Андрей Арсланович Мансуров
Королевство пустых зеркал
Женщины, буквально предугадывая его желания, (А случалось ему и просто протянуть руку, и туда совали желаемое, поскольку рот, как всегда, снова занят десятком булавок!) подавали то мел, то сантиметр, то – ножницы, то недостающий кусок ткани…
Гудрун однако начала вселять беспокойство.
Она всё пристальней смотрела на него. Причём – с совершенно недвусмысленным выражением!
Теперь он как мог, старался поменьше дотрагиваться до тела под облегающим трико, запоздало осознавая, что гораздо, гораздо раньше надо было начать беспокоиться об этом! А сейчас, похоже, девушка возбуждена – дальше некуда! (Не хватало ещё, чтобы она вот сейчас, при всех, кинулась его обнимать и целовать, и…! Прямо на полу.)
Конечно, её восхитительные, и отнюдь не плоские, как у большинства манекенщиц, с которыми он работал там, дома, формы, вызывали ответную реакцию и у Алексея…
Но он так увлёкся собственно «моделированием», что из головы напрочь улетучились обычные такт и осторожность – следует признать, что в азарте и сосредоточенности подгонки он, пожалуй, «лапал» свою «модель» не там, и не так, как полагалось бы Мастеру-модельеру… И совсем забыл про чёртово пресловутое Либидо.
Вдруг фру Магда вежливо тронула его за локоть. Алексей как раз закончил прилаживать очередную деталь, и они с фру Хельгой спорили, соответствует ли линия спины – проектной, и он довольно резко обернулся:
– Да?!
– Прошу прощения, хэрр Алексей! Через пять минут – время обеда.
Чёрт! Вот уж – вылетело! Как это он… Да – у них же график посещения столовой!
А что же делать с Гудрун? Ведь вот она стоит – облепленная, словно статуя, приколотыми к трико наживую фрагментами платья. И в таком виде её никак в столовую… А если отлепить – потом полчаса уйдёт на восстановление того, чего они достигли…
Дав ему вдоволь насладиться сомненьями-переживаниями, фру Магда позволила себе «традиционно» улыбнуться (то есть, улыбка как всегда затронула только кончики губ):
– Хэрр Алексей. Если позволите, Гудрун останется здесь. Прямо вот в таком виде. Я сама принесу ей еду – в студию. «Раскалывать» её долго, а в таком виде делать на первом этаже ей абсолютно нечего!
У Алексея покраснели уши. Да, он ещё не вписался в местный менталитет, и специфику Мастерской. А, ничего – какие его годы! Он, вдруг ощутив комизм ситуации, рассмеялся:
– Благодарю вас, фру Магда! Да, это, несомненно, лучшее решение. Вы и раньше так делали? Ну, при моделировании?
– Нет, хэрр Алексей, это – первый случай в моей практике. Когда Мастер так увлекался работой, что не успевал «освободить» девушку к обеду…
А вот это – странно. Неужели предыдущий Мастер работал без «отключки» от происходящего? Просто… Работал?.. Как вдумчивый и холодный профессионал?
Но как такое возможно?!
Ведь это – не Конструкторское бюро, где проектируют, например, новый вентиль для газопровода. Это – МОДА, с её приливами эмоций: страхом и восторгами, сомнениями и торжеством – когда всё получается так, как задумано!..
Как же – без этого, без пожирающей изнутри страсти, без «огонька», который заставлял бы, наплевав на время и потраченные силы, свирепея, ругаясь, и дрожа от предвкушения, или радости, доводить, подгонять и усовершенствовать?!..
Впрочем, это не его собачье дело!
Глянув на часы, (Точно – минута в минуту!) он повёл своё «воинство» вниз. Гудрун, глядевшей ему вслед явно с немым укором, он мило улыбнулся:
– Фрэкен Гудрун! Приношу вам извинения за доставленные неудобства. Вы можете пока присесть на кресло. – он махнул рукой на своё, удобное и мягкое, невостребованно-сиротливо торчащее в углу, – фру Магда любезно согласилась принести вам еду сюда… Да, вот ещё что – пожалуйста, не выходите на лестничную площадку!
Алексей вовремя вспомнил, что и вахтёру на этаже вовсе незачем видеть то… Что они тут «понавытворили», а в туалет девушке сходить не помешает – благо, он непосредственно при Студии.
Так, собственно, и должно быть.
Еда в столовой оказалась очень вкусной. (Алексей было удивился. Потом вспомнил – «Корпорация»!)
Приветливые и разгорячённые паром и жаром электродуховок и газовых печей повара и раздатчицы споро накладывали им того, что приглянулось, прямо из больших и подогреваемых снизу чанов из нержавейки, и Алексей проследил, чтобы вначале обслужили женщин. Затем, нагрузившись едой и сам, прошёл за облюбованный его дамами – очевидно, уже давно – стол в углу большой и светлой комнаты. Сел, разумеется, во главе – на оставленный явно для него, массивный стул.
Занавеси, обрамлявшие условные оконные проёмы со вставленными туда видами природы с подсветкой, были выдержаны в песочных тонах. Стойка, и кухня по другую её сторону сверкали полированным хромом и белым кафелем, а по эту сторону стены комнаты украшали жёлто-розовые обои. А ничего – красиво. Не угнетает. Но и не бодрит. Скорее, для отдыха глаз.
Вернулась фру Магда, уже отнёсшая поднос наверх. Алексей, ожидавший её, и не начинавший пока еду, получил подтверждающий кивок, и вежливое:
– Приятного аппетита! – на что ответил и ей тем же пожеланием.
Суп с лапшой ему не слишком понравился – он привык к более наваристому. Зато в отбивной котлете оказалось добрых двести грамм чистого мяса. И прожарена она оказалась именно так, как ему нравилось!
Есть он постарался закончить вместе со всеми – надо же узнать, как здесь принято благодарить персонал!
И точно: выходя по одной, его женщины мило улыбались шеф-повару, и благодарили. И он – поблагодарил от души. Однако не мог не отметить, что еды в огромных чанах осталось – чуть-чуть. Явно – только для самого персонала столовой. Впрочем, всё верно: раньше, чем они не отработают всех деталей, и не «распишут» сам процесс, шумная толпа швей-мотористок и гладильщиц не наводнит цех на первом этаже…
Гудрун пищей тоже вполне насладилась – не оставила ни крошки на тарелках!..
А вот это – удивительно. Почти все прежние манекенщицы Алексея – тощие и бледные рахитично-самовлюблённые создания, с неадекватным, только на свою фигуру заточенным, сознанием, крайне придирчиво относились к выбору «допустимых» продуктов, и уж точно – до крошки всего бы не съели! Похоже, Гудрун уверена в своём… метаболизме. Поправиться не боится.
Ладно – это не его проблема. Облизываясь и потирая руки, он обошёл вокруг вновь забравшейся на вращающийся поддон, женщины.
Точно такой же плотоядный взгляд достался и ему в ответ!
Да что же это такое!..
Нет! Хватит! Нужно работать! Он, подойдя, перезаколол кусочек детали левой половинки спинки… Гудрун вздрогнула под его рукой – а ведь он мог бы поспорить, что не уколол её!.. Вздохнув про себя, и воздев очи горе, он позвал:
– Фру Хельга! Можно вас на минутку? Вот: взгляните на место разъёма. Как вы считаете, можно ли будет сохранить форму воротника, если молнию вставить…
Фру Хельга высказалась категорически против. Алексей перезаколол.
– Не-ет, если мы оставим такой большой запас – нельзя будет убрать никакой сутюжкой! Я считаю, нужно вернуть всё, как было, но – вырезать из передней… – пошла работа.
Вечером он сам вспомнил, что в полпятого нужно будет заканчивать.
Гудрун заранее освободили от сколотого сотнями булавок, с наспех, наживую, вшитыми кусочками, жёсткого зелёного «корсета» первой, прикидочной, модели.
Алексей не мог сдержать дурацкой улыбки: для первого дня – просто великолепно! (Тьфу-тьфу!)
Они почти закончили базу для второй модели – с уже почти точно воспроизведёнными основными деталями и линиями!
Теперь можно вплотную заниматься «чистым» переносом выкроек на красную, промежуточную, модель, а затем – и собственно изготовить начальный вариант. Платья…
С девочками, как он их про себя уже называл, он прощался тепло и, не стесняясь, благодарил за отличную работу, и высокопрофессиональную компетентность. Как ни непривычна оказалась обстановка, и как не велики сомнения – он справится! Нет, не так – они справятся! Теперь-то он был в этом вполне уверен!..
Проводив всех, они с фру Магдой вдвоём разложили на глубоких полках сейфа все изначальные, отбракованные, и резанные-перерезанные, и надставленные, детали, и сам макет «изделия».
Алексей, подумав, сказал, что, похоже, завтра после обеда понадобится и одна из швей.
– Разумеется, хэрр Алексей. – показалось ему, или теперь в голосе его непробиваемо-деловой ближайшей помощницы звучало куда больше теплоты?
Ключи вахтёру он сдал сам. На улице попрощался и с фру Магдой, ушедшей, как и вчера, в сторону моста. Ему перебираться через каналы-реки не нужно. Медленно, вдыхая полной грудью, он отправился домой.
Сегодня на улице было ещё очень светло, и людей попадалось куда больше.
Теперь он с интересом, и куда внимательней, чем после прилёта, приглядывался и к местным жителям, с равнодушно-деловым видом спешащим по своим делам, и к туристам – их можно было легко вычислить по лениво-расхлябанной походке и постоянному верчению головами, и тыканию пальцами буквально во всё, что казалось примечательным… Многие, только выйдя из какой-нибудь лавочки, тут же ныряли в следующую.
На полпути к отелю его окликнули. Обернувшись, он увидел фрекен Гудрун, вышедшую из маленького кафе. Он, широко улыбнувшись, помахал в ответ. Словно восприняв это как «разрешение», девушка решительно подошла, и подхватила его за руку:
– Хэрр Алексейс, верно я понять, что могу я ходить… Вы в гости?
Алексей подрастерялся, так и застыв с полуоткрытым ртом на мгновение.
Что это?! Либо, учитывая плохой ангальский, Гудрун хочет пригласить его к себе, либо… действительно хочет пройти к нему в отель! В его номер. И, похоже, второй вариант куда ближе к истине!
Собрав как-то саму собой расплывшуюся в аморфную кучу волю (Ну ещё бы! После того, как «облапил» все эти восхитительные формы, и не к месту включившееся воображение показало, что может случиться в номере!..) в железный кулак, он снова улыбнулся и кивнул:
– Разумеется, фрекен Гудрун! Вы – можете. Или вы хотите сначала поужинать в каком-нибудь ресторане?
Его «финт ушами» не прошёл:
– Нет, хэрр Алексейс. Мы идти вы в гости. Сейчас. – его буквально за руку повлекли к его же отелю. Причём, хоть и мягко, но – настойчиво.
Вот блин!!! Ну что за блин!!!
Получается, не успел начать работу – как уже напросился на осложнения!
Ведь есть же поговорка: «не воруй там, где работаешь, и не гуляй там, где живёшь»! Впрочем… Никто, вроде, не запрещает «гулять», где работаешь, и воровать там, где живёшь… (Правда, неясно только – у кого тогда воровать-то!..) Но…
Он же не будет «сопротивляться», и в лучших чувствах оскорблять, похоже, вполне искренние порывы… столь милой девушки?! Не-ет, на такое у него просто духу не хватит! Лучше иметь Гудрун в «своих»: в союзницах!
И – назовём вещи своими именами! – любовницах!
По дороге к отелю – Гудрун, похоже, лучше его знала, где он живёт! – они только переглядывались. Алексей старался только, чтобы его улыбка не выглядела так затравленно, как он себя ощущал. Вот уж – всё решили за него! Да как быстро! В первый же день… Впрочем, его предупреждали. И – неоднократно.
Единственная сложность, которой он опасался – портье в его отеле.
Однако когда Алексей подвёл к стойке девушку, чтобы взять ключи, тот сделал вид, что Гудрун и в упор не видит. Бочонок с ключом передал, улыбаясь, вроде, даже шире прежнего… Скрипучий лифт оказался свободен – доехали без проблем.
В номере, не успела за ними захлопнуться дверь, Гудрун буквально впилась ему в губы, крепко обхватив на удивление сильными руками за шею. Она свирепо мычала, прижимаясь к нему всем восхитительно стройным телом! Алексей… Не мог не отреагировать!
Почувствовав это, Гудрун с искрящимся (Правда, непонятно чем!) взглядом, потащила его в спальню. Здесь Алексей сам, и с помощью подозрительно молчащей, и только шумно дышащей девушки, снял, и разбросал по комнате свои и чужие детали одежды. После чего его загнали в душ.
Растирание чудесного тела жёсткой, буквально оставляющей красные полосы на белой коже, мочалкой, с душистым мылом, и хитрыми взглядами исподлобья, чертовски сильно возбудили его… А когда его самого «промочалили» – он почти стонал.
Уловив нужный момент, Гудрун стала вытирать его. А после – и он её…
Постель сегодня уж точно выдержала все возможные «пиковые» нагрузки – Алексей, разумеется, помнил кое-что из камасутры, но Гудрун недвусмысленно показала, что, и как именно, предпочитает.
Однако часам к восьми они слегка угомонились, и Алексей заказал в номер ужин на двоих.
Сервис отеля сказался на уровне: не прошло и пяти минут, как уже знакомая горничная вкатывала в зал сервировочный столик. Никакой видимой ревности, или хотя бы невольного сердитого взгляда, даже при виде на полу случайно вылетевшего часа три назад через приоткрытую дверь бра, она не выказала. Но одарила Алексея, принимая очередной гульден, такой улыбкой, что у него невольно опять побежали мурашки… В таких местах, где им, вроде, бегать не положено!
Да что же это такое, в конце-концов! Здесь что – тщательно, и с любовью к этому делу, культивируют свободный секс?! Без дурацких условностей и ограничений?! И что: теперь – все – «на новенького»? На это, что ли, конкретно намекал Аарон?
И к этому же, похоже, его исподволь готовили и там, у Анвара Эргашевича…
А не слишком ли рано он начал? Может…
Внезапно пришедшая в голову мысль пронзила до самых пяток: куда делся предыдущий Мастер?! Что с ним случилось? Уж не… Заездили ли беднягу до полусмерти?! Или даже – не «полу-»?
Но как… Выяснить это? Ведь и на работе… и здесь – наверняка прослушка! И ему не избежать неприятностей, если начнёт задавать «странные» вопросы. А-а! Он же может спрашивать, скажем, завтра – по дороге на работу. Ведь по виду Гудрун однозначно ясно – никуда «домой» она сегодня не пойдёт!
Где-то на одной из башен пробило двенадцать – Алексей слышал тихие, но отчётливые удары колоколов. Через открытое окно, сквозь лёгкую тюлевую занавеску, проникал такой же влажный, как и в комнате, воздух. Он не нёс долгожданных прохлады и умиротворения, а лишь создавал лёгкий сквознячок.
Лёжа на спине, он ощущал податливую шелковистую мягкость волос под правой ладонью – головка утомлённой девушки покоилась на его плече, и он накрывал волосы рукой, и ротик Гудрун трогательно приоткрылся, дыша тёплой влагой ему в ключицу.
Но не поэтому он не мог заснуть.
Сытный ужин великолепно освежил их, и вернул хотя бы часть бурно потраченных сил… Нет, после ужина они, конечно, тоже… Но делали это уже со вкусом, обстоятельно, если это можно так назвать. Затем Гудрун вымылась. Он – тоже.
Алексей рассматривал её тело на фоне светлого проёма ванной – чёрт возьми, если здесь такие стандартные манекенщицы, получается – что и обычные женщины-клиентки должны быть с почти такими же пропорциями… Иначе – нет смысла в его подгонке фасона под эту фигуру.
Собственно, за примером далеко ходить не надо – вон, давешняя горничная! Да и местные женщины, попадавшиеся на улице – чёрт побери! Он только теперь осознал, что безобразно толстых, или, напротив, тощих – ему практически не встречалось! Как и коротышек. Или «стропил». Впрочем, он здесь всего два дня. Рановато для столь глобальных обобщений. Поживём – увидим.
Пока же ему не давала покоя главная мысль – как всё произошедшее скажется на его взаимоотношениях. С Гудрун в частности. И – на работе вообще. Или тоже – «поживём-увидим»? Он вздохнул. Гудрун, не открывая глаз, сладко причмокнула, и, пробормотав что-то явно по-норвейски, потянула одеяло на себя. Восхитительная «натура» развернулась с ворчанием к стене. Он не возражал. Летняя ночь вполне тёплая.
Но сон всё не шёл… В чём же дело? Что его – он чуял! – подспудно, где-то очень глубоко, но совершенно явственно – беспокоит? Может, дело в этой самой Гелландии, будь она неладна, и её «свободных» нравах? Или…
Или его основные (Про начальные, лёгонькие, оказывается, как пух – уже и речи нет!) подозрения начались ещё тогда, после прохождения «сканнера»? Вот чует его душенька – что-то здесь нечисто! Сканнер ли это был? И… куда всё же пропало два… Или даже три дня? Ногти отросли, бороду кто-то брил… А дата в аэропорту – та же самая!
Ну не бывает так!
Ладно, завтра ему – работать. Голову желательно иметь трезвую. И свежую.
Отвернувшись от восхитительных форм, соблазнительно круглящихся под тонким одеялом ещё лучше, чем если бы они были совсем без прикрытия, он заставил себя думать о… Том, что всегда помогало расслабиться.
Колодец. Он носил оттуда воду в огромном, не по возрасту и росту, ведре. А вот – рябина позади дома. Сарай с вечно текущей крышей… После того, как провели газ, оставшиеся напоминанием об утомительных маханиях топором дрова так и чернеют растрескавшимися торцами иссохших волокнистых поленьев под навесом пристройки.
Огород. Уж он его понапропалывался в своё время… Пока почва не истощилась, и огород не забросили – раз нет скотины, то и навоз взять, стало быть, неоткуда. Так что посреди огорода теперь растёт три дерева – яблони. (!) Поздновато, но – лучше, чем никогда.
Сад. Название одно: вишни и черешня давно выродились, и плоды дают мелкие и кислые. Зато он ласкает взор: зарос травой по колено. А никому трава не нужна, скотину в деревне уже не держат. Разве что кур… Зато у соседа через дом есть пасека.
Вот и разноцветные «кубики» уликов. Крышка одного открыта – что там?
Ага, похоже, дед Митрич собрался качать мёд – вон сбоку высится и оцинкованная громада центрифуги… И дымарь попыхивает. А где же сам-то вредный дед?
Алексей как-то вдруг сам оказался внутри улика, обнаружив, что пчёлы вокруг такого же размера, как и он! Но это почему-то не пугало. Он и ощущал себя, как пчела – те, вроде, узнают своих по запаху, так вот он и пах, вроде, соответственно!..
Но куда это его влечёт-несёт непонятная сила? Куда он движется?..
Похоже, вглубь и в центр: к матке.
Ага – вот её и видать. Окружённая плотным комом суетящихся работниц и… трутней. А почему… Лица у всех трутней, здоровенных и раскормленных, лениво, и как бы пренебрежительно поглядывающих на всё окружающее, пчёл – людские?! И откуда он знает, что и у него такое же лицо… Он что – один из этих же?! И почему его хватают и тащат к… А-а-а!.. Ведь это – о Боже!!! Нет! Не-е-е-ет!!!
«Элитная самка». «Элитная самка». – с этой мыслью он проснулся. И ощутил, что его немилосердно трясут, с надрывом и слезами в голосе окликая по имени:
– Алексейс! Алексейс! О, плиз, плиз! Вейк ап!..
Он замычал, отчаянно качая головой. Затем смог выговорить:
– Йес, йес! Ай,м о,кей! – после чего только сообразил, что отвечает на ангальском.
Ф-фу… Сон. Вот дьявол: лицо Гудрун над ним жутко встревоженное и расстроенное – она даже плачет. Боже! Какие же у неё глазищи: даже без макияжа – на поллица!..
– Я в порядке, – повторил он, гладя её по растрёпанным волосам, и стараясь успокоить дыхание, – Ты сама – как?
– Я – порядок. Ты, ты… Долго не просыпаться. Делать: «М!… М!..» Потом так сильно кричать!.. – она покачала головой, показывая открытым ртом, и головой, как он метался по подушке.
– А-а, ничего страшного. Просто кошмар. Ну, плохой сон. Приснился. Теперь всё хорошо. – он мягко высвободился из цепких рук, и сел, поставив ноги на пол. Ощущал во всём теле мелкую, отвратительную дрожь. Гудрун однако продолжала гладить его по спине, стоя сзади него на коленях. Затем прижалась к его голой спине мягкими щекой и грудью, обхватив руками. Гос-споди!.. Какая она восхитительно тёплая и приятная!..
Она уже не рыдала. Но слёзы, когда Алексей глянул на неё, всё ещё как-то сами текли… Он чуть развернулся, и принял сразу ставшее податливым тело к себе на колени – так, чтобы ещё и ещё смотреть в милое лицо, на мгновение отстраняясь после поцелуев.
А и восхитительная же у неё спина – на ляжках тоже мягко!..
Вот, оказывается, чем удобна манекенщица… «в теле». Есть за что подержаться, и по чему – погладить. Поласкать.
Гудрун усмехнулась, призывно выгибаясь, словно потягивающаяся кошечка, и уже посмеиваясь:
– Я знать один хороший способ… Лечить плохой сон!
Но – до работы Алексей не рискнул больше одного раза воспользоваться способом, действительно оказавшимся шикарным. Вот уж точно: так можно было бы много чего вылечить. Нервного. Но!
Всё-таки – даже эскизная модель ещё недоделана! А надо бы ещё успеть перейти к промежуточной: до того, как к обеду явится заказанная им швея…
Завтрак, конечно, пришлось заказать в номер. И, понятно, на двоих.
Надо бы пополнить запас гульденов – похоже, придётся часто так заказывать…
По дороге на работу он всё же решился спросить:
– Гудрун! А где предыдущий Мастер?
– О, он уехать. Его перевести… Это… Большой должность! Он теперь – в Парис!
Ух ты!.. Вот, значит, какая перспектива тут у тех, кто справляется с… И проявляет себя так, как требовалось в объявлении – креативным и амбициозным! Хм-м… А почему бы и нет?! Что ему терять, кроме своих цепей? Может, к сорока-то годам – воображение, наконец, проснётся, и заработает? Однако он решил уточнить:
– А давно? Мастер уехал?
– Да, давно. Месяц… Э-э… Нет – один, и половина месяц!
– А как его звали?
– Николас. Девочки говорить, звать его Сант Николас! Ха-ха!.. – Гудрун беспечно рассмеялась.
Ну да – Святой Николай – «западный» Дед Мороз! Вот только у Алексея на душе заскребли кошки сомнений и опасений: его коллега, второй мужчина на их курсе – как раз и звался Николаем! Но – что за чушь лезет ему в голову! Хоть он и потерял из виду Николая ещё… Да, года четыре назад, никаких шансов на то, что он – тот самый – нет!
Он постарался взять себя в руки – они дошли. Секьюрити как всегда не требовал никаких подтверждающих документов – впрочем, их у Алексея не требовали в Корпорации нигде! Чёрт – традиция, что ли, у них такая – ориентироваться не на бумажки, а на «морду лица»?!..
Без пяти девять пришла и фру Магда. Они залезли в шкаф-сейф, и вынули всё для работы. Показалось Алексею, или чертежи всё же лежали не совсем так, как он вчера укладывал их?..
Чёрт с ним – промышленный шпионаж уже на его предприятии – проблема вахтёра и охранника. Не с него за недогляд снимут голову… Гудрун, довольно улыбаясь, и уже облачённая в расчерченное заново туго облегающее трико, забралась на свой поддон.
К полудню Алексей и фру Хельга были полностью удовлетворены результатом своих усилий. Топорщащийся «кокон» с манекенщицы сняли, и она сразу принялась ожесточённо чесаться – Алексей только и мог, что укоризненно взглянуть…
Аккуратный разъём на детали занял считанные минуты. После чего они обступили со всех сторон огромный рабочий стол. Перенос на красную ткань проходил при непосредственном участии всех членов макетной группы: помогали и закройщица, и фру Хельга, и фру Магда, и даже подсобница. Алексей приветствовал помощь: в «девочках» чувствовался и профессионализм и большой опыт… Гудрун пока нежилась, развалясь в кресле Мастера, с его милостивого позволения.
В столовой сегодня на первое, похоже, действительно в честь Алексея, оказался борщ. Алексей не мог сдержать невольной улыбки: не умеют гелландцы готовить настоящий борщ! Но уж он им этого ни при каких условиях не скажет – это было бы свинством! Чёрной неблагодарностью – люди старались, а он…
Он с удовольствием подобрал хлебом даже капли со дна. Ничего, вполне съедобно.
На второе оказалась рыба – со странным названием «Подганзиз», А, пангасиус – догадался Алексей, уже съев почти половину «морского языка». Вкусно. Очень. Главное – нет костей! Алексей до сих пор с содроганием вспоминал: как его в пятилетнем возрасте везли на «газике» в раймедпункт, и вредный ветеринар, оказавшийся на дежурстве вместо болевшего врача, длиннющим холодным пинцетом жутко болезненно вынимал из его нёба застрявшую изогнутую кость от карася…
После обеда фру Магда тихонько отозвала его в кабинет.
Странно. В чём дело? Мораль?
Нет – оказалось, что сегодня пятница, (Вот он – раззява! Как мог про это забыть?!) и надо раздавать зарплату. Поэтому фру Магда сообщила, что сейчас подъедет инкассаторская машина, и ей нужно ждать внизу – у стойки секьюрити. Алексей, разумеется, покивал с умным видом, разумеется, разрешив – какое счастье, что эта обязанность тоже не на нём!
Вернулась фру Магда, впрочем, быстро: буквально через полчаса. Конверты сложили в сейф.
К этому времени швея-мотористка как раз обрабатывала молнию на спине. Так что к четырём все с довольными лицами, а Алексей – и с потираемыми руками, обозревали Гудрун, медленно поворачивавшуюся на привычном месте перед ними.
Вторая Промежуточная Модель сидела как надо: нигде не топорщилось, не отвисало, и не обтягивало сильней положенного… На требования то поднять руки, то опустить их, то наклониться вперёд-назад-вбок, материя собиралась, конечно, в складки, но по заверениям главной испытуемой – «Нигде не жать!». Неплохо. Конечно, всё равно придётся делать доработку, когда они перенесут всё это на мягкую основную ткань, но то, что уже и так сидит как надо – хорошо.
Убрав ухмылку во весь рот с лица, (Ну, чтобы не терять авторитет!) Алексей потребовал, чтобы его манекенщица одела туфли на шпильках, и снова забралась наверх. Хм-м… Он опять не мог не удивиться – до чего обычный подъём ступни на восемь-десять сантиметров от поверхности пола преображают линию спины… И того, что ниже её.
Алексей покивал и похмыкал: сидит-то – да, как надо… А – походить по студии?
Это тоже прошло хорошо. Если не считать того, что выделывая особо «изящный» пируэт, Гудрун споткнулась, и буквально рухнула в объятия Алексея. Сделав невинное лицо, она прокомментировала:
– Извинить мой. Ноги спотыкнуть. – Алексей только кивнул. Хотя и чуял, как горят уши. Нахалка. Все и так уже знают, что они пришли утром вместе…
Фру Магда заранее сообщила ему о «коротком рабочем дне». Поэтому он с чувством хорошо выполненного долга помог ей спрятать зелёное и красное хозяйство в сейф. А вот конверты Помощница достала сама.
Раздача происходила буднично: подойдя к каждому члену их маленького коллектива, фру Магда просто вручала конверты, аккуратно кем-то надписанные, очевидно, в бухгалтерии Корпорации. Работницы благодарили. Поблагодарил и Алексей, которому досталось в последнюю очередь.
Пряча полученное в карман пиджака, он подумал, что выглядит-то его конверт… Попухлее, чем у остальных. Впрочем, как раз удивительно было бы, если б оказалось наоборот – вон, у епонцев, насколько он знает, зарплаты младшего и руководящего персонала разнятся в пять раз. У немцев – в десять. А у бамерикосов – даже в пятнадцать.
В половине пятого на рабочем месте оставался только он и неизменная заместительница.
– Фру Магда. На понедельник мне понадобится материал оригинала. То есть – шифон, плотный, светло-серого цвета, и кроме того… – Алексей на всякий случай решил изготавливать пилотный образец платья в трёх видах: во всём оригиналу соответствующими, но – другого цвета. И – из другой материи. Так, на всякий случай: вдруг то, что интуитивно кажется ему, смотреться будет лучше!
Вот такая вот производственная наглость…
Фру Магда, как всегда отметив всё в блокнотике, взглянула на него с пониманием:
– Всё будет подготовлено к понедельнику! Портних вызвать обеих?
– Да, фру Магда. И вторую закройщицу. А на вторник хорошо бы несколько молодых… – он осёкся. Фру Магда закончила за него:
– Ещё несколько манекенщиц для проверки и подгонки?
– Д-да… Вы правы. Трёх – считая с Гудрун, разумеется! – мне кажется, будет достаточно. – он испытывал неловкость и перед своей помощницей, и перед Гудрун: получалось, он сразу как бы… предаёт её! Хочет – других женщин! И пусть пока – не в постель, но… Учитывая местные «традиции», до этого, кажется…
Словно бы и не замечая его состояния, фру Магда почти весело ответила:
– Во вторник – ещё две молодые манекенщицы будут!
К его удивлению Гудрун его внизу не ждала. И по дороге домой тоже – из кафе не появлялась, и не окликала, хотя он и ждал этого.
К такому он оказался не готов.
Может, обидел чем-то ненароком? Тем, что – не пригласил?
В чём дело? А может, тут так положено: насладились друг другом – и всё?! Милые, лёгкие, ни к чему не обязывающие отношения?! Блин. Ничего не понятно. А главное – что ему делать теперь?.. Ну и угораздило его вляпаться с этой Гелландией!
Дома он первым делом полез в конверт.
Ого!..
Это что – за неделю? Или – с момента подписания Контракта прошло побольше времени – вот и?.. Но так или иначе, количество купюр приятно удивило: девять свеже-шершавых зелёненьких бумажек издавали приятный хруст, когда он засовывал их в кармашек любимой сумки – а куда ещё?..
Интересно: это его зарплата – с учётом выданных Аароном «на раздачу чаевых»? И ещё интересно – какой здесь курс? В-смысле, молларов к гульдену?
Ужин в номере он ел один, печально глядя в окно. Особо смотреть, впрочем, было не на что: скучно-бюргерский дом (оказалось, что это не отель, а именно – жилой дом) напротив никуда не ушёл. Да и люди на улочке, куда выходили окна номера, появлялись редко, куда реже, чем на «проторённых» туристических магистралях. Шли они тоже, словно автоматы – монотонно-деловито, и как-то безрадостно… Или это его настроение окрашивало всё вокруг в тона лёгкой грусти?.. Гудрун?
Нет, что-то с этой Гудрун точно – нечисто. Почему сегодня она никак не… Выказывала ему своё расположение? Не смотрела так, как вчера. Хотя… На руки же падала? Или… он должен был теперь сам пригласить её? Ох уж этот менталитет чужой страны… Нравы. Традиции. Надо бы порасспросить Аарона – тот кажется ушлым и подкованным!
Впервые с момента вселения Алексей включил телевизор в гостиной. Сел в одно из кресел, положил перед собой пульт и закинул ногу на ногу. Вот он и «отдыхает».
Программ-каналов оказалось всего десять. По двум шёл футбол: один – местный, гелландский, другой – общеевропейский. Ангальская премьер-лига. Ну правильно: Надерланды – самая «футбольная» страна мира!
Ещё по двум каналам – клипы. Современная музыка Алексея не привлекла, он «пролистал» дальше. По пятому каналу шли Дизнеевские мультяшки. Да чтоб вас…
Он тыкал дальше, силясь понять логику: нашёл три канала с фильмами. Один – на местном. Два – на ангальском. И ещё один канал – даже с чёрно-белыми, сороковых годов.
А последним оказался… непонятно-документальный канал, показывающий зверушек на фоне шикарной природы, и… Просто природу! После одиннадцатого нажатия вновь вернулся местный футбол.
Это что – шутка? Или издевательство? Где – новости?! Зи-эн-эн, Рейтар,Эн-ви-си? Явроньюз? Как он узнает… хотя бы прогноз погоды? Не говоря уже – о Руссии…
Кстати, воспоминания о погоде дома (Дожди-крыша-течёт-перестлать-кровлю-нанять-мастеров-деньги-на-них!) плавно подвели его к насущным заботам: нужно же дать матери знать, что он добрался, и всё хорошо. Да и денег ещё переслать.
