Анатолий Шабалин
Наследники Зингера
Потомок аргонавтов
Какое самое сильное чувство, объединяющее всё человечество, способствующее ускорению эволюции и являющееся движущим локомотивом прогресса?
Лучшие мыслители всех времён и народов бились над ответом на мучивший их вопрос. Выдвигались самые разные гипотезы – любовь, ревность. И даже порой неожиданные, парадоксальные, как стыд, долг.
Свой вариант ответа на эту животрепещущую проблему дали представители общественного питания: «Самое сильное чувство – это чувство голода!»
Всех сроднило обстоятельство, делающее абсолютно разных людей единомышленниками – и богатые, и бедные, и умные, и глупые – все любят вкусно покушать. А для повышения аппетита – и выпить.
А сколько славных изобретений было посвящено этой теме: мясорубка, заварник для чая… Сколько было выпущено разнообразных новинок пищевой промышленности: голландский сыр с дырочками, консервы «Частик», газированная вода «Дюшес». Всего не перечислить.
Это явление дало мощный толчок к развитию медицины – появились зубные протезы, дающие возможность лишенным средств пережёвывания вновь ощутить вкус свежеподжаренного барашка.
Соответствуя духу времени, повсеместно стали возникать новые формы общественного питания. Это прогрессивное движение не обошло стороной и наш небольшой городок, жители которого были не прочь отведать острые яства.
Городок жил в своём размеренном темпе, однако свежий ветер перемен внёс свои коррективы в его несуетливую жизнь, нарушив привычные, традиционные устои. Повсюду проголодавшихся зазывали к себе красочные рекламные щиты с завлекающими названиями: закусочная «И рагу пожелаю», кофейня «Третьего не дано», рюмочная «А ну-ка отними».
Но наибольшей популярностью пользовался винный погребок «У Бахуса». И не то чтобы жители городка очень любили выпить и были большими друзьями древнегреческого бога виноделия.
Привлекал сюда посетителей, а чаще посетительниц, ритуал дегустации с эмоциональным, красноречивым рассказом о чарующих свойствах волшебных напоев. Низким, вкрадчивым баритоном его, словно песню, нараспев, поведывал владелец заведения Арго – любимчик всего городка. Некоторые, наиболее эмоциональные слушатели под его убаюкивающее, вальяжное повествование даже засыпали.
Откуда появился Арго в этих краях и кем он был ранее, никто не знал. Сам он об этом никогда не говорил.
Высказывались разные версии о его прошлом. Одни полагали, что он был успешным столичным бизнесменом, а сюда сбежал от преследования налоговой инспекции.
Другие, что он – известный баритон, и здесь нашёл спасение от несправедливости. Когда бездарные, завистливые коллеги выжили его из театра, он от обиды съехал подальше. Один кавказец был глубоко убеждён, что это не кто иной, как бывший солист Тбилисской оперы Отари Кобелидзе.
Третьи находили причину в несчастной любви. «Лишь в уединении можно будет залечить эту душевную рану». «Да нет же», – возражали им поклонники другой любовной версии: «Многоженец, скрывается за неуплату алиментов».
Ходили слухи, что он азартный игрок и в этих краях прячется от должников. А кто-то договорился даже до того, что он крупный учёный-ядерщик, который свихнулся на почве науки.
И чего только злые языки не нащебечут: то ли из зависти, то ли по глупости.
Сам себя он называл потомком аргонавтов. Хотя директор школы Дора Давыдовна Кауфман выразила сомнение по этому поводу: «Аргонавты – мифологические герои, а потому реальных потомков иметь не могут».
Скорее всего, кличка прижилась от сокращения его фамилии – Аргонов.
Арго был весьма привлекательным, импозантным мужчиной средних лет. Он не мог не нравиться женщинам: выше среднего роста, ни одна морщинка не нашла пристанища на его гладком лице. Волосы, зачёсанные вверх, аккуратно уложены, набриолинены.
Арго предпочитал классический стиль в одежде. Костюм на нём всегда сидел идеально – местный «кутюрье» Яков Соломонович досконально знал все параметры фигуры Арго. В пиджак непременно подкладывал плечики.
В верхнем кармане пиджака обязательный платочек. В зависимости от мероприятий его цвет постоянно менялся. Повседневно – тёмный, по особым случаям – яркий. Как правило, надевал белую рубашку с расстёгнутым воротником. Головной убор не носил даже в непогоду, чтобы не испортить причёску.
Всегда ходил с такой прямой осанкой, что голова порой несколько закидывалась назад.
А ещё все уважали Арго за большую аккуратность и врождённую чистоплотность: его брюки всегда имели стрелки, он постоянно благоухал ароматами неизвестно где доставаемого одеколона, при себе имел бархотку, периодически стирая пыль с остроносых штиблет. Был приверженцем классического искусства и литературы. Обладая великолепным баритоном, иногда напевал арии из опер на языке оригинала.
Поэзию хозяин волшебных напоев также любил, зачастую пользовался цитатами классиков. Особенно своего кумира – Александра Сергеевича, поскольку их духовно объединяло поклонение прекрасному полу. Иногда любитель поэзии и сам баловался набором случайных слов личного сочинения: «Твой взор печален, почему – не знаю. И негою душа полна…»
Чем не идеал мужчины?
А обладание чувством юмора и бархатным голосом делало его неотразимым. Хотя Арго никогда не афишировал своих побед на любовном фронте, все не сомневались – они были и не раз.
Но прощали ему эту слабость.
«А что бы вы сами сделали, окажись на его месте? – рассуждали даже верные мужья. – Наверное, не устояли бы. Кто бы смог удержать оборону против такого обильного напора воздыхательниц мужского обаяния?»
Некоторые считали эту черту характера недостатком. Подавляющее же большинство – достоинством.
Он всегда оправдывал надежды прекрасной половины человечества своим чутким и нежным отношением к объекту поклонения.
А кто же была дамой его сердца? – это оставалось загадкой.
Как и его улыбка, слегка ироничная, которую, подобно улыбке Джоконды, никто не может понять – то ли она радостная, то ли снисходительная. То ли в это время он думает о чём-то возвышенном, то ли вообще ни о чём не думает.
Манеры его были своеобразными. Активная жестикуляция входила в противоречие с неподвижной мимикой лица. Были и любимые жесты, характерные только для него. Когда происходящие события не укладывались в его умозаключения, он, закрыв глаза, вращал указательными пальцами один вокруг другого. Затем разводил руки и опять сводил. И если пальцы не утыкались один в другой, загадочно произносил: «Что-то не сходится…»
На вопрос, какие женщины ему больше нравятся: блондинки или брюнетки, худые или полные – обычно отшучивался:
– А какая каша вкуснее – сладкая или солёная? И та, и та вкусные.
Любил, когда блюда сервированы на красивой посуде. Каждое утро начиналось с заваривания кофе в турке.
Как человек общительный и весёлый, Арго был желанным гостем всех проводимых в городе торжеств – юбилеев, свадеб, всевозможных банкетов. Когда однажды Арго пригласили на юбилей, он решительно прервал юбиляра: «Меня приглашать не надо! Я и так там буду!» На торжества всегда приходил с большим букетом искусно подобранных цветов и хорошим подарком.
Арго все любили за отзывчивость, приветливость, умение красиво говорить, одеваться.
Хотя он посещал различные мероприятия с шумными застольями, но спиртное употреблял умеренно, лишь пригубив, пояснял: «Свою норму уже раньше взял».
В дегустационном зале, шутя, замечал: «На работе не пью».
У Бахуса
«А не сходить ли мне к виночерпию?» – подумал Гиви.
У входа в винное заведение посетителей встречала скульптура, отлитая из бетона и раскрашенная масляными красками. Она изображала дракона, держащего в передней лапе рог. Во время дождей рог наполнялся водой, которая должна была напоминать белое вино. Изваяние было привезено откуда-то из-за заброшенного океанариума и приспособлено для нужд заведения.
Спустившись по достаточно крутым ступенькам в полутёмный, почти заполненный посетителями дегустационный зал, Гиви занял свободное место.
Художественное решение интерьеров винного погреба было выполнено с учётом специфики и идейной направленности заведения.
Его основная концептуальная особенность – создание триптиха – трёх картин, расписанных масляными красками по штукатурке. Правда, в кое-каких местах художественные произведения требовали реставрации – краска уже начала облезать, отслаиваясь от стены.
Но этот факт лишь придавал пикантность картинам, поскольку их изображения соответствовали старинным классическим сюжетам.
Для центрального элемента триптиха хозяин сам придумал эпиграф, взяв за основу не совсем точную цитату из произведения Пушкина: «Её сосцы как сладкое вино».
Цитата о вкусовых особенностях вина была выведена крупными буквами, как пролетарский лозунг. Она была дополнена иллюстративным материалом – картиной «Мадонна», сюжет которой был так же позаимствован у другого классического произведения.
Святую тему материнства представитель Великого Возрождения трактовал как изображение молодой женщины, кормящей обнажённой грудью младенца.
Учитывая отклонение от оригинала и придания женской груди функции источника вина, сюжет был творчески переосмыслен – ребёнок состарен и ему пририсованы усы.
Эта несколько вольная трактовка темы материнства неоднозначно воспринималась посетителями заведения.
Так, один из них придирчиво заметил: «Малчык слышкам балшой».
Вторая часть триптиха – «Струи Бахчисарая» – живописно изображала природные красоты: водопад ярко-красного тона, пробивающийся сквозь скалы.
Водопад символизировал винный источник, ниспадающий с гор. Стоящие внизу туристы подставляли ладони живительному напитку. А некоторые, утомлённые жаждой, даже рот.
Наиболее горячие творческие споры вызывало заключительное творение триптиха – «Музы вакханалии».
Его сюжет изобиловал неточностями и входил в явное противоречие с историческими мифами. Мало того, что имя бога виноделия переделано на женское, и он был изображен в девичьем обличье, так, ко всему прочему, богиня играла на арфе, струнами которой были винные сосуды. Они, по замыслу автора, являлись её музами.
Все картины принадлежали кисти одного автора – представителю школы художников-примитивистов, местному виноделу Айвазову.
В основном у него и приобретал продукцию хозяин винного заведения.
Арго подал поднос с девятью небольшими рюмочками и стаканом воды. Рюмочки – для дегустации различных вин, а вода предназначалась для запивания с целью ликвидации привкуса предыдущего изделия перед очередной пробой.
До посетителей доносился вкрадчивый бархатный голос дегустатора:
– А сейчас попробуем вот это изделие – «Южная рапсодия».
Названия вин были в основном женского рода – «Королева ночи», «Горная красавица», «Шахерезада».
Рюмочки поочередно наполнялись следующим напитком.
– Его тёмно-вишнёвый цвет напомнит вам глаза красавиц, а его томный аромат южной ночи согреет, ублажая вас, а также позволит насладиться вам лепестками распустившихся роз в лучах восходящего солнца. Его послевкусие ещё долгое время будет услаждать ваши рецепторы, напоминая о тех минутах наслаждения, которые подарены вам этими чудодейственными источниками вдохновения…
Когда обряд дегустации был завершён, Гиви подошёл к винному киоску, на витрине которого были выставлены продаваемые изделия.
– А какое вино вы посоветуете приобрести? – обратился он к дегустатору, хотя и не собирался ничего покупать, но необходимо было как-то наладить контакт.
– А это как вам заблагорассудится, – уклончиво ответил дегустатор, окинув безразличным взором покупателя.
Посетитель оказался настойчив:
– Но есть же у вас какое-то любимое, – не отставал он.
Хотя спиртное в свободное от работы время дегустатор почти не употреблял, он пояснил:
– А мне более всего нравится вечером водочка-с. Да с солёным огурчиком.
Ответ был дан скорее из желания отвязаться от назойливого клиента, которого узнал.
– Но вам я всё равно ничего не продам.
– Это почему же, дядя? – поинтересовался для вида Гиви, хотя причина ему была ясна.
– Забыли про наезд на улице 26-ти Бакинских Комиссаров?
Юноша опустил голову.
– Виноват. Есть одно заманчивое дело. Помогите, дядя.
– Если бы лестница вела не вверх, а вниз, я бы помог вам быстрее одолеть её, спустил бы вверх тормашками. Как вы меня когда-то, – дегустатор похлопал себя по задней части бедра, затем вытаращил глаза и для убедительности два раза моргнул. – У меня после этого появился нервный тик. Собираюсь на следующей неделе пойти в собес для оформления инвалидности второй группы.
Гиви молча слушал обвинения дегустатора.
– Поэтому всякие предложения о деловом сотрудничестве считаю бестактными и оскорбительными для меня, так как я испытываю к вам отвращение уже на генном уровне.
Дегустатор хотел было закончить тираду, но, набрав воздуха, продолжил:
– При виде вас я даже начинаю за-за-за-икаться. За-за-забудьте навсегда дорогу в это за-за-заведение для порядочных людей.
Он выдохнул и промокнул платочком уголки рта.
– Поэтому полемику не имеет смысла продолжать. Консенсуса не достигнем! – заключил он.
Гиви направился к лестнице. Он понимал, что должна быть какая-то интригующая фраза, которую владелец винного погреба хотя бы дослушает до конца.
Неожиданно он выпалил:
– Про золотые машинки Зингера ничего не слышали?
И, хотя фраза явно заинтересовала Арго, вида он не подал.
Осмелев, Гиви подошёл к дегустатору и вкратце поведал о своей тайне – недавнем визите миссионеров и подслушанном разговоре.
– Мне надо подумать. Рискованно, – загадочно произнёс дегустатор. – Завтра заходите ко мне в это же время. Я дам ответ.
Он достал бархотку и протёр штиблеты.
В последнее время не хватало оперативного простора для его кипучей деятельности, командного размаха. Узкие рамки небольшого городка не позволяли ему взлететь выше. Он осознал – именно здесь будет возможность для реализации неосуществлённых творческих идей и широкое поле деятельности для его необузданного энтузиазма, утоления жажды приключений.
Партнёры
Как и договаривались, Гиви пришёл назавтра в винный погреб «У Бахуса» в назначенное время.
– Ваше счастье, что я отходчив и не злопамятен, мой юный друг, – неожиданно вежливо встретил его владелец заведения. – Прежде чем принять ответственное решение, – продолжил он, – я навёл о вас справки. Вы отличный механик и неплохой водитель, – Арго похлопал юношу по плечу. – Это пригодится в последующих операциях – предстоят дальние переезды. Но рассеяны.
Он поднял вверх палец.
– После мучительных ночных раздумий и сомнений, проанализировав и тщательно взвесив все «за» и «против» под утро я принял решение – согласен. Поэтому считайте, что золотые машинки уже подъехали к порогам наших домов.
Лицо Гиви светилось счастьем.
– Осталось дело за малым – по-честному поделить добычу. Мне, как разработчику и основному реализатору стратегических операций – семьдесят процентов, а вам за посильную помощь – тридцать, – предложил Арго.
– Полностью согласен, дядя, с такими процентами. Но только наоборот: мне, как замыслившему всё это – семьдесят процентов, а вам, пытающемуся осуществить – тридцать, – парировал гендиректор.
– Я не ослышался? – удивлённо вскинул брови Арго. – Неслыханная наглость! Автор замысла! Мыслитель Роденовский! Гомер местного розлива!..
Жилы на его шее вздулись.
– Да вы не кто иной, как рвач, стяжатель, чудовищное порождение империализма! С большим прискорбием вынужден констатировать – не получается у нас взаимовыгодного сотрудничества. Скажу откровенно, не ожидал от вас такой алчности, – Арго нахмурился. – У вас горячая голова, – он приложил руку ко лбу Гиви, – и холодное сердце! Выпейте ослиного молока. Говорят, помогает остудить пыл.
Дегустатор налил в фужер минеральной воды и залпом выпил.
– Видите, до чего вы меня довели, узурпатор?
Гиви даже жалко стало хозяина заведения, и юноша уже хотел было согласиться на условия Арго, как тот, подостыв от возмущения и вытерев платочком пот со лба, неожиданно заключил:
– Готов благородно пожертвовать частью своей доли, чтобы не бросать тень на наше партнёрство. Так и быть – пятьдесят на пятьдесят. Предлагаю скрепить наш добровольный союз бокалом хорошего вина. За счёт заведения.
Арго наполнил бокал гендиректора, но тот отстранил его.
– Я за рулём.
– Очень грамотный ответ. И запомните – теперь ваша жизнь принадлежит не только вам. Будьте внимательны на дороге.
Арго заботливо положил руку на плечо соратника.
– Завтра каждый из нас должен составить план оперативно-тактических мероприятий. Встречаемся послезавтра в восемь ноль-ноль в этой точке, – прошептал он на ухо компаньону.
Арго развернул сложенную карту и ткнул пальцем на место встречи.
– Ни одна живая душа не должна знать о наших планах. Даже не пытайтесь рассуждать вслух и не проговоритесь во сне – и стены уши имеют. Конспирация, мой боевой друг, и ещё раз конспирация.
Гиви радовался своей прозорливости – выбор соратника верен.
Хотя подниматься по лестнице винного заведения было значительно сложнее, чем спускаться, окрылённый гендиректор летел вверх, будто птица к солнцу, не замечая ступеней.
Совещание
В тесной приёмной Совета толпились люди разного социального статуса, и трудно было понять, какая же проблема их объединяла.
Из кабинета Председателя вышла секретарша и торжественно объявила:
– Вас приглашает многоуважаемый Малхаз Самсонович!
Секретарша была миловидной моложавой дамой, склонной к полноте. Любила между делом съесть один-другой, а иногда и третий пухлый блин, испечённый дома. Угощала и Председателя, но он всегда вежливо отказывался.
Когда Валентине Генриховне было жарко, она доставала из-под рукава ажурной кофточки носовой платочек, усеянный розовыми цветочками. Помахав им перед лицом, расстёгивала ещё одну пуговку на кофточке.
В противоположность ей по своей конституции Малхаз Самсонович был сухопар, постоянно пил какие-то витамины, возможно, это были и таблетки. Валентина Генриховна постоянно напоминала ему об этом.
Малхаза Самсоновича в городке все уважали. Раньше он работал прокурором. Даже преступники, которых он когда-то обвинял, не держали на него зла. После отбытия срока заключения они здоровались с ним, а некоторые даже благодарили за справедливость и понимание.
После выхода на пенсию его единодушно упросили быть Председателем местного Совета.
Из-за седины он выглядел несколько старше своих лет.
Был сдержан в эмоциях и стиле одежды. Его наряды не отличались особым разнообразием гардероба – круглый год он был облачён в серый костюм с галстуком и белую рубашку.
Не словоохотлив. Отличался редким даром – умением слушать. Во время приёмов по личным вопросам посетители могли вволю выговориться, поведав обо всех своих бедах и чаяниях, так что зачастую на ответы Председателю не оставалось времени.
К Председателю в присутствии посетителей секретарша обращалась почтенно: «Многоуважаемый Малхаз Самсонович!»
Обращение «многоуважаемый» в этих стенах было принято. Оно демонстрировало не только уважение к личности Председателя, но и к властным структурам.
– К вам на совещание прибыло руководство «Межфонпобежа», – продолжала она.
Заметив вопрос во взгляде Председателя, расшифровала: «Международного фонда помощи беженцам». Председатель кивнул в знак понимания сути.
– Здесь также присутствуют члены комитета по связям с общественностью.
А комитет представляли все передовые слои общества: директор «Снабсбытхоза» Калач, заведующий санэпидемстанцией Бессмертных, директора объединения «Вторчермет» братья Валико и Коте Киладзе, директор школы Дора Давыдовна Кауфман, генеральный директор предприятия «Шиномонтаж, памятники, пирожки» Гиви Бесфамильный, заведующая культмассовым сектором Сусанна Любомирская, владелец салона красоты Рашид-Бек, управляющий медцентра доктор Кипиани, священнослужитель отец Акоп и художник-примитивист Айвазов.
Общепит был представлен заведующими торговыми точками, среди которых выделялся своим элегантным видом владелец «У Бахуса» Аргонов.
Присутствовали также представители молодёжи – дробильщики «Гравийно-щебёночного комбината имени тов. Мамая».
Был приглашен и аксакал, уже успевший отметить столетний юбилей.
Секретарша положила на стол Председателя состав участников совещания.
Тот стал внимательно рассматривать список, зрительно сличая его с присутствующими. Вопрошающий взгляд главы местной власти застыл на иностранцах.
Вперёд вышла шатенка.
– Как референт Международного фонда, представляю вам нашего управляющего – Альфреда Зингера, кстати, потомка известного изобретателя швейных машинок.
Слово «референт» хотя было и незнакомо собравшимся, однако привлекало и манило своей значимостью, с которой было произнесено.
Настала очередь мужской половины делегации Фонда. Теперь вперёд выдвинулся управляющий.
– Спасибо, – лёгким взмахом руки он прервал аплодисменты. – Буду краток. Наш Фонд охватывает все континенты земного шара. Нет на нём такого уголка, куда бы мы ни приезжали с протянутой рукой…
Присутствующие удивлённо переглянулись. Управляющий продолжал:
– Рукой, в которой щедрая помощь всем тем, кто в ней остро нуждается. Мы прибыли сюда с приятной, благородной и почётной миссией – оказание вам безвозмездной помощи… в размере трёх миллионов. Разумеется, в валюте.
Лёгкий ропот прокатился по председательскому кабинету, резонируя между его голыми стенами.
– Почему выбран именно ваш регион? По статистическим данным нашего агентства, за истекшее пятилетие вы лидер – приняли наибольшее количество беженцев. Да к тому же попечитель Фонда, мой прадедушка, известный миллиардер и меценат – родом из этих мест. Сейчас уже он очень стар. А в молодости был красавцем и большим поклонником…
Его томный взгляд упал на шатенку.
– Официально прадедушка имел двенадцать жён, тогда это разрешалось. И каждой подарил по швейной машинке «Зингер» первого выпуска. Сейчас это раритет.
Управляющий слегка ослабил узел галстука, сдавливающий шею.
– Так вот, ныне прадедушку замучила ностальгия. Как воспоминание о юности, о красавицах жёнах, его последнее желание – увидеть эти машинки. Вот такое условие, иначе миллионы не даст.
Заключительная фраза управляющего сбила эмоциональный подъём и приземлила витавших в облаках счастливых обладателей миллионов.
– У каждого свои тараканы в голове. Но не будем сильно осуждать прадедушку. Не успеем оглянуться – сами станем такими, – закончил миссионер.
Судя по тому, как управляющий смотрел на свою помощницу, было заметно, что он испытывает к ней тёплые и нежные чувства.
После затянувшейся паузы слово попросил заведующий заведением «И рагу пожелаю» Руслан Азуев.
– Разрешите, многоуважаемый Малхаз Самсонович, от имени жителей нашего города заверить вас, что мы приложим все силы, организуем общественность, подключим внутренние резервы, – всё выполним, всё, что надо, достанем. Потому что помощь нашему региону нужна, как вода, как хлеб, как сол…
Заведующий точкой общепита мог бы ещё долго перечислять продукты, необходимые для обеспечения жизнедеятельности города, но плавный взмах руки Председателя остановил его.
– Помощь так необходима для дальнейшего экономического развития нашего региона, – закончил выступающий, вытерев пот со лба.
Аксакал одобрительно кивнул.
Хотя строгая, официальная обстановка – висящий за спиной Председателя портрет высокого руководителя – не располагала к неофициальной части совещания, но, учитывая присутствие иностранной делегации, секретарша внесла самовар, а затем и полагающиеся к чаепитию компоненты – чашки, ложечки, сахар-рафинад, конфеты «Коровка». И как дополнительный сюрприз – тарелка блинов.
Подняв чашку с чаем, будто фужер с шампанским, управляющий произнёс:
– Уверен, через месяц в этом кабинете мы увидим и машинки, и миллионы!
Раздались аплодисменты.
– Товарищ Аргонов! А вас попрошу немного задержаться, – попросил Председатель после окончания совещания. – Есть небольшое поручение.
