избушки. Атис велел ночевать в каждой из них.
Эльда, конечно же, не спала в ночь, когда убили Зверя. После ухода брата она сидела за столом в темноте без движения. Погрузившись в мысли, она смогла успокоиться. Девочка вспоминала сказки, которые рассказывал Эвис, думала о том, как он вернется, о том, что она скажет ему при встрече.
Когда поверженный Зверь издал свой последний рев, Эльда услышала его. Девочка упала на пол и забилась в судорогах. Она затыкала уши, но это не помогало. Рев Зверя воспринимался вовсе не органами слуха, он будто задевал что-то внутри нее.
Эльду охватил ужас. На мгновение ей показалось, что мир изменился в размерах, стал не больше ее дома, а все населявшие его создания оказались в одном закрытом помещении. Она почувствовала чей-то взгляд. Кто-то старательно и с любопытством изучал ее. Это походило на то, как ребенок изучает жука, бегущего по земле. Изучает, а также решает важный для себя вопрос – раздавить или нет?
Когда все закончилось, Эльда долго приходила в себя. Судя по шуму за окном, страшный звук услышала не только она. Горожане забеспокоились и стали выходить на улицу. Что именно происходило за стенами дома, она не понимала.
Через какое-то время в дверь постучал кто-то и сказал, что Зверь мертв. Также он передал, что Эвис жив, не ранен и вернется домой позже. Это не избавило Эльду от тревоги, так как она не могла понять, почему брат не пришел к ней сразу после возвращения из леса.
Эвис вернулся спустя час после рассвета. Эльде не требовалось ничего объяснять – она и так поняла, что все плохо.
– Нас убьют? – спросила девочка.
– Нет, нам дадут возможность спокойно уйти, – ответил брат.
– Хорошо. Помнишь, я обещала больше не плакать? Так и будет. Сколько у нас времени?
– До завтрашнего рассвета.
– Этого достаточно, чтобы попрощаться с домом.
Эльда обняла брата. Эвис рассказал ей обо всем, что произошло до встречи со Зверем, во время битвы, а также о том, как проходил разговор с Атисом, Хасом и Ремаем. Эльда не перебивала.
– Тебе нужно поспать, – сказала она. – Соберем вещи позже.
Эвис лег на лежанку прямо в одежде. Сестра провела рукой по его волосам. Юноша уснул практически сразу.
– Есть горы, которые настолько велики, что их можно увидеть за тысячи шагов, – произнесла девочка. – Есть моря, которые нельзя переплыть за год даже на самых быстрых кораблях. Есть птицы, что не садятся на землю. Есть поля, на которых растет не пшеница, а деревья с плодами, похожими на солнце. Есть земля, над которой не проплывают облака. Есть ты и я, которые увидят все это.
Эльда прилегла рядом с братом и тоже уснула.
Проснулись они практически одновременно уже поздним вечером. Эвис открыл глаза и увидел перед собой улыбающуюся сестру. Она заявила, что пора прощаться с домом.
– Как ты думаешь, кто будет здесь жить дальше? – спросила девочка.
Эвис пожал плечами. Ему было сложно представить, как кто-то вселяется сюда после них. Наверняка, подробности о случившемся в лесу рано или поздно расползутся повсюду. Юноша подумал, что этот дом будут обходить стороной в ближайшие годы.
Эльда взяла краски, приготовленные Эвисом.
– Что ты хочешь сделать? – спросил брат.
– Хочу украсить его. Ты мне запрещал это делать, а мне очень хотелось. Ты ведь сейчас не станешь возражать? Это не для вреда. Мне лишь хочется оставить здесь какой-то след. Пусть дом будет лучше и красивее.
Эвис согласился.
Эльда рисовала на стенах и полу, пока не закончились краски. Рисовала зверей, птиц, людей. На потолке она изобразила солнце. Также она рисовала узоры из переплетающихся линий и кругов.
В дверь постучали. Это был Хас. Он принес вещи и дорожные мешки, запасы еды. Также он передал небольшой мешочек от Атиса с монетами и золотом. Глава охотников поинтересовался, все ли хорошо. Эвис ответил, что проблем нет, и принял все, что было принесено.
– Как ты думаешь, Атис придет попрощаться? – спросила Эльда.
– Нет, он не придет, – твердо ответил юноша.
Он разложил полученные вещи. В свертках находились сапоги разных размеров, теплые куртки, а также иная одежда. Выбор оказался большим. Подошли две трети вещей. Ненужное они оставили у входной двери.
Эвис понял, что он не ел со вчерашнего вечера. Эльда также не принимала пищи после прощания с братом. Они затопили печь, согрели воду, заварили травяной напиток и перекусили принесенной едой.
В голове Эвиса водоворот мыслей сменила абсолютная пустота. Тревогу и волнение заменило равнодушие. Вместо страха он ощущал тоску. При этом возникло также некое облегчение. Облегчение, связанное с тем, что больше не нужно переживать за потерю всего хорошего, что было в жизни: дома, мира, дела. Все было утрачено. Вновь во всем мире существовал только он сам и Эльда. Будущее было не определено, а прошлое оставалось позади. От этого возникло какое-то неописуемое чувство свободы. Внезапно Эвис понял, что теряя этот дом, он обретает самого себя. Случившееся на поляне раскрыло его дар. Он стал лучше понимать свои способности. Атис и Арнир предали его, но это уже не казалось бедой. Наоборот, это переключило его сознание и дало новую установку. Установку на то, что люди и в самом деле никогда не примут его таким, какой он есть, а это означает то, что он больше не обязан подстраиваться под них. От этих мыслей Эвис ощутил душевный подъем. Он осознал, что от дара не стоит отрекаться. Так или иначе, он с ним останется навсегда. Научиться им пользоваться полноценно – это означало стать выше и сильнее всех вокруг.
Он хотел высказать свои мысли Эльде, но вдруг понял, что в этом нет никакой необходимости, так как девочка понимала его без слов. Эвис давно пришел к выводу, что сестра так часто чувствует себя плохо в первую очередь именно из-за того, что ей приходится отрекаться от части себя – от своего необычного дара. Все запреты исходили именно от него – от Эвиса, который до последнего верил окружающим его людям, а также в возможность быть одним из них. Сейчас же его иллюзии исчезали. Он будто перерождался. Нет, он вовсе не становился злее. Просто он отбрасывал прежние убеждения. Убеждения, которые только мешали ему жить так, как он жить мог.
Они разговаривали как ни в чем не бывало. Эвис, понимая, что ждет их обоих впереди, хотел запомнить сестру такой, какой она была в этот момент. Беззаботной и веселой, отреченной от происходящего вокруг. Молодые люди не обсуждали никаких проблем и забот, а говорили на сторонние темы. Они смеялись и баловались, совсем как дети.
– Я вдруг подумала, что ты давно не пел мне, – сказала Эльда.
– Ты уже не маленькая и можешь заснуть без этого, – произнес Эвис.
– Да, но это не значит, что я не хочу слушать твои песни.
– Ты знаешь, что певец из меня плохой. Я много пел тебе, так как должен был это делать. Я хотел, чтобы ты слышала музыку. Детям…
– Не имеет значения, хорошо ты пел или плохо, – прервала его Эльда. – Важно, что ты пел для меня. Ты делал то, что мог и как мог. Это лучшее, что ты мог дать мне. Спасибо тебе за это.
Им много раз приходилось переходить с места на место. Ранее это давалось с трудом, но тогда они были младше и неопытнее. За время нахождения в поселении они сильно изменились. Такого рода передышка помогла собраться с силами, прийти в себя. Сейчас Эвис понимал, как не допустить тех ошибок, которые чуть не погубили их в прошлом.
Его предал Арнир. Это терпимо. Да, он мог быть полезен, но полного доверия он никогда не вызывал. Эвис счел такое предательство допустимым. К тому же он предлагал исправить ситуацию, уйдя вместе.
Предательство Атиса. Об этом юноша не хотел думать вообще. Он доверял мужчине. Все обещания, которые давал Городничий после своего возвращения, оказались пустым звуком. Да, без вины Эвиса не обошлось. Конечно же, недопустимым являлось прийти и рассказать о том, кем являешься на самом деле. Юноша действовал правильно с самого начала. Правда открылась – очевидный результат получен. Эвис осознавал то, что в действительности Атис поступил с ним достойно – дал возможность мирно уйти, снарядив всем необходимым. Однако глубокая обида осталась. Обида и на Атиса, и на жизнь в целом.
Юноша размышлял о последних словах Арнира, а именно о том, что рев Зверя является сигналом для кого-то, связанного с даром. Если это действительно так, то он и Эльда обречены. Эвис решил остановиться на мысли, что все сказанное было пустыми словами, произнесенными только для того, чтобы он пошел с Арниром.
Приняв пищу, брат и сестра начали собирать вещи. Эльда много времени потратила на то, чтобы определить, какие игрушки необходимо взять с собой, а какие – оставить в доме. Практически все они были сделаны Эвисом из дерева. Некоторые изготовила Эльда из дерева или глины. Последнее время это получалось у нее вполне неплохо. Она решила, что оставит в доме волка и медведя. Остальные поделки девочка сложила в мешок.
Практически ничего из рисунков Эльда не взяла. Эвис предложил сжечь их. Сестра отказалась, сказав, что лучше оставить их дому. Не в доме, а именно дому.
Собрать все нужное оказалось несложно. Для Эвиса важно было не забыть письменные принадлежности, а также самодельные игры.
До выхода оставалось еще несколько часов. Никто из них не предложил лечь спать. Они сидели у печи, наслаждались исходящим от нее теплом. В этот момент дом показался им необычайно уютным и милым. Эвис поймал себя на мысли, что здание – это, по сути своей, развалюха, которую давно уже пора снести, но развалюха, имеющая душу. Также он понял, что в более хорошем доме ему жить не приходилось. Во всяком случае, в той жизни, которую он помнил.
Сон все же одолел их.
Ближе к рассвету в дверь постучал Хас. Он сообщил, что пора выходить. Эвис и Эльда быстро встали. Они спешно взяли приготовленные вещи и направились к двери. Эльда подала руку брату. Он сжал ее.
– Идем к новому, – сказал Эвис.
4
Покидая город, они ни разу не обернулись.
Впереди шел Хас. За ним Ремай. Эвис и Эльда двигались в десяти шагах от них. У границ дежурили стражи, но Хас и Ремай, конечно же, знали, как покинуть поселение незамеченными. Пересекаться хоть с кем-то в их планы не входило.
Они вошли в кленовый лес и оказались в том самом месте, где Арнир предложил Эвису быть приманкой для Зверя. Ночная тьма уходила, но солнца в этот день не ожидалось. Над головами висели тяжелые облака – будет дождь. С облегчением Эвис вспомнил, что в переданных сумках он обнаружил кожаные накидки, способные защитить даже от сильного ливня.
Хас выглядел сурово. После боя он не сразу осознал, как много друзей потерял. Глава охотников скорбел по каждому из них. Тоска сделала его хмурым и неразговорчивым. Похороны состоялись вчера.
Всех, кто погиб той ночью, назвали героями и истинными защитниками города. Атис произнес речь, в которой поклялся, что о павших будут сложены легенды. Горожане горевали. Скорбь не давала им возможности ощутить свободу от гнета неведомого зла.
Хас на похоронах практически ничего не говорил. В момент сожжения тел из его глаз потекли слезы. Для него это было впервые за долгие годы. Он не стал скрывать их.
Атис выглядел тогда крайне уставшим. Он говорил ободряющие речи, но выходило плохо. Он явно чувствовал себя нехорошо. Хас счел, что его не оставляет в покое предостережение Арнира.
Ард на похоронах практически все время молчал. Он хотел учувствовать травле, но Атис запретил ему делать это, пояснив, что он нужен в городе. По виду Главы стражей можно было понять, что он явно сожалеет, что не участвовал в битве со Зверем вместе со своими товарищами.
По кленовому лесу путники передвигались долго. Ремай шел, уставившись в землю. Он не смотрел на брата с сестрой ни при встрече у их дома, ни в момент начала пути. Неожиданно для себя он понял, что испытывает нечто похожее на чувство стыда. Ремай почувствовал себя ответственным за то, что этих детей буквально выставили на улицу, так как на изгнании больше всего настаивал именно он. Не будь его при обсуждении вопроса, возможно, все сложилось бы иначе.
Нет, Ремай не считал, что принятое решение является неверным. Все делалось для защиты людей. Никто не отрицал, что парень прямо или непрямо виновен в приходе Зверя. Однако Ремай понял, что, скидывая с себя ответственность за город, он, так или иначе, берет на себя ответственность за этих двоих. Эта мысль тяготила его.
Сначала путники шли быстро. Потом замедлились, так как Эльда устала. За месяцы, проведенные внутри дома, она разучилась ходить на большие расстояния. К тому времени путники уже вошли в сосновый лес. Деревья вокруг росли длинные, но тонкие. Они располагались на приличном расстоянии друг от друга.
Через час пути Эвис попросил передышку. Не ради себя, а ради сестры. Хас и Ремай согласились. Эвис и Эльда присели на мох. Девочка сняла сапоги и размотала тряпки, в которые были завернуты ступни. На одном из пальцев появилась мозоль. Эвис заново перемотал ноги и помог сестре надеть обувь.
Хотя отдых длился недолго, Эльда после него стала лучше идти.