Андрей «АрыкЪ» Андреев
Сила в содействии
[3]
2419 год от Разделения
Квинта Элементала, 2-й день 4-го месяца
Почувствовав на жилом уровне необычный запах, Аиртон решает найти его источник сам, а не посылать голема. Находит, и довольно быстро – исходит тот из ремонтной мастерской. Только теперь Аиртон его узнаёт, и неудивительно, что не узнал сразу – из едва уловимого, каким был обычно, тот стал густым, тяжёлым. То аромат цветков симбиотической лозы, что оплетает и пронзает правую руку Лауры, их новой астральной волшебницы. Ещё один новый член группы – контролёр Вахрам. На контролёра, правда, похож мало, скорее на предметного мага – высок, широкоплеч, с гривой иссиня-чёрных волос.
– Перемещаться предпочитаем вместе, – сообщили они, когда появились на базе, – как и работать.
Закрыть двери мастерской так никто и не удосужился, и Аиртон слышит, как Вахрам пыхтит и причмокивает, а запах лозы до того приторно-сладок, что неприятен. Запах и звуки складываются в картину – картину преступления. Какая-то часть Аиртона шепчет: «Уходи, не связывайся…» – но не связаться он не может.
– Что здесь происходит? – спрашивает, войдя в мастерскую, но его не слышат.
Впрочем, оно и понятно: Товий скован ментальным заклинанием, сидит в кресле ровно, Лаура, оплётшая Вахрама лозой чуть выше пояса, застывшая в нескольких шагах от него, буквально одурманена, опьянена текущим по росткам наслаждением, а Вахрам занят делом – насилует Аглаю прямо на верстаке. Одного взгляда на последнюю Аиртону достаточно, чтобы понять: скована таким же ментальным заклинанием, как и Товий. Сразу же складывается картина: простолюдины что-то чинили в мастерской – как всегда дружно и споро – а потом пришли маги, ментальный и астральный, и превратили Гармонию в Диссонанс.
– Ладно же…
На руке Аиртона, будто сама собой, появляется перчатка со вставками а-нейронита, и первый удар достаётся Лауре. Волшебница отлетает, лоза свистит и вьётся, будто змея. Метнувшись к Аиртону, охватив правую руку, гибкий побег и в пустотника пытается влить наслаждение, он же, накрутив эту гадость на кулак и предплечье, резко бьёт левой и разрывает.
– У-у-у!.. – Лаура истошно кричит, катается по засыпанному металлической стружкой полу, из обрывка лозы брызжет сок пополам с кровью.
Аиртон тем временем уже рядом с Вахрамом, и, не думая о последствиях, не думая вообще ни о чём, наносит удар в правый бок. Кто другой был бы сокрушён, но фигура Вахрама лишь замерцала, исчезла на миг, и вот он снова нависает над Аглаей, как будто и не прерывался.
– А, это ты, – цедит, слегка обернувшись, – исчезни…
Отмахивается от Аиртона, словно от назойливой мухи, бросает какое-то ментальное заклинание. То, естественно, уходит в пустоту, ведь Аиртон – пустотник, к ментальной магии иммунитет. «Это тебе не простолюдинов гнобить, – думает он со злостью, – у которых и ментальных знаков-то нет, а значит нет и защиты».
– У-у… – всё скулит Лаура, – у-умираю…
Поняв, что действовать нужно тоньше, Аиртон вливает магическую силу в лозу на правой руке, отправляет, взмахнув ладонью, в полёт. Та обматывается вокруг пояса контролёра, а затем обматывается и ниже. Разъярённый, Вахрам наконец-то оставляет Аглаю, и тут уж Аиртон наносит удар со всей силы. Ментальный Маг отлетает, хрипит, Аиртон же, будто скованный трансом, сжимает и разжимает руку в перчатке. Накладки на большом пальце нет – сорвалась и торчит занозой в теле Вахрама.
– Что здесь происходит? – появляется Никандр, глава группы.
Вопрос тот же, что и у Аиртона несколько мгновений назад, но если пустотнику никто так и не ответил, то здесь ответ следует незамедлительно.
– Попытка покушения, – говорит Вахрам, одним резким движением поднявшись, а другим запахнув с богатой вышивкой мантию, – и от кого! От того, с кем мне работать в паре!
– Подтверждаю!.. – стонет Лаура, баюкая руку с обрывком лозы.
– Хорошо, – говорит Никандр, – инцидент будет разобран. А сейчас, будьте добры, по личным отсекам.
С большей охотой пустотник, контролёр и витамаг схватились бы снова, но волей-неволей приходится подчиниться.
– Вот, – Вахрам протягивает Аиртону накладку, – по всей видимости, твоё.
Аиртон молча принимает, а ментальный маг, склонившись ближе, добавляет:
– С тобой мы ещё не закончили, недоносок, с тобой мы ещё поговорим…
Аглая пришла той же ночью, обращалась на «вы», а не на «ты», как прежде.
– Будьте вы прокляты, – сказала она. – Пусть во мне ни капли дара, но поверьте, и моё слово кое-что значит.
– За что ты меня проклинаешь? – спросил Аиртон. – За то, что наказал этих уродов?
– За то, что лишили нас с Товием звёзд, а вы нас их лишили, потому что теперь сошлют, вернут снова на Унику. А мы без звёзд жить не можем, понимаете, просто не можем, и будьте вы прокляты! – по лицу, застывшему камнем, пробежала слеза, Аглая же продолжала. – Зачем вы вообще влезли, кто вас просил? Может, мне нравилось!
– И Товию нравилось тоже? – спросил Аиртон устало. – Нравилось смотреть, как совершается надругательство над его женщиной – смотреть и не иметь ни малейшей возможности помешать?
– Будьте вы прокляты, – уже в третий раз проговорила Аглая, будто и правда творила некое заклинание, – потому что сегодня вы нас убили…
Уснуть после ухода Аглаи Аиртон и не пытался – не получилось бы, наверное, и с применением магии. Больше всего угнетало, что всё время службы на Салме ошибался, обманывал сам себя: маги и простолюдины живут всё же в разных Вселенных, и ничего с этим не сделать. Эпоха Третьего камертона, эпоха почти полного избавления от Диссонанса? Чушь, ибо есть вещи, которые переживут и Третий, и Тридцать Третий камертон. Как вообще могло получиться, что Вахрам и Лаура – коренные? Как они могли оказаться здесь, на Салме, где требования к магам гораздо выше? Да и не внушали они, если честно, особых подозрений – ну, заносчивость, ну, пренебрежительное отношение к саламандрам, но на этом и всё, маги как маги. А что, если здесь, на Салме, как раз и оседают бракованные, не прошедшие некий отбор, и он, Аиртон – один из таких? Как же сейчас ему не хватало Фаффа! Уж вдвоём бы они разобрались в проблеме, разобрались непременно, разложили по полочкам…
Утром в отсек Аиртона влетает сканер, приглашает пройти в комнату для совещаний. Тот ожидает коллективного разбора, со всеми участниками происшествия, но в комнате никого, кроме Никандра.
– Ох, и задал ты мне задачку, – говорит глава группы. – Оставить тебя не могу, но и на Унику возвращать не хочется, ибо зарекомендовал ты себя хорошо. На твоё счастье – или несчастье, тут уж не знаю – есть у меня один компромиссный вариант. Как, готов выслушать?
– Да, конечно.
– Так вот, – продолжает Никандр, – речь идёт о службе на Григле, на базе распределения ресурсов. Сложность в том, что работа в одиночку, только механика в качестве группы, а договор на десять лет.
Для Аиртона с этими словами всё неожиданно складывается, становится на свои места. «Григла, конечно же, Григла, – думает он. – Что-то подобное было, наверное, и у Фаффа, когда увидел Обратную сторону в ином свете». До того Аиртон хотел спросить, какие меры будут приняты в отношении Аглаи и Товия, собирался вступиться за них в случае надобности, но теперь решает промолчать. «Нет, – думает он, – если этим двоим суждено вернуться на Унику, то так тому и быть, у каждого свой путь».
– Оно и правда сложно, тут уж ты мне поверь, – задумавшись, Никандр трогает похожую на родинку отметину на щеке, – выдержать подобное под силу лишь СпП, да и то не каждому. Хорошо подумай, прежде чем соглашаться, но ответ мне нужен к вечеру.
– Да я подумал, – говорит Аиртон. – Я согласен.
[Точка отсчёта-7] 3т
Я – Регана, модуль управления и координации Куба, и я продолжаю. Всё, о чём говорили с тобой, Ментал, до того, относилось к разделу «Теория», который, как знаем, мало что значит без раздела «Практика». К последнему и предлагаю перейти.
Двигаться, как и прежде, будем от простого к сложному, от уровня Сущего к уровню Элементала. При этом в основе ты, Ментал, так было задано ещё Сарагоном. Соответственно, какой бы аспект ни рассматривали, то будет частное по отношению к тебе, общему. Пока не знаю, по какому направлению пойдёт выплеск дальше, но буду стараться, откуда бы отсчёт ни начинался, затем приводить к тебе, на тебя замыкать. Дабы в итоге и сложилось общее, структура практической стороны полностью.
Итак, уровень Сущего, и здесь, думаю, будет достаточно выделить два пункта:
1) Минерал ноонит, или нейронит, как назвали его в мире;
2) Ракушки аури.
Что сказать по первому пункту? Эпоха Совета – эпоха магии разума, на её фундаменте и возрос Второй камертон. Но ментальная магия, ввиду высокой своей деструктивности, была бы недоступна, если бы на физическом плане не нашлось подходящей опоры. В качестве которой и выступил нейронит. Добывают его, охотясь в море за так называемыми Обломками, или объектами высокой ментальной активности, ВМА. На физическом плане это подобная айсбергу глыба, откуда у меня и родился термин – ментальный блок.
Что есть ментальный блок или ментальная структура первого порядка (в сокращении соответственно мб и мс-1)? Это базовые единицы, на которые мы, Ментал, тебя разделили. Если рассматривать мб со стороны спокойствия, то в самом простом случае это понятие, описание чего- или кого-либо, и представить можно в виде ячейки, заполненной информацией. «Дыра», «человек», «погода» – всё это мб. Если рассматривать мб со стороны силы, то в самом простом случае это событие. То есть те же ячейки с информацией, но уже в динамике. И здесь очевидный момент: мб не могут быть по отдельности, они всегда объединены, образуют структуры более высокого порядка.
За мс-1 в разработанном нами узоре, как это легко понять, следуют мс-2 или ментальные структуры второго порядка. Любое объединение мб уже есть мс-2, представить можно в виде второго яруса, надстроенного над мб. При этом ячейка уровнем выше едина, площадь её, если так можно выразиться, равна сумме площадей всех тех блоков, которые ниже. И так же, как мб, мс-2 могут объединяться, надстраивать над собой. Исчезает же мс-2 с исчезновением фундамента под ней, когда разрываются связи между входящими в неё блоками. Прочность связей для нас, модулей Куба, была важна, но ещё больше мобильность, возможность быстрой перестройки конфигурации. Исходя из чего и моделировали узоры стандартных групп, узор глобальной структуры затем.
Да, Ментал, ещё одно очевидное: главными для нас, модулей, те мс-2, которые образуют люди. Были, есть и останутся. То есть группы. Простейшей из них, соответственно, диада – группа из двух человек. Что касается контролёров, то Сарагон видел этот узор по-своему, из ментального мага ведущего и ментального мага ведомого. Я же внесла коррективы, заменила второго из пары магом с ментальным иммунитетом – пустотником, как их теперь называют. И так далее, и так далее, практически по всем топологиям. Через Ментал же в итоге была модернизирована и столица, задана мс-2 на уровне всего магополиса. Так мы, модули, можем влиять на Совет, передавать распоряжения в виде мыслей. Случается, не скрою, прибегать и к беспрекословным приказам, прямому внушению, но это редко, чаще на уровне предложений.
Теперь ко второму пункту, за которым на физическом плане ракушки аури, на ментальном же проблема объединения людских групп. Вернее даже не групп, а проектов, поскольку именно их мы выбрали как основную страту нового общества. Можно было бы выбрать семьи, можно было бы выбрать воинские подразделения, но зачем, если лучше проектов ничего не придумано? По крайней мере, так считаем мы, модули Куба. А за нами, так уж получилось, последнее слово.
Конечно, момент проектов был по сравнению с прежними временами во многом пересмотрен, расширен, улучшен. Основной и особый режимы, вопросы перехода и перераспределения, условия контрактов, их сроки, и прочие, прочие тонкости. И всё это, разумеется, не стоит на месте. Сейчас, к примеру, повсеместно внедряется система приоритетов, основанная на общем рейтинге, выведенном через ментальный реестр. Соответственно, чем проект значимее, тем выше у него рейтинг, и тем больше он может взять от Системы ресурса.
Но я отвлеклась, вернёмся к ракушкам, к аури. Вспомнила о них, Ментал, когда встал вопрос, как проекты объединить. Что есть ракушки аури, они же де-не, как называли их в древности? Наряду с волшебным жемчугом, это денежные единицы. И первые, и единственные, ибо нигде, кроме как в Ундинионе, идея денег, универсальных единиц, не прижилась. В своё время, когда ещё были людьми, а не модулями, разговорились об этом с Самшитом, состоялась дискуссия. Он-то, собственно, мне об аури и рассказал. Тогда спорили, выводили модели, почему идея денег не подошла остальной ойкумене, не вытеснила свободный обмен. Не подошла, сложно представить, даже Плеяде! Хотя с Плеядой момент сложный, там велика вероятность, что повлияли цверги.
Но я снова отвлекаюсь, Ментал. Перейдём от «тогда» к «теперь», к узору, который я из аури вывела. Это Единая денежная система, ЕДС. Представилось так: проекты – острова, сотни и тысячи, а ЕДС – тот океан, то пространство, которое их объединит. Далее, как говорится , был лишь вопрос техники, разрешила его при содействии Совета быстро. Там, в пространстве мира, смысл денежных единиц сложно понять, сложно узреть, но здесь, за гранью, он очевиден. Это первый и пока единственный регулятор, который можно назвать общим, с охватом ойкумены полностью.
[Глава четвёртая] Дюна
[1]
2420 год от Разделения
Квинта Астрала, 6-й день 4-го месяца
Лиловым было небо, лиловым был океан, и Фафф тонул в нём, а Аиртон пытался вытащить. Самого его держало в воздухе заклинание левитации, тело заключено в панцирь тяжёлой брони, выдвинутые на поршнях манипуляторы опущены в воду. Наконец ухватили, сомкнулись, и Аиртон рванулся, потянул. Фафф высунулся из воды до пояса, но так и замер, удерживаемый какой-то силой.
– Давай же, – прохрипел Аиртон, – шевелись, освобождайся!..
Фафф задрал голову, попытался что-то сказать, но вместо слов изо рта выплеснулась лиловая влага, ударила мощной струёй. Словно бы и он сам уже стал частью этой системы – лилового неба и лилового океана, слитых через линию горизонта в одно. Броня Аиртона не выдержала удара струи, проломилась, и лиловая влага проникла сквозь поры, разбежалась по жилам. Разум же воспринял слова, произнесённые то ли Фаффом, то ли той сущностью, что им завладела:
– Если загорится вода, то как её потушить? А она загорится, обязательно загорится, жди…
Так и стало: вода вдруг обернулась огнём, и Аиртон горел в нём, плавился вместе с бронекостюмом, пока не закипели элариевые вставки, прекращая тем самым действие заклинаний, в том числе и левитации. И как только полёт прекратился, он рухнул в лиловое, и стал им…
Проснулся Аиртон с ноющей болью в левой руке, как будто и правда была обожжена. Сны с участием Фаффа преследовали его с летнего пика, но огня в них до настоящего момента не было, и огонь этот пустотнику не понравился. Универсальный помощник, несомненно, определил бы уже и характер эфирного нарушения, и его тяжесть, и никуда было б не деться от терапии, но на наблюдение за личным отсеком Аиртон поставил запрет. Доступ помощник мог теперь получить только в двух случаях: либо неотложная аварийная ситуация, либо прямое обращение самого Аиртона. А что делать, если иначе не мог, и даже на Григле ему требовалась комната уединения?
– Универсал, как там обстановка? – спросил Аиртон в пространство, сбрасывая одеяло из особой противопыльной материи. – Всё в порядке?
Зона Аиртону досталась новая, соответственно и новый универсальный помощник. Как установил из разговоров с другими смотрителями, общим правилом было подыскивать для помощника имя. В зависимости от того, как тот работал, какой, так сказать, имел характер. Аиртон же в этом смысле был исключением, а может, просто не пришло ещё его время. Так или иначе, использовал он скорее не имя, а сокращение – Универсал.
– Да, – отозвался помощник, – всё в порядке. Установки работают в стандартном режиме, аномалий в ближайшее время не предвидится. В районе исходного портала возможна небольшая песчаная буря, но не сейчас – ближе к вечеру. Вывести на воздушный экран атмосферную модель?
– Нет, – сказал Аиртон, – в главном зале покажешь. Я скоро, только приму душ и позавтракаю.
– Помощь кухонного и душевого големов требуется?
– Нет, справлюсь сам.
На Григле Аиртон был смотрителем – следил за зоной распределения ресурсов. Имелись подобные зоны на каждой планете системы, почти на всех спутниках, на многих из астероидов. Строения были схожего: транспортные ленты, протянувшиеся между портальными окнами, а на лентах субматериал того или иного рода, или даже волшебное вещество. В самом рабочем процессе, кстати, крылась ирония, так как не столько Универсал был помощником Аиртону, сколько Аиртон – ему.
– Не нравится мне, как наш исходный работает, – Аиртон в главном зале, просматривает отчёт за сутки, соотносит с данными атмосферной модели. – А если ещё и буря…
– Допускаю, что для полного анализа ситуации, – отзывается Универсал, – моих ментальных возможностей недостаточно. Предложение: построим модель вместе.
Изменив одну из диаграмм, выведенных на экран ра-мы, Аиртон говорит:
– Да, начинай, и учти вот эту поправку…
Базы распределения ресурсов называли «пузырями», поскольку каждая была защищена либо силовым куполом, либо силовым коконом. Шла энергия на силовое поле непосредственно от транспортной линии, потому помещались база и линия всегда рядом. На Григле процесс был поставлен на поток: как только работник заканчивал с одним участком, линия разбиралась и соединялась с базой, трансформируясь в единую машину. Совершался переход к следующему участку, где проходила обратная трансформа, и рабочий процесс начинался вновь. Зона Аиртона соседствовала ещё с пятью, но лишь с тремя из смотрителей у него сложились отношения, выходящие за рамки рабочего процесса – Радимом, Максимом и Нифеей. Дружескими, впрочем, их тоже было не назвать, скорее где-то между дружбой и работой. Всё же каждый из них был СпП, и каждый жил в своём личном «пузыре».
На панели вспыхивает сигнал вызова по особому каналу. Это связь с Береникой, связь с матерью. Как выяснилось, Никандр и Береника когда-то работали вместе, причём пара в магическом смысле была состоявшаяся – приняли участие не в одном проекте, но затем он отправился на Салму, а она осталась на Унике. Связь, тем не менее, поддерживали, так и договорились об устроении секретного канала между сыном и матерью. О том, нужно ли это ему самому, Аиртона не спрашивали, просто поставили перед фактом. Потому сперва он разозлился и даже какое-то время особый канал игнорировал, но затем пришлось признать свою неправоту. Казалось бы, ничего особенного: мать всего лишь сообщала о том примечательном, что происходило на Унике (пусть и с большим добавлением информации засекреченной), но именно благодаря им, сообщениям матери, Аиртон не погрузился окончательно в мир внутренний, мир своего Я-элемента, оставался и в мире внешнем, по-прежнему сохранял к нему интерес.
– Сообщение по внешней связи, – говорит Универсал. – Мне принять, или продолжим расчёты?
Левую руку Аиртона вновь начинает покалывать, затем приходит и жжение. Уже знает, о чём скажет мать: с Фаффом что-то не так. И он бы предпочёл пропустить, игнорировать, но говорит:
– Да, прервись и прими.
– Хорошо, – отзывается Универсал, – вывожу на главный экран.
Сообщение, разумеется, идёт в записи, уровень качества, как и всегда, низкий, а уровень защиты предельно высок.
– Не уверена до конца, но, кажется, твой былой напарник погиб, – говорит Береника. – Авария у Великого Рифа, по предварительным данным из группы не выжил никто. Но это, повторюсь, только по предварительным данным. Как только узнаю что-то ещё, сообщу.
«Нет, – подумал Аиртон, – ошибки здесь нет. У меня надёжный источник – поселившееся в левой руке пламя». Будто бы наяву он услышал слова:
– Если загорится вода, то как её потушить? А она загорится, обязательно загорится, жди…
Не прорыв ли высших планов в Эфир то был, не пророчество ли? А если пророчество, то как его трактовать?
[2]
2421 год от Разделения
Квинта Эфира, 8-й день 4-го месяца
Лиловый океан выцветает в серое и покрывается кратерами, лиловое небо выцветает в чёрное и покрывается звёздами. Прекратив заклинание левитации, Аиртон опускается на серую твердь, системы бронекостюма сами собой переходят на повышенную защиту. По покалыванию в пальцах левой руки пустотник чувствует, где будет прорыв, идёт в том направлении. ОБМА одновременно знакома и незнакома, как знаком и незнаком Фафф, преградивший дорогу.
– Тебе нельзя здесь, – говорит Аиртон, – тем более без бронекостюма.
– Теперь мне многое можно, – отвечает тот, усмехнувшись, – или забыл, что я мёртв?
Вверх за спиной контролёра бьёт фонтан, похожий на струю пара, кружатся частицы пыли. Затем, словно бы частицы расширились, прошли через заклинание максиформы, струя «пара» становится струёй мусора, и мусора всё больше, закручивается воронкой. Аиртон делает было шаг к месту прорыва, но Фафф останавливает при помощи телекинеза, отталкивает. Пусть на Аиртона воздействовать он не может, зато может воздействовать на бронекостюм.
– Мне нужно туда, – говорит пустотник, – пропусти.
Фафф подаётся вперёд, отвечает с жаром:
– Действовать, понимаешь ты, всей нашей расе нужно действовать! Тактика идеального СиП, когда вперёд, вперёд, и только вперёд!
– Пропусти, слышишь! – Аиртон пытается применить контрзаклинание, но Фафф без труда парирует, отталкивает ещё дальше назад.
– Концентратор, нейтрализация Салмы – всё это меры временные, – продолжает он, – действия со стороны спокойствия, а не силы. А нужна сила, понимаешь ты, сила, иначе погибнет не только раса – погибнет всё!
За спиной Фаффа уже не воронка – настоящий мусорный вал, обрушивается на магов, влечёт за собой, и катится, катится, катится из бесконечности в бесконечность…
Проснулся Аиртон в липком поту, со свёрнутым в жгут одеялом в руках. Картины сна по-прежнему стояли перед глазами ярко, а слова, сказанные Фаффом, звучали громко. Борясь со всем этим, отгоняя, пустотник поднялся, оделся, направился в главный зал.
Впечатлений за последнюю декаду было много, и располагались в мозгу не в хронологическом, а в каком-то странном порядке. Нифея сообщила о том, что покончил с собой Максим – в обход ментального знака, в обход универсального помощника – спрашивала глухим, не своим голосом, как такое возможно. Ещё более невероятными были новости от матери: в день осеннего равноденствия совершено нападение на Советград. Группа людей, называющих себя то ли чокнутыми, то ли безумными, была остановлена только на уровне Второго круга. И это, похоже, не Движение, не обычные отступники, а нечто новое. В следующем сообщении мать добавила, что в той схватке погиб Фотий, его отец. Аиртон попытался найти в себе хоть какой-нибудь отклик, нащупать чувство, но нет, не нашёл. Вместо отклика была пустота, слепое пятно, и не сам ли Фотий тому причиной, не его ли наследственность? А ещё Фафф, былой напарник, что продолжал и продолжал преследовать во снах. Словно бы переплетаясь, дополняя одна другую, три этих смерти образовывали некий узор, вот только смысл его как оставался, так и продолжал оставаться для Аиртона недоступным.
Транспортная линия в постоянном движении, постоянной работе, независимо от времени суток. Соответственно, в постоянной работе и Универсал – следит, контролирует. Этой ночью к ним присоединяется и Аиртон, хотя ночь обычно использует для сна, а не для работы. Поставив метку на экране обозревателя, говорит:
– Не нравится мне этот участок цепи, какое-то странное поведение.
– Да, – соглашается Универсал после секунды анализа, – несоответствие есть. Выслать ремонтных големов?
– Не уверен, что справятся, – качает головой Аиртон, – тут надо руками, а не манипуляторами.
Фигура речи, но схватывает Универсал тут же:
– То есть желаешь отправиться сам? Предупреждение: не рекомендовал бы. Причина: в настоящий момент в той области возможно магическое возмущение уровня кровавого дождя или выше.
– Предлагаю компромиссный вариант, – говорит Аиртон. – Облачайся в какого-нибудь голема из гигантов и пойдём вместе.
– Хорошо, – неожиданно быстро соглашается Универсал, – сопровождение в качестве аватары.
«Ближе людей нам, смотрителям, эти помощники, – думает Аиртон, – и ничего удивительного, что им придумывают имена. Интересно, как глубоко способен проникнуть Универсал в мои мысли, мои мотивы? Если согласился так быстро лишь потому, что я – старший, это одно дело, а вот если увидел моё ментальное состояние, проанализировал и пришёл к выводу, что вылазка мне будет на пользу, то уже совершенно другое…»
До окончания десятилетнего контракта Максиму оставался месяц, когда совершил самоубийство. Так что после разговора с Нифеей и Аиртон задумался над вопросом: почему? Если не хотел возвращаться на Унику, то мог остаться ещё на срок; если не нравилась именно Григла, то мог бы выбрать любую другую планету, спутник или астероид. «Следовательно, – размышлял Аиртон, – возможно некое внешнее влияние, а создаёт его, по всей видимости, сама Григла». И здесь посетила неприятная мысль, сложилась из предупреждений Фаффа, услышанных во снах. «Что, если Концентратором и нейтрализацией и правда ничего не остановлено? – подумал он. – Если эффект Переноса, продолжившись, перекинулся на Григлу, и, пока не установленный, так теперь действует здесь?» Аиртон насторожился, но в панику не ударился, решил подождать. Всё же в этом его преобладание, его сильная сторона – спокойствие, а не сила. К тому же он – пустотник, а пустотник в отношении каких бы то ни было влияний должен быть крепче, чем любой другой маг. В крайнем случае, что пришло время действовать подскажут прозрачные зубчатые колёса, уж они-то не ошибутся.
К проблемному участку цепи переправляют временный портальный модуль, накрывают небольшим силовым куполом, перераспределив часть энергии от транспортной ленты. Через несколько минут Аиртон и Универсал на месте, а ещё через несколько проблема устранена. «Как же быстро, – думает маг, – как же просто, и ни малейшей опасности». Ловит себя на мысли, что скучает по Салме, по области большой магической активности за порядковым номером 22. Пусть там было опасно, зато не было скучно. Никогда.
– Возвращаемся? – спрашивает Универсал.
– Подожди, – говорит Аиртон, – дай хоть чуть воздухом подышать.
Вряд ли помощник оценил шутку, да и не высокого она качества, но послушно отходит в сторону, а осветители направляет за купол, вверх. Аиртон следит, как в мощных лучах кружатся частицы ржавчины, как время от времени ржавчина обращается кровью, ударяет тяжёлыми каплями в силовое поле. Момент, когда из крови и ржавчины образуется меч, он не видит, но чувствует, каким-то не своим, а чужим слухом воспринимает, как тот со свистом несётся к барьеру. Тут же приходит понимание, что барьер этот меч без труда преодолеет, а затем пробьёт и броню, и самого Аиртона. «Может, оно и к лучшему? – прокрадывается малодушная мысль, – может, Максим был не так уж и не прав?» Однако, в следующее мгновение мир выцветает – выцветает полностью – и видит Аиртон уже не ржавый клинок, летящий навстречу, а соринку металла, засевшую между прозрачных зубцов, и та ломает колёсики, останавливает бег механизма.
– Нет, – выдыхает он в передатчик, – я не поддамся…
Отдаёт команду на выплеск хаомы, но не внутрь, не в иглы, введённые в тело, а вовне. И та выплёскивается из верхних ячеек, вырывается оранжево-огненной струёй, вгрызается в меч, рассёкший силовое поле. В результате до Аиртона долетает лишь оплавленный комок, но и у того сила огромна – сбивает с ног.
– Вот и знак, – говорит Аиртон Универсалу, когда тот, перестроившись, заслоняет со всех сторон, занимает круговую оборону, – ниспослан. А значит пришло время действовать…
