Анастасия Эльберг
Лунная тень 1. Тосканские холмы
Глава 5. Эрфиан
Тоскана
Веста сорвала с ветки апельсин.
– Значит, ты не видел сестру.
– Нет. Я надеялся, что мое письмо побудит ее поторопиться, но план не удался.
– Дэйна приходит в ярость, если послание длиннее нескольких строк.
– Многое зависит от содержания, моя госпожа.
Легкий ветерок трепал серебристые волосы гостьи. Они были острижены коротко и неровно: в таких случаях Веста справлялась своими силами, пользуясь кинжалом. Удивительно, что они с Даной приходятся друг другу сестрами, причем не только по создателю, каждый раз думал Эрфиан. Дана – высокая, яркая, полная огня, готовая в любую минуту наброситься на обидчика. Веста – хрупкая, превосходившая в росте разве что Авирону, спокойная, как вода заповедного лесного озера. Во глубине ее серо-зеленых глаз пряталась неведомая, чуждая обоим мирам тоска.
Дана одевалась как истинная вампирша: прозрачные ткани, почти не прикрывающие тело, дорогие украшения. Веста не носила украшений и не любила платьев, а если выбора не было, то предпочитала простые наряды, которые в деревне янтарных Жрецов не выбирали даже служанки. Сестре досталось женственное тело, ей – угловатое и немного нескладное. В толпе Весту принимали за юношу. Еще до Великой Реформы ей дали прозвище «Луноликая»: так народы пустыни называли самых красивых женщин. Эрфиан подозревал, что некоторые дамы из Ордена убили бы друг друга, соревнуясь за звание самой красивой (и Дана была бы в их числе), но Веста, как и многие вампирши, носила титул заслуженно. Кожа у нее была молочно-белой, а черты лица – такими тонкими, что в голову приходила мысль об особом рецепте фарфора.
Они брели между фруктовыми деревьями. На флорентийские холмы опускался вечер, а с ним приходила долгожданная прохлада. Гости виллы, предпочитавшие отдыхать днем, просыпались и предвкушали сытный ужин.
– Я постоянно думаю об этом, Эрфиан. Нужно было отложить дела и поехать самой. Дэйна, как всегда, рубит с плеча!..
Из всех карателей только Веста звала сестру прежним именем. Для остальных та была Даной. Реже – Вавилонянкой. Еще реже – Амазонкой. Винсент во время ссор обращался к ней «наставница» и умудрялся вместить в это слово столько яда, что с его помощью можно было отравить половину населения Темного мира.
– Тира не могла убить Нолфа, Эрфиан. А принц – тем более. Боги, я не знаю ни одного существа в двух мирах – помимо Великого Аримана, пожалуй – которое могло бы причинить Нолфу вред!.. Если бы ты видел, как он владеет оружием, ты бы все понял!
– Но он мертв. У принца был его медальон. Незнакомка нашла на поляне кинжал, который принадлежал принцессе. Кстати, ее покои, конечно же, обыскали, и оружия не нашли?
Веста перебросила апельсин из одной руки в другую.
– Дэйна не говорила.
– Достать кинжал из храмового серебра в наши дни не так уж и сложно, если знать, к кому обращаться. Что до надписи – ее сделать проще, чем заговорить изделие. Достаточно найти храмового мастера и хорошо ему заплатить.
Гостья присела под деревом, и Эрфиан опустился на траву рядом с ней.
– Случившееся с Нолфом – трагедия, но что-то в этом кажется мне неправильным.
– Ты могла приехать в деревню и распорядиться, чтобы по твоему приказу обыскали покои ее высочества… бывшие покои. Но даже если второй кинжал и существовал, вряд ли ты его найдешь.
Веста откинула голову, упершись затылком в ствол оливкового дерева.
– Ты прав.
– Где расположена деревня? Кажется, в Кесарии?
– Именно там.
– Солнце, белый песок и лазурное море. Какой чудесный вид открывается из окон спальни его величества. Я знаю, что в тех краях есть еще и деревня темных эльфов. Рядом с Темным Храмом. В горах.
Эрфиан наблюдал за слугами, которые расставляли под деревьями большие корзины с плетеными крышками. Собирают урожай для любителей орехов в меду.
– Да. Там живут потомки янтарных Жрецов. – Веста улыбнулась. – Ты когда-нибудь у них бывал?
– Давно.
– Ты скучаешь?
– Можно ли скучать по жизни, которая чаще кажется тебе сном, чем реальным прошлым, моя госпожа?
Гостья помолчала, перекатывая в ладонях апельсин.
– Иногда я скучаю по тому, что было до Великой Реформы, хотя о многом предпочла бы забыть. И отдала бы все за то, чтобы некоторые события оказались ночным кошмаром. Почему ты заговорил об этом?
– С одной стороны – деревня темных эльфов. С другой – деревня светлых эльфов. И ровно посредине расположился вампирский клан. Они не один век жили в мире и согласии, ты рассказывала, что его величество король Алафин навещал главу клана, а тот наносил ответные визиты вежливости и ел за одним столом со светлыми эльфами. Жрец Анигар мечтал о том, что на его землях будет царить мир, а ты воплотила эту мечту на своих. Нолф был близким другом светлой эльфийки хотя обычно вампиры видят в этих созданиях только изысканное вино. И вот на твоих землях кто-то убивает обращенного. Кстати, а что на это сказал глава клана?
– Вампир Александр. – Веста сняла с апельсина кожицу и разделила его надвое. – Не самое приятное существо, с которым мне доводилось беседовать. Больше всего мне жаль его сына, Нисана. Бедный мальчик, он ему и шагу не дает ступить без указаний и угроз. Глава клана и бровью не повел, когда услышал об убийстве вампира, Эрфиан. Он сказал, что существо, которое путается со светлыми эльфами, заслужило такую судьбу.
Хозяин виллы разделил полученную половину апельсина на дольки.
– Нолфа в клане не жаловали, – продолжила Веста. – Его считали созданием, которое себе на уме. Но подопечные Александра и без того не живут в мире и согласии. Клан отражает личность того, кто им управляет, мы оба это знаем.
– В этом году почти все апельсины уродились красными. Мы посадили их слишком близко к грейпфрутовым деревьям.
Веста нарушила затянувшееся молчание первой.
– Как там брат?
– Прекрасно. Он попросил меня обучить его древнему диалекту, но сейчас увлекся рисованием. Библиотекарь в бешенстве, а Винсент делает вид, что ничего не слышит и не видит, и упреки приходится выслушивать мне.
– Библиотекарь?..
– Винсент решил, что книги – это хорошо, но неплохо было бы украсить библиотеку фресками. И приступил к делу. Если бы слуги не напоминали ему о том, что иногда нужно перекусить, он бы там поселился.
– Значит, в ближайшее время он не уедет.
– По крайней мере, до того момента, пока не вернется Дана.
Веста пару раз кивнула с задумчивым видом.
– Жаль. Я хотела обратиться к нему за помощью. Возможно, мы могли бы понять, что случилось на той поляне… а Незнакомка? Ты ее знаешь?
– Ее зовут Морана. И это все, что мне о ней известно. Незнакомцы приходят внезапно и растворяются в воздухе, как предутренний туман. Нам пора возвращаться, моя госпожа. Иначе ты не успеешь переодеться к ужину.
***
Веста уехала около полуночи, забрав письма для Магистра и платье, которое Эрфиан приобрел у странствующего торговца для Авироны. Достучаться до младшего – почти старшего – карателя Винсента не получилось бы ни у кого, потому что он пребывал в мире изображаемых им на фресках образов. Когда хозяин виллы выходил из дверей библиотеки, его гость колдовал над царственным ликом богини Охотницы.
Библиотекарь показался из своих покоев за мгновение до того, как Эрфиан закрыл за собой дверь кабинета. Гости виллы никогда не слышали его смеха и редко видели улыбку. Обычно он пребывал в дурном расположении духа. Чаще всего без особых на то причин. Но сегодня причина была веская: его царством завладел чужак.
– Великий, я искал тебя повсюду, – заговорил вампир.
– Да, Леонид. Я слушаю.
– Твой гость изобразил на одной из стен моей, – он выделил последнее слово, – библиотеки Наамана Жреца.
– Ты имеешь что-то против моего сводного брата?
Если вампир и смутился, то виду не показал.
– Он изобразил его как одного из первых богов.
– Нааман – один из первых богов. Он покровительствовал мудрости и стремлению к знаниям. Лучший бог для комнаты, заполненной древними книгами.
– Я против изображений богов на стенах моей библиотеки, Великий, – упорствовал вампир. – Я могу примириться с язычеством, но иногда это откровенное святотатство!
– Не вижу ничего святотатственного в том, чтобы Винсент рисовал первых богов. Что до Охотницы – Сновидцы не изображали ее, потому что культ это запрещал. Но у статуи есть лицо.
Леонид упер руки в бока. За такое поведение Эрфиан наказал бы любого слугу по всей строгости, но вампиру многое прощалось. Во-первых, Леонид помогал ему собирать библиотеку и присматривал за ней еще в те времена, когда они жили в замке вампирши Нави – а при тамошнем влажном воздухе сохранять книги было задачей сложной. Во-вторых, потому, что бессмертие он получил в зрелом возрасте и на протяжении человеческой жизни занимался изучением наук и языков. Леонида не учили ладить с людьми. Было бы глупо ожидать, что он будет ладить с темными существами.
– А что Великий скажет по поводу того, что его гость изобразил богиню жрецов сладострастия?
– Полагаю, ты говоришь о Великой Богине?
Уловив в голосе Эрфиана недовольные нотки, библиотекарь присмирел.
– Я знаю, что твоя вера этого не запрещает, Великий, но…
– Она недостаточно красива?
Леонид отвел глаза, но недовольное выражение с его лица не исчезло.
– О нет, Великий, она прекрасна… но на ней недостает одежды.
– Тебе нужно посетить один из наших праздников, Леонид. Ты увидишь, что под полной луной на главной жрице тоже недостает одежды. Да и на других тоже.
Щеки вампира вспыхнули.
– Мы говорим не про поляну в лесу, Великий, а про библиотеку! Это храм знаний! Обстановка должна настраивать гостей на целомудренный лад!
Когда Винсент оторвется от фресок, нужно будет предложить ему написать особый язык, состоящий из проклятий. Первое слово у Эрфиана уже было: «целомудренный».
– Великая Богиня учит нас, что тело неотделимо от духа, а чувства неотделимы от разума. Если ты принимаешь только тело или только дух, то отвергаешь свою природу целиком. Я провожу много времени за книгами и питаю ум, но это не означает, что в моей постели нет женщин. Они доставляют мне удовольствие, как и чтение. Ты тоже проводишь много времени за книгами… Леонид, у тебя до сих пор нет подруги?
– Женщины отвлекают меня от работы, Великий.
– Подыщу тебе подругу, которую ты сможешь совмещать с работой.
Леонид сосредоточенно обдумывал ответ, но заговорить не успел – из-за угла показался Давид.
– Великий. Приехали гости.
Вопрос «кого злые боги принесли в такой час» Эрфиан не задал: испуганное лицо эльфа говорило красноречивее любых слов.
– Выдели Дане покои и распорядись, чтобы приготовили ванну. Скажи, что я приму ее позже. У меня много дел.
– Великий…
– И не забудь распорядиться по поводу ужина. Пусть его принесут вместе с серебряными столовыми приборами. Так и передай Мукти на кухне, понял?
– Великий! – взмолился Давид.
Эрфиан махнул на него рукой.
– Ладно. Веди ее сюда.
– Великий, что мне делать с гостем? – напомнил о себе Леонид.
– Пусть рисует. В некоторых книгах твоей библиотеки больше постыдных подробностей, чем под одеждой Великой Богини.
***
Тихую войну с Даной Эрфиан мог вести хоть целую вечность – благо средств для противостояния было достаточно. Возможно, в ход пошли бы письма, написанные едким тоном, послания, переданные другими карателями на словах или подарки вроде слишком скромных платьев, которые обращенные женщины считали оскорбительными. Но в открытой войне с Даной у противника не было ни единого шанса. Особенно если боги сотворили его мужчиной. Она располагала оружием, которое использовали и янтарные Жрицы, и подруги вождей, и жены королей светлых эльфов. Мужчины могли вести за собой армии, плести заговоры и мнить себя самыми могущественными созданиями в двух мирах, но перед красивой женщиной они оказывались беспомощны.
Дана подошла к столу и бросила на него знакомый Эрфиану свиток – письмо, которое он отослал в день прибытия Винсента на виллу.
– И как это понимать, старший каратель Эрфиан? Мой подопечный сидит в твоей библиотеке, изучает никому не нужный древний диалект, а по ночам путается со жрицами сладострастия?! А у тебя хватает наглости писать мне об этом в таком тоне?!
– Со жрицами сладострастия и с вампиршами, – уточнил хозяин виллы.
– И с вампиршами, – зловеще протянула Дана.
– Было бы верхом неприличия с моей стороны не уведомить тебя о том, что твой подопечный не скучает.
Любая вампирша, увидев платье Даны, пришла бы в восторг, после чего задалась бы целью немедленно приобрести такое же для себя. Хотя в том, что отрез прозрачного нежно-зеленого кружева с глубоким вырезом на груди можно называть платьем, Эрфиан уверен не был. С тем же успехом гостья могла явиться и вовсе без платья. Волосы Дана собрала в высокую прическу. Мгновение спустя хозяин виллы поймал себя на том, что ищет на ее шее следы от клыков – свидетельство того, что в клане она приятно провела время в объятиях вампира. Следов не было, но глаза Эрфиан отвел не так быстро, как следовало, и гостья это заметила.
– Я заскучала, – бросила она с нотками безразличия. – Вильгард бы меня развеселил, но он увлечен прекрасной Авироной.
В том, как отменно работало это старое как мир оружие, было что-то роковое. Оно похоже на отравленный кинжал в руках Безликого: незаметно, остро как бритва, всегда настигает цель и бьет с ужасающей точностью.
– Я хотел распорядиться, чтобы тебе принесли ужин, – заговорил Эрфиан.
– И серебряные столовые приборы.
– У тебя отличный слух.
– А у тебя слишком пристальный взгляд. Или под моей одеждой есть что-то, чего ты еще не видел у других женщин?
Дана присела на стол на расстоянии вытянутой руки от Эрфиана. От ее волос пахло цветами апельсина. Вампирши испокон веков верили в то, что цветочные ароматы подчеркивают их эмоциональный запах.
– Не хочешь объяснить, почему ты так долго не приезжала?
– Да ты вконец обнаглел, старший каратель Эрфиан?! С каких пор я отчитываюсь о том, где бываю и что делаю?!
– Мне пришлось справляться с делами самому.
– Какой ужас, – притворно закатила глаза Дана. – Вампирши, которые греют тебе постель, обиделись и ушли, потому что ты занят?
Заметив, что Эрфиан встает со стула, она приготовилась вскочить, но не успела: он уже держал ее за плечи.
– На твоих землях два вампирских клана, которые вот-вот развяжут войну. Деревня темных эльфов, на которую чуть ли не каждый день нападают обращенные. Деревня светлых эльфов, на которую пока что не нападают, но в скором времени это произойдет. Оборотни приносят жрецов сладострастия в жертву Семирукой Богине на празднике полнолуния. А еще на твоих землях есть Незнакомцы, которые нападают на всех подряд. Вампиры обнаглели, выпрашивая разрешения на внеочередное обращение. Я могу продолжать до завтра, а список не закончится. Как, скажи на милость, я могу справляться с этим в одиночку?
Дана бросила на Эрфиана высокомерный взгляд.
– Так же, как я. Магистра не волновало, что меня даже при большом желании не хватит на эту свору.
– Судя по всему, справлялась плохо.
– Авиэлю следовало предупредить меня о своем решении.
– Он предупредил.
– Я ответила, что оторву голову любому, кто сюда придет. Это звучит как согласие, старший каратель Эрфиан?
– Думаешь, он предлагал занять твое место? Он поставил меня перед фактом.
– Да отпусти уже, Великая Тьма тебя разбери!
Дана высвободилась и отошла на середину комнаты.
– Послушай, – сказал Эрфиан. – Ты хотела оторвать мне голову, и я тоже не бросился обнимать Авиэля в благодарность за подарок. Но мы правим этими землями, и пришло время взяться за работу.
– С чего начнем? – спросила гостья, скрещивая руки на груди.
– С кланов. Если они разозлятся всерьез, то утопят в крови остальных.
– Оторвем пару десятков голов?
– Мы усадим их за стол переговоров.
– И кто же сядет во главе этого стола?
– Я.
Дана приблизилась к Эрфиану, ступая мягко, как дикая кошка, положила ладонь ему на грудь и заглянула в глаза.
– Ты хочешь помирить глав вампирских кланов?
– Раньше у меня получалось.
– Ты справлялся тогда, когда был правой рукой вождя деревни янтарных Жрецов. А сейчас ты обращенный. И у тебя не получится. Знаешь, почему? – Дана потянулась к уху Эрфиана и продолжила: – Потому что ты инкуб. Ты можешь быть хоть трижды служителем Равновесия, но ни один уважающий себя вампир не воспринимает всерьез обращенных, которые питаются удовольствием. Встречал когда-нибудь главу клана, который был бы инкубом? А инкубов-советников? Стоит тебе снять мантию карателя – и ты станешь никем. И будешь никем целую вечность, потому что твоя создательница…
Эрфиан ударил ее по лицу, и Дана отшатнулась. Она замерла, прижав ладонь к щеке, и уставившись на собеседника так, будто он хотел ее убить.
– Придержи язык, когда говоришь о моей создательнице.
Дана небрежным жестом взбила волосы. Маска высокомерного спокойствия вернулась на ее лицо.
– Не обижайся на правду, Эрфиан. Ты успел узнать мир обращенных, когда был темным эльфом, но понимать, как все устроено изнутри – это другое. – Она снисходительно улыбнулась. – С другой стороны, никто не виноват в том, что Великая Тьма сыграла с тобой такую шутку.
– Уходи.
– Что? – недоуменно переспросила гостья.
– Мне не нужна твоя помощь. Я справлюсь сам. Когда-то я уже был никем. Но стать правой рукой вождя деревни янтарных Жрецов это мне не помешало. А если я уже однажды стал кем-то, то получится и во второй раз.
– Ты не можешь отослать меня прочь, – заявила Дана.
– Если хочешь попрощаться с Винсентом, он в библиотеке. Рисует фрески.
Под пристальным взглядом Даны Эрфиан сел у стола и взял одно из непрочитанных писем.
– Все инкубы такие обидчивые. Может, ты голоден?
Не дождавшись ответа, она заняла второе кресло.
– Ведешь себя как вампир, который получил бессмертие вчера.
– Ты сказала достаточно.
– Вы с Вестой повеселились?
Эрфиан вскинул голову. Дана осуждающе поцокала языком.
– Великая Тьма меня разбери, это правда? Ты развлекался с Вестой?!
– С чего ты взяла?
– От тебя пахнет ландышами. Она любит принимать ванну с настоем из ландышей.
– Она доставила мне письма.
Дана принялась накручивать на палец выбившуюся из прически прядь.
– Мог бы придумать что-то поизысканнее. Ты приводил ей еду? Она любит светловолосых мальчиков. Или ты предложил ей себя?
Эрфиан оглядел стол, ища что-то, чем можно было бы запустить в гостью. Самым подходящим вариантом казалась чернильница, но Давид наполнил ее храмовыми чернилами из последних запасов. Для того, чтобы достать еще, следовало поехать в Темный Храм и провести долгую унизительную беседу с хранителями Библиотеки.
– Дана, что ты несешь? Я сказал, что она доставила мне письма.
– Да-да-да. – Она подперла голову рукой. – То-то я не видела, как она на тебя смотрит. А что говорит Авиэль? Ах да. Ты же принадлежишь к культу Равновесия только на бумаге, да и то не подписанной твоей рукой. На самом деле ты отвратительный язычник, почитающий сумасшедшую богиню.
– Тебе и вправду пора.
– Странно, что ты защищаешь Авирону, а не свою богиню. Наверное, потому что богиня и вправду сумасшедшая, это признают даже ее жрецы.
Отложив свиток, Эрфиан сцепил пальцы под подбородком.
– В этом доме действуют ее законы. Если вы с Винсентом немного повеселитесь, никто не будет против. Это будет нашим общим секретом.
Лицо собеседницы потемнело от гнева.
– Рискнешь повторить это, мерзавец?!
– Я сказал, что никто не будет против, если вы с Винсентом повеселитесь, – повторил Эрфиан с улыбкой. – Если, конечно, тебе удастся оторвать его от фресок.
Дана вскочила, подлетела к хозяину виллы и уже занесла руку для того, чтобы вернуть ему пощечину, но он поймал ее за запястье.
– Правда расстраивает тебя, хотя ты не так давно советовала мне на нее не обижаться.
– Винсент принадлежит мне!
– Не то чтобы я на него претендовал, вкусы у меня другие, но я не видел на нем ошейника с цепью, а свадебный браслет он до сих пор никому не подарил.
– Нечестно! – использовала последний аргумент Дана.
– Наверное, поэтому инкубов и не любят. Мы видим больше, чем остальные. И предпочитаем говорить правду, а не прятаться за красивыми словами.
Она всхлипнула.
– Ему до меня нет дела! Он интересуется только книгами, жрицами сладострастия и своими фресками! И темной медициной! Готов веками пропадать в Отделе Науки с Киллианом!
Эрфиан прикоснулся к ее щеке. Холод и высокомерие во взгляде Даны сменились другим выражением, и в первое мгновение он даже не поверил в то, что глаза его не обманывают.
Это было намного проще, чем он ожидал.
– Ты обращенная женщина и живешь на этом свете не первый век. Вот от кого я в последнюю очередь ожидал услышать такие речи.
Глаза Даны заблестели от слез.
– А если он подарит свадебный браслет другой?!
Эрфиан прижал ее к себе, обняв за талию, и оказался в облаке аромата апельсиновых цветов. Вампирши говорили правду: он удивительно тонко подчеркивал истинный эмоциональный запах.
– Отчего ты так зациклилась на мальчике, который наполовину человек?
Дана попыталась оттолкнуть его – только для вида, потому что при желании могла бы высвободиться без труда.
– Эрфиан, это неправильно.
– Ты говоришь так всем вампирам, с которыми ложишься в постель?
– Только тем, кто носит перстень члена Ордена. Но пока что мне этого делать не приходилось.
– Со времен Великой Реформы многое изменилось, но каратели, которых обратили до нее, остались прежними. Мы все вампиры, сколько масок ни примеряй, сколько перстней ни надевай. Мы приходим и берем то, что хотим. Этот мир принадлежит нам.
Необращенное создание могло скрыть свою симпатию к существу противоположного пола. Тело обращенных говорило против их воли – кожа, обычно холодная, а иногда и ледяная, начинала предательски теплеть.
– А если об этом узнает Авиэль?
– Не ты ли называла меня отвратительным язычником? Моя госпожа считает такие запреты грехом.
– А… – начала Дана.
– А на Винсента, – перебил Эрфиан, – мне наплевать.
***
– У меня раньше ничего не было с инкубами.
Дана лежала на спине, закинув руки за голову, и смотрела в потолок. Эрфиан протянул ей кубок с вином.
– Почему?
– Они же глупые что твой пустой кувшин из-под масла для ламп, – произнесла она таким тоном, будто вопрос был еще глупее, чем инкубы. – Я уже говорила. В кланах считают, что Великая Тьма создала их только для одной цели.
– Для очень приятной цели.
Она села на кровати, сделала пару глотков вина и довольно зажмурилась.
– Что мы будем делать с нашими землями?
– Как я и сказал, помирим вампиров. А потом займемся остальными. Но кое-что нужно решить побыстрее. Например, письма.
С растрепавшейся прической и раскрасневшимися щеками Дана походила на смертную девушку, которая впервые прикоснулась к мужчине.
– Письма?
– Их слишком много. Как ты успевала читать?
– Читала только важное.
Эрфиан взял со стоявшего на ковре возле кровати блюда гроздь винограда.
– Теперь я понимаю, как ты довела ситуацию до такого состояния.
– Но я добилась того, что мне стали писать меньше, – отпарировала Дана. – Зачем писать, если тебе не отвечают?
– С главами кланов это не сработает.
– С ними срабатывает только сила. Это же вампиры. – Она допила вино, поставила кубок на пол и поманила его пальцем. – Хочу еще. Не вина.
– Я поселю на вилле двух или трех хранителей знаний. Они обучат нескольких слуг грамоте, и те будут отвечать на письма.
– Хоть десять хранителей знаний. Дело твое. Не смей отказывать мне и не делай вид, что не услышал, мерзавец.
Дверь спальни открылась, и в комнату заглянул Давид.
– Великий, прошу прощения… – Он посмотрел на Дану, и глаза его округлились. – Великая?..
– Что смотришь, сучонок? Мне нужно было спать на внутреннем дворе, потому что кое-кто не потрудился приготовить комнату для гостьи?!
Шелковое покрывало лежало рядом с Даной, и заворачиваться в него она не торопилась. Давид попытался отвести взгляд от женщины, но не смог и мучительно покраснел.
– Хватит пялиться, мелочь эльфийская! – выпалила та.
– Что стряслось? – перевел тему Эрфиан.
– Великий. – Давид опасливо приблизился к кровати и протянул господину свиток. – Из Темного Храма. С печатью господина Магистра.
***
– В этом есть кое-что хорошее. Они не напали на соседний клан.
– Надеюсь, они довольны.
Дана сидела у стола в кабинете Эрфиана и ела принесенные для нее финики. Эрфиан уже в который раз перечитывал письмо, написанное чрезмерно аккуратным почерком Авиэля. О чем он думал, когда узнал о нападении вампиров на деревню янтарных Жрецов? Что он чувствовал? К тому времени он стал частью другого мира. Или думал, что стал.
Авиэль холодным официальным тоном сообщал детали, которые могли заинтересовать карателей, и закончил свое послание пожеланием выяснить причины случившегося.
– Разве это касается хранителя здешних земель? – поинтересовалась Дана. – Деревня темных эльфов находится на землях Весты.
– Сегодня мы с ней говорили об этой деревне. Она спрашивала, скучаю ли я. Мы сидели под оливковыми деревьями и говорили о месте, которого к тому времени уже не существовало.
– Мне жаль, Эрфиан. Я помню историю с деревней янтарных Жрецов.
– Не забавно ли? История повторяется.
Женщина поднялась.
– Поохочусь. Вернусь к утру. И не приведи Великая Тьма твоим слугам на завтраке положить рядом с моей тарелкой серебряные ложки.
– Ограничимся серебряными вилками.
– Я вернусь задолго до завтрака за своим десертом, старший каратель Эрфиан. И я говорю не про финики.
Когда Дана удалилась, хозяин виллы вышел в сад, воспользовавшись одной из внутренних дверей, миновал увитые виноградом беседки и апельсиновые деревья и сделал большой круг по оливковой роще. Мир притих под тонким серпом убывающей луны: такие ночи жители и гости виллы предпочитали проводить при ярком свете свечей и в тепле своих шатров.
Там, где родился Эрфиан, это время называли часом быка. В предутренних сумерках бог, в честь которого его нарекли, путешествовал по своим землям. Время Безликих, наемных убийц, умевших растворяться во тьме. Время самых хитрых воинов. Время заговорщиков. Когда Эрфиан, будучи ребенком, просыпался в час быка, мать давала ему молока с отваром из сладких трав и убаюкивала, но колыбельных не пела: в деревне янтарных Жрецов верили, что слова, произнесенные в это время, прокляты, и могут причинять только зло.
***
Чернильницу Давид заботливо убрал в один из ящиков стола господина. Вряд ли кто-то из приближенных его величества короля Алафина, помимо Дариана, знает темный язык. А даже если таковые найдутся, Эрфиан быстро узнает имена. Тем хуже для них.
Хозяин виллы обмакнул кончик пера в прозрачную жидкость, которая тут же превратилась в темную, и начал писать.
«Его светлости принцу Дариану, советнику его величества короля Алафина, лично в руки.
Принц,
На моей родине говорили, что боги отнимают одной рукой, а другой дают. И они предоставили нам шанс…».
