Алёна Дурыничева
Дарующий смерть
– Имя фамилия отчество?
– Артем Александрович Гриди, – ответил он, рассматривая мухоморы под ногами.
Она записала его под номером двадцать три. Артем заглянул в журнал и увидел свое имя на всех 22 строках. Он не понимал как такое, возможно, видь он здесь впервые.
– Ваш номер двадцать три, – она протянула ему коричневый талон с красными цифрами.
Как только он взял талон в руки раздался звон.
– Номер двадцать три. Артем Александрович Гридин, – громко произнесла женщина в синем костюме, глядя на него синими глазами. – Можете подниматься.
Артем спрятал талон в карман. Поднимаясь по ступеням, он разглядывал бесконечное золотое пшеничное поле. Продолжая идти вверх, он поднялся так высоко, что смок увидеть рыжих мужчин, которые видимо до сих пор спорили. Он не понимал, где он и зачем здесь находиться. Все казалось абсурдным. Все это ни как не могло быть настоящим. В реальной жизни такого просто не бывает.
Раздался громкий женский голос:
– Идите быстрее
Артем обернулся, и увидел, как она указывает на нижние ступени. Они исчезали. Растворяясь в воздухе, они отбирали у него шанс вернуться обратно. Пропасть все быстрей приближалась. Артем побежал наверх. Казалось, падение было неизбежно. Глаза жгло от пота. Оглядываясь назад, он следил за исчезновением ступеней, под которыми далеко внизу лежали огромные книги. Неожиданно он наступил на что-то мягкое.
– Эй, смотри куда идешь,– ругался человек, прыгая на одной ноге.
Он был ростом сантиметров 50, со светлыми кудрями и в цветастой одежде.
– Чего смотришь? Видишь, ногу мне отдавил, – возмущался человек. – И куда так несешься?
Артем вспомнил про исчезающие ступени и тут же обернулся посмотреть. Позади, оставалось пятнадцать ступеней. Он указал человеку на них.
Человек взглянул на ступени, потом перевел взгляд на Артема и внимательно посмотрел на его лицо. Когда понял, что он не шутит, громко рассмеялся. Осталось пять ступеней.
– Стой на месте, – приказал человек.
– Вы с ума сошли.
– Стой на месте, – повторил человек.
Последняя ступень исчезла. Артем приготовился долго лететь вниз. Но ступенька, на которой они стояли, оставалась на месте. Он взглянул вниз. Высоко.
– Не переживай, пока мы на ней стоим она не пропадет, – насмешливо сказал человек. – Смотри внимательно.
Человек спрыгнул вниз. Под ним возникла ступенька.
– Понял?
– Но, та женщина…
– Она любит повеселиться. Дойду до нее, вместе посмеемся. – Спускаясь вниз, хромая на одну ногу пробубнил человек. Обернулся и добавил.– Не верь всему что видишь.
Человек ушел вниз, а Артем продолжил свой путь к вершине. К ответам. Поднимаясь все выше, он не видел конца лестнице, бесконечное количество ступени тянулись далеко вверх. Ноги с трудом поднимались, ныла спина, в горле пересохло. Закрывая глаза он, продолжал видеть длинный путь из мраморных ступеней. Шаг за шагом он приближался к истине.
Закружилась голова. Восстанавливая дыхание, Артем сел на ступень. Что-то ударилось о плече и упало рядом. Он поднял, плотный листок. Засвеченная фотография. Рядом упала еще одна. Артем поднял голову и увидел дождь из фотографий плавно опускающихся вниз. Словно деревья сбросили листву в холодный вечер. Повсюду лежали фотографии черных комнат. В руку опустилась единственная цветная фотография, единственная чье изображение несло информацию. На ней был изображен Артем, в серой пижаме, рядом стоял волосатый мужчина в белом халате. Повертев фотографию, он заметил на обратной стороне корявую надпись.
– Моему доброму другу, – прочитал он вслух. – Что за прикол?
Артем не знал, что за мужик стоит рядом с ним, не мог вспомнить это место. И был уверен, что никогда не носил такую отвратительную пижаму.
– Моему доброму другу, – повторил он, вглядываясь в лица на фотографии.
Сверху раздался звонкий смех, Артем мгновенно обернулся. Темные фотографии разлетелись от резкого движения. Смех казался очень знакомым, но он не мог вспомнить, кому он принадлежит. Он ощущал всем телом необходимость узнать, чей это смех. Артем снова зашагал по ступеням.
Чем выше он поднимался, тем громче становился задорный смех. Каждый шаг приближал его к правде. Прошлое, стало безразличным, главным являлось то, что его ждало на вершине. Под ногами захлюпало. Сверху по ступеням стекала вода. Водопад обволакивал его ноги и спускался ниже. Артем продолжал подниматься.
Вдалеке по водопаду плыл маленький бумажный кораблик. Он героически преодолевал спуски, плывя навстречу Артему. Кеды насквозь промокли и потяжелели. Ноги с трудом поднимались, легкие горели. Артем сполоснул лицо и прополоскал сухое горло.
К ногам подплыл кораблик. Он поднял его из воды и развернул. На мокрой бумаге были непонятные надписи. Чернила расплылись, искривляя почерк. Но это не помешало ему понять, что находиться в его руках. Диагноз. Шизофрения. Мокрый лист выскользнул из рук, упал на воду и поплыл вниз по водопаду.
Артем продолжал идти к источнику смеха. Довольно быстро он увидел последнюю ступень и железную дверь. Вода вытекала из-под двери. Осталось совсем немного. Но как оказалось, последний отрезок пути самый сложный. Ноги начали прилипать к ступеням, увязая в мраморе. Чем выше он поднимался, тем глубже проваливались его ноги, словно ступени из липкого теста или вязкой нефти. Проваливался, вылизал, делал шаг и снова проваливался. Карабкаясь по ступеням, он двигался вверх, к двери. Когда оставалось, каких-то пару метров, Артем провалился по плечи и уже не мог выбраться. Мышцы ныли, пальцы скользили по поверхности ступени, вода брызгала в лицо. До ответов оставалось несколько шагов. Он протянул руку к двери, пальцы хватали воздух, пытаясь дотянуться до правды. Дверь распахнулась. Яркий свет резанул по глазам. Артем разглядел силуэт смеющегося человека. Высокий парень с взъерошенными волосами, заметив Артема, перестал смеяться, он энергично махал рукой, приветствуя его. Это последние, что увидел Артем. Прежде чем провалился под ступени.
5
Выгнав обезумевшую Веру, Анна смыла кровь с лица и приложила холодную ложку к брови.
– Зачем тебе ложка? Все и так зажило, – спросил Антон.
Анна, закатила глаза, и возмущено бросила ее за диван.
– Ты прекрасна, – произнес он. Прикасаясь к ее, ранние разбитой брови.
– Еще бы, – усмехнулась она, отталкивая его руку.
– И смешная.
– Я не шутила.
Она села ему за спину, сняла резинку с его длинных волос и медленно распустила косу. Дотянувшись до расчески, Анна удобней взяла ее в руку, и мягким движением провела по его черным волосам. Безграничная нежность скрывалась за ее заботой. В этом была некая интимность между ними двумя. Она расчесывала его мягкие волосы, вспоминая, что значит чувствовать. Расческа плавно скользила по длинным волосам, запутывая будущее все сильнее. Проявление нежности, согревало холодное сердце Анны.
– Ты помнишь, время, когда был жив? – сказала она, стараясь, что бы голос звучал как можно мягче.
– В основном нет, – ответил Антон, склоняя голову. – Я все потерял. Память проскользнула сквозь пальцы.
Он взглянул на свою руку, аккуратные ногти, красивые кольца. Кому это принадлежало?
Анна разделила его волосы на три части. И сплетала их в тугую косу.
– Как ты умер?
– Тебе интересно? – удивился он.
– Разумеется, – она ловко перебирала пальцами пряди темных, блестящих волос.
– Ничего интересного. История весьма заурядна, – начал Антон. Его голос звучал приглушенно. – Я долго болел пневмонией.
Анна сняла с руки резинку и закрепила ее на волосах.
– Что было дальше?
– Ничего. Я умер. – Антон повернулся к ней лицом, – Потом я встретил тебя, – он убрал прядь волос ей за ухо и нежно поцеловал в щеку.
Анна ощутила, лишь намек на прикосновение, но в нем было столько любви, хватило бы долететь до звезд и выше. Она не когда не испытывала, подобное этому чувству. Хотя на секунду ей показалось, что она просто очень сильно голодна. Она облизала сухие губы, на которых осел сладковатый вкус барбариса. Его зеленые глаза, цвета весенней травы находились в нескольких сантиметрах от нее. В них она видела свое, до дурноты идеальное отражение. Анне стало не по себе. Отогнав мысли, она забралась на диван с ногами, и покрутилась перед Антоном.
– Мне идет черный цвет? – она посмотрела на свое неизменное платье и добавила. – Можешь не отвечать, черный всем идет.
Заиграла мелодия на телефоне. Пришла смс:
«Антон, забрал жизни у твоих сестер. Сюрприз!»
Телефон выпал из ее рук. Яркие искры ярость вспыхнули в глазах. Она гневно уставилась на Антона.
– Что там? – спросил он, пытаясь взять ее за руку.
Она почувствовала вкус крови, и поняла, что кусает свою губу. Сердце громко стучало в горле. К голове новой волной хлынула боль, неся в себе поток призывных слов.
– Как ты мог? – выдохнула она.
Антон помрачнел. По ее взгляду он все понял. Боль которую чувствовала Анна передавалась ему. Он смутно помнил, как это было. В памяти остались лишь отрывки и образы.
– Ты знаешь, как это происходит. Он приказывает, а ты идешь и выполняешь. Нет права на выбор, на сомнение, на отказ. Я могу сказать лишь, прости.
Ее сердце сжалось. Слово прости, завертелось по комнате, создавая хаос и цирковую абсурдность. Ее рука задрожала под тяжестью черного кристалла.
Антон грустно взглянул в ее глаза, пытаясь увидеть в них, что-нибудь человеческое, а затем исчез.
Мир почернел, стал очень тяжелым для ее хрупких плеч. Холодная жалость скользнула по коже и утянула в круговорот боли. Она опускалась к мутному дну океана. Покорно тонула, забыв о необходимости дышать. Сердце трепыхалось в горле, напоминая об ее слабости, о невозможности сделать последний вздох. Соль обжигала лицо, разъедая безупречную кожу. Плотно сжатые губы сдерживали слова ярости. Слова стремились быть произнесенными, они надували ядовитые пузыри и взрывали их, разбрызгивая смертельную кислоту. Тьма душила, унося все глубже в океан к неизведанным эрам прошлого. В глубине она увидела свое одиночество. Свое бессмысленное противостояния, прежде всего самой себе.
Анна скинула с себя платье, белье, и залезла под горячий душ. Смывая с себя налипшее чувство.
Она видела огонь того дня. Кровь, искореженный металл, раздавленное тело. Она помнила запах своих духов, цвет губной помады, помнила, что торопилась отвезти сестер дамой после продленки. Помнила, что сильно опаздывала в кафе к друзьям. Помнила желтый сигнал светофора. Но не могла вспомнить лица сестер, только их крик и сильный удар. Словно, металлический пес напал на кусок ветчины.
Запястья на руках обжигала горячая вода. Боль заставила вернуться Анну к реальности. Она осмотрела руки, кожа на ее запястье медленно тлела. Красные капли падали на белую поверхность ванны и смешиваясь с водой, стекали в водосток. Анна закрыла ногой слив. Красная вода наполняла ванную, обволакивая ее идеальные стройные ноги.
– Папочка злится. Узнал о голубом кристалле, – произнесла она вслух.
Кусочки кожи падали на поверхность воды и кружили возле ее ног, словно, кораблики. Она ощутила усталость тысяч женщин, ублажающих мужчин. Бесправных рабынь потерявших надежду.
Среди красного хауса проскользнула мысль:
– Но как, он всего лишь призрак?
4
Вера старалась, просто, дышать. Дышать, несмотря не на что. Мир, казавшийся реальным, приобрел чужой, незнакомый запах. Стал ненастоящим, пластмассовой копией, родного дома. Неудачная киноверсия жизни. Она пыталась вспомнить, что конкретно увидела в той белой палате, но необходимое ей воспоминание бесследно исчезало. Она еще могла уловить намек на его присутствие, но это была лишь тень ее воспоминания, ничего большего.
Кто-то схватил ее за руку и резко развернул. Она с трудом удержалась на ногах. Лицо мужчины, который сжимал ее запястье, показалось знакомым.
– Я тебя узнал, – сказал он, брызжа слюной. – Ты указала, где найти моего сына.
Вера вспомнила мужчину, отца Максима, сейчас он выглядел по-другому. Не таким серым и помятым как в тот день.
– Как же мне надоела ваша семейка, – устало выдохнула Вера.
– Откуда, ты узнала, – он сдавил ее руку. – Кто тебе сказал?
– Отпустите, – она попыталась высвободиться. – Мне больно.
– Кто, кто тебе сказал?
Вера огляделась, вокруг почти не было людей, да и те немногие не обращали на них внимание.
– Кто? – продолжал кричать мужчины. Его лицо покраснело, ноздри раздулись, костяшки пальцев побелели.
Вере стало страшно, по телу пробежал холодок. В этот момент ей хотелось, чтобы рядом оказался Артем и защитил ее. Оттолкнул это потное тело и увел ее отсюда. Но его не было. Только она и психованный мужик, сжимающий ее руку.
Моментально подскочил адреналин. Она ударила мужчину ногой по голени, вырвала руку и, не оглядываясь, убежала прочь.
Она не понимала где правда, чему можно верить. Как отличить ложь? Что является реальным, а что злой причудливой выдумкой. Вся жизнь, обман? Или те десять минут иллюзия? Как сломать эти висы? Как прекратить это? Головная боль, сводила с ума.
Вера не могла больше бежать. Внутренности намеревались, вывернутся наружу. В горле саднило. Ноги налились свинцом. Она находилась возле своего дома.
Зайдя в квартиру, она сразу направилась в свою комнату. Закрыла дверь и медленно сползла по ней на пол. На руке застучали браслеты. Сняв их с руки, она с беспричинной злобой бросила браслеты через комнату под кровать.
Лицо побледнело, тело начало трясти, перед глазами все помутнело. Ударяясь коленями о книги, она добралась до стола, открыла ящик и на ощупь нашла пластмассовую баночку. Открыла зубами крышку. Из банки на пол высыпались маленькие таблетки. Трясущимися руками она подобрала две и засунула себе в рот. Постепенно восстановилось дыхание, и прекратилась тряска.
В дверь постучала мама:
– Вер с тобой все нормально?
– Уйди, – закричала она.
– Что случилось? – мама приоткрыла дверь.
– Я сказала, уйди.
Женщина заметила таблетки, разбросанные по полу.
– Тебе нехорошо?
– Убирайся, – она собрала с пола таблетки и засунула в карман джинс. – Тебе трудно меня не доставать.
Женщина скрылась за дверью. Вера поднялась с пола, ноги не слушались, голову сжимало в тиски. Держась за стол, она оглядела комнату. Функциональная мебель, стопки книг, камушки, фотография мертвого брата, в яркой рамке. Это ее жизнь.
Она разблокировала телефон, на экране, засветилось сосредоточенное лицо Артема.
– Я вытащу нас отсюда.
Она засунула телефон в карман к таблеткам, и вышла из комнаты.
В прихожей ее ждала мама. Ее серая кожа обтягивала исхудавшее тело, как плотно натянутый целлофан. Впалые глаза сканировали Веру. Руки на груди завязались в узел.
– Что ты с собой делаешь? – тяжело вздохнув, спросила мама.
– Ничего я с собой не делаю, – возразила Вера.
Женщина подошла ближе.
– Думаешь, я ничего не вижу, я же твоя мама, я чувствую, что-то происходит.
Вера наигранно приподняла брови, до уровня театрального удивления.
– Все-то она видит, все-то она чувствует. Смешная шутка, ты уже давно слепа. Я вообще сомневаюсь, пыталась ли ты когда-нибудь понять меня и Андрея.
Головная боль становилась невыносимой. Клетки головного мозга расщеплялись на множество частиц. Словно, горячую магму заливали в раскрытую черепную коробку.
– Я хотела, чтобы вы были здоровы.
– Вранье. Ты хотела, что бы мы были как все. Ты думаешь только о себе. Что скажет общество, узнав какие у тебя дети. Как отреагируют подруги, коллеги, соседи. Придумывала фразы для разумного объяснения, неадекватного поведения детей.
– Все не так, – оправдывалась мама. – Я не хотела.
– Вот теперь хлопни в волшебные ладошки и верни мне брата, сотри воспоминания о психушке, и оставь меня в покое. Знать тебя не хочу, ты мне никто.
Она оттолкнула маму и выбежала из квартиры.
Найди меня… Найди меня… Найди… Я жду… Быстрей…
Автобус довез ее до лесополосы. Она быстро шагала вглубь леса к заброшенному озеру, приказывая голосу в голове замолчать.
Спокойная и гладкая поверхность озера похожа на нашу жизнь. Но стоит только ворваться в нее значимому человеку, словно упавшему в воду камню, как создаются круги, приносящие радость и печаль, веселье и грусть, смех и слезы.
Кончиками пальцев Вера дотронулась до воды. Несмотря на жару, она оказалась прохладной. Возникло сильное желание искупаться, отмыться от грязи, которая налипла за последние дни, заглушить навязчивый голос в голове.
Лес окружал со всех сторон и не давал проникнуть городским звукам. Все пространство наполняла мелодия природы. Пение птиц, стрекот насекомых, шелест листьев – все вокруг защищало Верино уединение.
Только наедине с собой можно открыться и понять…
Понять себя!
Попытаться разрушить стену иллюзий и самообмана. Видь, так легко соврать себе и даже не заметить.
Вера разделась догола. Обнажилась перед миром, природой и собой. Распустила волосы, аккуратно сложив шпильки на большом плоском камне, и вошла в воду. Длинные темные волосы при дуновении ветра оголяли изгиб ее талии. Озеро заботливо обволакивало ее тело. Когда вода оказалась на уровне плеч вера нырнула.
У меня хватит сил вырваться. Я верну свою жизнь.
Кто позволил, управлять нашими жизнями. Без сомнения это не бог, а человек, примеривший на себя, его роль. Как же легко, оказывается, возомнить себя богом, забыв о последствиях. Уникальная и поистине потрясающая афера, украсть у человека его разум и крутить им как захочется. Все, наверное, в восторге, но только не я.
Вера вынырнула из воды. Мокрая кожа поблескивала на солнце. Волосы прилипли к телу и сковывали движения. В голове глухо отстукивали ненавистные слова. И тут ее охватило такое сильное отчаянье, потерянность и гнетущая тоска, что она непроизвольно, издала громки и надрывистый крик. Так неожиданно и совершенно бессознательно, поэтому не сразу поняла, что кричит. Ни в одном фильме ужасов нельзя услышать настолько дикий и чудовищный крик, который мгновенно приводит к гнетущему отчаянью. Сразу захотелось забраться куда-нибудь поглубже, ближе к центру земли, где тепло и уютно. Но земля настойчиво оставалась твердой.
Вера, пошатываясь, вышла из воды, каждый шаг, обессиленному телу, удавался с трудом. Дойдя до плоского камня, аккуратно опустилась на землю. Голова кружилась, кожу покалывало, словно крик нещадно забрал все силы. Обсохнув на солнце, она оделась, длинные темные волосы ловко скрутила в пучок и подколола шпильками.
3
Анна шла за призраком по узенькой тропинке в густом лесу. Перебинтованные запястья ныли от боли. Черный кристалл висел на шее словно кулон, одетый на траурный праздник. Она не сводила глаз со спины Мити.
Готова ли она уничтожить свой последний шанс на лучшую жизнь. Готова, ли поднять кристалл и произнести слова приговора?
Вспоминая о своей душе, о ее ненависти, Анне становилось дурно. Если верить Артему, остаток дней она проведет в проклятом кристалле. Перспектива весьма не заманчива. Быть охотником или дичью, выбор не прост. Тошнота усилилась. Бутерброды поднимались по пищеводу к горлу. Она прикрыла рот рукой и глубоко дыша, продолжала идти за призраком.
Вопрос в том, верила ли она Артему или считала его слова полным бредом. Она знала, что это ее нога надавила на газ на светофоре, ее рука подписала договор. Несмотря на придуманные оправдания это был ее собственный выбор. Она так решила, она сама выбрала свое будущее. Новая жизнь или вероятность стать пленницей кристалла? Выбор за ней.
Может монетку кинуть.
Ее рассмешила простота этой идей. Митя обернулся, прищурив глаза, с подозрением посмотрел на Анну. Ее лицо было по-прежнему фарфоровым, без тени эмоций. Мертвое лицо опустошенного человека, с выпотрошенными чувствами.
В глубине леса раздался надрывистый крик. Птицы взлетели, крича от страха. Анна вздрогнула. Что-то в этом крике ей показалось знакомым.
Митя ускорил шаг, Анна поспешила за ним. Пробираясь сквозь лесные заросли, Анна пыталась принять решение, которое изменит ее жизнь. Она знала, как нужно поступить, знала какое решение правильное, но не могла заставить себя поднять черный кристалл и собрать призрака.
Они вышли к небольшому заросшему озеру. На берегу стояла Вера, она скручивала свои волосы в пучок. Увидев Анну, Вера шагнула вперед, но заметив Митю, остановилась.
Призрак помахал ей рукой, подзывая к себе.
Его не существует, его не существует, его не существует…
Повторяла Вера, подходя к нежданным гостям.
– Я хотел, что бы вы познакомились. Это Анна, она собиратель. Эта Вера,– он поочередно указывал на девушек своими ненастоящими руками.
Обе девушки промолчали.
– Вот и познакомились, – он высоко взмахнул руками, – У нас будут новые, непорочные жизни, – его слова прозвучали с нотками голливудского пафоса.
Вера в порыве своей решимости сжала кулаки.
– Нет никакого голубого кристалла. Я вас и без него вытащу из этого безумия.
– Какого черта, – Анна закатила глаза. – У тебя место мозгов опилки?
Митя отступил на шаг от девушек.
– Я не понял, ты это серьезно?
– Вполне, – ответила Вера.
– Вы вообще, чем все это время занимались – недовольно заявил призрак, – Хоть одна из вас узнала, где находиться голубой кристалл?
Пока Анна размышляла, отвечать ли на этот вопрос. Вера снова объявила, что голубого кристалла нет.
– Почему так сложно поверить в его существование? – спросил Митя, наклоняясь к Вере и разглядывая ее зрачки.
– Хотите поиграть, да, пожалуйста, я и без вас справлюсь, – ответила она, заправляя выпавшую прядь за ухо.
Она развернулась на пятках и пошла вглубь леса. Но внезапно резко остановившись, обернулась и выкрикнула:
– Голубой кристалл в сердце Артема. Анна его знает.
Анна не верила своим ушам. Кто угодно мог предать Артема, но только не Вера. Она не должна была произносить этих слов. Это не правильно. Она явно, слишком сильно ударилась головой. Кусочек пазла не подошел, и она безжалостно его порвала.
Митя в упор смотрел, на Анну хлопая ресницами.
– Я не понял. Вы уже знакомы?
– Мне нужно выпить, – она проигнорировала его вопрос.
– Ты не ответила, – громче сказал Митя.
Анна отмахнулась от него как от назойливой мухи.
– Ты мертв, поэтому заткнись.
И ушла.
Когда она оказалась возле дверей бара, в мире уже выключили свет. На небе воцарила луна. Она осматривала свои владения, замышляя ночную шалость. Дверь скрипнула, и Анна оказалась в нутрии бара. Возле стоики, ее ожидал бармен.
– Анна, – он лукаво подмигнул.
– Налей чего-нибудь покрепче, – сказала она, усаживаясь на высокий стул.
– Мигом.
Через несколько секунд он поставил перед ней стакан с прозрачной жидкостью.
– Крепче быть не может, – прокомментировал бармен, покачивая своим ирокезом.
Анна сделала небольшой глоток и, поморщив нос, объявила:
– Это вода.
– Я знаю, – усмехнулся он. – Трезвость лучшее наказание.
– Смешно, – Анна отодвинула стакан. – Но больше так шутить не стоит.
Бармен заменил стакан с водой, на стакан с крепким алкоголем. Потом последовал второй, третий. Алкоголь сковал мысли, запер двери памяти, а ключ кинул на дно рюмки.
Интерьер бара плавно сменился яркими огнями ночного клуба. Громкая музыка, дорогой алкоголь и яркие блестки. Анна медленно двигалась в такт музыки, гипнотизируя присутствующих. Музыка погружала ее в сладостное наслаждение, вводила в состояние экстаза. Ничего не имело значения, только ритм из колонок. Полнейшая пустота, ноль в яркой рамке в центре стены.
Кто-то поглаживал по спине, кто-то угощал выпивкой, фотограф сверкал вспышкой. Жаль, что на фотографиях вместо Анны будет размытое пятно. Вероятно, фотограф будет в замешательстве и впоследствии уволен. Но, Анне наплевать, она убегала от проблем в такт энергичной музыки.
Цель ночи – забыть себя. Претвориться другим человеком и поверить в это. Запереть на засов свои тайны и исчезнуть. Навсегда. Громкая музыка не позволяла Анне услышать свои мысли, и это прекрасно.
Она почувствовала горячее дыхание на своей шее, и мерзкий голос прошептал ей на ухо, что она прекрасна. Эти слова рывком вернули Анну в реальность. Ее замутило от запаха дыма, дешевого одеколона и всех этих людей безвозвратно теряющих свои жизни. Бездарно распоряжаясь своей невинностью перед богом. Не желая ничего кроме халявной выпивки, сексуального партнера без комплексов, звериных утех и пухлых кошельков, они становятся легкой и идеальной добычей для дьявола. Они так же уродливы, как и та, что подписала договор. Отказавшись от борьбы и приняв такой образ жизни, они, поколение порока, протянули руки к зловещему договору.
Анна вбежала в туалет и склонилась над раковиной. Алкоголь и кусочки еды вылетели из желудка, оставляя во рту резиновый привкус. Она умылась холодной водой и взглянула на себя в зеркало. Даже сейчас она выглядела прекрасно. Ее снова затошнило от своего вида.
– Что ты делаешь?
В отражение зеркала она увидела Антона. Утонченные черты лица, высокий рост, изысканный костюм, длинные волосы, заплетенные в косу. Он единственный кто пробудил в ней любовь, а затем выжег ее из сердца, оставив уродливые шрамы.
– Я не хочу тебя видеть, – заявила она отражению Антона.
– Что с руками? – заботливо спросил он.
– Тебя это не касается.
– Мы идем домой, – настаивал Антон.
Анна повернулась к Антону лицом. Внутри закипела злость. Она схватила его за ворот сорочки и, оскалив зубы, изрекла:
– Я ненавижу тебя.
Глядя в ее полные ненависти глаза зверя знающего о своем преимуществе, Антон произнес:
–Ты слепа, – он коснулся ее щеки, но не почувствовал тепла нежной кожи. – За три десятка лет ты так и не поняла.
Анна ослабела хватку, но лишь на секунду.
– Никто не виноват, – продолжил Антон. – Ни ты, ни Дьявол, ни тем более я. Ты создана, что бы стать собирателем. Мы не выбираем, кем нам быть, в каком веке родиться, умереть молодым или старым, жить счастливой жизнью, найти свою любовь или быть одиноким, родиться в подвале или на шелковых простынях, стать маньяком или мадонной. Мы не черта не выбираем! Ты слепа и не видишь, очевидных, вещей. Тебя поглотила ненависть.
– Ты рехнулся.
– Я в отличие от тебя вижу мир не в черно-белом цвете.
Анна отпустила его ворот.
– Только в белом, – язвительно заметила Анна. – Мир вокруг нас прекрасен, повсюду бабочки летают, призраки дружат с собирателями. Мир и благодать. Не нужно ничего решать, за тебя все решили. Живи и радуйся. Умер, ну и ладно. Фатальность рулит.
В туалет зашли две девицы с пачкой сигарет в руках.
– Вышли отсюда, – крикнула Анна.
– Эй, ты на кого голос повысила, – возмутилась блондинка.
– Как пожелаете.
Она обхватила одной рукой черный кристалл, а вторую вытянула в сторону девиц.
– Пошли вон.
Глаза девиц на секунду округлились, а затем их тела превратились в пар и вылетели в вентиляцию.
– Признайся, – сказал Антон. – Тебе нравиться быть собирателем.
Анна вся покраснела от ненависти к этому длинноволосому призраку. В глазах вспыхнула искорки неуправляемой ярость. Дыхание участилось. Она презирала его за произнесенные слова.
– В данный момент я рада наличию своих сил, иначе я не смогла бы сделать это. – Она сняла с шеи кристалл и вытянула перед собой. – Час пришел. Займи свое место. Иди домой!
Антон не сопротивлялся. Он стал зеленой дымкой с запахом барбариса и исчез в кристалле.
– Никто не виноват. Чушь.
Анна вышла из клуба, переполненного наивными людьми. Поймала машину и отправилась на кладбище. Темный участок земли был весь изрезан цветными следами призраков и их запахами. Подойдя к могилам родителей, она широко развела руки и громко произнесла:
– Здравствуйте. Не прошло и года я снова здесь. Извините, родители я без цветов, в свое оправдание могу сказать, что здесь в мире живых ночь и магазины не работают. Вот так-то, – она облизала сухие губы. – Хотела познакомить вас со своим парнем, но, к сожалению, я его убила, точнее он уже был мертв, я его собрала. Я видь собиратель, это моя работа. А кто виноват? Антон сказал никто, но мы – то с вами знаем правду.
Анна наклонилась к могилам.
– Хотите, что-то сказать? Я вас не слышу, можно громче. Ну и ладно. Столько лет молчали, можно уже не открывать рот. Я сама все скажу. Это я подписала договор, я проехала на желтый свет и уже достаточно наказана за это. Но где в это время были вы? Ах, да как я могла забыть, вы были здесь. – Она выпрямилась. – Мои родители, мои защитники оставили меня одну. Может я и порочна, но вы на много хуже. Как можно оставить своих детей? Ни когда вас за это не прощу. Слышите, я вас ненавижу.
2
Я не существую. Меня нет.
1
Вера, хрустя орехами, наблюдала за людьми в ярких прямоугольниках. Танцующая женщина, снова забыла задвинуть шторы. На втором этаже мужчина медленно двигал огромный шкаф. На пятом, на подоконнике целовалась влюбленная парочка. Вера выронила пакет с орехами, и обреченно вздохнув, наклонилась, их собрать.
– Я купил тебе новую пачку.
Она мгновенно обернулась, услышав знакомый голос. Рядом стоял Артем и протягивал ей пакетик арахиса. Вера зашевелила губами, но не смогла произнести не звука. У нее перехватило дыхание. Он взял ее под руку и приподнял с асфальта.
– Где ты был?
– В мастерской, рисовал, – ответил Артем удивленный ее вопросом. – Уже соскучилась?
– Тебя не было четыре дня.
– Ты шутишь? Мы виделись сегодня днем.
– Четыре дня, – повторила Вера. – Четыре дня, я не знала где ты.
– Я рисовал, – возразил Артем.
– Тебя не было в мастерской, – перебила его Вера.
– Не понимаю, – он запустил запястье в волосы. – Совершенно не помню те четыре дня, о которых ты говоришь. Словно их не было.
Сколько стоит память? Можно заставить себя помнить или нет? Помнить важные события, помнить до мелочей. Так ли дефектна память, позволяющая владельцу забыть свои ошибки.
– Это уже не важно, – она крепко обняла Артема. – Теперь ты рядом и мы сможем, вернуть наши настоящие жизни, – предугадав его вопрос, Вера продолжила. – Все это, качественная подделка. Вымысел воспаленного мозга. Ты не знаешь будущего, а я не вижу призраков.
– Я, снова, тебя не понимаю.
Ему на лоб упала первая капля долгожданного дождя.
Вера нежно поцеловала Артема, а потом, отойдя на шаг, произнесла:
– Мне больно, но это необходимо. Возможно, однажды мы встретимся вновь. Там где встретятся наши воспоминания, и мы наконец-то обретем друг друга.
За спиной Артема появилась Анна с кирпичом в руках. Одним резким движением она ударила его по затылку. Пакет арахиса упал на асфальт. Мгновение спустя ноги Артема подкосились, и он оказался рядом с арахисом.
– Твой нюх как у собаки, – произнесла Вера обращаясь к Анне.
Найди меня… Найди меня… Я жду… Не сомневайся.
Он очнулся в маленькой квартире Анны. Сильно болела голова и немного тошнило. Над ним склонились Вера и Анна с перекосившимися от безумия лицами. Он моментально осознал, что с ним произошло. Ведение сбывалось.
Не желая умирать, Артем вскочил и на полусогнутых ногах выбежал из квартиры. Захлопнув за собой дверь, в нем зародилось зернышко надежды на спасение. Хрупкий шанс выжить.