Андрей Арсланович Мансуров
Назад в каменный век
– Тащимся?! Да это – в три раза быстрее, чем плелись мы!
Колин не нашёл нужным возразить – он ещё задыхался. Но сестра продолжила:
– Собственно, я не об этом. А о том, что откуда они вообще могут знать, что там – будет теплее? И останется хоть чуть-чуть – света?
– Поговорим об этом, когда наденем платки. – Колин первым подал пример, снова повязав носовой платок в виде маски: пыли и пепла колёса машин взрывали много, и он снова стал опасаться за их лёгкие.
16. «Разбивахи»
Когда он наконец смог отдышаться, пришлось заняться делом: а именно – инвентаризацией.
Ничего в их «узле» к счастью, не повредилось и не разбилось – да и нечему там было биться. И продукты и вещи, которыми им удалось разжиться, остались в целости. Собственно, они как раз с таким прицелом их и брали: упаковки – сплошь пластик, нетяжёлые, небьющиеся, и компактные…
– Знаешь что, Колин. – сестра поправляла свою «причёску» жестами совсем как у матери – Колина резануло по сердцу, – Давай-ка ты собери всё барахлишко обратно в полотно, и завяжем ему горловину верёвкой. Чтоб был в виде узла!
– Понял твою мысль, – Колин и сам заметил, что скорость их «машины» стала меньше, и их почти догнал «луноход», двигавшийся сзади, – чёртовы фотоэлементы должны получать, что им положено!
Связать уже порядком пострадавшее от трения о шершавый пепел полотнище в компактный узел удалось сравнительно легко: Колин держал, подтягивая кверху, Сара завязывала. Впрочем, и завязывать и перезавязывать тоже вскоре пришлось ему: у сестры не хватало сил стянуть верёвку вокруг горловины как следует, и от тряски узел норовил снова развязаться. Но вот, наконец, всё в оказалось порядке.
– Знаешь что, – Колин обнаружил, что на поверхности «их» блина довольно пыльно: а ещё бы! От колёс впереди едущих летело во все стороны, – Давай-ка мы тут приберёмся. Наведём порядок!
– Чего?!
– Я говорю, если счистим с фотоэлементов слой пепла, света будет поступать больше. Это как-то компенсирует тень от узла, и тяжесть нашего веса!
– А-а, логично. Давай.
Снятыми с себя рубахами они принялись «сдувать» пыль с сиренево отсвечивавших фотоэлементов, сплошным ковром покрывавших спину их машины. Это помогло: скорость снова возросла, и задняя машина снова отдалилась от них, перестав нервировать Колина зрелищем мощных на вид передних манипуляторов.
– ф-фу-у-у… – сестра, снова одев рубаху, села на край блина, свесив ноги и пытаясь отдышаться от усилий, – Наконец-то. Действительно: едем, как белые люди. Вот: кстати. Почему мы вообще – едем? Ведь мошки-то – были созданы как летуны? И почему они теперь такие здоровые? Ведь такой «крохотный» колёсный транспортёр не разглядит и не взорвёт к …ерам собачьим только совсем уж тупой противник?
– Да, это уж точно. Особенно такой медлительный. – Колин присел рядом с сестрой, рукой придерживаясь за узел, – Но ведь па неспроста говорил об эволюции. Видать, (А мы с тобой как раз – видели!) чем крупнее оказывалась мошка, тем легче ей было бороться с соседями-конкурентами – за металл! Ну, это произошло, конечно, только после того, как они сожрали все доступные запасы металла на поверхности. И руду…
И вообще: за те дни, пока мы лечили мою ногу и прятались от бомбёжек, мошки-то… Не дремали! Похоже, в них заложили куда больше возможностей к изменениям, подстраиванию тела и его конструкции, под условия окружающей среды! Если пространство ограничено лабораторным боксом – они остаются в виде мушек-дрозофилл. А если к их услугам – весь мир, да ещё и неограниченные ресурсы в виде рельсов, станков, машин, разных утюгов-микроволновок-холодильников и прочих изделий из металлов – то, понятное дело, они стремятся подавить соперников-конкурентов наиболее рациональным способом! То есть – укрупняясь, и меняя форму!
– Спасибо за популярную лекцию по стальной эволюции! – иронии и яда в тоне Сары не уловил бы только металлический монстр, на котором они ехали, – А вот скажи мне, умник ты мой, чем всё это может закончиться? Ведь то, что машина с большими размерами и, соответственно, большей поверхностью фотоэлементов, будет куда конкурентоспособней, догадаться нетрудно. И – что? Летучие формы совсем исчезнут, будучи сожраны, и по поверхности планеты будут передвигаться с черепашьей скоростью только монстры размером со стадион?!
– Нет, ну это уж – слишком! – Колин усмехнулся, хотя ухмылочка вышла кривая, – Ведь чем больше поверхность фотопаннелей, тем сложнее их защищать! И содержать в порядке! Да и просто – везти на себе! Это какой же длинны понадобятся манипуляторы, и какой прочности – колёса?! Нет, думаю, тот размер чудищ, на котором мы сейчас едем, оказался оптимальным. С точки зрения и «удобства эксплуатации», и безопасности!
– Вот, кстати о безопасности! Знаешь, что братишка, – Сара глядела вперёд, приставив ладошку козырьком ко лбу, – Похоже, у нас – вернее, как раз у наших друзей-луноходов – с ней скоро начнутся проблемы!
Колин, пощурившись и так и так (Проклятая пыль понабивалась и в глаза, заставляя те слезиться!), согласился:
– Что бы это ни было, выглядит организованным. И – нападающим!
– Как думаешь? Сейчас наши «транспортные средства» попытаются сожрать?!
– Естественно! А чего ещё ждать от «конкурирующей фирмы»?!
– И – что? Будем слезать и бежать?
Колин почесал в затылке – это действие помогало ему, как он всегда надеялся, мыслить лучше:
– Нет. Давай-ка лучше развяжем снова наш узел. Хорошо, что бейсбольных бит мы взяли – две. Ту, что полегче – тебе! Будем защищать наш чёртов «транспорт» до последнего нападающего! Потому что лично мне вовек с такой скоростью не продвинуться!
А тут мы – едем с комфортом! Да и барахлишко на себе волочить не надо!
Налетевшие тварюшки оказались, конечно, поменьше «блинов-луноходов».
И внешне больше всего напоминали ту монстру, что «разделали» возле заправки тварюшки ещё меньшего размера. Но понятно было, что размеры примерно в три фута длиной являются почти предельными для туловищ летающих вариантов мошек. Да и то: летели они низко и медленно. Но выглядели – вполне грозно. У них даже имелись спереди выступы наподобии голов: с фасеточными громадными глазами. И чёрными выступающими вперёд челюстями, и манипуляторами. И ногами-конечностями. Снабжёнными острыми – как бы когтями: ясное дело, чтоб разбивать фотоэлементы противников, как основной источник жизненной силы!
Крылья же имели в размахе добрых три метра.
В том, что нападавшие настроены весьма агрессивно, Колин не сомневался. Похоже, не сомневались и несущие их «блины»: во-всяком случае они притормозили, собрались в кучу, и ощетинились во все стороны передними манипуляторами, сбившись как бы в каре, тыльными частями друг к другу: чтоб манипуляторы соседа могли, в случае чего, прийти на помощь! И перекрывали весь горизонт на триста шестьдесят – с гарантией!
Правда, так дело обстояло только с фронтом. А вот сверху прикрытие оставляло желать лучшего: передние манипуляторы еле-еле доставали до середины туловища блинов! Колина вдруг «осенило» понимание: только поэтому их, «создателей тени», и не смахнули с поверхности «блина»!
Однако Колин прокомментировал:
– Смотри-ка! Уже выработали тактику обороны! Может, уже встречались с такими нападающими? Или, скорее, с кем-то наземным! Думаю, разбить фотоэлементы на плоской спине этим летающим гадам будет не так трудно: двадцать квадратных метров четырьмя коротенькими манипуляторами не защитишь!
– Всё, конечно, может быть, – Сара, сжавшая губы в ниточку, и перебиравшая пальцами по бите, выглядела на удивление взросло, – Но ведь не спросишь же!
– Твоя правда. Если процессор у них такой примитивный, как говорил отец, то к речи они вообще могут быть не способны. Однако в том, что определённые способности к какой-то коммуникации у них есть – сомнений нет!
– Может, они изобрели, и общаются через радио?
– А что: здравая мысль. – Колина поразила теперь взрослость и суждений, – Но сейчас не до её обсуждения. Готова?!
– Да!
– Ну, понеслась!
Первую подлетевшую грамотно и подло, сверху и со стороны тыла, где клешней не имелось, к их машине тварь, Колину удалось сбить с первого же удара!
Кувыркаясь, она отлетела на добрых два десятка шагов: ага, лёгкая, значит! И непрочная? Точно! Одно из крыльев сразу отломилось у основания, второе беспомощно повисло, переломившееся посередине. Чуть позже, в перерыве между ударами, Колину удавалось бросить взгляд по сторонам, и он отслеживал, что там происходит со сбитой им первой мошкой – вернее уже – мошищей. А всё логично: своими манипуляторами и электросваркой она чинила перебитое, и пыталась приспособить на место – отломанное крыло! Но на какое-то время оказалась точно – вне игры!
Правда, особо любоваться не приходилось: количество напавших Колин оценил бы в пару сотен, добравшиеся до спин блинов сразу норовили пустить в дело острые «когти», ударяя по фотоэлементам. Блины изо всех сил работали манипуляторами, Колин с Сарой помогали как могли, ударами бит сметая приземлившихся, и ещё летящих – в стороны!
Их «союзнические силы» спасало только то, что летучие не могли нападать все одновременно: шли волнами! Как настоящие пикирующие бомбардировщики времён второй мировой. Как понял Колин, это было нужно, чтоб хрупкие крылья не бились о крылья и тела соседей.
С первыми примерно двадцатью тварями «блины» почти справились и сами: доставали их манипуляторами спереди и с боков легко! «Счистить» пришлось только штук пять особо настырных. Но ахиллесова пята нашлась и у блинов: вторая волна крылатых полетела прямиком к Колину и Саре: к тыльным сторонам наземных!
Вот тут уж стало не до «разглядываний»!
От ударов Колина твари разлетались вполне далеко, и удары причиняли им адекватные повреждения: …рен вот так, сходу, починишь! Но удары Сарочки, конечно, были послабей. И вскоре три летучих «стрекозы-птеродактиля», пусть и с перебитыми крыльями, попытались взобраться на поверхность блина, где стояли люди, и атаковать непрошенных защитников: соображают, значит, мошки!
Колин легко добил пытавшихся приблизиться: без крыльев у тех явно не хватало ни скорости движений, ни опасного оружия! А то оружие, что имелось, не могло поражать людей с большого расстояния – электросварка опасна только вблизи, при «непосредственном контакте»! Но стрёкот и треск от машущих крыльями и мельтешащих тел, бьющихся друг о друга и поверхность блинов, стоял оглушительный. Колин проорал:
– Бей не по головам! А по крыльям! Без фотоэлементов они становятся почти неопасны!
– Да?! А как же тогда вон та твоя, самая первая, тварь, жива до сих пор?! – сестра запыхалась, и в голосе звучали истерические ноты.
– А жива она потому, что полкрыла-то у неё осталось! – Колин продолжал отмахиваться битой из последних сил, радуясь, что впереди маячит ещё только две волны. Ну а более ста крылатых уже валялись вокруг их кольца обороны, поверженные или ударами людей, или клешнями блинов, – А если у них и есть аккумулятор, он явно дохленький! И его хватает только на текущий ремонт, и подползание!
Впрочем, шесть лапок-конечностей, делавшие крылатых похожими и на ос, и на стрекоз, и без нехватки энергии вряд ли были рассчитаны на быстрый бег: сбитые «раненные» твари – еле ползали! Ну правильно: упор-то – на полёте! И противник явно не ждал такого оружия, как банальные деревянные дубинки! (Хе-хе! Недаром же молоток, самый универсальный инструмент, – это как раз «союз» дерева и стали!)
Оставшихся нападавших лупить не пришлось: увидав (А умные!), чем закончилось дело для их соратников, последние две волны «храбро» ретировались, умчавшись туда, откуда прилетели: на юг!
А вот теперь Колина поразили действия блинов.
Разомкнув кольцо, они весьма проворно двинулись к «недобитым», и «добитым» крылатым. И стали весьма оперативно стаскивать их, прикончив ещё трепыхавшихся электрическими разрядами, и просто – разрывая тела на части клешнями, в большую кучу.
Сара сказала, последовав примеру Колина и тоже почесав в затылке:
– Чтоб мне лопнуть! Сейчас они понаделают ещё блинов!
Колин, испытывавший, конечно, по отношению к действиям их «носителей» определённое сомнение и опасение, посчитал такое развитие событий вполне… Приемлемым:
– Ну и хорошо. «Наших» будет больше!
– Ха! И вот они уже и – «наши»!
– А что? Раз их и наши цели совпадают – ну, пока! – почему бы нам не порадоваться за временных союзников? И бесплатный транспорт?
– Хм-м… Пожалуй. Союзники? Хм – два раза! Уж не думаешь ли ты, что они поняли, что мы воюем на их стороне?!
– Если честно – не знаю. – Колин не считал нужным врать или выдумывать что-то, что могло бы успокоить сестру,– Думаю, нам всё равно нужно относиться к ним настороженно. И быть готовыми в случае непосредственной угрозы – бежать!
– Логично. Хотя, конечно, наши скорости – несопоставимы. Захотят – догонят. Но вот меня лично интересует сейчас другой вопрос.
– Да?
– Как ты думаешь, те твари, что развернулись и позорно бежали с поля боя – нас запомнили?
– Уж не думаешь ли ты, что если запомнили, нам теперь не поможет и Протектор?!
– Именно! А ещё больше я боюсь, что сейчас они вернутся. С подкреплениями! Поэтому нам бы нужно как-то… Изменить внешность, что ли. Или не маячить прямо на крышках наших блинов.
– То есть – спрятаться, что ли?
– Угу.
– А куда?
– Ну, хотя бы под днище наших соратников-союзников. Там, в кормовой части, я видела вполне даже удобную как бы – нишу. Не знаю, для чего она блинам, может, инструменты какие хранить, но мы туда вполне влезем. Правда – только по одиночке!
– Хм-м… – теперь Колин снова чесал многострадальный затылок, – Ну, не знаю. Разделяться не хотелось бы. Давай прибережём этот вариант на случай, если нападение крылатых повториться.
– Ха! Если нападение – повториться, нам придётся – не забывай! – отмахиваться! Отрабатывать, так сказать, свой проезд! Ладно, настаивать особенно не буду. Мне и самой не хотелось бы ехать, пусть и лёжа, одной! Ну а пока перестань терзать затылок. Плешь будет!
– Ха! Да она там в любом случае будет! Я же – в отца.
– Точно. А я – в мамочку. И, раз так, вернёмся к нашим насущно-бытовым проблемам.
Как насчёт того, чтоб поесть, пока наши друзья будут заниматься разделкой и строительством новых блинов?
Вскоре Колин понял, для чего у блинов пасть шириной в добрых два метра.
Оттуда неторопливо, по мере того, как как раз в «нишу», обнаруженную Сарой, загружались измельчённые части крылатых, выползала рама-платформа, к которой крепились (Позже!) колёса, и верхняя солнечная панель. Изготовляемые вторым блином. Сара сказала:
– Смотри-ка. Они и правда – работают над созданием каждой новой машины – попарно. Типа – отец и мать. А как они «разделяют» труд?
– Вот уж не знаю. Но в том, что работают, гады, быстро – сомнений нет!
Действительно, не прошло и десяти минут, как три новых блина стояли на полотне дороги, заряжаясь энергией от света ставшего теперь, к полудню, ярче, солнца, и явно ни в чём не уступая родителям.
– Чтоб мне лопнуть! – Колин покачал головой, – А ведь они – крупнее! И манипуляторы – как будто длиннее и мощнее! Смогут, наверное, защитить теперь и тыл!
– Это ты «тонко» намекаешь, что мы скоро станем этим гадам не нужны?
– Нет. Я не намекаю, а в лоб говорю. Новым трём блинам мы точно не нужны. У них «мёртвых зон» не будет. Ну а старым мы – вполне можем пригодиться!
Разговаривая, они продолжали поглощать тосты, джем и шоколадные батончики, сидя снова на кромке «своего» блина, и болтая ногами.
– Жаль, что захватили всего шесть бутылей с минералкой, – Сара отхлебнула большой глоток, передав полуторалитровую ёмкость брату, – если будем всё время ехать, и даже если наш путь пройдёт сквозь какой-нибудь городишко, всё равно не успеем слезть, и найти новых!
– Возможно. А, может, и успеем. Если наши друзья приедут в город к ночи. Думаю, ночью они всё равно замирают в неподвижности. Без энергии.
– А что? Думаешь, сто пятьдесят миль проехать до темноты успеем?
– Вряд ли. Но! Может, попадётся ещё какая заправочная станция. Или хотя бы – кафе. Ну, или мотель. Э-э, не парься. Девяти литров нам должно хватить дня на четыре!
И я не думаю, что всё это время мы будем оставаться с нашими «новыми друзьями». Вероятнее всего, расстанемся мы гораздо раньше. Мы просто слезем. В каком-нибудь подходящем городе, или посёлке. Как раз – чтоб пополнить запасы.
– Ага. Пополним – и – что? Дальше опять потащимся, как дебилы, пешком?
– Ну почему же. Нам может попасться какая-нибудь пластиковая тачка. Тогда – повезём наше добро!
– Ага. По щиколотку увязая в пепле.
– Хватит прикалываться. Смотрю, тебе понравилось ехать. Но не забывай: очень похоже, что придётся и битой снова махать!
– Ну и что такого?! Я готова и помахать! – она победоносно подняла кверху сжатый кулак, – Грозная истребительница летучих тварей Сара – супергероиня! Куда до меня дуре в шортиках из «Отряда самоубийц»!
– Ах, вот как. То есть – ты мечтаешь ходить в шортиках и драных колготках? И густо мазать морду косметикой?
– Вот уж нет! – она фыркнула, – Но принцип тебе должен быть понятен. Я не боюсь нового нападения – ни крылатых, ни ещё каких! Вот: кстати!
Как мы их назовём?
– Кого? Крылатых?
– Ну да! Наши – понятно: блины! А чтоб было понятно, о ком речь, надо и тех, осо, или птеродактилеподобных, как-то обозначить!
– Логично, как ты говоришь. Но похожи они на много кого. Тогда… Предлагаю назвать их – разбивахи! Сразу ясно будет, о ком речь! И ни на какое другое название не похоже!
– Звучит, конечно, оригинально. А почему – разбивахи?
– Да потому что первое, и главное, что они пытаются сделать – разбить как можно больше фотоэлементов! И если б не мы – им бы это точно удалось! Ведь по мере разбивания источников энергии наши блины – замедлялись бы. И слабели!
– Точно! Точно. Ну, разбивахи – так разбивахи!
Как ни странно, остаток дня прошёл практически спокойно.
Колин несколько раз доставал из их узла найденный на заправке детский игрушечный бинокль, пока просто не повесил его себе на шею: пусть он и давал увеличение всего в три с половиной раза, но оптика была неплохой: настоящие стёкла! Пусть и в пластиковых тубусах. Поэтому приборчик и уцелел…
17. Ночлег и путешествие
Правда, кроме тянущейся и тянущейся пустыни, а, вернее – полупустыни, видно не было ничего. Те же бугры, ямы, низкие плоские холмы и чахлые кустики, запорошенные всё той же унылой пылью-пеплом. И только где-то на горизонте, скрытые пыльной дымкой, маячили знаменитые когда-то скалы – туристическая фишка этого края…
Солнце так и не пробилось сквозь пелену свинцово-серых туч, но к полудню явно стало чуть посветлее: они поняли это по чуть ускорившемуся движению их блинов: теперь они делали добрых семь-восемь кэмэ в час!
Колин сказал, выплёвывая за борт так и лезущую в рот и прочие места пыль:
– Такими темпами пустыню проедем к вечеру. И начнутся фермы и сады.
– Это в карте так нарисовано?
– Ни фига такого там не нарисовано. А дотумкать можно по названиям посёлков и городков: «Грин гарден», Нью парадайз», или «Эпплтаун».
– И когда мы в них приедем?
– А никогда. Они находятся на ответвлениях от центрального шоссе. Кстати, оно называется «Трасса шестьсот восемьдесят восемь». И ведёт, пусть и с поворотами, прямо к побережью. Так что так и так придётся двигать потом вдоль него – к экватору.
– И когда же примерно мы туда доберёмся? До побережья, в-смысле? Так охота посмотреть на воду. Может, и искупаться удастся!
Колин хмыкнул. Сказал:
– Если не изменится скорость… И если наши друзья-блины смогут двигаться хотя бы по десять часов в день, то дней за шесть. Ну, или семь-восемь. А вот сколько придётся ехать, или уже – идти к экватору по трассе «девяносто» – не знаю. Она очень длинная и извилистая. Видать, строилась в расчёте на туристические красивые виды – вдоль кромки океана. Наверняка люди ездили. Попялиться. Полюбоваться.
Сара тоже сплюнула за борт похрустывавшую на зубах слюну:
– Вот уж спорю на дохлого таракана против тонны конфет, что любоваться там сейчас – нечем!
– Почему это? Океан-то – наверняка ещё сохранился!
– Ага. А на фига он нужен – серый, и некрасивый? Да и все эти «горы», пальмы и шикарные сады запорошены серой дрянью! А без солнышка даже не позагораешь. Блинн… И искупаться будет наверное, всё же – нельзя! Холодно.
– Твоя правда. Раз океан не нагревает солнце, в воде будет холодно. Но нам, собственно, купаться и не надо. Нам достаточно будет протереть тело опять – мокрой тряпкой!
– А вот это, конечно, верно. Но не забывай: волосы я мокрой тряпкой не протру!
– А и не надо. И вообще: я думаю, тебе скоро придётся их обрезать совсем. Или хотя бы – укоротить.
– Это ещё зачем?!
– Чтоб не мешали. И под шапку влезали.
– Какую-такую – шапку?!
– Ушанку. Ну, или любую другую тёплую. Про зиму-то – не забывай!
– Да не забываю я… – Сара хмурилась, – Но пока что-то её не видно!
– И слава Богу! Ведь если наступят холода, и небо потемнеет до того, как доберёмся хотя бы до приличного целого городка с неразграбленными супермаркетами, придётся так и так идти пешком! Машинки-то наши – встанут!
– Хм-м… Ты, конечно, дело говоришь. Ну а если серьёзно – когда начнёт холодать?
– Думаю, оно уже начало. Сегодня ночью точно было прохладней, чем вчера.
– Это потому, что мы ночевали на ветру. На сквозняке. И не строили заборчиков!
– Нет, не поэтому. Температура будет падать медленно, и небо тоже будет затягиваться тучами постепенно. Думаю, где-то по градусу в день. И окончательно свет исчезнет через пару месяцев.
– Откуда ты знаешь?
– Да слушал как-то рассуждения дяди Розенберга. Главного климатолога папиного проекта. А было это в закусочной, там, в посёлке. Ну, кое-что я запомнил. Правда, он говорил что-то о том, что всё зависит от того, сколько бомб взорвут. И – где. Одно дело – если в воздухе. И другое – если на поверхности. В этом случае пыли и земли, поднятых в воздух, будет «на порядок» больше. А, соответственно, и зима будет… Суровей.
– Ладно, пока всё это – лишь абстрактные рассусоливания. А я так думаю, что нам нужно как можно дольше оставаться верхом на наших конях. И ехать с ними до тех пор, пока не встанут. Ну, или пока наши пути не разойдутся.
– Да, практичная ты моя. Ехать с ними, пока нам по пути – разумно. И сбережёт нам силы. И нога моя… подживёт. Вот, кстати. Займусь-ка я ей. Давно не перевязывал со всей этой беготнёй!
Нога у Колина, как ни странно, выглядела неплохо. Шрам, конечно, смотрелся страшновато, и рубцы-края ещё казались вишнёво-розовыми, но разрез полностью зарубцевался, и гноя нигде не имелось.
– А неплохо. – Сара помогала брату, распечатывая пакет первой помощи, и придерживая бинты, пока Колин накладывал мазь и новую повязку, – Болит сильно?
– Нет. Но когда наступаю – болит. Ноющей такой. Тянет. Ох, похоже, мышцы так, как раньше было, не срастутся больше никогда. И останусь я прихрамывающим.
– А что? Тебе должно пойти. Этакий – умудрённый годами и сражениями ветеран, передающий опыт и знания своим потомкам!
– Свинья ты, Сара. Хоть и моя сестра. Циничная, и с чёрным юмором.
– Ой-ой-ой, кто бы говорил! По части чёрного юмора мне до тебя – как до Луны!
– О! Кстати! Хорошо – напомнила. Интересно, те наши, кто полетел месяц назад, основывать колонию там, на Марсе – живы?
– Наверное, ещё живы. Они же убрались отсюда до того, как началось! А лететь им ещё месяца три. Другое дело, что захоти они вернуться – шишь им! Сожрут!
– А и смысл им – возвращаться? Когда зима полностью развернётся, здесь будет точно так же холодно, как там! Только ещё и темно. Так что пусть уж выживают как смогут! Без посторонней помощи.
– А как же грузовые ракеты? Вроде, на них им собирались высылать еду и оборудование?
– Ну, значит – без ракет. На подножном, так сказать, корму. – Колин раздумчиво посмотрел в небо. И подвёл итог, – И всё равно – им каюк.
– Почему это?
– С ними нет ни одной женщины. Они должны были полететь, только когда пионеры построили бы поселение. Освоились. На всё готовенькое, так сказать…
– Ну, теперь уж не полетят.
– Точно.
Некоторое время они молчали. Потом Сара изъявила желание поспать. Колин не возражал – он и сам вымотался от беготни и махания. Да и размеренный ход и урчание механизма под их ногами убаюкивали.
Но перед тем, как лечь, они всё равно смели слой вновь понасыпавшейся пепловой пыли с поверхности «своего» блина.
Проснулись уже в сумерках: довольно плавная езда явно поспособствовала крепкому и здоровому сну. Да и рокот моторов и шелест и похрустывание пепла под колёсами успокаивали – они привыкли к ним быстро.
Собственно, они спокойно могли бы спать и дальше, но движение стало куда медленнее, и происходило теперь словно рывками. Колин встал. С трудом сохраняя равновесие. Пощурился:
– Чтоб мне лопнуть! Дорогу-то… разрыли! Ну, или разбомбили!
Сара вставать не торопилась: осталась стоять на коленях. Только приложила руку козырьком к глазам:
– Срань Господня! Да тут, похоже, и правда – бомбили! Только вот – кто? И кого?
Действительно, полотно дороги на протяжении добрых ста метров было словно специально разрушено: сплошь покрыто воронками, как от снарядов! Глубина каждой достигала метра, а диаметр – пяти!
Но механизмы сориентировались пусть и не быстро, но грамотно: съехали на обочину, и прямо по целине, сквозь кусты и островки высокой травы, объехали подозрительное место. Сара спросила:
– Думаешь – кто-то дорогу минировал?
– Вряд ли. Тогда мы видели бы остатки взорванных машин. И того, чего они перевозили.
– Вот уж нет, если машины были из металла!
– Тоже верно. Но! Я не думаю, что остался кто-то, кто реально мог бы заминировать дорогу. Смысл? Да и мин уж точно не осталось – они же тоже – из металла. Ну, вернее, их корпуса и взрыватели. Нет: тут бомбили. Причём давно. Ещё когда люди были живы! Наверное, пытались как-то предотвратить проникновение туда, дальше, какой-нибудь очередной механической заразы. Ползучей. Ну, или колёсной.
Потому что против гусеничной точно не помогло бы.
– Если честно, вряд ли когда узнаем. Нет больше ни людей, ни орудий!
– Точно. А раз так, давай ужинать. Пока хоть чуть-чуть светло. Потому что как знать: может, ночью удастся сходить на разведку – вон туда, – Колин показал на очередные руины чего-то, снова похожего на заправочную станцию, примерно в паре километров по дороге, на которую снова въехали, побуксовав немного, их блины.
Ужин прошёл мирно и спокойно. Скорость хода блинов всё замедлялась и замедлялась, и к моменту наступления полной темноты достигала едва ли километра в час. Но проехать на километр дальше «перспективных» руин, которые Сара и Колин провожали вожделёнными взглядами, они-таки смогли. На ночь колонна из десяти блинов остановилась в таком же порядке, как двигалась, прямо посередине дороги.
Колин матюгнулся:
– Гады. Могли бы и там встать – в посёлке.
– Э-э, не парься. Пошли лучше скорее, пока они точно замерли. А отоспимся днём!
– Логично, как ты говоришь. Предлагаю освободить пока оба наших рюкзака, вывалив содержимое прямо на блин, и взять их с собой. Всё нести удобней!
Они так и сделали. Прошли мимо новых машин, пристроившихся в хвосте колонны. Колин крякнул:
– Чтоб мне лопнуть! У этих и колёса – побольше!
Сара отреагировала как всегда практичней:
– Ну и на…рать на них три раза! На этих нам – точно не ехать!
Пройти по колеям, проложенным ребристо-решётчатыми колёсами оказалось нетрудно. Несмотря на то, что Колин шёл медленно, и старался на больную ногу нагрузки не давать, за полчаса они добрались до остатков того, что явно когда-то было мотелем при заправочной станции, и бывшей автостоянкой при нём. Имелся тут и супермаркет.
Колин сказал:
– Разделимся. Ты – куда хочешь? На осмотр мотеля? Или – в супермаркет?
– В супермаркет. Я люблю шарить по привычным местам.
– Кто б сомневался… Ну тогда я – в мотель. Может, удастся разжиться парой толстых матрацев. И одеял. А то спасть прямо на фотоэлементах жестковато.
– Ни фига. Никакой «пары матрацев»! Не забывай: они снижают количество света к фотоэлементам нашего друга. Так что – не матрацы, а – матрац. И – узкий и короткий.
– Ваше задание понятно, господин полковник! – Колин отдал честь, после чего совсем другим тоном сказал, – Только не выражайся, как тупой бюрократ. «Количество света»! Может, ещё баланс подведёшь: дебет-кредит? Скажи проще: затеняет! Ну а вообще-то у нас не более семи часов. Ночь в начале лета длится именно столько. Так что – не увлекайся. Ищи только воду. И еду.
– Ага. Ну, потащились. – Колин подумал, что свеча в руке сестры будет отличным ориентиром, так же как и его. Вот только…
Для них ли одних?
Или остался ещё хоть кто-то, живущий тут, на планете Земля, теплокровный?..
И выходящий по ночам.
Работали они долго и методично.
Колин действительно разжился, в том, что осталось от комнаток, хорошим матрацем, и тремя тёплыми одеялами. Которые они с Сарой позже, уже «на борту» своей посудины, скатали в плотный валик, перевязав упаковочным шнуром: пока одеяла не нужны, но холодало действительно быстро. Сегодня и ветер был какой-то особенно пронизывающий! Ну а матрац всё же решили подстелить под замёрзшие и уставшие задницы. А ещё Колин прихватил пару простыней: так, на всякий случай. Мало ли!
Сестра разжилась целой батареей пластиковых бутылей с водой: Колин помог их перенести. И теперь дюжина новых ёмкостей с питьевой водой, даже ещё в «фирменных» пластиковых упаковках, по шесть штук, весьма радовала его глаз.
Ещё дюжину, сделав вторую ходку, они добыли и поставили на кормовую часть впередиидущей машины: может, та довезёт их запасы хотя бы до места расставания!
Еды тоже набрали достаточно: и лапши быстрого приготовления, и кукурузных хлопьев, и конфет-печений-пряников, и даже гамбургеров в целлофановых упаковках. Сара по этому поводу высказалась:
– Говорила же я тебе, что котлета в них – не из натурального мяса! Да и вообще – не из мяса!
– Угу. – Колин как раз запустил зубы в один из тридцати запасённых гамбургеров, – Говорила. – голос его звучал глухо, и неразборчиво, – Да это вообще все, кому не лень, говорили. Что не мешало всем их есть! Впрочем, как и вредную кока-колу пить…
– Твоя правда. Сейчас я тоже… Р-р! – сестра вгрызлась в свой освобождённый от упаковки бутерброд, – А ничего. Хоть и «вредный», и полнит, но на вкус – очень даже! Не испортился! Ну а «потолстеть» с пятнадцати-то штук нам точно не грозит!
Запивали они из пластиковой бутыли с тремя литрами апельсинового сока. Вернее, его заменителя с химическими добавками и сахаром. Поэтому «сок» тоже сохранился. И был тоже – «очень даже ничего»! Куда вкуснее минералки. Особенно после недельного её потребления. Колин проворчал:
