Анатолий Шабалин
Смотрины
© Шабалин А. А., 2022
© Оформление. ОДО «Издательство “Четыре четверти”», 2022
Прошёл дождь.
Луч выглянувшего из-за туч солнца высветил на фоне тёмной зелени одиноко стоящую автобусную остановку с названием Любищи.
Из-под козырька остановки вышло трое встречающих, укрывавшихся там от непогоды.
– Терентий! Совести у тебя нет ни на грамм. С утра уже зенки залил. Эх, пустольга, – старушка укоризненно покачала головой.
– Так великий же праздник сегодня, Акулина Фёдоровна. Племенница моя с женихом приезжают. Смотрины, стало быть. Вот я спозаранку, как опытный спортсмен перед ответственным соревнованием, и начал разминку. Можно сказать, готовлюсь к эстафете «четыре по сто».
– Ты бы лучше что путное сделал, хотя б побрился. А то что жених о родне моей внучки подумает? А?
– Зятьёв, Акулина Фёдоровна, ещё может быть много, а племенник-то у вас один. Вот так.
– А жених-то хоть не пожилой? – поинтересовался стоящий рядом мужчина в чёрной шляпе с атласной лентой.
– А ты давно на себя в зеркало глядел, Егор Мартыныч? Шестой десяток разменял, а всё туда же, на молодок пялишься, никак не угомонишься, – вместо ответа пристыдила его Акулина Фёдоровна. – Да не по зубам твоим вставным эти орешки. Недаром тебя по батюшке Мартыном кличут, как мартовского кота. Слыхал, как они по весне жалобно воют, страдатели?
Егор Мартынович, насупясь, молчал.
– От тебя, сусед, никакой пользы нет. Хотя б гарод когда помог вскопать или дров нарубить. Один прок – на гармонику хорошо ты, Егор, играешь. Не забыл взять его? – поинтересовалась старушка. – А?
– Вопрос считаю бестактным, вон на скамейке лежит, – сосед указал на гармошку.
– Гледи, сусед, не подведи. Чтоб перед внучкиным женихом не стыдно было. Хорошо на пуговки нажимай. За это получишь от моей несушки перо для шляпы, – порадовалась своей шутке старушка.
К ним приблизилась идущая под руку пара. Мужчина держал над спутницей большой цветастый зонт, хотя дождь уже прекратился. Периодически он выставлял кверху ладонь, чтобы убедиться в этом.
– Леонард, а что же это вы с Анжелой не на своей новой машине? – поинтересовалась Акулина Фёдоровна.
– После дождя по нашим колдобинам и метра не проедешь, сразу подвеска полетит, – ответил упитанный мужчина в рыжей кожаной куртке. Из-под неё выглядывала майка с блестящей надписью на иностранном языке. Чёрные солнечные очки были сдвинуты на лоб.
– А евроремонт свой докончили? – допытывалась старушка.
– Ой, тёть Лина, замучились, – встряла в разговор супруга Леонарда Анжела. – Осталась мансарда.
Она была миловидной женщиной с осветлёнными волосами. Глубокое декольте демонстрировало её пышные формы.
Леонард, поразмыслив, добавил:
– Как ни крути, а ладный дом – основа семьи. Всё остальное приложится. Хорошо, если жених у Леры с достатком будет, чтоб молодым не пришлось ютиться в бабушкиных хоромах, – он быстро спрятал ехидную ухмылку, взглянув на старушку.
Анжела дёрнула супруга за рукав.
Акулина Фёдоровна смерила обидчика с ног до головы презрительным взглядом. Мужчина съёжился, предчувствуя неминуемое возмездие. Ожидания его не обманули.
– Ты «директор с гектар», – с ударением на первом слоге процедила она сквозь зубы. – Кто бы говорил. Аграрий недопеченный. Лучше бы вспомнил, Леонард, как взял в аренду участок – выращивать капусту с бурачками решил. Так за ними ж присматривать надо, прополоть, полить. Само ничего не вырастет, земля уход любит. А твой участок пустозельем, бурьяном зарос, так как рвения особого не проявлял.
Акулина Фёдоровна, оценив произведенный эффект, решила немного добавить перцу:
– На этом не успокоился, бизнесмен новоявленный. Попросил, чтоб пилораму сваты купили. Лес же сам растёт, только пили брёвна на доски и складывай. Да и тут у тебя что-то не заладилось, видать, руки не оттуда растут.
– Ну хватит, Акулина, обличением частного предпринимательства заниматься, – попытался остудить её пыл Терентий.
– А ты не лезь, а то тебе опять достанется, – приструнила она родственника и, набрав воздуха, продолжала. – Хорошо, что родители супружницы твоей помогают вам. Машину подарили. А то, как говорил мой покойный дедок, светиловичи откормил и думаешь, само всё в рот упадёт.
Смысл слов слабо доходил до Леонарда, так как его внимание привлекла крупная ворона, пытавшаяся достать из мусорницы какую-то снедь. Найдя добычу, она улетела. «А всё-таки зря о воронах говорят, что они глупые», – подумал бизнесмен.
– Тёть Лина! Напрасно вы на Леонарда наехали, бочки катите, – заступилась за мужа Анжела. – Он же старается. Не сразу всё получается.
– Ну хватит, старая, лаяться, – снова встрял Терентий. – А то и автобус прозеваем.
– Давно, наверное, Лера не была в наших краях, может не узнать да остановку проехать. Не упустить бы, – забеспокоилась Анжела.
– Не волнуйся, Анжелка, – успокоил её супруг, – всё под контролем. За мной как за каменной стеной!
– А может, зря стоим? – усомнилась Анжела. – Откудава вы, тёть Лина, узнали, что внучка с женихом должны приехать?
– Так она ж позвонила Генкиной Нюрке. Та и сказала мне. А я уже звонка не чую, совсем глухая стала.
* * *
В это время из-за поворота показался автобус, старый «пазик», и, едва не обрызгав встречающих, остановился возле большой лужи.
Из раскрывшейся передней двери выпрыгнул, держа сумку, щуплый юноша. Подав руку, он помог выйти девушке.
– Мог бы невесту на руках вынести, – заметил Терентий.
– Не сдюжит, уж больно худосочный, – усомнился частный предприниматель.
Заметив встречающих, девушка бросилась к старушке.
– Бабулька, приветик! Как я соскучилась!
Остальным Лера кивнула головой.
– Ой, внучечка, какой ты у меня красавицей стала. Выросла, а была совсем мелкой. Встретила б на улице, не признала, – бабушка расцеловала внучку. – Ну здравствуй, здравствуй!
Лера крепко прижала её к себе. Бабуля прослезилась:
– Ластишься до меня, моя лисичка.
Подошёл сосед Егор Мартынович.
– Ух, Лерка, ну и вымахала! А помнишь, как я тебя отхлестал по мягкому месту, когда вы с пацанами ко мне в огород залезли за подсолнухами, – и он слегка шлёпнул девушке по округлостям.
– А вы, Егор Мартынович, почти не изменились. Всё такой же баловник, – Лера игриво рассмеялась.
– Ах ты, кот облезлый. Лапам своим волю не давай, а то по хвосту получишь, – пригрозила бабуля. – Брысь отсюда, старая плесень, – она оттолкнула соседа от внучки.
Другие встречающие в это время с любопытством разглядывали стоящего у автобуса юношу. Одет он был аккуратно и строго: чёрный костюм с белой рубашкой. Короткая стрижка подчёркивала моложавость.
– А жениха-то, видно, сильно укачало, нечто он совсем пожелтел, – заметил Терентий.
– Не пойму, кажется мне или нет, вроде как косоглазием страдает, – высказал сомнение Леонард.
– А может казах или якут какой-то, говорят, они от рождения такие, – поделилась предположением Анжела.
По общему разумению он был непонятной, непривычной для здешних мест национальности.
– Из наших, что ли, не могла подобрать? – пробурчал себе под нос Егор Мартынович.
– Да такого добра, как ты, Мартыныч, тут много валяется, – подслушав соседа, заметила Акулина.
– Доброго здоровьечка, племенница, – к Лере подошёл Терентий.
По обыкновению он носил одежду военного образца – галифе с сапогами, френч. Однако по особо торжественным дням, таким, как нынешний, надевал двубортный пиджак. Со временем его лацканы загнулись вперёд.
– Приветствую вас, дядя Терёша! – Лера поцеловала его в щёку. – По выправке заметно, бравый вы ещё солдат, – окинув взором, похлопала дядю по плечу.
– Права ты, Лёра, есть ещё порох в пороховнице, – согласился довольный комплиментом Терентий.
– Только выстрелы у тебя теперь всё холостые, – успокоила его Акулина.
Терентий уже давно оставил военную службу. Из рассказов бабушки Лера знала, что он был военным лётчиком – летал на боевых вертолётах. Воевал в горячих точках. Не любил ни с кем делиться воспоминаниями, наверное, это ему было тяжело. Никогда не козырял своими наградами.
– А что же это ты, племенница, про жениха-то своего совсем забыла? – поинтересовался дядя.
– Познакомила б хотя с ним, – добавила бабушка.
– Он стесняется очень.
– А отчего же нас не признаёшь? – обиженно спросила у Леры подошедшая Анжела. – Аль постарели так?
– Действительно не узнала. Я вас ещё из автобуса заприметила. Думаю, что это за такая красивая молодая пара? – сделала комплимент Лера.
– Ну, ты скажешь прям… – смутилась Анжела.
– А бабуля всегда хвалит вас. Говорит, Леонард с Анжелой, в случае чего, всегда помогают: лекарства покупают, когда захворает, или с продуктами.
– Салют! – подал руку Леонард. – Про нас потом. А сейчас зови жениха, а то бросила одного.
– И я, по правде говоря, тоже смущаюсь, – пожав руку, призналась Лера. – Ну ладно. Да подойди же к нам поближе, – махнула рукой жениху девушка. – Не бойся, сразу тебя не съедят, – она весело рассмеялась.
Юноша подошёл к встречающим.
– А я и не боюсь. Иначе бы не приехал. Здравствуйте! С вами со всеми я уже знаком – Лера рассказывала. Очень хорошие люди. Понимаю, что вы не ожидали увидеть такого жениха.
Заметно было, что юноша волнуется.
– По национальности я китаец. Зовут меня Лэй, – он выдохнул и улыбнулся. – Теперь стало полегче, будто гору с плеч сбросил.
От Леры всего ожидали, зная её непредсказуемый характер. Но чтоб такой сюрприз…
«Хорошо ещё, что азиат. Могло быть и хуже», – подумал Егор Мартынович.
Он прервал затянувшуюся паузу, брякнув первое, что взбрело в голову:
– А вот в нашей деревне проживал когда-то Лейба, правда, еврейской нации, имя похожее. Потом он с семьёй уехал в Израиль. Сын его, говорят, дипломатом стал…
– Сусед, не мели пустое! – прервала его Акулина.
– Мои родители китайцы, – пояснил юноша, – хотя у нас проживают люди и других национальностей.
– Гости с дороги, проголодались. А мы тут лясы точим. Будет ещё время за столом поговорить.
– Идёмте до хаты, – бабушка взяла под руку юношу. – Я уже и стол накрыла.
– Вот это другой коленкор, – одобрил предложение Терентий.
К дому вела ухабистая дорога. После прошедшего дождя приходилось по ней петлять или переступать лужи, чтобы не замочить ноги.
– Дедок мой выбрал участок для дома около леса. После свадьбы хату толокой построили. Это значит все вместе, – предалась воспоминаниям бабуля. Указав рукой в сторону леса, добавила: – Хозяйство тогда у нас побольше было: коровка, свинья, несколько парсючков.
– А корову Зорькой звали, – поддержала разговор Лера. – У неё ещё белая звёздочка на лбу была.
Лере отчётливо послышалось мычание коров, которых она гонит по этой дороге на луг. Нахлынули воспоминания.
А было всё так. Пасли деревенских коров по очереди. Когда пришёл черёд Акулины, бабушка захворала, поэтому доверила внучке ответственную должность пастуха.
Разбудила спозаранку, когда ещё роса была на траве. Дала кнут, на конце которого был завязан узелок. При ударе кнутом о землю раздавался громкий звук, отпугивающий животных. Бабушка повесила ей через плечо котомку с едой: огурец, порезанный кусок сала, две скибочки хлеба. Лера прихватила с собой и книжку, чтобы не было скучно. Взяла за компанию пса Барсика.
Коровы, мыча, выходили из своих подворий, и Лера погнала их в поле на пастбище. Когда солнце поднялось, стало жарко. Животных кусали слепни, и коровы постоянно пытались укрыться от них в находящейся неподалёку сажалке.
Книгу читать не пришлось. Чтобы коровы не потерялись, Лера отпугивала их, махая кнутом со стороны водоёма. Помогал ей и Барсик, громко лая.
Панически боясь потерять какую-нибудь корову, Лера постоянно пересчитывала их, всё время сбиваясь со счёта, поскольку они были одинаковыми.
«Мне же доверили самое ценное, что есть у людей, основную кормилицу, – думала Лера. – Что я скажу соседям – тёте Регине и дяде Егору? “Я потеряла вашу корову”»
Воспоминания Леры прервала бабушка.
– Теперь здоровье не то, чтобы присматривать за всеми ними, – продолжила она рассказ о своём хозяйстве. – Из живности остались только курочки и пчёлки. Да ещё собачка Барсик и кот Муркот. Мышей тоже надо кому-то ловить, а то всю крупу поедят. А ночью ёжик до крыльца приходит, я ему молочка наливаю. Гародик небольшой есть. Вот так целый день чем-то и занимаюсь, скучать некогда.
– А как называется ваша деревня? – поинтересовался юноша.
– Любищи.
– Красивое название.
– И мне на душу легло. Когда-то большой была. Это теперь три улицы осталось.
Юноша остановился возле покрытого мхом покосившегося забора. За ним росла молоденькая яблоня, ветки которой под тяжестью сочных белых плодов склонились до земли. Рядом стояла почерневшая хата с небольшими окнами, забитыми крест-накрест досками.
– А почему окна забиты и плоды никто не срывает? – поинтересовался гость.
Бабуля задумалась.
– Деревню нашу называют умирающей, – подключился к разговору Терентий. – Старики отходят в мир иной, а молодёжь в город уезжает. Вот так.
– Это мы с тобой, старый, умирающие. А вон у твоих Генки с Нюркой трое деток подрастает, – перебила Терентия Акулина. – Не всех, кто уехал в город, там ждали с нетерпением. А приедут они сюда опять, детки их хоть увидят, как яблочки растут. Да попробуют, какие они вкусные.
Бабуля окинула взглядом улицу.
– А вон там, – рукой она показала на возвышающееся вдали сооружение с баком, – бывшая водонапорная башня. Так на ней буслы гнездо свили.
– А сейчас аисты прилетают? – поинтересовалась внучка.
– А как же, каждую весну. И деток выводят. По запаху чую, моя хата скоро – так жасмин пахнет. В этом году лето не сразу пришло – поздно он зацвёл.
* * *
Гости подошли к невысокому забору, из-за которого свисали ветви кустарника, обильно усыпанные белыми цветами.
Послышался собачий лай.
– А это Барсик меня приветствует, – бабуля улыбнулась. – Пойду сперва посажу его на цепь, незнакомых может и напугать, хотя не кусается.
