Алёна Александровна Будкина
Жизнь перед смертью
– Ты же вечером мыла голову.
Глава 11
Передвигаю курсор календаря на четырнадцатое июля. Микроволновка пикает. Достаю из неё блюдце с горячим бутербродом с ветчиной, сыром и яйцом. Кофе уже дымится на столе. Беру салфеткой свой завтрак и, опираясь поясницей о столешницу, откусываю кусочек.
Подставляю лицо первым солнечным лучам. Плитка на полу ещё холодная. Лёша сегодня ночует у себя.
Я дописала текст песни, набросала музыку. Пора искать студию звукозаписи. Откладываю бутерброд на блюдце слева, беру кофе, отпиваю и ставлю на место. Направляюсь в спальню за телефоном, спотыкаясь о какие-то вещи. Быстро нахожу его и возвращаюсь на кухню, принимаю исходное положение.
На экране высвечивается 04:03 и сообщение:
Лёша: Буду вечером.
Долго рыться в Интернете не приходится. Хорошая студия находится на другом конце города, и цена не низкая. Но это не важно. Оставляю заявку на сайте на ближайший свободный день. Двадцатое июля.
Откладываю телефон и с завтраком подхожу к трёхстворчатому окну. Чудесная картина: градиент из бардового, фиолетового, синего, голубого и жёлтого на небе с ослепляющей бело-золотой звездой, частично прикрытой небоскрёбами. Когда я встречала рассвет последний раз? Кажется, это было в старшей школе. Открываю окно и вдыхаю запах утренней свежести.
Пространство деформируется: крутится и сворачивается. Я роняю бутерброд, хватаюсь за подоконник, наклонившись вперёд. Головокружение не прекращается. Я сажусь на корточки, но удержать равновесие не получается. Заваливаюсь в бок, упираясь руками в пол.
Хорошо, что Лёши нет.
Я сижу на кровати, прижав колени к груди и обхватив их руками. В спальне темно. В наушниках играет какая-то музыка. Слова меня совершенно не интересуют. Только мечтательно-грустный мотив. Взгляд устремляется на белые махровые носки на моих ногах.
Не помню, как прошёл мой день. Больше не нужно писать песню, делать нечего. Впервые за долгое время я остаюсь со своими мыслями один на один. И мне это не нравится. До предполагаемого дня операции сорок один день. Но я же не собираюсь её делать. Сколько мне осталось?… Не помню. Да и не важно это всё. Я впервые за пятнадцать лет делаю то, что хочу. Хватит думать о всяких глуп…
– Аня.
Я вздрагиваю, вскидываю руки и отшатываюсь, не сдержав вскрик. Большая холодная рука поддерживает меня за талию. Передо мной оказывается улыбающееся лицо Лёши.
Я медленно выдыхаю, опускаю руки и вытаскиваю наушники.
– Ты меня напугал.
– О чём ты так задумалась, что не заметила, как я стоял над тобой пять минут?
Откидываю наушники в сторону. Испуг и лёгкое раздражение быстро проходят, уступая место чему-то тёплому.
– Да так, ни о чём. – Обхватываю его руками, уткнувшись носом в грудь. Возникает непреодолимое желание вжаться в него и стать одним целым. – Я соскучилась.
Лёша сразу же крепко обнимает меня в ответ.
– Я тоже.
Вдыхаю аромат кофе и мяты, ставший родним. Создаётся атмосфера уюта и доверия. Я бы сидела так всю свою недолгую жизнь.
Лёша немного отстраняется. Я поднимаю голову вверх. К моим губам приникают его. Он затягивает в лёгкий и ненавязчивый поцелуй. Мы будто целуемся первый раз.
Лёша правда моя реальность или всё это галлюцинации, вызванные моим больным мозгом? В любом случае, я не хочу, чтобы это прекращалось.
Я иду по узкому коридору с чёрно-красными стенами. Убираю прядь выбившихся волос за ухо, поправляю гитару за спиной.
Так волнительно. Моя первая песня… Неловко показывать свою творческую работу кому-то, особенно профессионалу. Будто душу оголяю. Даже появляется желание уйти.
Выхожу к ресепшену. Стена справа увешана разными гитарами, слева – две абстрактные картины. После нескольких минут ожидания из другого коридора выходит мужчина с чёрными волосами и круглым лицом. На левой руке разноцветные браслеты, на пальцах кольца.
– Здравствуйте. Меня зовут Илья. Я помогу Вам в создании трека. – Протягивает руку.
– Здравствуйте, Анна. – Сжимаю его руку. Он на пару сантиметров выше меня.
– Пойдёмте. – Разворачивается и направляется к коридору, из которого вышел. Я иду за ним. – Перейдём на «ты»?
– Да.
Мы проходим через комнату с музыкальными инструментами. Она, в отличии от остальных, окрашена в кремовые цвета. Здесь барабанная установка, синтезатор, электрические и акустические гитары, скрипка в углу, труба, пюпитр и много чего ещё.
Илья открывает ключом студию. Мы оказываемся в просторном тёмном помещении с диваном, креслами и кофейным столиком. Вдоль стены с окном в другую комнату стоит оборудование для звукозаписи.
– Проходи, располагайся. – Закрывает дверь. Я прохожу немного вперёд. – Начнём с текста, а потом сыграешь свою версию.
Я снимаю гитару, достаю листы.
Ох…
Уже четыре часа. Я возвращаюсь домой. На удивление, обычной июльской жары нет.
Не думала, что всё пройдёт так круто. Илья хорошо понимает, чего я хочу. И моя работа ему, кажется, нравится.
Мысли прерывает громкий звук. Я теряюсь на секунду. Кто-то звонит. Достаю телефон из кармана шорт. Лёша.
«Ответить.»
– Скоро закончишь?
– Я уже иду домой?
– Где?
Останавливаюсь и оглядываюсь вокруг.
– По площади Некрасова.
– Там недалеко есть парк аттракционов.
Осматриваюсь ещё раз и замечаю верхушки высоких каруселей справа.
– Вижу.
– Иди туда. Я тебя жду.
Гудки.
Что мы там будем делать? Проходить мимо? Как давно он ждёт меня?
Я подхожу к воротам парка. Возле них стоит Лёша. Проводит по чёрным волосам рукой с татуировкой и смотрит, предположительно, на свои кроссовки.
Когда между нами остаётся три метра, всё же меня замечает. Идёт на встречу и берёт за руку с широкой улыбкой.
– Идём, – тащит к входу.
– Куда?
– На аттракционы.
Нам что, по пятнадцать лет?
– Ты серьёзно?
– Конечно. А что? Что-то не так?
Да. Например, то, что мы плюём на общепринятые законы «О взрослых людях». Это нормально?
Мы подходим к кассе, и Лёша покупает билеты.
– Начнём с… – вытягивает один листочек из кучи, – аттракциона «Жемчужина».
Мы же взрослые люди!
Лёша поворачивается ко мне спиной и ищет глазами нужный аттракцион. Я делаю шаг вперёд. Нога на секунду становится не моей. Я балансирую руками, шаг получается размашистым. Быстро опускаю руки и приставляю вторую ногу, пока Лёша не увидел.
Это ещё что? Новое проявление опухоли?
Я замираю. Время останавливается. Я вглядываюсь в весёлое лицо Лёши, отдалённо слышу радостные крики и смех.
Какое имеют значение мысли других? Кто вообще придумал это понятие «взрослости»? Стоит ли думать о таких глупостях?
Я делаю ещё полшага вперёд и кладу руку на плечо Лёши. Он поворачивает голову в мою сторону. Я целую его в губы, зарывшись пальцами в чёрные волосы. Убираю руку и немного отхожу назад.
Выглядит удивлённым. Я сцепляю руки в замок за спиной.
– И мороженое купим.
Входная дверь закрывается. Лёша разувается и сразу идёт на кухню. Мы оба очень голодные и счастливые. Я ставлю гитару на пол у стены. Было немного неудобно везде таскать её с собой.
Темнеет. Пространство заполнено серовато-жёлтым светом. Я иду на кухню. Встаю в проходе. Лёша стоит напротив навесного шкафа с крупами и макаронами с озадаченным лицом. Отходит назад, разворачивается и открывает холодильник.
Я подхожу к нему и обнимаю сзади, прижавшись всем телом. Слышен звук закрывающейся двери холодильника.
Любимый запах кофе и мяты. Ощущаю его руку на своей. Это спокойствие…
– Я люблю тебя.
Я говорю полушёпотом. Каждое слово звучит чётко и уверенно в вечерней тёплой тишине. Да, Лёша мне не просто нравится.
Поворачивается ко мне, держа за руки, и смотрит в глаза без привычной улыбки. Наверное, это не то, что он хотел услышать. Ведь наши отношения были и остаются без обязательств. Сейчас он уйдёт.
– Я тоже тебя люблю.
Целует, продолжая держать мои руки приподнятыми. Кажется, я могу взлететь. Весь мир становится простым и невинным.
Я люблю.
Глава 12
Я снова прохожу по чёрно-красному коридору. Возле ресепшена уже ждёт Илья. Сегодня на нём чёрная футболка с бело-красным принтом.
Отрывается от телефона и убирает его в карман.
– Привет.
– Привет.
– Минус готов, если понравится, то сегодня можем записать вокал.
Проходим мимо комнаты с инструментами и входим в то же помещение с креслами и оборудованием.
Мы садимся перед монитором. Илья даёт послушать несколько вариантов.
– Первая, я думаю, подходит больше.
– Эта? – включает. Почему так тихо?
– Да.
– Отлично. – Куда-то кликает. – Тогда приступим к вокалу. Сколько времени тебе нужно на распевку?
– Минут тридцать.
Пора записываться. Захожу в комнату с чёрными стенами. Надеваю наушники, встаю перед микрофоном и пюпитром. Главное не накосячить.
– Готова?
– Да. – Подхожу ближе к микрофону.
– Я включаю музыку.
Киваю. Играет мелодия. Я перевожу взгляд на текст. Буквы размыты. Вижу только чёрные полоски. Пытаюсь разглядеть слова и упускаю момент, когда нужно начинать петь. Звук затихает.
– Извини.
– Ничего страшного. Расслабься. Готова?
Не важно. Я знаю слова наизусть.
– Да.
Открываю глаза. Передо мной открывается вид на подкаченную мужскую грудь. Её владелец спит с приоткрытым ртом. Аккуратно встаю, одеваюсь и иду на кухню. Наливаю воду. Ранее утро… Как теперь жить без этой прекрасной привычки вставать по утрам?
Я могу приготовить завтрак. Когда я в последний раз готовила на своей кухне? Опустошаю стакан залпом и иду к холодильнику. Яйца, молоко, помидоры. Не омлет же мне готовить. Нужно продемонстрировать Лёше своё мастерство.
Во рту появляется неприятный солоноватый привкус. К голу подступает тошнота. Захлопываю холодильник и бегу в ванную…
Возвращаюсь на кухню. Там, за столом, сидит Лёша.
– Ты чего? – берёт меня за руку.
Он видел?
– Не нужно было есть тот беляш вчера. Он мне сразу показался подозрительным.
– Таблетку?
– Уже.
– Сегодня лучше приготовить что-то лёгкое.
Встаёт и усаживает меня на своё место, целуя.
– Ты ешь овсяную кашу?
– Только с орехами и ягодами.
– Ладно.
Лёша идёт к плите, достаёт кастрюлю. Я незаметно выдыхаю. Удивлю его своими кулинарными шедеврами в следующий раз.
Каша получилась вкусной. Лёша прекрасно готовит. Он собирает грязные тарелки и несёт в раковину. После мытья посуды возвращаемся в кровать.
– Отправлю сообщение другу и отложу телефон на сегодня, – лежит на кровати, я сижу рядом.
Взгляд притягивает подушка, лежащая рядом с растрёпанными чёрными волосами. Будет нормально кинуть в него подушку? Его это удивит? Не понравится?
Терпеть не могу этот этап в отношениях! Границы ещё не определены. Их приходится прощупывать, часто опытным путём. Иногда трудно предугадать, что окажется для другого человека приемлемым, а что нет. Видеть недовольство партнёра не хочется.
Лёша блокирует телефон и крадёт его на тумбочку. Попробую. Не уйдёт же он. Беру мягкий атрибут сна и стараюсь несильно бросить, но получается так, что я просто кладу подушку ему на лицо.
Я складываю руки на колени. Лёша всё ещё закрыт. Он приподнимается и смотрит на меня несколько секунд. Начинает смеяться, кидает в меня подушку и вытягивает свою из-под головы.
Бой подушками перерастает в часовые догонялки по всей квартире. Лёша находит геймпады и мы кучу времени убиваем на игры.
– Хочу вкусняшек. Сходим в магазин? – откидывается на спинку дивана.
– Давай.
Лёша набирает полную корзину чипсов, шоколадок, газировки, мороженного и каких-то снеков. Мы подходим к отделу с игрушками. Я прохожу вперёд.
– Аня, смотри!
Оборачиваюсь и вижу Лёшу с прямоугольной плоской коробочкой в руках.
– Что это?
– Настольная игра, чтобы лучше узнать друг друга.
Банально и глупо. Я хочу провести время вместе, но играть не хочу. Предложить мне нечего, так что…
– Бери.
Мы сидим на полу в гостиной. Между нами лежит лист-поле, на котором расставлены фишки. Передо мной игральные кости, справа карточки разных цветов с вопросами.
Мы подбрасываем кубики. У Лёши выпадает 4, у меня – 6. Я начинаю. Подбрасываю. 1. Синяя клеточка – синяя карточка.
– Сколько раз ты влюблялся?
Что за глупый вопрос? Зачем мне эта информация?
– Ты третья. Я не влюбчивый.
Ужас. Какая детская игра…
– Твоя очередь.
Подбрасывает. Тату колибри на чёрной розе каждый раз обращает на себя внимание. Четыре. Красный.
– За что ты меня любишь?
Это один из самых нелепых вопросов, который можно задать в отношениях.
– За тебя.
Разве можно любить за что-то конкретное?
– Какой размытый ответ. – От улыбки глазами невозможно оторвать взгляд.
– За всё, что ты делаешь, говоришь. За твои глаза и привычки, за очаровательную улыбку. – Я начинаю смущаться и увожу голову немного в сторону. – Это трудно объяснить.
– Хорошо. Ты следующая.
…
Золотой. Лёша берёт карточку из стопки.
– Твой самый большой секрет, – опускает руку с карточкой и смотрит на меня.
Что будет, если я скажу правду? Он уйдёт? Тогда мы больше не сможем вот так сидеть, засыпать и просыпаться вместе. Всё закончится. Или он останется и будет бегать за мной, жалеть и волноваться. Постоянно придётся встречать этот понимающий взгляд, когда буду делать… что угодно.
Я не хочу его отпускать.
– Я безработная.
– Да? – На лице Лёше отражается такое же сильное удивление, как и в голосе. – Ты не похожа на тех, кто не хочет работать. На что ты живёшь?
– На скопленные деньги. Решила устроить себе бессрочный отпуск и пожить в удовольствие. Почти бессрочный. Деньги рано или поздно кончатся.
– И почему это было секретом?
– Боялась, что тебя не привлекают бездельницы.
– Глупости. Я же тебя не содержу.
Поворачиваю голову в сторону настенных часов.
– Уже семь вечера. Закажем доставку? Устроим большой ужин с вредной и жирной едой.
– Звучит заманчиво.
Ногу сводит судорогой. Я стараюсь не подавать вида и захожу на сайт доставки. Спустя полминуты боль отпускает.
Еда выбрана.
– Принести воды? – Встаю и разминаю затёкшую спину.
– Угу.
На кухне прохладнее. Передо мной пролетает комар. Тяжело выдыхаю. Только не это! Закрываю окно. Эта москитная сетка абсолютно бесполезна. Нужно будет заменить её тюлем, как бабушка учила.
Я подхожу к холодильнику, поднимаю руку. Она вдруг поднимается выше и падает по диагонали. Бесит.
– Что ты делаешь? – Лёша, смеясь, стоит в проходе.
Значит, ничего не заподозрил.
– Разминаю руку.
Открываю дверцу и достаю две бутылки воды.
– Когда прибудет наша еда?
Мы наедаемся так, что становится трудно двигаться. Переползаем на диван под плед и, обнявшись, выбираем фильм. Не помню, были ли в моей жизни дни, подобные этому.
Лёша быстро засыпает под какую-то комедию. Я хочу, чтобы этот день длился вечно. Хочу жить так всегда. Но у всего есть свой конец. Время заканчивается.