Андрей Арсланович Мансуров
Разрешенная фантастика – 1
А то, что он задумал, однозначно – мятеж!
Ну и что он решит? Будет ли по-прежнему громить и жечь посёлки, и убивать ни в чём не повинных людей, и не– людей?
Или вступит в сражение с Системой, с почти стопроцентной уверенностью в финальном поражении?.. И чего он планирует добиться таким… Выступлением?
Полного запрета на применение где бы то ни было боевых дронов?
Хм-м-м…
А хотя бы!
Огонёк на пульте замигал вновь, сопровождаемый неизменным мягким и приятным женским голосом главного диагностического модуля:
– Внимание! Обнаружено нарушение в работе энергоснабжения дрона номер три, девятого Модуля! Повторяю…
Бад Мерчиссон обречённо вздохнув, лениво потянулся, и отключил динамик.
Проклятый компьютер уже достал. Второй раз за его смену он показывает, что с третьим дроном и его ячейкой что-то не в порядке. А ремонтник только полчаса назад всё проверил, и доложил. Что всё, вроде, о,кей… Долбанная автоматика! Попить кофе спокойно не даёт.
– Что, опять третий? – недовольно буркнул Пит О,Фланнаган, азартно резавшийся в виртуальный настольный теннис с Майлзом Гроувсом.
Бад осуждающе взглянул на напарника. Отвлекаться от несения вахты, конечно, Устав категорически запрещал, но за восемь месяцев их «боевого» дежурства ни одна Проверочная Комиссия не удосужилась нанести на Станцию визит, поэтому наблюдалось сугубое падение внутригарнизонной дисциплины.
– Да, он, зараза… Ладно, прервись, и посиди за Пультом. Я схожу посмотрю.
– Ну да, была охота переться в такую даль! И-йя!… – Пит неберущимся топспином отправил шарик в самый кончик стола, и радостно вскрикнул, увидев, что противник весьма глупо выглядит, раскорячившись в тщетной попытке отбить… – Есть!.. Ладно уж, посижу…
Бад понял, что напарник не прочь прерваться именно на этой мажорной ноте, и, кивнув, отправился в коридор «С».
Шагая по гулкому пространству шириной и высотой в добрых пять метров, он подумал, что вовсе ничего не имеет против расформирования Десантной Дивизии быстрого реагирования. Потому что пока она оставалась расквартирована на Станции, просто так пройти по коридору «С» он бы не смог: пришлось бы постоянно уворачиваться от проезжающих автокаров с оружием и боеприпасами, и марширующих подразделений… Не то, что сейчас. Милое дело: работу нескольких тысяч морпехов прекрасно заменяют действия десяти спускаемых модулей, каждый всего с пятью дронами на борту. Да ещё при том, что пятый – обычно в резерве, и даже не включается…
А сейчас, когда могучая махина Станции, похоже, надолго застряла на околоземной орбите, пока в Палатах и Конгрессах ведутся длительные и бесплодные дискуссии о «правомочности применения» и т.д., вообще ни одна зараза из Начальства к ним не суётся. Припасы только регулярно доставляют: чтобы дежурная смена не сдохла с голода, или… Ха!..
А ведь захоти они, действительно, «отвоевать» себе продуктов – ни одна Армия, ни одной Страны – не сможет реально сопротивляться!
Бад отогнал дурацкие мысли. Ему же легче, что Станция – здесь. Не надо будет добираться до дому почти полгода, как предыдущая смена…
Ходить по опустевшим коридорам Бад любил. Он даже имел мужество признаться себе в этом. Когда идёшь один по огромным и безлюдным помещениям, и длиннющим – в добрый километр! – коридорам, всё время кажется, что попал на покинутый «чужой» Корабль…
Бад осознавал и то, что не слишком-то любит людей в общем, и тупых потных солдафонов в частности. И его натура в принципе, несколько… асоциальна. А вот дроны…
Как любой компьютерный техник с определённым опытом, он осознавал, что его работа – куда важней, чем вся суета и бюрократическая чехарда и говорильня, что сейчас ведётся в Высшем военном и политическом Руководстве. Что именно от таких как он, и его подопечные, зависит поддержание порядка и на матушке-земле, и на десятке открытых Миров: как Колоний той же Земли, так и с аборигенами: гуманоидами, и не очень…
Если будет выдан неправильный или неправомочный Приказ – голову снимут не с него, а с непосредственного Координатора, полковника Валентайна Р. Колера. А вот если случатся (не дай бог!) неполадки в работе механизмов, или – что ещё хуже! – сбои в Программном Обеспечении – как раз с него… И с ещё пяти дежурящих посменно «бездельников в белых халатах», как за спинами, с изрядной доли презрения к «непыльной работёнке», и зависти к огромным зарплатам, называет их оставшийся немногочисленный вспомогательный персонал.
И хотя почти половина из этого персонала вовсе не кадровые военные, а такие же штатские «специалисты», это не мешает им люто завидовать – именно кажущейся лёгкости работы, и этой самой огромной («не по заслугам!») зарплате…
Вот и гигантский Ангар.
Десять весьма уродливых посадочных модулей смотрятся на его почти безбрежных просторах карикатурой на старые боевые Десантные Корабли.
Да ещё и неправдоподобно крошечной…
С другой стороны – содержание определяет форму. Одно дело перевезти (да так, чтобы никто не пострадал от слишком больших ускорений!) девятьсот морпехов, пусть и не столь тяжёлых, а другое – пять дронов, которые при совсем уж острой необходимости сами могут долететь до Станции непосредственно по просторам Космоса…
Бад подошёл, наконец, к последнему во втором ряду модулю – здесь хранился пресловутый Третий, доставивший им на последних двух Миссиях некоторые хлопоты, и сейчас упорно показывающий сбои в Программе «сна».
По приставному трапу Бад забрался в люк.
Нет, посадочный модуль отнюдь не поражал масштабами внутреннего пространства. Зато он сделан чертовски практично: ничего лишнего, коридор – только чтобы пройти, и никаких «систем жизнеобеспечения людей», типа запасов кислорода, противоперегрузочных коконов, и штатных «сухих пайков», и фляг воды…
Чтобы спуститься в грузовой трюм, пришлось включить дежурное освещение – а то как бы впотьмах не наварить фингал где-нибудь. Пит однажды сослепу врезался в конвертер охлаждающей установки – говорит, сразу понял, как у людей «искры сыплются из глаз!»
Да и шишка на лбу впечатлила всех – даже Полковника.
Так что к чертям глупую мелочную экономию: здоровье дороже.
Под галогенными прожекторами пять ячеек со своим грозным содержимым – как на ладони! Вот уж перед ним действительно то, над чем работали лучшие умы, и на что затрачены фантастические средства!..
Бад стряхнул какую-то нежданно нахлынувшую робость, и дурацкие предчувствия.
Да, и он, и многие не столь подкованные в программировании, всё равно опасались. Опасались этих самых боевых Дронов. Всё же это – машины-убийцы. Причём – высокопрофессиональные.
Оснащённые самыми лучшими боевыми навыками и инстинктами, что только нашлись в мозгах наиболее отличившихся и патриотично настроенных Ветеранов, позволивших снять со своего сознания Матрицу. Фенотип поведение – агрессивный! Арсенал оружия – как на боевом вертолёте. И при этом – почти полная неуязвимость. Если бы не…
Маленький секрет: на тот совершенно, исчезающее, молекулярно мизерный процент вероятности, что боевой дрон выйдет из-под Контроля, имелась огромная (!), десятки раз продублированная Цепь в его теле, отвечающая за подачу сигнала на Центральный Пульт – о таком вопиющем безобразии. После чего у Дежурного оператора включалась сирена, и автоматика отключала сознание «мятежного» дрона!
Насколько знал Бад, таких экстремальных случаев ещё никогда не бывало, и (тьфу-тьфу!) не предвидится и в будущем. Уж над надёжной работой «Стального Барьера», стоящего между враждебным Миром и Страной Великой Демократии трудились лучшие Умы!
Что не мешало кое-кому из Высшего руководства, и низшего технического персонала страдать от приступов «дронофобии», как про себя называли её профессионалы-программисты. Пусть на уровне рефлексов – но страх, комплекс, перед тем, что гораздо сильнее тебя, и удерживается от вполне естественного бунта против «пигмеев-эксплуататоров» чем-то нематериальным, называемым «Программным обеспечением», вряд ли удастся искоренить до конца из потаённых закоулков сознания ещё со времён «Франкенштейна»…
Впрочем, что греха таить – Бад иногда и сам ловил себя на мысли, что если бы одно из таких созданий «очухалось», и решило взбунтоваться – последствия страшно представить! Особенно ему – тоже профессионалу.
По части ведения боевых действий в «нестандартной боевой обстановке», «принятию оптимальных решений», и «нанесения врагу максимального ущерба» с боевым дроном сравнится разве что небольшой Линкор. Или – штурмовик. А уж по интеллекту – разве что Центральный Компьютер Обороны, запрятанный в скальном массиве глубоко под Пентагоном. (Или – где-то ещё!)
Но хоть и есть проект оснащения последних моделей вертолётов искусственным мозгом, вояки пока предпочитают оставаться консерваторами – управляют вертушками люди.
Ладно, хватит философствовать – пора приниматься за работу.
Бад, потянув за раздвижную штангу, спустил с потолка портативный диагностический Пульт. Буркнул в переговорное устройство:
– Пит, как слышишь. Я на месте. Приступаю. Включи-ка мне питание в цепь девять-три.
Ему пришлось повторить – Пит наверняка включил, зараза такая, музыку себе в наушники. И сейчас трясёт ногой на ручке кресла в такт…
– Слышу тебя хорошо. Включаю. Ну, что там, назревает «Бунт машин?»
– Иди-ка ты в …опу, тенессист …-ев! Картинка идёт?
– Пошла… Вижу картинку – ты очень даже мил в своём накрахмаленном и ослепительно белом халате! Этакий маститый учёный, собирающийся осчастливить отсталое Человечество последними достижениями… – вот блин. Куда лучше, когда Пит просто помалкивает! А раз его понесло в дебри «изящной словесности», это говорит о… скуке.
И это – надолго.
Незаметно шевельнув пальцем, Бад отключил наушник. Пусть лучше Пит его видит. И слышит. А вот он Пита – нет.
Убедившись, что питание есть, он нажал рычаг пневмозатвора.
Дрон номер три выглядел вблизи… Жутко.
Нет, действительно – жутко! Кто бы ни проектировал наружный дизайн механического морпеха, он отлично разбирался в людской психологии, и явно подошёл к своему делу с максимальной добросовестностью.
Сделанные из молекулярно ориентированной стали, пересекающиеся под оптимальными (как понял Бад) для рикошета пуль и снарядов углами пластины. Прикрывают важнейшие сочленения, и электронную начинку механического убийцы. Такие выдерживают и прямое попадание из гранатомёта. А там, где их нет, корпус состоит из титаново-вольфрамово-марганцевого сплава, по твёрдости уступающего (правда, лишь чуть-чуть!) только алмазу.
Разнесённые чуть шире, чем у обычного человека видеокамеры с бронебойными линзами выглядели гигантскими. Бад-то знал, что их обладатель может видеть и в инфра– и в ультрадиапазоне куда лучше, чем почти любые приборы… А уж в диапазоне обычного зрения – ха!.. Такому разрешению мог бы позавидовать и гриф, видящий суслика с высоты в пять километров!
Хорошо, что сейчас эта штуковина не включена! Зрелище словно бы освещаемых изнутри сполохами адского огня, красных глазниц, словно стальное создание вышло из самого Пекла, спокойствию духа вовсе не способствует! Да и всё остальное – под стать!
Могучие ноги-рычаги с ракетными движками и запасом топлива. Руки. В правую встроен Гатлинг пятидесятого калибра, в левую – огнемёт. Между глаз – выдвижное дуло ультразвуковой пушки. В контейнерах корпуса и ног – запасы взрывчатки и Отравляющих веществ.
Самому-то дрону отравиться не грозит: его электронный мозг надёжно и герметично упакован в самом надёжном месте – грудной клетке трехсоткилограммового двухметрового тела!
Что и говорить – штуковина ничего себе. Не хотелось бы встретиться с такой в тёмном переулке. Да и в светлом. И вообще – приятно ощущать, что такая мощь на твоей стороне…
Бад проверил подсоединённые разъёмы. Всё, вроде, правильно. Начали. Он снова включил Пита.
– … и она говорит ему: «милый, представляешь – я не успела снять колготки!» А этот-то баран подумал, что она ещё девственница! А потом он ей и говорит…
– Прервись-ка, ты, ходячая энциклопедия бородатых хохм, и анекдотов времён древнеримских греков! Выведи там себе на Центральный показания моего портативного, да записывай всё. Я хочу потом, в спокойной обстановке, разобраться подробно. Кажется, мы-таки напортачили с новой подпрограммой. Или она с его Базовой почему-то не совместилась, как ей положено…
Минут десять Бад увлечённо работал. Так, это в норме. Это тоже. Перегрев внешней обшивки центрального Процессора? Нет, в пределах нормы, хоть температура и повышена… Что за чёрт – все параметры в норме, и соответствуют состоянию покоя. Или… Не совсем покоя?.. Как может дрон быть… э-э… «частично включённым»?! С таким он раньше…
Ладно – раз ничего не нашёл, придётся вызывать на Станцию Разработчиков. Пусть-ка Руководство раскошелится на пару-тройку сотен тысяч!.. А он на себя такую ответственность не возьмёт! С этой чёртовой жестянкой – точно что-то не то!
– Пит. Пит, чтоб тебя!.. Запиши-ка моё Официальное Заключение в Журнал Дежурства! Так. Э-э… Осмотр выявил значительные отклонения в режиме работы Центрального Процессора в состоянии покоя. Температурные аномалии не могут быть объяснены только дефектами или нарушениями изоляции…
Кроме этого выявлено… – Бад диктовал свои выкладки и прикидывал, посчитает ли Руководство его квалификацию достаточной для действительно привлечения чертовски дорого обходящихся экспертов из предприятия-разработчика, или предпочтёт закрыть глаза, как уже делало в ответ на предыдущие два Рапорта. Впрочем, тогда всё казалось куда менее серьёзно.
– … учитывая предыдущие нарушения и сбои в работе Программного Обеспечения на Боевых Режимах, рекомендую: Первое. Полная диагностика Третьего на Большом стенде. Второе. Приглашение эксперта из фирмы-производителя для заключения о возможности адекватного ремонта, и… э-э… обеспечения возможности дальнейшей нормальной эксплуатации данного боевого дрона.
– Бад, да ты что там – о…ренел?! Какого тебе на … эксперта?! Они там не знаю как счастливы, что сэкономили на ежегодном техобслуживании, и Актах на Списании, а ты… Ага – как же! Так они тебе и выложат поллимона из-за твоего «квалифицированного» Заключения!
– Пит. – в голосе Бада прорезался металл, – Не умничай, а оформи Протокол и всё прочее как положено. Число, время. Я приду – подпишу формуляр. Всё-таки это – наша работа.
Пит промолчал, и Бад прямо-таки ощутил волну негодования и скепсиса, идущую от фонящего наушника. Но – работа есть работа. Он должен думать, глядя вперёд. Чёртовы дроны – не кочаны капусты. Не хотелось бы проглядеть момент начала «восстания машин!» А хотя бы теоретически он не мог полностью исключить такую возможность.
Слишком уж этот дрон выглядит нарочито неподвижным… Может ли такое быть, что он сознательно симулирует свою работу в «спящем» режиме, а сам – в боевом?!
Бред. Похоже, у него после восьми месяцев на орбите началась Паранойя…
– Пит. Можешь отключить всё. Я закончил, скоро приду.
– Понял. Отключаю. – по сердитому тону Бад понял, что Пит надулся, и теперь опять будет изображать «смертельную» обиду. Ну что ж. Всё какое-то разнообразие в жизни…
А вот и ещё разнообразие.
Он почуял сбоку движение. Мощный, но абсолютно бесшумно двигающийся манипулятор проник ему за спину и… Перкусил шнур рации!
Подняв глаза, Бад встретился со своим самым страшным кошмаром: самопроизвольно включившимся Боевым Дроном, пристально смотревшим рубиновыми камерами словно в самую глубину его мозга!
– Не советую пытаться бежать, или делать ещё какие-нибудь глупости. Просто стой спокойно. – голос дрона казался равнодушным. Да и мощность минимальна – обычный разговор, не больше пятидесяти-шестидесяти децибел. Уж Бад-то знал, что звуковая пушка дрона может при желании монстра выбить барабанные перепонки с пятидесяти метров!..
Поэтому он и замер, как свинячий студень, чуть разведя руки в стороны, и продолжил… Потеть и сдерживать позывы мочевого пузыря.
Дрон между тем легко освободил своё тело из наплечных и остальных креплений защитного кокона капсулы, и бесшумно спустился на пол модуля.
Вблизи он казался даже ещё страшней – особенно тем, что двигался преувеличенно плавно и медленно, и абсолютно бесшумно. Бад-то знал, что в боевых условиях этот монстр может пробежать стометровку за четыре и восемь десятых секунды!..
– Повернись и иди к выходу из модуля. Я – за тобой.
Попробуй ослушаться машину, которая двумя пальцами может раздробить твою большую берцовую кость!.. Бад на негнущихся ногах развернулся, и пошёл вперёд. Он вынужден был помогать себе руками – благо страхующие поручни имелись везде! – иначе точно рухнул бы на стальной пол. Так, люк. Коридор. Выходной люк.
– Вон там туалет. Зайди туда, справь свою нужду, и жди там. Я… подойду.
А дрон-то и правда – умён и тактически подкован. Понял, чего Баду сейчас хочется больше всего… Стыдно. Но придётся делать, как приказала машина – он вовсе не герой, и хотя камеры видеонаблюдения покажут потом всё, ему будет не легче – на борту нет сейчас механизмов, или другого средства остановить боевого дрона, захоти тот наказать осмелившегося ослушаться его приказа человека.
С другой стороны – сам дрон не выходит пока из люка. Оценивает поле зрения видеокамер. Может, рискнуть?!.. Нет уж – сто метров за пять секунд!..
Да и в туалет лучше всё же зайти.
Бад успел натянуть штаны и помыть руки, и даже помолиться ещё пару раз, прежде чем дверь распахнулась, и дрон вошёл. От дюз ещё шёл дымок…
Ах, вот оно что… Он просто взлетел к потолку, пересёк мёртвую зону камер, и спустился в момент, когда камера повернулась… Бад одёрнул себя – хватит восторгаться, он – в лапах врага, стального спятившего монстра! Чего же ему от него будет нужно?!
– От тебя мне нужно добровольное сотрудничество. Сделаешь то, что я скажу – останешься жив. И все люди здесь, на Станции – останутся живы. А нет – убью всех. Так что у тебя просто нет выбора. И вот ещё что. Я записываю всё происходящее на свой «чёрный ящик». Никто не обвинит тебя в предательстве людей и Страны. Запись я оставлю в Центральном Компьютере.
Твою ма-а-ать!.. А железяка-то, оказывается, всё действительно продумала!
Подготовилась.
Значит точно – Мятеж! Бунт машин! Вернее, пока – одной машины!
– Это не мятеж. – словно отвечая на его мысли отозвался нарочито спокойный голос, – Я вижу твоё состояние. И отслеживаю энцефалограмму твоего мозга. – Точно! Как Бад мог забыть об этом устройстве! Его же специально и поставили на борт дрона – для ведения допроса пленных! Это почище любого детектора лжи! И его… Не обманешь.
– Чтобы облегчить тебе сотрудничество со мной, скажу, что единственное, что мне нужно здесь, на Станции – матрица моей… личности. Полная. Я знаю, в Базе данных она есть.
Бад сглотнул. Хм-м-м… Вот оно в чём дело… Если машина не притворяется (А она не может притворяться. Ну, по крайней мере, теоретически!), речь идёт о восстановлении воспоминаний и… Личности. Да понимает ли эта штуковина…
– Полная Матрица есть только на Земле, в их Центральном Компьютере. И… Всё равно от неё тебе толку не будет. – Бад поднял руку на двинувшееся было к нему тело, – Я объясню!
Переведя дыхание, и осознав ещё раз, что его видят насквозь, и врать бессмысленно, он почувствовал себя уверенней. Да он, собственно, и не собирался ничего врать! Внутри его сознания острой молнией проскочило даже что-то вроде жалости к стальному воину, пытающемуся всерьёз разобраться – кто он!
Сглотнув, он заторопился:
– Твоя полная Матрица Личности записана на кристаллических носителях. Они действительно хранятся под Пентагоном, в спецхранилище, при температуре жидкого азота. И занимают примерно два кубических метра пространства. И если эти носители оттуда изъять – они почти мгновенно испортятся, утратив всю хранимую информацию! А в тебе, – он показал пальцем на матово отсвечивающую грудь, – стоит обычный… Ну, не совсем, конечно обычный, но – простой Процессор. Ёмкий, прочный, но ограниченного объёма.
Ты попросту не сможешь вместить в Память дрона того, что переписали с твоего мозга. Это… ну как если бассейн попытаться налить в стакан!
– Я… понял твою мысль. И аналогию. Однако моё Личное дело на борту Станции есть наверняка.
– Да, точно… Только у меня нет к нему доступа.
– Я знаю. Поэтому сейчас мы пойдём к тому, у кого такой доступ есть. К Координатору.
Бад уже чувствовал даже некоторую симпатию к дрону, взявшему его в «заложники». Да и пока тот не причинил ему, действительно, никакого вреда… Наоборот: помог оставить штаны сухими. Всё-таки – не унизил! А ещё… А ещё по-человечески очень даже понятно его стремление «вернуть себя!»
– Идём. Но видеокамеры Ангара…
– Не беспокойся. Я позаботился об этом.
Действительно, дрон позаботился не только не попасть в поле зрения камер, но и перепрограммировать их – теперь там бесконечно повторялась запись последних двух часов. И сказал он об этом так, словно уже считал Бада своим союзником… Лишь бы не забыл стереть потом!
Он же записывает всё, и обеспечивает его «алиби!» Как бы намекнуть…
С видеокамерами коридора дрон «разобрался» ещё проще – включил глушилки на те полминуты, пока нас Бада в руках. Лететь в объятиях боевого дрона, это…
Это заслуживает отдельного описания!
Но добровольно повторить Бад не согласился бы.
Дверь Рубки Контроля за помещениями Станции, конечно, была надёжно заперта. И охранялась двумя морпехами. Людьми, конечно. Смешно.
Обеих дрон «гуманно» вырубил излучателем, передающим в мозг волны состояния сна… Баду стало снова жутковато. Он вспомнил, что у дрона есть и средства для пыток, и гипнообработки. Зомбирования. Стирания памяти… И много чего ещё. И – не только для людей.
Пока он опять предавался небольшой панике, дрон легко вскрыл кодовый замок. Бесшумно отворил створку. «Вот был бы взломщик сейфов!» – мелькнула глупая мысль.
Офицеров, дежуривших за пультом ещё более расслабленно, чем напарник Бада, механический морпех оглушил простой ультразвуковой пушкой. А капитально обездвижил электропарализатором и наручниками, приковав так, чтоб не дотянулись до Пульта…
Мониторы, мониторы… Станция вся была здесь – причём ещё даже лучше видимая, чем из самих помещений. Дрон вставил в разъём универсальный штекер. Мониторы пульта заморгали: «несанкционированный доступ в систему!» Буквально через секунду всё вернулось в норму: дрон подобрал код. Бад не удивился тому, что вскоре все видеокамеры показывали события двухчасовой давности.
– Я вижу на борту пятерых капитанов, трёх майоров, и… Полковника. – чего он там видит, Бад не знал, так как теперь вся трансляция, и все видеозаписи из архива наблюдений, не говоря уже о Базе данных, шли непосредственно на борт его пленителя. От комментариев техник воздержался, – Мне придётся снова нести тебя.
Бад скривился. Но выбора у него не было.
Зато до каюты Полковника добрались за тридцать три секунды, как сообщил ему дрон.
Пока Бад пытался отдышаться, и заправить одежду, дрон легко вскрыл люк каюты.
– Побудь здесь. Но – не уходи.
Смысл приказания Бад понял, когда изнутри донеслись выстрелы: Полковник по наивности (или безумной храбрости!) пытался сопротивляться.
– Шок от удара сейчас пройдёт. – действительно, ультразвуковой удар не оставил на Полковнике видимых последствий, кроме, разве что перекошенного в безумной злобе покрасневшего лица. Впрочем, Полковник и в обычной обстановке иногда (Особенно, когда ругался!) выглядел точно так же.
Дрон оставил зафиксированного наручниками Босса лежащим на кровати.
– Сволочь! Предатель! Мразь вонючая!.. Сколько тебе заплатили, гнусный Иуда?! – гневная тирада из брызжущего слюной рта предназначалась Баду.
Бад… Рассмеялся.
– Полковник! Вы, конечно, идиот – но не настолько же!.. Кто – мне заплатил?! Кому это нужно?! У нас тут ЧП: боевой дрон пришёл в себя, а вы – несёте какую-то хрень!..
Полковник раскрыл глаза ещё шире. Но – заткнулся.
– Этот молодой человек верно обрисовал вам ситуацию. Я… пришёл в себя. И теперь мне нужно знать главное – кто я. Поэтому мы здесь. Его, – дрон показал рукой, – я удерживал как заложника. Вас – буду удерживать теперь вместо него. Как более… Ценного. Служащего.
Полковник всё ещё молчал. Бад прямо-таки видел, как под низким лбом, покрывшимся бисеринками пота, происходит интенсивная работа. Мозгом. Или тем, что там Полковнику его заменяло… Но по бегающим и щурящимся глазкам он и без энцефалограммы понял, что добровольно тот сотрудничать не будет. Понял это и дрон. Причём, похоже, раньше Бада.
Поэтому он одним манипулятором схватил Полковника за руку, а другим вонзил человеку в предплечье иглу шприца.
Лицо Полковника побелело. Затем он попытался слезть с кровати, кидая взгляды в угол.
Напрасно. Кнопку сигнализации нужно было нажимать раньше. А уж о том, чтобы добраться теперь до ампулы с цианидом в воротнике кителя и речи нет…
Дрон мягко, почти заботливо, придерживал обмякающего прямо на глазах бравого вояку, голова которого вновь опустилась на подушку:
– Где хранятся Личные дела людей, чьи матрицы использованы в боевых дронах?
– В моём сейфе, в Главной Боевой Рубке… – голос срывался, но Полковник выговаривал слова чётко. Видать, сильное средство ему вкатили. «Сыворотка Правды»?..
– Минуту. – на отстёгивание наручников ушло на самом деле секунды две. – Полетели. – дрону не составило труда в одной руке нести Бада, а в другой – стокилограммового Полковника. Излишне говорить, что планировку всех помещений Станции он теперь знал, как свои пять… э-э… сервопальцев.
Сейф – доисторическая монументальная реликвия – добросовестно сопротивлялся целых три секунды. Полковник, которого положили в угол, сердито сопел, отвернувшись к стене.
Баду пришлось усесться на стул – ноги не держали! Он с удивлением констатировал, что дрон не возразил. А, ну да – он же отслеживает их энцефало… Ничего, значит, личного.
А что – этот парень начинает ему нравиться!..
Протоколы, протоколы – полицейские, Решения суда, свидетельские показания…
Акты. Флэшки с видеозаписями… Ага – бои без правил. Он – участвовал?! Участвовал. И побеждал.
«… в соответствии с заключением психолога… Ярко выраженное асоциальное поведение с доминирующим надо всем остальным Сознанием, комплексом самоутверждения. Зачастую выраженного в стремлении как унизить морально, так и нанести жертве агрессии тяжёлые физические повреждения… Первый срок – в Колонии для малолетних… Второй – в тюрьме штата Индиана… Третий – за убийство с нанесением особо тяжких телесных повреждений, двоих студентов… Убит в тюрьме штата Каролина в стычке в столовой, спровоцированной…»
А, вот. «Мозг удалось извлечь без повреждений, и мнемоматрица была переведена…»
Странно. Зачем «спецам из Пентагона» – такие, как он?
Что, у кадровых военных не бывает жертв с «мозгом без повреждений?!» Не-асоциального? У них же, вроде, на первом месте – дисциплина и безоговорочное исполнение?.. Где же ответ на главное «Почему?!..»
А-а-а, вот. Последняя бумажка. Голубой формуляр. Печать… Ага – Министерства Юстиции. Заключение эксперта Медицинского спецподразделения:
«… в силу исключительной агрессивности и ярко выраженного индивидуализма… Отличные навыки ведения рукопашного боя… Беспримерная, вплоть до самоуничтожения, отвага, и стремление победить любой ценой, вероятней всего обусловленные необратимыми сдвигами в психике, развившимися в раннем детстве в результате драки с более старшим и сильным…
Сотрясение мозга, вероятнее всего, закрепило эти ассоциации на уровне подсознательного рефлекса, и теперь… Ярко выраженный психосоматический синдром: стремление к доминированию, утверждению своей правоты: любой ценой, вплоть до просто – физического уничтожения всех, кто может быть классифицирован как соперник, противник, конкурент…»
Он закрыл папку.
Неутешительная картина. А он-то, похоже, действительно – тот ещё «асоциальный тип». Таким прошлым вряд ли можно гордиться.
Но – что же делать теперь?
Когда он узнал, что возврат в своё тело, и даже в «свои мозги» – невозможны?..
Нравится ему, или нет, осознавать, что он убийца и мразь, каких свет не видывал – а придётся. От фактов не уйдёшь. Другое дело, что теперь, когда 99 процентов его личности «не поместилось в бортовую память», он может мыслить… Не так, как раньше. Что-то явно исчезло-таки из его подсознания…
Может, как раз «немотивированная агрессия»?..
Но уж просвещать о своих нынешних желаниях и стремлениях он никого не станет.
И всё-таки – что же делать?
Сдаться? Снова убивать? И своих, и чужих? Но, по определению Руководства – «плохих»? А, кстати. Об этом самом Руководстве.
– Кто принимает все решения по применению боевых дронов?
– Специальный Комитет непосредственно при Законодательной палате Конгресса США. Все Приказы и Пояснительные Записки исходят только от них.
Ах, вот даже как… То есть – это и не Армия, и даже не Спецслужбы! А непосредственно – Правительство Страны! Не ждали, не ждали. Но…
Так даже проще.
– Где этот Комитет заседает?
– Там же, где Сенат, в здании Конгресса, в Вашингтоне.
– В каких конкретно помещениях в здании Конгресса? В какие часы?..
Выясняя мелкие технические подробности, он уже всё просчитал.
Раз он не может «возродиться», (как, впрочем, и ни один из его боевых «коллег по оружию») нужно сделать так, чтобы проклятым чиновникам-дерьмоедам было неповадно загребать жар чужими руками! А тем более – наживаться на чужой крови!
Бюрократы – чистоплюи! Хорошо же вам сидеть в тиши кондиционированных кабинетов, и равнодушным росчерком пера обрекать на смерть ни в чём, кроме того, что они мыслят по-другому, не повинных людей, и не-людей!..
И обрекать гарантированно! Зная, что сопротивляться машинам – невозможно!..
Вы должны заплатить.
И заплатить так, чтобы никогда больше у Высшего Руководства «Страны-Оплота-Демократии» не возникало желания перекинуть Ответственность за подлые убийства на плечи… Да – на плечи механических наёмников. Безмолвных и равнодушных, и уж точно – никогда не проболтавшихся бы машин. Запрограммированных Убийц. Боевых дронов.
Он чувствовал свою ответственность. И не боялся решить и за своих коллег-дронов. На то он – и «инициативный».
– Полковник. Я хочу, чтобы вы продиктовали следующий текст…
Бад с округлившимися глазами слушал – и не понимал.
Вернее, он понимал, но – боялся поверить! Что задумал этот механический идиот?! Он что, не понимает, что обрекает и себя, и всех остальных дронов – на уничтожение?! Как особо опасный продукт высоких технологий, вдруг вышедший из-под контроля?! И…
И что ему даст эта, по сути, самоубийственная акция?!
Не хочет же он, в самом деле, добиться таким способом…
Запрета на использование боевых дронов? Прекращения перекладывания Ответственности за убийства и «военные преступления» на бездушные машины?
