bannerbannerbanner
полная версияЖёсткий отбор

Андрей Арсланович Мансуров
Жёсткий отбор

Полная версия

11. Город

Ручеёк, начинавшийся из крохотных ключей под небольшим холмом, оказался и чист, и безопасен. На вид. Поэтому, пройдя по нему как раз до его истоков, и сбросив на его берег всё, что несли, они залезли в прохладную воду, которая оказалась по щиколотку. Все снова напились. Михаил сказал:

– Вода не холодная. Градусов двадцать. В-принципе, если лечь, и переворачиваться – можно вымыться. А то мы все в поту и пыли. А я с Владом – ещё и в слизи взорванного червячка… Только вот трусы…

– А что – трусы?

– Да намокнут они. Даже если выжать – на сквозняке запросто можно подцепить какой-нибудь простатит!

– Вот этого не хотелось бы. – Надя усмехнулась, но вид имела весьма обеспокоенный, – А, может, голышом попробуем? А потом – в халаты завернёмся?

Влад тоже усмехнулся:

– Логично. Ну-ка, поднимите руки, кого такой способ шокирует с точки зрения банальной человеческой морали и так называемых норм приличия?

Ни одна рука не поднялась, и он резюмировал:

– Моемся по очереди. А то русло – узкое, и поместится только один человек. А мыться ниже по течению смысла нет. Вся грязь стечёт на того, кто там будет.

Первыми, естественно, полезли девочки. Вначале более миниатюрная Надя, а затем и Лена. Надя шипела, что вода один …рен холодная. Лена, не конкретизируя объект нападок, обошлась просто традиционными матюгами. Влад, Михаил и Пётр делали вид, что не смотрят, и даже развернулись к ручейку спиной.

Михаил подал своей даме халат из пачки, спасённой Петром, Влад поступил с Леной так же, даже натянув одежду на подставленные руки и тело. И обернув поплотней. И даже огладив. Лена фыркнула:

– Ах, поручик, оставьте эти намёки!..

Правда, взор её говорил совсем другое.

Но на обнажённые тела своих походных подруг они, если честно, смотрели теперь не совсем с вожделением. Потому что полностью нагие женские тела смотрятся как-то…

Совсем по-другому! Ну вот не хватает в них… Загадки! А в халате – оно, вроде, и ничего… Пикантно обрисовывает нужные выпуклости и изгибы.

Заставляя работать воображение!

Эту немудрёную мысль Михаил высказал уже когда девочки отошли дальше по берегу: в поисках места, где можно было бы спокойно полежать под лучами прилично пригревавшего, но явно идущего к закату, голубого солнца. Такое место нашлось неподалёку: всего в двадцати шагах. И бережок там был ровный, и травка мягкая и зелёная. И колючих кустов не имелось.

И, главное, местность просматривалась во все стороны отлично!

Влад, мывшийся последним, плескался, как настоящий морж: фыркал, яростно тёр, и злился: чёртова слизь, попавшая на тело, смывалась плохо. Помог песочек, имевшийся кое-где на дне.

– Хорошо хоть, что кровь этих гадов не разъедает кожу! – как отметил Михаил.

После мытья, и обсуждения дальнейших планов с Петром, которое заняло не более получаса, и ни к чему конкретному не привело, они, тоже завернувшись в халаты, прошли к девочкам. Захватить автоматы не забыли. Как, впрочем, и девушки, лежавшие сейчас на своих халатиках вольготно и привольно, словно на нудистском пляже. Лена при их приближении буркнула:

– Блинн… Надо было всё-таки постирать чёртовы труханы: они бы на таком ветерке и солнце запросто высохли! А так – всё равно же лежим без них!

– Ага. Но есть большая разница. Сейчас мы готовы, если что, мгновенно одеть их, и драпать куда подальше. А если б они были мокрые – пришлось бы тащить их в руке! Потому что надевать мокрое, чтоб, вот именно, подцепить какой-нибудь цистит, или простатит – фиг вам! Нет у нас никаких лекарств. Кроме собственного иммунитета. И пусть – глупо звучит, прямо как лозунг на санитарном плакате, но поберечься – надо!

– Ты так часто говоришь про это дело – можно подумать, сталкивался!

– Да. К счастью – не лично. Отчим. Когда подцепил на работе – весь мозг мамашке вынес. И ползарплаты на лекарства спустил. Так что – как говорится: лучше сто раз подстраховаться, чем один раз – недо…

– А теперь это звучит, как реклама презервативов.

– Лена, кончай.

– Хм-м… Пожалуй. Только вот что. Если мы собрались топать куда-нибудь, то нам лучше делать это прямо сейчас. Потому что через пару-тройку часов стемнеет, а у нас – ни костра, ни убежища, ни еды! Про которую я, из-за всех этих передряг, даже как-то подзабыла!

– Э-э, не парься. Это ты – не подзабыла, а чувство голода притупила вода. Если вспомнишь – все выпили её – минимум по полтора литра на брата. Вернее, это мы. Про, так сказать, запас. А вы – наверное, по литру.

– Логично, конечно… Только сейчас вся эта вода испарится с потом, а, значит, нужно ещё напиться из ручейка, до пуза, и топать себе дальше! На поиски.

– Ты права, солнце моё. А сейчас перестань, пожалуйста, сверкать и крутить своим прелестным бюстом, и одевай. Халат.

И то, чего постираем когда-нибудь… Позже. При более благоприятных условиях.

– О-о! Так ты надеешься, что нам снова дадут какие-нибудь… Комнаты?!

– Скажем так: я не исключаю такой возможности. И был бы рад ей. – Влад задрал голову кверху, как бы обращаясь к невидимым зелёным человечкам, повысив голос, и помахав рукой туда же – наверх, – А то не сможем адекватно отдохнуть! И быть готовыми! К следующему этапу проверки!

Небеса на призыв не отреагировали. Да Влад и удивился бы, если б действительно отреагировали.

С деланно мученическим стоном его боевая подруга поднялась с песка:

– Даже полежать по-человечески на пляже не дают. Вот они: суровые будни космических разведчиков и первопроходцев чужих планет!

До окраины города дошли через пару часов.

Кое-где ещё возвышались остатки фундаментов и стен. Мрачные кучи серого и коричневого щебня, покрытые чахлыми и редкими пыльными кустиками, чередовались с низинами, густо поросшими травой и низкорослыми корявыми деревцами. На некоторых даже имелись небольшие, со сливу, красные и жёлтые плоды, похожие формой на самые обычные яблоки. Михаил спросил у своей дамы:

– Не сорвать ли тебе яблочка, солнышко?

Дама фыркнула:

– Вообще-то – это я должна была тебе его предложить! И началось бы у нас грехопадение. Со всеми вытекающими последствиями!

Влад пожал плечами:

– Ну, грехопадение-то у нас началось уже давно. Хотя, в-принципе, бессмысленно его так называть в эпоху, так сказать, всеобщего упадка нравов. Да и мы все – совершеннолетние. Чего хотим – того и делаем… Но то, что здесь есть предположительно съедобные фрукты – хорошо. И мы можем даже сорвать по паре штучек, и положить в карманы. У кого они ещё целые. Но вначале – поищем-ка убежище на ночь!

К этому времени стало прохладней, и все зябко кутались в халаты, а девочки так вообще надели и по второму. Солнце садилось, и их тени на поверхности земли достигали теперь длины в десяток шагов. Пётр сказал, что убежище действительно поискать нужно бы срочно: по его прикидкам до заката не более получаса.

Влад снова кивнул, и повёл группу туда, где имелось что-то вроде широкого когда-то, а сейчас полностью заросшего травой и кустами, проспекта. Выглядящего как простая ложбина между двух высоких рядов мусора, щебня и останцев стен. Щебень, правда, лежал не рядами, а, скорее, грудами: кучами. Из чего Влад сделал вывод, что это – остатки небоскрёбов. Стоявших раздельно, на некотором удалении друг от друга. В некоторых кучах посверкивали даже осколки стекла: не порезать бы подошвы!..

Расчёты оказались верными, и через каких-то пару кварталов руин они увидели сбоку «улицы» весьма глубокую яму.

Михаил обрадовался:

– Смотри-ка! Ты прямо как знал! Метро!

Вниз полуобрушившегося проёма уходили гранитные ступеньки – они травой почти не заросли, хоть с одной стороны их и покрывала вездесущая глина: похоже, вниз стекали потоки от дождей. Широкий, шагов в пять, ход уводил куда-то в непроглядную темноту, завешенную сверху фестонами лиан, корнями, и купами травы. Имелся на стенах и мох, и даже что-то вроде лишайника. Пётр даже потрогал. Отковырял кусок. Понюхал. После чего покивал:

– Точно. Самый настоящий полярный лишайник. Если что – в самом крайнем случае можно сворить супчик. Из него и мха. Но лучше – ограничиться пока яблоками.

Поскольку ни одной кастрюли у нас нет.

Михаил усмехнулся:

– Логично. Суп варить поэтому и не будем. У тебя как в анекдоте: сержант докладывает: «Товарищ лейтенант! На батарее кончились снаряды! – Что, все? – Так точно: все до единого! – Прекратить стрельбу!»

Влад сделал вывод, который сделать было нетрудно: после целого дня на ногах, и без пищи, все его подопечные раздражены. Слегка. И нервничают перед лицом чёрного прохода. Лезть в который всё равно придётся: мало ли кто тут обитает в развалинах: из падальщиков или охотников. И кто выходит на поверхность с наступлением темноты!

Он сказал:

– Поскольку мы не знаем, есть здесь луна, или нет – пошарить в метро так и так надо. Вдруг сможем найти подходящее помещение? Где можно будет забаррикадироваться и спокойно переночевать?

– Что, на голодный желудок?!

– В крайнем случае – и на него. Человек может обходиться без пищи три месяца. Правда, никто не мешает нам набрать, вот именно, «яблок».

– Лучше давайте сделаем так. Вы с Михаилом помогаете нам найти пещеру. Подходящую. А затем мы с Надей и Петей оборудуем там уютное «гнёздышко», а вы двое выходите снова наружу, и заваливаете нам какого-нибудь кабанчика. Ну, или оленя – на ужин! А то от фруктов у меня всегда прострел! Ну, когда их много. А туалетной бумаги здесь нет!

– А что: хорошая мысль. (Не в смысле того, что нет бумаги!) – Влад покивал, – Собственно, именно это я и собирался предложить. Поэтому. Не будем тянуть, и двинемся вниз. Порядок следования – обычный!

Коридор, в который привёл спуск из тридцати ступенек, оказался и тёмен, и мрачен. И по щиколотку полон вязкой и полужидкой грязью: хорошо, что они были без сапог, а то бы точно обувь осталась где-то в недрах чавкающей трясины. Пётр сказал:

 

– Похоже, дожди тут бывают нечасто. Например, ощущая подошвами эту грязь, можно констатировать, что один такой, буквально – проливной, ливень, имел место дней десять-пятнадцать назад.

– А почему – так давно? Ведь у нас глина высыхает куда быстрей?

– Нет. У нас почва – песчаная. Высыхает мгновенно. А здесь – чистая глина. Она плохо проницаема для воды. Из неё даже делают ядра у насыпных плотин! А ещё и гранитный пол, и жуткая влажность. Из-за тесноты пространства. Так что – минимум неделя.

– Ну и наплевать. Главное – чтоб там, ниже, глины не было. – они как раз подошли к тому, что, вероятно, было когда-то мощными стеклянными дверями, а сейчас лежало на полу, вывалившись из косяков. За этим препятствием глины действительно не было.

Влад сказал:

– Похоже, с «проникновением» внутрь ни у одной пока неизвестной нам скотины проблем не было. Ну-ка, подготовьте пушки!

Поскольку фонари они включили ещё на входе, никакой другой подготовки проводить не потребовалось. И все осторожно, стараясь не шуметь, двинулись вперёд: к тому, что могло быть когда-то турникетами, а сейчас тоже лежало в фестонах посверкивающей в свете лучей, паутины, горками ржавой трухи. Михаила напрягло:

– Чёрт! Только б не снова – пауки! У меня к ним… Неприязнь!

– Ха! А мягко ты её назвал. А у меня так – ненависть!!! – Надю передёрнуло. – Конкретная и глубокая! Как Марианская впадина.

Пётр сказал:

– Нет. Не думаю, что местные пауки – такие же, как те, водомеркообразные. Вон: паутина – тонюсенькая. Стало быть, её «производители» – обычных размеров. С орех.

К этому времени они подошли ещё к одной, широкой и длинной лестнице, ведущей на перрон.

– Ну, успокоил. – Лена усмехнулась, – Я и таких не очень… Жалую! И полностью солидарна с Надюшей!

– Хватит, девочки! – Влад прервал перепалку, – Не будем шуметь. Мало ли! Вон: отверстия тоннелей там, на станции, выглядят… Оборудованными!

Похоже, здесь кто-то жил! Ну, какое-то время…

Действительно, отверстия, находящиеся в дальнем конце перрона, потолок над которым перекрывал огромный арочный свод, и куда они спустились ещё по тридцати ступенькам, уже не покрытым глиной, казались заложенными чем-то вроде стен из шлакоблоков. Но Влад не стал ходить в дальний конец примерно стометрового пустого пространства, а направился к отверстию, имевшемуся поблизости справа. «Оформленное» точно так же: монолитной твердыней из серых блоков.

Вот и стало сразу видно, что огромное жерло запечатано действительно рукотворной стеной из большущих серо-коричневых блоков-кирпичей с вкраплением гравия, вероятней всего – бетонных. И отлитых явно впопыхах, в грубой опалубке. А посередине оставлен узкий проход, скорее, даже – лаз. Не более чем полметра на полметра. Похоже, что и его когда-то перекрывало что-то вроде стальной дверцы, сейчас сгнившей, и валявшейся рядом с отверстием в виде ржавого квадратного контура.

– Вот интересно. – Михаил хмыкнул. – Те, кто здесь базировались – они запирались от чего-то лезшего отсюда? Или – оттуда?..

Влад сказал:

– Что бы здесь не происходило, и кто бы тут ни прятался, похоже, закончилось всё это много веков назад. А ещё думается, что то, от чего они прятались и запирались, сдохло вместе с ними. Или чуть позже. По причине отсутствия кормовой базы!

– Экий ты циничный, мой милый! – Лена вздохнула, – Мог бы проявить больше уважения к… Почившим!

– Проявил бы. Если б был уверен. Что они – люди. Да даже если и так – кто может дать гарантию, что у них верования – были подобны нашим?! Может, они – типа, буддисты? Следовательно, могут быть и не в раю, или аду, а – где-то ещё. В дереве, в камне… Короче – в не ведомом нам, православным христианам, месте, куда реинкарнировались!

Но тут Пётр прервал Влада удивлённым восклицанием. А затем и подозвал:

– Подойдите-ка все сюда! Думаю, вам надо это увидеть!

«Это» оказалось табличкой, висевшей на одной из стен, обрамлявшей перрон.

И на ней отчётливо проступали буквы, глубоко высеченные в мраморе таблички: «Заводская».

Вероятно, ранее для контраста надпись была ещё и покрашена чёрной, или ещё какой краской, но сейчас остались только высеченные рельефно серые буквы.

Надя закрыла себе рот ладонями, чтоб не закричать. Но глаза раскрылись настолько широко, что Влад испугался – как бы не выскочили из орбит!

Лена традиционно выматерилась – но вполголоса.

Влад с Михаилом привычно переглянулись. Влад сказал:

– Беру свои слова взад. Царствие Небесное всем, невинно почившим тут…

Пётр сказал:

– Похоже, мои самые мрачные подозрения находят железное подтверждение.

– Что ещё за «подозрения»?!

– О том, Лена, что мы – ни на какой ни на «чужой» планете. А дома. На Земле.

Только – в очень отдалённом будущем. После апокалипсической войны, унёсшей человечество, вот именно – в ад или рай. Неважно. Главное – что теперь наша планета пуста, и здесь можно смело проводить любые, что «социально-поведенческие», что банально – «выживательные» опыты.

Да любые!..

– Но это же – чушь полнейшая! Мы же видели это… Солнце! Оно – голубое!

– Ага. Видели. А что, если это – не солнце голубое, а в атмосфере распылено что-то, окрашивающее его – в такой цвет?! У нас же нет приборов?! Даже банального телескопа? Не говоря уж – о масс-спектрометре или газовом хроматографе.

– Какой ты умный, Петя. И что они значат – эти названия? Растолкуй простым смертным?

Пётр попробовал было и правда начать объяснять. Влад остановил его:

– Не нужно. Не забивай девочкам голову лишней информацией. Которая сейчас им точно не пригодится. Тем более, что они и спрашивали-то – явно из банальной злости.

Лучше скажи, как это открытие может повлиять на наше поведение. И почему здесь теперь такие… Странные животные? Чуждые. И явно – не земные.

– Ну, это-то просто. Их привезли. Или вывели. И нужны они только для того, чтоб дать их – нам!!! Поскольку именно мы здесь – предмет исследований. И испытаний.

– И на что же нас… Испытывают? И почему – возвращаясь в десятый раз к моему вопросу! – выбрали нас?

– Ну, я уже сказал, Влад, на что. Думаю, для начала – на, вот именно, выживаемость. Стрессоустойчивость. Любовь к жизни. Думаю, поэтому и взяли столь молодых и здоровых – уж простите, что так называю! – особей. Потому что у более трезвомыслящих, или старых, точно – крыша могла бы от такого съехать! А вот почему нас пятеро…

Есть у меня теория и на этот счёт.

– Ну-ка, ну-ка: колись. Не зря же ты сегодня целый день помалкивал! Наверняка – думал! – иронии в тоне Нади не услышал бы только слон. Если бы был здесь.

Михаил не обиделся:

– Да уж. Ну, старался, во-всяком случае. Так вот. Наверняка мы – не первые, кого эти, – он кивнул головой кверху, – пропускали через мясорубку с паучками и черепашкой! И наверняка не только мы смогли справиться с лавиной членистоногих и милой рептилией. Не знаю, правда, насчёт подпесочников и миксин… Но возможно какие-нибудь другие команды, быть может, и куда более многочисленные, забирались и сюда, в метро. А, может, проходили и дальше. Но!

Их следы или уничтожили, или… Они всё-таки не добирались. Или…

Уходили в другие варианты будущего!

И – вспомните! – выбор давали и нам. То есть – мы могли бы пойти и в пустыню. И наверняка это – тоже была бы наша Земля. Только в каком-нибудь другом временном и вероятностном варианте. Где, скажем, в результате глобального потепления все повымирали сами! А океаны не затопили всю планету, а испарились к такой-то матери!

– Ладно, мысль понятна. Мы – подопытные крысы. И то, что наша бригада «крыс» не единственная – должно как-то успокаивать нашу душу. Теоретически. Но по факту – что-то не успокаивает. Чего нам теперь со всем этим делать-то?

– А ничего. Ну, вернее – делать то, что наметили. Выжить!

То есть – устроиться поудобней и побезопасней, да пойти на охоту! Вдруг ещё остались нормальные животные?! Типа, хотя бы, сусликов? Ну, или крыс. Они-то выживают при любых катастрофах и катаклизмах!

– Я крысу есть не буду.

– Э-э, ерунда, солнце моё. Весь вопрос в том – как её приготовить!

– Хватит травить меня бородатыми приколами! Давайте лезьте уже кто-нибудь туда – вглубь! Может, и правда – там – безопасней?

Оказавшись внутри, за полуметровой в толщину перегородкой, Влад, лезший первым, резко остановился. Из уст невольно вылетело проклятье. Он перекрестился.

Вокруг, насколько хватало света от подсевшего фонаря, лежали скелеты. Нет, не то, чтоб – горой, беспорядочно, и – один на другом, а, скорее – ровными рядами.

Он обернулся назад:

– Девочки. Вам лучше остаться там. Здесь – полно трупов.

– В-смысле – трупов?! Мертвецов?

– Нет, я неправильно выразился. С расстройства, видать. Так вот: здесь – огромное кладбище. Скелеты лежат сплошняком – насколько хватает моего фонаря. Скелеты сравнительно, насколько могу судить, целые. То есть – вероятно, эти люди умерли здесь сами. И никто из каких животных или монстров – их не убивал. И не ел. Но смотреть…

Жутко!

– Поняли. Но мы, как ты, наверное, уже заметил, не из особо брезгливых. Или трусливых. Надя? – Надя кивнула. Лена резюмировала, – Мы – посмотрим!

– Хорошо. Тогда – Михаил, вначале ты. Проходим вперёд, бдим во все стороны. Пётр. Ты как всегда – охраняешь тылы.

Оказавшись внутри, Лена почесала затылок:

– Ты прав. Жуть! Кошмар какой-то! И ведь всё верно – скелеты – не тронуты! А как же – крысы? Они же – вездесущи? И «неубиваемы». Почему не растащили? И не сгрызли?

– Думаю, Лена, ты уже и сама догадалась.

– Нет, Пётр. Просветишь?

– Думаю, что я прав. Потому что раз крысы не обгладывали трупы – значит, эти трупы попросту… Ядовиты. То есть – отравлены. Скорее всего – газом. Боевым.

– Да чтоб им!.. – у Лены вырвался очередной поток матюгов. Влад не мешал подруге выговориться – потому что гнев, омерзение и ненависть к виновникам массовой гекатомбы испытывал и сам. Михаил сказал:

– Проклятые твари! Как думаешь, Влад, это – чёртовы инопланетяне?

Влад покачал головой:

– Вот уж – вряд ли. Те, как я предполагаю, не вмешивались. Ради той же «чистоты эксперимента». Зато уж любовались – в своё полное удовольствие!..

Так что это – наши сами. Ну, вернее – кто-то из врагов! Но – люди. Однозначно.

– Какой, они, на …й, – люди! Мерзавцы! П…расы! Твари! Сволочи!

– Надя. Уже поздно ругаться. И сделать мы ничего не можем. И – главное! – спорю на дохлого таракана против вагона гамбургеров – нет уже в живых и того, кто это сделал.

– Хм-м… Ты прав, наверное, Влад. Завелась я что-то… Но провести здесь ночь… Рядом со всеми этими… Бедолагами – у меня просто духу не хватит!

– Аналогично, подруга.

– Хорошо, девочки. Не хочу напоминать – вы сами хотели посмотреть. Посмотрели?

– Да…

– Ну, тогда – выбирайтесь назад. Попробуем заночевать прямо на перроне. А мы с Михаилом попробуем, пока ещё есть свет от сумерек – поохотиться. Ну а здесь…

Пока вряд ли что случится. Успеем осмотреть и позже. Когда вернёмся.

На «улице» уже действительно сгустились сумерки. Имелись и редкие облачка, частично скрывавшие горизонт.

Влад, традиционно лезший первым, буркнул вполголоса:

– Всё верно. Вон она – Венера… А вон – и Полярная.

Михаил вдруг взял его за локоть. Прошипел:

– Тише! Вон идёт наш ужин!

И точно: Влад увидел небольшой силуэт кого-то чёрного, выделявшегося на столь же сейчас чёрном общем фоне только потому, что двигался! Он пожал в ответ локоть Михаила. Прошептал тому на ухо:

– Стреляй ты! Мне всё равно видно плохо.

Михаил лёг, магазин упёр в оказавшийся поблизости камень. Целился недолго.

Выстрел, даже утихомиренный глушителем, прозвучал в абсолютном безмолвии ночи – не пели даже сверчки! – как гром! И вспышка из ствола уж точно обозначила их местонахождение. Но за выстрелом ничего не последовало: всё так и оставалось безмолвным, как на кладбище.

Впрочем, почему – как?..

Силуэт, осторожно пробиравшийся поперёк улицы в ста с лишним шагах от них, зашатался, дёрнулся было вперёд. Но затем рухнул наземь!

Не сговариваясь они ломанули к нему на полном ходу. Правда, уже включив выключенные ещё в коридоре фонарики: переломать ноги или оббить пальцы не хотелось!

Рейтинг@Mail.ru