Андрей Коннов
Идол
– Сгори, безумный плод человеческих рук! – злобно фыркнул Макар, отбежав от Николая. Пламя охватило тело героя. Но, даже загоревшись, Николай продолжал безумно смотреть на окружающих, неподвижно, не шелохнувшись, будто бы не чувствуя боли, позволяя огню распространяться по телу, проникать во внутрь, обжигать органы.
– Отправляйся к Черту на рога! – ругнулся Макар и толкнул Николая к идолу, – Идол Вечности, забери его отсюда!
Горящий Николай с ревом растворился в теле идола. Его единственная, уцелевшая рука, зацепилась за средний ярус идола. Подбежавший Маньяк ударяет по руке мечом.
– Я сам себя создал! – раздался крик Николая из идола.
– Не ты себя создал. Тебя создали. Ради добра и надежды, которые ты вознамерился отобрать, – тихо промолвил Макар, затушив ладони.
Николай окончательно скрылся внутри Идола Вечности, приведя в залу режущую по уху тишину. Все стояли неподвижно, оплакивая серые руки из трещин. Это уже третий раз за сто лет, когда Матушке Земле обрубают кисти рук. По зале разносился еле слышимый, грустный женский голос: «Люди».
– Может быть, надо было дать этому исчадию рода людского убить своих соплеменников? – спросил Маньяк Макара, отважившись нарушить тишину.
– Иногда я очень этого хочу. Но не забывай, что мы не имеем право подвергать людей уничтожению без согласия Велеса, – промолвил Макар, – А я не хочу причинять Матушке Земле лишнюю боль.
ГЛАВА IV. ТРОЕ
– Мы уже три часа сидим на месте! – недовольным голосом сказала Света, перекладывая стопки пыли с одного места на другое, – Никто не придет, пора идти дальше!
– Я хочу домой! – печальным тоном произнесла Аня Покровская, – Я устала, мне страшно!
Антон неподвижно стоял в коридоре. Его руки сложены по бокам, голова постоянно то опускается, то поднимается. Услышав бурчание Светы, Антон закрыл уши, но, надолго укрываться от причитаний девушки герою не получилось. Встряхнув руки, Антон молча взял Свету и Аню за руки, и поволок к выходу из здания.
– Там же дождь! – вскрикнула Аня.
– Лучше, чем сидеть в сыром и грязном коридоре! – буркнул Антон, вытолкнув девушку на улицу.
Дождь точно заключил сделку с вечностью! Стена из воды с черным оттенком неба и очертаниями руин завода на заднем плане создает ажурное ощущение безысходности и меланхолии. Прямо так и хочется упасть в землю, обмазаться грязью и истошно кричать. Антон шел впереди, ориентируясь на силуэт какого-то очередного цеха. В след за парнем шли Света и Аня Покровская. Внезапно, через пелену дождя, Антон замечает овраг, через который перекинут мостик. В этом овраге стоят ржавые машины, краны, повозки, танки. Над мостиком, на арке, висит раскидной кулек человеческих черепов, звенящих от сильного ветра и капающих на них каплей дождя. Осторожно шагнув на мостик, Антон перекрестился. Впрочем, преодолеть мост никто героям не помешал. За ходом Антона, Светы и Ани Покровский наблюдал Дюбель Аркаша, тоскующий по откровенной жестокости, и пустившейся в поисках жертвы по территории завода.
То и дело, со всех сторон, словно стрелы, прилетали душераздирающие трели и хохот Дюбеля Аркаши. Этот сварливый сын Чернобога не давал покоя ни себе, ни призракам Парового завода, ни уж тем более бедным экскурсантам, коих осталось всего трое и их нервы уже на исходе, что, кажется, например, Антону уже все равно, что с ним будет. Парень просто перестал думать о чем-либо. В его мыслях было лишь стройное желание оказаться либо окончательно убитым, либо в теплой гостинице Озерска. Хотя бы…
Что немаловажно: Антон молчал. Он зажимал все внутри себя. Для него это было привычным, но, выводило из себя Свету – девушка питала к парню определенные чувства. Между ними фактические начали выстраиваться романтические отношения. По крайней мере, Антон обнимал Свету, когда ей было плохо, не гнушался гладить ее по спине, приводя раздосадованную девушку в чувства. По факту, их можно было назвать парой, хотя они друг другу ни разу не сказали: «Я люблю». На разрушенном заводе не такая романтическая обстановка, знаете ли… Но, держать друг друга за руку они научились весьма быстро. Правда, все это – ширма. Молчание Антона и его неспособность выдавливать эмоции приводила Свету в бешенство. Девушка старательно пыталась понять, что чувствует ее парень. Такой ребус, «достучаться до небес». Случающиеся редкие выпады Антона были даже почище сильнее стены дождя, грома и ночи, в которой исчезали другие экскурсанты. В эти секунды, когда Антон открывал рот и что-то говорил, Света вешалась на него всем своим телом, лаская и соблазняя, уводя в нежные порывы чувств. Но, стоило незадачливому Казанове снова замолчать – бойкие тычки в бок: «Ты меня игнорируешь?!» возобновлялись с новой силой. Разумеется, масла в огонь добавлял завод и его мистификации, благодаря которым отношения между людьми шли то вкривь, то вкось.
Плюс ко всему, имелся фактор «третьего лишнего», точнее, третьей – Аня Покровская, оставшаяся без Николая и Петра Аркадьевича, почти лишенная рассудка и от того, как балласт для двух влюбленных, бредущая позади, плачущая, больше похожая на призрака, которого хочется пожалеть и в следующую же секунду оттолкнуть куда подальше. Ну, не мешала чтобы.
– Давайте я умру, – ревела Аня Покровская, шлепая позади Антона и Светы, спотыкаясь об камни и разбросанные повсюду железяки, остатки станков, – Мое бездыханное тело сослужит вам большую пользу.
– Хватит тебе! Мы выберемся! – Света пыталась успокоить подружку по несчастью, горящими глазами смотря на Антона. Антон тоже смотрел на Аню, молчал, зачем-то трогал ее плечо. Наверное, это была его попытка привести девушку в релакс.
– Ваня другой ведь был! – возмущенно бурчала Света, – Как вы смогли сдружиться?
– Это для равновесия, – продолжала реветь Аня Покровская, – Из двух друзей один должен быть плейбоем, а второй играть роль дурачка. Как правило, оба в плюсе, потому что найдется та, которая пойдет сначала за самым выпендрежным, а следом прибежит еще одна нечаянная душа, которой нужен не мистер мускул, а очаровательный молчун с невыносимой тягой бесить своим поведением, потому что природа отдохнула на его крутости!
Аня Покровская любила после таких пафосных фраз падать в грязь и просить ее убить. Света тянула девушку на своих руках вперед, молила сделать то же самое Антона, который флегматично глядел на девушек, продолжая витать где-то в своем измерении, где завод еще более мрачное место: из-под земли брызжет потоками кровь, с неба падают части человеческих тел, а на горизонте виднеется демон, изрыгающий огонь. И Антон в данном контексте бравый герой, единственный и неповторимый, бросивший вызов тьме и сражающийся с ней. Возможно, он просто не хотел пугать Свету, поэтому и молчал, предпочитая принимать всю боль на себя. Это как Николай, решивший выместить весь свой негатив на всех людях, только наоборот. Весь негатив Антон оставил себе. Света ругалась на него, сравнивая с Генкой-кобелем. Только Генка изменил Свете с реальной соперницей, а для Антона существует некая невидимка, отвлекающая сознание и внимание от девушки.
И все же, Света не отпускала Антона. Она чувствовала, что внутри парня кипит огонь. Есть еще что-то, возможно, та самая схватка с демоном, зависшим над горизонтом, которая влечет за собой и уводит Антона подальше от Светы, включившей спуск якоря: «Ну уж нет, так просто я от тебя не отстану!»
– Да прийти к какому-нибудь знаменателю! – вдруг издается из уст Антона, – Бродим всю ночь по дождю, голодные, холодные, уставшие. Либо умереть, либо воскреснуть!
– Воскреснуть! – кричит Света и целует Антона в щечку, с мыслью: «Хорошо сказал, побольше бы таких слов, любимый!»
– Умереть, – мрачно сказала Аня Покровская, встретившись с недовольным взглядом Светы.
В конце концов, через причитания, спотыкания об железки и окончательное смирение с тем, что дождь стал неотъемлемой частью этой безумной ночи, герои дошли до Цеха №5, в котором не в столь отдалённом прошлом растворились остальные экскурсанты. Что это за диво такое? Обитель дьявола? Свету очень заинтересовали раскатистые окна, в которых что-то горело.
– Чтобы это могло быть? – спросила Света.
– Давайте посмотрим, все равно делать особо нечего, – сказал Антон, смело шагая к входу.
Войдя в цех, герои оказались в ромбоидальном помещении, посреди которого стоит большая чаша из белого камня. Чаша полна воды, в которой плавают тела людей. Над чашей, в позе лотоса, прямо в воздухе, висит женщина. Она одета в длинное бордовое платье, на ее плечах, груди и кистей рук золотые пластины, с гравировками квадрата Чернобога. На голове женщины белый кокошник с бубенцами, на ушах длинные серьги с красными камешками, лицо изрисовано желтыми, синими, оранжевыми линиями по вертикали и горизонтали.
По периметру ромбоидального помещения висят факелы, загоревшиеся мощным пламенем, когда Антон приблизился в чаше. Слева от входа длинный коридор, уходящий куда-то во тьму. Справа – небольшая ниша, в ней в неподвижной позе стоят три мертвеца с луками и стрелами. Аня Покровская, испугавшись их вида, визгнула, и отошла от Светы по ближе к входу в помещение. Женщина над чашей открыла глаза, оказавшиеся красными. Ее лицо напряглось, щеки наполнились воздухом, а нос, словно труба парохода, засопел и заработал своими «крыльями» в разные стороны. Губы женщины, вкусив воздух, выросли в размере несколько раз.
– Кто вы такие? – спросила женщина над чашей. Ее тройной, металлический голос прорезал все внутри живого, отражаясь об стенки помещения и поднимающий пыль с пола до потолка!
– Мы – люди, ищущие укрытия от дождя, – поэтично ответил Антон.
– Я адепт Чернобога и хранитель Идола Вечности, – грузно начала женщина над чашей, – Вы в запретных владениях. Вступивший сюда однажды, никогда не воротиться назад.
– Мы теперь твои пленники? – воскликнул Антон удивленным голосом.
– Вы пленники Идола Вечности. Приклонитесь перед ним, и он определит участь каждого из вас, – сказав, женщина над чашей снова закрыла глаза. Ее лицо застыло как прежде, в помещении настала робкая тишина, прорезаемая дождем с улицы. Мертвецы, шатаясь и мотаясь из стороны в сторону, вышли из ниши.
– Вперед по коридору, к Идолу Вечности, – хором пропищали мертвецы, наставив на героев свои луки с натянутыми стрелами.
Троица экскурсантов брела по коридору, казавшемуся им бесконечным. На крутом повороте, приведшем экскурсантов к еще одному ромбоидальному помещению, мертвецы резко разворачиваются и уходят прочь. В помещении также горят факелы, у одной из его стенок стоит Николай. Его тело объято ровным «слоем» огня, в руках стопка бумаг, на ногах тяжелые золотые цепи, уходящие в стену. Завидев героев, Николай завыл нечеловеческим голосом.
– Возьмите и издайте мою книгу! Привнесите конец света в массы! Пусть он станет явью!
Антон крепко взял в руки Свету и повел дальше. Лишь Аня Покровская молча подошла к Николаю, смотря на его объятое огнем лицо. Аня молчала, ее тело сгорбилось, почти «сломалось» от тягот «экскурсии» по заводу. На лице Ани не было эмоций, лишь непроизвольно текущие потоком слезы, пробирающиеся сквозь слой пыли и грязи. Покровская дотронулась до лица Николая – легкий огонь перебежал на пальчик девушки. Но, стоило Ане отдернуть руку, как огонек гас.
– Возьми эту книгу! Уничтожь людей, как я этого хотел! – умоляя, говорил Николай, – Уничтожь их! В этой книге секрет гибели человеческой расы. Я создал этот секрет! Я его создатель! Возьми, возьми эту книгу!
Аня протянула руки к бумагам Николая, но тут, сзади девушки из ниоткуда появляется Макар.
– Остановись! – громко крикнул Макар, – Неужели ты не осознаешь, что творишь?
– Я хочу прочесть эту книгу! – возмущенно буркнула Аня, продолжая тянуться к бумагам Николая, – От нее веет мощью!
– Она привнесет смерть и разрушения в ваш мир! Остановись! – возмущался Макар, взяв Аню за руку и отведя подальше от Николая.
– Этот человек заточен в вечный огонь за свое желание причинить человечеству боль! – начал Макар, взяв Аню за плечи и подвинув к стене, – Никто не имеет право уничтожать мир без разрешения Велеса и Чернобога! Слышишь, никто! Только в их власти стереть ваш род с лица Земли!
Макар отошел от Ани Покровской к Николаю, расковыряв пальцем дырку на его груди. Потекшая оттуда кровь слегка затушила огонь. Николай громко завыл и старался ошпарить Макара, но тому хоть бы что!
– Так будет с каждым, кто поднимает руку на столпы мироздания! – прорычал Макар, сделав вторую дырку на груди Николая.
– Ему же больно! – вмешалась Аня, накинувшись на Макара, – Он хотел уничтожить мир? А что делаешь ты? Что делаешь ты?!
– Тебя спасаю, – визгнул Макар, – Хочешь жить? Иди, я тебя отпускаю! Тебя никто не тронет.
Макар рукой снял слой воздуха, показав Ане ее предыдущую ночь. Девушка, оставшись одна, без родителей, пережившая измену парня и совершившая аборт, вздернула веревку в своей комнате общежития, чтобы повеситься. Но силы воли не хватило, тогда, Аня взяла нож и попыталась вскрыть вены. Но, и тут не получилось. Девушка лишь к утру смогла перестать искать способы свести счеты с жизнью. А когда солнце окончательно взошло, Покровская начала собираться на работу – она экскурсовод на маршруте фирмы «Мисса».
– Иди и живи, пока я не передумал! – Макар вытолкал Аню Покровскую в коридор, – Пройдешь мимо адепта Чернобога, трижды поклонись и скажи: «Спасибо!».
Аня выкатила глаза, выпрямилась, слегка отшатнулась, но устояла на ногах.
– Ты бог? – спросила Аня, дотронувшись до Макара.
– Ну, так меня еще никто не называл, – Макар замялся, снял кусок своей головы, потряс ее, забрызгав кровью, часть стены коридора, вставил обратно, – Ты первая за все время, что существует человечество, кто назвал меня «Богом». Спасибо конечно, я передам Велесу, что пора повышать мой статус!
Макар широко улыбнулся, еще сильнее толкнув Аню к выходу. Девушка шла по коридору, неоднократно оборачиваясь. Три раза поклонившись перед адептом Чернобога, Покровская громко сказала «Спасибо!», получив одного из трех мертвецов из ниши в качестве сопровождающего до выхода из завода.
– Нам тут идти минут десять, – пропищал мертвец, – Я умею гадать на стене дождя. Пока идем, могу показать тебе.
Покровская покрылась потом от фразы мертвеца. Сделав мощный зевок, мертвец взял девушку за руку и потащил на улицу.
***
Антон вел Свету по темному коридору. Из темноты доносились различного рода шорохи, время от времени мелькали жаровни, вырастающие буквально ниоткуда. Вокруг них бегали бледные дети-призраки, в белых рубашках и штанишках. В одном месте коридора, возле бывшей когда-то щитовой, запутанный в проводах стоит высокого роста мужчина, в черном плаще и с красным лицом, длинной бородой и острыми ушами. Мужчина улыбался на все тридцать два зуба, часто моргая своими зелеными глазами.
– Пойдемте, я вас проведу через Смородину-реку, в обход Калинова моста. Цена прохода – ваша жизнь, – шептал мужчина. Создалось ощущение, что у него заложен нос, от этого его голос казался «пламенным».
Антон еще крепче прижал к себе Свету и поспешил дальше. Их путь закончился встречей с Маньяком. Приставив к героям свои мечи, Маньяк привел экскурсантов в просторную залу, где под потолком висят огромные геометрические фигуры разных форм и размеров. А по стенам текут потоки лавы. В центре залы, на небольшой площадки стоит Идол Вечности, вокруг которого собрались все мертвые экскурсанты.
Перед героями из воздуха выплывает чья-то рука. Она прочерчивает квадрат, после чего берется за крайний правый верхний угол и, перелистывает, словно страницу книги пелену воздуха. Перед изумленными Антоном и Светой оказывается Макар. Обойдя героев по кругу, Макар дотрагивается указательным пальцем до Светы, затем до Антона.
– Ты первый за лет двести, кто не истончает страха, – удивленно воскликнул Макар, еще раз дотронувшись до Антона, – Удивительный человек! Ни капельки беспокойства, ни в одной клеточке тела!
Макар отворачивает голову в сторону Маньяка и громко кричит:
– Отправь Чернобогу и Велес весточку! Скажи им, что они срочно нужны возле Идола Вечности!
Перед Антоном и Светой вырастает свод подземелья с висящими человеческими руками, проколотыми толстыми иголками под разными углами. Макар проходит под свод и рукой подзывает экскурсантов.
– Идемте! Мне кое-что нужно вам показать! – громко воскликнул Макар, скрывшись во тьме подземелья.
ГЛАВА V. ЖЕРТВЕННИК
– У вас много вопросов в голове, – говорил голос Макара из тьмы, окружившей Антона и Свету, – Я предпочитаю отвечать на все подробно, применяя не только силу слова, но и воображения. Я вам проведу одну экскурсию по местам вечности. Приготовьтесь узреть сокрытое от глаз людских!
Антон взял Свету за руку, постоянно оглядываясь по сторонам.
– Выберемся отсюда – женюсь на тебе! – быстро проговорил Антон, получив в ответ порозовевшее, расслабленное лицо Светы, – Я тебя на руках отсюда вынесу!
Света открыла рот, хотела что-то сказать в ответ, но ее перебил поток огненных стрел, окруживших героев. Стрелы образовали бесконечное зеленое поле, на горизонте виднеются грозовые облака, свою силу начинает набирать мощный ветер. Над головами Антона и Светы пролетает чей-то огромный хлыст. Испугавшись, Света падает на землю, но ее хватает Антон, прячет за спину и оборачивается назад.
Перед глазами Антона и Светы вырастает частокол, метр тридцать в высоту. Частокол полукругом стоит на песочной платформе, из-под которой во все концы идут трещины. Из трещин торчат знакомые серые руки, держащие длинные белые платочки, с красными оборочками по краям. Посередине образованной частоколом площади стоит Идол Вечности, на среднем ярусе которого просматриваются две выемки с сосудами, окаймленные солнечным светом по своему контуру. Вокруг идола, по часовой стрелке бродят мужики с черными посохами, что-то громко бормочущие на непонятном наречии. Вторым кругом, уже против часовой стрелки идут барышни-крестьянки, каждая из которых держит сито. Из сита, барышни-крестьянки сыплют в разные стороны щепоточки соли. Третьим кругом просто стоят на месте облаченные в красные костюмы мужчины и женщины, держащие в руках маленькие глиняные горшочки, закрытые крышками сверху. Раз в минуту, кто-то из третьего круга просачивался через первые два к идолу, брал любой из двух сосудов со среднего яруса, и, что-то приговаривая, «высыпал» в него воздух из горшочка.
– Это Сосуд Семьи и Сосуд Творчества, – раздался звонкий голос Макара, – Готовясь к обряду, люди наговаривали в горшочки свои пожелания на будущее. Потом, приходили к Идолу Вечности, чтобы «высыпать» содержимое горшочков в сосуды. Так, энергетически и мысленно подпитывались узы семьи и ковались гениальные таланты среди живущих, а также, среди тех, кому еще предстоит родиться на этот свет.
Бледные тени, снующие туда-сюда, расставляют жаровни рядом с частоколом. Огонь в жаровнях тени разжигают посредством ударов своими ладонями. Вокруг частокола, сотрясая землю, ходит гигантский мужик, с раскрытой пастью, острыми клыками и сморщенным лицом. На голове горящие волосы, из глаз течет кровь, из ушей вода. И кровь, и вода падают на его кафтан, впитываясь в него, сильно не растекаясь по телу. Гигантский мужик машет огромным хлыстом, ударяя его наконечником по небесам. Откуда слышится грохот, что-то, наподобие грома.
– Это капище Идола Вечности, – прозвенел Макар, появившись рядом со Светой и Антоном, – Теперь на его месте Паровой завод. До возникновения Озерска еще много столетий. Люди приходили сюда, чтобы вершить свои обряды, преподнося богам свои дары. То было славное время бесстрашия и непоколебимой воли. Тогда еще даже я не родился – мой образ появится позднее.
Макар прокрутил по небу облака, подведя грозовой фронт ближе к капищу.
– Этого гиганта зовут Афраний, – продолжил Макар, – Он один из хранителей Идола Вечности. Сейчас он призывает дождь, чтобы окропить иссушенную землю вокруг капища водой. Афраний – сын лесной царевны Марьямы и правителя полей Елисея. Он был рожден по благословению Велеса. В былые годы Афраний являлся душой природы. Он очень любил свою работу и считал, что так будет всегда.
Но тут, к капищу стала стекаться конница. Вооруженные до зубов всадники начали осаждать капище. Они валили жаровни, убивали теней, насиловали крестьянок, а мужикам отрубали головы. Всадники повалили Афрания на землю. Взяли топоры, и стали рубить гиганта на части. Афраний кричал что есть мочи, умоляя прекратить причинять боль. Кровь хлыстала фонтанами, обагряя землю вместо воды. Гроза, потеряв удар хлыста гиганта по небу, развалилась на мелкие облачка и ушла восвояси. Пройдет не мало дней, прежде, чем всадники полностью разрежут Афрания на части. Каждый из всадников взял часть Афрания себе. Затем, они подожгли частокол, свалили вокруг Идола Вечности тела людей и скрылись за бескрайним черным дымом, заволокшем зеленое поле.
– Это начало поползновения ужаса, – с грустью продолжил Макар, – Один из первых случаев, когда люди употребили насилие друг против друга. С гибелью Афрания, Идол Вечности потерял связь с небом. А небо потеряло связь с землей. И пошла великая смута.
С разных сторон поля пошли друг на друга орды людей. Они схлестнулись в кровавой схватке на месте капища, кроша Идол Вечности на составные части. Они ели друг друга живьем, истязали и убивали. Антон и Света перестали считать, сколько погибло людей. Их трупы образовали темную гору до самых облаков. Затем, из ниоткуда взялся Чернобог. На его левом плече сидел черный ворон, на другом Змей Горыныч. Ряса Чернобога звенела невыносимым металлическим звоном на всю округу. В одной руке у Чернобога посох, в другой черная сфера, из которой доносятся крики и стоны.
– Повелеваю родиться Страху великому во благо контроля рода людского! – громко провозгласил Чернобог, ударив посохом по земле.
Все погибшие воины восстали, и, будучи мертвецами, стали, расходиться в разные стороны, пока не освободили руины капища и останки Идола Вечности окончательно. К Чернобогу присоединяется Велес, держа в руках деревянный посох. Чернобог и Велес подошли к капищу, скрестили посохи и восстановили Идол Вечности. Затем, Чернобог достал из-под земли четкий, строгий по очертаниям, зауженный посередине и широко расходящийся вверху и внизу сосуд.
– То есть возрожденный из пепла Сосуд Семьи, – пробасил Чернобог, ставя сосуд в выемку на среднем ярусе Идола Вечности.
Велес вытащил из-под облаков такой же сосуд.
– Дарую возрожденный из небытия Сосуд Творчества, – проговорил нежным голосом Велес, также поставив сосуд на выемку среднего яруса идола.
С разных сторон поля послышались крики людей. К Идолу Вечности стали прилетать кусочки человеческих образов, слегка прозрачных, но постоянно дрожащих и беспокойных. Образы стали собираться в человека, мужчину, чей облик размывался чернотой в районе лица. Чернобог, посмотрев на мужчину, протер ладошкой по лицу. После этого, перед изумленными Антоном и Светой предстал Макар.
– Теперь Страх будет руководить людьми, – сказал Чернобог, уходя под землю.
– До той поры, пока я не соберу армию созидательных и думающих людей, – с надеждой проговорил Велес, улетая в облака.
Макар распростер руки к небу и поклонился к земле. Положив руки на свою грудь, Макар вытащил из нее третий сосуд. Макар вырезает рукой на среднем ярусе Идола Вечности третью выемку, куда и поставил свой сосуд.
– Кончилась эпоха, когда существовало только два сосуда, – разнесся грубый и злобный голос Макара, сотрясая землю вокруг, – Пришло время принимать в свою семью Сосуд Ярости!
После установки третьего сосуда, Идол Вечности покраснел и зашатался. Небо сделалось серым, поднялся сильный ветер, сшибающий с ног.
– Теперь вы знаете, кто я, – сказал голос Макара.
К Макару стали приходить женщины со всех деревень. К прекрасной половине человечества Страх питал особую слабость. Время от времени, Макара журили за это Чернобог и Велес, но, что поделать – Страх такой же их ребенок, как и люди. Только контроль над людьми оказалось проще потерять. Поэтому, божества сильно беспокоились, что Макар пойдет по стопам двуногих безумных деток. К счастью для Чернобога и Велеса, максимум, на что был способен Макар, это совратить женщин уйти из дома, чтобы прислуживать ему на Идоле Вечности. В обязанности наложниц входило убирать листву, сметать пыль, следить за тем, чтобы Сосуды всегда были полными. С крушением прежнего порядка обряда, Сосуды Творчества и Семьи стало некому восполнять напрямую – всех ведь перебили, все разрушили. Энергия, выделяемая людьми при сотворении семьи или чего-то созидательного, стала идти мимо Сосудов. Чтобы направлять энергетические потоки прямо в емкости, женщины стали ловить их по полю в руки, и, прямо в ладошках «высыпать» в сосуды. Так, удалось более-менее восстановить прежнее равновесие миропорядка. Но, была еще третья емкость – Сосуд Ярости. Для ее восполнения требовалось больше женских рук, поскольку люди довольно много воевали и убивали друг друга, но еще больше – боялись. И энергических потоков от этих явлений в разы больше, чем то, что выделяется для Семьи и Творчества. Порой, Сосуд Ярости даже перебарывал своих «соседей» по среднему ярусу идола. Макар все больше и больше забирал женщин из деревень. Как-то раз, к нему даже заявились мужики с вилами, в попытках вернуть своих жен и дочерей. Проблема была в том, что воинствующие мужики, внешне ратующие за кровопролитие, внутри жутко боялись его. Чем нещадно радовали Макара, получившего усиленный энергетический заряд для Сосуда Ярости. Мужики ушли ни с чем домой.
Дальше – больше. Стремительное развитие общества привело к изобретению новых форм насилия, будь то оружие, еще более разрушительные войны, болезни, бывшие уже не только изобретением природы. Пока одни свирепствовали, другие боялись. Наложниц Макара стало не хватать для сбора энергии Сосуда Ярости. Пришлось перекидывать на это направление женщин с «потоков» Семьи и Творчества. От переизбытка негативной энергии стал страдать сам Макар, не справляющийся со столь неуемным желанием одних людей лить реки крови, других боятся этих рек крови. Дошло до того, что уже сам Велес взялся аккумулировать энергетику Сосудов Семьи и Творчества.
Макар стал серьезно размышлять над решением проблемы. Ему нужны были те, кто будут вместе с ним питаться негативной энергией людей. Решение нашлось довольно быстро: Макар усадил рядом с Идолом Вечности трех наложниц, и стал «кормить» их содержимым Сосуда Ярости. По велению Макара, каждая тройка наложниц должна брать на себя столь тяжкую ношу на сто лет. После чего, их освобождают, возвращая к прежней, человеческой жизни. По иронии судьбы, эти наложницы оказались родными сестрами, отчего действовали и «кушали» негативную энергию больше и быстрее. Прознав это, Макар приказал каждые сто лет находить трех сестер, которые становились бы новыми «потребителями» энергии Сосуда Ярости. Только так удалось удержать хрупкое мироздание от окончательного сваливания в хаос.
– Такая у меня работа, – сказал голос Макара, и герой появился рядом с дрожащей от страха Светой и крепко стоящим на ногах, с серьезным лицом Антоном.
Макар вытащил из-под земли рычаг. Нажатием на рычаг, Макар спровоцировал спуск куска земли, на которой стояли экскурсанты вниз. К Макару из тьмы вышли Маньяк и Доктор.
– Эти двое, мои дети. Я их соткал из ваших воинственных мыслей, – Макар похлопал Маньяка по плечу.
По щелчку пальца Макара, герои вернулись в залу завода.
– Я нарочно сводил с ума работников этого предприятия, – радостно заявил Макар, – Мне так нравиться, когда вы плохо думаете или боитесь! Сразу столько идей возникает, как можно вас убить! Любая ваша плохая мысль и желание нанести вред почтуют мое воспалённое людской жестокостью воображение роскошными картинками. Я люблю их потом в ваши головы отправлять в слишком утрированном виде. И, наслаждаюсь бойней!
***
Макар взял за руку Свету и оттащил от Антона. Парень, сделав выражение лица «Ты меня обидел!» взял камень и швырнул его в Макара. Впрочем, Макару от этого хоть бы что, зато Антон улыбнулся.
– Смелый малый! – фыркнул Маньяк, мечом проведя по спине Антона.
– Оставьте мою любимую в покое! – мрачным голосом пробормотал Антон, набрав в руки груду камней.
– Давай я его зарежу! Дело на пару секунд! – прошипел Маньяк.
Макар отрицательно покачал головой. Среди остальных экскурсантов, Антон выгодно выделялся своим спокойствием и контролем над эмоциями. Его не выбил из колеи страх, ужас, тяготы пребывания средь заводских руин. Просто так убивать Антона Макару не хотелось, и, чтобы влюбленный парнишка не путался под ногами, его решено отправить в страну снов. Доктор услышал это пожелание в мыслях, и, вытащив пустой шприц, прошуршал к Антону сзади. Впрочем, просто так добраться до тушки разбушевавшегося юнца не получится: Антон резко метнул булыжник с острым концом в Доктора. Результат – Доктор лишился своего болтающегося языка. Сделав обиженное выражение лица, Доктор принялся вместе с вечно икающим Эдиком пришивать оторванный язык.
В дело вступил Маньяк, которому досталось два роскошных камешка с тупыми краями. Макар раздосадовано качал головой, крепко держа Свету – девушка не скрывала желания убежать. Тем временем, драчливый Антон пошел дальше: любезно взяв у валяющегося без чувств Маньяка меч, герой с криком помчался на Доктора. Доктор спрятался за Эдиком, который только хотел поднять руки вверх, но, как итог, получил строго в район сердца мечом. Штука ли, знаете, Эдик ведь ни живой и ни мертвый. Покричав, икающий тощий человек вытащил меч, погрозил Антону кулаком, и скрылся за Идолом Вечности. В эпичную битву «очень кстати» вмешался Дюбель Аркаша. Его появление всколыхнуло всех экскурсантов, Макара, Маньяка и Доктора. Дюбель Аркаша пропрыгал к Антону, с гоготанием занес над юношей свой топор, и, как получит по лбу булыжником с острым концом. Это уже Доктор постарался. Антон замешкался, стал оглядываться по сторонам, не сразу заметив валяющегося под ногами Дюбеля Аркашу, злобно сверлящего героя черными глазами. Когда Антон пришел в себя от превышенной динамики происходящего, его руку уже теребил Доктор, вонзив туда свой пустой (но, на самом деле заполненный) шприц.
– Упс! – раздалось из уст Маньяка, подбежавшего к Антону с дубиной в руках.
Антон рухнул на пол, рядом с Дюбелем Аркашей. Доктор тут же оттащил юношу поодаль, увидев, как Дюбель Аркаша потянулся за топором, высматривая, куда бы его вонзить в тело Антона.
– Пущай спит до прибытия Велеса и Чернобога, – быстро проговорил Макар, отпустив Свету.
