Анастасия Борчанинова
Мы можем договориться
– Вкусное, просто я не могу так быстро пить, – сказала Катя и проглотила еще немного белой жидкости, которой оставалось не так уж много.
– А вот это Аркаша с Валериком и Людочкой, – девушке показали карточку, запечатлевшую троих детей. Старшему, судя по всему, Аркаше, было около шести-семи лет, он стоял рядом с деревянным креслом, на которое усадили крошечных двойняшек, мальчика и девочку. Хотя отличить их можно было только по одежде: карапузов очень коротко остригли.
Катя допила оставшееся в стакане молоко.
– Красивые, – похвалила она, отмечая, что женщина осталась довольна.
– Бабуль, пирог не готов еще? – спросил Макс, наблюдавший за супругой и Антониной Ивановной со стороны.
– Ой, и правда, Максимка, – Антонина Ивановна положила альбом на стол передо мной и поковыляла к печи. Убрав старенькую заслонку, она вытащила два противня с круглыми румяными пирогами.
– Максимка, подай мне масло из холодильника, – попросила бабуля, подняв взгляд на внука.
Катя вдруг почувствовала, что ужасно хочет спать, хоть спички в глаза вставляй. Как-то невовремя, шестой час только. Из-за молока что ли? Хотя подобной реакции девушка у себя никогда не замечала. Может быть, она так только на деревенское молоко реагирует? Ладно, главное – не уснуть лицом в пироге.
Старушка быстро смазала пироги сливочным маслом и накрыла полотенцем, чтобы корочка стала мягкой. Она посмотрела на Катю каким-то критическим взглядом. Возможно, думает, сколько пирога девушка сможет съесть. Эта мысль заставила рыжеволосую вяло улыбнуться.
– Катюша, ты спать хочешь? – будто прочитав её мысли, спросила Антонина Ивановна.
– Да, немного, – Катя кивнула, отмечая, что женщина будто ожидала чего-то подобного.
– А ты приляг на кровать-то, – она мотнула головой в сторону железной койки, накрытой советским грубым покрывалом. – Подушку расправь и ложись.
– Мне неловко, – замялась Катя. – Мы к вам в гости приехали, а я спать ложиться буду, еще и на вашу постель.
– Ничего-ничего, – успокоила её старушка. – Ложись, голубушка, отдохни. Ты просто умаялась, такое бывает, ложись-ложись.
Девушка встала и почувствовала, как по коже пробежало стадо мурашек, а голова обрела болезненную легкость. Она пошатнулась и точно упала бы, если бы подскочивший Максим не подхватил её на руки.
– Катя?! – испуганно проговорил он. – Что с тобой?!
– Кажется, мне нужно прилечь, – пробормотала Катя, чувствуя, как потеет каждой клеточкой своего тела и становится такой мокрой, будто её окатили водой из душа. Ощущения омерзительные.
Мир перед глазами девушки потускнел, распадаясь на пиксельную темноту, а в ушах зашумело. Она чувствовала себя тонущей в какой-то беспросветной темноте, в которую не пробивался ни один звук и ни одного ощущения, будто её тела не было вовсе. Здесь не было ничего: ни верха, ни низа, ни длины, ни ширины, ни даже времени. Только чернота и Катя. Она падала в неё всё глубже и глубже, увязая, будто в зыбучем песке и не имея ни единого шанса выкарабкаться. Но нельзя же падать бесконечно? Хотя, возможно, в каких-то уголках нашей Вселенной это в порядке вещей, просто там никто еще не бывал, поэтому не может подтвердить или опровергнуть.
Вдруг Катю вышвырнуло из темноты, как пробку из бутылки с шампанским, и она открыла глаза, сначала не понимая, где оказалась. Через секунду Катя вспомнила, что они с Максом гостят у его бабушки, и она лежит на её кровати. Только ощущает себя странно, скованно как-то. Она попыталась пошевелиться и поняла, что не может этого сделать: всё её тело опутывала бельевая веревка, которая продается в любых хозяйственных магазинах. Катя ощутила себя колбасой, батончики которой для красоты обвязывают нитками.
– Лучше не дергайся, будет только хуже, – тихо проговорил Макс.
Она извернулась на постели, оглядываясь, и заметила мужа, который сидел на стуле в углу комнаты. Судя по сумеркам, царящим в избе, было около восьми часов вечера, поэтому Макс на своем месте был практически не заметен.
– Макс! – воскликнула Катя. – Что происходит?! Развяжи меня!
– Я не могу, – он покачал головой, печально глядя на девушку. – Прости.
– Что значит «не могу»?! – Катя начала злиться. – Что за ролевые игры, мать твою?!
– Это не игры! – вдруг рыкнул Максим, отчего девушка испуганно сжалась. Он серьезно посмотрел на жену и вдруг вздохнул, поднимаясь на ноги. Парень подтащил скрипучий стул к кровати. – Лежи тихо, сейчас я всё тебе объясню.
Он оседлал стул и сложил руки на деревянной спинке, устраиваясь поудобнее для явно долгой беседы. Катя сглотнула ком в горле.
– Всё началось очень давно, еще в Войну, – начал он негромко. Макс смотрел в пол, избегая ошарашенного взгляда супруги. – Немцы подошли очень близко к деревне, тогда у неё еще было какое-то название. Жителей соседних деревень они сгоняли в амбары и поджигали. Тех, кто смог выбраться из огня, убивали выстрелами в спину. Нашу деревню ждала та же участь. Люди собирались бежать, но не знали, куда. Казалось, фашисты были повсюду. Тогда прабабушка вспомнила рассказ еще своей бабки о том, что в лесу живет Змей, и что с ним можно договориться.
– Кто такой Змей? – нахмурилась Катя, внезапно понимая, к чему приведет этот незатейливый рассказ. Но как бы ей хотелось ошибаться… – О чем можно договориться?
– Никто толком не знает, кто это, – Макс пожал плечами. – Кто-то говорит, что это черт или дьявол, кто-то называет его Лихом, но имя его сути не особенно меняет. Это очень древнее существо, которое появилось здесь еще во времена, когда наши предки были язычниками, а про христианство никто и не слышал, так что, версия с чертями и Сатаной точно отпадает. Мы зовем его просто – «Змей».
– Почему именно так?
– У него змеиные глаза, – пояснил Макс. – А договориться можно о чем угодно. Но за свою услугу он просит дорого.
Максим помолчал и продолжил.
– Прабабушка поговорила с женщинами из остальных семей и напомнила им старую сказку, которую всем рассказывали в детстве. Они взяли курицу, самую старую, которая плохо неслась, и пошли вместе в лес. Ритуал довольно простой, если слова знаешь, а прабабушка знала. Сначала не происходило ничего, а потом Он пришел. – Максим едва заметно вздрогнул. – Женщины попросили Его, чтобы он уберег деревеньку от немцев, чтобы они мимо прошли. Змей согласился, но взамен потребовал, чтобы жители деревни каждый год приносили ему жертву. Договор скрепила кровь той курицы, которую принесли люди, и Змей велел им возвращаться по домам. Селение фашисты так и не тронули, хотя соседнее сожгли дотла.
Парень нервно провел руками по волосам.
– Семьи установили очередность, и раз в год один из домов уводил в лес козу или овцу, – Макс по-прежнему избегал взгляда Кати. – Так продолжалось лет десять, но потом Змей потребовал человека. Люди, кому выпала первая очередь приносить жертву тогда, отказались. Видела дом, который совсем развалился?
– Видела, – прошептала Катя пересохшими губами.
– Он убил всю семью, – в голосе парня сквозил ужас. – Растерзал на части всех, даже троих маленьких детей. Голову одного из них нашли насаженной на рейку забора.
Макса передернуло.
– Все поняли, что отказаться не получится, и начали искать подходящих людей на стороне, подальше от деревни. Цыган, беспризорников и прочих бомжей.
– И что, никто не заметил пропажи этих людей?
– Нет, их никто особенно не искал, – Макс покачал головой. – Змей помогал и помогает нашим семьям, в том числе отводит глаза полиции. Так продолжалось до настоящего времени. Но недавно Змей пришел к бабушке. В этом году наша очередь устраивать жертвоприношение, и он потребовал кого-либо из членов нашей семьи.
Сердце Кати пропустило удар и ушло в пятки. Вот зачем он её сюда притащил… Её везли, как корову на бойню, а Катя сама вела машину и ни о чем не подозревала. Почему она не послушала себя, когда почувствовала тревогу на дороге? Почему не развернула этот проклятый москвич и не вернулась в Москву? Вот только дали бы ей вернуться?..
Наконец, Максим посмотрел на девушку.
– Я клянусь, я не знал, – в его покрасневших и немного опухших глазах блестели слёзы. – Я даже не знал, что в этом году наша очередь! Я думал, мы и правда знакомиться едем, я ничего не знал!
Несколько секунд Катя смотрела на мужа молча, шокированная происходящим. Наконец, она смогла открыть рот, чтобы произнести:
– Макс, ты что, больной?
Он опешил, а девушка продолжала.
– Какой к чертовой матери Змей? Какие жертвы? Ты понимаешь, что твои родители просто сектанты?!
– Они не сектанты! – прикрикнул Максим. – Ты просто не видела Его, поэтому не понимаешь!
– Куда уж мне, – фыркнула Катя. – Максим, когда ты Его видел в последний раз, что ты пил или ел перед этим? Судя по всему, у твоей бабушки богатая аптечка, содержимое которой она периодически подмешивает родне в молочко.
– Ничего я не принимал! – раздраженно воскликнул парень. – Он реален, как ты не понимаешь!
– Не понимаю, потому что я разумный человек, который не верит в ведьм, леших, водяных и прочую чушь!
– Но Змей – это не чушь! – Макс вскочил на ноги. – Сама увидишь!
– Как я увижу, если твоя бабуля перережет мне глотку?! – истерично завопила Катя, дергаясь на кровати.
– Он хочет тебя живой! – гаркнул он и замолчал, сжав губы.
Девушка изучающе разглядывала мужа и видела, что он действительно верит во всё то, что наговорил мне за последние минуты. Она же за нормального замуж выходила, что произошло? Дебют наследственной шизофрении? Вполне вероятно. Но тогда странно, что болезнь проявилась только сейчас.
– Ну хорошо, допустим, Змей существует, – аккуратно начала Катя. – Но почему именно я? Я же не твоя родственница.
