Анатолий Алексеевич Гусев
Ожидание. Рассказы
В расчёте
Он узнал её сразу, а она его нет. Прошло двенадцать лет, как они виделись последний раз. Девятый класс. Потом он ушёл в колледж и из своего класса никого не видел, да не очень-то и хотелось. Школьные годы он вспоминал с ужасом, ну, не с ужасом, но приятных воспоминаний они у него точно не вызывали.
Да и не в том дело. Разве могла она узнать в накаченном мужчине с кубиками на животе, того рыхлого неуклюжего пятнадцатилетнего паренька, которого в классе дразнили Пончиком?
Это точно она: имя и фамилия совпадают, значит, замуж не вышла, а уже слегка располнела. Поэтому и пришла в его группу по фитнесу лишний вес скинуть.
Маргарита Метёлкина, Марго, самая красивая девочка в классе. А он, Миша Белкин, красивым себя не считал и подойти к ней боялся, наблюдал со стороны. Так и она его тоже не замечала, разве что попросит списать что-нибудь. Миша хорошо учился, а она так, средне.
Он уже не помнит сейчас на что собирали те деньги по двести рублей с каждого и почему он отдал самый последний. А собирала Марго.
А потом оказалось, что единственным, кто не отдал эти несчастные двести рублей был он – Миша Белкин.
– Как же так, – удивилась мама, – я же тебе давала деньги.
– Мама, я их отдал Метёлкиной, правда, самый последний из класса, всё забывал отдать, но в конце концов отдал.
– Может быть, ты их потерял, Миша, – предположил отец, – а сказать побоялся. Зря, не велики деньги, ругать не будем.
– Что мне боятся, папа? Я их отдал Рите Метёлкиной. Я их не своровал и не потерял.
Миша оправдывался и чувствовал, что ему не верят и чем больше он оправдывался, тем больше ему не верили, но и не ругали.
В школе Мише тоже не поверили ни учителя, ни одноклассники. Одноклассники дразнили:
– Пончик купил пончиков на двести рябчиков.
А Миша не мог доказать то, что для него очевидно. Загадку разгадала Маша Куницына. Маша – этакая серая мышка, тихая и не заметная: серые волосы, серые глаза, фигура никакая и одежда соответственная. Совместная доля изгоев класса сблизила Мишу и Машу.
– Твои деньги Марго присвоила, – сообщила Маша, – купила себе мороженное и «колу». Она сама девчонкам хвасталась какая она умная и хитрая.
Миша загрустил. Доказать он ничего не сможет и главное, он понял, что не надо оправдываться. Если не виноват, то и не оправдывайся, всё равно не поверят. Миша сжимал кулаки, ему хотелось отомстить этой коварной и подлой девчонке. Но как? Не бить же её, а на подлость он не пойдёт. Единственное верное решение – забыть этот эпизод жизни и всё.
Но забыть не давали до конца, до выпускного, нет-нет да крикнут в спину:
– Пончик купил пончик.
Всеми своими горькими мыслями Миша поделился с отцом.
– Правильно понял, Миша: не виноват, нечего и оправдываться. Но тебе, я думаю, надо подкачать характер и тело, нарастить мышечную массу.
– Что надо делать для этого, папа?
– Работать. Куплю тебе гантели разборные, эспандеры. Будешь делать силовую гимнастику два раза в день: утром и вечером. И ещё бегать по утрам в любую погоду. Бег разрабатывает дыхалку, но, главное, вырабатывает характер. Не так просто заставить себя бегать в любую погоду. И заниматься силовой гимнастикой каждый день тоже тяжело. Бегать будешь сначала на пятьсот метров, потом на тысячу, а затем на три. Тяжело, сын, будет, но надо работать.
– Я буду работать, папа. А со школой что делать?
– Заканчивать девятый класс, другого выхода нет. А потом уйти в колледж, ну в этот наш.
Отец имел ввиду колледж, который находился недалеко от их дома.
– Там есть специальность по ремонту и обслуживанию электронных систем. Вот туда и пойдёшь.
– Пап, но это же ПТУ при колледже.
– Сейчас это называется училищем, – поправил Мишу отец.
– Это я стараюсь, учусь, чтобы пойти в училище?
– Да и там будешь учиться ещё лучше. Сейчас очень много электронных устройств: кассы, автоматы, где можно телефонный счёт пополнить. И их будет ещё больше. Если ты научишься их чинить и устанавливать, то без куска хлеба не останешься. А хлебушек ещё маслом намажешь и чёрной икоркой сверху прикроешь. Но чтобы так было, надо работать до седьмого пота.
И Миша работал. Он бегал по утрам, занимался силовой гимнастикой, окончил девять классов, поступил в училище. И ещё деньги зарабатывал. Везде, где брали на работу подростков, он устраивался, работал и копил деньги.
Училище Миша окончил с красным дипломом, и служба в армии прошла как один день. И опять впрягся в работу. Он чинил и устанавливал кассы, по выходным работал тренером в фитнес-клубе, курьером в интернет-магазине – развозил спортивное питание.
Тело Миши стало накаченным, приобрело рельефную мускулатуру и ещё его с удовольствием приглашали снятся в рекламе спортивной одежды, солнцезащитных очков и прочих товаров.
Набравшись опыта и денег, Михаил взял кредит и образовал свою фирму по установки и наладке электронных систем. И своих ещё автоматов понаставил по району. Деньги по кредиту отдал в срок. Можно было уже не подрабатывать. Но Михаил не остановился, а открыл в торговом центре магазинчик по продаже спортивного питания, позировал в фотосессиях, по просьбе друзей и работал фитнес-тренером для души.
Михаил смотрел на Марго и думал, что если бы не она со своей подлостью, то он бы не был тем, кем он сейчас стал. Но проучить её стоило, тем более, что она его не узнаёт и этим надо воспользоваться.
И Михаил стал оказывать Маргарите знаки внимания, не навязчиво, но настойчиво. И она их принимала, по-прежнему не узнавая его. Это раздражало и злило Михаила.
На последнем занятии Михаил пригласил Маргариту посидеть в кафе, она согласилась. Подъехали к кафе на Мишином внедорожнике. Столик уже был заказан. Они не спеша кушали и разговаривали о разном, Михаил рассказал о своём бизнесе, Маргарита восхищалась.
– Ты, наверное, замужем и есть ребёнок, судя по жировым отложениям, которые ты с успехом убрала. Но надо и дальше работать.
– Благодаря тебе, Михаил. А почему мы не пьём?
– Ты хочешь выпить? Пожалуйста, сейчас закажу. Что именно: водка, коньяк, виски, текила?
– Я больше люблю виски, но мне всё равно. Что ты будешь?
– Я ничего не буду.
– Почему?
– Я предприниматель и работаю 24/7. Утрирую, конечно, но близко к истине. Были случаи, когда надо принимать срочные решения, а после пьянки голова раскалывается, не можешь сосредоточиться, решение откладывается и теряются деньги.
– Я думала мы посидим, расслабимся. Как ты расслабляешься?
– Я трудоголик и для меня работа в радость. Плюс занятия спортом.
– Понятно. Я не замужем, а ребёнок действительно есть.
– Живёте гражданским браком?
Марко натужно засмеялась.
– Почти. Вышла замуж за одноклассника, а он сел, но ребёнка мне сделать успел. Вот зачем мне всё это? Закажи выпить. Виски безо льда и прочее. Самогон, он и в Африке самогон, как его не обзови. Я первый раз его попробовала у бабушки в деревне в шестнадцать лет. Мне понравилось. А виски на него похожи. Если бабушкин самогон закрасить чаем – будет один в один.
Михаил улыбнулся.
– Ладно, сейчас закажу.
Миша встал и зачем-то подошёл к официантам, а мог бы их просто подозвать. Вскоре принесли графинчик с виски. Марго сама налила себе четверть стакана и выпила его одним махом.
– Хороший вискарь. А ты женат?
– Женат и сыну два года, – похвастался Михаил.
– Жена не заревнует, что ты тут со мной сидишь? – кокетливо спросила Марго.
– Нет. Она мне верит.
– Верит?
– Да. А вон и моя жена, – сказал Михаил и помахал кому-то рукой.
К их столику, улыбаясь, шла шикарная блондинка с голубыми глазами, длинными ресницами и одежда соответственная, дорогая.
– Привет, Рита, – сказала девушка, подходя к их столику.
– Мы знакомы? – удивилась Марго.
– Конечно, – сказала девушка, – и даже очень хорошо.
– Ты меня тоже не узнаёшь? – спросил Михаил.
– Нет.
На лице Маргариты выразилось растерянность и удивление.
– Мы твои одноклассники. Я – Миша Белкин, а это – Маша Куницына, моя жена и уже, соответственно, не Куницына.
Маргарита нахмурила брови:
– Что-то припоминаю. Двенадцать лет прошло. Извините, ребята, я и учителей-то многих не помню. Вы, когда школу закончили?
– Из девятого класса ушли в колледж.
– Мы с Мишей учились в одном колледже, но на разных факультетах, – уточнила Маша.
– Ну вы вспомнили. Вы бы ещё из пятого класса ушли. Столько событий за это время произошло – всё забудешь. В одиннадцатом классе у меня любовь случилась с Колькой Борзовым. Помните такого?
Миша и Маша переглянулись: Колька Борзов первый хулиган класса. Как такого не помнить?
– После одиннадцатого мы с ним расстались, а через три года опять сошлись. Кабаки, шальные деньги, развесёлая жизнь, Канары, Бали. А потом всё закончилось, Колька сел. А я от него сына родила. Не повезло, да? Хорошо, что родители помогают. А вы, ребята, шикарно выглядите, молодцы.
– Мы стараемся, – улыбнулась Маша.
Миша смотрел на Маргариту и улыбался как-то нехорошо.
– А помнишь, как ты на мои двести рублей купила мороженное и газировку?
– Да!? – сказала Марго и мотнула головой. – Нет, не помню.
Она налила виски в свой стакан и опорожнила его.
– А я помню, как надо мной класс из-за этого издевался до конца учебного года.
– Может быть так и было. И что теперь?
Маргарита независимо смотрела на Михаила.
– А то, что ты мне должна, Марго. Заплатишь за ужин, и мы в расчёте.
Михаил встал из-за столика, ласково посмотрел на жену и сказал:
– Дорогая, зато тебе не надо готовить ужин.
– Я уже приготовила. Пойдём, милый.
– Зря, ну, пойдём, Машуль. Придётся съесть, не обижать же тебя.
И они, под ручку, мило болтая, ушли не попрощавшись.
Удивлённая Маргарита смотрела им вслед и удивлялась: вот что делает фитнес и косметический салон. Ну кто бы мог подумать, что серая мышка Машка и пухляк Пончик превратятся в таких красавцев?
В уме Марго мрачно подсчитывала: хватит ли денег за ужин или придётся папе звонить? Есть не хотелось, но доесть и допить виски надо. Не пропадать же добру.
Покончив с едой, Маргарита оглянулась на официанта. Он тут же подскочил:
– Что-то ещё? – услужливо произнёс он.
– Нет, что вы. Чек принесите. Сколько с меня?
Брови официанта удивлённо поползли вверх.
– Нисколько. Михаил Антонович всё оплатил. Он вам разве не сказал?
– Нет.
– Михаил Антонович наш постоянный клиент, и он сказал, что, если вам что-то ещё понадобиться – записать на его счёт.
– Да? Как мило. Тогда бутылку водки и что-нибудь из закуски на ваше усмотрение.
– Михаил Антонович заказал для вас бутылку виски, мороженного и «Кока-Колу». Что-то ещё?
– Как мило с его стороны. Да, ещё лёгкую закуску на ваше усмотрение и такси до дома.
01.04.2024 г.
Девушка – не жена, ждать не обязана
Грязно-жёлтый пёс учуял запах мужского пота, пороха и крови. Четверо мужчин прошли мимо него. Пёс понял, что это хорошая стая, у людей с таким запахом всегда есть, чем поживиться, а он уже давно нормально не ел, так перекусывал урывками. Пёс поднялся со своего ложа, он решил увязаться за этой четвёркой: а вдруг накормят?
Пёс, виляя хвостом, догнал четверых мужчин и побежал рядом с ними, заглядывая в глаза. Впереди идущий мужчина заметил его.
– Shit, the dog (Чёрт, собака), – сказал он.
– И что? – на том же языке сказал второй.
– Темнеет, она нас демаскирует своим окрасом и своим лаем может обратить на нас внимание врага.
– Брось ты, Джордж, она и не лает и мы почти пришли. Вон на этом холме позиции украинцев.
– Не имеет значения. Прогоните его.
На пса зашикали, замахали руками. Он удивлённо посмотрел на людей и убежал вперёд. Но вскоре вернулся, усиленно виляя хвостом и думая, что с ним играют.
– Какой настырный. Дэн, пристрели его.
– Джо, мы уже пришли.
– Пристрели. Это приказ.
Пули попали псу в голову, он умер, не успев даже взвизгнуть. Но на позиции ВСУ выстрелы услышали.
– Русня! ДРГ! У нас в тылу.
В сторону выстрелов полетела гранта, застрочили автоматы. Джордж что-то закричал. Сквозь автоматные очереди слов не разобрать.
– Не по-нашему балакают.
– Буряты. Орки.
И с пригорка полетела ещё одна граната. Всё стихло. Солдаты ВСУ спустились вниз и там обнаружили труп собаки и трупы четырёх мужчин с шевронами Украины. По документам – два канадца польского происхождения, поляк из Польши и румын. Шли на укрепление обороны украинского опорника.
Украинский командир присвистнул:
– Забавно: три поляка, румын и собака.
Получилось, что убили своих. Бывает.
***
Российская диверсионно-разведывательная группа лежала невдалеке в кустах и наблюдала эту сцену.
– По-хорошему, – сказал командир, – собаку надо наградить посмертно. Всю диспозицию раскрыла, молодец. Уходим.
Их было семеро, они уходили, держась в тени леса на юго-восток к своим.
Когда на востоке небо светлело, а звёзды гасли, группа наткнулась на другую группу – группу «небратьев». Завязался встречный бой. Бой без злобы и ожесточения. Разошлись без потерь: бойцы и той, и другой ДРГ устали и спешили к своим блиндажам, домой.
– Очень плохо, – сказал командир, – по «радейке» своим точняк сообщили. В темпе, пацаны, в темпе.
Российская ДРГ вышла из леса, впереди открытое пространство, за ним в пятистах метрах – жилой сектор.
– «Открытку» преодолеваем бегом.
Бежали через поле.
– «Птичка» справа.
– Засекли, – в голосе командира досада.
Забежали в хату без крыши, отдышались. Командир посмотрел вверх, где жужжала вражеская «птичка».
– К стенам прижимайтесь, чтоб не засекли – сколько нас.
Позывной у командира Мангуп, он из Крыма, из Севастополя, опыт войны с 2014 года.
– Так, – сказал он, – Грач и Тополь останетесь здесь, постреляете, отвлечёте их. А мы по «радейке» «каплю» вызовем. Грач – за старшего. Полчаса постреляете и уходите. В лес зайдёте, по «радейке» сообщите и за вами «каплю» пришлём.
Открыли огонь по «птичке». Беспилотник отвалил в сторону.
– Уходим, – скомандовал Мангуп, – пока они нас не видят.
Грач и Тополь остались одни. Грач старше Тополя лет на пять – десять.
– Следи за «открыткой», Тополь, сейчас появятся, мы их «птичку» обидели, обязательно в накат пойдут.
Грач прислонился к стене, достал пачку трофейных сигарет «Збройные», с наслаждением затянулся.
– Наконец-то покурить можно спокойно.
Тополь пожал плечами и замурлыкал:
Когда мы были на войне,
Когда мы были на войне,
Там каждый думал о своей
Любимой или о жене.
– Тополь, у тебя жена есть?
– Нет. С девушкой живу второй год.
– А чего не женишься?
– А зачем? И так хорошо.
– Ничего ты не понимаешь, парень. Девушка так ждать не будет, как жена. Другой ей предложит выйти замуж. Ей – что? Согласиться? Девушка – не жена, ждать не обязана.
– Моя Варька не такая.
– Такая – не такая, а вернёшься – женись. И детишек заделайте.
– А убьют?
– След на земле оставишь. И ей, опять же, статус – жена. Честная женщина, быстрей повторно замуж выйдет. А девушка с ребёнком – статус как-то так себе.
– Я умирать не собираюсь.
– И не собирайся, – веско сказал Грач. – Если за спиной жена да дети у тебя есть стимул не умирать, тебе домой вернуться надо.
– Хорошее дело браком не назовут, – пошутил Тополь.
– Глупец, жизнь не понимаешь, точно тебе говорю. А почему такой позывной – Тополь?
– Живу на Ясеневой улице.
– В логике не откажешь. Это где? В Москве?
– В Москве, у метро «Красногвардейская».
У Тополя защемило в душе: да нет, ждёт, не может такого быть, чтобы не ждала его Варенька. Вернусь, надо действительно жениться, так оно надёжней.
На «открытке» какое-то шевеление.
– Грач, накат, идут.
– Покурить спокойно не дают, – проворчал Грач.
***
Варвара посмотрела на часы: пять утра. Сна как небывало. На душе тревожно и беспокойно. Сон странный. Или не сон? Решила позвонить свекрови. Ну, как свекрови? Они с Женькой второй год живут в гражданском браке, без росписи. Прошлой осенью Евгения забрали на войну по мобилизации. Он ушёл, бывший десантник, ничего не боялся, обещался с деньгами вернуться, квартиру в ипотеку взять. А то что в однушке тесниться? Общая беда, беспокойство за любимого мужчину сблизила двух женщин. В церковь ходить стали, молиться. А чем ещё солдату помочь можно? Раньше только на Крещение за водой, да на Пасху кулич с яйцами святить. А теперь всё серьёзно: молились, причащались, постились, исповедовались. Иконы дома завели, лампадка горела беспрерывно.
Ольга Петровна, мать Евгения, поначалу невзлюбила Варю. Девушка из провинции, Москву покорять приехала. На самом деле Варя приехала в Москву, потому что в их посёлке городского типа работы не было, а жить как-то надо.
Варя набрала номер.
– Ольга Петровна, у вас машина на ходу?
– На ходу. Что-то случилось?
– На душе тревожно и сон какой-то странный.
– Ой, а я всю ночь не сплю, думаю о Женечке. А машина зачем?
– Поехали в Оптину пустынь.
– В Оптину пустынь? Это же далеко.
– Три-четыре часа. Если сейчас выехать, то в девять-десять там будем. Мне во сне на ухо шепнули: «Поезжайте к оптинским старцам, помолитесь за воина Евгения». Только вот вы не спали ночь…
– Ничего, Варенька, я дремала, доедем, ради Женечки доедем.
Голос недосвекрови испуганный, опасения недоснохи приняла со всей серьёзностью.
– Заезжайте за мной на Ясеневую, – попросила Варя.
***
– Грач, танк.
Грач выругался.
– А я всё думаю: что мне для полного счастья не хватает? Танка мне не хватает. Пора давить на тапки, Тополь, больше получаса прошло, приказ выполнен.
Они ползком добрались до забора. В сетке-рабице дыра, через неё, наверное, их группа ушла. Дальше, за сеткой – сад. Грач и Тополь остановились, понаблюдать за противником.
Вражеский танк развалил хату и стал крутится на одном месте.
– Нас заваливает, – сказал Грач, – они думают, что мы в погребе укрылись, идиоты. Сейчас бы долбануть по нему из гранатомёта.
– Динамическая защита, бесполезно.
– По гусеницам или каткам. Главное, остановить его, а потом наша арта его бы добила. Ладно, пошли.
За садом опять «открытка» – поле, его надо проскочить как можно быстрей. И здесь не повезло: беспилотник они заметили поздно. Бойцы кинулись к ближайшим кустам, да не успели. С неба прилетел боеприпас от РПГ. Грачу ноги посекло и в левый бок под бронежилет осколок влетел, а Тополю ничего, только щёку оцарапало. Он затащил Грача в кусты, чтобы сверху не было заметно, по рации сообщил:
– Тополь Мангупу. Грач – 300. Ноги.
– Мангуп Тополю. Вы где?
– Тополь Мангупу. На «открытке» перед посадкой, в кустах.
– Принял. Ждите эвакуацию.
– Принял.
Тополь перебинтовал Грачу ноги и левый бок, вколол обезболивающее, как учили. Потеря крови у Грача большая.
– Грач, сознание не теряй, говори чего-нибудь.
– Бок огнём горит.
– В этом месте никаких жизненно важных органов нет, одни кишки.
– Спасибо, успокоил.
– Не за что. Ты, говори, Грач, говори.
– Я тебе говорю: женись. Отпуск будет – сразу в ЗАГС.
– Как скажешь, Грач, лишь бы улыбался.
– Да мне-то что? Это тебе. Тебе, дураку, надо, тебе, чтобы корень …
Последнее слово Грач произнёс еле слышно, глаза закатил, сознание гасло. Тополь хлестал по щекам.
– Не уходи, Грач, слышь? Не уходи.
Сознание возвращалось.
– Куда уходить? – шептал он. – У меня жена, два пацана и дочка. Куда я уйду? Они как якорь держат … как якорь…
Опять сознание проваливалось.
– Грач, Грач, говори, говори.
***
Киевское шоссе кончилось за Апрелевкой, трасса вела к Обнинску, а оттуда, в обход Калуги на Козельск. Ехали молча. Ольга Петровна признала Варвару прошлой осенью на пункте сбора. Женька уходил, мать криком кричала, Варя бесшумно плакала. Потом две женщины обнялись, прижались друг к другу и плакали, плакали.
В Оптиной пустыни первый раз: куда идти? Спросили монаха, он направил их к могилке иеродиакона Илиодора. На могиле пластмассовая коробка, в ней конфеты.
– Батончики, – сказала Ольга Петровна, – Женя такие в детстве любил.
– Вот и возьмите ему. Отец Илиодор при жизни всем конфеты раздавал. И после смерти раздаёт. У нас кто-то приносит конфеты, а кто-то их берёт. И вы возьмите.
Перед ними стоял священнослужитель, старенький совсем, с палочкой, вернее с посохом.
– Отец Анастасий, – представился он. – О ком молится пришли, чадушки? Берите конфеты, угостите его.
– Нет, не получиться, – сказала Варя, – он далеко, он на войне.
– Всё в руках Господа, чадо. Нет для Него ничего не возможного. Отдашь своему воину, не через неделю, так через месяц.
Варя, помявшись, взяла три конфеты.
– Кто ты ему, доченька? – спросил монах.
– Я? – Варя растерялась. – Вот мама его, Ольга Петровна. А я…
– Понятно, чадо, в грехе живёшь, – монах обернулся к Ольге Петровне, – а что же ты, доченька, попустила, что дети твои в грехе живут?
Ольга растерялась. Какое там «попустила», не хотела, чтобы они вообще вместе жили.
– Грешна, батюшка, – только и сумела произнести.
Монах посмотрел на неё своими ясными глазами, как будто всё понял.
– Ничего, доченька, зато, Господь вас через это к себе привёл. Ведь так, чадушки?
– Так, батюшка. Мы с Варварой и приехали приложиться к мощам Оптинских старцев. Вот ходим от часовни к часовне.
– Мне, батюшка, приснилось сегодня, чтобы мы поехали к оптинским старцам и помолились за воина Евгения, – сообщила Варя.
– Что же, богоугодное дело, видать трудно приходиться вашему воину Евгению. Надо помолиться и поставить свечи за него и за тех, кто с ним. Провожу вас в храм всех Святых. А потом по часовенкам походите, помолитесь старцам Оптинским.
В Всехсвятской церкви монах подвёл женщин к священнику. Он указал на Варю и сказал:
