Алёна Моденская
Мещёра
Глава 10. Много золота
Нику вскинуло и тут же бросило об пол. Она едва успела сгруппироваться, чтобы не упасть головой.
– Иди, посмотри, – прошептал кто-то над ухом. – Что они там делают?
Ника шагнула к проёму, но остановилась. По лицу будто прошелестело что-то мягкое, как шёлковый платок. Ещё, шаг, ещё.
– Давай, загляни.
Ника встала у прохода, но сбоку, будто прячась. Выглянула.
Ребята просто бродили вокруг большого сухого дерева.
– Ты же знаешь, что нужно делать, – шептало у уха. – Они никогда не догадаются, а ты знаешь, где его искать.
Но Ника всё не решалась пройти сквозь арку. Что-то держало, останавливало.
– Ты нашла урочище, ты имеешь право. Тебе откроется. Ты умнее их всех, всё должно достаться тебе.
Ника встала у проёма, упёрлась обеими руками в стену по сторонам арки и чуть наклонилась вперёд. И кто-то с силой толкнул её промеж лопаток, так что она резко повалилась вперёд. И, разумеется, застряла.
Женя обернулась на её вскрик и тут же зашлась в хохоте, указывая пальцем на трепыхающуюся Нику. Стася тоже рассмеялась, и только Гордей подошёл, взял Нику за шею и рванул на себя.
Чуть не лишившись обеих рук по плечи и чудом не сломав и не вывихнув ключицы, Ника ввалилась в зал с деревом.
– Кто-то слишком много жрёт, – хохотнула Женя.
– Зато у этого кого-то мозгов в десять раз больше, – ответил Гордей. И повернулся к Нике: – Что теперь?
– Здесь должен быть камень, – простонала Ника, согнувшись и обхватив себя руками, чтобы хоть немного унять боль в плечах.
– Ищем камень, – скомандовал Гордей.
– Как хоть он выглядит? – спросила Стася, рассматривая свод пещеры, где сквозь идеально круглое отверстие просматривалось синее небо.
– Ну, наверное, это валун, – предположила Ника в ответ на вопросительный взгляд Гордея. Он стал куда чаще на неё смотреть. И обращаться к ней, как к знатоку. А раньше относился как к пустому месту.
Кляня себя за жар на щеках, Ника, озираясь, сосредоточенно искала что-нибудь похожее на валун. Пол пещеры, относительно гладкий, становился рельефным у корней дерева, уходящих то ли в землю, то ли…
Ника присела на корточки у выпуклого холма, покрытого мхом. Красивая форма, почти идеально полусферическая. И сейчас на неё как раз потихоньку наползали розовые закатные лучи. Ну конечно. Это и есть тот самый камень. Жертва приносилась на закате, и уходящее солнце уносило её с собой.
– Кажется, нашла!
Ребята мигом сгрудились вокруг Ники.
– Это оно?
– Точно?
– И как нам это поможет?
– Тихо! – в который раз прикрикнул Гордей на галдящих девчонок.
Достав совок, он резво принялся соскребать мох, под ним действительно проступал камень, Ника помогала своим серпом. Понемногу открывалась серая холодная поверхность. И вот опять высеченные славянские буквы. Гордей довольно быстро убрал весь мох. Оказалось, письмена шли кругом, спиралью сходясь на макушке, пустой, гладкой и тёмной. Почти подсвеченной красными закатными лучами.
– Сможешь прочитать? – напряжённо спросила Стася.
– Это необязательно, – мягко произнёс Гордей, оттесняя Нику от камня. – Всем и так известно, что здесь написано.
В тишине, пока Женя рассматривала буквы, Гордей зашёл ей за спину и внимательно посмотрел на Стасю. Та, будто что-то вспомнив, широко раскрыла глаза. И тут же прищурилась. Гордей коротко кивнул, и она ответила тем же.
В следующий миг Гордей ударил Женю в спину, и когда она повалилась на валун, заломил ей руки. Стася прижала её голову к камню, но из-за повреждённой руки не могла держать крепко, так что кричащая Женя вполне могла вырваться.
– Помогай! – крикнул через плечо Гордей.
Ника бессмысленно топталась сбоку, происходящее попросту не умещалось в голове.
– Что? – тупо спросила Ника.
– Держи давай! Или режь!
– Зачем?
– Зачем?! Да ты дура, или как?! Без жертвы клад не откроется!
– Но почему…
– А ты думаешь, зачем мы взяли её с собой?! – голос Стаси потерял весь звон, и теперь звучал низко и мерзко. – С чего я всю дорогу её терпела, а?!
И Стася резко ударила брыкающуюся Женю головой о камень.
– Режь давай! – приказал Гордей. – Или держи!
– Давай серп, я сама порежу! – Стася протянула руку, но Ника вместо того, чтобы отдать серп, вцепилась в него и стала пятиться. Стася, ругнувшись, бросила Женю, в один прыжок оказалась перед Никой, выхватила серп, а Нику толкнула в грудь, так что та оступилась и ударилась затылком о каменную стену.
Стася же мигом вернулась к камню, где алые лучи уже добрались до корней дерева. Сквозь пелену Ника слышала крики Жени, какую-то толкотню, потом резкий миг тишины и звук капель, падающих на гладкую каменную поверхность.
Гордей выпустил Женю, она отпрянула, держась за лицо. Значит, хотя бы не убили, уже хорошо. Даже со своего места Ника смогла различить, как кровь собралась на макушке камня кругленькой лужицей, а когда лучи солнца сомкнулись на ней, кровавый кружок стал растекаться по желобкам между выпуклыми буквами.
Все в оцепенении наблюдали, как струйки истончались и тянулись к земле, покрытой мхом. В ушах стучал собственный пульс, и каждый удар приближал…
Струйка достигла земли. Солнце скрылось. По пещере пронёсся вдох. Стены и пол дрогнули, эхом прозвучал чужой глубокий голос. Дерево истошно заскрипело и стало крениться. Треща и вытаскивая из камня голые кривые корни, оно наклонялось, пока не упёрлось макушкой в стену.
Наступила тишина. Потом Стася сделала осторожный шаг к торчащим корням, с которых осыпался песок и мелкие камешки. Ещё шаг. Приподнялась на носочки, вытянула шею. И ахнула.
– Там золото. – Стася обернулась. Её бледное лицо стало будто фарфоровым – совершенно разгладилось, потеряло всякое выражение. Только огромные глаза выпучились, а челюсть сползла вниз. – Много золота.
Гордей подступил и тоже ахнул, заглянув в открывшуюся пропасть. За ним Женя, у которой кровь стекала по шее. Когда и у неё отвисла челюсть, она слабо опустила руки. Кровь с брови и от уха стекала черной полосой, пропитывая футболку. Но боль её нисколько не волновала. Внизу сверкало золото.
Ника со своего места видела только корни и часть пропасти, а заглянуть туда было равносильно самоубийству. Из разверстой каменной пасти исходил ужас. Почти осязаемый, живой, пульсирующий. Он струился и клубился вокруг, грозя поглотить их всех разом.
– Как нам его достать? – деловито спросила Стася.
– Кому-то придётся спуститься и передавать наверх, – так же деловито отозвался Гордей.
– Я не могу, у меня рука, – тут же произнесла Стася.
– А я не пролезу, – сказал Гордей, и они оба повернулись к Жене, у которой уже половина футболки стала тёмной от крови. – Она тоже не сможет. – Он нашёл пустым взглядом Нику, так и лежавшую у стены. И разочарованно цыкнул. Снова повернулся к Стасе. – Ты полезешь.
– Я не могу, – затрясла головой Стася.
– Давай.
– Нет. Нет! – закричала Стася, когда Гордей подступил и просто толкнул её в грудь.
Пара шагов, нелепый взмах руками, и Стася, оступившись, спиной вперёд полетела в яму.
Раздался глухой удар и вскрик.
– Я не… – Потом Стася закричала так надрывно и протяжно, что по стенам пещеры прошла дрожь.
– Добро пожаловать, – произнёс глубокий мужской голос. – Я давно вас жду.
Стася продолжала вопить, а остальные двое даже не шелохнулись. Так и стояли, безучастно пялясь в пропасть.
Ника, у которой от вопля Стаси разом свело все конечности, на животе поползла к камню. Подтягиваясь на локтях, заставляла себя двигаться, хотя звук воя грозил глухотой. Да ещё этот жуткий голос, всё время что-то говоривший, причём на разные лады, будто сплетение речи разных голосов и времён.
Пальцы сомкнулись на ручке серпа. Ника уже подползла к валуну, когда из ямы раздался крик Стаси:
– Помогите! Дайте руку!
Гордей и Женя мелко вздрогнули. Женя испуганно вздохнула и отшатнулась, Гордей, вместо того чтобы помочь подруге, тоже отступил.
Ника проползла мимо валуна и, дав себе установку не смотреть на сокровища, заглянула в яму. Золото прикрывала собой Стася, тянувшая вверх здоровую руку. Ника потянулась за ней, но когда их пальцы сомкнулись, из-за Стаси показалось лицо, от вида которого Ника мигом перестала дышать.
Бледное, серое, с чёрными провалами глаз и красным ртом, оно скалилось, протягивая когтистую пятерню мимо Стаси.
– А я тебя ждал, – раздалось в ушах Ники.
Алая пасть растянулась, показав острые клыки, жилистая рука быстро обхватила Стасю за горло и потянула вниз. Но Стася крепко вцепилась в руку Ники, так что возникло сильное натяжение, грозившее если не разорвать обе руки, то выбить все суставы.
Лицо Стаси покраснело, глаза вылезали из орбит, но она не отпускала руку Ники. Их обеих тянуло вниз, в пропасть, где в черноте посверкивали горы…
– Помогите! – крикнула Ника, зажмурившись.
Но помощь не пришла. Тогда она заставила себя прикрыть глаза, чтобы не видеть толком сокровища, и махнула серпом.
Натяжение ослабло, и Ника неимоверными усилием сделала рывок, вытянув Стасю на поверхность. Когда она выбралась, Ника стала быстро отползать от ямы. Но только у арки поняла, что остальные за ней так и не последовали.
Обернувшись, она увидела, как ребята немного отступили от вывернутых корней дерева, но продолжали заглядывать в яму, высматривая сокровища. Даже Стася, поднявшись на ноги, снова повернулась к пропасти.
– Надо уходить, – попыталась позвать Ника.
– Ну и вали, – через плечо бросила Женя.
– Но…
Поняв, что ответа не будет, Ника приподнялась и стала протискиваться через проём, где в прошлый раз застряла.
Когда она уже почти пролезла, на щиколотке сомкнулась цепкая хватка.
– Не уйдёшь, – прошипело где-то рядом, ногу рвануло, и Ника полетела на пол.
Голова больно стукнулась, всё стихло. Где-то рядом звякнул серп. Но Ника заставила себя притормозить и не погружаться в липкую черноту. В тёмном тумане, почему-то светящемся, она видела, как ребята всё ходили, примеряясь к яме.
Когда силуэты ребят полностью растворились в ослепительном кошмаре, свет от которого проникал даже сквозь закрытые глаза, Ника заставила себя перевернуться на другой бок. От навалившейся темноты стало чуть легче, по крайней мере, глаза больше не слезились, а голову не разрывало изнутри.
Ещё усилие – и перевернулась на живот. Заставила себя ползти. Пусть и с закрытыми глазами, но точно прочь от прохода в… даже думать не хотелось, куда вела та узкая арка. Вход туда есть, а вот выход – вряд ли.
Макушка упёрлась во что-то твёрдое. Ясно, Ника добралась до стены пещеры. Наконец смогла разлепить веки, будто склеенные. По стенке сумела подняться на ноги. Не оборачиваясь и глядя на пещеру будто через мутное органическое стекло, почти на ощупь нашла выход и, всё так же держась за стену, поковыляла прочь.
Тёмные извилистые коридоры, потом мрачная пещера с бледным окном наверху. Этот свет от последних лучей солнца на закате не слепил, но ледяным холодом заставлял внутренности переворачиваться от ужаса. Хотелось побыстрей добраться до проёма и бежать от урочища со всех ног. Неважно куда. Хоть в отравленную промзону с мутантами.
На четвереньках Ника преодолела лестницу, затхлый воздух наконец стал чище, лёгкие заработали в полную силу, от кислорода закружилась голова.
Выбравшись наконец наружу, Ника легла на спину у входа в пещеру и глубоко задышала. Как будто она только что побывала в воронке, где нет ни времени, ни привычного пространства. Какое-то искажение действительности, от которого разрывает изнутри.
Да ещё эти голоса и яма, и бледное лицо, и хватка, и золото. Преодолев иссушающее желание вернуться в пещеру, Ника повернулась на бок. Надо встать и уйти.
Странно, теперь голоса и монстр казались нереальными, как сон. Мозг отказывался их воспринимать.
Наверное, это просто приступ паники. С галлюцинациями. Хотя она никогда клаустрофобией не страдала. Вот когда Ангелинка упала в тот колодец, она, наверное, чувствовала что-то подобное.
Ника заставила себя сесть. Рывком, так, чтобы резко затошнило, а перед глазами поплыли тёмные пятна. Только воспоминаний о сестре не хватало.
Встала, отряхнулась. Вдохнула, выдохнула. И шаг за шагом заставила себя пойти прочь от пещеры. Странно, но всё время тянуло обернуться. И вернуться. С чего это оставлять ребятам всю добычу, хотя вход в урочище нашла именно она. И камень нашла она. И буквы разобрала, слова прочитала.
Идти было трудно, приходилось преодолевать густую пелену, будто магнитом тянувшую назад. Ника заставляла ноги топать, а ум работать. Так, надо найти куст, под которым остался рюкзак. Там еда, вода, компас. И идти назад. Пусть одной, пусть с возможностью потеряться. Всё лучше, чем обратно в пещеру.
Кое-как, преодолевая встречное сопротивление, Ника добралась до рюкзака, оставленного под кустом. Мысленно похвалила себя за то, что сумела его отыскать даже в темноте. Глотнула воды. Есть не хотелось. Стала убирать бутылку обратно в рюкзак и наткнулась на глиняную свистульку. Вечно эта ерундовина под руку лезет.
За спиной тихо хрустнула ветка.
Глава 11. Не та!
Обернувшись, Ника чуть не задохнулась от сдавленного крика. Прямо к ней шагнула высокая тень.
– Доброй ночи, – произнесла тень знакомым голосом. – А почему ты одна? Где остальные?
Ника закрыла рот, из которого даже хрип уже не выходил. Где она слышала этот голос?
– Ты меня не узнала? – Яркий луч фонаря выхватил из темноты искажённое резкими чертами лицо хозяйки постоялого двора в Красных Серпах.
– Бэлла… – Отчество потерялось в памяти.
– Геннадьевна, – подсказала предпринимательница. – Так где остальные?
Рассказывать малознакомому человеку про урочище? Делиться сокровищами? Да какими ещё сокровищами! Теперь уцелеть бы.
– Они там, в пещере, – неопределённо махнула рукой Ника.
– А, добрались-таки, – удовлетворённо произнесла Бэлла. – Хотя, если честно, лично я ставила на тебя.
– Так я его и нашла, – выдала Ника и сразу об этом пожалела.
– Ты нашла, – то ли спросила, то ли констатировала Бэлла. – А почему ты здесь, а не там? Деньги не нужны?
– Я не… А как вы здесь оказались? – Ника решила сменить тему. Ей отчего-то стало казаться, что Бэлла вряд ли чем-то поможет. Она здесь явно не для этого.
– Вас долго не было, я решила пойти посмотреть, где вы.
– Так здесь несколько дней пути. – Ника отступила на шаг.
– Ну, хорошо, я давно за вами шла. Мало ли, вдруг вам помощь понадобится. Вам ведь нужна помощь?
– Стася, кажется, ранена. Здесь какие-то звери бегают. – Ника отступила ещё на шаг. Почему-то железное спокойствие Бэллы пугало.
– Пойдём, посмотрим, что там у вас случилось. – Бэлла невозмутимо двинулась прочь от Ники. Пройдя несколько метров, обернулась: – Ты идёшь?
– Нет, я здесь подожду.
– А вдруг там всё серьёзно? – Бэлла стала подходить ближе. – Вдруг твоей подруге действительно нужна помощь?
– У меня был приступ паники, я боюсь пещер. – Ника, сжав руки, всё отступала. Потом повернулась и рванула прочь от Бэллы.
Но далеко убежать не смогла. Бизнесменша мигом её нагнала и повалила лицом на землю, так что из лёгких с коротким криком вышел весь воздух.
– Не смей мне врать! – Прокричала Бэлла почти в ухо Нике. – Никакой паники у тебя не было! Просто ты не сразу поняла, куда попала, но ничего, это быстро пройдёт. Ты вернёшься домой, а меня по-царски наградят! Ну-ка, поднимайся!
Бэлла рывком вздёрнула Нику на ноги и тут же заломила ей руку, выкрутив так, что Нику согнуло пополам.
– О, ты и ритуальный серп отыскала. Ну просто умничка. Вперёд!
Подталкивая Нику, Бэлла, как конвоир, повела её вперёд к урочищу. Ника, согнувшись буквой Г, да ещё с заломленной рукой, только и успевала, что перешагивать кочки. В темноте она боялась споткнуться и упасть лицом вниз.
– Приведу тебя ему, а уж он меня не обидит, – приговаривала Бэлла, подталкивая Нику.
– Кому? – простонала Ника, ковыляя вперёд.
– Кому-кому. Еремею. Ты, что так и не догадалась, в чём тут дело? А я о тебе была лучшего мнения. Думала, ты умнее.
– И в чём тут дело? – спросила Ника, чувствуя, как голова от неудобного положения наполнялась кровью. Пусть эта Бэлла лучше что-то говорит, её голос хотя бы в обморок не даст упасть.
– Еремей не просто так проклял эту местность, где лишился дочери. Он и после своей смерти её ищет, всё ждёт, что она придёт.
– А я здесь причём?
– Так ты – и есть она, – торжествующе заявила Бэлла. – Не зря я эту ерунду с турами устроила, знала, что рано или поздно ты появишься. Я как тебя увидела и имя узнала, сразу догадалась. Раньше я к нему других приводила, он меня, конечно, награждал, но так, по мелочи. А теперь – совсем другое дело! За тебя он мне всё отдаст!
– Да вы с ума сошли!
– Ну-ка! – Бэлла дёрнула руку Ники так, что аж до головы прошло лезвие острой боли.
Спустя ещё несколько метров Ника решилась ещё раз попробовать заговорить свою конвоиршу.
– Зачем вам столько денег?
– А, то есть, ты всё-таки была там, видела клад. Впечатляет, правда? – Теперь Бэлла говорила совершенно нормально, с энтузиазмом, будто интересную экскурсию обсуждала. – Всем нужны деньги. А мне особенно. У меня сын. Ему сейчас трудно, помощь нужна.
– Болеет? – Ника решила попробовать проявить сочувствие.
– Нет, конечно. Тьфу-тьфу-тьфу. Он по пьяни поссорился со своей подружкой и случайно её зарезал. В общем, теперь деньги ой как нужны.
– И вы решили меня продать, чтобы сына вытащить?! Он же человека убил!
– Заткнись! – Бэлла снова вывернула Нике руку, да так, что та от боли споткнулась и упала, но конвоирша тут же снова поставила её на ноги. – Эта дрянь сама во всём виновата! Она бы его посадила, у него выбора не было!
– Да вы с ума сошли, – выдохнула Ника. – Откуда вы вообще об урочище узнали?
– От матери, конечно. – Бэлла снова заговорила спокойно, будто вела светскую беседу. – Она местных сопляков туда отводила, а цацки Еремеевы потом продавала. И ничего особенного в этом нет, ведь сокровища наши по праву. Мы же его потомки.
Ника мысленно пожалела, что мамаша не поменяла на «цацки» саму Бэллу. Но теперь думать об этом стало некогда – на фоне сине-чёрного неба выросла гора с пещерой.
Бэлла дотолкала Нику до входа, потом, подсвечивая ступени фонарём, спустила вниз и довела до арки. Собрав последние силы, Ника попыталась упереться, но её грубо впихнули в проём, так что на коже снова остались ссадины.
Боль застилала глаза, и Ника не сразу сообразила, что пещера светилась неровным зелёным светом. А Гордей, Стася и Женя как раз обсуждали, как бы им добраться до сокровищ.
– Прочь! – гаркнула Бэлла, одним ударом расшвыривая ребят. Подтащив Нику к круглому камню и ловко согнув её ещё ниже, так что Ника упала на колени, а голова оказалась прижата к холодной мокрой поверхности, Бэлла закричала: – Я привела тебе её! Ту, кого ты так долго искал! Прими мой дар!
Волосы больно натянулись, голова резко запрокинулась, и Ника на долю секунды увидела тот самый серп, что нашла под деревом. Его гнутое лезвие летело прямо ей в горло. В следующее мгновение, Ника со своей силы ударила локтем назад и дёрнула головой, так что лезвие прошло только по щеке. Бэлла, получив локтем по рёбрам, охнула и машинально выпустила Нику, которая тут же отползла, но потом вернулась и выхватила серп из руки Бэллы.
– Держи её! – закричала Бэлла. – Это она ему нужна! Он отдаст нам клад!
Ника, выставив перед собой серп, пятилась, не видя, куда. Выход в большую пещеру перекрыл Гордей, пустыми глазами, как оживший мертвец, смотревший на Нику. Женя и Стася с такими же мёртво-пустыми лицами подходили с других сторон.
И вдруг по пещере разнеслось дзыньканье. Раз, другой. Будто звонок велосипеда. Гордей и Стася замерли и часто заморгали. Переглянулись. Откуда-то сбоку в пещеру вошёл невысокий сгорбленный дед с клюкой. Стася вскрикнула и прижала ладони ко рту.
– Я тебя сейчас добью! – Гордей замахнулся на старика, но тот перехватил его руку и легко опрокинул Гордея на спину. Стася с криком подлетела и хотела прыгнуть старику на спину, но тот проворно развернулся и махнул клюкой. Палка попала Стасе по лицу, и она тоже повалилась на пол.
В этот момент закричала Женя. Ника только теперь увидела, что в пещере оказалась ещё и какая-то девушка в белом платье, похожем на свадебное. Между пальцами вопящей Жени, которыми она давила себе на глаза, потекли густые тёмные струи. Девушка обернулась к Нике. Её лицо представляло собой бугристую маску, будто застывший парафин. Ника всё перебирала мелкими шажками, ожидая, когда упрётся спиной в стену, но этого так и не случилось. Наоборот, с обеих сторон возникли тени. Боковой коридор.
Ника сделала широкий шаг назад, развернулась и рванула вперёд, в кромешную тьму. Уже за спиной услышала громкое гулкое «Не та!» и захлёбывающийся вопль Бэллы.
Что-то крепко обхватило лодыжку, Ника упала, ударившись коленями и локтями. Она отчаянно задёргала свободной ногой, попала во что-то, и хватка ослабла. Ника поднялась и понеслась вперёд, выставив перед собой руку с серпом.
Потом всё-таки вспомнила про фонарик. Больше того, оказалось, она так и сжимала в руке глиняную свистульку. Убрав игрушку в карман, достала фонарь и включила. Идти стало проще, по крайней мере, теперь она не боялась расшибить лоб о каменную стену.
Крики стихли, Ника замедлила ход. Остановилась. Осмотрелась. Ника стояла в коридоре с низким потолком. В обе стороны уходил длинный тоннель, конца не видать. Теперь она ещё и заблудилась в пещерах. Без воды и еды. Без телефона. Вот теперь дело действительно дрянь.
Но вроде она шла только вперёд, никуда не сворачивая. Или нет?
Раздался тихий звук, Ника прислушалась. Звук становился громче, что-то быстро приближалось. Решив не выяснять, кто это, Ника изо все сил рванула в противоположном направлении. Быстрые шаги, будто когти по камню цокают.
Обернулась, увидела чёрную зубастую громадину с горящими глазами. Пасть растянулась в ухмылке, обнажив два ряда острых клыков. Цоканье и мощное дыхание приблизились, Ника обессилено остановилась, чтобы увидеть, как зверюга на неё напрыгнет. Господи, только бы побыстрее, чтобы не мучиться.
Но позади монстра возникла девушка в расшитом сарафане. Она длинным прыжком нагнала чудовище уже в полёте и своим весом заставила грохнуться на каменный пол прямо под ноги Нике. Чудовище заскулило, а Ника воспользовалась моментом, извернулась и выдернула руку с серпом. Острое лезвие отрубило мертвяку, что её держал, несколько серых пальцев.
Ника отпихнула его и помчалась дальше. В неровном свете фонаря мелькали серые стены коридоров, небольшие залы пещер и чёрные провалы походов. В одном из проходов опять проявилось серое оскаленное лицо, Ника увернулась от рук, тянувшихся к горлу, и юркнула в соседний проход. Над ухом клацнули зубы, по руке скользнула резкая боль. Наугад махнув серпом, Ника отпрыгнула.
Заметила невысокую арку, попыталась в неё пролезть, больно ударилась макушкой. Упала на четвереньки и поползла. Проход оказался очень низким, встать не получалось, так что Ника так и ползла, подсвечивая путь фонариком и пытаясь не потерять серп.
Господи, как же страшно. А Ангелинке было ещё страшнее. Она ведь совсем маленькая. Одна, в темноте упала в колодец и расшиблась. Врачи сказали, она ещё несколько часов прожила. В ужасе и одиночестве, в холодном колодце, мучаясь от дикой боли.
Горло сжалось, на глаза навернулись слёзы. От слёз драло раны на лице. Руки и ноги стали ватными, и Ника упала на живот. Попыталась приказать себе ползти дальше, но тело не слушалось. Да и душа тоже – так Ника и лежала, содрогаясь всем телом и заливаясь слезами. Её собственная глупость и эгоизм убили сестру. И теперь Ангелинку уже не вернёшь, даже прощения попросить не получится. Значит, Нике так и жить с этим дальше, всю жизнь тащить лямку ужаса и страданий, в которых умерла её сестра. А виной всему – Ника. Значит, она заслуживает такого наказания. На всю жизнь. Хотя теперь это уже не так важно, вряд ли ей долго осталось.
Задыхаясь от душивших слёз, Ника всё-таки поползла вперёд. Потолок исчез, получилось сесть. В поисках салфетки, чтобы вытереться, Ника нащупала в кармане свёрток со свистулькой. И снова горло сдавило. Хоть бы она так не орала на сестру из-за этой дурацкой игрушки. Хоть бы сейчас можно было её отдать…
Внезапно Ника поняла, что вокруг происходит шевеление. Боясь поднять фонарь, она сжалась и попыталась дышать как можно тише. Но судя по тому, что всё тёмное пространство вокруг наполнялось шорохами, сопеньем, шагами, клацаньем, звяканьем, свистом, отступать уже больше некуда.
Первыми в луч фонаря, стелющийся по каменному полу, вошли маленькие ножки.
– За что? – спросила Ника у Ангелинки.
– Потому что ты – не та, – ответил голос, только не детский, а будто принадлежащий молодой женщине.
Понимая, что черта приблизилась как никогда, Ника протянула Ангелинке глиняную свистульку.
– Прости-и-и, – дальше вырывались лишь рыдания. Ника опустила серп, он лязгнул о каменный пол. Сражаться дальше не было ни сил, ни желания. Вряд ли она заслужила долгую жизнь после того, что сталось с сестрой.
Ангелинка тем временем развернула свистульку, сунула её в рот, и по пещерам разнёсся глубокий протяжный свист. Тут же кто-то оглушительно завыл, заорал, заревел, замычал… К какофонии голосов прибавились звуки ударов, царапанья по камню, цоканья и тысячи других звуков.
Ника, уже приготовившаяся упасть за черту, всё-таки подхватила фонарь и поползла. В неровном свете мелькали когти, челюсти, мохнатые лапы, бледные перекошенные лица, выпученные глаза, слезающая серая кожа, кости, рога…
Ника увидела низкую нишу и поползла туда. Тоннель тянулся будто бесконечно. Звуки давно стихли, а Ника так и перебирала потерявшими чувствительность конечностями по холодному камню.
Лицо, что поначалу жгло, в какой-то момент онемело, руки и ноги перестали гнуться. Но Ника заставляла себя двигаться. Потом воздуха стало не хватать, и тело попросту отказалось ползти дальше. Ника легла на живот и прикоснулась щекой к холодному камню. Ну и пусть. Пусть она не выберется. Родителей, конечно, жаль, но она сделала всё, что могла. Она боролась до самого конца. Обидно проиграть, но такова, видимо, судьба. Может, там, за чертой, она снова встретится с Ангелинкой, они будут вместе играть, гулять… по залитым солнцем лугам, где растут одуванчики… сплетут венки… и река рядом… а в ней облака отражаются… и дышать намного легче, руки-ноги снова целы и легко двигаются… как же хорошо…
