Анастасия Яковлева-Помогаева
Навьи сказки. Часть 1. Веснянка
Я постепенно сворачиваю к его дому. Зайти не рискну, но надеюсь увидеть. Мысленно зову. Зов мой превращается в кокон. Истончается в чёрную иглу. Я мысленно вижу её. Все ближе и ближе ко двору. Но туда тоже не сверну. Он может увидеть меня из окна, и тогда все пропало… Накручивать круги по близлежащим улицам. Круги-шаги, круги-шаги. Шамань-крути. Жди. Придёт, придёт – чую: он тоже встречи ждёт…
Вдруг вижу, как возле пятиэтажки на углу появляется знакомая фигура. Да, это его футболка. Я знаю. Ошибиться не могу. Иду следом. Но почему-то боюсь догнать. И не из чувства вины или страха перед его обидой. Что-то меня в нем настораживает. Он доходит до конца квартала, останавливается возле дороги, разворачивается и машет мне рукой. Заметил. Теперь уже поздно убегать. Дойти шагов двадцать. Он улыбается. Зовет меня:
– Дианка, Дианка, я знал, что ты вернешься! Я ждал.
Раскрывает для объятий руки.
Только странная у него улыбка. И жесты странные. Не его мимика и пластика не его. Как будто актёра наняли Алекса играть. Но он продолжает ждать. Я, вместо того чтобы бежать, подчиняюсь. Подхожу.
– Привет.
Он прямо-таки встрепенулся навстречу ко мне. Я отступаю.
– Что ты как не родная?
Это уже странно совсем. После всего пережитого?
– Идем со мной. Я должен тебе кое-что важное показать.
Смеётся. Голос тоже как у плохого актёра. У Алекса голос другой был. Но это же Алекс. В моей голове всё смешивается. Реальность ускользает окончательно.
– Идем, идем, не бойся. Я тебя не обижу, глупая. Это у меня дома. Тебе понравится. Вот, только через дорогу нужно перейти…
Руки у него как у куклы. Палки на шарнирах. Хватает меня. Холодные, деревянные. Я вырываюсь… И неожиданно оказываюсь не возле городской дороги, а перед темным обрывом. На самом краю. Еще бы шаг – и вниз. Вокруг шумят деревья. Ночь. Какой-то лес. Лесопосадка? Парк? Вдалеке вдруг мелькает свет фар. Я иду ему навстречу, но не успеваю…
***
Святые одуванчики! В данной ситуации было бы логично в обморок упасть. Ну или с ума сойти. Или уже сошла? Нет. Тогда для меня все происходящее было бы нормой. Ну, Алекс какой-то странный. Ну, оказалась вдруг в лесу. Да хоть бы и на Венере. Так что мой шок – это хорошо. Я ещё подожду немного, прежде чем окончательно сбрендить. Переведу дыхание и разложу подробно для себя по пунктам: как мне отсюда выбраться. Паника – плохой советчик. Обмороки дома будут. Знать бы ещё, в какой стороне он, мой дом. А, вдруг я вообще где-то совсем уж далеко от Одессы? Нужно найти хоть какую-то дорогу. Дорога выведет на проезжую часть. На проезжей части, рано или поздно, будут указатели. Тогда все станет более-менее ясно. Тем более, что я видела свет фар, значит, машины здесь проезжают. Выйду. Найду попутку. Меня сейчас даже маниак на колесах особо не напугает. Боюсь, что наоборот. Та-ак. Ирония у меня тоже пока ещё не пропала.
Выгляжу я тоже симпатично. Разодранный рукав майки. В волосах какие-то листики и даже веточки. По штанине полезет кузнечик или саранча. Царица ночи. Или Царица леса. Постепенно успокаиваюсь. Если ещё минуту назад я неотрывно пялилась себе под ноги, то теперь моя походка становится плавной. Даже в полнейшей темноте я знаю, куда наступить, чтобы не вывихнуть ногу.
Обычно, если где-то невдалеке есть большой город, то свечение от него видно за километры. Но странно: чем ближе я подхожу к дороге, тем меньше мне хочется домой. Я постепенно растворяюсь в этом лесу. Шаг за шагом принимаю его в себя. Мне уже не страшно. Я – это все, что находится вокруг меня. Ветер сквозь меня пророс. И трава щекочет колени. Веточки в моих волосах похожи на маленькие рожки древнего лесного существа. Иду просто для того, чтобы идти, и каждое моё движение доставляет удовольствие. Чутье обостряется, как у лесного зверя. Птицы, ежики, змеи – всю живность, обитающую здесь, – всех их я чую. И ещё кого-то. Её. Не зверя, не человека. Вызванную мной, такую же часть всего окружающего, как и я. Но она находится не так уж близко. Ближе ещё что-то или кто-то.
Возле дерева что-то лежит. Какой-то предмет. Или кто-то. Я перестаю понимать… В этих очертаниях есть что-то неправильное. Что-то затхлое мне кажется при одном взгляде на него. Во рту появляется вкус тухлой воды.
То, что выглядело кучей мусора, оказалось мёртвым человеческим телом. Или, подождите, я знаю, что это – не мертвец. Сама я в эту ночь – существо, застрявшее между явью и навью, и он – такой же, но слаб. Я даже узнала его, прежде чем заглянула в лицо. Алекс. Он был без сознания. У меня это обстоятельство не вызвало ни шока, ни даже малейшего замешательства. Заклинательница прекрасно понимает, что делать.
Но тут между мной и им появилась эта сущность: жадное, прожорливое, не захотевшее довольствоваться одним своим пленником существо. Не знаю, каким оно представлялось Алексу, но передо мной возникла высокая старуха с голой обвисшей грудью и тусклым взглядом. Собачье вымя! Не тебе мне дорогу загораживать. Я вызвала тебя. Твоя госпожа пришла, чтобы забрать свое и вернуть вызванную тебя на место.
Вдруг ветер поднялся лесным стариком-великаном. Ветер подставил мне спину. Дал свою мощь.
Я чувствую себя вихрем, чувствую себя танцем. Чувствую себя свободной песней лесной.
– Посмотри-и-и, – пою, – посмотри мне в глаза.
Она не хочет. Она уже поняла, с кем связалась и что это противостояние будет губительным для неё. Но вырваться не в силах. Покоренная, глядит мне в глаза бесцветными бляшками.
Поют под ветром ветви. Трубами, флейтами пана. Я начинаю танца круг. Заклинаю, затанцовываю её, мавку, русалку, нежить болотную. Мы идем будто по начертанному: я – она, я – она. Слегка наклоняюсь к ней. Она, помимо воли, ко мне. Танец ускоряется. Ближе и ближе. Мы сами превращаемся в вихрь.
И тут я желаю чтобы она, чудище болотное, исчезла навсегда. Желание, как острая игла, вонзается ей в лоб:
– Вооооон!
Я чувствую эту силу, которая была со мной всегда. Которая помогала мне убаюкивать и заклинать. Петь и добиваться желаемого.
– Вооооон!
Старуха русалка вначале становится какой-то двухмерной. Наш танец останавливается. На мгновение она как бы зависает в воздушном пространстве. Порыв ветра проглатывает её беззубой пастью, как неясный дымок. Всё. Реальность возвращается.
***
А в реальности этой я, Дианка, в испачканной и подранной одежде стою над полумертвым телом когда-то любимого, а теперь просто жалкого человека. Клатч, кирпичную сумочку, я благополучно потеряла во время своих приключений, и теперь у меня нет денег даже для того, чтобы добраться домой. У меня нет мобильного, чтобы определить, где нахожусь, и вызвать хотя бы скорую.
К счастью, мой дорогой полутруп начинает подавать признаки жизни. Даже пытается встать. Но связной речи ещё нет. Потерпи, родной, я подставлю тебе хрупкое женское плечо, и поползем в поисках дороги. Это так по-нашему, по-простому, по-женски! Я тебя чуть не сгубила. Я же и спасла.
Впереди опять мелькает свет фар. Дорога близко. Мы выползаем на неё вовремя. Навстречу нам едет полицейский «бобик».
Мы доползаем до середины дороги, и машине приходится затормозить. Из неё долго никто не выходит. Я с Алексом на плече пытаюсь подойти поближе. Они что, боятся нас? Вы серьёзно? Господа, стражи… порядка… вашу мать.
Слышу реплику из-за приоткрытого окошка:
– Фу, блин, ещё одна. Посмотри, с этим…
Сразу догадываюсь, чего они испугались. Немудрено.
– Братья… эммм… во Христе. Мы свои. Православные.
– Перекрестись, девка
Я пытаюсь. Не очень, конечно, получается, но хоть как-то.
– Теперь он. Вурдалак какой-то…
– Это не вурдалак. Это – Алекс. Он – потерпевший, а я… свидетельница (ага, убийца всякой нежити, превысившая пределы необходимой самообороны: какая там у них по этому поводу статья?).
Алекс проявляет признаки оживления вовремя (вот что значит стимул, анализирует мой внутренний дефектолог). Чертит на себе тоже что-то похожее на крестное знамение.
– Ну, пожалуйста! Мы же люди! Вы же правохранители и обязаны… в конце-то концов!..
– О, раз «обязаны», значит, точно человеки нам на этот раз попались. Залезайте. Только мы и сами, как бы вам сказать, немного потерялись.
– Ничего, главное, мы в машине и на дороге. Выберемся без приключений. Я так чувствую.
Эпилог
Алекс вскоре пошёл на поправку. Я не сильно верю в чудесные исцеленья, но психическое здоровье ему удалось сохранить. Все списалось на нервный срыв. Действительно, мало ли что померещиться человеку может. Тем более что блуждания свои по лесу и прогулку в полицейским «бобике» он не помнит в упор. Приезжала пару раз его маменька. Изображала заботу. Но она неисправима, а я больше не намерена исправлять обстоятельства чьей-либо жизни.
Не знаю, как долго мы будем вместе. Одно скажу: я простила и, пока буду нужна, он сможет на меня рассчитывать. Если решит расстаться – расстанемся. Без обид с моей стороны. Как он заново учится принимать окружающий мир, так же заново учусь я… Не держать в себе обиды. Ни на кого. Себе ведь дороже обходится. Ведь и обычный человек способен на создание магии и мистики, которая может раз… и ему не подчиниться.
P.S. Ему осталось совершить еще несколько ритуалов, и эта гадкая тварь, поселившаяся между третьим и четвертым этажом, исчезнет навсегда. Запереть дверь своей комнаты, и полуглухая бабушка даже не догадается, чем занят Артур. Банку с болотной жижей он поставил на свой школьный стол. Неуместно смотрелся рядом учебник физики. Достал из-за пазухи газетку. Вынул из нее сушеную плакун-траву. Почувствовал, как пот течет по позвоночнику – вспомнил, что куртку забыл снять. Да и Бог с ней. Спички. Зажег цековную свечу. Закоптил над ней пучок плакуна: «Плакун, плакун! Плакал ты долго, а выплакал мало. Не кати свои слезы по чистому полю, не разноси свой вопль по синему морю. Будь ты страшен бесам и полубесам, да старым ведьмам киевским. Побегут от тебя прочь, закрой их в ямы преисподние. Будь мое слово при тебе крепко и твердо век веком. Аминь».
Раздался стук в дверь. Вздрогнул. Но это всего лишь бабуля:
– Артурочка, так ты уже дома?
– Да, бабушка, уже.
– Артурочка, а что же ты мне не сказал, что пришел?
– Не успел еще.
– Ты же знаешь, как я беспокоюсь, гадость такая.
– Говорю, что не успел.
– Иди кушать.
– Да, сейчас. Подожди.
– Дверь открой…
– Ну, баб…
– Дверь открой!
– Ну…
– Немедленно!!!
– Минуту.
– Что там у тебя пахнет?
– Ничего.
– А ну, быстро открыл! Поджигаешь что-то?
Как она запахи чувствует! Просто поразительно! Вроде бы и немощная, и старенькая, но, когда нужно (а особенно, когда не нужно ему, Артуру), проявляет прямо-таки сверхспособности. Вдруг бабуля и сквозь стены видеть может, просто Артуру об этом не говорит?
Быстро, быстро, свечу задул. Так ритуал свой не окончив.
