Анатолий Алексеевич Гусев
Антон Иванович
– А вы как попали в плен, молодой человек? – спросил Антон Иванович.
– Я – матрос. Когда из Севастополя эвакуировались, бомба попала в наш корабль. Румыны спасли, из моря вытащили. Мы эту форму-то, зачем надели? Думали, что нас на передовую погонят, там бы мы и сдались нашим. И нам ещё обещали, что по своим стрелять не будем. На фронте так, по хозяйству будем.
– А немцы оказались не дураками и на фронт вас не погнали, – сказала Ксения Васильевна притворно-сочувственно.
– Так и есть, – вздохнул казак. – И где мы сейчас, даже и не знаем.
– Ну, это просто, – улыбнулась Ксения Васильевна. – Вы сейчас в деревушке Мимизан на юге Франции, к юго-западу он города Бордо.
По лицам солдат было видно, что они не понимают, где это.
– Могу на карте показать, – сказал Антон Иванович.
Солдаты кивнули, они встали и направились в кабинет Антона Ивановича. Подошли к большой карте на стене, утыканной красными флажками.
– Вот Москва, – показывал Антон Иванович, – вот Ростов-на-Дону, Новочеркасская чуть северней, вот здесь. Вы откуда, молодой человек?
– Из Керчи.
– Вот Керчь. А мы вот здесь.
– Это океан? – подивился казак.
– Да, Бискайский залив Атлантического океана. От этого дома до океана вёрст пять будет.
– О, как! – ахнул казак. – На самый край, значить, нас завезли!
– А что это за флажки, Антон Иванович? – спросил бывший офицер.
– Это я отмечаю, куда продвинулась наша армия.
– О! В Днепр упёрлись, – сказал казак.
– И даже за Днепр, – сказал Антон Иванович, – под самым Киевом стоят. Скоро, думаю, возьмут.
– Да взяли уж Киев, наверное, – предположил бывший офицер, – сегодня 7 ноября, двадцать шестая годовщина Октябрьской революции. Наши любят к таким датам чего-нибудь приурочивать.
– Не знаю, лондонское радио ничего пока ещё не говорило такого.
– Скажут ещё, – убеждённо сказал бывший офицер.
Вернулись назад в гостиную. Чувства у солдат РОА были смешанные: толи радоваться успехам своих, толи огорчаться. Что лично с ними будет, после войны? А то, что войну выиграет именно Красная армия никто и не сомневался.
– А почему вы, Антон Иванович, к немцам служить не пошли? – спросил казак, – Как атаман Краснов? Вы же, вроде как, были против большевиков?
– Я, милейший, и сейчас против большевиков, но я не против России. Я сын крепостного крестьянина и древней родословной похвастаться не могу, но честь офицерскую имею. Ни мой отец, ни я никакой чужой армии не служили. Извините, если обидел.
– Да чего уж там, – махнул рукой казак.
– В Гражданскую войну и мы, и красные воевали за Россию. Будущее её видели по-разному, но воевали за Россию. А Краснов ещё тогда в восемнадцатом году под Ростовом к немцам приглядывался, симпатизировал он им.
– Так вы сами же, Антон Иванович, у них через него боеприпасы покупали, – сказал казак.
– А что было делать? – Антон Иванович развёл руками. – Армию снабжать надо было. Немцы царские склады наши разграбили и нам же с них и продавали. Враг врага – друг, как известно, только если раньше он был врагом, то он всё равно врагом остаётся. И это рано или поздно проявиться. А с врагами России дружить нельзя, и служить им нельзя ни при каких обстоятельствах.
