Алёна Моденская
Мещёра
Женя выбралась из палатки и ожидаемо споткнулась о стульчик. Пробежав два больших шага, ногой задела свою утреннюю порцию лапши. Влажные кудрявые макарошки комом шмякнулись на землю.
– Ты это сделала, а? – накинулась Женя на Нику.
– Что? – наивно захлопала глазами Ника.
– Что? – передразнила Женя. – Сама неудачница и жируха, и другим хочешь нагадить? Да я тебя…
Но Ника снова сумела увернуться. Поборов желание наподдать Жене сзади, Ника демонстративно отряхнула руки и, краем глаза заметив вернувшихся Гордея и Стасю, громко произнесла:
– Жень, что-то ты какая-то нервная стала. Агрессируешь, ведёшь себя деструктивно. Твой негатив разрушает нашу командную работу.
– Собираемся, – скомандовал Гордей.
Женя, пыхтя и раздувая ноздри, кинулась к своей палатке. Когда всё было собрано, Гордей кивнул на оставленную Женей на земле лапшу.
– Положи в свой мешок.
– Ещё чего, – фыркнула Женя.
– Нельзя оставлять мусор в лесу, – поучительно произнесла Стася.
– Тебя забыла спросить.
– Убери. – Гордей подошёл почти вплотную к Жене и указал на коробочку.
– Да пошёл ты.
Гордей схватил Женю за шею, с силой заставил упасть на колени и подтащил к валявшейся на земле коробочке с вываленной лапшой.
– Или ты сейчас же уберёшь, – прокричал Гордей в ухо брыкающейся Жене, – или я тебя заставлю всё это сожрать!
– Ладно, ладно! – проорала Женя так громко, что где-то взлетела стая птиц.
Запихнув неудавшийся завтрак в свой мешок для мусора, Женя выпрямилась, покрасневшая и растрёпанная.
– Как же я вас всех ненавижу.
– И мы тебя тоже, – сладенько улыбнулась Стася и послала воздушный поцелуй.
Гордей привёл остальных на полянку, где они встретились ночью.
– И зачем мы сюда пришли? – спросила Стася, когда он остановился за кромкой деревьев и сбросил рюкзак на землю.
– Проверим-ка кое-что. – Гордей достал свой металлоискатель. – В прошлый раз она нас к монетам привела.
Видимо, речь шла о Нике, хотя Гордей на неё даже не глянул. Но все тут же побросали свой скарб и разбрелись по полянке.
– Вам не кажется, что здесь как-то натоптано? – Ника, единственная из всех, не решалась выйти на открытое место. Она так и стояла у брошенных рюкзаков и рассматривала примятую сухую траву и листья.
– Ну, мы же ночью сюда приходили, – отозвался Гордей, сосредоточенно глядя под ноги.
Но следов было слишком много. Куда больше, чем оставила их маленькая компания.
– А ещё я ночью видела большое животное. Как в прошлый раз.
– Это, наверное, нижегородская чупакабра, – пробормотал Гордей, водя металлоискателем над землёй. – Ты что, про неё не слышала?
– Нет, – ответила Ника. Чего только земля нижегородская ни порождала, но чупакабра – это, пожалуй, слишком. Для их похода уж точно.
– Так-то она тут давно водится. Я думал, ты знаешь. Ты же типа умная и всё такое. А может, это мутант из чернореченской промзоны. Говорят, их там полно, даже огромный забор вроде хотели простроить. Вроде даже построили. Нашёл! – Гордей поднял что-то с земли, но не стал никому показывать, а быстренько убрал во внутренний карман.
– Эй! Это моё! – раздался откуда-то звонкий обиженный голос Стаси. – Я первая увидела!
– Да иди ты… – голос Жени сорвался на гортанный крик.
На краю полянки сцепились Женя и Стася. Казалось бы, Женя почти на голову выше и точно сильнее, но хрупкая Стася, если её сильно разозлить, и сама могла превратиться в фурию. Что теперь и произошло. Ника почему-то не торопилась разнимать девчонок. Потихоньку шла к месту, где они с криками выдирали друг у друга пряди волос, плавно летящие на землю, кусали друг друга за руки, царапали лица, пихались и пинались.
– Девочки, ну прекратите, – лениво произнесла Ника, встав рядом. Жаль, смартфон в рюкзаке остался, а то можно было бы снять отличное видео.
Наконец Стася как-то сумела повались Женю на землю, села сверху и стала, широко, с размаху наносить удары по лицу соперницы.
– Эй, всё, хватит. – Подошедший Гордей перехватил Стасину руку, потом просто взял её в охапку и снял с Жени. – Чего ты ерепенишься? Испортишь всё. Тихо!
Стася, затянувшая было нытьё о монете, которую увидела первой, замолчала.
– И где монета? – спросил Гордей.
– У неё! – Стася ткнула рукой в Женю.
– Давай сюда! – приказал Гордей, встав рядом с сидевшей на земле помятой Женей.
– Ещё чего, – яростно прошипела Женя, глядя на него снизу вверх.
– Я тебе сейчас шею сверну. – Гордей сжал огромный кулак прямо перед исцарапанным лицом Жени.
– Подавись. – Женя бросила монету на землю, Стася рванулась было к ней, но Гордей быстро наступил на денежку ногой.
– Я её заберу.
– Это почему? – Стася по привычке капризно надула губки, что вкупе с торчащими во все стороны волосами и грязным лицом с кровоподтёками смотрелось нелепо.
– Потому, – передразнил её Гордей, наклонился, поднял монету и убрал в карман. Даже не показал, из-за чего возникла ссора.
– Дать вам зелёнку? – спросила Ника, когда Гордей снова стал водить над землёй металлоискателем.
– Да иди ты! – Женя вскочила и побежала за деревья.
– Давай. – Стася пошла за Никой к рюкзакам.
Ника сначала помогла Стасе промыть ссадины, потом обработала их зелёнкой. В это время вернулась Женя. Тоже причёсанная и спокойная. Стала рыться в своём рюкзаке, причём села так, чтоб остальным не было видно, чем она занималась.
– Наверное, тоже что-то нашла, – прошептала Стася, таращась на Женину спину. – Пойдём, посмотрим?
– Да ладно тебе. – Ника даже всплеснула руками, когда её подруга, не обращая ни на что внимания, беспардонно обошла Женю и заглянула в её рюкзак.
– Крысишь? – громко спросила Стася, за что получила указание отправиться в увлекательное путешествие в долину русского мата.
В начавшейся далее свалке Ника разобрала только Женино «Это моё!».
Шумно вздохнув, Ника взяла свой рюкзак, оставила перекись и зелёнку на видном месте и решила-таки осмотреть полянку.
Но Гордей уже успел всё обследовать. Встретившись с ним на краю полянки, Ника только молча кивнула в сторону, где между деревьями снова катались по земле Стася и Женя. Но Гордей так же молча отмахнулся.
Ника побродила между деревьями, нашла пару белых грибов. Убрала их в рюкзак. Пока копошилась, сделала шаг назад и задней стороной бедра больно наткнулась на тонкий высокий пень. С досады от резкой боли, что вызвала слезу, чуть не пнула по гнилому пню.
Но замерла, увидев, как прямо внутри пня что-то блеснуло. Ника наклонилась к обломку дерева сверху и сквозь воду, собравшуюся в глубокой прогнившей яме, рассмотрела нечто сверкающее. Сунула руку в расщелину, стала скрести ногтями мягкую крошащуюся древесину. Нащупала что-то маленькое, твёрдое и колючее. Кое-как вытащила наружу. Протёрла. На ладони лежал перстень белого золота с большим прозрачным камнем.
Сообразив, что под стельку его не спрятать, Ника стала лихорадочно искать тайник, присела на корточки у рюкзака, но положить туда перстень не решилась. Куда, куда, куда… Спешно перекрутила цепочку, расстегнула, продела сквозь перстень…
– Ты чего это тут? – прямо над Никой возвышался Гордей. – Что заныкала?
– Да я просто… грибы в рюкзак убираю. – Ника показала в раскрытом рюкзаке пакет с белыми грибами. – Вы не хотите, а я поем. Потом.
Гордей несколько секунд осматривал Нику, её лицо, одежду, рюкзак.
– Ты что? – Ника попыталась придать голосу наглости.
Получилось или нет, не поняла, но Гордей развернулся и крикнул через полянку:
– Собираемся и идём дальше!
– Пусть перекись и зелёнку возьмут, – подсказала Ника.
– Аптечку не забудьте!
Антисептики Ника получила обратно только на вечернем привале. Стася всё не уходила – наблюдала, как Ника убирала пузырьки в аптечку.
– Ты сегодня ещё монетку нашла, да? – протянула Стася, заглядывая в рюкзак, куда Ника убрала косметичку, набитую лекарствами.
– С чего ты взяла?
Но Стася только молча вытягивала шею, рассматривая содержимое рюкзака. Ясно, Гордей подослал её вынюхивать. Хорошо, что монеты в кроссовке, а кольцо – на цепочке.
– Ничего я не нашла, – сказала Ника, застёгивая рюкзак. И указала на пакет с белыми и подберёзовиком: – Грибы будешь?
– Нет, не буду, – сухо ответила Стася и пошла к костру.
Делиться грибами ни с кем не пришлось – каждый занимался своим ужином сам, все сидели на приличном расстоянии друг от друга и ели молча. Даже Стася отодвинулась от Гордея метра на полтора. Или он от неё.
– Может, покажешь, что ты там заныкала? – произнёс Гордей, исподлобья глядя на Нику.
– Я же тебе уже показывала – грибы. – И Ника чуть наклонила свою тарелку, где ещё оставались кусочки белых.
– Крыса – она и есть крыса, – не глядя на Нику, пробурчала Женя.
– Сама ты крыса, – отозвалась Стася.
– На себя посмотри, подстилка, – огрызнулась Женя.
– Заткнитесь обе! – рявкнул Гордей и снова обратился к Нике: – Мы вообще-то все вместе идём, так что можешь нам спокойно показать, что нашла.
– А ты покажешь нам свои монеты? – вопрос Ники повис в тишине. Она повернулась к Жене: – Может, ты покажешь? Или ты? – В ответ на обращение Стася даже головы не подняла.
Больше за едой никто не произнёс ни слова.
После ужина Женя демонстративно закрыла палатку изнутри, тем самым показав Нике, что ей снова придётся спать на улице. Ника сходила к роднику и стала устраиваться на ночлег.
Кто бы мог подумать, что сон на свежем воздухе… Открыв рюкзак, Ника остолбенела – все вещи оказались перевёрнуты. Скомканная одежда, приоткрытая аптечка, разорванные пакеты с запасами. Даже глиняную свистульку снова разворачивали и потом засунули между вещами кое-как.
Интересно, кто тут так поработал. Хотя, в сущности, какая разница.
Глава 8. Чужие деньги – чужие проблемы
Быстро уснуть не получалось. Ника с закрытыми глазами лежала на боку и всё вспоминала вытоптанную полянку. Странно, что на ней почти не было мха, а ведь он здесь повсюду – куда ни ступи, везде мягкая зелень. А на полянке – одна сухая трава, да и та примята. Может, кто-то ещё охотится за кладом Еремея? И что это за дети, одна из которых уж очень похожа на…
В лагере раздался шорох. Будто кто-то открыл вход в палатку. Приоткрыв глаза, Ника увидела, как из палатки Гордея выскользнула невысокая гибкая тень. Ясно, Стася. В кустики, наверное. Нет, идёт в другую сторону. К Нике, нет, дальше. Подходит к палатке Жени. Стоит на одной ноге, второй лишь чуть касается земли. Прислушивается. Приседает и потихоньку начинает открывать палатку. Залезает внутрь. Странно, что Женя не закрылась изнутри.
Тишина длилась будто час. Потом Стася выбралась из Жениной палатки, закрыла вход и трусцой побежала к себе.
Стася давно юркнула в свою палатку, а Ника всё не могла уснуть. Значит, это Стася рылась в Жениных вещах. А Женя подумала на Нику. Сама Стася при этом промолчала. Конечно, разве она сознается.
А кто швырялся в вещах Ники? Да кто угодно. Нечего рюкзак у всех на виду оставлять. А что делать, если в палатку её больше не пускают? С собой этот баул таскать? Постоянно? Видимо, придётся. Раз уж все начисто перестали друг другу доверять, то ничего не попишешь.
Кто же всё-таки полянку затоптал? Вдруг другие кладоискатели? А их компания уже нашла несколько монет. А в кино часто показывают, как за сокровища убивают. Причём чаще всего те, кто к самим сокровищам вообще не имеет отношения, кто их не искал, не унаследовал и не добыл. Что, если за ними всё время кто-то идёт по следу, а когда они найдут клад… то их самих потом не найдут.
«Нашёл! Моё!»
Нику придавило к земле, что-то ледяное и извилистое проникло в спальный мешок. Ощутив на коже нечто мокрое, холодное и перебирающее липкими щупальцами, Ника вскрикнула и попыталась вырваться. Спальник, конечно, мешал, но Ника что угодно бы сейчас сделала, лишь бы оказаться как можно дальше от этой бледной мерзости. Снова мелькнуло белое лицо с хищным оскалом, жилистая рука потянулась к шее Ники, но захват не удался – только мерзкие влажные пальцы больно задели шею.
Вывернувшись из мешка, Ника на четвереньках добежала до кострища, вытащила оттуда полено и швырнула в преследователя.
– Ай! Ты совсем чокнулась? – Женя вцепилась в собственное плечо. Кажется, её задела брошенная дубина.
– Чего вы орёте? – сердито спросил Гордей, выглядывая из палатки.
– Здесь кто-то был! – Ника лихорадочно осматривалась, но видела только привычное – палатки, кострище, собственный рюкзак и скомканный спальный мешок. Никаких бледных чудовищ.
– Да у неё крыша поехала. – Женя широко вращала плечом.
– Что, опять зверюга? – спросил Гордей, зевая.
– Нет, это… это человек. – Нику пот прошиб, как только она вспомнила бледное искажённое лицо и мерзкую липкую руку. – За нами кто-то следит.
Ника всё осматривалась, ей казалось, что за каждым деревом притаился кто-то, готовый в любой момент напасть на них и перебить.
– Точно, крыша поехала, – снова проговорила Женя.
– Помните полянку, где следы? Кто так натоптал, а?
– Да ладно тебе, – снова зевнул Гордей.
– А ты думаешь, мы одни такие умные, пошли за кладом? Думаешь, эта Бэлла никому больше карту не могла продать? – Жутко раздражало, что ребята не воспринимали очевидных вещей и не хотели верить в опасность.
– Нет, ну так-то она дело говорит, – медленно произнёс Гордей.
– А за сокровища и убить могут! – Ника вывалила всё, что накопилось. Стало чуточку легче.
– Тебе-то точно ничего не грозит, неудачница. Что с тебя взять? – Женя ушла в свою палатку.
– Что будем делать? – спросил где-то тихий голос Стаси.
– А что мы сейчас может сделать? – Гордей снова зевнул. – Спать будем.
И дверь второй палатки закрылась. Ника осталась одна на улице у потухшего костра. Рядом валялся скомканный спальный мешок.
На ослабших ногах Ника опустилась на землю. По щекам снова текли слёзы. Зачем она вообще потащилась сюда, да ещё в такой компании, где никто не хочет замечать опасности. Каждый думает только о себе, вернее, о своей добыче. Аж лица перекашиваются, когда речь заходит об их драгоценных монетках.
А вокруг бродит какой-то психопат. Нику передёрнуло при воспоминании о бледном лице и холодных липких руках.
Ну и пусть. Пусть он её убьёт. А кому какое дело? Родителям на неё плевать. У них был один свет в окошке – Ангелинка. Ника могла и отличницей быть, да что там – принеси она хоть золотую медаль, хоть платиновую, хоть Нобелевскую премию, они найдут к чему придраться. Ника же всегда во всём виновата. Вот вокруг Ангелинки все выплясывали. А теперь Ника виновата в том, что её обожаемой сестрички больше нет. Так что если Ника не вернётся, то родители вряд ли огорчатся.
Так что пусть это чудовище приходит. Только пусть больно не будет. А вот остальных можно и помучить. Самовлюблённые твари. Особенно Женя. Она больше всех заслужила. Ведёт себя так, будто весь мир ей должен, будто она королева. Скольких она уже загнобила? А как её наказали? Правильно, никак. Вот пусть и получит по полной.
А эта сладкая парочка? Сбили человека насмерть, и ладно. Как с гуся вода. Веселятся, целуются. Как можно вообще спокойно есть или спать, когда знаешь, что из-за тебя кто-то сильно пострадал? Вот Ника уже год мучается, а ведь она почти не виновата. Ангелинка сама сумела замок открыть. Надо было другой замок ставить, чтобы изнутри только ключом открывался.
Ника забралась в свой мешок. Почему всё так плохо? И станет ли когда-нибудь хорошо?
Утром Ника не сразу вспомнила, где находилась. Удалось поспасть – уже хорошо. Шум деревьев успокаивал, как и мягкий мох кругом. А вот компания так себе. Если получится вернуться из этого похода, всех их надо будет добавить в чёрный список и никогда больше с ними не разговаривать и не видеться.
Шею сильно саднило. Ещё до завтрака, вернувшись от ручья, Ника полезла в рюкзак за зеркальцем. Слева на коже остались продолговатые следы – длинные тонкие ссадины.
– Где это ты так? – спросила проходившая мимо Стася.
– Ночью здесь кто-то был. – Но запал и желание что-то доказать улетучились, так что Ника даже ответ слушать не стала – полезла в аптечку за зелёнкой.
Внутри косметички все лекарства, бинты, вата и пузырьки лежали не так, как Ника оставляла. Ясно, кто-то и здесь искал перстень, что Ника достала из старого пня. Намазав шею зелёнкой, Ника уже стала застёгивать аптечку, когда на глаза попалась пачка с таблетками. Она была плохо закрыта, хотя Ника купила это рвотное средство прямо перед отъездом и вообще его не открывала.
Быстро осмотревшись и убедившись, что на неё никто не обращал внимания, Ника открыла коробочку и вытащила пластинку. Четырёх таблеток не хватало. Это рвотное Ника приобрела на случай отравления, но вроде бы никто не жаловался на пищеварение. И зачем брать таблетки тайком?
Перед глазами промелькнула тень Стаси, ночью пробиравшейся в Женину палатку. Ника быстро убрала аптечку в рюкзак.
Женя даже кипяток из общего котелка брать отказалась – подождала, пока остальные вычерпают его, а потом залила воду из собственной бутылки. Поэтому, когда Женя заканчивала завтракать, остальные уже успели собраться.
– Я и три позеленевшие девки, – произнёс Гордей, улыбаясь фронтальной камере своего смартфона. Потом он повернулся, так чтобы все три девочки намазанные зелёнкой, попали в кадр.
– Ты что творишь! – Стася подлетела и отвесила своему парню звонкий шлепок по спине. – Ты как меня снимаешь?! Я что, чучело?!
Пока Гордей, хохоча, одной рукой удерживал подружку, а другой продолжал снимать всё на видео, Ника уложила вещи в свой рюкзак, а Женя начала сворачивать палатку. И вдруг она закашлялась и согнулась, схватившись за живот. После надрывного хрипа Женю вырвало прямо на палатку.
– Фу-у! – брезгливо протянула Стася.
А Нике не было противно. Ей было интересно, насколько убедительно Стася в очередной раз изобразит невинность. Надо признать, она прекрасно справилась – сначала морщилась, потом удивлённо хлопала глазками, потом даже придержала волосы Жени, которую продолжало выворачивать наизнанку.
– Нам, наверное, надо остановиться здесь. А лучше – вернуться, – проговорила Ника, протягивая Жене влажные салфетки.
– Какая ты всё-таки деструктивная, – завила Стася. – Может, мы почти пришли, зачем теперь возвращаться?
Именно это и беспокоило Нику. Во-первых, на нужную дорогу они так и не вышли – просто двигались примерно в ту сторону, где могло находиться урочище. А во-вторых, Нике давно казалось, что на самом деле они двигаются именно туда, куда КОМУ-ТО надо. Туда, где их кто-то или что-то поджидает. И чем ближе их компания подходила к месту «икс», тем страшнее становилось.
– Да ладно, я нормально. – Приступы рвоты прекратились, и бледная Женя теперь просто сидела на земле и тяжело дышала. – Сейчас соберусь, и пойдём дальше.
– Может, ей таблетку какую? У тебя в аптечке от отравления есть что-нибудь? – спросил Гордей у Ники.
Она, конечно, не стала говорить, что таблетку от отравления Жене уже подбросили.
– Уголь разве что. Будешь?
– Нет уж, спасибо. От тебя мне вообще ничего не надо. – Женя встала и, покачиваясь, пошла к роднику. Видимо, по-прежнему считала, что в её вещах рылась Ника.
Но ведь это же неправда. А Стася не признается. И в отравлении тоже. Скорее на Нику всё свалит, аптечка-то у неё.
Когда все собрались и двинулись дальше, Ника старалась держаться в стороне от остальных. Она даже не сказала никому, что чуть не оступилась, когда прямо под ногами снова мох вздыбился, образовав купол в полметра высотой. Потом пузырь бесшумно сдулся. Вроде вреда никакого, зачем лишний раз привлекать внимание.
Дорога пошла в гору. Из-под мягкого мха, усыпанного сухими сосновыми иголками и жёлтыми берёзовыми листьями, кое-где проступал серый камень. Видимо, начиналась полоса пещер.
– Помоги Жене с рюкзаком, – крикнул Гордей Нике.
– Ещё чего, – ответила вместо Ники Женя.
– Стася твоя пусть помогает, – пробормотала Ника, останавливаясь, чтобы отдышаться.
Зелёный брусничник под огромной сосной чуть покачивал маленькими листиками, на некоторых посвёркивала роса. Ника присмотрелась. Всего одна капелька всего на одном листочке. И какая крупная.
Присев на корточки, Ника сняла с листа твёрдый прозрачный камень, круглый и гладкий.
– Я первый увидел! – Гордей схватил находку с ладони Ники.
Ника на автомате хотела было возразить, сказать, что его и близко к брусничнику не было. Но Гордей выше её почти на полторы головы. И Стася с Женей так ехидно смотрят, ждут, когда она или полетит вверх тормашками со склона, или униженно согласится отдать находку. И тут Ника скромненько произнесла:
– Мне показалось, это Стася обронила.
Гордей резко развернулся и пошёл на подружку. Стася, выставив ладони, попятилась, но даже пикнуть не успела, а Гордей уже схватил её за шкирку.
– Крысишь, да?! Что у тебя там ещё заныкано?!
– Пусти! – Стася вывернулась, расцарапав Гордею щёку. – Ничего я не крысила! Как ты смеешь?!
– Я смею?! Я?! – Гордей навис над подружкой.
– Да! – выкрикнула Стася ему в лицо. – После всего того, что я для тебя сделала!
– А что ты такого сделала?!
– Что?! Что?! – Стася аж задыхалась от возмущения. – Тебе напомнить, кто тогда был за рулём?! Да ещё и пьяный?!
– Если бы на меня не залезла, ничего бы не было!
– А раз ничего бы не было, зачем ты тогда заставил меня сказать, что это я сидела за рулём?!
Что ещё они кричали, Ника не слушала. Уже с полминуты ей казалось, что рядом что-то дзынькало. Будто звонок велосипеда настойчиво просил кого-то уступить дорогу. Ника крутила головой по сторонам, но никаких велосипедистов в зоне видимости не наблюдалось – только кричащие друг на друга Гордей и Стася. И перекошенное яростью лицо Жени.
– Ты!
От толчка в грудь Ника попятилась.
– Ты мои монеты украла! Отдай, живо!
От второго тычка Ника увернулась.
– Ничего я не брала!
Женина упёртость раздражала всё сильнее. Женя рванула к рюкзаку Ники, который она сняла, чтобы налегке переждать ссору. Женя рывком открыла баул и стала выбрасывать оттуда вещи. Ника шумно вдохнула и только успела ощутить сильно сжатые кулаки да жар в голове, а Женя уже катилась по земле.
– Ещё раз ко мне подойдёшь, я тебе шею сверну! – Ника и не знала, что её голосовые связки способны на такую громкость. Она вообще редко кричала. И никогда раньше никого не била. Даже Ангелинку. Но теперь чувство превосходства, ощущение, что она сильнее кого-то, заставило кровь забурлить и здорово улучшило настроение.
Женя, очевидно, не ожидала от Ники такого мощного отпора. Она поднялась, вся в пыли и сухих иглах, немного отряхнулась, сплюнула и пошла на Стасю.
– А может, это ты?! Ну-ка, выворачивай карманы!
Но теперь её отправил на землю толчок в грудь от Гордея.
– Ты берега попутала, а? – Он встал над Женей, широко расставив ноги и явно готовясь нанести ещё удар. – Только тронь наши вещи, и ты – труп.
Гордей развернулся, и пошёл прочь. Ника закинула свои пожитки в рюкзак и пошла следом. Краем глаза, правда, успела увидеть, как Стася гаденько улыбнулась Жене. Значит, она не только рвотное ей подсыпала, но ещё и чужие монеты взяла. Это, пожалуй, чересчур.
Ника потихоньку обернулась, чтобы увидеть, как Женя плетётся позади всех, опираясь на найденную где-то палку. Она явно сдала – самодовольство исчезло, щёки ввалились, даже волосы потускнели.
Женя прямо напрашивалась на добивание. Сама виновата, не надо было так наглеть и считать себя лучше остальных. С другой стороны, Стася может оказаться ещё опаснее. Во всяком случае, она точно хитрее Жени. Та хоть не прикидывается наивной овечкой. Слишком самоуверенная. Стася изворотливее.
Но не умнее. На очередном привале Ника заметила, что в чехле для смартфона у Стаси что-то звякнуло. Свои монеты она спрятала в лифчик, а Женины – в чехол. Наверное, не хочет, чтобы кожа с чужими деньгами соприкасалась. Чужие деньги – чужие проблемы. А говорила, что не суеверная.
Пока Стася швырялась в рюкзаке Гордея, который отошёл по делам, Ника осторожно расстегнула Стасин чехол для смартфона и положила так, чтобы этого не было видно.
Потом встала и пошла рыться в своём бауле. Сердце колотилось, перед глазами всё плыло. Ну, она же это из хороших побуждений. Просто страшно идти дальше. Постоянно кажется, что откуда-то выпрыгнет что-то или кто-то. Чуть ли не каждое толстое дерево по дуге приходится обходить.
А почему бы и нет? Почему не вернуться сейчас? У ребят достаточно монет, а у Ники – ещё и перстень. Ей точно этого хватит. А им и подавно. Лучшее же враг хорошего.
Раздался девчачий вздох, а затем – звон монет, падающих друг на друга.
– Так вот кто крыса! – закричала Женя.
– Я… это не моё! Вернее, это мои монеты! – голосила Стася.
Дальше Ника в который раз получила возможность понаблюдать за женской дракой с укусами, воплями и летящими в разные стороны прядями волос.
Вернувшийся Гордей подошёл к сваре, взял оказавшуюся сверху Женю одной рукой за ворот, другой – за пояс и отшвырнул на пару метров. Женя гулко плюхнулась и прокатилась метра полтора.
– Она хотела меня ограбить! – обиженно хныкала Стася, пока Гордей помогал ей подняться.
– Это мои монеты! – Женя уже сидела на коленях. К счастью, упала на мягкий мох и сильно не ушиблась, а то пришлось бы тащить её всем вместе.
– Да как же! Воровка!
– Что?!
– Хватит! – в который раз рявкнул Гордей. – Сцепились, как курицы. Собираемся и идём дальше!
– Я тебе это припомню, – прошипела Женя, поднимаясь. – Попорчу твоё личико, принцесса, вот увидишь.
Дальше шли в угрюмом молчании. Ребята явно ступали тяжелее, чем раньше, а вот о себе Ника бы такого не сказала – ей стало путешествовать легче и приятнее. Даже вес рюкзака как будто уменьшился. Одежда давно стала свободнее, но вот мышцы постоянно ныли, а по ночам и на дневных привалах иногда сводило ноги. Теперь же Ника почти летела над мшистой землёй. И настроение как-то улучшилось.
Ну, немножко стыдно, конечно. Всё-таки ссору спровоцировала, а ей с этими людьми ещё целый день топать вперёд, а потом возвращаться. Наверное. Если они вообще идут в правильном направлении.
Идея не успела толком оформиться, но Ника уже произнесла:
– А долго нам ещё идти?
Никто не потрудился не то чтобы ответить, а даже повернуть голову на её голос. Стоило, наверное, притормозить и не раскачивать ситуацию дальше, но Ника этого сделать не сумела.
– Вроде бы мы уже почти пришли, да?
– Ну, допустим, – наконец отозвался Гордей.
– А мы точно идём в правильном направлении? Просто мне кажется, что кривых деревьев стало как-то больше.
Действительно, если раньше искривлённые деревца попадались лишь время от времени, то теперь лес будто превратился в мрачное кружево – спиралевидные и зигзагообразные стволы торчали на каждом шагу, от этого обилия неправильных линий даже в глазах рябило.
– Может, мы идём к промзоне? – Если никто не отреагирует на главный аргумент, новую провокацию можно считать проваленной.
Но нет, всё получилось.
– И правда, куда мы идём? – резко спросила Женя, останавливаясь.
– На Кудыкину гору, – бросил Гордей через плечо.
– Да что ты говоришь! – Женя так и стояла, повышая голос, чтобы её было слышно. – Слышь, Иван Сусанин, ты нас к стене с колючей проволокой ведёшь?
– К какой ещё стене? – наигранно наивно спросила Ника, хотя прекрасно знала ответ.
– Промзону огородили. Говорят, там какие-то чудища появились.
– Вроде мутантов?
– Угу, – кивнула Женя, прищурившись. Она как будто добычу выслеживала.
– Вроде той самой чупакабры? – снова подбросила дровишек Ника.
– Угу. – Под тяжёлым взглядом Жени Гордей и Стася всё-таки остановились. – У меня вопрос.
– Ну? – спросил Гордей тоном уставшей регистраторши в поликлинике.
– Как добычу будем делить? – мрачно выдала Женя.
Вот это в планы Ники не входило. Она вообще в первый раз столкнулась с вопросом раздела добычи, которой пока и в перспективе видно не было.
– Её ещё найти надо. В смысле – клад найти. – Гордей говорил медленно, будто проходил через препятствия.
А ведь правда, Гордей может забрать себе больше, чем положено. Ведь идея его. Да и карта тоже. И он, пожалуй, сильнее троих девчонок вместе взятых.
– Я предлагаю заранее заключить соглашение, – сказала Женя, опираясь на свою палку.
– А разве клад делится не поровну? – вырвалось у Ники.
– Ага, поровну. – Женя так и щурилась на Гордея и Стасю. – Если все доберутся до него живыми.
– Ты это о чём? – спросила Стася, упирая руки в бока.
– О том, что кто-то из вас мне что-то подсыпал.
– И кто? – с вызовом спросила Стася.
– Ну, мои монеты оказались в твоём чехле для телефона. Вывод напрашивается сам собой.
– То есть, ты меня обвиняешь, да? И что же я тебе подсыпала, а?
– Этого я не знаю. Пока. Но когда вернёмся, будь уверена, я сдам анализы и всё выясню.
– Знаешь, что…
Стася в очередной раз пошла в атаку на Женю, а Ника вдруг увидела, как за её спиной, между кривыми стволами мелькнула большая чёрная тень.
– Сзади! – крикнула Ника и, в миг поняв, что тень увеличивается, рванула к первой попавшейся изогнутой берёзе. Не обращая внимания на крики, лязг, треск и рык, она что было сил перебирала руками, цеплялась за тонкие ветви с гладкой белой корой. Хорошо, что ботинки ей купили качественные, походные – ноги не скользили, а вот рюкзак предательски тянул вниз.
Вес рюкзака становился всё больше, пальцы срывались, Ника глянула через плечо и упёрлась взглядом в бледное лицо с открытым красным ртом и огромными чёрными глазами. Завизжав что было мочи, Ника выскользнула из лямок, и рюкзак полетел вниз.
Уже второй раз за поход пригодились навыки со скалодрома.
Взбираться по дереву стало легче, и Ника продолжала цепляться за ветки и лезть вверх, пока не поняла, что гибкий ствол под её весом начал опасно раскачиваться. Покрепче ухватившись за ветки, с которых легко слетали тонкие оранжевые листья, Ника наблюдала, как под ней колышется мшистая низина, то и дело уступая место горизонту за деревьями и голубому небу.
Нику стало укачивать. Борясь с тошнотой, она закрыла глаза, но это не помогло. Пришлось немного спуститься по веткам и найти более или менее устойчивое положение.
Когда мир перестал накреняться, Ника рискнула глянуть вниз. Там за переплетением веток перемещались чёрные силуэты, только вот как следует рассмотреть их не получалось. Фигуры расхаживали на четвереньках между цветными пятнами брошенных рюкзаков и мешков с палатками. Подходили, рассматривали, вроде бы нюхали и тормошили огромными лапами.
Да это же громадные волки! Или медведи. Или мутанты.
С треском разорвался чей-то рюкзак. Силуэты внизу сгрудились в одном месте, стали выбрасывать в разные стороны какие-то ошмётки. Потом снова ходили между деревьями, собирались вокруг других рюкзаков.
И как-то вдруг стало неважно, как именно ребята планировали разделить добычу. И кто кому что подсыпал. И кто взял чужие монеты. И все несправедливости этого похода стали казаться пустяками, не стоящими внимания. А вот о чём стоило поразмыслить – это сколько ещё придётся сидеть на дереве, как потом спускаться и что делать дальше. И где остальные.
