Алла Добрая
МОЛЧАНИЕ
Время шло, и Эма потихоньку приходила в себя. Она начала гулять по пляжу, прилежно съедать, приготовленную Лидией Ивановной еду и каждый день садиться за книгу. Но после тщетных попыток отредактировать текст, она закрывала ноутбук и снова ложилась в постель, наблюдая через витражные окна, как река Быструха несет свои темные воды.
Глеб приезжал каждую неделю, восхищался домом, предлагал поставить бассейн на лужайке и заняться укреплением забора, выходящего на пляж, всякий раз встречая равнодушный взгляд Эмы и полное отсутствие желания поддерживать разговор.
Несмотря на долгие прогулки по пляжу, Эма снова поправилась, и Глеб принялся настойчиво убеждать в том, что физическая нагрузка лучшим образом вытеснит не только лишние килограммы, но и душевные страдания. На восьмое марта он подарил ей годовой абонемент в спортклуб и со словами «Просто попробуй», выжал из Эмы клятву посетить его хотя бы раз.
«Это мне точно не поможет», – подумала Эма, кинув в ящик письменного стола красный конверт с буквой «F». Но Глеб оказался невероятно настойчив и почти насильно привез подругу в спортклуб. Дождавшись, когда за ней закроется входная дверь, он уехал, а Эма неуверенной походкой подошла к стойке регистрации.
«Только бы никто не узнал», – подумала она.
Администратор клуба с бейджиком «Лилия Бровкина. Фигура жизни» взглянула на Эму и дежурно улыбнулась. Слева от стойки, на желтом кожаном диване, листая страницы в смартфоне, сидел парень лет тридцати в алой майке и коротких шортах, обнажавших крепкие, мускулистые ноги. Откинув назад соломенную челку, он взглянул на Эму и приветливо улыбнулся.
– Добрый день! – радостно произнесла администратор Лилия.
– Добрый, – ответила Эма, протягивая подарочный сертификат.
– Индивидуальные тренировки. Прекрасно, – сказала Лилия, – сейчас посмотрим, кто у нас свободен.
Несколько секунд пощелкав мышкой, она виновато взглянула на Эму.
– Вы знаете, у нас на данный момент свободной записи на индивидуалку нет. Ближайшая только на следующей неделе, но зато тренер будет классный, – улыбнулась Лилия, бросив взгляд в сторону желтого дивана. – Олег, возьмешь новенькую?
Классный тренер Олег, не отрывая глаз от смартфона, произнес:
– Секундочку. Да, Галина Геннадьевна, слушаю вас. Да, я получил ваше сообщение. Ничего страшного, бывает. Спасибо, что предупредили. Выздоравливайте.
У него был приятный голос с мягким акцентом, свойственным белорусам.
Он легко поднялся с дивана и пружинистой походкой подошел к стойке.
– Лиля, у меня отмена.
– Опять Галина? – сочувственно взглянула Лилия.
Он кивнул и, пожав упругими плечами, повернулся к Эме и снова улыбнулся.
Из двери с табличкой «Дамы», вышла длинноногая блондинка в обтягивающей футболке и полупрозрачных шортах. Девушка разговаривала по телефону, часто вставляя «Да, Зая, я поняла, Зая». Искусственная грудь медленно вздымалась при каждом шаге, напоминая хозяйке про ее неотразимость. Обдав присутствующих запахом ванили, блондинка кивнула администратору, накачанными губками улыбнулась тренеру и со словами «Уже выхожу, Зая», покинула клуб.
Услышав, что свободной записи нет, Эма с облегчением вздохнула, поблагодарила администратора Лилию и уже развернулась, чтобы уйти. Но в этот момент классный тренер Олег остановил ее, чуть коснувшись запястья.
– Подождите, пожалуйста.
Он взял со стойки визитку и протянул ее Эме.
– Я Олег Макеев. Будем знакомы?
Белокурый, среднего роста, инструктор был в той физической форме, которую принято считать идеальной. Не перекачанные мышцы ровными изгибами проступали под майкой. У Олега Макеева была крепкая шея, ровные черты лица с широкими скулами и чуть вздернутым носом, красиво очерченные губы и светло-зеленые глаза, которые доверчиво смотрели в ожидании ответа.
– Эма, – едва слышно произнесла она, пытаясь запихнуть подарочный сертификат в боковой кармашек спортивной сумки.
– Вы бы хотели приступить к занятиям уже сегодня? – уточнил Олег.
– Нет-нет. Совсем не обязательно и вообще…
Олег Макеев заметил ее смущение и задумчиво добавил:
– А-то у меня окно образовалось, я мог бы первое занятие провести прямо сейчас. Что скажете?
Его губы растянулись в улыбке, обнажив ряд белых, ровных зубов. Эма невольно задержала на них взгляд. Он заметил и снова протянул руку к ее запястью. Щеки Эмы покрыл румянец. Она сто раз пожалела, что согласилась на это испытание, чувствуя себя в этой спортивной атмосфере инородным телом.
– Соглашайтесь, – посоветовала администратор Лилия. – Это наш лучший инструктор. Вам очень повезло, что у него появилось окно.
Продолжая улыбаться, лучший инструктор обратился к администратору:
– Лиля, поставь нас в график на следующую неделю. Я думаю, для начала будет достаточно трех раз.
– Так часто? – вырвалось у Эмы.
– Потом перейдем к четырем. Пойдемте, я покажу, где можно переодеться, – уверенно произнес Олег Макеев, взял ее под руку и повел в сторону женской раздевалки.
Первое время никто в зале не узнавал в пухленькой рыжеволосой девушке знаменитую писательницу, и Эма чувствовала себя в зале комфортно, смущаясь лишь рук инструктора, когда тот, ставя правильный наклон, касался ее шеи или направлял движения рук и ног. Но в этих касаниях не было пошлости. Он вел себя профессионально, уверенно и через восемь недель постоянных занятий Эма заметила, что ее тело начинает приобретать вполне симпатичную форму, а мышцы наливаются силой.
Олег Макеев был вежлив, казался простым, понятным, легким в общении и отказать ему в предложении поужинать уже не представлялось возможным.
***
– А почему ты меня не познакомишь с мамой? – спросил Олег. – Я ведь сделал тебе предложение, но получается, не по форме. Как говорится, без согласования с родителями?
– Ты имел в виду – без благословения? – улыбнулась Эма.
– Да, – засмеялся Олег. – Слово вылетело из головы. У меня на родине такие события отмечаются по всем правилам – помолвка, иконы.
Эме было сложно представить маму с иконой и самое главное, благословляющую союз с тренером. Поэтому после предложения руки и сердца, которое Олег сделал в зале во время тренировки, под шумные аплодисменты окружающих, надев на палец Эмы скромное колечко, она согласилась познакомить его с мамой только на свадьбе.
– Давай сделаем сюрприз. Двадцать второе мая – мой день рождения. Можно устроить свадьбу в эту дату. Секретом поделимся только с Лидией Ивановной, она поможет с организацией. Гости приедут отмечать мой день рождения, а окажутся на свадьбе.
– Подожди, а как же загс?
– Мы днем распишемся, а вечером отметим.
– Слушай, а вообще классная идея, – поддержал Олег.
– Жаль, конечно, что твоя мама не сможет приехать, – огорчилась Эма.
Но Олег и не планировал приглашать мать. Он знал, что та откажется. Во время пожара на заводе, где Анастасия Сергеевна работала оператором, у нее сильно обгорели руки и большая часть лица. Уйдя на пенсию по инвалидности, она днями напролет смотрела спортивные программы, надеясь, что где-то да промелькнет ее Олежек. Несмотря на близость границ, Олег не приезжал в родную Беларусь несколько лет, но ночами ему постоянно снился Днепр, теплый мамин запах и беззаботность, от которой не осталось и следа в дорогой, безжалостной Москве.
Ирина Эдуардовна вошла в дом и ахнула. Холл и гостиную украшали ее любимые белые фрезии. С балкона второго этажа свисали элегантные цветочные композиции, стянутые атласными лентами. Самоиграющий стэйнвей поднимал и опускал клавиши, извлекая из себя идеальные звуки. Большой обеденный стол был сервирован на семь персон. Лидия Ивановна, загадочно улыбаясь, приняла из рук Ирины Эдуардовны дорожную сумку.
– Здравствуйте, – приветствовали ее Глеб и Яна.
– Здравствуйте, мои дорогие, – продолжая осматриваться, произнесла Ирина Эдуардовна. – А что тут происходит?
– Мы пока сами ничего не понимаем, – ответил Глеб. – Вроде на день рождения пригласили, но тут, вроде что-то большее намечается.
Одна мелодия затихла, и тут же заиграла следующая – знаменитая свадебная Мендельсона. Ирина Эдуардовна подняла голову. По лестнице в платье цвета слоновой кости под руку с красивым молодым человеком спускалась ее Эма. Стройная, похорошевшая, со смущенной улыбкой она смотрела на гостей. От предвкушения приятных новостей сердце Ирины Эдуардовны забилось чаще.
«Господи, неужели дождалась! Какое счастье!».
Улыбаясь, она пошла навстречу.
– Девочка моя, дорогая моя, – на ее глазах выступили слезы.
Обнимая дочь, она краем глаза рассматривала жениха.
– Это Олег, – представила Эма мужа. – Олег, знакомься, это моя мама, Ирина Эдуардовна.
– Очень приятно, – кивнула та.
Олег широко улыбнулся и протянул руки для объятий, и Ирина Эдуардовна, расчувствовавшись, обняла в ответ.
– Мама, мы никого не предупредили, потому что хотели сделать сюрприз и устроить торжество только с самыми близкими.
– Я же не видела вас в загсе! – воскликнула Ирина Эдуардовна.
– Будут фото, мама, – пообещала Эма.
Подошел Глеб и протянул Олегу руку.
– Будем знакомы? – странно улыбнулся он.
– Очень рад, – добродушно ответил на рукопожатие Олег.
– Сюрприз со свадьбой удался, – похлопав его по плечу, произнес Глеб.
Он обнял Эму и расцеловал.
– В вопросах конспирации тебе нет равных, подруга. Поздравляю.
Подошла Яна и, протянув Олегу руку, представилась.
– Будем знакомы, – ответил Олег.
– Прошу всех за стол, – торжественно пригласила Лидия Ивановна.
Все расселись согласно подписанным карточкам. Место справа от Олега осталось не занятым. На табличке значилось «Папа».
– Кто он, твой избранник? – шепотом спросила Ирина Эдуардовна.
– Мам, давай потом, – ответила Эма, взглянув на часы. – Друзья, мы ждем еще одного гостя. Он вот-вот к нам присоединится.
Ирина Эдуардовна напряглась и строго взглянула на дочь.
– Да, мам, я пригласила папу.
Ирина Эдуардовна с возмущенным видом бросила на стол салфетку.
– Мам, успокойся, пожалуйста. Папа будет один, – тихо продолжила Эма. – Я хотела, чтобы он тоже был рядом в этот день.
Ирина Эдуардовна, поджала губы и на ее скулах проступили пятна негодования.
Глеб и Яна старательно делали вид, что не слышат диалог. Олег достал из серебряного ведерка со льдом бутылку шампанского и наполнил фужеры.
– Пока мы ждем запоздалого гостя, предлагаю выпить за молодоженов, то есть за нас с Эмой, – улыбнулся он. – Глеб, вам чего? Может сразу покрепче?
– Нет-нет, благодарю. Я предпочту шампанское, – ответил тот, заметив, что жених налил себе минеральной воды.
Лидия Ивановна подала первое горячее и все, кроме Олега выпили еще по бокалу. Обстановка, несмотря на напряженное молчание Ирины Эдуардовны, начала потихоньку разряжаться. Она сидела по левую руку от дочери, где было не совсем удобно рассматривать новоиспеченного зятя. Но когда тот вышел из-за стола и заговорил, Ирина Эдуардовна и рассмотрела, и сделала выводы. Манеры и речь сказали ей о том, что жених не принадлежит к интеллигентам в нескольких поколениях.
«Может, хотя бы, из обеспеченной семьи, – обнадеживала себя Ирина Эдуардовна. – Внешне вроде приятный».
Ее размышления прервал звонок. Ирина Эдуардовна выпрямила спину, словно кто-то потянул на макушке за невидимую струну.
– Ирина Эдуардовна, может воды? – предложил Глеб, понимая, что сейчас ей предстоит непростая встреча.
– Да, Глебушка, будь добр, – благодарно произнесла Ирина Эдуардовна пересохшими губами.
Она изо всех сил старалась не смотреть в сторону входа, пытаясь поддержать непринужденную беседу с Глебом и Яной, но все ее существо было сейчас там, в нескольких метрах от стола.
Когда Ирина Эдуардовна услышала голос бывшего мужа, ее сердце забилось в бешеном ритме. Боль от предательства, рождение ребенка в другой семье, все муки ада, что она прошла после развода, снова заклокотали в душе в полной готовности вырваться наружу. В гостиной повисла неловкая тишина.
«Ох, как нехорошо вышло. Все-таки свадьба – не место для сюрпризов», – думала Лидия Ивановна, прислушиваясь к голосам, доносящимся из холла.
– Пап, проходи, все ждали только тебя, – раздался голос Эмы.
В гостиную вошел высокий худощавый мужчина. Светлокожий, с такими же веснушками и серыми глазами, как у Эмы. Волосы, утратив природную рыжину, спадали на высокий лоб крупными серебряными волнами.
– Добрый вечер, – произнес Леонид Александрович и, встретившись взглядом с бывшей женой, растерянно остановился.
– Папа, садись, – Эма указала рукой на кресло справа.
Лидия Ивановна поставила перед ним блюдо с горячим, а Олег наполнил бокал шампанским.
– Все на месте, можно расслабиться, – весело произнес он.
Гости вежливо улыбнулись, не очень понимая, как можно расслабиться в подобной обстановке. Но после первого тоста, произнесенного Ириной Эдуардовной, атмосфера действительно изменилась в лучшую сторону.
Она медленно поднялась из-за стола и, сделав глубокий вдох, произнесла:
– По традиции первый тост на свадьбе произносят родители.
Ирина Эдуардовна взглянула на бывшего мужа. Больше всего ей хотелось сейчас плеснуть шампанским ему в лицо. Но испортить столь долгожданный день она не могла и минуту назад дала себе обещание достойно вынести унизительную процедуру общения с человеком, которого она и мысленно и вслух проклинала на протяжении многих лет.
Леонид Александрович оценил щедрый жест, закивал головой, суетливо поднялся и встал рядом.
– Эмилия, – продолжила Ирина Эдуардовна, – дорогая доченька, прими наши поздравления в этот прекрасный день. День твоей свадьбы. Признаюсь, я представляла ее несколько иначе, но как есть. Живите, любите, рожайте детишек!
Леонид Александрович продолжал кивать на каждое слово бывшей жены и счастливо улыбался, глядя на дочь.
– Дети, будьте счастливы, – добавил он и прослезился.
Ирина Эдуардовна решила, что надо выглядеть перед бывшим мужем женщиной «в порядке» и принялась расспрашивать его о жизни в Канаде и работе, изо всех сил давая понять, что сама живет сильно лучше. В непрошеные доказательства вошли дорогие поездки за границу, упоминание о ремонте и главное – отсутствие необходимости работать.
– Работа в зрелом возрасте – это для большинства принуждение. Я сужу по своим ровесницам. Когда ты имеешь возможность выстроить свою жизнь так, как считаешь нужным – не лететь с утра сломя голову на работу, не брать на себя дежурства и как можно больше пациентов – это, конечно, редкое удовольствие, доступное не каждому. Только бросив работу, я поняла, что такое настоящая жизнь.
– Для меня работа пока в удовольствие, – осторожно произнес Леонид Александрович. – И в Канаде условия для врачей совсем иные, чем здесь.
– И что же там иного? – усмехнулась Ирина Эдуардовна.
– Там никто не берет на себя больше, чем надо. Все схемы работы продуманы и оплата труда врачей очень достойная. Мотивация там очень высокая. Может совокупность этих и других факторов позволила Канаде справиться с пандемией раньше многих стран.
– Но именно наши врачи первыми изобрели вакцину против этого страшного вируса, – парировала Ирина Эдуардовна.
– Ирина, не стану спорить. Уважаю твое желание представить российскую медицину лучшей в мире. Я ведь тоже большую часть своей жизни был российским врачом.
– Возможно, именно поэтому тебя и пригласили в Канаду, – грубо намекнула Ирина Эдуардовна.
Леонид Александрович мог возразить, зная, что пригласили его в одну из самых известных мировых клиник совсем не по причине гражданства, но предпочел промолчать. Образовавшуюся паузу тостом решил заполнить Глеб.
– Друзья, уважаемые родители невесты, позвольте и мне поздравить молодоженов.
Он взглянул на жениха.
– Я хочу выразить надежду на то, что жизнь моей любимой Рыжей Королевы станет еще лучше. Иначе для чего идти на столь важный шаг.
Яна слушала, смотрела на маму Эмы и думала «Как-то быстро Ирина Эдуардовна проглотила и визит бывшего мужа, и наличие зятя, который очевидно мало соответствовал ее идеалам».
Встретившись взглядом с Эмой, Яна тоже подняла бокал.
– Похоже, остались только мы с Лидией Ивановной, – улыбнулась она.
У Яны был серебристый, юный тембр голоса с высоким головным звучанием. Если б не скучные, взрослые наряды и очки в пол-лица, она бы выглядела как студентка. Но в основном гардероб Яны состоял из одежды цвета испуганной мыши. И как маленькая серая мышка после работы она пряталась в свою норку, чтобы съесть заработанное «зернышко» и отдохнуть. Огромной радостью для Яны стало общение с Эмой. На ее тридцать пятый день рождения она надела свой лучший наряд – длинное, до щиколоток шерстяное платье серого цвета и лаковые лоферы.
Яна поправила очки и поднялась из-за стола, пригласив присоединиться Лидию Ивановну.
– Ой, да я же еще утром поздравила, – произнесла женщина, смущенно махнула рукой, но встала рядом.
– Эма, – начала Яна, – сюрприз удался на славу! Вся обстановка, стильная и в тоже время такая душевная – все это просто великолепно. Я очень за тебя рада. Желаю долгой, счастливой семейной жизни и здоровых, красивых детишек. Поздравляю!
Яна почувствовала, что слезы подступили к глазам, еще секунда и потекут по щекам. Сейчас она не только поздравляла подругу, она говорила о своих личных мечтах, о том простом и понятном счастье – любить и быть любимой. Счастье, которое ей до сих пор не доступно.
– Яна, ты, кстати, следующая, – весело подмигнул ей Олег. – Мы и тебе найдем жениха.
– Откуда вам известно, что Яна не замужем? – неожиданно спросил его Глеб.
Олег растерялся.
– Так кольца же нет, – сориентировался тот довольно быстро.
Яна покрутила кистью правой руки.
– Вы правы, я не замужем. Но если делать свадьбу, то такую как у Эмы. То есть у вас, – поправила себя Яна и повернулась к Лидии Ивановне. – И еще очень хочется поблагодарить организатора. Угощение невероятно вкусное и все очень красиво. Просто чудесно!
– Спасибо, – снова смутившись, произнесла Лидия Ивановна.
Олег подошел к ним и обнял обеих за плечи.
– Слушайте, если меня здесь постоянно так будут кормить, я на работе в дверь спортзала не пролезу, – засмеялся он.
Эма взглянула на мать, которая неотрывно следила за зятем.
– Так, – продолжал Олег. – Тамады у нас нет. Мы просто не хотели чужих людей. Но я могу побыть ведущим.
Прихватив со стола бутылку шампанского, он вышел на середину гостиной и, заглянув в смартфон, громко произнес:
– Внимание, викторина! Кто отгадает, сколько весит миллион долларов в килограммах, тот получит приз – бутылку шампанского! Кстати, очень даже недешевое.
Никому из присутствующих не приходило в голову искать подобные расчеты. Яна, Лидия Ивановна и Леонид Александрович смотрели на Олега с улыбкой, Ирина Эдуардовна и Глеб – с откровенной неприязнью. Эма, пожалуй, впервые за время их знакомства, почувствовала неловкость.
Олег меж тем увлеченно продолжал:
– Раз никто не отгадал, значит, приз остается в студии! А теперь, внимание, ответ! Самый тяжелый миллион долларов – в купюрах по одному доллару. Весит тысячу килограмм! А в купюрах по два доллара – пятьсот килограмм. В купюрах по пять долларов, весит двести килограммов. В купюрах по десять долларов – сто килограмм. В купюрах по двадцать долларов, весит пятьдесят килограмм.
Глеб ухмыльнулся и покачал головой, Ирина Эдуардовна скорбно поджала губы.
– В купюрах по пятьдесят долларов миллион долларов будет весить уже двадцать килограмм, – неутомимо вещал Олег. – А в купюрах по сто долларов – всего десять! Короче, друзья, выгоднее всего вынести миллион в стодолларовых бумажках!
Довольный собой, он широко улыбнулся.
– Очень ценная информация, – усмехнулась Ирина Эдуардовна.
– Ага, прикольно, – не заметил сарказма Олег. – Я раньше вообще не знал.
Эма решила спешно сменить тему.
– Мам, как тебе гребешки в шафрановом соусе? Лидия Ивановна очень волновалась, что не получится, как в ресторане. Но, по-моему, вышло очень удачно.
Оторвав от жениха высокомерный взгляд, Ирина Эдуардовна произнесла:
– Эмилия, мы можем поговорить тет-а-тет?
Олег продолжал балагурить, Леонид Александрович активно поддерживал разговор, Лидия Ивановна суетилась у стола, а Яна и Глеб снова делали вид, что не замечают напряжения между матерью и дочерью.
Выйдя в сад, Ирина Эдуардовна открыла сумочку, достала телефон и, взяв руку дочери, не церемонясь, сфотографировала кольцо.
– Украшение под стать женишку? – съязвила она.
Эма отняла руку и взглянула на мать с недоумением.
– Значит спортзал? – продолжала Ирина Эдуардовна. – И кем же он там трудится? Надеюсь, не охранником?
– Он инструктор в престижном спортклубе.
«Почему я оправдываюсь?» – подумала Эма.
– А, инструктор! Это все меняет.
Эма с сожалением взглянула на мать.
– Мам, если ты решила поссориться, то лучшего времени не найти. Может, просто поздравишь меня? Ты же так хотела увидеть дочь счастливой женой?
– А сколько времени ты пробудешь этой счастливой женой, ты подумала? Это же мезальянс в чистом виде!
– Говори тише, пожалуйста.
Ирина Эдуардовна вытянула из сумочки веер и усиленно замахала им.
– Ты с ума сошла, где он и где ты?! Ты, правда, не понимаешь, что он хочет присосаться! – продолжала она возмущаться, не обращая внимания на слова дочери.
Эма слушала, размышляя о том, почему она снова и снова терпит откровенное неуважение. Перед глазами замелькал жужжащий комар.
«Надо избавляться от любой токсичности в своей жизни. Она, по слухам, одна», – вспомнила Эма слова Кирилла Львовича.
Эма поднялась и, расправив подол платья, спокойно произнесла:
– Мам, тебе не кажется, что я уже взрослая девочка и как-нибудь сама разберусь…
– Эма, ты, конечно, взрослая. Но, согласись, порой такая наивная, – мать решила сменить резкий тон на уговоры. – Сколько человек тебя должны обмануть, чтобы ты потеряла, наконец, эту свою безмерную доверчивость?
– Начинаю жалеть, что пригласила тебя на свадьбу, – тихо произнесла Эма, не глядя на мать.
– Зато, как я понимаю, не жалеешь, что пригласила папочку? У него в свое время тоже очень хорошо получалось меня унижать.
– Мам, чем я тебя унизила? – спросила Эма. – Тем, что на свадьбу пригласила?
– А это обязательно надо было делать вот так?! – со слезами на глазах произнесла Ирина Эдуардовна. – Посоветоваться со мной было сложно?
– Господи, мама! Мне тридцать пять, и это моя свадьба! – воскликнула Эма и, оглянувшись на вход в дом, понизила тон. – Ты же меня замучила темами о замужестве и внуках.
Вдруг со стороны реки стремительно, с шумом налетел северный ветер. Кроны деревьев закачались, большая старая яблоня испуганно свернула белые цветочки, а молодая слива поторопилась пригнуть тонкий ствол.
– Господи, ты что, беременна? – осипшим голосом спросила Ирина Эдуардовна, прижав руки к груди.
– Я не беременна, мама. Но не ты ли твердила о пресловутых часиках?
– Не передергивай, я имела в виду достойного человека рядом с тобой.
– Ты же его совсем не знаешь, – попыталась возразить Эма.
– Да, что тут знать! У него на лице – три класса церковно-приходской. Вот деньги он считает умело. Оттяпает у тебя все и свалит к какой-нибудь худой и длинноногой.
Ирина Эдуардовна продолжала наносить умелые, отточенные временем удары по самолюбию дочери.
– А меня, не худую и не длинноногую, по-твоему, полюбить невозможно?
Эма почувствовала, что сейчас расплачется и, сжав губы, отвернулась. Ирина Эдуардовна кинулась к дочери.
– Прости, я не хотела тебя обидеть! Но, Эма, неужели ты сама не видишь, кого ты выбрала в мужья? Он же абсолютный альфонс!
– Он не альфонс, – произнесла Эма с расстановкой. – И я напомню тебе еще раз – мне тридцать пять и я не должна согласовывать свои решения. Я пригласила тебя на свадьбу, а могла бы просто поставить в известность.
– Ну, знаешь! – Ирина Эдуардовна резко отошла в сторону и, высокомерно взглянув на дочь, добавила. – Благодарю, что удостоила такой чести.
Она быстрым шагом направилась в сторону ворот, надеясь, что ее остановят.
На лужайке один за другим зажглись фонарики. Ирина Эдуардовна шла по каменной дорожке, задевая рукавами пышные кусты гортензий, и громко всхлипывала.
– Мам, куда ты? – крикнула Эма ей вслед.
Ирина Эдуардовна остановилась, повернулась и громко произнесла:
– Сегодня ты разбила мне сердце, Эмилия. Как ты будешь жить с этим?
– А оно есть у тебя? – не выдержала Эма. – Как можно, в такой день…
– Вот когда он тебя бросит – а это произойдет скоро – ты вспомнишь мои слова, – произнесла мать и, быстро преодолев путь до ворот, вышла, громко хлопнув кованой дверью.
Ветер убрался также неожиданно, как налетел. В саду стало тихо. Где-то вдалеке запел речной сверчок, а со стороны дома донеслись голоса и смех. Стеклянные двери, ведущие из дома в сад, раздвинулись, и на пороге показался Олег. Оглядываясь по сторонам, он подошел к Эме.
– А где мама?
– Ушла, – тихо ответила Эма.
– Как это? – не понял Олег.
– Вот так.
– Странно, – сказал Олег. – Как она отюда доберется?
– Доберется как-нибудь. Не маленькая, – ответила Эма, чувствуя, что вина подбирается все ближе и вот-вот заставит взять телефон.
Олег внимательно посмотрел на Эму.
– Ты не шутишь, она правда уехала?
– Правда.
– На что-то обиделась?
Эма неопределенно пожала плечами.
– Давай я ее догоню? – предложил Олег.
– Не надо, это ничего не изменит, – остановила его Эма. – Скажи лучше, как там гости?
– Гости в порядке, все довольны. Глеба и Яну я уговорил остаться до утра, а папе уже вызвал такси. Он сказал, что жена с ребенком ждут его в отеле.
– Да, он предупредил, – кивнула Эма.
– Мировой мужик твой батя. А вот маме твоей я, похоже, не приглянулся. Да?
Эма промолчала. Слезы тихо побежали по щекам.
– Не расстраивайся! – обнял ее Олег. – Она, наверное, из-за отца так взъерепенилась.
Эма вытерла слезы и заставила себя улыбнуться.
– Взъерепенилась. Смешное слово.
Олег крепче обнял жену и поцеловал в щеку.
– Не расстраивайся, – повторил он. – Пойдем в дом, там Лидия Ивановна торты вынесла. Правда, все уже и так еле дышат от угощений.
– Она никак не могла выбрать – клубничный или вишневый – и испекла два, – сказала Эма, прижавшись к мужу.
– Тогда распускаем пояса, как говорят у нас в Беларуси, – засмеялся Олег и, обнявшись, они направились к дому.
***
Деревня Гора. Настоящее время.
В мерцающем свете фонарей Эма медленно поднималась по каменной лестнице. На последней ступеньке перед ней неожиданно распахнулась калитка. Отпрянув, Эма споткнулась, больно ударив щиколотку об острый каменный угол.
Навстречу вышла Лидия Ивановна.
– Боже мой, вы ушиблись! Давайте, я помогу, – предложила она, протянув руки.
– Ничего страшного, – сказала Эма, опустившись на ступеньку.
Лидия Ивановна присела рядом и сложила на коленях руки.
– Как вы? – взволнованно спросила она.
Эма неопределенно покачала головой, глядя на темную воду Быструхи.
– Прохладно становится, – тихо произнесла Лидия Ивановна. – Не стоит долго сидеть на камне, он уже начинает отнимать тепло.
Из открытого окна послышался требовательный лай Робина. Эма поднялась.
– Надо его выпустить.
– Вот и правильно, пойдемте в дом. И выпустим, и покормим. А вам сейчас поспать надо. Глядишь, полегчает.
Поддерживая Эму за локоть, Лидия Ивановна, довела ее до лужайки и прошла в дом, выпустить пса, который кидался на двери.
Присев на мягкую подушку садовой качели, Эма осмотрела ногу. Через секунду на лужайку выскочил Робин и бросился к хозяйке. Увидев ссадину, он попытался лизнуть ее шершавым языком.
– Отойди, Робин, – строго произнесла Лидия Ивановна.
Она несла с собой плед и пластиковый контейнер с красным крестом. Присев рядом, она укрыла плечи Эмы и, достав из кармана влажные салфетки, протерла руки.
– Может зеленку или перекись? – предложила она, открывая крышку контейнера.
– Не стоит, небольшая царапина.
Лидия Ивановна помолчала, теребя в руках салфетки. Виновато взглянув на Эму, она нерешительно произнесла:
– Меня допрашивали. Следователь из Москвы и наш участковый Георгий Иванович. Интересовались, как вы жили с Олегом. Я сказала, как есть: дружно, никогда не ссорились. Следователь этот еще и Эдуардом Валентиновичем интересовался. Дотошный такой.
Эма устало покачала головой.
– Господи, куда же Олег мог пропасть! – воскликнула Лидия Ивановна, всплеснув руками. – Говорят, вещи его в реке нашли. Неужели утоп?
Эма почувствовала, как ее снова начинает знобить.
– Боже мой, да вы же вся дрожите, – озабоченно произнесла Лидия Ивановна. – Пойдемте, я вам ванну горячую наберу.
Эма послушно встала и направилась к дому. Перед входом остановилась и, взглянув на Лидию Ивановну, сказала:
– Вы не беспокойтесь, пожалуйста. Я все сделаю сама.
– Милая моя, да на вас же лица нет, – горестно произнесла Лидия Ивановна. – Самое лучшее сейчас – поспать. Это всегда помогает.
– Хорошо, я так и сделаю.
– Эма, на столе термос, я в нем заварила травки. Выпейте после ванны и ложитесь. Утро вечера мудренее. И, умоляю, закройтесь хотя бы на засов.
Бессмысленно побродив по этажам, Эма набрала ванну, заколола волосы и, стараясь не замочить ссадину, осторожно опустилась в горячую пену. Озноб постепенно ушел и она задремала. Телефонный звонок заставил открыть глаза. Увидев на дисплее «Яна», Эма включила громкую связь.
– Что случилось? – услышала она взволнованный голос подруги. – Глеб звонил, сказал, что Олег пропал.
Эма положила телефон на край ванной, стянула с тумбочки полотенце и, скрутив его в валик, подложила под голову.
– Что ты молчишь? – произнесла Яна.
– Что ты хочешь от меня услышать? – раздраженно ответила Эма.
Выдержав пару секунд молчания, Яна произнесла обиженно:
– Просто Глеб звонил, просил побыть с тобой, пока он в отъезде.
– Не надо со мной быть. Я не маленькая.
– Как скажешь.
Яна замолчала. Открытое выражение своих чувств долгое время не входило в ее привилегии. Лишь с недавних пор отношение к людям Яна стала менять, но привычка оправдываться и угождать оставалась в силе, сейчас не позволяя завершить разговор первой.
– Яна, – тихо сказала Эма. – Извини, я не хотела грубить. Просто, все так сложно. И, похоже, я не справляюсь.
Эма вздохнула, выбралась из ванны. Накинув махровый халат, она прошла в спальню. Матильда уже развалилась на низком подоконнике, Робин остался на первом этаже, на привычном месте у двери.
– Я утром пробку объезжала через твой двор, – сказала Яна, приняв извинения, – и заметила, что у подъезда журналисты крутятся. Хотела тебя набрать, потом закрутилась. А сейчас Глеб позвонил, рассказал все. Эм, если нужно, я, правда, могу сейчас приехать. Дороги пустые, долечу быстро.
– Ты сама за рулем? – удивилась Эма.
– Да. Уже больше месяца, – не пытаясь скрыть нот тщеславия, ответила Яна. – Так приехать?
– Не надо. Мне сейчас лучше побыть одной, прийти в себя.
