Андрей Арсланович Мансуров
Доступная женщина
К Этернотеке Михаил подъезжал не без внутреннего трепета.
Ещё бы: крупнейшее здание крупнейшей для их района Организации.
Тридцать тысяч «служащих». (И это – не считая ну очень многочисленного обслуживающего персонала!) Три надземных этажа, пять подземных. По фасаду километр, а в глубину – восемнадцать широких и длинных корпусов, разделённых пятидесятиметровыми параллельными колодцами «зелёных зон» со скамейками, фонтанами, пивбарами и кафе-закусочными, позволяющими отдохнуть и отдышаться на лоне природы после придирчивого «обследования» очередного корпуса или Уровня.
Парковка оказалась почти пуста – совсем не так, как будет ближе к вечеру, когда начнётся основной наплыв желающих «освежиться», «снять напряжение трудовых Будней». Или попросту выпендриться перед другими своим статусом. И баблом.
Да, собственно, именно поэтому он и приехал так рано, почти к открытию: не хотел, чтобы… Мешали.
Впрочем, мешали – не совсем верное слово. Скорее, смущали. Он и без свидетелей чувствовал себя достаточно на взводе – так что чужих заинтересованных, косых или ироничных взглядов ему не нужно!
Он аккуратно припарковал свою старенькую «Шкоду» между чьим-то «Мерседесом-галакси» и громадным, похожим, скорее, на сухопутный дредноут, внедорожником «Тойота-лэндкруизер – 55». Вылез. Огляделся. Если не считать запоздавшего уборщика на автоподметальщике – никого. Он кинул монету в стояночный автомат.
Двинулся к Зданию.
Ощущал он себя… Да, неуютно. Словно голый идёт по пляжу. И не нудистскому.
Пережитки преодолевать трудно: в век всеобщей «сексуальной свободы», (чтобы не сказать – распущенности и вседозволенности) он до сих пор страдал от убеждений, вбитых в него матерью, можно сказать, с пелёнок: в глубине души, кажется, всё ещё верил, что где-то существует чистая, воспетая поэтами прошлого, любовь… Когда двое ощущают, так, словно кристально ясную истину, что созданы лишь друг для друга, и больше ни для кого.
А не так как сейчас. Когда всё сведено к взаимоотношениям «деньги-товар». И то, что товаром выступают… Хм… Услуги по удовлетворению первичных инстинктов и потребностей, ничего по сути не меняет. Товар как товар.
Однако рассуждения рассуждениями, а физиология – физиологией: после нервного срыва…
Ну, всё же, скорее, не срыва – а так, небольшого недоразумения в Оффисе… Заключение психотерапевта ясно гласило: «необходим курс психокоррекции, (в Диспансере) и (или) двухнедельный курс нормального оздоровительного секса (амбулаторно)». И – подчеркнуто: «с естественной партнёршей».
Начальник, вызвав Михаила на ковёр, подвигав седыми кустистыми бровями и потыкав в «Заключение» волосатым толстеньким пальчиком, недвусмысленно «намекнул»:
– Поймите меня правильно, уважаемый Михаил Геннадьевич… Разумеется, больше всего меня беспокоят доверительные и свободные отношения между сотрудниками коллектива. Никаких, так сказать, «камней за пазухой», и «средневековых страстей». Именно стабильность и спокойный стиль этих отношений способствует росту производительности и эффективности. А вовсе не «талант и невероятное трудолюбие», как отмечено в вашей личной карточке… Хотя лично я никаких претензий к качеству вашей работы не имею, но – люди!..
Не хотелось бы, чтоб вас боялись. Или за спиной шушукались. Да вы и сами всё прекрасно понимаете!
Поэтому, будьте добры, скорректируйте ваше поведение соответствующим… Н-да.
И, пожалуйста, пройдите рекомендованный курс!
Другими словами, ему ясно дали понять, что каким бы усидчивым и добросовестным работником он не был, ему очень легко подобрать замену в случае… «некоммуникабельности и непредсказуемых реакций на стрессовые ситуации, неизбежно возникающих на почве сексуальной неудовлетворённости». Как это элегантно написал в своём отчёте штатный психолог.
Именно после этого Шеф (Нужно отдать должное его заботе как об отдельном винтике, так и коллективе в целом! Всё-таки – профессиональный Администратор с большой буквы!) и нанял уже частного эксперта-психотерапевта. Впрочем, разумеется, «за счёт заведения!»
Так что шагая по аккуратно обсаженной по бокам цветущими кустами и просто – клумбами, асфальтовой дорожке, Михаил ощущал, что полкилометра до парадного входа наваливаются на плечи словно тяжким грузом попутных переживаний – словно он в чём-то виноват!
Впрочем, может и виноват. Нельзя было так свирепо «наезжать» на невнимательного клерка третьей категории, отправившего специфическое письмо не тому респонденту, в результате чего тот расторг заключённый с таким трудом Договор…
А ещё бы не расторгнуть – кому приятно иметь дело с рассеянными пофигистами, или – ещё хуже! – безответственными идиотами, допускающими утечку важной информации, или огласку «коммерческой тайны».
К тому же – чужой.
Уже входя в элегантно простые и строгие стеклянные двери, он заставил себя прекратить самоедство: надо – значит, надо! Благо, это не трудно, и никаких проблем с морально-этическими Нормами, и уж тем более – Законодательством, как бывало в прошлом, не создаст!
Вежливые, но от этого не менее грозно выглядевшие в голубых рубашках, чёрных брюках, и армейских полусапогах безликие качки-секьюрити на входе глядели профессионально – оценивающе! Ближайший подошёл к замявшемуся было Михаилу, поздоровался, негромко и вполне вежливо спросил о цели визита.
– Здравствуйте. Мне нужно… Женщину на две недели.
– Будьте добры, ваш паспорт, кредитную карточку, и форму восемнадцать. И прошу пройти за мной.
Михаил передал всё просимое, и прошёл за мужчиной к стойке регистрации. Пока – единственной работающей из ряда примерно в пятьдесят таких же.
За стойкой сидел пожилой седоватый мужчина в строгом и действительно хорошо сидевшем костюме и новомодным галстуком-«ниточкой», с открытой, но словно казённой и на века застывшей «любезной» улыбкой. Взяв документы, он кивнул Михаилу:
– Здравствуйте. Мы рады приветствовать вас от лица Корпорации «Дусеев и Забытов». Будьте добры – присядьте, пока я введу ваши данные в компьютер.
Михаил присел на одно из мягких и удобных кресел, рядом ещё с пятью ожидающими мужчинами, которым на вид он дал бы от двадцати до шестидесяти. С ними поздоровался просто сдержанными кивками.
Мужчины вежливо покивали в ответ, но разговаривать с новоприбывшим явно никто не спешил – возможно, здесь это не принято. Михаил снова сглотнул: пальцы похолодели, и кожей головы он чувствовал, как вернувшийся на место секьюрити буравит бдительным взором его затылок…
Впрочем, при незаметном взгляде в сторону входа оказалось, что он сам себе нагнетает напряжение – секьюрити в это время мирно говорил что-то шёпотом напарнику.
Клерк за стойкой поднял голову:
– Владимир Леонидович. Прошу вас.
Подошедшему седовласому старцу явно пенсионного возраста клерк, казённо, но вполне вежливо улыбаясь, передал документы, и яркий буклет. Затем вполголоса что-то объяснял с полминуты. Улыбка держалась на лице, словно приклеенная. (Профессионал!) После чего указал на лифт, и мужчина проследовал туда, чтобы навсегда исчезнуть из поля зрения Михаила.
– Олег Фёдорович. – сцена повторилась с сорокалетним, державшимся столь уверенно и раскованно, что становилось ясно: он здесь – постоянный клиент. Завсегдатай.
– Сергей Альфредович. – подошла очередь парнишки моложе Михаила лет на пять. Михаил отметил себе: улыбка так и не изменилась, и тон – подчёркнуто нейтральный и вежливый. Приятно. Сервисмены Корпорации – опытные и сверхпрофессиональные. Иначе здесь не задержались бы.
Не прошло и трёх минут, как в парадные двери вошёл очередной клиент, сдавший документы, и занявший место на соседнем кресле, а Михаил подошёл на зов.
– Прошу вас. – клерк вернул паспорт, кредитку и справку о состоянии здоровья. Затем подал ещё буклет, – Вот ваш ознакомительный Проспект. Поскольку вы в нашем филиале в первый раз, позволю себе немного пояснить собственно процедуру, разумеется, если вы не против. – Михаил кивнул, показав, что не против.
– Осмотр клиенты обычно начинают с верхних этажей, или Уровней. Там – элитные экземпляры. Умеющие петь, танцевать, рисовать, и даже поддержать разговор в любой области искусства и науки. Если вы немного знакомы с историей – их статус, обучение и воспитание примерно соответствуют таковым у японских гейш, или древнегреческих гетер.
Естественно, и стоят их услуги на порядок дороже – прейскурант и основные личные данные имеются возле каждой кабины. Изучать как его, так и самих элитных женщин можно неограниченно долго. Нельзя только требовать, как это обычно практикуется с женщинами категорий «С» и «Д», «встать и пройтись». – клерк приподнял чуть выше один из уголков губ, что, очевидно, должно было изображать ироничную улыбку.
– На втором Уровне – женщины, специализирующиеся на предоставлении не только сексуальных услуг, но и так называемого «консорта». То есть – вы можете выводить их в качестве престижно выглядящих спутниц на Приёмы, званые Рауты, корпоративы, в театры и так далее – в одежде по вашему выбору.
На первом Уровне – женщины, владеющие лишь искусством оказания собственно сексуальных услуг… Но зато уж владеющие в совершенстве!
В пяти подвальных Уровнях – обычные экземпляры. Не имеющие «специальной» подготовки, и не умеющие почти ничего, кроме основной функции, но безоговорочно исполняющие то, что предусмотрено их Контрактом.
Внимательно ознакомьтесь с информацией в вашем Проспекте, и условиями эксплуатации, вывешенными возле кабины каждой женщины, прежде чем сделать выбор.
Выбор производится путём нажатия кнопки возле таблички с анкетными данными отобранного экземпляра. После чего Вы возвращаетесь сюда, в маркетинговый Отдел, подписываете Контракт на указанный вами срок, и мы снимаем расчётную сумму с вашей кредитки. Женщину забираете из Порта «А». Самовывозом, или заказываете доставку её на дом. Доставку по нашему району Корпорация гарантирует в течении двух часов.
Возвращаете женщину в порт «Зет», по истечении Контракта. За просроченные дни, или несоблюдение условий проживания, кормления или эксплуатации начисляется неустойка – подробности узнаете из Проспекта.
Это – всё. Благодарю за внимание. Вопросы? – Михаил покачал головой, показывая что таковых нет.
– В таком случае Корпорация «Дусеев, Забытов и Ко» желает вам приятного времяпрепровождения!
Михаил, горло которого почему-то сдавил липкий спазм, сглотнул, неловко буркнул «С-спасибо», и поклонился. Ноги сами понесли его в сторону лифтов. Лицо, как он чувствовал, пылало.
Стыдно. Перед клерком. Правда, тот наверняка видывал здесь и не такое.
Ближайший лифт уже ждал, приветливо распахнув створки. Эффектно подсвеченная сзади мягким, словно струящимся, сиянием, богато расшитая униформа лифтёра…
Производила впечатление! Куда там пятизвездочным Отелям!
Ну так – «Корпорация», туды их!..
Предупредительно улыбаясь, лифтёр на придыхании спросил:
– На третий?
Михаил только кивнул.
– Первого Здания? – Михаил замялся. Не хотелось бы смотреть на тех клиентов, кто прибыл раньше, и сейчас идёт впереди.
– Нет. Давайте сразу – предпоследнее.
Лифт, мягко набирая скорость, двинулся влево. На километр ушло буквально несколько секунд. А быстро! Затем он почувствовал давление на ноги: ага, теперь – вверх!
Пока доехали до верхнего этажа, ему удалось как-то справиться с лицом – вернуть тому хотя бы почти спокойное и равнодушное выражение.
Ну а что тут такого – он, как и все мужчины в мире, приехал выбрать себе партнёршу. На две недели. Нормально. Вроде бы…
Если бы вот только не эта гнусная и ворчливая собака – совесть!
Это мать приучила его к странной и давно отметённой Единым Обществом как вредоносный и деструктивный пережиток, мысли, что женщина – тоже равноправный человек.
Имеющий право на собственные чувства, желания и даже – действия.
Ох, мать. Надежда Павловна Ланская… Дворянка в восьмом поколении. Гордая, умная, и с царственной осанкой даже в шестьдесят три. «Последняя из могикан».
Конечно, её «странных причуд и устаревших взглядов» не смогли вытерпеть ни первый муж, ни второй. А затем институт брака и вовсе упразднили, и выйти «замуж» стало попросту нереально.
Как рассказывала Надежда Павловна, женщины раньше даже голосовали (чему он при всём желании поверить не смог), и работали (А вот это – возможно. Поэтому и производительность в таких фирмах и местах наверняка была… Там, где солнце не светило!).
И вообще: то, что его родили по старинке, «естественным» образом – само по себе уже являлось как бы вызовом, плевком в лицо этому самому Единому Обществу!
Хоть рожать и не запрещалось Законом, все знали – за поддержание оптимальной численности и состава Социума отвечает Центральный Инкубаторий, в нужном сочетании и количестве проводящий в положенные сроки оплодотворение законсервированными сперматозоидами донорских яйцеклеток. И доращивание эмбрионов до «родов».
А уж за Предопределение, по врождённым способностям, и обязательное стандартно качественное гипнообучение – Центральная Высшая Школа.
Мягкая трель звонка сообщила, что они прибыли. Михаил поблагодарил.
– Всегда к вашим услугам! Приятного времяпрепровождения!
Только когда створки бесшумно закрылись, и лифт уехал, Михаил позволил себе достать из кармана платок, утереть пот. И взглянуть вперёд.
Тупик, куда доставил его лифт, открывался в широкий и светлый коридор.
Мягкое рассеянное освещение, плафонами на белом потолке. Одна стена – светло-оранжевая, и полностью глухая. Другая целиком состоит из остеклённых кабинок.
А кабинки-то… Немаленькие. Не меньше, чем его спальня. А то и побольше!
Ну правильно – «Элитные экземпляры»!
Не заглядывая в Проспект – выучил чуть ли не наизусть, скачав с интернета! – он неторопливо, стараясь не выглядеть уж слишком перепуганным или взволнованным, двинулся вперёд. Вот он и начал «приятно времяпрепроводить!»
Первая увиденная им женщина оказалась лишь в третьей кабинке – женщины из первых двух вероятнее всего «работали»!
Надо сказать, мнение Михаила о качестве сервиса и традициях Корпорации «Дусеев и т.д.» сразу подскочило на добрых два пункта!
Женщина называлась Дайана Матецкая, имела стандартные параметры девяносто-шестьдесят-девяносто, и весила пятьдесят три килограмма…
Но что это были за килограммы!
Они чувственно перекатывались под ухоженной бархатисто-персиковой кожей, затянутой в лайкровые колготки и приталенный кардиган, ясно давая понять, что на тренажёрах их обладательница отрабатывает не меньше, чем он – за рабочим столом!
Лицо… Хм.
Не сказать – что совсем свирепое…
Круто вздёрнутые, чёрные, словно обсидиан, тоненькие ниточки бровей, жёсткие складки у рта, чувственные полные губы…
Нет, лицо не свирепое. А -самодостаточное. Спокойное. Лицо уверенного в себе человека. Его обладательница явно знала, чего стоит!
Больше всего она напоминала древнюю воительницу – вроде легендарных амазонок: гордая, независимая, красивая до дрожи! Словно готовая ко всему сжатая пружина! С виду – невозмутимость, внутри – океан скрытой энергии.
На Михаила, застывшего, словно болван, узревший носорога в павлиньих перьях, она даже не взглянула: читала какой-то древний фолиант с иностранными – как он случайно разглядел по названию на огромной, в полметра, обложке – словами. Ага, немецкий.
Объёмистая Инструкция указывала, что мадемуазель Дайана (как она желает, чтобы её называли) специализируется на эпохе Гёте, коего знает наизусть, изучив «в оригинале», и на садо-мазохистских извращениях, где предпочитает играть роль Лидера…
Ах, вот почему первые двое востребованы – они предпочитали, как он вычитал, пассивность в этих самых… Играх.
Кормёжка… Хм. По заказу мадемуазель Дайаны!
Цена услуг даже за один день «эксплуатации» оказалась такова, что Михаил только чудом остановил на полпути руку, потянувшуюся почесать многострадальный затылок: его (немаленькая, в-принципе!) зарплата за месяц!
Под Инструкцией находилась большая зелёная кнопка.
Не-е-ет, эту он ни за что!..
Дальше шли ещё четыре пустые клетки (тьфу ты – комнаты!), а в пятой царствовала Мария Боярская. По-другому и не сказать!
Мария восседала на чём-то вроде трона. Одну высунувшуюся из-под горностаевой мантии прелестно стройную ногу она держала на очень похожем на настоящий, черепе, другую – скромно наружу не выставила. Зато в руках держала скипетр и державу. Гордо откинутую назад (Как только шея не ломается!) голову венчала высокая боярская шапка, похоже, даже из натурального меха.
Михаил прочёл, что обращаться к диве нужно исключительно «Ваше Величество», и кормить только чёрной икрой и парной осетриной. Ну, а по желанию – давать и водочки с солёными огурчиками.
Правда (очевидно, с учётом затрат на «питание») стоили услуги «её Величества» поменьше, чем у любительницы Гёте раза в полтора.
Ещё три пустые помещения.
Маргарита Наваррская.
Боже! Эту требовалось каждый день «ублажать» зрелищем пылающего костра (или хотя бы – натурального камина), хлестать прилагаемой плёткой, и «использовать», только приковав к пыточному столбу.
Поскольку Михаил плохо представлял, как в его скромное жилище впишется этот самый столб, он двинулся дальше, не углубляясь в чтение остального.
Пресвятая Агнесса. Эту полагалось из квартиры не выпускать, при «использовании» держать привязанной, (или, лучше – прикованной) к кровати, и требовать «отречься от вредоносной ереси христианства»!
После каждого сеанса «использования» полагался Курс восстановительных медикаментов, психотропных галлюциногенов, и «освежающий» сон на подстилке из натуральной соломы…
Еда – только каша из полбы и чёрный хлеб.
Бр-р-р!.. Неужели она и здесь так же питается?! Хм-м… Непохоже – отличная кожа и… И всё остальное.
Лицо Агнессы особо рассмотреть не удалось, потому что к Михаилу мученица оказалась обращена как раз противоположной стороной! Но «все остальное», что оказалось видно, (особенно, когда девушка клала истовые поклоны перед огромным, на полстены, распятием, и грубая материя рубища всё равно аппетитно обрисовывала то, что положено обрисовать) впечатляло… Похоже, солома очень даже способствует. Отращиванию.
Валькирия. Эта нагло, выставив в прямо-таки волчьем оскале, острые белые зубы, восседала на горе ржавых доспехов, мечей и шлемов, а под кольчужной рубахой, составлявших всё облачение, явно ничего не было. А ещё она что-то жевала. Сырое мясо поверженных врагов? Или просто жвачку?
Михаил поморщился – валькирия оказалась на его вкус полновата, хоть и с копной невероятно пышных и длинных рыжих волос. В рационе значились солонина, сырая рыба и много (Это особо оговаривалось!) – не меньше пяти литров в день! – пива.
Неторопливо, уже успокоившись, и похихикивая в усы, Михаил продолжил изучение, двигаясь в паре шагов от бронебойного панорамного стекла.
Японская гейша (Говорит и при необходимости пишет на восьми языках. Ест суши и отварной рис. Владеет навыками работы персонажами театра Кабуки.).
Маркиза Помпадур (Затянутая в столь тесный корсет, что непонятно, как вообще дышит! Талия – как значилось в Проспекте – сорок два сэмэ!). Разумеется, в платиново-белом парике. К тому же ещё и с дурацкой мушкой над губой…
Офицер гестапо. Ну эта, понятное дело – в черной кожаной форме. И с парабеллумом в кобуре. (Инструкция сообщала, что пули – резиновые. Хм… Всё равно не хотелось бы и такую получить. В любое место!)
Пастушка. Хм-м… Эту он разглядывал и о ней читал дольше всех.
Венок из полевых цветов и милый пасторальный облик (В комнате, на искусственной травке даже «паслись» механизированные овцы!) соблазняли, конечно, как и означенная «любовь к утехам на лоне природы», но…
Неприемлемой оказалась цена.
Пройдя до конца этого Здания, он так и не выбрал. А часы показывали, что ушло почти полтора часа. Надо бы пошевеливаться – если он хочет успеть всё закончить сегодня!
Следующее, последнее, Здание заняло не больше двадцати минут: он почти не останавливался – варианты увиденного всё чаще повторялись. Менялись лишь имена. Поэтому в остальные Корпуса он не пошёл, а сразу спустился на Второй этаж.
На Уровне «Б» Михаил оказался весьма неприятно удивлён.
Все Леди для консорта казались словно бы на одно лицо! Деловой неброский макияж, строгие чёрные миди-юбки, белые блузки, телесные колготки с лайкрой… Ну и, само-собой – туфли на длиннющих шпильках. Большинство предпочитало и короткие стрижки. Различались габариты тел (от хрупких, наряженных в сорок четвёртый, до весьма… Упитанных – пожалуй, на пятьдесят второй.).
Но черты лиц у всех отличались правильностью и словно бы стерильностью: таких жёстко-колючих взглядов Михаил ещё не видал! (Потому что те, кого брали на корпоративы его Шеф и Шеф Шефа, так не смотрели – работали!)
А уж про то, что их отличала от дам с верхнего этажа словно казённая деловитость и целеустремлённость, можно и не упоминать!.. Хм-м… Ни дать – ни взять, старинные секретарши больших Боссов! Только вот нет сейчас секретарш. А есть секретари!
Поскольку «сопровождать» Михаила никуда, кроме постели, не требовалось, он прошёл этот Уровень быстро, лишь изредка бросая рассеянные взгляды на куда менее востребованных «консортщиц»: более половины однообразно оформленных в том же казенно-деловом (под офис!) стиле клеток-камер оказались заняты. Не сезон для консорта, что ли? Или этот вид услуг постепенно отмирает? Или…
Меньше стало Шефов?
Второго этажа одного Здания из восемнадцати ему вполне хватило разобраться – здесь делать нечего.
Первый Уровень позволил ему вздохнуть спокойней, и расслабиться: здесь, наконец, женщины были похожи на женщин!
Правда, стоили немало: у наиболее породистых и красивых расценки за день соответствовали его недельному заработку. Странно. Ну ладно – Элитные категории! Те тратят заработанные деньги на самообучение, повышение квалификации, и уход за собой!
А эти? Ну, дорогая косметика на лицах, ну неплохие тряпки. (Если позволительно так неуважительно говорить обо всех этих «Диорах», «Дольче Габбанах», и «Армани»!) Правда, сами лица оказались куда как не настолько аристократичны и выхолены… Но всё равно – приятные.
Снова неторопливо двигаясь вдоль комнат уже куда меньшего размера, Михаил внимательно приглядывался к иногда поднимаемым на него взорам.
Не-е-ет! Тут ему не кажется, как на втором, что все – словно на одно лицо, хищное и собранно-деловое. Этим и не пахло. А пахло…
Самками! Эротикой! СЕКСОМ!!!
Недвусмысленная Похоть так и «пёрла» из некоторых «экземпляров»!
Женщины попадались и равнодушные (Может – это напускное равнодушие? Возможно, на некоторых клиентов оно действует, словно фитиль на бомбу?..), и хитро подмаргивающие, и томно поводящие бесстыдно выставленным из тонкого кружевного батиста плечиком… Больше всего, правда, оказалось спокойных и расслабленных – они явно знали себе цену, и имели немалый опыт – что и было отражено в их послужном списке-характеристике.
Как там обозначено в Проспекте – «весь спектр услуг»?!..
То есть – и камасутра. И новинки из области астрала, и… Всё прочее.
Михаил почесал-таки в затылке. Опыт – это, конечно, хорошо… Но уверен ли он в том, что хочет – опытную? Учительницу? А вдруг та станет над ним, стесняющимся своей почти девственной невинности (Опыт школы, когда они со сверстниками при выпуске устроили мальчишник с профессионалкой – не в счёт!) смеяться? Прикалываться?!
Он нутром понимал, что малейшая насмешка, или ирония могут… Отрицательно сказаться на его Потенции.
Ладно – самому-то себе он мог признаться, что попросту боится!
Поэтому спустится-ка он ещё ниже.
В подвале тоже попадались и красивые, и молодые.
Странно. Что же они – не набрали достаточно денег на курс сеансов гипнообучения? Дороговаты пока «отработки» на тренажерах? Или – ленятся? Или… «С норовом?» Почему не востребованы? Или – просто рано?
А, может, дело в «престиже», и народ предпочитает на порядок более дорогих, «элитных»?
Тех, что выше уровня земли? Чтобы потом как бы походя вставить в разговоре, как он иногда слышал: «Да-а, я предпочитаю, когда она всё делает сама… И уж делает умело!..». Или: «Ну, мне вчера устроили и встрясочку! Выжали, как лимон! Вот уж повезло с этой «Садисткой Машей!» Всё! Завязываю с экзотикой!..».
Теперь он рассматривал женщин куда внимательней.
Шагов через пятьсот понял, что здесь имеются три основных категории.
Первые – пожилые. Те, кто уже, как говорится, «вышел в тираж», и никакими косметиками, или массажно-тренажёрными средствами дряблость кожи и недостатки расплывшейся фигуры не скрыть. И, похоже, это не компенсировать никаким «опытом и навыками»… Лица именно этой категории казались самыми равнодушными к происходящему за стеклом снаружи. Отрешённые. Уставшие. Озлобленные? Нет, именно – уставшие. От такой жизни. И работы… И почему-то у Михаила невольно всплыла ассоциация со стадом овец – видел он как-то стадо вот таких на фотографии.
Вторые – слишком молодые. Неопытные и необразованные. Посылающие ему призывные взгляды и подмигивающие только с одной целью: заполучить любого клиента, и добросовестно выполнить все требования Контракта. Чтобы насобирать денег на Курс, позволивший бы перейти в профессионалки! Хищно-целеустремлённого выражения не заметить было невозможно. Как и готовности буквально на всё… На всё!
Имелся и третий пласт.
Эти словно бы стыдились своего положения. Бросали на проходящего взгляды, полные явно напускной приветливости, грызли губы, когда видели, что он не останавливаясь проходит мимо, сжимали кулачки… Иногда вздыхали и закрывали лица ладонями.
Похоже, ещё не свыклись со своим положением, и терзались внутренним сознанием того, что их превратили в бесправный придаток Единого Общества. В товар, призванный удовлетворять сиюминутные, пусть и Первичные, физиологические потребности тех, кто создавал и вырабатывал что-то полезное для этого самого Общества – Материальные Блага! И не осталось женщине, по-сути, никакого иного выбора…
Некоторым, как видел Михаил, удавалось нацепить на лицо хотя бы маску деланного равнодушия. Другие…
Двигали желваками, стиснув челюсти, нервно сжимали и перебирали в руках какие-то вещи или безделушки-игрушки, раздували ноздри, вздыхали, глядя в пол.
Он даже видел укрывшихся с головой одеялом, и сотрясаемых бурными рыданиями на постели, здесь, скорее, напоминавшей обычную казарменную койку.
Мимо таких он проходил побыстрее – иначе в груди возникало странное не то поскрёбывание, не то – тяжесть, заставлявшие и его сжимать зубы и двигать желваками – ему было стыдно за то, что им стыдно!..
Он спустился по обычной лестнице сразу на пятый подземный.
Вид ступеней, лестничных пролётов и маршей, окрашенных в нейтрально-белый, помогли снова собрать волю в кулак, а мысли – сконцентрировать на основной задаче. Ему всё равно придётся выбрать. Значит, нужно подходить не с позиции «Пожалуй, выберу вот эту, она посимпатичней!», а с – «Из всех остальных эта – наименее меня пугает!».
Теоретически здесь располагались самые дешёвые и «неходовые» неофитки. Только что не девственницы. (Девственницы, согласно проспекту, размещались в Корпусе «Р» (Риджина), и стоили куда дороже даже категории «А»)
Этих Михаилу стало по-настоящему жалко.
Почти все они сидели или стояли рядом с коридором, привлечённые к стеклу отблеском его тени – ведь слышно его шагов, да и вообще, всего, что происходило за стеклом, не было! И здесь почти не имелось пустых – с востребованными! – клетушек.
Лица многих оказались ненакрашенными – похоже, даже на косметику ещё не заработали! Большинство оказались просто тощими, или как бы это назвать, «принудительно стройными»: наверняка кормёжка в Этернотеке такая, что не больно-то разжиреешь… Особенно это касается тех, кто в категории Д-5.
Боже, да он снова краснеет!
Свирепо сжав зубы, и сердясь больше всего на самого себя, что позволил втянуть в этот мерзкий «выбор», он быстро двинулся вдоль стекла. Только держась теперь как можно дальше от него – он уже почти не мог выносить все эти жалостливые взгляды. И протягиваемые к нему в немой мольбе худые и бледные руки действовали, как кнут на лошадь!
Теперь он смотрел только на лица – почти аскетически худые стандартно-одинаковые фигуры не вызывали почти никакого желания!
Вот! Эта очень мила! А если честно – напомнила чем-то одну малышку из детства.
Он тогда украдкой убегал, и подглядывал через дыру в заборе – в Интернат для подростков-девочек.
Пока матери не с кем было его оставить, и она брала его с собой на работу – в Интернат для совсем уж крошек, до двух лет, он имел возможность не то, чтобы свободно гулять по территории во время тихого часа, а и исподтишка подглядывать за таинственной и непонятной жизнью там, за трёхметровым бетонным монолитом забора. И уж возможностью заглянуть везде, куда удавалось заглянуть, не пренебрегал!..
О чём теперь тоже вспоминал если не со стыдом, то с известной долей раскаяния – бедные девчонки! Какая у них там царила муштра: куда хуже, чем в казармах Контрактников-солдат! А наказания голодом… Об этом лучше не думать – иначе он никогда не решится. Но, похоже, он уже…
Михаил подошёл ближе.
Глаза… Да, глаза чертовски большие и заплаканные. Все в красных прожилках, и блестят – словно поток слёз не кончается никогда… Ну, или имеется дисфункция слёзных желёз. Но уж это – вряд ли! За здоровьем всех обитательниц тщательно следит огромный штат медиков – у него даже есть один знакомый. Весьма состоятельный. Только уж очень нервный. Специфика накладывает отпечаток – огромная ответственность! Ведь «товар» должен иметь «товарный вид» и содержаться только в «рабочем состоянии»!..
Хотя немаленькая зарплата очень даже стимулирует таких, как этот врач и его коллеги, тщательно проверять все показатели, снимаемые дистанционно компьютером, и через видеокамеры неусыпно отслеживать попытки суицида, которые, как по секрету сообщил Семён Владленович Михаилу, случаются на нижних Этажах по три-четыре раза на дню только в их Этернотеке.
Он сделал вид, что смотрит на табличку – текста на ней оказалось куда меньше, чем у тех, наверху.
Так, почитаем. Только чтобы оторваться от этих, ну прямо бездонных, чёрных колодцев, глядящих не то с мольбой, не то с укоризной.
Наталия Кудинова. Двадцать два года. После потери девственности была востребована… Пятнадцать раз. Нареканий – нет. Кормёжка – той же пищей, что ест сам клиент.
Цена… Странно – девушка симпатичная, и не слишком даже худая, а цена… Ниже, чем у многих здесь.
Ага – вот в чём дело. Отмечается некоторая склонность к перееданию. И телевизионным передачам. И… Вот – главное: любит поговорить. Отмечено четырнадцатью клиентами как главный недостаток. (Это он понять может! Кому же понравится, когда тебе тараторят всякую чушь, а ты хочешь… Хотя бы спокойно подумать. Или посмотреть футбол.) А ещё любит… Готовить?!
