Анастасия Эльберг
Лунная тень 1. Тосканские холмы
Если бы на месте младшего карателя сидела Дана, Эрфиан убил бы ее в ту же минуту. Но вежливость предписывала держать лицо. А с гостями нужно вести себя вежливо.
– То есть, я должен поехать в клан?
– Ну да. – Винсент прожевал порцию риса и кивнул самому себе. – Она любит, когда ее уговаривают. Когда поступают так, как она хочет.
– И часто ты поступаешь так, как она хочет?
– Я поступаю так, как хочу я. Иногда наши желания совпадают, а иногда нет. Чаще всего – нет.
– Хочешь поехать в клан и поговорить с ней?
– Нет, – отрубил Винсент.
Он передал слуге тарелку с недоеденной рыбой и плошку из-под риса.
– Несу красные апельсины и вино, Великий, – поклонился тот.
В Ордене к Дане относились с уважительной осторожностью – так смотрят на красивую ядовитую змею. На памяти Эрфиана она ни к кому не привязывалась, а единственной ее подругой была сестра Веста. Она ставила четкие границы между своими обязанностями и остальной жизнью. И вот – такой сюрприз. Младшие каратели могли разве что мечтать о ней в качестве наставницы, а она выбрала Винсента. Сама. Так древние обращенные женщины выбирали себе мужчин. Он принадлежал им целиком, телом и помыслами. И горе тому, кто попытается его отнять.
– На ужин мы собираемся после заката, – обратился Эрфиан к гостю. – Гости будут тебе рады. Мы много говорим, танцуем, играем и поем.
– Я могу посидеть в библиотеке за книгами? – со слабой надеждой приговоренного к казни спросил Винсент.
– Ни в коем случае. Ужин на вилле не пропускает никто.
– Потому что это невежливо? – с сарказмом поинтересовался собеседник.
– Потому что на ужин являются жрецы сладострастия, а они знают толк в веселье. – Эрфиан выдержал паузу, наблюдая за лицом Винсента. – А сегодня придет главная жрица с дочерьми. Не знаю ни одного карателя, который отказался бы от такого угощения.
Гость тяжело вздохнул.
– Черт. Если Дана об этом узнает, она разозлится… хотя вряд ли она может разозлиться еще сильнее.
– Надеюсь, что может. В противном случае мой план не сработает.
Слуга под внимательным взглядом Винсента поставил на стол кувшин с вином и корзинку с красными апельсинами.
– Что? – переспросил гость.
Если Эрфиан напишет ей письмо сегодня, его доставят максимум через пять дней. Плюс еще два дня на обратную дорогу, потому что разъяренная Дана гонит лошадей так, будто убегает от смертельной опасности…
А ведь на вилле, помимо вакханок, есть очаровательные вампирши. И предостаточно.
– Я говорю сам с собой. Сказывается напряжение последних дней.
– Да уж. Я бы с ума сошел от такого напряжения.
– Возможно, когда-нибудь и ты получишь от Магистра такой подарок.
Винсент взял из корзинки апельсин и начал счищать с его кожицу маленьким серебряным ножом.
– Благодарю покорно. Уж лучше я буду до конца своих дней терпеть Дану.
Глава 4. Тира
Кесария, Палестина
Застежку ожерелья давно следовало починить. Украшение выскользнуло из пальцев Иссы, крупные жемчужины рассыпались по полу спальни. Служанка ахнула и уже приготовилась опуститься на колени для того, чтобы все собрать, но сидевшая возле зеркала Тира подняла руку, останавливая ее.
– Сегодня обойдусь без украшений.
– Но ваше высочество не может появиться перед всем двором без украшений! – в ужасе ахнула та.
– Сегодня я не принцесса. Сегодня я женщина, которую будут судить за убийство.
Исса повздыхала, но с ответом не нашлась. Она взяла один из лежавших возле зеркала гребней и принялась расчесывать волосы госпожи. Тира изучала свое отражение в кристально чистом стекле. Ночью она почти не спала: Исса колдовала над лицом втрое дольше обычного, но осталась недовольна. Расстроил ее и наряд, на котором остановила выбор принцесса: узкое платье из черного шелка, вышитое на талии серебряными нитями.
– Больше подошло бы для траура, ваше высочество.
Проклятье. Даже одежду она не может выбрать самостоятельно. Она не может выбирать длину волос, прическу, украшения, занятия, которым предается в свободное время. У нее нет ничего своего, кроме мыслей.
Многие мечтают о ее судьбе. Каждая дурнушка видит себя особой королевской крови. Ее высочество Тиарелла, одна из дочерей его величества короля Алафина, светлейшего, мудрейшего и справедливейшего, бессменного хранителя здешних земель, могущественного и милосердного, всегда на виду. Она лучше всех танцует на балах, носит самые красивые и дорогие наряды, поет так, что даже птицы замолкают, зачарованные ее голосом, умеет играть на лире и ткать удивительно тонкие кружева. К волосам ее высочества Тиры ножницы не прикасались с тех пор, как она встретила пятнадцатую весну. Теперь она носит их заплетенными в целомудренную прическу из кос, украшенную драгоценными камнями и жемчугом. Так будет до тех пор, пока она не выйдет замуж. Светлые эльфийки королевской крови, носившие на пальце обручальный перстень, могли заплетать волосы в одну косу или же носить их распущенными.
Возможно, Тира вышла бы замуж. Но где вы видели принцессу, которая самостоятельно выбирает себе мужей? Отец в очередной раз решил за нее.
Жалела ли она о своем поступке? Нисколько.
– Я буду рядом с вами, что бы ни случилось, ваше высочество, – заговорила Исса.
Ловкие пальцы вплетали ленты в косы.
– Сядешь со мной в одну из камер под дворцом?
В спальню заглянула другая служанка. Кажется, она приходилась Иссе сестрой, но ее имя вылетело у принцессы из головы. У обеих девушек были светло-карие глаза и волосы пепельного оттенка. У Иссы – длинные. У ее сестры – коротко остриженные. Особ благородной крови в деревнях светлых эльфов определяли с первого взгляда, и не только потому, что они носили одежду из дорогих тканей. Король и королева, а также их дети выглядели одинаково: бледная кожа, ярко-голубые глаза и волосы цвета белого золота. У их многочисленных родственников волосы бывали золотыми, а глаза – зелеными или серыми. Знать составляла примерно одну треть от общего населения деревни. Остальных эльфов вежливо называли «обычными».
– Пришел принц Тор, ваше высочество, – сказала вторая служанка.
Тира смотрела на гребешки и ленты, лежавшие на столике возле зеркала.
– Что ему нужно?
Служанка опешила.
– Не знаю… я не спрашивала, ваше высочество.
– Я не могу поговорить со своей сестрой? Ее уже приковали цепями и заперли в темницу?!
Тор выглянул из-за плеча девушки, и ей не оставалось ничего другого, кроме как посторониться.
– Я искала тебя вчера, – обратилась к брату принцесса. – Разве ты не уехал?
– Как я мог уехать? – удивился Тор.
– Где ты был?
Он присел на низкий деревянный табурет возле зеркала.
– Говорил с Великой.
– Всю ночь?
– Мне запретили к тебе приходить.
Тира жестом отослала Иссу прочь.
– Что ты сказал Великой?
– Что времена, когда принцесс выдавали за тех, кто им не мил, прошли. И у тебя было право отказаться.
– Хорошо.
Брат упер руки в колени и наклонился вперед.
– Хорошо?! Скажи им правду!
– Ее и так все знают.
– Нет! – Он вскочил, подошел к сестре и потряс ее за плечи. – Скажи, почему ты его убила! Пусть весь двор узнает, каким он был мерзавцем!
Тира взяла брата за запястья.
– Сейчас это уже не важно.
– Еще как важно! Ты не понимаешь?! Тебя судит не отец! А каратель!
– Белое тебе к лицу, брат.
Тор в сердцах пнул табурет, опрокинув его на ковер.
– Есть ли в двух мирах сила, способная вернуть тебе разум, Тира?! Эта женщина говорила со мной почти всю ночь! И она зла! Ты знаешь, каково это: сидеть рядом со злым карателем?!
– Скоро узнаю. Мы увидимся в тронном зале.
– Повторяю в последний раз. Скажи правду.
– Хорошо. Я скажу правду.
– Слава богам. – Принц наклонился к сестре и поцеловал ее в лоб. – Мне пора. Не волнуйся. Отец тебя защитит.
Тира подняла голову и посмотрела в глаза своему отражению. Тор никогда не вырастет. Весна сменяет весну, а он верит в сказки и живет в мире баллад. Они родились с разницей в несколько минут, в течение трех лун обнимали друг друга в утробе матери, но совсем не похожи – разве только внешне.
Бедный Тор. Когда-нибудь ты узнаешь горькую правду: если ты не способен себя защитить, тебе никто не поможет.
– Увидимся, брат.
***
Тира ожидала увидеть в зале толпу эльфов, но комната с высоким потолком, мраморными колоннами и полом, выложенным белым камнем, была почти пуста: присутствовали только советники. Они стояли за троном, образовав широкий полукруг, и хранили почтительное молчание.
На памяти принцессы советники редко позволяли себе фразы, отличные от «да, ваше величество» или «вы целиком и полностью правы, ваше величество». Вопросом «зачем королю совет» никто не задавался, потому что ответ «он ему не нужен» был очевиден, но традиции нарушать нельзя. Решения правитель деревни принимал единолично, хотя к мнению остальных прислушивался – иначе у придворных создалось бы впечатление, что он слишком суров. Главы вампирских кланов могут позволить себе быть слишком суровыми. Короли светлых эльфов – ни в коем случае. Нельзя уподобляться обращенным, они – наполовину животные, подверженные инстинктам и страстям, и их правителю нужна твердая рука.
***
Дед Тиры и Тора славился своей расточительностью и любил хвастать богатством. У него было десять жен и больше тридцати детей, которые жили в сытости и достатке, тогда как остальные эльфы в деревне теснились в крохотных домишках и не всегда могли себя прокормить. Советники и придворные поговаривали, что дальше будет только хуже. Хотя куда уж хуже.
Подобный расклад у светлых эльфов считался таким же привычным, как рассвет и закат. Если вы родились в королевской семье, то о будущем можно не беспокоиться. Если вы появились на свет за стенами дворца, остается лишь взывать к богам. Если боги будут милостивы, вас возьмет в услужение стотысячный племянник племянника и еще одного племянника принца или принцессы. Что может случиться с эльфами, которые так бедны, что ни разу в жизни не прикасались к деньгам?..
Свой первый указ принц Алафин подписал сразу же после коронации. Узнав об этом решении, придворные заподозрили, что боги лишили новоиспеченного правителя разума. Их величество приказал разрушить второй дворец (в деревне его называли зимним), построенный его отцом. Золото, которого в том дворце было в избытке, переплавили в монеты, а драгоценные камни сложили в бархатные мешки. Новый казначей пересчитал деньги, убрал сапфиры, изумруды и рубины под замок (ключ от комнаты с камнями он всегда носил с собой) и распорядился приобрести провизию для голодавших эльфов.
В соответствии со вторым указом его величества большая часть садов, по которым любили гулять придворные и члены королевской семьи, была отдана для постройки новых домов. В соответствии с третьим указом советники лишались жалования. По большому счету, оно им не требовалось: они жили во дворце, ели за одним столом с королем, а золото тратили на ненужные безделушки. Братья и сестры Алафина больше не распоряжались деньгами свободно: они должны были отчитаться обо всем казначею.
Последний указ возмутил весь двор, но король – на то и король, чтобы ему никто не перечил. Сегодня ты советник, а завтра его величество встанет не с той ноги и отправит тебя сгребать угли или мыть посуду на кухне. Этот страх сидел в благородных светлых эльфах так глубоко, что за всю историю абсолютной монархии ни придворные, ни члены королевской семьи не предприняли ни одной попытки заговора.
***
Каждый раз, видя отца на троне, принцесса не могла отделаться от мысли, что ему неуютно. Его величество Алафин любил принимать гостей в рабочем кабинете, светлой комнате с весьма скромным убранством. За трапезами в кругу семьи он сидел на полу, как житель пустыни. Одевался просто, волосы заплетал так, будто он молодой принц. Единственным его украшением была корона. Не та, которую носил дед, а легкая и изящная, сделанная из лимонно-желтого золота, с мелкой россыпью сапфиров.
Тор шутил, что, будь воля отца, он бы и трон сменил на деревянный стул, но такой поступок его величество счел святотатственным. В конце-то концов здесь сидели его предки. Вместо этого король Алафин старался появляться в тронном зале как можно реже.
– Ее высочество принцесса Тиарелла, – объявил слуга, открывая перед Тирой двери.
Двор до того абсурден, что даже суд превращают в бал.
Тира подобрала полы платья и подошла к трону. Отец, плечи которого покрывала тяжелая мантия из фиалкового бархата, ограничился вежливым кивком. Он выглядел уставшим. Возможно, принцесса была не единственным существом во дворце, которому этой ночью не удалось поспать как следует.
Ее величество королева Орланта, сидевшая на подушке у ног мужа, бросила на дочь осторожный взгляд – так, будто боялась, что кто-то ее за это осудит – и торопливо опустила голову. Светлые эльфийки из бедных семей могли рассчитывать на уважение со стороны мужчин. У светлых эльфиек с королевской кровью не было никаких прав. Отец мог в любое время подарить одну из дочерей главе клана или кому-то из гостей. Принцессам с детства внушали, что лучший способ понравиться мужчине – не поднимать глаз до тех пор, пока он не попросит и не разговаривать до тех пор, пока он не задаст прямой вопрос.
Но в воспитании Тиры мать что-то упустила.
Остановившись в нескольких шагах от трона, принцесса поклонилась и, дождавшись едва уловимого жеста отца, выпрямилась. И только сейчас заметила, что рядом с королем стоит женщина в темно-синей мантии. Тира снова перевела взгляд на отца и покраснела.
– Великая, – сказала она женщине и поцеловала перстень служительницы Равновесия на протянутой руке.
Холодные серые глаза до того резко контрастировали с тонким лицом гостьи, что Тира замерла, изучая женщину. Если бы огонь и лед смешались, не уничтожив, а выгодно отразив друг друга, то получился бы служитель Равновесия, как-то сказал отец. Когда вы смотрите на них, то думаете: так не бывает. Темная природа не могла создать такого совершенства.
– Вежливые дамы отводят глаза, когда на них смотрит каратель, ваше высочество.
Голос гостьи походил на мягкий бархат, под которым прячутся осколки разбитого стекла.
– Прошу прощения, Великая.
– Просьбы о прощении отложим до конца суда. – Женщина развернула свиток, который держала в руках. – Меня зовут Дана, и я явилась сюда по просьбе хранительницы здешних земель. Моя сестра занята более важными делами и не может присутствовать на суде. Могу сказать, что вам повезло, ваше высочество. Вампир, которого вы убили, был ее близким другом. Она расстроена.
Тира почувствовала, что у нее слабеют ноги. Если бы не привычка подолгу стоять на торжествах, приобретенная еще в детстве, она бы свалилась на пол перед всем двором.
– Вампир, которого… я убила?..
– Вы не знаете, за что вас судят, ваше высочество?
Принцесса в смятении посмотрела на отца, на мать, на советников. Она искала лицо Тора, но брата среди собравшихся не было.
– Начнем с самого начала. – Дана поднесла свиток к глазам. – Его величество король Алафин, ваш почтенный отец, подобрал вам жениха, одного из ваших братьев. Именно так отцы поступали до вас – и будут поступать после. Но вам жених не приглянулся.
– Ложь!
– Тиарелла, – заговорил отец.
Было в двух мирах что-то, ненавидимое ей сильнее этого имени?
– Все было совсем не так, Великая, – предприняла очередную попытку возмутиться Тира.
– Его высочество принц Ториэль, – доложил слуга, стоявший у дверей.
Брат влетел в зал со стремительностью, которая для принца была верхом неприличия. Но отец не обратил на это внимания. Он поприветствовал сына кивком и жестом предложил ему встать за троном.
– Значит, эльфы, которых я расспрашивала, мне лгали? – поинтересовалась служительница Равновесия, обращаясь к Тире.
– Нет, Великая. Они не знали всей правды… и это к лучшему.
– Мы здесь для того, чтобы узнать правду и покарать виновных. Прошу, расскажите о том, как все было на самом деле.
Принцесса сделала глубокий вдох и уже в который раз посмотрела на отца в поисках поддержки. Безуспешно. Да и какой поддержки она ждала? В своем ли уме был бы король, утешающий убийцу одного из своих детей?
– Я ничего не имела против принца Тимира, Великая. То есть… – Тира замялась. – Я его не любила, но не желала ему зла. И уж точно не стала бы его убивать. Но…
Дана покивала, изображая заинтересованность.
– Но? – подбодрила она с прохладной улыбкой.
Неужели она рассказывает эту историю перед всеми?..
– У меня был друг, Великая. Его звали Нолф. Он был вампиром.
Советники принялись галдеть, но стоило отцу поднять указательный палец – и в зале воцарилась тишина.
– Обращенный приятель светлой эльфийки? О таком я еще не слышала.
– Он не был моим приятелем, Великая. Он был моим другом. Близким другом.
– Насколько близким? – выразительно поиграв бровями, спросила служительница Равновесия.
– Великая, – вмешался король. – Друзья моей дочери – это ее личное дело.
– То есть, вас не беспокоит тот факт, что принцесса путается с вампирами, ваше величество?
– Существо, о котором мы говорим, мертво, – резонно заметил отец. – Что бы ни происходило между ним и Тирой – это уже в прошлом.
Дана поцокала языком. Принцесса так и не поняла, что она пыталась выразить – удивление или недоверие.
– Я слушаю, ваше высочество, продолжайте.
Тира облизала губы и запоздало подумала о том, что мать сочла бы это неприличным. К счастью, ее величество, по своему обыкновению, смотрела в пол. Может, у Тиры было бы меньше проблем, научись она вести себя так же?..
– Нолф учил меня фехтованию.
Услышав последнее слово, мать горестно вздохнула. Принцессы вышивали, плели кружева, сочиняли баллады и играли на лире. Тира ненавидела вышивку и плетение кружев, а баллады и игру на лире на дух не переносила. Она мечтала не о принце и даже не о детях, которых ему подарит, а о путешествиях и красотах в дальних странах.
Боги посмеялись над ней. Она должна была родиться темной, а не светлой эльфийкой. Женщиной, которая не опускает глаза перед мужчиной. Женщиной, которая носит не глупые шелка, а кожу, спит не на мягких перинах, а на голой земле. Женщиной, которая владеет парными клинками так, что ее мастерство наводит ужас на любого вампира. Она должна была родиться в те времена, когда непобедимая армия янтарных Жрецов во главе с супругой вождя захватывала земли в Великой пустыне. Она была бы одним из первых воинов. Шла бы рядом с Царсиной Воительницей или Адвеной Дочерью Гнева.
Если боги смеются, то шутки у них всегда жестокие.
– Да, я знаю, – произнесла Дана. – Фехтовал он хорошо. Веста мне говорила. Ну, а при чем же здесь принц Тимир?
– Как-то раз он увидел нас с Нолфом в лесу и пригрозил, что расскажет отцу.
– Хм. – Служительница Равновесия посмотрела на принцессу поверх развернутого свитка. – Почему он угрожал, ваше высочество?
– Он был влюблен в нее до безумия и ревновал даже к кувшинам с маслом для ламп. Принц Тимир боялся, что его суженая убежит с вампиром.
– Боги, – вздохнул отец. – Пошлите мне немых советников.
Тире даже не нужно было смотреть на эльфов, стоявших за троном – она и без того знала, кто ответил Дане. Из всех советников только дядя Дариан мог позволить себе подобное. Другие не открывали рта без разрешения его величества.
– Очень интересно, – закивала гостья. – Итак, влюбленный принц пригрозил, что расскажет королю, ваше высочество. И за это вы его убили.
– Нет! – возмутилась Тира. – Великая… это он убил Нолфа!
Брови Даны поползли вверх.
– Он следил за мной и знал, когда мы встречаемся с Нолфом. Однажды вечером принц Тимир запер меня в моей спальне, а сам поехал в лес и…
– И убил его, – закончила служительница Равновесия. – Этим оружием, полагаю.
И она извлекла из складок мантии небольшой кинжал. От лица Тиры отхлынула кровь. Дана поднесла кинжал к глазам.
– Мы видим кинжал из храмового серебра. Если бы он был заговорен, этим оружием мог бы убивать только владелец. Здесь что-то написано. «Тиарелла». – Она посмотрела на принцессу. – Чей это кинжал, ваше высочество?
На мгновение Тире показалось, что стены тронного зала сужаются, а воздуха в помещении становится все меньше.
– Мой, – ответила она. Смысла лгать не было, хотя она и понятия не имела, как Тимир добрался до оружия. Неужели мерзавец умудрился пробраться в ее покои? Рылся в вещах?! Ему бы этого не позволили… или же она чересчур доверяет Иссе и остальным. Особенно Иссе! Боги, какая же она дура! – Где его нашли?
– В лесу, ваше высочество. На поляне, где вы убили вашего, – служительница Равновесия выдержала выразительную паузу, – друга.
Принцессе очень хотелось ответить, но она не могла вымолвить ни слова. Дана вновь обратилась к пергаменту.
– Я расскажу присутствующим о том, что было дальше, ваше высочество. Принц Тимир явился в ваши покои и показал вам медальон Нолфа. И сказал, – она прищурилась, делая вид, что внимательно вглядывается в строки, – что «теперь между вами не встанет ни одно существо, смертное или бессмертное». Именно такие слова услышали от принца ваши служанки.
Мерзавки. Будь ее воля, она бы и их убила.
– Но вместо того, чтобы обратиться за советом к отцу так, как поступила бы примерная дочь, вы перерезали брату горло в приступе ярости.
– Нет, Великая. Я была спокойна. Я перерезала ему горло потому, что он это заслужил.
Первый из советников даже не успел сделать вдох для того, чтобы выразить свое возмущение – отец поднял руку, призывая всех к молчанию.
– Расскажите нам, откуда у вас кинжал из храмового серебра, ваше высочество, – попросила Дана.
– Это подарок Нолфа.
– Странный подарок. Он мог бы сделать выбор в пользу красивого платья или украшения из фиалковой бирюзы.
– Я люблю оружие, Великая.
– И, конечно же, неплохо с ним обращаетесь.
– Мне есть, чему поучиться, но Великая права.
Служительница Равновесия свернула свиток и оглядела присутствующих.
– Я готова вынести вердикт, – объявила она. – Но для начала кое-что проясним. Мы говорим о принце, который никогда не держал в руках оружия, и о принцессе, которая оружием владеет пусть и не в совершенстве, но лучше брата. И вот принц Тимир, способный испугаться одного вида кинжала из храмового серебра, не только крадет его из покоев сестры, но и убивает им обращенное существо. Нужно постараться, чтобы выкрасть что-то из покоев члена королевской семьи. Но даже если предположить, что у принца Тимира это получилось, то вряд ли он мог лишить жизни вампира. Тем более, того вампира, о котором мы говорим. Обращенные ловки, хитры и быстры. Нолф был ловок, хитер и быстр втройне, он всегда носил с собой клинки из храмового серебра. Возможно, он задремал в ожидании подруги. Но даже в этом случае у принца не было шансов. Чего не скажешь о принцессе.
– Но зачем мне было его убивать?! – со слезами в голосе крикнула Тира. – Он был моим другом!
– Подведем итог, – бесстрастно продолжила Дана. – Какого наказания заслуживает существо, забравшее жизнь у обращенного?
Обращенные – вот о ком печется Орден. Если кто-то причиняет вред вампиру, пугает вампира, угрожает вампиру или, не приведи боги, убивает вампира, то служители Равновесия начинают носиться и кричать «караул».
Странно, что Тире до сих пор не приходила в голову эта мысль. Никто из Ордена не приехал бы сюда только потому, что она прикончила Тимира. Такие вопросы решались между отцом и советниками. Точнее, они решались отцом. Советники находились рядом для того, чтобы придать обстановке пышность.
– Великая вольна принимать то решение, которое сочтет нужным, – заговорил отец. – Но прошу учесть, что моя дочь принцесса. К членам королевской семьи Орден на протяжении всей истории относился по-особенному.
– Принцесса Тиарелла солгала и вам, и мне, ваше величество. На ваш взгляд, это не является отягчающим обстоятельством?
– Кинжал моей дочери нашли на поляне, где убили вампира. Его принесла Незнакомка. Насколько мне известно, служители Равновесия не привыкли доверять Незнакомцам. Но ты не только поверила этой женщине, Великая, но и обвинила мою дочь в убийстве на основании этой находки.
В тронном зале стало так тихо, что Тира услышала шелест вышитого цветами платья матери. По щекам ее величества Орланты текли слезы, но она сидела без движения и смотрела в пол.
– Если мой суд не устраивает его величество, – со спокойствием, наводящим на мысль о приближающейся буре, ответила Дана, – он может подождать возвращения моей сестры. Могу уверить: она, в отличие от меня, не будет милосердна.
– Жду твоего милосердного вердикта, Великая, – почтительно склонил голову отец.
Служительница Равновесия вновь развернула пергамент, взяла предложенное ей перо и подмахнула написанное широким росчерком.
– Властью, данной мне Темным Советом, я, Дана, приговариваю тебя к заключению в Коридорах Узников, Тиарелла. Мое решение вступает в силу с этой минуты.
Мать закрыла лицо руками и разрыдалась. Тор подошел к ней, присел рядом, обнял за плечи и, наклонившись к уху, что-то зашептал.
– К заключению на какой срок? – спросила Тира неожиданно ровным тоном. Сейчас она думала только об одном: нужно найти эту Незнакомку. Возможно, еще не все потеряно… глупости. Вердикт подписан. Для официального разрешения Дана закрепила его печатью, приложив к пергаменту свой перстень. Крохотный силуэт двух переплетенных змей растворился в воздухе, превратившись в голубые искры.
На тонких губах служительницы Равновесия появилась улыбка.
– Вы знаете, что такое Коридоры Узников, ваше высочество?
– Тюрьма? – осторожно предположила Тира.
– Особенная тюрьма. Снаружи день сменяет другой, а в камерах время останавливается. Это часть наказания. Ответ на вопрос «на какой срок» вам смогут дать только тюремщики.
У принцессы задрожали губы. Нет, плакать она не будет. Только не при всех.
– Тюремщики? Это… вампиры? Темные эльфы?..
– Они и сами не знают, кто они, ваше высочество. Да и зачем им знать? Коридоры Узников – это другой мир. Там нет ни титулов, ни имен. Есть только страх. Для каждого свой. Мы выезжаем на закате. Будьте готовы.
***
Тира влетела в покои советника Дариана, чуть не сбив с ног маленькую служанку. Та испуганно охнула и скрылась в одной из внутренних дверей кабинета. Дядя поднял голову от письма.
– Так нельзя! – крикнула принцесса. – Это ложь! Я бы никогда не убила его, он был моим другом…
Дариан указал на свободный стул.
– Садись, – сказал он. – Что я тебе говорил?
– Тот, кто прав, никогда не кричит.
– Рад, что ты это помнишь.
Дядя позвонил в медный колокольчик, и личико служанки показалось из-за двери.
– Вина ее высочеству.
– Уже несу, ваша милость.
– Нашла Незнакомку? – спросил дядя, вновь принимаясь за письмо.
– Да. Но я не успела с ней поговорить. Ее зовут Морана. – Тира сжала руки в кулаки. – Еще одна мерзавка.
– Не думал, что у Незнакомок есть имена.
Под серьезным взглядом племянницы советник Дариан улыбнулся.
– Я пошутил. Не знаю, станет ли тебе от этого легче, Тира, но Незнакомка делала свою работу. За это ей платят. Против тебя она ничего не имеет.
– Из-за нее меня посадят в Коридоры Узников!
Дядя отложил перо.
– Она в этом не виновата, Тира.
– А мерзавки-служанки позволили Тимиру рыться в моих вещах! Позволили вынести кинжал и не сказали ему ни слова!..
– Исса в него влюблена, а второй он, возможно, заплатил. Ты же знаешь, стоит слугам увидеть деньги – и они готовы на все.
Принцесса откинулась на спинку кресла.
– А отец! Он не хочет со мной говорить! Он отослал меня прочь!..
– Он расстроен. Поставь себя на его место: сначала – известие об убийстве сына, а потом – известие о том, что дочь отправляется в тюрьму под Темным Храмом за убийство вампира. Зайди к нему позже.
– Я уезжаю!
Советник Дариан посмотрел на то, как служанка ставит на стол кувшин с вином и два кубка.
– В трапезной зале накрывают к обеду, ваша светлость, – сообщила она.
– Спасибо, я не голоден.
Тира закусила губу. Накрывают к обеду. Жизнь идет своим чередом. Так, будто ничего не произошло.
– Ты должен мне помочь, – твердо заявила она, когда служанка вышла.
Дядя наполнил оба кубка и протянул один принцессе.
– Тира, ты для меня так же дорога, как и мои дочери, – сказал он. – Я сделаю для тебя все. Но ты просишь о невозможном.
Иногда ей в голову закрадывалась ужасная мысль: если бы ее отцом был дядя Дариан, жизнь выглядела бы иначе. Плевать на «ваше высочество» и на возможность сидеть возле короля на пирах. Зато у нее был бы отец, который по-настоящему ее любит. Отец, к которому можно прийти за советом. Который не будет журить тебя за то, что ты вламываешься в его покои посреди бела дня с шумом и криками.
Боги посмеялись над Тирой, поселив ее в теле светлой эльфийки. А над Дарианом они посмеялись иначе, пусть и менее жестоко: у него было семь дочерей – и ни одного сына. Максимус, придворный целитель, говорил, что во всем виновато близкое родство: как и тысячи особ королевской крови, дядя женился на сестре. Тира не могла взять в толк, что в этом дурного. Даже янтарные Жрецы женили брата на сестре для того, чтобы сохранять чистоту крови. И кому какое дело до того, кто рождается в семье советников – мальчики или девочки? Это не король с королевой, которым обязательно нужен наследник.
Двоюродные сестрички Тиры были очаровательны: красавицы с голубыми глазами и волосами цвета белого золота, стройные, с гордой осанкой и изящными чертами лица. Не так давно супруга подарила Дариану еще двух девочек от одного лика луны. Тира проводила с ними едва ли не больше времени, чем кормилица. Их нарекли Амберин и Аурелией, отец и мать звали дочерей «Амбер» и «Аура», вызывая недовольство придворных: сокращение имен считалось невежливым.
Милые Амбер и Аура. Милая Амабелла, жена дяди, смех которой звучит как маленький серебряный колокольчик – и в которую Тира влюбилась бы с первого взгляда, будь она мужчиной. Неужели она больше их не увидит? Будет ли у нее дом к тому времени, когда ее выпустят на свободу?..
– Ты поможешь мне, правда, дядя? – шепотом спросила Тира. – Ты всегда помогал.
Советник Дариан молчал так долго, что принцесса была готова завопить от отчаяния.
– Да, – наконец кивнул он. – Но не обещаю, что это случится скоро.
– О боги, – простонала Тира, зажмурившись. – Если бы я могла убить Тимира еще раз, я бы это сделала!
– Убийств достаточно. – Дядя взял ее руки в свои. – Ты всегда была сильной, милая. Твоя мать сказала бы, что это плохое качество для светлой эльфийки. Но боги ничего не делают без причины. Если это то, что тебе суждено пережить, то ты станешь еще сильнее.
– Может, боги меня просто ненавидят?
– Тогда они ненавидят и меня, наградив семью дочерьми.
Принцесса улыбнулась и взяла свой кубок.
– Так ты мне поможешь?
– Я дал обещание – и я его сдержу.
– Но… как?
– Не думай об этом. Допивай вино и беги к девочкам. Со вчерашнего вечера они ждут твою сказку.
