Андрей Арсланович Мансуров
Ошибка доктора Свиндебарна
– Хорошо, благодарю за доверие. Могу приступать?
– Да! Да.
– Тогда первое. Прошу вас, господин министр, подготовить Приказ, чтобы Институт Планирования передали в моё полное подчинение. Временное, разумеется. Мне просто нужно, чтобы умники, которые там работают, не корчили из себя гениев от Науки, а… Просто исполняли мои приказы! Это выполнимо?
– Д-да… Да. Приказ будет готов через… Да прямо сейчас! – министр нажал кнопку. Чертовски приятно было наблюдать, как мадемуазель Недотрога сделала квадратные глаза, и получив все причитающиеся указания, отправилась печатать Приказ.
– Сейчас подойдёт Премьер-министр, и ваш чёртов Приказ будет снабжён всеми необходимыми подписями. И печатями. Что ещё?
– Второе. Мне нужен доступ в аппаратную ближайшей американской базы. И все необходимые допуски и разрешения – чтобы я и мои люди смогли работать с их спутниками, спутниками их союзников по НАТО, и просматривать записи с этих спутников.
– Хм-м… С этим сложнее. Ведь мы вышли из чертового НАТО. Хотя и позже снова в него «зашли», былого доверия к нам нет. Хоть и в Варшавский Блок не вступали… О! Постойте-ка! Есть наш спутник – он, вообще-то, числится как ретрансляционный, но… Словом, он висит сейчас точно над Европой. И наверняка записывал всё, что происходило за последние пять недель… Террора!
– Подойдёт. Пожалуйста, допуск.
– Без проблем. Это подождёт до завтра?
– В-принципе, да. Правда, если можно, мне бы хотелось уже с десяти утра начать. Поиск в их архиве записей. И… Наверное, нас, ищущих, будет много – не меньше десяти аналитиков, и трое моих инспекторов. Нужны дополнительные рабочие места в аппаратной. Дублирующие мониторы, компьютеры. И так далее.
– Хорошо. Я… Мы обеспечим. Что ещё?
– Два вертолёта «Линкс», один транспортный типа «Чинука», и частная «Сессна» должны ждать на лётном поле… – комиссар назвал ближайшую Базу морских котиков, – И два-три взвода тамошних пехотинцев должны быть всегда наготове.
– Выполнимо. К завтрашнему утру всё сделаем. И выпишем и оформим все необходимые допуски… Список?
– Вот. – комиссар вынул из внутреннего кармана костюма сложенную бумагу, – Здесь те, что будут руководить аналитиками из Института, а в дальнейшем, возможно, придётся сюда добавить ещё восемь-десять фамилий – как раз этих самых аналитиков. Ну, и те силы и средства, что я только что перечислил.
– Хм-м… А знаете, комиссар… – пока министр финансов молча пялился в бумагу, Советник по делам беженцев ехидно ухмылялся, несмотря ни на какие правила этикета, – Мне почему-то кажется, вы уже знаете ответ… На вопрос, на котором мы все сломали головы и зубы!
– Господин Советник, господин министр… Пока, – комиссар говорил сугубо нейтральным тоном, – не могу сказать с уверенностью, где искать ответ на наши вопросы.
Но зато точно знаю, где искать не надо!
– Отлично. – показалось ли ему, или оба чиновника заговорчески переглянулись? – Через час ваш Приказ будет подписан. Пришлёте кого-нибудь забрать его?
– Разумеется! Разумеется.
– Профессор! Нам придётся нанимать частный самолёт.
– Это ещё почему?
– В обычный наши чёртовы генераторы точно не влезут! Да и весят они уж явно побольше разрешённого багажа – тонны по две минимум!
– Ну, знаешь, дорогой мой, если уж на то пошло, ни один частный самолёт четыре тонны тоже не поднимет. Разве что совсем уж большой и заметный – чего мелочиться! – типа русского «Руслана». Или «Мрии» – как там, в фильме «2012»?..
Нам ничего этого не нужно. Мы же пытаемся – ты забыл?! – не привлекать к себе внимания ничем необычным. Запоминающимся. А уж за всем необычным и запоминающимся сейчас проклятые спецслужбы точно следят. Допрашивают Боссов террористов. Прокручивают записи со спутников. Прогоняют записи переговоров с подозрительных мобильников. Бдят за всеми дорогами и аэропортами… Да мало ли чего ещё они делают! Видишь, какой я у тебя умный – никаких переговоров по мобильникам мы не вели! Да у нас их и нет!
– Но профессор!.. Как же мы тогда поступим?
– Поедем налегке. Самое необходимое, типа сердечников и излучателей, отправим грузовым карго через обычные океанские порты – используем доставку контейнеровозом. Ведь перевозка промышленного трансформатора, пусть даже научным Подразделением – заметная процедура? Исключим же ее из… Хм. А трансформаторы нужного типоразмера купим на месте. В США. Не надо так смотреть. А-а, ты думаешь – я болван? Не рассчитываю свои силы? Чёрта с два! Я уже всё рассчитал: на сборку двух рабочих приборов уйдёт не больше недели! Кстати – нужно арендовать какой-нибудь маленький… А можно – и большенький, миленький домик в провинциальной глуши, поближе к, скажем… Бангору. Чтоб там обязательно был гараж на два автомобиля.
И ещё – завезти туда набор инструментов. Интернетом владеешь? Вот и займись!
В Институт Планирования комиссар приехал без трёх одиннадцать вечера. Один звонок из Министерства, и необходимая Бумага, за которой пришлось специально сгонять Поля, наполняли душу приятным осознанием своих новых возможностей. Э-эх, надо бы разгуляться по полной! Когда ещё ему придадут полк десантников и батальон морских пехотинцев! Не говоря уж о своре юных Гениев…
Окруженные ореолом свежей, еще не успевшей покрыться серой пушистой пылью зеленой листвы, старые деревья парка прошли мимо его сознания. Но, разумеется, оказались автоматически отмечены внимательным наблюдателем, молчаливо жившем в его мозгу. Этот наблюдатель констатировал, что лето еще не перешло в удушливо-безветренную стадию, ближе к июлю выгоняющую основную массу обитателей столицы куда угодно – но только подальше от каменных печей домов и улиц-калориферов… На проходной случилась крохотная заминка: два шкафообразных секьюрити никак не хотели поверить своим глазам. Или испытывали проблемы с буковками… А что – неплохо, конечно, что лучшие мозги родной Франции под надёжной охраной.
Один телефонный звонок быстро решил проблему – мобильник с прямым телефоном Министра точно не помешал!
Директор встречал его в этот поздний час не слишком приветливо. Уж за это комиссар не мог его винить. А вот за то, что ещё не собрал в здании всех своих «Талантов и Гениев», от комиссара заслуженный Доктор Права получил выговор. Пришлось ожидать полчаса в его кабинете, попивая излишне горячий кофе, и задавая «хитрые» вопросы.
– Скажите, мосье Нуар, ваши возможности в компьютерном плане… Я хочу спросить, имеются ли у вас высококвалифицированные профессиональные кадры, которые, так сказать… Позволяют выудить из сети Интернет сведения, не совсем… М-м… Доступные обычным потребителям?
– Вы имеете в виду – работают ли у нас хакеры? – комиссар неторопливо кивнул, – Ну… Думаю, в сложившихся обстоятельствах скрывать смысла нет. Да, у нас в спецкорпусе работают и профессиональные, как вы метко выразились, высококвалифицированные… хакеры.
– А… Смогут ли ваши специалисты проникнуть, в Базу данных, скажем, Пентагона? Ведь официально они не подключены к мировой сети?
– Вот уж без проблем! – директор криво усмехнулся, – «Не подключены!» Ха! Туда, как мне кажется, не может проникнуть только ленивый! Это – не ЦРУ, или АНБ, или ФСБ, у которых действительно нет подключения к Сети. Да и то: сейчас, в эру глобальной цифровизации можно и к ним…
А что – понадобится?
– Боюсь, что да. И ещё много чего мне с моими сотрудниками понадобится от ваших молодых учёных. Я не сомневаюсь, что у вас здесь, в стенах Института, действительно собраны уникальные таланты. Ну вот, похоже, настало то время и возможность, когда они могут… Проявить себя во всём блеске. И – без краснобайства и всей этой лохмато-махровой демагогии! – послужить своей Стране!
– Но мы… Уже передали все наши докладные и аналитические Отчёты в Министерство! Там знают… Все наши выводы и наработки!
– Отлично. Я ни в коей мере не подвергаю сомнению компетентность ваших специалистов, и добросовестность их, и вашей работы. Просто, боюсь, меня интересуют ответы на совершенно другие вопросы…
– Знаете, мосье комиссар, вы говорите загадками – и я не совсем улавливаю направление, в котором…
– Движется моя мысль? Благодарю за изящный комплимент, мосье Нуар! Боюсь, зачастую направление, в котором движется моя мысль, и методика, по которой здесь, – комиссар постучал себя по седому виску, – происходит работа, иногда ускользает и от меня самого!
В белых отутюженных халатах они производили впечатление. Не такие уж юные, не столь тщедушные, как это принято считать про кабинетных и лабораторных работников, но глаза под очками, и без оных, действительно светились яркой индивидуальностью и умом.
Да и правильно – не такие идиоты государственные чиновники, чтоб платить столь немаленькие деньги разным «сынкам», «блатным протеже», и бездельникам и недоумкам! Если не будет «отдачи» – Институт просто разгонят!
– Благодарю вас, мосье Нуар, – вежливым кивком комиссар как бы намекнул директору, что благодарит за представление его аудитории, и… больше не задерживает. Директор поджал губы. Сдержанно попрощался и вышел. Аккуратно прикрыв дверь. Что говорило о том, что новые полномочия, да и сам комиссар произвел должное впечатление: «Это же – полицейский! Лучше с ним не связываться! Мало ли…»
– Добрый вечер, господа. Благодарю, что любезно согласились прийти сюда. Сожалею, что пришлось побеспокоить вас в столь, как говорится, неурочное время… Но – к делу. Время идет, и каждая секунда нашей с вами бездеятельности может обернуться новой катастрофой. Мое имя Жюль Бланш. Комиссар Жюль Бланш. Как вам только что любезно сообщил мосье директор, мне предоставлены практически безграничные полномочия, и нам, возможно, предстоит… Какое-то время поработать вместе.
Не буду распинаться о том, что от продуктивности этой работы может зависеть «мир во всём мире, жизни миллионов людей, и Будущее человечества». Всё это вы и сами прекрасно знаете. И понимаете – недаром же Аналитические Отчёты составляли, работая в эти напряжённые дни, буквально сутками. Поэтому не удивляйтесь тому, чем мы с вами займёмся сейчас. – Комиссар прошелся взад-вперед, потирая руки. Эхо шагов отражаясь от стен, лишний раз доказывало – акустика здесь отличная. Уж проектировщики Университетских аудиторий свое дело знают.
Аудитория внимала. Пока – с вежливо-вынужденным вниманием, как к человеку, имеющему право выдернуть их из теплой постели посреди ночи…
– Как люди с аналитическим мышлением вы наверняка поймёте мою позицию в данном вопросе: раз не помог традиционный подход к проблеме, значит необходимо найти нетрадиционный. – два слабых кивка не столько подтвердили, что его немудрёный тезис понятен, сколько выявили сомнения, которые испытывают все эти юные Гении и Доктора Наук в отношении мыслительных способностей какого-то там комиссара полиции… Пусть даже из отдела насильственных смертей. – Пожалуйста, поднимите руки те, кто считает всё произошедшее с городами Канн, Цюрих и Берн – естественными природными явлениями. Которые проходят, так сказать, по ведомству Министерства Геологии. – ого! Целых пять!..
– Благодарю за ваше терпение и приношу извинения за потраченное время. Вы свободны. – комиссар, наблюдая, как собираются и покидают огромный лекционный зал, на первых рядах которого и расположились все участники странного ночного совещания, отпускающие возмущённые восклицания, и замечания о его, и всех чёртовых бюрократов, идиотских идеях, приверженцы гипотезы о Природных Катаклизмах, внимательно следил не столько за сердитым выражением лиц уходящих, сколько за эмоциями тех, кто остался.
А человеку, которого в двенадцатом часу ночи вдруг сдёрнули с уютного домашнего насеста, или даже заставили подняться с постели, очень трудно царящее в душе негодование и сомнение как-то не проявить – будь то дёрганье щекой, кривые ухмылки, переглядывания, шарканье ногами, подкаченные к потолку глаза, или даже просто почёсывание уха…
Вот с такого «почесывателя» он и решил начать.
– Простите, вот вы… Да, вы, молодой человек! Как вас зовут?
– Морис. Морис Ламарш. Я аспирант лаборатории прогнозирования финансовых тенденций.
– Очень приятно познакомиться, мосье Морис. А теперь не сочтите за грубость: ответьте прямо. Как вы считаете – кто, или – что – виновато в гибели городов? Не стесняйтесь: напоминаю – мы должны отойти от традиционного здравомыслия! Так что высказывайте смело любые, даже самые фантастичные гипотезы!
– Хм! Вопрос, конечно, интересный… И поскольку вы уже знаете, что я-то не считаю произошедшее естественным природным катаклизмом… – то, что парень помялся не от сомнений, а от желания привлечь к себе внимание аудитории, показало комиссару, что тот вполне себе на уме. И цену своему мнению знает. – Хорошо, может, я и не прав – но я считаю, что тут как в детективах: нужно в первую очередь найти, кому это было выгодно! Назовите меня параноидальным безумцем, я считаю – это дело рук американских банкиров! Они там, у себя, что-то такое разработали, или наняли того, кто разработал… А производственная база у них есть. Даром, что ли, на новые и перспективные военные разработки уходит почти половина военного бюджета. (Уж мы-то в Отделе знаем!) И вот теперь, когда значительная часть золотовалютных активов Франции и Швейцарии уничтожена, почти весь мировой золотой запас – в их ла… э-э… руках. И у их банков почти нет конкуренции! Ещё бы: у себя на континенте они такого небось не применят! Развалить они намерены нашу экономику!
Так что затем смогут диктовать… Хм. Да – диктовать!..
– Отлично. Благодарю за интересный подход. Кто ещё придерживается мнения, что здесь замешаны интересы Большого Капитала? – подняли руки трое. – Благодарю. Прошу вас, – взгляд и лёгкая улыбка в сторону поднявших руки, – и вас, мосье Морис, пройти в Приёмную господина директора. Что делать дальше, вам объяснит мой помощник, инспектор Люка Санд. Пока вы поступаете в его распоряжение.
Благодарю еще раз.
А мы, с вашего разрешения продолжим.
Правда, комиссар и не подумал «продолжить», пока за вышедшей четвёркой не закрылась дверь:
– Прошу теперь вас, мадемуазель… Или – мадам? – вопросительно приподнятая бровь.
– Мадемуазель. Жюстина Февершем. – несмотря на то, что тоненькая сеточка морщин уже окружала несколько печальные глаза, комиссар безошибочно определил, что Жюстина ещё не побывала замужем. Уж слишком изысканно одета – замужней даме, да ещё обременённой семейными заботами, такое излишество, как педантично наложенный грим и бодрый вид, да еще после полуночи, недоступно.
– Итак, мадемуазель Жюстина… Повторяю – не стесняйтесь! Выскажите, пусть даже гениально глупую – но оригинальную, вашу, версию произошедшего!
– Да, мосье комиссар, я поняла. Мне здесь видится вовсе не финансовая выгода… – тонко выщипанные чёрные брови почти сошлись на переносице, когда их обладательница нахмурилась в ответ на вопросительно-приглашающую улыбку мосье Бланша. – Скорее, это месть. Так мог бы отомстить обиженный мальчишка, которого не приняло высшее Общество, не признали коллеги-учёные, и осмеяла пресса. А, главное, – не дали субсидий на разработку Гениального Открытия Века чертовы Финансовые Бонзы!
Словом, закомплексованный, и не повзрослевший фанатик, живущий только одним желанием – доказать всем этим… Не оценившим его гениального Открытия. Короче, я считаю, это – работа какого-то учёного-одиночки, что-то этакое… м-м… Изобретшего, и сейчас отыгрывающегося, если можно так сказать, на своих обидчиках! И не принимающего в расчёт ужасные жертвы. Скорее, даже не думающего о них.
– Благодарю за интересную версию, – видя, что продолжения не последует, комиссар прервал затянувшуюся паузу, – Прошу поднять руки тех, кто считает, что это – дело маньяка-учёного, осмеянного и непонятого одиночки!
Поднялось ещё три руки.
Надо же! Договорились они, что ли?! И в этой группе будет трое аналитиков и одна начальница.
Комиссар повторил своё предложение пройти в приёмную и записаться у его помощника и другого бессменного заместителя – Поля Готье. Однако во взглядах, обращённых на него, читалось ожидание продолжения. Ладно, цветочки кончились. Сейчас пойдут ягодки.
– Вот вы, мосье. – на жест комиссара поднялся высокий чуть сутулый мужчина средних лет, с начавшими седеть густыми волосами, длиной почти до плеч. Явно иностранец… Натурализованный. И точно, – Кнут Якобссон? Очень приятно. Что думаете вы?
– Я полагаю, мосье комиссар, что технология и сами устройства, осуществившие это… Эту катастрофу, явно слишком превосходят наши, ну, в-смысле, земные, возможности. Так что моё мнение – это чудовищный эксперимент каких-то инопланетян. Не гуманоидов. А, скорее, инсектоидов, или им подобных…
Так, понятно. Эта версия, конечно, напрашивалась… Злобные и беспринципные ксеноморфы. Пришельцы. Мечтающие завладеть цветущей планетой.
– Кто ещё считает, что мы стали объектами атаки из космоса? Инопланетянами?
Подняли руки почти все оставшиеся – пятнадцать из семнадцати… Хм. С ними было бы особенно тяжко – предубеждение заставило бы их работать лишь в направлении подтверждения своих тезисов. Поэтому…
– Благодарю за ваше терпение, готовность сотрудничать, и… Не смею больше задерживать! Да, – комиссар кивнул, – на сегодня вы все свободны. Я имею в виду те, кто сейчас поднял руки. – тяжёлым взором комиссар заставил опуститься на места тех двоих, что не подняли рук. И пока остальные выходили, буравил их уличающим взором.
– Ну, теперь можете смело высказывать то, что предлагаете в качестве объяснения вы, – комиссар подошёл вплотную к жавшимся друг к дружке, словно в поисках моральной поддержки, совсем молодым ещё парням – один с серёжкой в ноздре, у другого серьга торчала из края нижней губы. Не иначе, «семья». Ну, то есть, голубые. Плевать – лишь бы мыслили нестандартно. И – по возможности трезво.
– Итак, мосье?..
– Огюст Реми… и Себастиан Галуччи. Мосье комиссар. Мы… – комиссар, слегка приподняв кончики губ, чуть кивнул, чтобы показать, что он внимательно слушает, – мы считаем, что такую жестокость мог проявить только какой-нибудь эмигрант. То есть, не – коренной житель Франции или Швейцарии. И вообще – Европы. Мы даже целую «легенду» сочинили, – комиссар заметил, как Огюст взял под столом узкую ладонь кивавшего Себастиана, коротко глянув тому в глаза, – Это – почти наверняка эмигрант из бывшего Советского Союза.
Лет тридцать назад оттуда бежали все, кто только мог. Конечно, и учёные, не нашедшие финансирования своим разработкам, и «непризнанные гении» тоже… А учёный, о котором мы думаем, мог работать в сфере климатического… или тектонического оружия. А тогда это направление в «оборонке» вообще не финансировалось – вот такой учёный и мог бежать на Запад, и предложить свои идеи богатым… Спонсорам.
И мы считаем, что ему отказали!
Поэтому он зол на них, проклятых «богатых буржуев», как им там вбила их пропаганда, и мстит им своим оружием, которое всё-таки построил!
– Очень интересная проработка… Отталкивается, скорее, от личности предполагаемого преступника. Вы прослушали курс психологии и мотивации у профессора Кробата?
– Я. Я прослушал. А Себастиан указал на «утечку мозгов» из СССР…
– Отлично. Прошу вас также записаться у моего ассистента. Затем вас отвезут домой. Завтра в девять жду вас обоих здесь. В корпусе Ф. В аппаратной на нулевом уровне. Допуск мы оформим.
– Так мы… Мы можем считать себя прошедшими отбор?
– Да, чёрт возьми, можете. Более того, господа: если нам с вами удастся найти и нейтрализовать виновного… Или – виновных – мешок денег и Орден Почётного Легиона за заслуги перед Отечеством я вам гарантирую! – комиссар внутренне содрогнулся. Но – что делать! Похоже, эти двое, хоть и нетрадиционной ориентации, но и правда – мыслят вполне… нестандартно. И – что главное! – трезво!
Утро застало комиссара, так и не прилёгшего ни на минуту, в аппаратной нулевого уровня. А если быть более точным – на глубине восьмидесяти метров под ничем не примечательным двухэтажным корпусом «технического обеспечения», под литерой «Ф», куда обычно входили «работать» только по спецдопускам, пройдя сканирование сетчатки глаза, восемь штатных «специалистов по работе с общественностью», как здесь назвали обыкновенных хакеров. Впрочем, почему – обыкновенных? Хакеры, разумеется, тоже проявили себя лучшими из лучших… Болтливых лентяев на секретной госслужбе держать не любят.
Сейчас все эти специалисты и десять отобранных вчера учёных сидели на принесённых дополнительных стульях, и креслах, что располагались непосредственно у новых рабочих столов с компами. И все глядели на него: настороженный скепсис не светился только в глазах Поля, Ивлина и Люка – его инспекторов, и Константэна Пьермонта – другого комиссара, которого Бланш взял в помощь своим людям. Как координатора.
– Доброе утро, господа. То, что мы с вами находимся сейчас здесь, и получили карт бланш на все – подчёркиваю – все! – возможные, законные, или незаконные, действия, показывает, что наше Правительство зашло в тупик, полагаясь на, как я уже упоминал, традиционные, официально принятые способы и средства ведения этого дела. А заодно и то, что спецслужбы всех стран оказались в… тупике. Назовём это место так. – раздались смешки и пофыркивания. Явно его юные дарования и не сомневались в некомпетентности спецслужб в таком деле! – Далее. Нам понятны инсинуации поборников гипотезы Пришельцев, но они… Никак не позволяют приблизиться к преступнику. Или преступникам. Да, мы с вами должны исходить из того, что преступник – человек. И действует в соответствии с Планом. Вот этот-то план… И этого человека мы и должны вычислить и раскрыть. И, главное – обезвредить.
К делу. Я уже описал вам те льготы, привилегии, награды и материальные блага, которые получит каждый член нашей маленькой группы, если мы найдём решение, выявим виновного, или виновных. И предотвратим дальнейшие… назовём всё же произошедшее – терактами. А версию злобных инопланетян и природных катастроф в духе «это – сама планета обиделась на человека!» оставим фантастам и фанатам-экологам, считающим, что во всём виновато «глобальное вмешательство человека в экосферу планеты». Которая теперь так мстит неразумным людишкам.
Мы должны исходить из… Реального.
Мой опыт работы в полиции, да и ваш – в бытовых и научных вопросах – говорит только об одном. Исходить нужно из законов Природы и реалий нашего мира. И заинтересованного во всём произошедшем человека.
Искать такого человека можно отталкиваясь от двух основных позиций. Первая: мотивы. Вторая: возможности. Ну, если насчёт мотивов, несмотря на высказанные мнения. – лёгкий кивок Жюстине, Огюсту и Морису, – всё же несколько проблематично… Обиженных учёных на планете достаточно. Я предлагаю начать с более материального – возможностей.
Как учёным вам должно быть особенно понятно, что здесь мы имеем дело с чем-то принципиально новым: организовать возникновение в тектонически относительно (Не будем принимать в расчет вулканы типа Везувия или Этны – они такого натворить точно не могли!) спокойном регионе, провал в две мили глубиной и пяти в окружности, современным климатическим, и даже тектоническим оружием – проблематично. Мягко говоря.
То есть, мы все, разумеется, слышали, что в 88-м русские путём закачивания мыльного раствора в скважины вызвали мощное разрушительное землетрясение в Спитаке… Или что зашедший как бы случайно в воды Средиземного моря авианосец США вызвал землетрясение в Сирии. Но это не совсем то, что имеем мы сейчас. Провалы на месте городов центральной Европы материальны, и их размеры почти совпадают – такое, повторяю, не может быть случайностью… И это вам не дождичек, или даже град, или торнадо, которые испытывались на полигонах Невады и Техаса.
Поэтому, – комиссар сделал паузу, вновь обведя всех внимательным доброжелательным взглядом, – сейчас мы будем отрабатывать, ну – то есть, проверять! – первую из наших «безумных» гипотез. Согласно ней, этот, назовём его, «процесс», первоначально не планировался в качестве оружия, а мог иметь вполне мирное назначение.
Например, для рытья котлованов. Или тоннелей метро. Угольных карьеров. Или ещё каких-либо работ, применяемых для выемки или удаления земляных, скальных, рудных или других массивов пород, используемых в народнохозяйственном строительстве, или при добыче полезных ископаемых. То есть – механизация Производства, для экономии сил и средств. Поэтому исходим из той мысли, что любой изобретатель, предвидящий широкое использование такого метода, и огромную экономическую выгоду, которую этот способ может лично ему сулить, озаботился бы в первую очередь…
Взять на предлагаемый способ Патент!
Люди – они везде люди. Возможность хорошо заработать, как мне представляется, не совсем чужда даже маньяку-учёному. Ну, или таковому не должно быть чуждо хотя бы желание закрепить за собой научный приоритет… Посрамить конкурентов из смежных областей науки. Возвыситься над тупыми и костными «мэтрами», утверждающими, что вот это невозможно… Хм. Словом, так сказать, научное тщеславие.
Тут уж закивали почти все учёные, и даже кое-кто из хакеров.
– Пожалуйста, поднимите руки те, кто знает русский язык. – поднялось две руки: Огюста и одного из хакеров, неприметного невысокого седого до белизны человека лет пятидесяти, который назвался Стирателем.
– Благодарю. Мосье Огюст, мосье Стиратель. И… мосье Себастиан. Я прошу вас начать с изучения архивов Патентного Бюро Советского Союза. Начните на всякий случай с периода … -х годов. То есть – тридцать-сорок лет назад. Такие патенты почти наверняка будут проходить или по разделам «горнодобывающее оборудование» или «способы добычи полезных ископаемых», или… По разделу, естественно, вооружений. Последний наверняка закрыт.
Но я надеюсь, это не явится препятствием для вас, мосье Стиратель. – последовал вполне обнадёживающий кивок. – Ищите всё, что связано или с воздействием на породы, почвы, пусть даже просто – плотную материю, без ограничений её физических свойств. Самое главное – всё должно быть описано как способ воздействия без непосредственного физического контакта с объектом воздействия – иначе теряется предполагаемая экономия квалифицированного труда шахтёров, проходчиков, инженеров маркшейдеров, и т. д. Понятно? Руководителем вашей группы будет инспектор Ивлин Амаду. Есть возражения? Вопросы? Пожелания? Нет? Тогда попрошу вас пройти в операторскую номер пять – рабочие места подготовлены. Режим работы вы знаете. Обед и ужин нам доставят прямо сюда, кофе – всегда в помещении кафетерия. – с тем, что Ивлин справится со странным нетрадиционным персоналом его первой рабочей группы, Бланш не сомневался. Поскольку в силу специфики работы неоднократно сталкивался с… Нетрадиционными и неформальными, молодёжными, и не очень, объединениями. Или семьями.
– Теперь прошу поднять руки тех, кто владеет английским. Семеро. Трое – хакеры. – Для вас приготовлена аппаратная номер семь. Вас я попрошу заняться Патентными ведомствами США и Великобритании. Повторяю: ищите всё, хоть отдалённо связанное с воздействием на почву, скалы, уголь, или просто – плотную материю. Руководителем в вашей группе будет старший инспектор Поль Готье. Вопросы? Пожелания?
После того, как вышла и эта группа, комиссар промокнул вспотевший несмотря на кондиционер лоб, платком. Психологический ли это эффект, или действительно во всех подземельях столь влажно – он чувствовал себя некомфортно под многометровой толщей.
– У вас, хорошо (естественно!) знающих французский, самая сложная задача. Обзору подлежат Франция, Швейцария и Бенилюкс. Здесь везде французский – один из языков официальных документов. Разумеется, и Патентов. Что делать, вы уже поняли. Приоритетно изучите Швейцарию – вероятней всего, первый Патент взят именно там. Я не ставлю перед вами каких-либо сроков. Но! Прошу помнить, что излишнее промедление может привести к гибели новых людей, и цветущих городов… И не только в нашей стране – но и в любой другой. Старшим в вашей группе будет комиссар Константин Пьермонт. Работать вы будете непосредственно здесь. Вопросы? Пожелания? Благодарю. – комиссар вежливо поклонился, – В таком случае можете приступать.
Закрыв дверь аппаратной номер три, комиссар поднялся в лифте на поверхность – глотнуть свежего воздуха. Только под раскидистым платаном, проведя рукой по шершавому от отслоившейся коры стволу, он почувствовал облегчение. И не без удивления заметил, что у него трясутся руки. Безобразие!
Ну-ка, прекратить! То-то.
Достав «прямой» телефон, он нажал кнопку вызова.
– Алло, господин Министр, доброе утро… Благодарю, неплохо… Группы приступили к работе.
Вновь пережив сканирование, спуск, и лёгкий приступ клаустрофобии, комиссар по полутёмному коридору прошёл в диспетчерскую. Чиркнул по прорези карточкой. Обзор с камер внутреннего наблюдения оказался отличным – всех людей и даже какие-то изображения на их рабочих мониторах было видно чётко и контрастно. Сидящий за центральным пультом человек повернулся на звук сработавшего кодового замка.
– Привет, Жюль!
– Привет, Хэнк. Ну, как они?
– Ты знаешь, неплохо. Конечно, если б не твои инспектора… Хм. Ну – сам понимаешь – на то они и юные дарования и гении! Таких не приведёшь так просто к общему знаменателю: каждый лучше всех знает, что и как делать! Больше всего проблем пока было у Поля. Не волнуйся: он справился. И уже всех рассадил. Работа пошла – третью антенну уже развернули на американский спутник…
– Отлично. Кофе есть? – по тону комиссара невозможно было догадаться, то ли он действительно доволен, то ли сердится на борьбу за место «альфа-самца» среди учёных.
– Вон там, за шкафом, на столике.
Автомат эспрессо работал, как ни странно, исправно и почти бесшумно. Комиссар скривился – слишком поспешил отхлебнуть. Обжёг язык. Да и чёрт с ним – кофе необходим ему. Иначе придётся лечь прямо на кушетку, мирно спрятавшуюся от мониторов диспетчерской тут же, за шкафом с чистыми и записанными дисками, флэшками, жесткими дисками и бог знает, чем ещё…
Чтоб унять дрожь теперь в ногах, и попробовать сбросить давящий груз восьмидесяти метров, пришлось всё же на кушетке посидеть. Выйдя назад уже со второй чашкой в руке, комиссар уселся в пустующее кресло у экранов.
Второй диспетчер, так и не вынувший наушников из ушей, чуть отодвинулся, чтобы ему было просторней. Не отрываясь от выведенной на большой центральный экран картинки третьей группы, Хэнк Босуэлл буркнул:
– Кстати, поздравляю. Ваши начальнички отделов прямо позеленели, когда Префект сообщил, что тебя повысили, наделили особыми полномочиями, и отправили на спецпроект. Зампрефекта так вообще думает, что ты копаешь под него… А ты – копаешь?
