Анастасия Сергеевна Васильева
Новогодний сюрприз
– Да ты что? Откуда у него бабка-то? Вроде ж все родственники на том свете уже!
– Все, да не все! Метала яйца в меня, как сумасшедшая, еле ноги унесла. Куртку мою за двести косарей испортила, ведьма старая! Ладно, сейчас не об этом.
– Только не говори, что ты по дороге с дальнобойщиком познакомилась и уезжаешь на его фуре в Канаду, – рассмеялась Олеся.
– Смейся, смейся! Я на тебя посмотрю, как ты будешь стоять на берегу моря, в полупрозрачном лиловом платье подружки невесты, с гавайским ожерельем из тропических цветов. Кстати, там тебе кого-нибудь тоже подыщем! А то с твоего бывшего алиментов три копейки.
– Мил, ты случайно не перегрелась? Или тебе яйцо попало прям в затылок? – окончательно проснувшись заметила Олеся.
– Короче, я тебе говорила, что надо регистрироваться на сайте знакомств?
– Говорила.
– Вот, а ты в пустую время тратишь! Хоть раз послушай меня! Я с таким мужиком познакомилась, закачаешься! Похоже я влюбилась!
– Это меня и пугает – произнесла озабоченно Олеся, – Мил, ты взрослая женщина, неужели ты веришь во всю эту чепуху? Ты знаешь сколько там аферистов и мошенников? А сколько раз ты уже обжигалась? Я просто поражаюсь твоей непонятно откуда взявшейся, наивности. Похоже ты действительно влюбилась, а иначе я не знаю, чем объяснить эту мечтательную ерунду, что ты несешь…
– Эх, не веришь ты в любовь, Олеська, а я верю! Я как увидела его фото, меня прям обухом по голове шарахнуло – это он! Судьба посылает мне настоящего мужчину за все мои страдания в этой жизни, есть бог на свете! Ой, может потом и Платошку из детского дома заберу и перетащу с собой в Канаду.
– Ну-ну, только плакаться не прибегай если что, и не говори, что я тебя не предупреждала!
– Хорош ворчать как бабка старая, лучше помоги мне с ответом, голову сломала, не знаю, что написать так, чтоб прям с первых слов зацепить его.
– Милка, хочешь обижайся, хочешь нет, но я в этом участвовать не буду и тебе не советую. Очнись! Какая Канада? Ты хоть раз с ним встреться, а потом про переезд и свадьбу мечтай.
– Да ну тебя на фиг! А еще подружка называется! – крикнула недовольно Милка и бросила трубку.
Глава 8 Гриша, мы в опасности!
– Гришенька, ты чего такой смурной? Прямо лица на тебе нет! – убирая тарелку с нетронутыми блинами, озабоченно спросила Баба Нюра, – блинчики не нравятся, давай кашки сварю?
– Спасибо, не хочется что-то ничего.
– И не плавал сегодня, уж не заболел ли? Это все проститутки твои виноваты! Никакого покоя от них нет. Нашел бы ты себе женщину порядочную, из наших деревенских, не испорченных. Ты посмотри, какие красавицы у тебя на ферме работают, вот Любочка доярка, например. Заботливая, вежливая – слова плохого не скажет, а лицом до чего ж хороша! Настоящая русская красавица! Не то, что эти твои московские, мордами друг на друга похожие, обколотые гиеронкой. Я по радио слышала, что даже в задницу ее колют, чтоб больше в размерах была. Куда уж больше-то? Жалко мозги им нельзя увеличить. Жопу накачают и еще вишню на ней нарисуют, вот срам-то!
Гриша первый раз за утро улыбнулся, – да не гиеронкой, а гиалуроновой кислотой. Поменьше б ты радио слушала.
– А и черт с ней, разве ж может нормальный человек такое название выговорить? Господи, что только не удумают: не пойми- чем наколются, волос искусственных понатычут себе в голову, ногти – что у медведя когти, да как они, задницу-то себе подтирают с такими когтищами, а, Гриш? Ведь всю обдерешь! А трусы какие носят? Я у Анжелки твоей посмотрела вчера – это ж срам. Нитка! У коровы и то хвост толще, чем у нее трусы. Вот у нас лавка приезжает – Ивановский трикотаж, так настоящее белье продают – и задница прикрыта, и все дышит! Ты б ей купил что ль на прощание пару штук, ладно летом, а зимой-то ведь застудится вся.
– Баба Нюра, заканчивай, честное слово. До этого-то момента не застудилась как-то.
– Не злись, соколик, ты ж у меня один остался на старости лет. Отрада моя! Душа за тебя болит. А мать ее где?
– Да откуда ж я знаю?
– На родителей надо было вначале смотреть, а уж потом жениться! Чует мое сердце, что тоже хороши фрукты!
– Я их только один раз и видел, даже на свадьбу не пришли.
– Батюшки, да как же так можно? Без отцовского-то благословения?
– Не понравился я им с первого взгляда. Деревенщина – не пара их светской львице. Да и вообще, отношения между собой у них тоже странные какие-то были: она все время в Ницце торчала, а он из командировок не вылезал.
– Ну вот тебе и ответы на все вопросы: какие родители, такая и дочка! Все ж из детства, из семьи идет. Да имя-то у нее какое-то проститутское, надо ж так дочку было назвать! Вот всю жизнь девке и испортили.
– А кстати, где-Анжелка-то? Я рано утром проснулся, машины уже не было. Ты ее спровадила?
– Да что ты, Гришенька, я ее и пальцем не трогала, блинчиков с творогом ей предложила, так она так нос своротила, я думала у нее припадок случился. Пробубнила что-то невнятное, да и поскакала восвояси. Копыта только свои оставила, не дай бог вернется за ними! Я, правда, ей гостинчик еще на дорожку положила в машину, надеюсь понравится.
– Баба Нюра, ты опять за свое?
– Что ты? Блинчик от чистого сердца!
Гриша тяжело вздохнул и вышел на улицу. На душе было тревожно после ночного кошмара. Он сбежал с холма, сел на мостках и опустил ноги в прохладную, неспокойную воду. Вокруг озера сгущались грозовые тучи, они то налетали, и казалось, что вот –вот неизбежно грянет дождь, то отступали, гонимые ветром, по непонятным причинам, вдруг изменившим свое направление – затянуть все пространство над водой не удавалось. Не ночной кошмар пугал Гришу, а чувство дежавю, что-то знакомое, но что – он никак не мог понять.
Мелкие капли дождя застучали по лобовому стеклу еле ползущего по дороге порша. Анжелу мучил вопрос: гнать в Москву и забыть, как страшный сон или вернуться к Грише и рассказать ему все, услышанное? Она не знала, что делать. Потрясение, неожиданно свалившееся на нее было настолько велико, что думать ни о чем другом она просто не могла. Анжелу пронизывал страх. Мысли о том, что все происходящее в ее жизни за последние полгода, скорее всего не было простой случайностью, буквально парализовали ее.
Всю ночь она не могла сомкнуть глаз и чуть только забрезжил рассвет начала собираться домой. Первый шаг был сделан, пусть не очень удачно, но она хотя бы попыталась. Теперь надо отступить и хорошенько обмозговать, что же предпринять дальше, да и Гриша пусть подумает, авось образумится и поменяет к ней свое отношение, все ж таки прощение-то она попросила. Анжела чувствовала, что не все потеряно, можно еще нащупать тонкую ниточку, связывающую их вместе.
– Бабка эта все портит, откуда только она взялась? – подумала с горечью Анжела. Прокравшись осторожно по коридору и прихватив с собой галоши Бабы Нюры, она выскочила из дома. В спину ей понеслось:
– Чтоб ноги твоей здесь больше не было, шалава московская! А то я тебе еще не такой сюрприз от чистого сердца устрою.
Прыгнув в машину, Анжела почувствовала какой-то странный запах.
– Ну и вонь! – воскликнула с отвращением она. Осмотревшись вокруг и не найдя источника столь отвратительного «аромата», мадам Заметайкина плюнула, разбираться было некогда, – Дальше, дальше от этого места и как можно скорее! Но, вырулив с фермы на безопасное расстояние, она не рванула прямиком в Москву, а то и дело останавливалась и расспрашивала у каждого встречного про знахарку. Местные, особенно мужчины, с охотой останавливались поболтать с заезжей красавицей, да еще на такой диковиной машине, но стоило задать вопрос про знахарку, как в воздухе повисало гнетущее молчание, люди крестились и спешили уйти прочь.
– Да что ж здесь такое происходит-то? – недоумевала она.
Не смотря на раннее утро, сельский магазин уже вовсю работал, и Анжела решила попытать счастье в последний раз, – ну если и здесь не повезет, значит бросаю все и уезжаю домой. – решила она. В ожидании пока немногие покупатели отоварятся и разойдутся, она разглядывала полки местного сельпо. Кажется, что в таком древнем магазине ей никогда не приходилось бывать. Ассортимент был не богат: крупы, соль, сахар, спички, мыло, резиновые сапоги, да накомарники, – не густо, подумала она и подошла к наконец-то опустевшей кассе.
– Доброе утро, можно мне водички с газом?
– Колокольчик, тархун, фанта, какую? – бросила с любопытством разглядывая явно неместную посетительницу, продавщица Татьяна.
– А просто водичка есть?
– Просто водичка у нас в колонке есть, причем бесплатно.
– Давайте фанту, – махнула рукой Анжела, услышав единственное знакомое ей название.
Продавщица пробила бутылку, но посетительница не спешила уходить.
– Еще что-то?
– Да, – Анжела мялась и не знала, как начать, – дело в том, что я сама не местная, но слышала, про знахарку, живущую в ваших краях и вот к кому не обращусь – никто не может подсказать, где ее найти. Может быть вы мне поможете, а то я уже потеряла всякую надежду. Мне очень, очень нужно к ней попасть, – умоляюще проговорила она.
Татьяна молча окинула взглядом Анжелу с ног до головы, потом побледнела и перекрестилась.
– Вот, именно так все и делают, а потом убегают, не говоря ни слова. Что с ней не так?
– Колдунья она, а не знахарка, вот, что с ней не так. – и Татьяна еще раз перекрестилась. Мать ее, та действительно знахаркой была, травами лечила, помогала людям, как могла. А от этой беды одни: где не появится- там раздор и скандал, коровы от нее дохнут. Она как по деревне-то идет, так люди прячутся и ставни закрывают, не дай бог в глаза ей посмотреть, у Трошкиных до сих пор дочка заикается. Благо, редко она из своей избы вылезает – старая уже, да и живет далеко в лесу. Раньше-то там большой хутор был, но потом люди стали разбегаться кто куда, бросали дома свои и не возвращались больше. Будто выживала она всех в округе. Дом ее в центре стоял и вот, что-чудно-то было – дома пустели, начиная с окраины друг за другом по очереди, пока не дошло до Авдотьиного дома, так она одна и осталась.
Анжела внимательно слушала рассказ продавщицы, стараясь не упустить ни одной детали, но необъяснимый страх начинал подниматься в ее душе. Она была не из пугливых, да и вообще не верила ни в колдовство, ни во всякие привороты и отвороты, но что-то в этой, так называемой, знахарке зацепило ее и не давало покоя. Она чувствовала, что должна увидеть Авдотью своими глазами.
– Вы можете показать мне, где она живет? Я не прошу вас сопровождать меня, просто покажите дорогу, а потом я обратно вас сюда привезу.
– Ни за что, я туда и на километр не подойду.
– А кто-то из местных может мне помочь? Я заплачу.
– Я таких не знаю и тебе не советую к ней соваться, брось ты это и езжай домой, я тебе добра желаю. Красивая ты женщина, все у тебя будет хорошо, сходи лучше в церковь.
– Сами не хотите, можете тогда объяснить, как до избушки ее добраться? Нарисовать хотя бы? – не сдавалась Анжела.
Татьяна долго думала и, глядя на покупательницу понимала, что никакие уговоры и советы не найдут отклика в душе Анжелы. Коготок увяз – всей птичке пропасть. Продавщица начертила план дороги на клочке мятой бумаги и протянула его Анжеле, та в знак благодарности хотела сунуть деньги, но Татьяна наотрез отказалась. Перекрестив спину, удаляющейся гостьи, бледная продавщица опустилась на стул.
Дождь усиливался и уже не мелкие капли то и дело падали на лобовое стекло белого порша, а с грохотом барабанили по крыше. Сверкнула молния, а через несколько секунд по небу прокатился оглушительный раскат грома. Разверзшиеся с треском небеса вывели Анжелу из стопора, она резко развернула машину и вдавив до упора педаль газа, понеслась обратно в Скорынево. Подлетев к ферме, она бросилась под проливным дождем к Гришиному дому. Распахнув со всего размаха скрипучую, тугую дверь, она крикнула, сидевшему к ней спиной, Заметайкину: Гриша, мы в опасности! – и упала без чувств.
Глава 9 Канадский жених.
Милка летала на крыльях любви вот уже несколько дней. Относительно свободное утро, в силу разницы во времени с Канадой, еще как-то уживалось с каждодневными рутинными делами в офисе, а вот ближе к вечеру, на Милкину адекватность рассчитывать не приходилось совсем. Все свое время она проводила у компьютера, летая в облаках с загадочной, блаженной улыбкой. Сотрудники терялись в догадках куда же подевалась Ляпуновская стервозность, которой она одаривала всех без исключения на протяжении девяти лет своего секретарского стажа в строительной компании «ТрастинГодбатИнвест». Начальство менялось неоднократно, а вот Милкина стервозность отличалась завидным постоянством, но, видимо и на старуху бывает проруха.
– Лех, ты случайно не знаешь, что происходит с нашей офисной коброй? – тихо спросил Миша, когда мадам Ляпунова отлучилась в дамскую комнату.
– Наверняка скрутила по рукам и ногам очередного большого начальника. – подмигнул айтишник Леша.
– Не похоже, она б из его кабинета тогда не вылезала. Ты вспомни, что было, когда Гришаня руководил, к нему на прием прорваться невозможно было, только с ее разрешения. А сейчас – заходи в любое время.
– Ну так может это начальник не из нашего департамента, что тут офисов мало что ли в бизнес центре?
– Ты чего-то с утра не фокусируешься, – хихикнул Миша, – если б он был из другого департамента или офиса, ее б тем более на месте не было.
– Да, ты прав, – задумался Леша.
– Слушай, ты ж у нас компьютерный гений.
– Ну?
– Не пусти слюну! Залезь в ее почту и посмотри с кем она переписывается с утра до ночи, а я пойду кофейку тебе покрепче сделаю, а то ты сегодня совсем туго соображаешь.
– Мишунь, и мне захвати чашечку– ласково попросила, стоявшая в дверях Милка, – будь другом.
Леха с Мишей недоуменно переглянулись, а мадам Ляпунова заговорщицки им подмигнув, прошептала, – коньячок за мной.
Вечером, когда в опустевшем офисе не осталось ни одной живой души кроме охранника и двух здоровых лбов, играющих в сыщиков, операция под кодовым названием «Разоблачи змею» началась. Подобрать пароль к Милкиному почтовому ящику не составило большого труда. «$Milka$» подошел буквально с третьей попытки. Леха листал почту, открывал одно письмо за другим и с каждым новым сообщением его физиономия вытягивалась от удивления все больше и больше.
– Ну что там? – нетерпеливо бросил Миша.
– Слушай, тут какие-то стихи, песни на английском – ни черта не понятно. Сплошная сопливая романтика. О, смотри фотки!
– Давай, загружай скорее.
– Твою ж мать, походу, кобра отхватила заграничного принца, не иначе. Мих, ты только погляди: и на фоне вертолета, и с клюшками для гольфа, и в гоночной тачке. А наша-то, смотри, скромняшка какая, прям так и не скажешь, что пробу ставить негде. Да у нее волос на голове меньше, чем мужиков, что она охмурила и бросила! – злился Лешка.
– Ты-то чего так кипятишься? Не ее поля ягода?
– Да подожди ты, смотри письмо. Язык сломать можно, это ж надо так писать:
«Моя дорогой, как твой дела? Как прошел твоя день? Я не смочь уснуть вся ночь и думать о тебе. Я долго не решаться доверять женщина. Я замкнуть в себя и не говорить ни с кем. Но я чувствовать, что я мочь доверять тебя и рассказать немного о свой жизнь. Я быть женат три год назад. Мы быть очень счастлив с мой жена. Я дарить ей много подарок, брать с собой в путешествие. Один день я быть очень счастлив, когда она сказать мне, что ждать ребенок. Но я получить звонок от моя мать, что она очень болен, я лететь к ней. Когда я вернуться домой, моя жена сказать, что потерять ребенок. Я быть в отчаяние и уйти в работа. Один день, я возвращаться с полета домой и застать ее с мой друг. Она просить прощения, но я не мочь простить предательство. Мы разводиться, затем умереть моя мать. Отец мой умереть пять лет до этого. Я быть в отчаяние, думать, что моя жизнь кончился. И вот мой друг говорить мне регистрировать этот сайт и пробовать. Он сам найти там жена и переехать к ней в другой город. Они быть счастливые сейчас. Когда я увидеть твой фото, я понять, что ты мой родственный душа. Я честный человек и хотеть серьезный отношений. Мне не нужен встреча на один ночь. Твой письма делать улыбку на мой лицо. Я удалять свой анкета с тот сайт, чувствовать, что ты та самый, мой судьба. Я понимать, что это быстро, но ты можешь доверить мне.
Твоя Джулиан»
– Это сто процентный развод! – заголосил Леха.
– Да не ори ты, охранник услышит! – зашипел на него Миша.
– Ты только послушай: «Твой письма делать улыбку на мой лицо», я сейчас со смеху помру! Ну, Милка, ну дура! Это же самый настоящий аферист. А наша кобра-то, хороша, видно весь свой яд на Гришке растеряла.
– Да с чего ты взял-то? Она молодая, красивая, может правда влюбился. Иностранцы любят наших баб.
– Походу я с утра не фокусируюсь, а ты с вечера! Это мошенник, там целая банда орудует, уже даже фильм про них сняли. Разводят женщин на деньги, убеждая, что нашли свою судьбу и хотят жениться. Поспорить могу, что он одновременно штук пять таких дур окучивает и под копирку им одно и то же строчит.
– Может надо ей открыть глаза?
– Ага, может надо ей еще открыть глаза на то, что мы сегодня взломали ее почту?
– Блин, точно! Ну, давай хотя бы Олеське скажем, она ведь ее подруга, пусть намекнет как-нибудь деликатно.
– Ну уж нет! Я такой спектакль не пропущу ни за что! И тебе не советую.
Милкин роман развивался такими стремительными темпами, которые для среднестатистической русской женщины были просто немыслимы, даже в самом счастливом сне. Обычно женщина тянет за собой мужика, как телка на веревке, а он еще при этом упирается, мычит и кладет лепешки. «Принца» можно женить на себе только в двух случаях: либо залетев от него (хотя, Милка оказалась исключением и из этого правила), либо он так вложился в эту принцессу, что просто жалко вложенного. Есть, конечно еще и третий вариант, когда невеста настолько завидная, что грех не жениться и не поправить свое положение, пользуясь случаем, но это не Милкина история. Если бедной страдалице не удается подвести мужика ни к одному из этих вариантов, она вынуждена мучиться с ним годами не щадя себя, соглашаясь на столь модные нынче «партнерские отношения». Это, когда мужик просто работает и лежит на диване, а женщина и работает, и оплачивает на пополам все расходы, и готовит, и убирает, и воспитывает ребенка, как маленького, так и большого, а еще крутится у шеста, садится на шпагат, из хорошей семьи, с двумя высшими образованиями, а он просто «Витюшка – я у мамы хороший мальчик». Милка проходила все эти варианты давным-давно, еще в прошлой жизни. Нахлебалась она и «Витюшки», и партнерства, и абьюза, и альфонства – казалось, что удивить ее в отношениях с мужчиной было уже нечем. Однако, ушлый канадец нашел чем ошарашить истерзанную женскую душу по полной программе, лишив ее в конец разума и адекватности. Ни один мужик не говорил с Милкой о женитьбе, ни один не называл ее своей судьбой, родственной душой и тому подобной «лапшой». А тут каждый день нескончаемый поток стихов, песен, комплиментов и серьезных намерений, вот как тут не потерять рассудок окончательно и бесповоротно? А если еще и убеждать себя, что это подарок небес за все страдания, то свободный полет со скалы в пропасть обеспечен. Но разве можно открыть глаза влюбленной женщине? Увы и ах….
Поздно вечером, Милка, напереписывавшись вдоволь с канадским «миллионером» и «проводив его на работу», довольная и счастливая готовилась погрузиться в свой любимый сериал «Страсть, любовь и измены», как вдруг зазвонил телефон. Взяв с тумбочки трубку, Милка с ужасом обнаружила входящий видео звонок от Джулиана.
– Твою ж мать, попрощались ведь уже! – схватилась она в ужасе за голову. Грязевая маска на лице, растянутая футболка с пятном на груди и растрепанные волосы, собранные в гульку на макушке, мгновенно привели ее в отчаяние. Метнувшись в ванну, она усиленно начала смывать изрядно засохший омолаживающий израильский грунт с лица, но он так просто не смывался. Первый видео звонок, а она ударила в грязь лицом в прямом смысле этого слова. Намочив полотенце, Милка с остервенением терла физиономию. Кое как избавившись от маски, распушив волосы, и натянув вместо старой футболки кружевной пеньюар, она прыгнула в кровать, оставив гореть лишь маленький светильник, создающий романтичный полумрак и нажала «ответить».
Небритая морда по ту сторону экрана смотрела на нее, улыбаясь во все тридцать два блестящих зуба. Камера телефона была направлена в потолок, показывая жениха по грудь, в простой белой футболке, окружение рассмотреть было невозможно. Милка немного смутилась, – чего-то на фото он выглядел как-то по- моложе и по- красивше.
Но, тут, принц открыл рот и из него полился уже знакомый поток комплиментов и восхищений Милкиной красотой. Она в миг забыла обо всем. Корявая русская речь то и дело, перемежалась с английским словами, в которых мадам Ляпунова была не сильна. – Наплевать, – думала Милка, завороженно глядя блаженной улыбкой в экран то и дело поддакивая, – Oh, yes…..me to! (О, да….я тоже!)
Собственно говоря, выдала все, что знала. Правда, еще она знала выражение «One night stand», но в данном случае об этом было лучше промолчать. Джулиан долго ей что-то втирал по-английски, но она ни черта не поняла, что же он хотел до нее донести, лишь продолжала кивать ему в экран как болванчик. Когда экспрессивный монолог закончился, Милка простыми русскими словами и жестами попросила жениха написать ей все то, что он сейчас нес с экрана. Мистер Мейсон растерялся, но потом закивал головой и обещал сформулировать подробно все свои доводы в очередном письме. И послав друг другу воздушный поцелуй влюбленные распрощались.
Милка горела красным огнем стыда. Про то, что придется общаться вживую, без переводчика, она как-то опрометчиво забыла, а с ее уровнем владения языком, сделать это было практически невозможно.
– Все, срочно начинаю учить английский! – решила она. Заявившись утром в офис, прямиком из книжного магазина, и обложившись учебниками, Милка начала усиленно готовиться к вступлению в новую, столь манящую жизнь будущего экспата.
Глава 10 Предзнаменование
– Гришенька, родненький, ты только посмотри, эта стерва галоши мои единственные стащила! Батюшки, да что ж это делается? Средь бела дня обворовали. А взамен, видать, мне свои копыта бросила, чтоб я на старости лет убилась в них? Смерти моей хочет! Не дождется, шалава московская!
Истошный крик Бабы Нюры то и дело прорывался в сознание Анжелы. Она лежала на кровати и оглядываясь по сторонам, пыталась вспомнить как она снова оказалась у Гриши дома. – Чертова ведьма, да, когда ж ты только замолчишь уже? – подумала она, снова закрывая глаза и натягивая на голову подушку, чтобы только не слышать старухин дребезжащий голос.
– Нет, ты глянь, Гришенька, это ж какого размера «лодки-то» ее, не иначе как сорок пятого! Так она своими лапищами и мои новые галоши растянула, стерва! Как я теперь их носить-то буду? Я сейчас пойду еще шкаф проверю, может она и белье мое прикарманила заодно.
– Баба Нюра, успокойся ты, куплю я тебе новые галоши – утешал Заметайкин разбушевавшуюся старушку.
– Гришенька, а можно мне хряксы?
– Какие еще хряксы? – удивленно спросил Заметайкин.
– Вон, Ларионовне, дети на день рождения подарили, такие в дырочку, с хлястиком на заднике, там еще морда крокодиловая прилеплена сбоку. Так, она, зараза, третий день хвастается по всему поселку, говорит – такие удобные, что вам, колхозникам, и не снилось. Я тоже такие хочу!
– Кроксы что ли?
– О, они самые! А можно зелененькие?
– Можно, а сейчас иди к себе, Баб Нюр, я тут сам разберусь.
– Ты подумай, может мне все- таки лучше остаться, вдруг она к тебе целоваться опять полезет, так я ее миской алюминиевой шарахну. – с надеждой в голосе спросила старушка.
– Баба Нюра!
– Молчу, молчу! – закрывая за собой дверь, проговорила она, – мисочку-то я все- таки здесь положу, на всякий случай.
– Да что ж такое-то?
–Нет меня. – со всего размаха хлопнула входная дверь.
Гриша намочил полотенце холодной водой и хотел сделать Анжеле компресс, как мадам Заметайкина открыла глаза. Она долго и пристально смотрела на Гришу, а потом разрыдалась и бросилась в его объятья. Она ревела, уткнувшись в Гришино плечо. Он чувствовал, как футболка пропитывается слезами. Ее пышные рыжие волосы пахли таким знакомым запахом, который когда-то был очень родным, но в какой-то момент, вдруг потерял свое очарование. А сейчас будто, что-то очень дорогое сердцу, но утерянное, по неосторожности, вдруг возвращалось обратно, наполняя сердце уже забытым трепетом и нежностью. Ему стало жалко ее, такую хрупкую и беззащитно плачущую в его руках. Все обиды вдруг стали отступать. Гриша потянулся к Анжеле, чтоб поцеловать ее, но она, вытирая слезы отстранилась и сказала:
– Гриша, нам надо серьезно поговорить.
Заметайкин опешил от такого поворота событий, но быстро взяв себя в руки, прошептал: – Я тебя слушаю.
– Ты можешь подумать, что я сошла с ума, но поверь мне, это не так. С нами творится, что-то ужасное и это не с проста. Мне кажется, я догадываюсь, кто виноват во всех наших несчастьях. – то и дело всхлипывая, тараторила она.
– И кто?
– Эта стерва, Милка!
– Опять ты за свое? – вспыхнул Гриша, – Милка виновата, что ты с Потаповым спала, будучи замужней женщиной? Или может Милка виновата, что ты готовить не умеешь? Или что твой любовник в лифте грохнул…? -Гриша осекся на полуслове, и тут вдруг ему стало понятно почему чувство «дежавю» от ночного кошмара не давало ему покоя.
– Сон Потапова! – крикнул он.
– Что не так с этим сном? – не понимающе моргала глазами Анжела.
– Вчера мне приснился похожий сон. – обреченно проговорил Гриша, – вот почему меня не покидало это гадкое чувство, что я где-то уже слышал что-то подобное, но никак не мог вспомнить где.
– О, Господи! – хватаясь за голову руками, проговорила Анжела, – что тебе приснилось, рассказывай подробно!
– Я подумал вначале, чушь какая-то. Наверное, день тяжелый, все на нервах, душно в доме было, поэтому и чертовщина всякая в голову лезет…потом, гроза эта весь день не прекращается….
– Да не тяни же ты, Гриша, это очень важно! Что конкретно тебе приснилось?
– Будто стою я в сенях, дверь входная открыта, а за ней мрак непроглядный, прям веет холодом, и вдруг сзади распахивается дверь, и кто-то дышит мне в спину. Я прям чувствовал это дыхание, у меня аж волосы зашевелились на затылке, я же в доме один ночевал и дверь входную запирал, точно помню. А потом, я вдруг парю над своим телом, лежащим на кровати и не могу ничего сделать, руки словно в кисель превратились, все тело какое-то тягучее, не слушается меня, не могу пошевелиться.
– Боже мой, Гриша, что же нам делать?
– Успокоиться! Я, вообще, не верю во все эти предупреждения и знаки судьбы. Думаю, совпадение просто. Ты же мне накануне рассказывала про Потапова, видимо, я так впечатлился, что психика просто спроецировала эту ситуации в сновидение, вот и все. Это чувство, гнетущее, меня мучило, от того, что я никак не мог понять, где я слышал что-то подобное, а теперь, когда вспомнил – все сразу встало на свои места.
–Так, о чем ты хотела поговорить?
– Гриша, ты слышал про местную знахарку, Авдотью?
– Ну что-то слышал, я особо не интересовался такими вещами, но мать, еще, когда жива была, рассказывала какие-то чудеса излечения. Но, она ж вроде на хуторе одна живет, в лесу. Народ от нее шарахается, боятся, как огня.
– Я не про болезни. Заметайкин, я была у нее сегодня днем.
– Зачем? Ты-то что там забыла? И как ты вообще туда попала?
– Гриша, важно то, что я там услышала.
– И чем она тебя так потрясла?
– Гриша, она мне всю мою жизнь рассказала от рождения до сегодняшнего дня. Такие вещи, о которых кроме меня и знать никто не знает.
– О, ну вот это уже интересно! Я тоже хочу узнать то, чего никто не знает. – засмеялся Гриша.
– Не шути! Я не могу объяснить словами это чувство, но я была твердо уверенна, что должна увидеть эту знахарку своими глазами. Меня поразило то, что у кого бы я не спрашивала про нее, все крестились и бежали прочь, не говоря ни слова. Согласись, в наше время, странная реакция. Разве можно кого-то в Москве удивить или испугать какой-то знахаркой? Спасибо продавщице из местного магазина, она мне начертила дорогу. Но добраться туда было нелегко, скажу тебе. Меня не покидало ощущение, что я езжу по кругу и никак не могу попасть на тот хутор, будто не пускает кто-то туда. Кругом лес дремучий, ветки скребут по дверям и крыше машины, но я не могла так просто сдаться. Если мне удалось в итоге узнать дорогу, значит и на хутор я попаду, любой ценой. И вот, как только это чувство уверенности укрепилось у меня в голове, сразу же оказалась в нужном месте.
Гриша слушал молча, но в душе его начинало подниматься какое-то чувство тревоги и тоски.
– Конечно, место это жуткое: заброшенные, покосившееся дома, с выбитыми стеклами, деревья все сухие вокруг стоят, ни души, даже птица ни разу не пролетела, пока я там была. Дом ее в середине села этого стоит, тоже трухлявый, но в нем, чувствуется, что теплится что-то живое, но живое недоброе, с тяжелой энергетикой. Но, ты же меня знаешь, если я что задумала – доведу до конца. Как только я вышла из машины, меня просто поглотила звенящая тишина, она будто пролезла мне в мозг и дальше я все делала как на автопилоте, даже не помню, как зашла к ней в дом. Все, что всплывает сейчас в голове, это то, как я стою у нее в сенях. Кругом мрак, у нее, похоже, даже электричества там нет. И тут дверь распахнулась и на встречу мне вышла ссохшаяся старая бабка, просто мумия – кости, обтянутые кожей. Не знаю, на чем душа у нее держится.