Ана Ховская
Адский сон 1. Калейдоскоп
Глава 9
Уже собранная на работу некоторое время в рассеянной задумчивости сидела у кроватки Сони с чашкой кофе. Аппетита не было: наелась и суши, и вина, и пуль напоследок. А в голове засела картинка смерти какого-то мужчины из сна. Ни лица, ни имени не помнила, хотя точно видела раньше, но от воспоминания его последних слов о любви и взгляда кожа на руках стала гусиной.
– Н-да, похлеще любого триллера…
Плохой сон долго может играть на настроении, поэтому нужно было скорее отвлечься. И сегодня у меня был медосмотр.
Поликлиника находилась в двух кварталах от офиса. Войдя в холл, надев очки, у регистратуры разглядела всех коллег. Инна Карловна как раз заканчивала инструктаж и раздавала одноразовые медицинские баночки для анализов.
– Заходите в кабинеты, называете фамилию, и быстренько проходим все процедурки. Карточки не теряем, не тормозим, после всего осмотра живенько возвращаемся в офис.
И карусель закрутилась…
Кажется, у всех был стандартный перечень специалистов: хирург, невролог, окулист, психиатр, терапевт, у девочек – гинеколог. У меня ко всем прочим ещё и аллерголог, иммунолог, ЛОР, стоматолог и УЗИ внутренних органов. Каждый осматривал тщательно и допрашивал, как шпионку. Раздевалась почти у всех и почти полностью. Из анализов взяли всё, что только возможно: кровь из пальца, из вены, все продукты жизнедеятельности, соскоб из уха, мазки из зева и носа и слюну. Разве что ногти и волосы не попросили, чтобы сверить ДНК и удостовериться, что я с Венеры, а не с Марса.
Особенно не хотелось идти к гинекологу. Врач был мужчина. Я уступила всем девочкам, оттягивая этот момент. Но он всё же настал. Едва вытерпела его ощупывания, долгий осмотр и навязчивые вопросы, унизительные по своей сути (кому это надо: сколько у меня было половых партнёров?!), и сам врач смотрел на меня каким-то пугающим тяжёлым, будто сканирующим взглядом. Даже захотелось снять очки, чтобы не видеть его лица. И вообще, он был крайне неприятным, впрочем, как и все специалисты сегодня. Нас будто в космонавты отбирали. Однако почему-то казалось, что мне уделили наибольшее внимание. А может, я настолько была напряжена, что каждое вторжение в личное пространство вызывало приступ тошноты.
И, наконец, последним был терапевт. Я почти выдохнула с облегчением, когда вошла в кабинет.
Высокий худощавый мужчина стоял у окна и курил электронную сигарету. Светлые волосы почти сливались с белым халатом.
– Добрый день… Кот,– коротко произнесла я.
– Что – кот?– не оборачиваясь, выдохнул тот вместе с белым дымком.
«Не что, а кто, эскулап!»– прищурилась от предчувствия насмешек, но терпеливо повторила:
– Я – Ева Кот.
– Ну что ж, Кот так Кот, хорошо, что не Пёс,– попытался остроумно пошутить тот, повернулся и прошёл к своему столу.– Садитесь…
«Остроумие так и прёт!»
Врач сел, раскрыл мою карту и долго вдумчиво изучал записи предыдущих специалистов. А я косилась на его бледную кожу, светлые брови и ресницы, и понимала, что ему – альбиносу – наверное, тоже нелегко в жизни. «Ева Кот» тут не шло ни в какое сравнение.
– Кровь сдавали натощак, надеюсь?– наконец, спросил врач.
Я отвела глаза, вспоминая чашку кофе с утра и сигарету, выкуренную по дороге к остановке, и кивнула:
– Угу…
– Проходите за ширму, снимайте всё, кроме нижнего белья.
– Зачем?– упёрлась я в спинку стула, крепко сжимая сумку.
Тот посмотрел на меня голубыми-голубыми глазами, почти бесцветными и вскинул брови:
– Милая девушка, я вас не в стриптиз-клуб отбираю – не тратьте моё время.
Раздеваться в который раз было неприятно. Прикусив щёку изнутри и морщась, я быстро разделась и осталась за ширмой. Врач прошёл ко мне измерил давление, послушал лёгкие, помял живот, осмотрел сосуды на ногах, а потом кивком указал на плечо:
– А это что?
Я покосилась на красное пятнышко и нахмурилась.
– Ударилась об угол тумбочки…
– Странно, похоже на следы, если бы стреляли в бронежилет,– прищурился он.
Я недоумённо округлила глаза и невольно потёрла плечо:
– Вы уверены?
– Впрочем, на удар об угол тоже похоже.
Это необычное совпадение озадачило.
– Можете одеваться,– отвернулся врач, а на пути к столу продолжил:– Удивительно, что у вас в двадцать семь лет ни одного хронического заболевания.
– Удивительно?– усмехнулась, застёгивая брюки и выходя из-за ширмы.
– Для нашего времени, да. Только с весом нужно что-то делать. Для вашего роста он превышает норму… Н-да, что-то нужно делать…– причмокивая тонкими губами, задумчиво протянул он, будто уже искал программу похудания для меня.
– А мне удивительно, что у вас такой тщательный осмотр.
Врач бросил на меня пристальный взгляд, погладил подбородок костлявыми пальцами и ответил:
– Мы – за качество.
– Впервые вижу, чтобы на обычном медосмотре прощупывали с головы до ног столько специалистов.
– Новые приказы Минздрава,– отчеканил тот, но, увидев мой скептический прищур, добавил:– Зато теперь вы знаете, что абсолютно здоровы, кроме наличия близорукости и ожирения полуторной степени, но это не критично.
– Что значит – полуторной?!
– Ещё чуть-чуть, и перейдёт во вторую!– самодовольно хмыкнул тот.
«Тощий альбинос!»– поморщилась я, отвернувшись.
Когда, наконец, освободилась и спустилась в холл клиники, услышала хихиканье гиен, толкущихся у стойки гардеробной.
– Алька, ты так и будешь ходить с расстёгнутой ширинкой? А то заморозишь чаво!– глумился Гановский.
– Ё-моё! А чё, сказать трудно?!– возмутилась та, торопливо застёгивая замок на брюках.
– Хотели посмотреть: ты так до офиса не заметишь?!– усмехнулся Антон и поддел локтем Брянского.
– Извращенцы!– бросила Алевтина, пыхтя накинула пуховик и вышла на улицу.
«Какая мерзость!»– оглянулась на парней и, подавая бирку гардеробщице, не сдержалась:
– Вам хоть раз стыдно было?
Хоть бы один устыдился. Нет, они лыбились и косили глаза, мол, какая правильная. Только Степан молча застёгивал пуховик у зеркала.
– А чё, мы ж ей доброе дело сделали, а то так и ходила бы?– хмыкнул мне в спину Антон. Но я уже надевала наушники, чтобы больше не слышать их голосов и скорее заглушить неприятные ощущения после медосмотра любимой музыкой.
После всех процедур, которые заняли полдня, хотелось одного: принять душ, чтобы смыть с себя больничный запах и ощущение чужих рук на коже. Но это несерьёзная причина, чтобы оправдать отсутствие на работе, поэтому позвонила Самоносову и сказала, что разбила очки и работать без них не смогу, а линзы остались дома. Со скрипом он отпустил поработать удалённо.
Дома после ужина на редкость легко уложив шумных гномиков, я устроилась в кресле перед телевизором, выбирая, что посмотреть. На глаза попался старый шпионский боевик.
Однако в течение всего фильма я то и дело поглядывала по сторонам, на потолок, и ловила себя на мысли, что снова внезапно могу очутиться у чёрта на рогах и не понять, как это происходит. Рядом стояла большая кружка с кофе, чтобы не уснуть, хотя в мыслях сквозила какая-то неудовлетворённость, как после классного, но недосмотренного фильма. И всё время хотелось вспомнить, кого же убили во сне, вертелось где-то рядом, но ухватить смутные обрывки так и не могла.
В конце концов, я скосила глаза к экрану телевизора и покачала головой: «Меньше триллеров на ночь смотреть надо!» и отправилась спать.
Глава 10
Проснулась я рано с ощущением, что вообще не спала, хотя и выспалась. Мне ничего не снилось. Белый лист. Однако, когда поднялась, внезапно вспомнила, кого убили в последнем сне… Это был Макс.
Накрыло странное ощущение, когда не понимаешь, а что было в действительности: существовал ли Макс вообще, был ли запах от парфюма или это мой новый шампунь, был ли синяк и калейдоскоп, или всё это обрывки сонных иллюзий, перемешавшихся с реальностью так, что сейчас сознание не могло отделить одно от другого. Как воспоминания из детства, которые вдруг проявляются спустя долгое время, и ты не знаешь, произошло ли это в реальности, или память играет с тобой, путая сны и похожие события…
В конце концов, я отбросила бесполезные мысли и пошла будить малышей. Сегодня тётка Лариса собиралась взять их на раннюю дойку коровы, а потом и на ярмарку-масленицу. Соня и Илья ждали этого с вечера, поэтому не хныкали, когда быстро одевала их.
Попрощавшись с малышами, быстро засобиралась на работу. Самоносов просил прийти к восьми, раз уж я позволила себе такую роскошь, как день удалённой работы, и в спешке уронила контейнер с линзами, те упали в слив. Пришлось идти на работу в очках, которые якобы разбились.
По дороге почти в пустом троллейбусе вспомнила последний сон с Максом. От того, что его там убили, до сих пор было как-то не по себе. Если бы увидела его вживую где-нибудь по дороге, наверное, отпустило бы… Ведь он существовал?
А уже в офисе стало не до фантазий: я погрузилась в заботы нового рабочего дня.
* * *
Время подходило к обеду. А я, чтобы не идти в кафетерий в сопровождении коллег, решила сначала выпить кофе в офисе, а потом прогуляться одной.
На кухне Алевтина и Ксюша обсуждали с Ромой и Антоном вчерашний медосмотр, возмущаясь потраченному времени и скандалами в очередях.
– Вас тоже терапевт раздевал?– поинтересовалась у девушек, наливая кофе.
– Да, мерзкий типок,– сморщилась Аля.
– Тебе тоже сказали, что ты толстая?– спросила Ксюша с присущей ей бесцеремонностью.
На это я промолчала, покосившись на парней, но спросила:
– И вам не показалось это чересчур?
– По-моему, раньше так не делали. Ну, на водительскую комиссию так точно,– подтвердил Рома.
– А тебе что, не понравилось?– усмехнулся Антон, облизывая ложку.– Вроде терапевт симпатичный мужик?
«Вот бы засунуть тебе эту ложку…»– подумала я, но не успела насладиться воображаемой местью за хамство, как в кухню вошёл Самоносов.
– Ага, кофе пьёте, Ева?– как бы шутя, но с упрёком произнёс он.– На вас очки? Вы же их разбили?
– Это запасные,– сдержанно вздохнула я, выплеснула остатки кофе в раковину и ополоснула чашку.
– Да пейте-пейте, что ж вы такая пугливая? Если так уж хочется эту гадость пить… Но потом сразу ко мне, нужно срочно проработать одну идею…
– У нас же обед?– натягивая жалобную улыбку, напомнила Хохолкова.
Тот придирчиво взглянул на наручные часы, задумчиво помял губы и кивнул:
– Так и быть, пообедайте. Но потом сразу в офис,– и торопливо ушёл.
– Кис-кис, к ноге!– ухмыльнулся Антон.
Я не сдержалась и бросила на него уничижительный взгляд.
– Ладно тебе, Ворчун! Пойдём на обед!– отвлёк того Брянский.
– Ага, идите-идите, а то, гляди, мы тебе глазёнки-то повыцарапываем!– усмехнулась Алевтина, вытаращившись на Антона, и в поддержке хлопнула меня по плечу.
А рука у неё была тяжёлой. Я молча вышла, чтобы одеться: лучше пообедать скорее, пока шеф не загрузил до вечера.
* * *
С обеда почти опаздывала, вбежав по лестнице следом за Тарасом, но только он открыл дверь офиса, как навстречу высыпала толпа.
– Бучера, Кот, разворот. Идём забирать результаты медосмотра. Это конфиденциальная информация, Инне Карловне не выдали,– гаркнула Алевтина.
– В рифму получилось,– усмехнулся Брянский, натягивающий шапку-ушанку.
«Чего я там нового найду? Мне уже сказали, что я здорова»,– подумала с нежеланием возвращаться в клинику.
– Я вечером заберу…
– Ева, мне нужно, чтобы вы задержались сегодня. Так что поедем сейчас. Могу подвезти?– услышала голос Самоносова.– Кстати, напомните мне, когда вернёмся, поменять брелок на ключах от кабинета.
– А что с ним не так?
– Он синий. Хотелось бы какого-нибудь другого цвета.
«Шёл бы ты лесом: синий брелок, розовый кузов…»– подумала, сверля затылок шефа, когда тот стал спускаться по лестнице.
– Кстати, завтра день рождения у директора. Все готовы пить, курить и морально разлагаться?– подмигнула Хохолкова, и остальные поддержали её радостным: «Да-а!»
– Только Кошка гуляет сама по себе,– оглянулся на меня Антон.
– Сто процентов!– подтвердил Гановский.
– Ев, может, на этот раз присоединишься?– спросил Степан.
– Ну, давай, Кот, ответ года!– мрачно протянул Яша.
«Чтоб вы все провалились!»– молча прищурилась я и задержалась на первой ступени вниз, ожидая, пока шумная гурьба, пересмеиваясь и перепихиваясь, спустится по лестнице.
Кто-то открыл дверь на улицу, и меня обдало непривычно ледяным воздухом.
«Сегодня всего-то минус десять. Откуда этот леденящий холод?»– промелькнула мысль от мороза по коже. Я подняла голову и замерла с повисшей над ступенью ногой.
Перед самым порогом в воздухе мерцало нечто, будто ткань пространства, как стекло, пошла трещинами.
«Я что, забыла надеть линзы?»– засомневалась на секунду, щурясь и всматриваясь в светящиеся трещинки, но вспомнила, что в очках.
Это нечто стало расширяться и всё чётче прорисовываться в сверкающую воронку, будто кто-то или что-то складывал мозаику из осколков света.
От знакомой тревоги начало посасывать за грудиной, а каждый волосок на теле поднялся от неожиданно мощного статического электричества. Открыв рот, чтобы окликнуть тех, кто шёл прямо в эту воронку, поняла, что не могу проронить и слова: горло свело от холода.
Хрипя, выронила сумку и вцепилась в поручень. Звук удара кожи о каменные ступени показался неимоверно громким, будто кувалдой по металлу, и поглотил остальные звуки. Все удивлённо оглянулись на меня, но, похоже, и не догадывались, что происходит. А я уже не знала, чьим глазам верить: их или своим. Виктор поднялся на одну ступень и недоумённо спросил:
– Ева, всё нормально? Вы какая-то бледная…
Не успела я и ахнуть, как воронка загудела, завращалась и надвинулась с такой скоростью, что всех, кто был передо мной, засосало в это искажённое пространство, как безвольных кукол. А потом шум усилился, мощный поток воздуха сбил с ног, и с оглушающим треском электрошокера меня затянуло в сияющее марево…
ЧАСТЬ II. Естественный отбор
Глава 1
Всё внезапно замерло. Оглушённая и дезориентированная я не могла ощутить собственного тела: стояла или лежала, висела вниз головой или летела – ни единой догадки. Вокруг давящая тишина…
И так же неожиданно меня выплюнуло откуда-то и будто воткнуло во что-то, как гвоздь. Я ощутила неимоверную тяжесть в стопах, словно приковали: ни двинуться в сторону, ни поднять.
Я смотрела точно вперёд и не могла понять, почему ничего не вижу: всё было размытым, и только что-то мельтешило вдалеке. Машинально коснулась стёкол очков и протёрла их пальцами. Ничего не изменилось. Я недоумённо прищурилась и медленно потянула очки за дужки вниз.
Картинка перед глазами будто взорвалась яркостью и контрастом. Всё резко прояснилось, а в уши ударил низкий гул, который тут же стал стихать, пока совсем не исчез. Я уронила руки и, кажется, впервые вдохнула.
Воздух был горячим и тяжёлым. Перед глазами стояла грязно-жёлтая земля до самого горизонта, вверх поднимались клубы серо-жёлтой пыли, а сквозь них виднелись какие-то тёмные холмы или строения.
И только лёгкие раскрылись, как все чувства обострились, и чуть не сбило с ног. Я едва удержала равновесие, расставив ноги.
Где-то недалеко звонко заскрежетало, будто открыли что-то металлическое… проржавевшее, а затем послышался резкий щелчок, похожий на выстрел… И ещё один… И ещё…
Растопырив руки, я испуганно пригнулась и стала озираться, всё ещё не понимая, что происходит.
После очередного щелчка кто-то болезненно вскрикнул. И я узнала высокий голос – это была Хохолкова. А потом послышались и другие, все они тоже были мне знакомы. От растерянности, звона в голове и слишком неожиданной картины я не сразу сообразила, куда смотреть и что делать, а те, кто был поблизости, судя по голосам, разбежались в стороны.
Когда полностью вернулось ощущение контроля тела, я сфокусировала взгляд и оглянулась. В двух метрах от себя увидела Ксюшу. Та лежала на спине с повёрнутой набок головой. Изо рта текла тёмно-красная струйка, а глаза, полные ужаса, медленно теряли осмысленность. Она что-то прохрипела, из горла послышалось бульканье, и затихла.
Я покачнулась от тяжёлого недоумения, попятилась и, тут же споткнувшись обо что-то, упала на спину. Больно не было. Земля показалась слишком мягкой и рассыпающейся подо мной. Попытавшись оттолкнуться от неё руками, увязла ладонями в песке. Попа просела, а ноги оказались лежащими поперёк другого бездыханного тела.
Адреналин ударил вспышкой огня по щекам, и я мгновенно вскочила, неловко черпнув ладонью песок и попав себе в лицо. Когда тряхнула головой и отплевалась, разглядела перед собой Алевтину с окровавленной грудью и мёртвым взглядом, устремлённым вверх. Не успев осознать увиденное, почувствовала, как на лоб упало что-то горячее, и я невольно подняла голову. С неба будто градом посыпался крупный обжигающий дождь грязно-красного цвета.
«Мать твою! Где я?!»– прострелило в висок.
Дождь накрыл мгновенно. Сквозь стену грязной воды глаза отыскали место, чтобы спрятаться. Машинально натянув капюшон, глядя только вперёд, я побежала к какому-то строению.
Укрытием оказалась труба намного выше моего роста. Она торчала из-под песка под углом, будто другим концом уходила под землю. В её углублении обнаружилась высокая круглая дверь, но она была без ручки и видимого замка… И заперта.
Съёжившись под небольшим козырьком, я оглянулась на то место, где только что стояла, и до меня, наконец, дошло, что увидела. Под завесой дождя трудно было что-то яснее рассмотреть, но всё же заметила, как тела Ксюши и Алевтины погружаются в песок. Прямо, как в фильме ужасов!
Где-то в солнечном сплетении горячо забился пульс. Грудь стянуло так, что стало нестерпимо душно. А вокруг песок, ржавый дождь, и никого…
«Так-так… Раунд четвёртый?.. Жутко до коликов… Что за многосерийный триллер?!– подумала, оттягивая ворот пальто и морщась от болезненных ощущений во всём теле.– Так… это примерно на час… Фух, пережить бы, а то совсем мрачно… Аж тошнит… Здесь же не придётся прыгать в пропасть или убегать от монстров?..»
Едва подумав об этом, тут же стала падать назад: дверь, в которую упиралась спиной, медленно открывалась внутрь. Я ухватилась за широкий круглый проём обеими руками и оглянулась через плечо. В приоткрывшуюся щель увидела узкий длинный коридор, словно из гофрированной трубы, продолговатые лампы, мерцающие тусклым красноватым светом. Спокойствия это место не прибавило, но хоть было единственным укрытием.
Ухватившись покрепче, обрела равновесие и в ту же секунду услышала новые щелчки – выстрелы и знакомые голоса. Повернувшись, сквозь ржавые нити дождя заметила мечущихся по песку парней из бюро.
«Офигеть! И они здесь?!»
Не успев переварить это, услышала испуганные возгласы прямо перед собой, а потом на меня буквально навалились гурьбой и впихнули в туннель. Я чуть не упала, но, если бы не удержалась на ногах, растоптали бы.
Ошалелой толпой, расталкивая друг друга, все те, с кем только что спускалась по лестнице офиса, ворвались внутрь туннеля и, хрипя от тяжёлого дыхания, с ужасом прилипли к стенам.
«Придурки! Это мой сон, но меня-то зачем давить?– фыркнула я, с опаской оглядываясь на открытую дверь.– Там точно кто-то чужой… и кажется, не очень дружелюбный…»
Словно прочитав мои мысли, быстро среагировал Самоносов: ухватился за край двери и захлопнул её, а потом подпёр спиной и с протяжным вздохом сполз на землю. Что-то щёлкнуло, видимо, замки.
Я выпрямилась, прислонилась к стене и, отряхиваясь от дождя и песка, покосилась на коллег. Кто-то был без пуховика и шапки, кто-то ещё в пальто и крепко сжимал ремень сумки на груди. Все ошарашенно переглядывались и не могли произнести и слова. Брянский, кажется, и не моргал. Клобус и Черных шокировано вжали головы в шеи и почти не дышали. Гановского било крупной дрожью, и он подпрыгивал на месте, будто от разрядов тока. Малечко и Бучера стояли в ступоре и водили стеклянными взглядами вокруг.
«Надо держаться подальше от всех, а то ещё окажутся здесь неуравновешенными психами… Интересно, а Макс будет? Он бы точно не выглядел, как эти зайцы…– замерла на секунду и с досадой поморщилась:– Как всё это странно и страшновато! Ну… хотя бы не холодно…»
– Хрень какая… Что это, вообще?!– не своим голосом вдруг прокричал Гановский, испугав меня.
– Точно хрень!– вслед за ним выдохнул Виктор, вынимая телефон из кармана разорванного пиджака и пытаясь поймать сеть.– Чёрт, сети нет… и время сбилось…– а взглянув на наручные часы, поморщился:– Блин, и подарок жены угробил…
– У меня тоже!– нервно тыкаясь плечом в обшарпанную стену, крикнул Гена.
– Мы где, вообще?!– тяжело сглатывая, дрожащим голосом проговорил Антон.– И почему по нам стреляют?
Степан и Тарас молча жались друг к другу, а Яша держался за сердце и даже в красном свете выглядел белее простыни. Только Рома, вытаращив глаза, не двигаясь прислушивался к звукам. Меня всё это тоже напрягало, но была уверена, что снова проснусь примерно через час. Однако за этот час при таком раскладе могу и поседеть.
«Что происходит?»– затихла я, оценивая обстановку нового экшена «Где, с кем и куда упаду».
Шум дождя был еле слышен, а вот внутри туннеля гудело, словно ток бежал по проводам. Неровное мерцание ламп начинало раздражать глаза. За спинами ребят туннель уходил далеко вперёд и, по-моему, против законов физики. Снаружи труба точно шла под землю, но внутри неё спуска не было. Хотя много ли в такой суете успела разглядеть? Однако же лампы висели только у входа, а в десяти-пятнадцати метрах от нас – уже непроглядная темнота.
«Зараза! Туда я точно не пойду!»
Отступив к двери, я коснулась ржавого металла и отпрянула, потому что кто-то сильно ударил по нему с другой стороны. Виктор тоже мигом отстранился и поднялся на ноги.
Похоже, это были люди. Они переговаривались друг с другом, тон напоминал, что обсуждают, как попасть внутрь, к нам, но не понимала ни слова, только обрывки фраз: половина на английском языке, половина на неизвестном. Сколько их было – неизвестно.
Раздался новый выстрел. От резкого звука я дёрнулась к стене, чувствуя, как между грудями стекает струйка пота. Духота уже начинала раздражать, что хотелось снять с себя всё.
Парни тоже испуганно отшатнулись вглубь туннеля. А я застыла на месте и не знала: то ли двигаться за ними, то ли остаться здесь, и стала медленно стягивать с себя пальто.
– Куда нам идти?– беспомощно спросил Брянский, растерянно шаря пальцами по стене.
– Я бы спрятался подальше. Здесь вход, должен быть и выход,– осторожно кивнул Виктор вглубь туннеля, от плотной темноты которого у меня сводило живот. С детства ненавижу темноту, но те, кто за дверью, почему-то пугали больше.
– Иногда вход – это единственный выход,– сбивчиво проговорил оживший Степан.
Он был напуган, как и все, но не паниковал и не приседал от дрожи в ногах, как Яша и Тарас, и не метался от стены к стене с выпученными глазами, как Гановский.
– За дверь нам нельзя – убьют!– почти прошептал Рома.
Я снова взглянула в конец туннеля: «Неа, не пойду! Не должны же меня убить в собственном сне?!– и поморщилась от сомнений:– Убить не убьют… А если начнут пытать?..»
Дверь уже начала поскрипывать, и парни заметно запаниковали, отступая в темноту. Виктор шагнул к Яше и Тарасу и заметно дрожащими руками взял их за локти, повернул лицом в сторону тёмного туннеля и сказал:
– Спрячемся глубже…
Парни подчинились без возражений и двинулись вслед за Самоносовым. Внутри меня всё протестовало, от страха оказаться в темноте даже вздохнуть не могла, а от жара во всём теле уже кружилась голова. Однако, как только дверь заскрипела, я подхватила пальто и со всех ног бросилась следом за парнями.
* * *
Сначала мы все бежали, всё время по прямой, сворачивать было некуда. Виктор и Рома подсвечивали дорогу телефонными фонариками. Потом мы замедлились, чтобы перевести дыхание. Я, как и остальные, прислушалась, не бежит ли кто следом. Но ни шагов, ни голосов, ни других шумов не было. Даже гул внутри туннеля стих.
– До сих пор нет сети!– натужным голосом заметил Виктор.
А я и забыла о своём телефоне в кармане пальто, и тоже достала его. Сети действительно не было. Время на экране 0:00, и не двигалось.
Неожиданно пришла мысль поставить таймер. Так было бы легче следить за временем и ждать конца представления. По моим расчётам, оставалось примерно тридцать – сорок минут.
– Нельзя останавливаться! Надо бежать! Где-то должен быть выход!– истерично прозвенел голос Гены.
– Мы даже не знаем, куда бежим,– тяжело дыша, заметил Степан.
– Надо что-то делать!.. Что-то делать!– паниковал Антон и всё порывался ускориться.
– Нам бы спрятаться и переждать,– задыхаясь, проговорил Рома, бледный как смерть.
– Ага, и дождаться, когда пуля прилетит?!– огрызнулся Антон.
– Нам всем надо держаться вместе и не паниковать,– выдал Виктор, сам едва держа себя в руках да ещё поддерживая Яшу с Тарасом, у которых, кажется, ноги подкашивались.– Прекратим все споры и на ходу будем думать, как отсюда выбраться… Дышим животом и идём дальше…
«Какой собранный! Не зря в походы в горы ходит»,– мелькнуло в мыслях: я не могла похвастать такой выдержкой. Сама не особо понимала, как пойдёт дальше, по опыту все сны закручивались в невиданный аттракцион страшилок: начинало потряхивать от общей паники. Я всё пыталась сосредоточиться на ощущениях: что же лучше сделать, чтобы наконец проснуться, но в голове – темно, как и вокруг.
«Ну, Макс, где же ты? Ты что, не спасёшь свою жену?– поджилки уже начинали дрожать и ожидание неприятностей щекотало нервы.– Когда не надо, ты тут как тут, а как стало горячо, так ты в кусты? Уф, ну и духота…»
Я вытерла пот со лба рукавом водолазки, оттянула ворот и с досадой вспомнила: «Зараза, тебя же убили… Но ты же восстанешь, как Феникс?»
Брянский двинулся вперёд, и все подтянулись за лучом света. Пока бежали, воображение не работало, но, когда перешли на ровный шаг, немного выровнялось дыхание, я стала оглядываться на кромешную тьму позади: так и ждала, что откуда-нибудь выпрыгнет монстр с белыми мутными глазами или распахнёт пасть Чужой. Бог знает, каких только чудовищ из кино не вспомнила, поэтому периодически сама освещала пространство вокруг.
Шли мы довольно долго и тоже всё время прямо. Было тихо, за нами никто не гнался. Я немного успокоилась. Но кислорода не хватало, с каждой минутой становилось жарче, хотелось пить и хоть на минуточку присесть.
Чтобы отвлечься, я косилась на затылки то одного, то другого. Антон истерил на каждом шагу и шарахался в сторону от малейшего чужеродного звука. Гена лихорадочно озирался, почёсывался и что-то бубнил. Яшу и Тараса по-прежнему вёл Виктор, иногда удобнее подхватывая под руки, когда те спотыкались и замирали в ступоре.
Туннель стал расширяться, и вскоре мы шли уже по довольно высокому подземному пространству, похожем на заброшенную шахту. Кое-где снова появлялись лампы, но тусклый красный свет не помогал, лишь добавлял волнения.
– Тут всё странно как-то,– прошептал Степан.– Снаружи такого длинного туннеля не было… Ясно, что он должен уходить под землю. Но мы идём всё время под прямым углом.
– Ты тоже заметил?– прижалась к его плечу.
– А ещё тут разная фактура стен. Мы не под землёй, но потолок каменный, под ногами песок. Опорных колонн не вижу, если этот туннель на поверхности, то стены уже обрушились бы под давлением.
– Кроличья нора просто,– нервно усмехнулась я, не собираясь делиться сомнительным доводом, что это мой сон. Реальностью это быть не могло, а от того, что меня посчитают ненормальной, легче не станет. Ещё бросят в темноте одну.
– Так… давайте отдохнём,– эхом прозвучал голос Самоносова.
– На хрен отдых! Нам выбираться надо!– заладил Гановский.
– Гена, мы сейчас все попадаем. Нам нужна передышка, чтобы немного подумать…
– Чё тут думать?! Мы в заднице! Давайте что-то уже делать!– крикнул тот, ослепляя нас своим телефоном.
Мы со Степаном переглянулись, молчаливо обменявшись нелестным мнением насчёт великого умника.
– Я пройду немного вперёд, посмотрю, что там,– проговорил Рома и осторожно двинулся дальше.
– Я с тобой,– прилип к плечу Брянского Гена.
– Антон, выключи фонарик. Неизвестно, что впереди, нам надо экономить батареи,– распорядился Виктор и усадил совсем ослабевших от шока Тараса и Яшу на груду из камней.
Антон с ворчанием потрепал телефон в руках, но выключил.
Я молча прижала пальто к груди и закрыла глаза. Надо же было застрять здесь с теми, кого и в офисе-то не переношу. Бучера, как привидение, его всегда не видно и не слышно. Черных вот-вот отбросит коньки. Брянский ещё может пригодиться. Ну а шеф везде шеф: сразу взялся командовать, хоть не паниковал, и то хорошо. Из всех спутников самым комфортным для меня был Малечко.
Степан всегда держался особняком, но прекрасно вливался в коллектив. Спокойный юморной интеллектуал. Часто на кухне его можно было застать за размышлениями о какой-нибудь умной книге, о космосе или о необыкновенных фактах науки. И всё это с неравнодушием, какой-то своей точкой зрения, которые не делали его ботаном в общепринятом смысле. Да и «Кошка» от него звучало не так обидно.
Устало вздохнув, я отыскала взглядом Степана у стены, где он примостился на булыжнике, и села рядом. Жутко хотелось курить. Слишком уж мрачный был сон на сей раз. Но воздуха и так не хватало, и я заставляла себя считать, чтобы хоть как-то перебороть нужду.
Да только вытянула ноги и положила затылок на стену, как из другого конца каменного коридора раздался голос Брянского, эхом разнёсшийся во все стороны:
– Там есть свет! И воздух движется! Вставайте!
За эхом появился и сам Рома.
– Надо только через валуны пройти, а потом между балками…
Я сухо сглотнула и поднялась через силу. Яша и Тарас как-то ожили и уже могли идти сами.
И мы снова пошли сквозь темноту. Я понимала, что нужно экономить батарею, но не могла пересилить страх и сама освещала себе дорогу. К тому же она перестала быть ровной – повсюду лежали крупные камни, которые просто так не обойти, приходилось играть в эквилибриста.
Где-то в углу мелькнул свет, и послышался голос Гановского:
– Двигайте кеглями! Скорее!
Антон сразу метнулся к Гене. Виктор и Степан настороженно двинулись к высокому узкому проходу, откуда сочился свет. И остальные, как овцы, заторопились следом. Мне почему-то было не по себе от вида этой щели между металлическими балками, но оставаться одной было ещё страшнее.
Брянский и Гановский стали осторожно протискиваться вперёд. Но, не сделав и пары шагов, злобно кряхтя, Гановский вернулся, сбросил куртку и снова полез в щель. За ним ринулся Антон, матерясь и отпихивая меня. Виктор встал у входа и кивнул мне:
– Ева, скорее…
Оценив размеры прохода, я решила, что тащить с собой пальто будет неудобно. И вряд ли оно пригодится в такой жаре, тем более скоро всё закончится, и бросила его на камень. Глядя на меня, свои куртку и пальто сняли и Тарас с Яшей, но оставили сумки, перекинув ремни через грудь, и тут же прошмыгнули первыми, чуть не оттоптав мне ноги.
