Анатолий Николаевич Овчинников
Пацаны на Альфа Центавра
Встреча с Ордой.
Решили смотаться на разведку к Хопру и обратно – посмотреть, что там за войско надвигается. Глайдер с пассажирами на борту понёсся на восток, огибая посёлок, над рекой Воронеж в сторону реки Битюг (это около 100 км). Здесь в степи за Воронежем уже не было постоянных селений, а только редкие постройки для летнего выпаса на заливных лугах, сарайчики с инвентарём, да немного распаханных полей – ну, чисто дачи. От переправы через Воронеж на восток вела наезжанная дорога, по которой уже брели к городу группки людей, кто пеший, а кто конный, с телегами со всяким скарбом и привязанным скотом. Народ уходил от опасности.
А она была уже рядом. На подлёте к Битюгу ребята увидели вдали гигантское облако пыли – это шло вражеское войско с обозом и с захваченной ранее добычей – на Волге, где жили черемисы и булгары. Ай посадил капсулу на холме невдалеке от этой дороги, и ребята могли разглядеть в свою оптику растянувшиеся колонны вооруженных луками, саблями и пиками всадников – их было много. Начали считать по рядам, но на третьей тысяче сбились со счёта. Так, прикинули по длине колонны и получилось примерно 9-11 тысяч всадников, за которыми тянулся многокилометровый обоз, где среди всё тех же телег мелькали арбы с огромными колёсами, которые волокли верблюды. Здесь же шло множество пленников со связанными руками, на одной верёвке по 5-10 человек – их подгоняли кнутами конные сторожа.
Ребята приняли решение вернуться, войти невидимыми в город, найти все же Ониську и через него поведать жителям и воеводе об опасности и о конкретном количестве войск противника. Ведь явись они местным вот так как они есть – шортики, маечки, курточки, кроссовочки, да ещё при этом вылезти из железного «яйца» – их капсулы – их точно примут за демонов и тут же растерзают и сожгут. А Ониська к ним уже привык и доверяет, они его спасли, и он не будет в ужасе отмахиваться от них вилами и граблями.
По просьбе ребят робот вновь расположил глайдер вблизи городища в подвисшем над землей положении, чтобы можно было незаметно рассмотреть, что там творится. И вновь они наблюдали как люди сновали туда-сюда через открытые ворота. Внутрь заходили вооруженные копьями, мечами и луками мужчины с лесных заимок и хуторов, а из города вытягивались «беженцы» – старики и женщины с малыми детьми. Еще много народу копошилось во рву – углубляли, и на стенах – укрепляли.
Гадая, что значит «лета 6475», о чем упомянул в своем «докладе» воевода, ребята пришли к выводу, что это по христианскому летоисчислению «от Сотворения мира», но никто из них не знал, какая это конкретно дата – когда конкретно это «Сотворение» случилось? – интернета под рукой не было. Всезнающий робот Ай не знал этого и подавно – не его это была планета. Тогда связались с Катенькой, а та откуда-то помнила, что это Сотворение случилось за 5508 лет до рождества Христова, то есть, до Новой эры. Иначе говоря, надо было отнять эти 5508 лет от названного воеводой года 6475 и тогда получится, что сейчас по нашему привычному календарю идёт 1237-й год!
Тут уже блеснул познаниями Вовчик, припомнивший из уроков истории и из книжек, что это год нашествия полчищ хана Батыя на Русь, год великого разорения Руси. Но тогда азиатско-монгольские орды пришли зимой – это Вовчик точно знал – а кто же эти? На этот вопрос «коллективный разум» вместе с Катенькой (с ней связались по радио) нашел такой ответ: виденная им на Битюге армия – это одна из частей Большой орды, один тумен – всего 10 тысяч воинов, дальняя разведка боем, посланная Батыем перед общим нашествием определить пути, дороги, направления, переправы, укрепления, города, слабые места и так далее.
Город готовится к битве.
Задача поиска Ониськи в городе упрощалась его упоминанием при первой встрече, что он сын кузнеца. Кузниц в центре города было всего две и несколько на окраинах – у стен. Павлик и Вовчик вновь, натянув плащи-невидимки отправились к этим кузням. Вблизи лихорадочная суета оказалась ещё напряженней: все что-то тащили, крутили, катили, под огромными котлами с водой и смолой на вершинах стен укладывали дрова, у лестниц наверх и у сторожевых башен складывались запасы копий, дротиков и стрел, наполнялись чаны с водой – тушить пожары. В обеих кузнях стоял непрерывный грохот, сквозь распахнутые ворота виднелись сполохи огня. Ониська обнаружился в одной из кузниц, где он помогал братьям подтаскивать древесный уголь к топке.
Суета вокруг казалась ребятам хаотичной, но на самом деле движения и действия людей были вполне осмысленными и даже, в какой-то степени привычными – это было далеко не первое нападение на их город со стороны степняков, а то и своих из соседних княжеств. Жителям приграничных со Степью районов приходилось постоянно быть в боевой готовности. Но они не подозревали насколько серьёзной была угроза на этот раз – речь шла о жизни и смерти их всех! Но как предупредить, как это рассказать хотя бы Ониське, чтобы тот поверил?
Местные мальчишки были одеты, как и взрослые мужики в длинные светлые полотняные рубахи с поясом-кушаком, куда они засовывали всякую мелочь типа ножичка и огнива (карманов тогда еще не придумали), холщовые штаны (все в заплатах), заправленные в опорки над лаптями, а многие были вообще босы. Павлик решился снять балахон-невидимку и попытаться в естественном, так сказать, виде выманить из кузни Ониську на разговор. Он стащил сандалии, вытащил футболку (хорошо, она была без трафаретов) из шортиков – получилась вроде как рубаха навыпуск, а поскольку он был также белобрыс, как и все окружающие местные мальчишки, то излишнего любопытства – хотя бы на первых порах – он вызвать не мог.
«Переодевшись» таким образом, Павлик шагнул к кузнице. У распахнутых дверей его обдало жаром, мимо, не обратив на него внимания, выскочил мужик с заготовками для наконечников копий. Решившись, Павлик стал кликать Ониську, стараясь перекричать стоявший вокруг грохот: «Ониська, Ониська» – он по-московски «акал» и получалось для местного уха не совсем привычное «Аниська, Аниська». Но Ониська отвлёкся от работы, сперва немного опешив при виде Павла, но потом он быстро пришел в себя и, крикнув что-то своим, выскочил наружу.
«Паша, Паша, здрав будь!» – обрадовался Ониська, – «А где же Катя?» – и Ониська начал оглядываться по сторонам. «Не до Кати, друг» – ответил Павлик и продолжил, – «Ониська, передай своим кто постарше, а то и самому воеводе, что через 4-5 дней здесь под Воронежцем будет огромное вражье войско в десять тысяч всадников, они идут на Русь пожечь и пограбить, а вас всех увести в полон. Зовутся они татаро-монголы, идут они из далёких-далёких краёв на восходе солнца. Их основные силы доберутся до Руси к зиме, а сейчас они пока на Волге разоряют Булгарское царство и бьют половцев. На вас идёт пока только первый их отряд (тумен), они ищут пути-дороги на Киев, Чернигов, Рязань и Москву, потом пойдут на Владимир и Ярославль – им нужна вся Русская земля. Тебе, конечно, не поверят, да и нам тоже – ведь мы же «иноземцы», а по мысли воеводы, вообще, так лазутчики, но все равно попробуй передать своим мои слова. А теперь, Ониська, всё, брат, прощай! Живы будем – свидимся. Мы вам постараемся немного подсобить». Павлик обнялся с Ониськой, и они расстались.
За кузницей в зарослях лопухов Павлик вернулся к друзьям, натянул спасительный балахон, и они вместе вернулись через ворота к оставленному в соседнем лесу глайдеру. Оставалось ждать развития событий – уже и не хотелось вот так, сразу, бросать земляков в беде, даже, если инженеры Тэнь исправят на Луне «кротовую нору».
Ониська рассказал всё, услышанное от Павлика, отцу-кузнецу. Тот, конечно, не поверил, но все равно передал его рассказ слово в слово воеводе (с кем он был на «короткой ноге», как оружейных дел мастер). Воевода тоже не поверил мальчишке-фантазёру, но, сопоставив его слова с донесениями задонских бродников (это люди-одиночки, бродяги, обитавшие при переправах через реки, которые всё видели и всё знали) о появлении на востоке за Хопром большого войска, повелел ускорить приготовления к осаде городища и быть всем начеку.
Штурм города.
В эти оставшиеся дни до появления первых вражеских разъездов пространство перед городскими стенами со стороны леса было очищено от строений и сооружений, брёвна пошли на укрепление стен. При появлении с востока за рекой Воронеж столбов пыли было велено разводить костры под чанами с водой и смолой, чтобы внезапный штурм крепостных стен не застал защитников врасплох. Через реку степняки переправлялись кто вброд, кто вплавь, держась за коня. Русские лучники пытались бить по ним ещё в воде, но куда там!.. – много их было, а всех воинов в крепости всего-то с пять-шесть сотен.
Захватив плацдарм на правом берегу, знатоки сапёрного дела у монголов (из китайцев и бухарцев) начали сооружать паромы для обозов и для переправы основного войска. Они форсировали уже много рек на своём пути, включая широченную Волгу, так что и река Воронеж не стала для них серьёзным препятствием.
Еще через пару-тройку дней вся эта армада сосредоточилась в виду крепости с трёх сторон (с четвёртой стороны от реки были крутые непреодолимые откосы – разве что только для альпинистов). Штурмовые лестницы срубили здесь же. Ставка самого тёмника расположилась в полукилометре от стен на пригорке, спешенные воины приготовились к штурму со стороны ворот.
Ребята наблюдали за происходящим в мощную оптику глайдера, который завис над верхушками деревьев неподалёку от города. Они увидели, как от ставки тёмника отъехало несколько всадников с флагами-бунчуками на пиках, они поскакали к воротам. «Парламентёры», – определил Вовчик. И точно, эта группа спешилась у ворот, и один из них начал что-то кричать, обращаясь к торчащим над зубьями частокола головам в шлемах. Судя по горностаевым хвостам на пиках шлемов, это были сам воевода и его свита. Те тоже что-то кричали в ответ. Через некоторое время татарская группа вернулась обратно к шатру тёмника.
Было понятно, что стороны не договорились. Понятно хотя бы по тому, как в лагере монголов начали сооружать осадные метательные машины и таран для ворот. Врагов было слишком много для такого городишки – двадцать на одного, но горожане все равно решили биться. Было видно, как в городке проходит общий молебен, как преподобный благословлял рать на битву и окроплял собравшихся воинов и вооруженных горожан святой водой. Но некоторые из женщин и подростков уже были заняты военным делом – поддерживали огонь под котлами со смолой на стенах.
И вот началось, запели длинные сигнальные трубы, и в стане врага пошло движение. Сперва лучники осыпали градом стрел защитников у бойниц, на башнях и меж зубцов стены, в том числе обстреляли и внутреннее пространство крепости. Монгольский лук бил сильно – это исторический факт, бил гораздо дальше и мощнее знаменитого английского лука. В рядах защитников появились первые потери, мёртвых оттаскивали к церкви, а раненых под навес к знахарям и лекарям.
Первые татарские колонны со штурмовыми лестницами побежали ко рву у стены. Впереди специальные отряды тащили фашины – связки прутьев, чтобы завалить ими рвы у стен. Эти фашины защитники поджигали горящими стрелами, но все равно в дыму, с криками и воплями обожженных варом и смолой, степняки приставляли длинные лестницы и неудержимо карабкались наверх. Горели стены крепости, защитники поливали их сверху заранее заготовленной водой. На атакующих лилась кипящая смола, от ужасающих криков ошпаренных и сожженных людей «кровь застывала в жилах». Ошпаренные и обваренные, битые копьями и мечами нападающие валились в горящий ров и продолжали там корчиться в огне, но их основная масса все рано пёрла вперед и вверх. Продолжался массированный обстрел из луков.
К полудню вновь зазвучали боевые трубы – тёмник повелел дать отбой, чтобы перестроить свои силы и перевести дух. Штурмующие откатились назад, а во рву под стенами крепости осталось валяться несколько сотен людей. Возможно, там были и просто раненые, которых не смогли подобрать свои и которые теперь жутко орали, взывая о помощи. Но и число защитников поубавилось.
Всю эту картину, как в кино, со стороны и немного сверху наблюдали наши путешественники, переживая, естественно, за своих. Но, что поделаешь, как им поможешь?!
С наскока монголам взять крепость не удалось. Тогда за ночь они переправили и притащили под стены – вдобавок к изготовленным на месте – еще несколько метательных осадных орудий. За день они их установили и затем начали обстрел ворот гранитными глыбами. Через некоторое время первые входные ворота треснули, в стане врага раздались торжествующие вопли. Вновь взревели боевые трубы, и вновь на стены и на ворота устремились в атаку раскосые, алчные и кровожадные азиаты.
Стены крепости уже горели во многих местах, их не успевали тушить, к тому же метательные камни выламывали целые обугленные брёвна из двойной стены. Земля у стен и сами стены пропитались кровью осаждающих и защитников, дым застилал небо, воздух сотрясали вопли пораженных и лязг мечей и копий. Вторые внутренние ворота ещё держались, но их постоянно пытались поджечь и пробить тараном.
Но вот вновь подошла спасительная ночь, которая могла стать последней в судьбе русского приграничного городища. В крепости, оставшиеся в живых защитники, усердно молились и причащались перед неминуемой гибелью – батюшка и дьячок служили бессонно. В стане врагов горели костры, на которых варился бешбармак из конины.
Но за ночь у ребят появился план…
Огненное чудовище.
С рассветом, когда вновь запели боевые татарские трубы, призывая к атаке, и когда вновь заработали камнемёты (заодно кидавшие в деревянный город зажигательные снаряды-горшки с горючим зельем), из-за леса появилось невиданное нигде и никогда прежде огнедышащее летающее чудовище. Пламя изрыгалось из его чрева, издавая жуткий, невозможный вой и грохот. Оно было чёрным и огромным, но не имело ни головы, ни хвоста, а только одно огромное огнедышащее брюхо, которое налетело на татарские баллисты и сожгло их в мгновение ока. Далее оно начало носиться над лагерем и рядами осаждающих, по-прежнему исторгая из себя всепожирающий огонь.
Побросав оружие и щиты, воины разбегались в разные стороны, но худшим для них оказалось полное одичание конских табунов, над которыми тоже пронеслось чудовище. Кони рвали постромки и коновязи, топча своих коноводов и разбегались кто куда, в том числе многие прыгали с обрыва прямо в реку, где их уносило течением. Паника и ужас охватили всех во вражеском стане, включая самого командующего – тёмника: он даже не смог вскочить на своего обезумевшего скакуна и бежал, как есть, путаясь в полах роскошного бухарского халата; он мчался вместе со всеми к переправам через Воронеж. Но там сразу возникла давка и хаотичные столкновения между своими же за переправочные средства, за любую доску.
Нагнав страху на лагерь нападавших, огненное чудище, громыхая и обжигая землю огнём, рвануло на заречные луга, где оставалась часть вражеского обоза и запасные кони – целые стада в десять тысяч лошадей. Там тоже началась лошадиная паника и хаотичное бегство коней и верблюдов в разные стороны. Разгром орды был полным.
Только через несколько дней тёмнику удалось кое-как собрать в кучу остатки своего воинства, от которого набралось едва с четверть от прежнего и отправиться восвояси – кочевать в волжских степях в ожидании указаний от хана. К нему уже был отправлен гонец с известием о несчастьях, постигших один из ханских туменов и о встрече с невиданным доселе чудовищем, о шкуру которого ломались копья и стрелы. Для себя же сам тёмник ждал вызова в ханскую ставку для почётного умерщвления посредством перелома хребта (а то могли бы и в котле сварить).
После таких известий хан Батый решил зимой, когда станут реки, идти не на Москву, а на Рязань, минуя злую реку Воронеж и страшный городок Воронежец с его огненными шайтанами.
А к городищу из лесов потянулись беженцы, кто пеший с котомкой, кто конный с повозкой. А из крепости им навстречу через разбитые и сожженные ворота выходил остаток дружины – ратники, вооруженные селяне-ополченцы и горожане. Собрали трофеи, в том числе великое множество разбежавшихся татарских коней – это было крепкое подспорье для разоренных жестокой осадой городка, его посада и окрестных селений. Собрали убитых: чужих – в овраг, своих – в братскую могилу под поповское отпевание, стоны и плачи, а кого и на ритуальный костёр по старинному дедовскому обычаю – сильны еще в ту пору были языческие обряды на Руси.
Осаждённые тоже видели огнедышащее чудовище, разогнавшее вражью орду и спасшее им жизни и свободу. Ясное дело, что это было Божье знамение и защита им от самой Пресвятой Богородицы – не иначе (ну, и от Перуна с Велесом – куда ж без них). Сразу начались благодарственные молебны и за ними поминальные тризны.
А благодарить–то им надо было на самом деле Павлика, Вову, Владика и Катеньку – это была их задумка в виртуозном исполнении робота Ай, ловко управлявшего посадочным модулем, запуская в нужный момент двигатели на нижней поверхности корабля (через дюзы), а Плюшка все это время удачно и натурально завывал в выставленные мощные динамики.
С той поры в этих краях ходят легенды о чудесном спасении города от разорения и о ниспослании на супостатов карающего огня с небес.
А ещё через несколько дней с лунной базы пришло долгожданное известие, что гравитационный тоннель исправлен и можно возвращаться. Перед отъездом Павлик сходил за Ониськой, и они все пятеро снова встретились в лесу. Ониська смотрел на всех как на ангелов, особенно на Катеньку. Пришлось ему открыться, что они вообще из другого мира. Ониська вряд ли чего понял, но все равно остался бесконечно благодарен за всё. На прощание ему подарили плащ-невидимку, после чего в глазах Ониськи они окончательно стали колдунами-волхвами.
Ониська (впоследствии Онисим) со временем стал самым великим охотником не только в своей округе, но и по всему Дикому полю. Но никто не знал его подлинного секрета: он подкрадывался к добыче, будучи для неё совершенно невидимым: звери его чуяли, но неизбежно подпускали на свою беду достаточно близко.
Возвращение – 2.
Далее для наших ребят всё пошло по уже отработанной и пройденной ими ранее схеме: обратный полёт на Луну в посадочном модуле (огненном чудовище) к порталу у «кротовой норы», там переход в космический лифт – но уже под наблюдением инженеров-тэнь и переход через пространство-время в систему Альфа Центавра – на «ту сторону» гравитационного тоннеля – на орбитальную станцию планеты Икс-Тэнь. Там их без особых ожиданий пересадили в «другой поезд на другой платформе» и отправили обратно в Солнечную систему через уже откалиброванную в нужных координатах «кротовую нору».
Все эти мероприятия заняли по бортовому времени 10-12 дней. Наши путешественники, конечно, уже устали от всего пережитого и горели желанием поскорее попасть домой. Их после всех испытаний уже трудно было чем-то удивить, но все же они были поражены, увидев после преодоления пространства от Альфа Центавра в сторону родной планеты Земля в иллюминаторы посадочного модуля при обратном старте уже с Луны огромную километровую, сложенную из каменных плит надпись на поверхности Луны: «Мы русские – с нами Бог!».
Этого раньше не было.
Глава 2
Они вернулись в другую страну.
Монументальная, сложенная на поверхности Луны надпись: «Мы русские, с нами Бог!» привела в полное замешательство не только маленьких землян, но и прибывших с ними специалистов с планеты Тэнь во главе с мастером Дюком. Все дружно заподозрили неладное, но посадочный модуль с землянами уже приближался к точке Лагранжа (где уравновешивались силы притяжения Земли и Луны) и вернуть его обратно на лунную станцию не представлялось возможным – только после посадки на Земле.
Еще через сутки знакомая нам по предыдущим главам черная летающая тарелка с пассажирами и роботом Ай вышла на околоземную орбиту. В этот раз мало того, что эфир трещал многоязычными голосами на всех диапазонах и частотах, так количество спутников и околоземных космических станций зашкаливало за все мыслимые пределы – их было тысячи и тысячи на всех высотах от минимальных орбит в 200-250 км до геостационарных в 40-45 тысяч км от Земли. Как они не сталкивались – уму непостижимо! Похоже, все это скопище творений рук человеческих подчинялось единому Разуму, ну, в смысле, управлялось из единого общего для всей Земли диспетчерского спутникового центра.
Тёмная сторона Земли сверкала яркой иллюминацией из мирриадов огней. Вот только связаться именно с российским Центром управления полётов (ЦУП) в Королёве по известным прежде каналам почему-то не удавалось. При снижении до 100 км (граница атмосферы) и вовсе произошел неожиданный и неприятный инцидент: из пролетавшего выше них большого спутника с красной звездой на боку выскочил световой импульс (как из бластера на планете Тэнь, которым ребята воевали с Молохом) и врезался в обшивку их корабля. Все почувствовали толчок, но сверхпрочный корпус устоял. Мало того, снизу от поверхности Земли им навстречу мчались сразу несколько ракет с явно нехорошими намерениями.
Одна из них, сблизившись с модулем, взорвалась, осыпав корпус их корабля чем-то мелким (это были поражающие элементы боевых зенитных ракет), а ещё две целили попасть прямо в них. Павлик сообразил первым: «Ай, включить защиту, защиту давай!». Робот Ай уже давно приспособился к своеобразной манере общения юных землян и, не задумываясь, подчинился команде, дёрнув нужный тумблер. Обе ракеты как бы споткнулись за несколько метров до модуля о невидимую стену, одна из них при этом взорвалась, а другая отскочила в сторону как гуттаперчевый мячик и умчалась в неизвестном направлении. Сработало защитное силовое поле. Дело хорошее и надёжное, но его поддержание требует большого расхода энергии – это теперь придётся учитывать.
– «А вообще-то, что они там, пока нас несколько месяцев не было – с ума посходили все, что ли?! – по своим лупить… Куда смотрят папа с мамой?!» – Вовчик с Катенькой по очереди вещали в открытый эфир по различным известным ранее каналам, пытаясь предупредить власти о своём возвращении, ну, в том смысле, что это они, те самые, случайно улетевшие в космос с Андского нагорья полгода назад на инопланетном корабле.
Но в ответ все услышали такое: «Немедленно покинуть воздушно-космическое пространство РСФРИ, считаем до десяти, после чего по вам будут применены все новейшие, не имеющие аналогов в мире, средства поражения: атлантическим прихвостням не место на русской земле». После таких угроз командор Павлик тяжко вздохнул и велел роботу искать для приземления какой-нибудь лес подремучей, а то нас, похоже, здесь не ждут. Решили лететь в родной огромный Усманский бор между Липецком и Воронежем, бор по площади размером с Андорру и Мальту вместе взятые.
О таком неожиданном «гостеприимстве» было доложено на лунную базу. При подлёте к цели робот сообщил, что не видит никакого леса, а вот огни городов и посёлков есть. Ему было велено все равно продолжить поиски удобной для посадки площадки вдали от людских глаз. Так, на всякий случай – тут явно что-то произошло за время их отсутствия. В целях маскировки им пришлось следовать в режиме радиомолчания в коридорах, свободных от любого вида локационного облучения – чтоб никто не смог рассчитать место их посадки. Через некоторое время такое место – казалось – нашлось: и в лесу, и вдали от дорог и селений, и по пути сюда они не подверглись сканированию (не было признаков облучения) – они исчезли со всех, как надеялись, радаров.
