Анастасия Алексеевна Попова
Пандемия
Вернувшись домой, проверяя почту, натолкнувшись на пост в соц. сетях о последних сплетнях услышанных сегодня, я поймала себя на мысли о том как же много таких как эта темненькая девушка, имени которой я так и не удосужилась узнать, таких сотни, даже в нашем маленьком городке, а таких как Ирина – единицы. Как же парадоксален мир в котором мы живем, многолик, лжив и лицемерен. Как же не просто за этим множеством масок увидеть истинное лицо, истинные мысли и желания.
***
– Ну, здравствуй, сестренка, – раздался любимый голос, лишь стоило закрыть глаза.
– Ты снова мне снишься! – Я не могла сдержать ни улыбки, ни слез.
– Я хочу тебя кое с кем познакомить, пойдем.
Он нежно взял меня за руку, но его руки уже не были такими холодными как в ту ноябрьскую ночь. Мы зашли в комнату, полную теплого яркого света концов которой не было видно. Он подвел меня к кроватке, тихонечко отодвинул белую тюль свисающую с бондажа и показал мне моего маленького Сережу, это был он. Я узнала его сразу. Его принесли мне в большой картонной коробке за час до приезда мужа, я хотела увидеть его маленькое тело, но мне не давала, а потом у меня не было сил посмотреть на него. Обняв я качала его на руках, и мне казалась что коробка такая же теплая, как и Сашины руки тогда в ту ночь… В ней был мой сын, мой маленький Сережа, которому не суждено было увидеть свет, так распорядилась судьба. А теперь он сладко спал в этой маленькой кроватке, под белым бандажом, таким же белым как и маленькая марличка в которую аккуратно его завернул врач принимавший преждевременные роды. Я потянулась к нему, но брат одернул мою руку.
– Еще не время, – сказал он нежно, – не торопись и не буди его. Ему тут хорошо.
Он казался подросшим, больше похожим на доношенного младенца, с личиком ангелочка, маленькими розовыми пальчиками и светлыми редкими волосами. Его маленький носик сладко сопел – он дышал. Какое счастье видеть, как дышит твой ребенок… Слезы катились градом, я чувствовала их сквозь сон, но не могла оторвать от него глаз.
– Нам пора, – всматриваясь куда-то вдаль, вдруг беспокойно прошептал Саша, – тебе нельзя тут больше оставаться.
– Но я не хочу уходить…
Я молила его, но он как всегда был непоколебим, словно гора стоял на своем, и ничто не могло сдвинуть его с места. Я кричала в голос, сопротивлялась, но он вытолкал меня из моего же сна.
– Но я хочу остаться с вами… – закричала я вскочив с кровати.
Осознание того что я чуть не умерла в эту ночь пришло позже. Он не захотел забирать меня. Он снова меня спас. Видимо мое время еще не пришло, пока не пришло.
Как трудно хоронить своих детей. Эта боль, в разы сильнее физической. Это раны, которые не способно излечить даже время. Это то, что с трудом можно пережить, но забыть – не возможно. И мне стало так жаль, эту горе мать, которую теперь ненавидел и осуждал весь наш маленький городок.
Глава 10
Неправда… Отрекаются, любя…
Вытаскивая острые занозы…
Устав от непрерывного дождя…
В котором одиноко прячут слёзы…
Не правда… Отрекаются, любя…
Роднятся с одиночеством привычным
В стране с названьем серым «Без тебя»…
И всё волшебное становится обычным…
Под впечатлениями от беспокойного сна я бродила по улицам нашего маленького городка, упиваясь красотой, которую мы так часто не замечаем. Припорошенные ветви деревьев переливались серебряными нотками под лучами холодного зимнего солнца. Белоснежные облака уплывали куда-то по лазурно-голубому океану прямо у нас над головой. Сегодня был такой прекрасный рассвет, солнце раскрашивало горизонт словно художник выбирающий подходящую палитру для новой картины. Пурпурно-сиреневые облака приобретая медный оттенок в считанные минуты преображались в багрово-розовые тона, а затем за мгновения размывали свой сочный цвет до персикового с нотками оранжевой охры. Зрелище длилось не больше двадцати минут, но по-настоящему захватывало воображение. Не знаю почему, это феерическое светопреставление вызвало очередной поток слез, мне стало жаль, что он не видит всего этого, а может быть наблюдает за тем же что и я, но только совсем с другого ракурса, там, на небесах, у них наверное все еще прекраснее.
Я помню, как он любил наслаждаться всем, что окружало его. Как вставал с первыми лучами солнца, что бы встретить новый день, как выходил на закате на гору провожать за горизонт исчезающие в дали лучи. Как ловил на ладони снежинки и разглядывая каждую в голос изумлялся что все они разные, как и мы. Находил среди опавшей листвы самый красивый листочек не похожий на другие, убирал его в книгу, а зимой доставал вкушая тонкий аромат ушедшей осени, радуясь что ему удалось сохранить именно его ведь среде тысячи таких же именно он по каким-то причинам привлек его внимания, а сейчас он среди его книг, стал еще одним напоминанием о прошлой осени. Наверное, он знал, может даже чувствовал, поэтому и жил именно этим днем, именно этим мгновеньем и лишь данная минута была для него центром вселенной, но подарил он их не той. Жаль что жизнь не кино лента, и отмотать назад её нельзя.
Заблудившись в своих мыслях окончательно я чуть не споткнулась о девушку собирающую на запорошенном снегом тротуаре развалившиеся не послушные листы.
– Извините, пожалуйста. – Мне стало неловко и я решила ей помочь. К моему удивлению я узнала ее сразу, а она меня нет. – Марина? – девушка, спасающая листы от снежного плена обомлев чуть не выронила их вновь, лишь только узнав меня.
– Не узнала тебя сразу – разулыбалась она – ты так выросла.
– Ну не всю же жизнь мне оставаться маленькой бандиткой с двумя косичками.
– А ты не изменилась.
– Ничуть… и ты тоже.
Девушкой в белой шапочке и бирюзовой куртке, рассыпавшей бумаги оказалась моя старая знакомая, вернее его знакомая… Собрав листы мы присели на лавочке в парке. Она долго расспрашивала меня о моей жизни, о родителях, о моих делах, но как я ни старалась уходила от вопросов касающихся её самой. Но как только наш разговор зашёл о нём, она не сдержалась.
– Я тоже его любила, – выдавила Марина из глубины себя. Я обомлела… Она никогда раньше не говорила об этом.
– Почему ты не сказала ему? – Она задумчиво опустила глаза и лишь спустя короткое молчание вновь заговорила…
– Я не знаю, я не решилась, не хватило сил или смелости. Он был так красив, так идеален, словно божество на которое можно лишь любоваться, не приближаясь, не говоря… и тем более вокруг него всегда крутилось столько девчонок, красивых, стройных, умных и я… посмотри на меня, разве он посмотрел бы, обратил свое внимание на такую как я?
– Ты ему тоже нравилась, – я начала вспоминать, ведь он говорил мне о ней, говорил неоднократно, о робкой милой девушке похожей на ангела, которая понимала каждое его слово, да и их ему не всегда было нужно произносить. А ведь он, так же как и она боялся подойти к ней, потому что она другая, так говорил мой брат и сейчас я стала понимать почему, но сказать всего ей не могла. – Как, на личном, вышла замуж? Детки есть.
– Нет, ни мужа, ни детей, ни личной жизни, только работа ей и живем. – Она равнодушно улыбнулась и попыталась перевести тему.
